good luck, babe!

— Ха? Погоди, чего?.. Повтори ещё раз? — услышав это, Цукаса тяжко вздохнул. — Я расстался с Нене. Это был слегка прохладный июньский вечер. За окном как из ведра лил сильный дождь — как раз настал сезон для такой погоды. Оба юноши сидели на кухне в новой квартире Тенмы: актёр мерно размешивал сахар в чае, его кохай – за эмоциями на чужом лице. Не казалось, что блондин был как-либо огорчён тем, что сказал. Даже если присмотреться, не получится найти и единой эмоции. Словно бы ко всему он был абсолютно равнодушен. Странно. На него непохоже. Он же вроде очень любил Кусанаги, так почему сейчас не страдал? Или же просто, как обычно, держал лицо? — А из-за чего, если не секрет? — рыжеволосый старательнее всматривался в его ровные и идеальные черты лица. Когда он был так спокоен, то выглядел, как кто-то другой. Это было непривычно – будто бы смотришь не на человека, а на картину. — Просто между нами ничего не вышло. — Странно... вы казались идеальной парой. Наконец, на лице актёра проявилась хоть какая-то эмоция. Его губы чуть дрогнули в полуухмылке. Еле слышимым шёпотом он произнёс: «да, казались» и после поднёс чашку с чаем к себе ближе. Больше деталей не давал, что раздражало. Шинономе хотелось знать всё. Раз уж разговор зашёл об этом, то стоит продолжать его. — Она тебя в чём-то не устраивала? Плохой характер или в постел– — Акито! — Цукаса поперхнулся чаем. Прежде чем начать заново говорить, он сначала хорошо откашлялся. — Это... немного личное. Кохай это понимал. Прекрасно понимал, что нечто подобное — личное. Так ещё и спрашивать про это вслух так повседневно – непристойно. Но он умирал от любопытства. Казалось, если сейчас же всё не знает, душа у него покинет тело раз и навсегда. Всё время, пока сэнпай встречался с той девушкой, Шинономе молчал. Не смел и слова говорить. Однако теперь, когда они, наконец, расстались, сдерживать себя он был больше не в состоянии. — Ну так что? — Какой настырный, — фыркнул блондин, но всё же заговорил: — Нене хорошая. Просто отношения с ней и всё, что они в себя включали... — Было плохо? — склонив голову вбок, уточнил Акито. — Не знаю. Я не был в процессе большую часть времени. Всё как-то... на автопилоте происходило. Вот это уже точно странно. Кто так вообще описывает свои отношения? «Не был в процессе» — что это должно значить? Неужели всё было настолько плохо, что Цукаса не думал об этом, даже во время того, как делал? Или... или что? Какая ещё тут может скрываться причина? Акито сильно сощурил глаза и внимательнее всмотрелся в лицо сэнпая. Жаль, что он не умел читать мысли. Ведь со слов ничего непонятно. — Значит, ты её не любил? — Любил, конечно. До сих пор люблю, — надежда в зелёных глазах сразу потухла, а небольшая улыбка вмиг пропала. Рано радовался. — Просто понял, что люблю больше... платонически, — Акито снова навострился. Чем больше слушал сэнпая, тем интереснее становились детали. Почему он раньше обо всём этом молчал? Разве не мог поделиться чем-то таким с другом? — У нас было что-то, но я не совсем понял что. Ну... главное, что Нене об этом не сожалеет. — А ты? — вопрос остался нагло проигнорированным. — В любом случае, любовь у нас не та. Хотя не думаю, что кто-то сможет понять. Это довольно сложно и запутанн– — Нет, я... я вроде как понимаю. Цукаса, посмотрев чётко ему в глаза, удивлённо вытянул лицо. Он ещё никому пока не говорил о своей особой любви к Нене. Сестра, родители, некоторые друзья уже в курсе, что он сам разорвал отношения, но в конкретную причину никогда не вдавался. Его теперь уже бывшая девушка тоже ничего не говорила. Никаких уговоров у них не было — просто Кусанаги не хотела как-либо портить репутацию актёра. Только они сами знали, что именно между ними было. Остальные же, исходя из их слов, могут что-то не так интерпретировать. — ...хорошо, — выдохнул Тенма, — Спасибо, — чуть улыбнулся. — Нене тоже поняла меня. Я рад, что мы с ней всё ещё друзья после... всего того, что было. Вроде бы блондин расслабился, стоило ему только услышать, что его понимают, а самое главное — ни в чём не винят. Что Нене, что Акито спокойно к этому отнеслись. Так что... может, и остальным Цукаса вскоре всё расскажет. Родители и сестра точно примут всё, как есть. Почувствовав прилив уверенности и в себе, и в других людях, актёр теперь даже дышал иначе. И, наконец, вместо безэмоционального лица показывал улыбку. Интересно, как вот у его кохая это получалось — располагать к себе так, что сразу становилось спокойно на душе? Шинономе отхлебнул кофе, сильно разбавленный молоком. От нервов сэнпай чуть перестарался и добавил больше, чем надо, но парень не сказал и слова об этом. Его с самого начала больше волновал не вкус напитка, а личная жизнь Тенмы. — Зна-ачи-ит... — рука незаметно скользнула ближе к ладони сэнпая. Но, заметив, что тот открыл глаза, Акито вмиг её убрал. — Ты теперь свободен? — чтобы не звучать подозрительно, рыжеволосый моментально добавил: — Будешь искать кого-то другого? — Цукаса возмущённо поднял брови вверх, а после пролепетал: — Боже, нет! Точно не в ближайшее время, нет-нет, нет!! — кохая это не на шутку забавляло. Поглядывал он то на руку парня, то на его глаза. — Какая живая реакция. — Я серьёзно, Акито. Мне нужно немного отдохнуть от отношений, избавиться от... всяких навязчивых чувств. Почему-то парень решил, что речь шла именно о Нене. Ни к кому другому сэнпай ведь не мог испытывать чувств. Не мог. — Да и вообще! Чего это мы говорим только о моей личной жизни? — актёр постарался как можно скорее переключиться. — Что насчёт тебя? — Ну, я... не встречаюсь ни с кем, — вопрос совсем немного застал врасплох. — А, значит, тоже расстался с девушкой? Цукаса предположил сразу три неверных вещи: что Акито с кем-то изначально встречался, что он с кем-то расстался и что это была девушка. Уже полтора года все его мысли занимал именно парень, но никак не девушка. Кохай даже стал слегка негодовать. Это из-за этого, что ли, блондин отказывался с ним часто видеться? Думал, что у него есть партнёр? — Я ни с кем никогда и не встречался. — Что? — глаза у Тенмы распахнулись по-искреннему шокировано. — Никогда-никогда? — кохай, продолжив пить, лишь пожал плечами. — ...это странно. Ты же очень хороший и привлекательный парень, — после таких слов подавился теперь уже Шинономе. Даже стал стучать самому себе по груди, чтобы не задохнуться. — А что, разве не так? Правду же сказал! Я вообще удивлён тому, что у тебя нет целой очереди из людей, которые хотели бы с тобой встречаться. — ...конечно, у меня нет никакой очереди. Я же не актёр, как ты. — Не нужно быть актёром, чтобы тебя любила большая группа людей. К тому же, ты певец, ты выступаешь! Я более чем уверен, что у вашей группы есть фанатки, влюблённые в тебя по уши. Акито отчего-то отвёл взгляд в сторону. Фанатки... он о них никогда и не задумывался. Точно знал, что Ан много раз признавались в любви мальчишки, но она всегда из отвергала — у неё ведь уже была девушка. Тойе, кажется, тоже пару раз какие-то девочки протягивали любовные письма. Но и он на каждое отвечал отказом. К рыжеволосому же певцу особо люди не подходили. Кохане пару раз, конечно, говорила: «Шинономе-кун, те девушки уже не первый раз стоят за кулисами и на тебя посматривают... может, хотят признаться?» и «Шинономе-кун, тут одна девочка что-то передала тебе. Будешь смотреть?» («Нет, не буду. Оставь себе»). Надо же. Значит у него всё же имелись какие-то фанатки? «Хм-м, — мысленно протянул он. — Даже если и так, мне как-то всё равно» — Тц, не знаю, — ответил, наконец, Акито. — Мне нет дела до девчонок. — Это ты сейчас так говоришь. Но придёт время и ты обязательно встретишь свою истинную любовь! Цукаса разглагольствовал об этом так, словно сам когда-то испытывал это чувство — истинную любовь. Но Нене он не любил вот так. Тогда кого же? Кто мог быть у актёра на уме, когда он столь подробно расписывал прелести той самой настоящей любви? Сложив руки на столе и уложив на них голову, Акито с еле заметной улыбкой наблюдал за живыми эмоциями сэнпая. Такой он гораздо лучше, чем притворно-серьёзный. *** Стоило только Цукасе расстаться с Нене, как тут же рыжеволосый парень поменял о ней своё мнение. Не совсем на все сто восемьдесят градусов, но на приблизительно сто точно. Если честно, даже стало как-то стыдно за себя. В то время он вёл себя совершенно неподобающе: грубил больше, чем обычно, избегал девушку, кривился от одного только её имени. Он очень надеялся, что она за это на него не в обиде. Они никогда не были друзьями, но всё же это никак не оправдывало его поведение. Кусанаги не такая уж и плохая. Только как сказать ей об этом парень не совсем знал. Пару дней рыжеволосый с тяжёлым грузом на душе гадал, что ему следовало бы сделать. Потом Мегурине, заметив его грустную физиономию в секае, посоветовала просто написать краткое извинение. Этого вроде как должно хватить. У своего друга, Тойи, он узнал номер актрисы. И спустя ещё где-то день написал ей просто: «мне не нравится то, как я раньше с тобой себя вёл» «сорян» В ответ довольно быстро получил: «???» «это что должно значить?» «тебе кто-то разрешил выпить алкоголь раньше двадцати лет или что?» — Ах ты мелкая... — прошипел Акито, глядя в экран телефона. Почему если извиняется, то это сразу значит, что он пьян или с ним что-то не так? Это обидно слышать, между прочим. У него же тоже есть сердце и чувства. Но так или иначе, на душе стало легче. Свой гештальт он закрыл. Да и приятно знать, что Нене на него вроде как никогда не обижалась. Это он один вёл с ней глупую войну одного солдата. И, как ни странно, в конце концов даже вышел из неё победителем. Тенма ведь теперь свободен — во всех смыслах. После расставания у него действительно больше времени, чтобы проводить его со своим кохаем. — Цукаса-сэнпа-ай! — у самого входа его встретил радостный Мизуки. Чуть подросший, с длинными распущенными волосами и в очень милой домашней одежде розового цвета. Даже тапочки в этом доме у него имелись свои. — Проходи, мы тебя все уже заждались. — Ха-ха, извините уж, в театре преподаватель задержал... Другой кохай подошёл к порогу достаточно быстро, и, только заметив его, Тенма мгновенно переменился в лице — улыбнулся как-то чересчур широко, весь засиял, громко и радостно произнёс: «Акито!». Но тут же осознавая всё это, постарался унять это волнение и надеть на лицо маску невозмутимости. А ещё понадеялся, что никто не уловил в его поведении эти странные нотки. Рыжеволосый хотел ему что-то сказать, но был перебит голосом Акиямы: — Ла-адушки, Цукаса-сэнпай, пойдём знакомиться со всем семейством Шинономе, — актёр едва успел снять обувь, как его тут же потащили в гостиную. — Сразу предупреждаю, что Шиней-сан немного угрюмый. Не пугайся сильно, ладно? — А-а... хорошо, — улыбка стала чуть нервной. — Отото-кун, хватит там стоять! Идём уже с нами. Цукаса, честно, не знал, чего ему вообще стоило ожидать, когда он соглашался прийти в гости на семейное застолье. Всё-таки он не являлся этим людям кем-то особо близким, как тот же Мизуки – парень Эны. Неизвестно, как родители кохая воспримут его. У них ведь ещё не было о нём никакого сложившегося мнения, верно? Никто ведь не говорил о нём... верно? — Ара, так рада, наконец, встретиться с тобой вживую, Цукаса-кун! — женщина с длинными рыжими волосами и мягкой улыбкой на лице встретила его довольно радушно. Она была значительно ниже – это актёр подметил сразу, как только она подошла к нему. — Я Кохару, а это, — она указала на рядом стоящего мужа. Тот лишь кратко кивнул. — Шиней. Можешь обращаться к нам по именам, не нужно формальностей. — Ага-ага, я именно так и делаю, — подметил Мизуки. — Ну да, у тебя же нет никакого уважения к моим родителям, Акияма... — Перестань, Акито, — подзатыльник ему дала старшая сестра. После этого художница сразу пересеклась взглядом с Цукасой. Оценила его, подумала о чём-то своём. На миг в глазах отчего-то промелькнула то ли грусть, то ли сожаление — странная реакция. Но она исчезла так же быстро, как и появилась. Необычная эмоция вскоре сменилась на спокойное выражение. — Рада знакомству, — девушка еле заметно поклонилась. — Меня тоже зови просто Эна. Добавишь «сан» – обижусь, — в этой семье, видимо, все поголовно были против формальностей и базовой вежливости. Впрочем, давно уже пора было это понять по поведению Акито. — Аха-ха, хорошо. Тогда я для тебя Цукаса, — рыжеволосый посмотрел сначала на него, затем на сестру. Помолчал, а потом, громко хлопнув, сказал: — Всё, все познакомились. Теперь давайте за стол. — А тебе, как обычно, лишь бы скорее поесть. На колкую ремарку сестры он никак не ответил. Куда важнее ему сейчас было создать комфортную обстановку для сэнпая. Этот парень не привык к тому, чтобы братья и сёстры как-либо ругались между собой, так что не стоит перед ним этого делать. Хотя бы один вечер ради Тенмы можно потерпеть и проигнорировать слова этой дуры. — М-м, как вкусно!! У того, кто это готовил, прямо-таки талант, данный богом! — почти что сияя, озвучил блондин. А после потянулся за ещё один куском мяса. — Фу-фу, Цукаса-кун, смущаешь, — хихикнула мать. — Никто ещё так мою простенькую готовку не хвалил... — Она вовсе не «простенькая», Кохару-сан! Мне правда очень-очень нравится. Женщина стала что-то радостно шептать  мужу на ухо. Что-то вроде: «Ох, дорогой, он и вправду хороший мальчик! Я очень рада, что у Акито такие чудесные друзья – что Тойя-кун, что Цукаса-кун! И где он только находит этих милых ребят?». Шиней лишь согласно кивал ей, не смея спорить. — Кстати, Цукаса-сэнпай, — Мизуки единственный ждал, пока еда остынет. Всё-таки чувствительный язык не позволял есть всё сразу. — Я в этом году поступил на дизайнера! Когда станешь известным на весь мир актёром, буду шить тебе вещи на заказ, хи-хи. — О-о-о, Акияма, я рад за тебя! Одногруппники попались хорошие? — Мгм-мгм! Просто чудесные, — дальше добавил уже шёпотом: — Не то, что одноклассники в школе... — и буквально за секунду улыбнулся максимально широко, притворяясь, что ничего не говорил. И ещё поскорее переключил внимание с себя на других людей: — Эна, как и мечтала, учится на художественной специальности. А вот отото-кун в музыкальном колледже, — в принципе, Тенма итак это уже давно знал – кохай пару раз упоминал. — Хи-хи, всё-таки решил связать жизнь с музыкой, да, отото-кун? Прежде чем Шинономе бы смог как-то ответить, за него «заступился» блондин: — У Акито есть несравненный талант к пению. И песни он пишет замечательные. Мне Тойя показывал, — чёртов предатель, а не лучший друг. Рыжеволосый, внезапно узнав, что сэнпай когда-то слушал его песни, сразу покраснел. — Так что я совсем не удивлён, что он решил взяться за музыку столь серьёзно. Через несколько лет мой дорогой кохай обязательно добьётся небывалых успехов и станет очень-очень известен! — под конец этой хвалы у юноши щёки и кончики ушей уже почти что сливались с цветом собственных прядей. — О-о, вот это тебя, конечно, похвалили... — Заткнись, Эна. — Ара-а, — с улыбкой протянула Кохару, сияя ярче самих звёзд. — С такой похвалой даже я бы взялась за пение хоть сейчас, фу-фу! — И у тебя бы отлично вышло, — тихо пробормотал её муж, тем самым радуя женщину ещё больше. Эна решила расспросить Цукасу о его занятиях в университете, ведь она уже некоторое время интересуется темой театра. Как-то так вышло, что они достаточно быстро и ловко разговорились. Мизуки к ним попросту присоединился. Единственный, кто остался наедине со своими мыслями, — это Акито. Слова сэнпая всё никак не выходили у него из головы. Он считал, что у кохая есть талант. Он слушал его песни (Тойя опять во всём виноват... замешан буквально во всех смертных грехах). Он считал, что такой человек, как Акито, добьётся успехов. Опуская взгляд, юноша надеялся, что не все видели, как у него туда-сюда бегали глаза, как жар приливал к лицу, как быстро билось сердце, как трудно ему становилось дышать, как бешено бабочки порхали в животе. Казалось бы, это всё могло быть просто обычной вежливостью. Но из уст Цукасы звучало так желанно, что хотелось бы слушать эти слова вечно на повторе. Если честно, мама права. Такая искренняя похвала даже инвалида бы замотивировала встать с постели. «Аргх, блин! — подумал Шинономе, стараясь унять смущение едой. — У этого человека вообще нет ни стыда, ни совести... кто говорит такое так спокойно? Неужели не понимает, какие чувства у меня это вызывает?» *** «Интере-е-есно... — мысленно протянул Цукаса, чувствуя, как дискомфорт кислым комом подкатывает к горлу и как кривится его лицо. — Можно ли сказать, что фильм мне не по душе? Или лучше промолчать?..» Изначально актёр согласился на совместный просмотр фильма только потому, что в прошлый раз, когда был в этом доме, времени на это не нашлось. Сейчас же обстоятельства позволяли, так что следовало, наконец, выплатить свой долг перед Акито. И всё бы было чудесно. Он бы с радостью провёл этот час в окружении двух кохаев и новой знакомой. И сам по себе фильм тоже был неплох: актёры хорошо вживались в роли, качество съёмки отличное, музыкальное сопровождение подходило как нельзя лучше. Была лишь одна проблема — юношу чуть ли не воротило от сюжета. Никто не предупредил его, что все вшестером (включая родителей) они будут смотреть именно романтику. И ладно, что-то сопливое про любовь девушки к парню он бы ещё стерпел. Но нет, Мизуки решил поиздеваться: нашёл фильм про любовь двух парней. Даже на чём-то постороннем невозможно было сосредоточиться. Всё внимание, все диалоги, все сцены, абсолютно всё — посвящено только главным героям. Ещё больше смущало то, что все остальные относились к этому крайне спокойно. Кохару мило улыбалась, Шиней не сменял расслабленное выражения лица, Мизуки сидел в обнимку со своей девушкой и сиял от радости, Акито, чуть подперев щёку ладонью, ел попкорн. Один лишь Цукаса чувствовал себя тут лишним, не таким, как все. Наверное, ему суждено всю жизнь провести вот так — не вписываясь ни в какое общество, куда бы ни пошёл. В фильме всё показано так естественно. Так, словно подобная любовь — норма. Хах, норма, как же... фильм — это ведь не реальность, там всё выдумано. Реальность совсем другая. Поджимая губы, актёр не мог не думать о школе, о тех годах, запятнанных гадкими словами и ситуациями. Все те года он адаптировался, чтобы стать нормальным. В старшей школе поумнел, начал вести себя чуть иначе, поэтому слухов и разговоров за спиной об этом больше не было. Тенма делал всё, чтобы прославиться чудаком именно за свои шоу, идеи и мечты, нежели за чувства к кому-то. Он так старался починить себя столько лет, а люди из фильма же... приняли это. Неужели нечто подобное и вправду что-то нормальное? Изредка Цукаса поглядывал на счастливых Эну с Мизуки. Их отношения тоже норма? Вроде... вроде ничего против блондин не имел. Он никогда не осуждал других людей. Только самого себя. Да, верно. Остальные пусть делают, что хотят, но он таким быть не должен. — Какой же ты мерзкий! — Эй, ребят, может, отведём Тенму-куна к медсестре? Она подлечит его болезнь! — А давайте! Он же наверняка заразный. Микоччи, смотри, укусит тебя – и ты тоже парней начнёшь любить. — И-иу!! Да я тогда сразу в лесу повешусь– Ему было максимально некомфортно, но он даже не мог ничего сказать. Всё-таки портить всем настроение не хотелось. Всё лицо дёргалось от нервов, а перед глазами фильм и вовсе начал плыть, но Цукаса держался стойко. Он уже взрослый, он умеет разделять вымысел в фильмах от реальности. — Мам, как думаешь, учительница правду сказала? — Хм? О чём ты, милый? — Она сказала, что я... а... а впрочем, забудь. Ничего особо важного она не сказала. Совершенно не естественно для самого же себя, Тенма отчего-то весь съёжился: и подушку в руках сжал, и колени к себе как можно ближе подвинул. Фильм смотрел уже каким-то напуганным взглядом, но это именно из-за своих мыслей. Из-за страха и одновременно подкрадывающегося осознания, что он никогда не сможет починить себя. Прямо как эти два главных героя на экране. Он всегда будет таким. — Больной! — Ха... хах... ха-а... — юноша уже не помнил, чем фильм вообще закончился. Только Акияма объявил: «коне-ец», как тут же блондин побыстрее встал с дивана и побежал к окну в гостиную. Распахнул его и, глотая воздух, пытался отдышаться. Его штормило от того, что пришлось вспомнить, пережить и осознать за последний час. И чуть-чуть подташнивало. — Цукаса-сэнпай? Он дрогнул, когда позади услышал голос кохая. Слава богу не Акито, а Мизуки. — У тебя всё хорошо? — поинтересовался он с искренним волнением. — Ты вдруг так сильно побледнел... простудился? Уже осень, так что оно и понятно... — блондин сделал ещё пару вздохов, чтобы прийти в себя, а после натянуто улыбнулся: — А, да, в-всё прекрасно! Просто, эм, тут душно. И мне нужно было немного свежего воздуха, вот и всё! — и чтобы кохай точно поверил, пришлось посмеяться. Вышло, правда, чересчур притворно. — ...ла-адно. Как скажешь. Тенма уже подумал, что подросток оставит его, но тот быстро продолжил: — Правда, если что-то не так, скажи мне или отото-куну. Ну или Эне! Вы же оба типа старшие, так что с ней можешь обсудить свои взрослые проблемы. — А, ага... буду знать, — актёр поскорее отвернулся к окну и жадно заглотнул воздух ещё раз. Больше он точно не будет смотреть фильмы, которые Мизуки ставит без краткого синопсиса или хотя бы предупреждения.