Гений поневоле

Белоснежный котенок, ярким пятном выделяющийся в сумерках, подбежал ко мне и уткнулся носиком мне в бок. Я зачарованно погладила малыша за ухом, а тот вывернулся и принялся обходить меня по кругу, принюхиваясь. — Какой смелый, — сказал Куро и протянул руку. Котенок скользнул к нему и продолжил свое исследование. Видимо, мы показались ему интересными. Неподалеку я заметила кошку — она почти что сливалась с темнотой и стояла на месте, внимательно следя за малышом, который, оторвавшись от нас, принялся играться с какой-то травинкой. — Уже темно, пойдем? — предложил Куро, вставая. Я согласно подскочила на ноги: вечером дул легкий прохладный ветерок, и я, признаться, немного замерзла. Мы направились в сторону к кварталу Нара, но, поскольку это было совсем недалеко, то я решила прогуляться вместе с Куро дальше. Тем более, что всю дорогу котенок следовал за нами. Удивительно! Впервые встречала таких смелых котят. Несколько раз он подбегал совсем близко, и я едва не наступила на него. — Ты чего под ноги бросаешься? - выговорила я котенку, погладив того по маленькой спинке. Он не стал ждать, пока я его наглажу, и бодро потрусил вперед. Дойдя до дома, я сбросила вещи, заодно сказала, что ненадолго прогуляюсь вместе с Куро. Отец промолчал, а мама понимающе хмыкнула и попросила, чтобы я не задерживалась. — Не стоит тебе находиться рядом со мной, — выдал Куро, когда я вышла из дома. Я закатила глаза. — Да-да. Я помню. Я дойду до твоего квартала и пойду назад. Но Куро все еще был чем-то недоволен. — Ты же сможешь меня защитить, если что, чуунин-сан? — шутливо поинтересовалась я. Учиха удивленно покосился на меня долгим взглядом, тут же заставив стушеваться. Впрочем, не прошло и минуты, как на лице у Куро проскользнулся знакомая хитрая улыбка. — Конечно, ты можешь на меня положиться. Предоставь это своему семпаю. Я стукнула его в плечо. Слово «семпай» прозвучало с каким-то подтекстом, которое мое предательское подростковое чутье тут же уловило и в ответ среагировало легким румянцем. Хорошо, что темно, и моего лица не видно. Тихо стрекотали ночные сверчки. У дома, мимо которого мы проходили, мигнул свет: кажется, там ложились спать. Мое сердце выстукивало бешеный ритм, словно решив за один вечер превратить меня в одну из моих однокашниц, которые трепетали от любого слова Назаки. И спрашивается, чего этот подростковый период решил начаться именно сейчас? Нормально же жили. Так нет, надо влюбиться в друга детства. И это совсем не смешно. Я понятия не имела, как мне теперь вести себя с Куро. То есть, конечно, как раньше, но… Это стало внезапно так сложно! Чуть что краснела, превращаясь в морковку. — Сегодня полнолуние, — заметила я, подняв голову к небу. — И столько звезд… На какое-то время повисло молчание. — Шиками… — сказал Куро. — Возможно, это эгоистично прозвучит, и, наверное, это неправильно в текущей ситуации. Просто… Просто, после смерти Шисуи, я много думал о том, как много я бы хотел ему сказать, но теперь уже никогда не смогу этого сделать. Поэтому лучше я скажу сейчас. В общем, к чему я это все… Ты мне нравишься, Шиками. Он сказал это абсолютно серьезно, без тени улыбки. Взгляд черных бездонных глаз был направлен прямо на меня… Я сглотнула. «Ты мне тоже нравишься», — такая простая фраза, но почему-то ее так сложно произнести. И сердце стучит, точно пытается выпрыгнуть из груди. — Это… неожиданно, — наконец произнесла я. — Ты можешь не отвечать… В конце концов, тебе нравится Назаки, так что… — Он мне не нравится! Оу. Кажется, я сказала это слишком резко. Поняла я это слишком поздно. — Правда? — на губах Куро расцвела веселая улыбка. — Значит, у меня есть шанс? — Не понимаю, о чем ты, — фыркнула я, а сама посмотрела снова на луну, чтобы не выдать своего состояния. А состояние было такое: я очень сильно нервничала! Сильнее, чем на экзамене на чуунина! А это говорит о многом! Например, о буйстве пубертата, будь оно не ладно! — Эх, а вроде бы умненькая, из клана Нара, — пожурил меня Учиха. — А я говорила уже, что сегодня совершенно необычное полнолуние? — сказала я, стараясь перевести тему. — Да, луна прекрасная, — мягко отозвался Куро. Я посмотрела на него, и боже мой, это было ошибкой! Потому что смотрел он вовсе не на небо, а на меня. И улыбался. Такой красивой, вроде бы самой обычной, а вроде и нет. Улыбкой, от которой я забыла как дышать. — Еще не передумала меня провожать? — Неа. — Тогда пойдем? — он протянул мне руку, и я, недолго думая, взяла его за ладонь. Была не была, что уж там! Хватит стесняться, возьми себя в руки. Не маленькая уже. Держась за руки, под луной, тихим летним вечером, я боялась спугнуть эту тихую идиллию. Увы. Ее нарушили негромкие резкие хлопки. — Браво! Я чуть не прослезился! «Кто это такой?» — промелькнула мысль прежде, чем Куро задвинул меня за спину. Напротив нас стоял высокий человек с длинными волосами в оранжевой маске. Странной маске, не такой, как у АНБУ, с прорезью на один глаз. — Кто ты? — спросил Куро. — Тебе незачем это знать. Я не увидела движения. Вообще. Просто в одну секунду Куро отбросил меня в одну сторону, а сам отпрыгнул в другую. В месте, где мы только что стояли, со свистом разрезал воздух острый клинок. — Шиками, уходи! — бросил Куро. В его глазах я увидела сверкающее красное марево — шаринган. — Красивые глазки, — похвалил его противник, и хотел было ринуться к нему, но не успел. Моя тень прочно сцепилась с его, не давая последнему шевельнуться. Куро атаковал большим огненным шаром. Атака проваливается, моя тень возвращается к ногам, а я сама удивлена — что только что произошло? Его чакра растворилась в воздухе, словно бы ее и не существовало вовсе. Впервые с таким сталкиваюсь. На моей памяти вытворить такое может только клон, но перед нами точно не клон. Гендзюцу? Я не успеваю додумать. — Берегись! — кричу я, Куро успевает среагировать и уворачивается от клинка. Вот оно! Этот противник передвигается в пространстве, исчезая из нашего поля зрения… и ощущения. Гендзюцу? Я бы ставила на реальность. — Ты меня порадовал, Учиха. Но… время вышло. Звон цепей. Обездвиженный Куро и стоящий над ним незнакомец с занесенным клинком. Я снова бросаю свою тень, на этот раз цепляя ее к Куро, и увожу из-под линии удара. Немного не успеваю, удар идет по касательной, и все равно задевает… Брызг крови, стрельнувшая небольшим фонтанчиком. Куро хрипло вскрикивает и падает на землю. Нет-нет-нет… Цепи падают, освобожденные моей тенью, а сам Куро оказывается у меня на руках. Из уголка его рта течет тоненькая струйка крови, и его грудь вся в крови. Он тяжело дышит, и что-то пытается сказать. — Держись, Куро! Я не знаю, что делать. Впервые в жизни я не знаю, что именно нужно сделать! Ирьенин нужен, срочно! Но я не могу уйти… не могу бежать с раненым! Я ничего не могу… Если бы я только знала, как помочь… — Так трогательно, — раздается голос надо мной, и я лишь успеваю позорно закрыть глаза. Адская боль пронзает мою спину, мой позвоночник, мою грудь. Кажется, будто бы боль длится мгновение, а кажется, будто вечность. Еще, кажется, я кричу: но ни черта это не помогает. Боль просто разрывает меня на куски. Мне кажется, я умираю, но это не самое главное: боль, боль, боль. Боль просто везде. Помогите! Спасите! МНЕ БОЛЬНО! Спасительная темнота ласково распахнула передо мной свои объятия. Она утешает меня, баюкает, я тону в черной мгле. Я, кажется, понимаю, что если утону сейчас, то больше никогда уже не открою глаза. …Сквозь вату, кажется, слышу голос Наори-сенсей. А затем наступает конец.