Благословляю своей любовью

      Все праздники у Небесных Чиновников были отложены на неопределённое время. Неспособные помочь людям, те были недостойны называться Богами. Что есть Бог без верующих? Нет Бога. Смертные громили, разоряли храмы, сносили статуи. Боги Войны оказались особенно бесполезными, каждый в день терял больше сотни последователей. Зачем нам военное дело, если из колодца воды невозможно было напиться?       На главный город, отраду Небес, что тремя годами ранее успешно избежала Поветрия ликов, нашлось своё проклятье. Уже несколько недель подряд из всех колодцев, водоёмов, баков и каналов текла мутная, гнилая, стухшая, мёртвая вода. Первые два-три дня беда была не столь очевидна: вода только приобрела затхлый, заплесневелый запах и вкус, помутнела, покрывшись зелёными хлопьями. Утром на четвёртый день в главном центральном пруду города были обнаружены трупы уток.       Источники питьевой воды находятся близко к поверхности почвы, поэтому всегда есть риск поражения. Кипячение — хороший способ избавиться от лишнего: снимаешь осадок и можно пить. Только не в этот раз. Вода меняла свой цвет постепенно. С цветущего зелёного стала серой и мутной, потом окрасилась кровью живых существ: птицы и грызуны попадали замертво и расстелились трупным ковром по улицам города. Позже скончался крупный домашний скот и любимые питомцы. Вскоре после этого вода в столице сменила цвет на тёмно-коричневый, почти чёрный цвет.       Это была не просто грязная вода. Попав в проточную воду, трупный яд растворился без следа. Напившись такой воды, люди изнывали от недомогания: их тошнило кровью, кашель не прекращался до блевоты, в особенно тяжёлых случаях они выплёвывали внутренние органы наружу, умирая страшной уродливой смертью, теряя человеческий облик. У некоторых были «всего лишь» судороги с пеной изо рта, обмороки и потеря способности передвигаться. Народ стал бояться городской воды как яда, но пить больше было нечего. Едва набранная в ковши и бочки дождевая вода через пару часов так же чернела.       «Непревзойдённые способны причинить страдания людям, обратив царство смертных в хаос».       Жуткое проклятье «сдержанного и скромного по меркам демонов» Хозяина Тёмных Вод обрушилось на мир внезапно и стремительно. Всё, на что были способны Небеса, — дополнить список его преступлений: убил Повелителя Воды, похитил Повелителя Ветра, наслал чуму на столицу.       А толку от этого? Главный город был отныне проклятой землей, пропахшей горестью и смрадом. Те, кто не в состоянии был покинуть столицу, мучились от невыносимой жажды, переутомления и помрачения сознания. Выйти из города — не всегда означало выжить. Обезвоженных, похожих на живые трупы людей встречали холодным отвержением и даже смертью, опасаясь, что «водное проклятье» несчастные несли с собой.       Никогда не стоит забывать: единственное, в чём все люди равны — это смерть. Сегодня они, а завтра ты.       Без конца в небе горели желтым пламенем ночные фонари — Небеса не смыкали глаз. На земле листья деревьев едва колыхал ветер, без остановки летели мощные потоки воды, образовывая целые водопады. Звук был хорошо слышен даже несмотря на плотно закрытые двери и окна ветхого жилища. Миллионы вечных огней пробились тонкой щёлочкой света среди завешенных тряпками окон.       Он уже отдался в объятия тьмы, но мерзкий свет Небес стремился залезть в глаза, пробуждая его от целительного крепкого сна. С тела сошло, казалось, три бочки воды, отчего глиняный пол скромной комнаты размяк. Ши Цинсюань сдавленно захрипел, как медведь после зимней спячки. Каждый вдох и выдох был сродни мучению. Воздух пробирался в лёгкие как меч в камень. Тело требовало тепла. Ши с трудом разлепил, казалось, покрытые смолой глаза, вымученно сел и осмотрелся вокруг. Он заснул на шкуре какого-то дикого животного, прямо у домашнего очага. Угли, высыпанные на угольник, давно истлели, поэтому было так неимоверно холодно. Если холодно — значит живой. Всё будет хорошо. Действительно, и чего он испугался? Сколько раз до этого он спотыкался и падал, а потом отряхивался и шёл дальше? Разве же он упал?       Подавившись воздухом, резко и беспорядочно Ши Цинсюань осмотрел и ощупал себя. Всё ли на месте? Коснувшись рукой… там, где не следовало к себе прикасаться, он нашёл себя целым и невредимым. Затёкшее тело морозно зазудило. Синяки ещё болели. Изначально побои начали краснеть, пропитавшись кровью. Багровые синяки быстро превратились в светло-коричневые пятна. Но главное — потянувшись, Цинсюань не ощутил никакой скованности в движении — руки и ноги были как новые.       Прикоснувшись к голове, он с грустью осознал, что волос почти не осталось. По крайней мере, такими короткими они не были у него никогда. С правой стороны чуть длиннее, чем с левой, теперь самые длинные пучки волос едва касались подбородка, сзади — лишь короткий ёжик. Но ничего страшного: разве же неровный срез — это большая беда?       Чужой дом был обустроен скромно, но в нём было чисто, а это создавало уют. Ши Цинсюань спокойно и свободно встал на ноги, с высоты своего немаленького роста бегло осмотрелся. На столе лежали глиняные фигурки, изображающие животных, птиц и прекрасных барышень. «Игрушки для детей» — сразу понял он. Скорее всего, у семьи подрастает прекрасная девочка, так как подобные куклы были у самого младшего Ши в детстве. Для мальчиков обычно из глины лепят воинов. Готовые изделия поставили в тень, чтобы те естественным образом высохли, совсем скоро их можно будет раскрашивать в яркие цвета. Ши Цинсюань тепло улыбнулся: раскрашенные глиняные игрушки несут в себе пожелание долголетия, богатства, счастья. Юноша попал в дом к добрым людям. Надо было отблагодарить хозяев.       Было неестественно тихо. Лёгким ветреным шагом он направился на выход в поисках людей. Изрядно покосившаяся дверь чуть не упала на него, но он легко удержал её сильными руками. Оперев дверь о стену дома, он вдохнул обжигающе холодный вечерний воздух и резко упал вперёд плашмя, ободрав колени и локти. Ши Цинсюань успел выставить руки вперёд и не ударился носом. Переведя дух, он перешагнул странный твёрдый предмет, о который запнулся, поднялся и повернулся, ожидая увидеть ступени, камни, корни дерева…       Мёртвая собака. Бедное исхудавшее животное. Совсем его не кормят. Остались кожа да кости, даже шерсти не было. Ши Цинсюань заскулил, будто ощутив всю боль несчастного животного на себе. Он бездумно попятился назад и чуть не поскользнулся на мокрой, склизкой как сопли земле. Обернувшись к реке, взору его предстала ужасающая картина: в болотистую землю у самого берега вросли высушенные трупы троих людей, которые невозможно было как-либо опознать. Чуть дальше, в воде, лежала ещё одна собака страшного изуродованного вида. Семья отчаянно пыталась спастись бегством, но скончалась у воды. Около берега были чёткие следы волочения. У Ши подкосились ноги, он не решался подойти ближе — посмотреть в пустые чёрные глазницы того, что раньше называлось людьми. Даже с расстояния он видел в прозрачной, кристально чистой воде, что его предположения оказались верными: ко дну приросла небольшая деревянная рыбацкая лодка. Скромное судно затонуло моментально, едва спустившись на воду.       Ши Цинсюань обессилено упал на землю, его громогласный крик был таков, что едва не потопил материк. Мгновением позже мир наполнился колдовской тишиной. Было в этом что-то древнее и первородное. Что-то, что существовало в мире всегда. Ещё до появления людей. Ши Цинсюань приложил едва шевелившиеся от дрожи руки к груди — сердце билось как никогда ярко и звонко. Прахом он не обратился.       Мысли как по расписанию вернулись к заклятому другу. Когда-то Хэ Сюань пожрал Божка-пустозвона и забрал его силу. Это опять Он. Это всё Он. Ши Цинсюань на подобное не способен. Все беды в жизни юноши были от демона Чёрных Вод. Но восстановил свои жизненные силы, «высосав» живых людей почему-то Ши Цинсюань.       Ши Цинсюань и есть то разбухшее мерзкое нечто, что, облепленное сгустками слизи, подобно желе вылезло из воды. Две крупные и мощные мохнатые псины сновали по берегу туда-сюда от скуки. Учуяв тухлятину, собаки с большим удовольствием нырнули в воду, вытащив на берег слипшийся кусок гнилого мяса. Веки разбухли и заплыли. Оно не в состоянии было открыть глаза, если они у него когда-то были. Одна из собак начала облизывать размякшее лицо. Крупные бенгальские грифы выжидающе наблюдали за происходящим с высокого дерева. Живых существ почему-то неестественно тянуло к «водному гулю». Из разбухшего тела вода вышла, как из губки при нажатии. В ночное небо уставились залитые серой поволокой глаза. Рука неестественно изогнулась — последовал смертельный удушающий захват. Псина отчаянно взвыла и забрыкалась. Жизненные силы живого существа при касании таяли словно снег по весне, в считанные секунды убивая жертву и используя её жизненную силу, чтобы продлить собственное существование. Острые собачьи зубы не послужили защитой. Существо практически парализовало, из-за чего ему трудно было сопротивляться. Высушенная мумия с грохотом шлёпнулась в воду.       Лай второго охранника дома не заставил себя ждать. Хозяева, внезапно пробудившись среди ночи, ничего не соображая, хотели пустить собаку в дом — это стало их роковой ошибкой.       Магия не появляется из ничего. Иногда её цена непомерно высока. Теперь Ши Цинсюань обречён существовать вечным паразитом. Ему это должно быть привычно. Жить за счёт других. Ничего своего у него никогда не было. Здесь только Ши Цинсюань. Только он. Ему одному нести ответственность за свои поступки. Безумное состояние нисколько не оправдывало его. Что теперь делать? Копай да хорони. Ничего больше тебе не остаётся.       — Простите! Простите! Простите! — одними губами шептал Цинсюань. Голоса снова не было.       Только вот на кой им твои извинения? Уже вросшие в землю, заплесневелые останки невозможно было даже предать земле.       — Прости, милый друг, я пнул тебя не специально, — взвыл он, обращаясь к остаткам собаки на входе в дом. — Больше никто из-за меня не умрёт! Простите! — он обещал больше не плакать. Только почему-то плакал: сухо, без слёз, но плакал и хныкал как ребёнок. В организме почти отсутствовала жидкость, только сейчас он осознал, как сильно хотел пить. — Если бы я только мог всё исправить!..       Ши Цинсюань инстинктивно потянулся к поясу. Туда, где был всегда запрятан любимый магический артефакт, которым он привык решать проблемы. Он метнулся руками под ткань старой заношенной сорочки, ощупал себя и ужаснулся. Лишь голая кожа, веера нигде не было.       Невидящими глазами посмотрев в сторону всё того же чистого берега и кристально прозрачной воды, Ши Цинсюань не решился ещё раз нырнуть, побоявшись стать водным чудовищем. Есть ли смысл искать любимый веер в бескрайней водной пучине?       Копать могилу всё-таки придётся, чтобы похоронить себя.

***

      Тело «исцелилось», а душе отныне навеки было суждено пребывать в страданиях. Найти бы место на земле, которому ты принадлежишь, и упокоиться на залитом солнцем зелёном холме. Первая мысль — надо вернуться в столицу, но Ши Цинсюань никак не мог сориентироваться. Кругом были лишь одинаковые мрачные серые поля и кустарники, едва припорошённые изморосью. Перед глазами плыло, он низко опустил голову и едва мог сосредоточиться на дороге. Иногда казалась, что он ходил кругами, и оттого было страшно вернуться на место «расправы». Так он и блуждал по незнакомым местам несколько часов, пока с тоскливым холодным рассветом голову не посетили странные крамольные мысли: нужно ли ему возвращаться в столицу? Не будет ли дорогим друзьям рядом с ним грозить опасность? А в дальнейшем мысли были и вовсе одна другой хуже: не встретит ли он ещё раз тех страшных людей? Хочет ли он продолжать жить в трущобах? Ши Цинсюань помотал головой так сильно, что чуть не потерял равновесие и не упал. Конечно, хочет. Он заставил друзей страшно волноваться, он нужен простым людям. С другой стороны — нищие же как-то жили до него?       Пару раз завалившись отдохнуть прямо под деревом и продрогнув до костей, заспанный и измученный Ши Цинсюань решил-таки не блуждать бесцельно, а найти следы пребывания людей. Он наелся мелких диких жёстких груш, и как раз вовремя впервые на его пути появился караван. Но, услышав издали грубую нецензурную брань, Ши Цинсюань испугался и не решился подойти спросить дорогу. Он спрятался в овраге и, только когда мир снова погрузился в тягучую обволакивающую тишину, осознал собственную глупость. Но ругать себя не было ни сил, ни времени. Поразмыслив, он направился туда, откуда пришёл караван. Брали же люди откуда-то продовольствие?       Путь по мглистой каменной тропинке занял всё утро. Солнце было уже в зените, захотелось чем-то накрыться, а также есть и пить, но привыкший подолгу голодать младший Ши не обращал на это внимания. На горизонте замаячил скромный трактир у обочины дороги. Юноша судорожно засуетился. Сейчас бывшего Повелителя Ветра, обычно легко первым начинающего разговор, пугали люди. Сердце билось как бешеное, съеденные несколько часов назад груши захотели вновь увидеть белый свет. На заднем дворе он заприметил девушку, что выпускала кур погулять. Приложив неимоверные усилия, он смог подойти ближе, но речь никак не хотела к нему возвращаться — получалось только мычать. Девушка оказалась не из робкого десятка, присмотревшись, она приняла его за несчастного немого и сердобольно, предложила ему плошку куриного супа с лапшой. Ши Цинсюань выглядел сейчас намного лучше, чем во время пребывания в трущобах. Фигура его снова была статной и рослой, кожа сияющей и мягкой, а лицо юным и миловидным. Он не знал куда деть руки, стремясь по привычке прикрыть лик веером и, то краснея, то бледнея, сумел-таки спросить о дороге в столицу.       — Юноша, вам очень повезло, что вы сейчас далеко от столицы! Не стоит вам туда направляться, с кем бы вы там ни хотели свидеться! — обеспокоено сообщила девушка. Нравоучительный тон выдал её явное старшинство в семье, она была как всезнающая старшая сестра, и Ши Цинсюаню даже не нашлось что возразить. — Люди в столице переживают какую-то странную тяжёлую болезнь!       — Неужто Поветрие ликов?! — уверенно воскликнул Ветер.       — Информация до нас доходит обрывочно. Но ясно одно: люди в столице травятся чёрной как сама ночь водой!       Ши Цинсюань покрылся мурашками. Словосочетание «чёрная вода» вызвало в нём немой ужас. Приняв во внимание услышанное, он решил повременить с возвращением в столицу и предусмотрительно напросился отдохнуть, переждать ночь в хлеву со свиньями. Перед этим, конечно же, он готов был почистить свинарник вместо хрупкой девушки. Для начала надо было вывести свиней: ему удалось изрядно повеселить новую знакомую своим неумением обращаться с такими неизящными животными. На самом деле они по большей части не агрессивны. Стоит только быть аккуратнее со свиноматкой с поросятами, которая может защищать потомство.       Далее следовало почистить кормушки от оставшегося корма, сменить воду, очистить само помещение, особенно тщательно выметая углы от скопившейся грязи: навоза и мочи, что пропитали опилки. Проветрив старый деревянный сарай и удовлетворённо осмотрев свою работу, уставший юноша быстро заснул в стоге сена за перегородкой, даже визг и запах не помешали. Наутро расцвело розовым бархатным рассветом. Обмывшись из колодца холодной бодрящей водой, он посмотрел в ведро и на секунду залюбовался собственным отражением…       — Повелитель Ветра! — Ши Цинсюань нерасторопно прикрыл рот ладонями. Осознав, что произошло, он медленно опустил руки и спокойно произнёс:       — Я больше не Повелитель Ветра... — спустя секунду пискнул: — Ваше высочество?!       В ответ послышалось короткое тихое «угу», чтобы больше не пугать. Улыбка одними лишь губами, и по телу разлилось приятное покалывание. Один раз использовав «переселение душ», они теперь легко могли повторить ритуал в любое время ещё раз. У наследного принца Сяньлэ теперь было духовных сил на целую армию, поэтому он сделал это сейчас так легко и непринуждённо. Ши Цинсюань присел у колодца, прижавшись спиной к каменной кладке. Он опустил голову, готовый от нахлынувших нежных чувств растаять на месте, поэтому смущённо спрятал лицо в коленях, но голова не слушалась, стремясь подняться вверх. «Ши Цинсюань» встал и начал спешно оглядываться по сторонам.       — Цинсюань… Вы, наверное, уже знаете, что на столицу обрушилось несчастье, — два голоса слились в один. Ветер отчётливо слышал в себе мелодичные неспешные нотки наследного принца и просто кивнул в знак согласия. — Мы с Саньланом так за вас волновались.       Тон Бога, увенчанного цветами, был добр, ласков и покровительственен. Младший Ши ощутил на языке приторную сладость. Ши Цинсюань очень любил сладкое. О Боги, как он любил сладкое и, к сожалению, понял это только после того, как обнищал. Юный Ветер улыбнулся так, что лицо чуть не треснуло. Се Лянь тоже не остался равнодушным. Они вновь разделили одну улыбку на двоих.       — Такое счастье, что с вами всё хорошо! — «Ши Цинсюань» провёл руками по своим же плечам, оценив масштаб возможных повреждений. — Где вы сейчас?! — нетерпеливо поинтересовался принц. — Приходите ко мне в святилище… Нет! Стойте! Я сам вас заберу. Где вы?       — Всё хорошо, вашему королевскому высочеству не стоит беспокоиться понапрасну…       — Где вы? — не слыша повторил Се Лянь. У младшего Ши всегда «всё было хорошо», поэтому подобное поведение Бога Войны было оправданно.       — Неважно. Всё хорошо, — бывший Бог был непривычно настойчив и непреклонен.       Неспроста. Впервые юноша ощутил, что не способен ещё ни с кем откровенно поговорить о произошедшем. Да и не хотелось в очередной раз становиться обузой.       — Я нашёл работу, есть еда и где переночевать, — приврал Ши Цинсюань и сразу же испытал угрызения совести. Нехорошо врать доброму другу!       — Где вы? Я приду за вами, — мощно объявил Се Лянь. Его друга бросило в дрожь: не поддающееся контролю тело — это страшно. — Я хочу помочь.       — Лишнего беспокойства не нужно вашему высочеству, как и лишний рот... Я сам…       Голова Ши Цинсюаня пошла кругом, казалось, что она вот-вот расколется на две части. Он на нетвёрдых ногах забежал в курятник, будто пытаясь спрятаться от физического воплощения Бога Войны. Юноша боязливо открыл глаза и посмотрел перед собой. Мимо пробегавшая крыса чуть не укусила его, и он необдуманно поймал её за мерзкий длинный безволосый хвост. Зверёк тут же обратился мумией, и Ши Цинсюань со страху откинул его в угол курятника, переполошив кур. Действует. «Это» действует. Стоит только захотеть.       Запах крови резко наполнил нос. Куры были напуганы из-за чего-то другого. Грызун оставил мелкие кровавые следы на сене. Присмотревшись, младший Ши обнаружил под жёрдочкой кучу трупов со свёрнутыми шеями и выгрызенными внутренностями, а также разбитые яйца с уже почти сформированными птенцами. Сердце бывшего Повелителя Ветра обливалось кровью. На возвышенном месте для птичника копошилась и обжиралась отвратительного вида мелкая вонючая нежить. Ши Цинсюань моментально почувствовал такой прилив ненависти и отвращения к примитивным гадким тварям, что с размаху схватил мясистую ляжку болотистого цвета и… ничего.       — Эй, человечишка, ты чего руки распускаешь? Нравлюсь тебе? — противно завизжал гоблин, переведя на него водянистые пустые глаза без зрачков и показав длинный, размером с ещё одну голову, крючковатый нос в крови.       Из-за угла послышалось ещё несколько визгов, нежить противно гоготала, разинув беззубые рты. Ши Цинсюань отпрянул назад, как обухом по голове ударенный. Он мгновенно пожалел, что прогнал его королевское высочество. «Спасите. Кто-нибудь, сделайте что-нибудь. Спасите».       Клинок, рассекающий время и пространство, одним махом отделил головы от тел сразу всем визгливым чудовищам, те даже охнуть не успели. Наследный принц смахнул кровь с классического прямого меча, на эфесе украшенного золотым цветком. Один из бесчисленных подарков Собирателя Цветов под Кровавым Дождём. Прогнившие мешки тухлого мяса звучно шлепнулись вниз, смешавшись с убитыми птицами. Ши Цинсюань так и сидел в углу без движения, как бесполезная беззубая собака.       — Цинсюань… — размеренно позвал Сяньлэ. — Как же тебе не нужна помощь? Благо я быстро узнал место, которому покровительствует совершенный владыка Наньян. Давно отсюда поступают жалобы на бессмысленное и жестокое убийство домашнего скота. Были бы это чьи-то другие земли, я бы вовек не понял, где ты.       Ши Цинсюань невидящим взглядом уставился на спасителя, продолжая сглатывать вязкую слюну, не в состоянии сказать что-либо дельное. Ему покровительственно подали руку, и он принял её не раздумывая. Юноша поднялся, и первое, что отметил: он снова стал выше наследного принца на полголовы, но ощущал он себя маленьким ребёнком, едва достающим взрослому до пояса.       — Ваше высочество, я…       — Расскажешь в храме Водяных Каштанов, — не терпя возражений отчеканил Се Лянь и твёрдым шагом направился к выходу из вонючего курятника. Всё, что оставалось Ши Цинсюаню, — последовать за своим спасителем.

***

      Игральные кости Собирателя Цветов под Кровавым Дождём могли бы перенести их куда угодно: в самые сказочные и неизведанные места. Но вернулись они к изначальной точке всех совместных приключений — двор храма в деревне Водяных Каштанов. Принц пропустил Ши Цинсюаня первым в своё скромное жилище. На огне томилось нечто похожее на колдовское зелье, в углу лежала простая циновка. Ши Цинсюань после вымученного начала дня сразу же уселся на стул. Всё здесь было так знакомо и безопасно. Юноша приложил голову к тонкой дощатой стене и только сейчас понял, что его убогий вид осквернял взор прекрасного во всех отношениях наследного принца. Се Лянь, взглянув на него, не обмолвился и словом. В храме застыла гробовая тишина.       — Где же Собиратель…       Бог Войны аккуратно поставил перед другом чашу с водой, не решившись угостить лично приготовленным блюдом, и сел напротив:       — Саньлан сейчас занят решением кое-каких имущественных конфликтов.       — Странно, он никогда вас не оставляет одного, — Ши Цинсюань нервно перебирал пальцами по столу, настоятельно сдвигая фокус внимания от себя. Се Лянь долго молчал, смотрел твёрдо, решительно, испытующе. Он, в отличие от Ши Цинсюаня, никогда не любил попусту чесать языком, поэтому ему оставалось лишь проникать в душу взглядом, как могут только Боги. Рука в руке. Сухая и грубая мужская ладонь коснулась его мокрой. От чего? О, нет! Бывший Повелитель Ветра не заметил, как вновь заплакал. Некрасивые мокрые полосы остались печатью на лице.       — Ваше высочество! Вы столько раз помогали мне… — упоенно начал он.       Даже тогда, когда все «друзья» вмиг улетучились. Друг познаётся в беде. Хотелось верить, что дружба с наследным принцем — это что-то настоящее, то, что удастся сохранить на всю жизнь. В сердце Ши Цинсюаня на долгие годы поселились восхищение и благодарность. Впервые он осознал, насколько же старше и могущественнее Се Лянь. Его высочество наследный принц Сяньлэ окружён божественными мощью и сиянием. Юноша посмотрел на истинного Бога глазами смертного и рассказал всё как на духу. Они долго смотрели друг другу в глаза после сложного откровения. Молчали. Лишь Ши Цинсюань изредка всхлипывал и смачивал горло водой. Рука неожиданно коснулась щеки. Юный Ветер вздрогнул. Никто и никогда не касался его лица. Рука грубая с отчётливо выпирающими венами, не боящаяся тяжёлой работы или эфеса меча. Большой палец правой руки провёл под опухшим веком, стирая остатки слез, забирая его грусть себе. Ши Цинсюань боязливо зажмурился.       — Тебе не идут слёзы, — возвышенно произнёс Се Лянь. — Тебя благословили на долгую жизнь — стоит порадоваться.       — Это проклятье… жизнь паразитом, за счёт других… Разве же это правильно? — сомнения всё ещё одолевали его.       — Ещё одно доказательство того, что тебе здесь не место. Ты слишком много времени провёл среди бессмертных.       — Вы… — начал и замер в нерешительности младший Ши. Прекрасны? Изумительны? Невероятно умны и рассудительны? Слов не хватало для того, чтобы описать наследного принца Сяньлэ. — От ваших слов стало так спокойно на душе! — он заразительно улыбнулся. — Вы мне… — сердце пропустило удар, руки задрожали. — Ваше высочество, вы мне больше чем друг! — запричитал Цинсюань. — Брат!.. — та самая сильная, наставническая фигура, на которую всегда можно положиться. — Вы так рассудительны в отличие от меня… Вы всегда знаете, что делать. У вас всегда есть решение. А если и нет… Вы никогда не теряете самоконтроль, не падаете духом, способны успокоить людей одним своим присутствием. С вами мне так хорошо…       — Не стоит!.. — сдавленно прервал Се Лянь поток его сознания, как бы младший Ши в пылу чувств не наговорил лишнего. Се Лянь убрал руку от его лица, давая ему отвернуться и сморгнуть слёзы. Как только его взгляд вновь коснулся принца, он продолжил: — Покажи. Будь добр.       Они всё ещё держались за руки. Взгляд Ши Цинсюаня устремился в никуда: от травмированной души мало что осталось. В глазах принца — вечность, ему невозможно было сопротивляться.       — Да, ваше высочество.       Цинсюань перевёл взгляд на их сцепленные руки. Возможно, опять не подействует? Но как только Ветер вспомнил о своем неказистом виде, в воздух сразу же поднялась серебряная пыль. Тонкие, едва уловимые человеческим глазом, светящееся нити окутали руку принца паутинкой. Ши залюбовался происходящим, как мотылёк светом. Силы сами тянулись в беспросветную тёмную пропасть под названием Ши Цинсюань. Резкий поток жизненной энергии чуть не откинул «паразита» в стену, после снятия проклятой канги у принца было в избытке сил любого рода.       — Хорошо. Это приятное чувство — охлаждающее покалывание. Будто тебя обдувает тёплым морским бризом со всех сторон.       Ши Цинсюань расширил глаза, осознав почему никто не сопротивлялся ему. Он осмотрел свои руки: следы синяков сошли полностью. У юного Ветра никогда в жизни не было такой идеальной, гладкой и бархатистой кожи.       — Не вижу ничего хорошего…       — Как же ничего хорошего? Смотри, у тебя новые волосы растут, — посмеялся Се Лянь и аккуратно убрал прядь его волос за ухо. Ши Цинсюань с удивлением отметил торчащие во все стороны, как прутики молодого дерева, новые волоски у себя на голове. — Ты можешь черпать жизненные силы от меня, — добавил принц уже серьёзно. — У меня они восстанавливаются очень быстро, смотри, — он выставил перед Ши Цинсюанем свою покорёженную тленом — морщинами и пигментными пятнами — руку, как у старика лет восмидесяти. Сердце Цинсюаня рухнуло в пятки, он пристально вгляделся в самое своё уродливое «творение». Он ещё имел право называться человеком или он всё-таки обратился заблудшим призраком? Он убивал одним прикосновением, он — точно не новое бедствие?       Сяньлэ помассировал свою ужасающую кисть здоровой рукой, и та быстро вернула свой истинный прекрасный внешний вид.       — Где же твой веер?       — А? — отмер Ши Цинсюань. — Веер? Толку от него? Он… быстро пришёл в негодность, — голос младшего Ши спотыкался на каждом слове. Он не хотел говорить принцу о том, что потерял любимый артефакт, ведь супругу оного, скорее всего, удалось вернуть его неимоверными усилиями. — Я невероятно благодарен Собирателю Цветов под Кровавым Дождём за то, что он вернул мне веер, — Ши Цинсюань рассыпался в благодарностях, заприметив тяжёлый взгляд собеседника.       — Саньлан никогда не прикасался к твоему вееру, — холодно ответил принц. На том между ними повисла угрожающая тишина. — Где бы ни побывал Чёрная Вода, ему невероятно везёт.       — Рад за него, — сухо и безэмоционально ответил младший Ши, не понимая к чему шёл разговор.       — Чёрная Вода слеп к здравому смыслу. Впав в ярость, всё на что он способен — это сеять по миру хаос, — Се Лянь наконец-то начал разговор о том, ради чего пришёл.       Хэ Сюань, явившись в игорный дом Призрачного города, посеял раздор и мрак не только в царстве смертных. Редко вылезая на сушу и постоянно меняя личины, демон Чёрных Вод Сюань был плохо знаком жителям Призрачного города и не только им. Погибель Кораблей сделал единственную ставку, и та была всегда выигрышная — женский облик. Женщину всерьёз никто не воспринимал. Самая частая судьба женщины в таком низменном и проклятом месте как Призрачный город — быть служанкой у знатных или не очень господ, обеспечивать уют и комфорт для других, но не для себя. Крайне удачливые добирались до высшей ступени и могли быть удостоены чести служить во Дворце невероятного наслаждения: стирать постельное белье самого Главы города после бурной супружеской ночи. Есть женщины, что были сведущи в науке и искусстве, потому способны были развлечь музыкой или разговором, но такие развлечения в пропитанном всеми смертными грехами городе — редкость. Гораздо популярнее были удовольствия телесные, а не духовные.       Так с чего бы женщине быть сведущей в азартных играх?       Женщину в чёрном интересовала откровенная чушь. Только материальные блага: дома, имущество и деньги. Что было крайне занимательно. Никаких судеб, частей тела и годов жизни? Всё верно, забрать их она могла по щелчку пальцев: просто «пожрав». А вот лишить треть жителей имущества, начиная от процветающей торговой лавки и заканчивая потерей единственной крыши над головой — это пожалуйста. Чёрная Вода в свою очередь обещала воскрешение из мёртвых и взаимную любовь. Никому не под силу вернуть давно покинувшие этот мир переродившиеся души или заставить полюбить.       Но обещание невозможного не могло запретить княгине демонов играть. Судьба-злодейка подыгрывала демонице, будто извиняясь за все прошедшие столетия невезения. Удача преследовала на каждом шагу, помогая обдирать жителей Призрачного города до нитки. На следующий день игорный дом был пуст. Азартные игры — зло.       — Я бы никогда… никогда… — его красивый голос дрожал. Он бы никогда не научил «лучшего друга» пользоваться женским обликом для таких коварных целей. Но за прошедшие годы «дружбы» глупо было отрицать их взаимное влияние друг на друга. То, что полученные знания и умения Хэ Сюань применил по-своему — не вина Ши Цинсюаня.       — Ши Цинсюань, — не слушая его лепет, медленно продолжил принц. — Проблема в том, что не только я узнал, что тебя больше нет в этом мире… Чёрная Вода обратил столицу в кошмар наяву. Не стоит думать, что он не следил за тобой.       — Он был среди нищих?       — И не один.       У Ши Цинсюаня на такое заявление никак не мог закрыться рот. Резко прозрев, он разлепил их до этого крепко сцепленные руки и отошёл от принца на значительное расстояние, до самой двери.       — Я-я… Вы… Не знаю, что сказать…       — Иногда не надо слов.       — Понимаю вас, ваше высочество, — в противовес сказанному он всё-таки нашёл подходящие слова.       «И ни в чём не виню». Наследный принц Сяньлэ. Бог. Верховный Бог, как бы он это ни отрицал. Живущий на три мира: смертный, бессмертный и потусторонний. Он желал лишь защитить людей и нелюдей от великого бедствия. Конечно же, у верховного Бога слишком много забот для того, чтобы думать об одном смертном человеке. К тому же, таком проблемном, как Ши Цинсюань.       Бывший Повелитель Ветра всегда ценил дружбу и людей вокруг себя чуть больше, чем свою Божественность. Поэтому был счастлив осознать, что ему никогда не предстоит выбирать между последователями и друзьями. Ши Цинсюань больше не Бог. Это было так приятно осознавать.       Он в очередной раз был уязвим. Потому что доверился. Его легко и непринужденно подадут Чёрной Воде Погибели Кораблей после основного блюда в качестве десерта. Никто не будет за него бороться. С чего бы кому-то за него бороться? С чего бы наследному принцу за него бороться? Когда Собиратель Цветов под Кровавым Дождем растворился без следа, Се Лянь с таким разочарованием смотрел на Ши Цинсюаня, когда тот приходил его поддержать. Этот пустой взгляд, не видящий тебя, полный горести и обиды. Ты не забудешь его никогда.       О каких дружбе и симпатии может идти речь?       Усмирить Чёрную Воду — единственная цель наследного принца Сяньлэ. Спокойный князь демонов в разы ценнее одной жалкой человеческой жизни.       — Связывать меня будете? Или доверяете? Я всегда хотел ощутить, каково быть связанным Жое, — грустно подытожил Ши Цинсюань.

***

      Снова всё идёт по кругу. Они уже когда-то шли в Призрачный город вместе этой же дорогой. Разница лишь в том, что тогда у них было совместное задание, а сейчас заданием принца являлся Ши Цинсюань. Его высочество смиловался, позволив «другу» перед смертью подышать свежим воздухом. Шли они пешком, лишь редкое песнопение птиц и шум ветра нарушали тишину. Переодически Се Лянь спрашивал, не нужно ли спутнику отдохнуть, но Ши Цинсюань лишь улыбался, не говоря ни слова. Путь привёл их на высокую скалистую местность, где внизу бурлили мощные речные потоки и водопады. С этой горы им предстояло спуститься на самое дно мира, чуть ли не под землю. Отринуть мирские заботы, чтобы попасть в проклятое место.       Пришло время действовать.       — Что вам дало вознесение? — раздался в тишине леса звонкий голос бывшего Повелителя Ветра. — Я о нём не мечтал никогда. Это было желание моего брата, — дав принцу всего минуту на раздумье, Ши Цинсюань, не выдержав молчания, принялся откровенничать сам. — Мы часто принимаем желания наших близких за свои собственные.       — Мои желания только мои, — твёрдо отрезал Бог Войны, не желая продолжать разговор.       — Брак с Собирателем Цветов под Кровавым Дождём тоже является вашим обдуманным и взвешенным решением?       — Бесспорно. Тебе желаю того же.       — Никогда нельзя отдавать своё сердце в чужие руки и переоценивать свое значение в чужих мыслях, — лил пространные речи младший из братьев Ши. — Брак создан для укрепления власти и рождения детей — это не для меня.       Собеседник разумно молчал, не прекращая движения.       — По вашему мнению, если бы не Безликий Бай, что ждало королевство Сяньлэ? — максимально тихо и аккуратно Ши Цинсюань подошёл к теме. Но Се Лянь моментально врос в землю, как многовековое дерево. Цинсюань, готовый к подобному, остановился прямо за спиной принца.       — Вознесение — величайшее проклятье. Простым людям не нужны Боги. Богатых людей на свете крайне мало. Нищие же, что составляют большую часть мира, не способны принести подношение, не то что построить храм. Как думаете, Боги отзываются на их молитвы? — бархатисто запел Ши Цинсюань, смотря на прямую, гордо вытянутую спину наследного принца. — Один человек может сделать для мира больше, чем сотни Божеств, — его всегда яркий и звонкий голос сменился убаюкивающим шёпотом. Привычные истеричные нотки и вовсе пропали, как будто давно умерли внутри. — От отсутствия одного Бога на Небесах мир бы не рухнул. А вот от отсутствия одного наследника престола точно бы пошатнулся.       Се Лянь был тих как могила. Сердце Ши Цинсюаня билось в изнеможении, готовое в любой момент остановиться, но он, ведомый отчаяньем, твёрдо продолжил:       — Вы вознеслись, будучи единственным наследником монархической династии. Став Богом, вы бы не смогли править, даже если бы остались жить на земле. Как думаете, правда ли, что Боги стерильны и не способны продолжить род?       Правда. Иначе бы Небеса давно пали под весом новых «Богов», зачатых и рождённых уже бессмертными.       — Королевство Сяньлэ давно пало. Тебя тогда ещё даже в помине не было, поэтому не твоё собачье дело…       — Власть передаётся по мужской линии. У вас, насколько я помню, не было братьев или хотя бы сестёр, которых можно было выдать замуж за достойных прославленных господ. При таком раскладе могло ли королевство Сяньлэ ждать долгое мирное и счастливое будущее? Неужели на старость лет ваш отец — законный император по праву рождения — спокойно передал бы полномочия кому-то другому? По какому принципу?       — Да что ты знаешь о власти? Ты, сын торгаша с базара…       — Лишь то, что она опьяняет похлеще любого вина, — Ши Цинсюань был спокоен как свеча в безветренную погоду. Перед глазами стоял изуродованный безумной злобой и повальной вседозволенностью лик родного брата. — Неужели вы, ваша светлость, можете просветить меня, вшивую уличную псину, чуть больше? — Ши Цинсюань был рядом, прямо за спиной. Обернись. Но, казалось, он ветром стал, и его вкрадчивый голос был везде. Правая рука Бога сжалась в кулак до хруста. — Всегда принц и никогда император.       Се Лянь развернулся на сто восемьдесят градусов. Последовал незамедлительный резкий и оглушающий удар по лицу. Наследного принца откинуло в глубь леса. До этого момента Сяньлэ смел ударить только один человек. Теперь их стало двое. Прикосновение юного Ветра было холодно как айсберг в океане. Серебряный свет озарил скудный, чахлый лес. Лицо наследного принца покрылось мелкими сколами, так же как когда-то треснула его маска под личиной Бога, используемая для церемониального шествия поклонения Небесам.       Ши Цинсюань побежал прочь легко и непринуждённо, с разбега сиганув в воду. На мгновение он ощутил себя птицей в небесах, но то был лишь самообман, его иллюзия, его ошибка. Это было свободное падение, он слетел вниз тяжёлым камнем, больно ударившись о воду.       Се Лянь в два шага приблизился к обрыву и, воткнув острое лезвие меча в землю, запоздало скатился вниз по скале. Всё без толку. Чистый горный поток уносил «старого друга» спешно и легко, как пушинку. Ему оставалось лишь проводить взглядом быстро удаляющуюся точку на лазурной воде. Сверкающую в ярком полуденном солнце водную гладь затмили тучи над головой, грянул гром. От удара по лицу волосы растрепались. Густая чёлка изогнулась набок, упав на нос и заградив часть обзора. Впервые за восемьсот лет волосы Се Ляня были свободны, абсолютно ничем не собраны. Как и сам принц.       Откинув волосы от лица и взглянув на себя в водное зеркало, Се Лянь заприметил, как на висках проступила седина. Всего на секунду в своем отражении он увидел измученного давно мёртвого императора, старика глубоко за пятьдесят лет, что по глупости упустил своего ребёнка из-под контроля.       В каком безумном мире мы живём.       Ши Цинсюань никогда бы не смог стать Богом Войны. Ему это не по силам, не в его характере. Как можно было ожидать от него столь подлого удара? Никак. Но вот к словесному удару надо было быть готовым: слов у Повелителя Ветра в запасе всегда было много, пусть до этого момента только пустых и бессмысленных.       Как только Се Лянь вновь запрыгнул на возвышенность, то сразу же почувствовал концентрацию сильной демонической энергии и услышал знакомый звук: «И-и-и-эх! И-и-и-эх!». Роскошный паланкин прибыл встречать наследного принца Сяньлэ и его спутника согласно приказу главы города.       Опоздали.       Меч ещё чуть-чуть и соскользнул бы, разбив одного из скелетов на мелкие осколки. Но надо быть сдержанней, спокойнее. Ты Бог Войны, а не шавка в подворотне, махающая кулаками направо и налево.

***

      Не в первый раз наследный принц Сяньлэ не мог что-то контролировать в своей жизни. Но впервые ему не хотели подчиняться даже волосы. Поэтому они так и остались свободно струиться по спине. Лента для волос легла на знакомое место, где раньше была проклятая канга. Се Лянь не желал сегодня кататься в призрачной повозке. Он — не разнеженная знатная дама, а именитый Бог Войны. Пройдётся пешком и заодно проветрит голову.       Последствия стычки с Цинсюанем решались одним мановением руки: седые волосы и сколы быстро сошли. Лишь отпечаток ладони от удара по лицу саднил всю дорогу, напоминая о произошедшем. Добраться до Призрачного города не составило труда. В стенах ни один житель не оставил «возлюбленного главы города» без приветствия и рукоплескания. Всё, на что, к сожалению, в данный момент был способен Сяньлэ — это сдержанная улыбка, что не тронула глаз. Шумный от непрекращающегося движения, дурнопахнущий от варившейся в котлах человечины ядрёного красного цвета, от которого глаза были в постоянном напряжении. Этот город не способствовал умиротворению принца.       Благо, каждый шаг Се Ляня отныне и навсегда был пропитан божественной мощью. Он быстро скрылся в тёмных переулках и прошмыгнул до места назначения как мышка, с ещё большим удовольствием отметил, что тихий, мирный и чистый Дворец невероятного наслаждения достоин своего названия. На входе его уже ждал раздражённый и взъерошенный непревзойдённый князь демонов. Таинственная призрачная повозка с грохотом ворвалась в город пустой на два часа раньше его высочества. Стоило поднять на мужа мутные глаза, как взгляд Се Ляня наконец-то прояснился, оцепенение пало, на него мгновенно обрушилась вина за своё неподобающее поведение:       — Гэ…       Тяжелая рука принца легла на заднюю часть шеи любимого муженька. Пригнись. Нет времени на разговоры. С порога жутко медленный тягучий поцелуй до покусанных губ. Уже давно не юный Бог был жаден и ненасытен, а сейчас и вовсе будто пытался высосать душу. Жёсткий пружинистый шлепок по заднице — эхо удовольствия прошлось по коридору, вслед за ним последовало нежное, ласковое поглаживание. Не вымещенная агрессия в одностороннем бою превратилась в сексуальное желание, что вспыхнуло как спичка и так же быстро погасло. Хуа Чен на необычное поведение своего Бога лишь лукаво улыбнулся в поцелуй, с удовольствием растворяясь в возлюбленном без остатка.       Хотелось домой. В свою скромную обитель. Потому с порога Се Лянь метнулся сразу в спальню. Откинув такой же красный, как и всё вокруг, балдахин на кровати, он развязал пояс даосского халата и бросил его вместе с лентой для волос прямо на кровать, не удосужившись разложить вещи по местам.       «Откуда столько цинизма? Твои речи ранят больнее, чем прикосновения, Цинсюань. Чему ты ещё научился у Чёрной Воды? С кем поведёшься, от того и наберёшься» — мысли до сих пор витали в прошлом. Он так и не сказал ни единого слова любимому супругу, устало сел на кровать и зарылся пальцами в волосы. Ощущение не собранных, не стянутых на затылке волос было приятно, он помассировал кожу головы пальцами, подарив себе ещё немного удовольствия. Хуа Чен мягко и ненавязчиво словно кот присел рядом.       — Чтобы Ши Цинсюань и обманул? Этот простачок, гэгэ…       — Если всё так просто, найди его, — непривычно приказным тоном выдал принц. Зато этот тон хорошо был знаком стенам столицы Сяньлэ ещё восемьсот лет назад.       — Проклятье…       — Проклятье Чёрной Воды блокирует духовные силы. Столица и близлежащие её окрестности неподвластны тебе. Я помню, — чётко словно доклад перед верховным Богом отчеканил наследный принц. Его фигура была напряжена так, будто высечена из камня.       Хуа Чен крутил и вертел демонами и небожителями, как душа того пожелает. А сейчас был не в состоянии найти одного смертного. Раз ты такой умный, то иди и разыщи его сам. Кто выполнил всю грязную работу, найдя «простачка»? Где сейчас Ши Цинсюань? Куда его смыло? В очередную сточную канаву столицы — догнивать — или в Южное море, прямо в лапы Чёрной Воды? Этого следовало ожидать. Лишь Хэ Сюань безраздельно правил на воде. Пост Повелителя Воды пуст уже так неимоверно долго. И никто не может дать ответ, когда всё изменится и изменится ли вообще. Между бровей Се Ляня проступила крайне отчётливая складка. Он посмотрел на супруга долгим тяжёлым и пристальным взглядом. Отметив его не менее усталый и замученный вид, принц запоздало расплылся в извинениях:       — Прости… прости меня, — сухим надломленным голосом прошептал Се Лянь и тепло коснулся его щеки. Хуа Чен сразу же принялся мелкими поцелуями покрывать ладонь.       — Я понимаю, как вы устали, мой принц, — голос Хуа Чена был наполнен привычным раболепием. — Ты сейчас держишь как целый ад земной, так и небо на своих плечах, — угодливо улыбнулся градоначальник. Се Лянь на его высокопарные речи ответил по делу, доверив сокровенные мысли:       — Чёрная Вода становится всё сильнее. Он контролирует всё, что связано с водными ресурсами, не только Южное море.       Чрезмерно увлечённые друг другом, растянувшие медовый месяц на три года, они не заметили, как медленно но верно растеклась по миру власть другого непревзойдённого князя демонов. Что уж говорить о бесполезных, горделивых и себялюбивых Чиновниках высших Небес, спускающихся на землю хорошо, если раз в сто лет.       — Хэ Сюань поигрался с жителями призрачного города, но они для него не представляют никакой ценности, — рассуждал вслух Се Лянь. — Представление было им устроено лишь для того, чтобы выплатить тебе долги, причём по факту твоим же имуществом. Избавившись от денежных притязаний от тебя, он станет неуправляем и вездесущ. На Призрачный город ему плевать — он распространяет свою власть на мир людей.       Всё больше людей, живущих близко к воде, поклонялись Хозяину Тёмных Вод: просили у того мирной погоды, попутного ветра и богатого улова, задабривали его. Размышлять об этом было так утомительно. Се Лянь откинулся на кровать, наконец-то расслабившись. Хуа Чен молчал, принцу нравилось, как внимательно его всегда слушал муж.       — Чёрная Вода наслал чуму на целый город прямо как... — Се Лянь подавился слюной, сравнение было болезненно проглочено. Взгляд наследного принца вернулся к созерцанию пустоты, уставившись в резную крышу кровати из красного дерева. Вместо цветов в лучах света и никогда не спящего города стали мерещиться волны. — Что, если в следующий раз он решит вовсе осушить все реки и озёра, лишив людей пресной воды? — низким голосом произнёс Сяньлэ.       Хуа Чен, чувствовавший любой его эмоциональный надрыв, любую, даже самую малую перемену в настроении, отголосок печали в милых сердцу глазах, был услужлив сверх меры. Он медленно снял белую обувь, освобождая из плена после долгой дороги гудящие ноги, и, положив их к себе на колени, принялся аккуратно разминать ступни сильными руками. Даже сотня слуг при дворе во время бытия принцем не были так услужливы и полезны, как один князь демонов. Вот он. Непревзойдённый, готовый исполнить любую твою прихоть стоит только подумать.       — Звучит весьма безрассудно.       — Откуда ты знаешь, как он поступит — безрассудно или осознанно? Ты был у него в голове? Или хотя бы видел его в разных душевных состояниях? — то были рассуждения истинного стратега, неспроста именно Сяньлэ из них двоих являлся Богом Войны. — Я видел. И мне очень повезло, что хотя бы одно из четырёх великих бедствий не имеет ко мне никакого отношения.       «Но в этом есть и минус» — прикусил Бог себе язык. Хэ Сюань действительно не имел никакого отношения к наследному принцу. Между ними всегда было абсолютно взаимное безразличие. Но это так же означало, что подобраться к данному непревзойдённому князю демонов для Се Ляня — непростая задача. Это возможно только через другого непревзойдённого князя демонов. И то лишь отчасти, потому как Погибель Кораблей больше не на побегушках у Собирателя Цветов. Се Лянь раздраженно помассировал виски. Как же разболелась голова.       — Я разделяю ваши опасения, мой принц. И всё же посмею добавить… — Хуа Чен улыбнулся, как всегда загадочно и игриво. «Как будто знает что-то, чего не знаю я». — Хэ Сюань должен был развеяться, как только его посмертное желание исполнилось. Он стал демоном, обуреваемый жаждой мести. Для чего ему ещё осталось жить? — спросил Саньлан, массируя немаленькие ступни мужа. — Думаю, что Чёрная Вода в очередной раз наслал проклятье на людей неосознанно, как это было в Южном море.       Слова Хуа Чена имели смысл и поселили в груди приятное ощущение покоя и уверенности.       — Думаешь, как только Чёрная Вода получит Повелителя… Ши Цинсюаня, он успокоится? — Се Лянь приподнялся на локтях, чтобы успеть поймать каждую эмоцию любви всей своей жизни.       — Я же «успокоился», — понимающе ухмыльнулся и вопросительно приподнял брови Хуа Чен.       С одной стороны, нельзя было их сравнивать. Хуа Чен стал князем демонов из-за любви. Хэ Сюань — из-за мести. Но бродят по земле почему-то оба. «Князья демонов — редкость. Если такой привяжется, то уже не отцепится» — бегущей строкой в голове появились слова учителя.       — Гэгэ…       Мысли Се Ляня сегодня почему-то всё время бежали от домашнего уюта и тепла в самую пучину событий и накала страстей — туда, где есть шанс получить эмоции, бьющие через край. Наследный принц быстро привык быть в центре происходящего, и, когда этого не стало после недолгого отдыха, жизнь быстро начала ему казаться скучной. С каждым днём он всё больше осознавал бесполезность своего бытия. Ему в очередной раз надо было всё решить, расставить по местам, уладить конфликты.       — Гэгэ, — ласково повторил Хуа Чен, несколько усилив давление больших пальцев рук на пятки. — В городе неспроста воняет человечиной. Я не могу приказать нежити, чем ей питаться, — пустился в оправдания глава города. Это уже интересно. Се Лянь даже сел весь во внимании. — Из столицы поступила крупная поставка свежего мяса. Замороженного, хорошо подлежащего транспортировке. Пару недель назад на семью известного богатого торговца обрушилось страшное несчастье ещё до нашествия трупной воды...       Се Лянь посмотрел на Саньлана понимающим взглядом. В глазах Хуа Чена он увидел яркий фейерверк из ликования жителей Призрачного города, у которых намечалась грандиозная пирушка. Обычно с поставкой «свежего мяса» в городе наблюдались перебои. Заплутавших одиноких путников вблизи Призрачного города много не набиралось. В деревнях и городах зверствовать слишком опасно, чахлые и полудохлые людишки — невкусно. К тому же, заранее заготовленное мясо в жарких подвалах всегда возбуждённого, кипящего движением Призрачного города долго не хранилось.       Если Хуа Чен не был замечен за истреблением народов, то для Хэ Сюаня не было разницы кого убивать: людей, демонов или Богов.       Чёрная Вода убил всех. Тем, кто даже косвенно не был причастен к смерти Ши Цинсюаня, тоже досталось. Все члены известной в столице семьи: отец, мать, братья и сёстры. Бабушки и дедушки. Дяди и тёти. Мужчины, женщины, старики, дети. Среди них были ещё совсем младенцы. Неважно. Чёрной Воде всё неважно. Всех присутствующих в одном огромном семейном доме, где жили несколько поколений, настигла среди ночи страшная мучительная смерть. Были живые, горячие люди, а стали «заготовки для закусочных и ресторанов».       Какая медленная, страшная смерть. Их окутал панический страх. Представьте: вы начинаете постепенно терять память и рассудок. Взглянув вокруг, уже спустя полминуты вы не можете вспомнить окружающие вас предметы. Едва ли вам удастся пройти еще хоть сколько-нибудь значительное расстояние. Вы падаете на пол и запрокидываете голову. Тепло из вашего тела продолжает уходить. Наступает состояние апатии, потом — ступор.       Ваше тело бросает попытки согреть себя дрожью. Кровь сгущается словно масло. Почки тем временем работают без остановки, чтобы справиться с переизбытком жидкости в ваших конечностях. Вы больше не можете узнать лица близких. Сердце качает примерно две трети от привычного объема крови. В голове лишь визуальные и звуковые галлюцинации. Наступает смерть от переохлаждения. Причем в мучительном приступе люди часто пытаются снять с себя одежду. Феномен под названием «парадоксальное раздевание»: прямо перед потерей сознания происходит резкий приток тепла к коже. У человека появляется ощущение, будто бы он горит заживо.       Лютая смерть подстать холодным ледяным глазам демона Чёрных Вод, что всегда способен был заморозить всё вокруг одним лишь словом. Так почему бы ему не заморозить воду? Где найти столько воды, чтобы заморозить людей заживо? Если подумать — вода окружает нас повсюду: вся растительность вокруг дома была высушена на десятки ли. Выжженные сухие растения, будто там всегда была пустыня. Вода есть так же в воздухе. И в самих людях.       Три непосредственных убийцы Ши Цинсюаня умерли самой страшной смертью из возможных. Был выбран один из самых жестоких видов казни, до которого додумалось человечество: господин и двое слуг были насажены на колья и выставлены в ряд перед парадными воротами на входе в дом.       Орудием убийства являлись не остро заточенные колья, а, напротив, колья с тонким закруглённым верхом. Палач вбивал кол несчастному в анальное отверстие примерно на два чи, потом его поднимали вместе с насаженным на него человеком и ставили вертикально. Дальше участие палача не требовалось. Под собственным весом тело осужденного медленно опускалось всё ниже и ниже, и кол все глубже входил внутрь. Незаострённый кол глубоко проникал в тело, не разрывая, а раздвигая внутренние органы. Страдания приговорённого при этом способе казни длятся гораздо дольше, поскольку нет обильного кровотечения. По описаниям видевших такое, иногда человек подавал признаки жизни еще на четвертый или даже пятый день казни.       Его королевское высочество наследный принц Сяньлэ, конечно же, был хорошо знаком с подобным, иначе он бы не был Богом Войны. Но Се Лянь посмел на долгие годы забыть об этом зверстве и сейчас не хотел вспоминать. Поздно. Уже замутило. Забудь. Забудь. Забудь. Лучше спроси:       — Чёрная Вода управляет людьми, словно марионетками? Так же, как ты? Тогда… с Лан Цяньцю в игорном доме? Иначе как он насадил людей?..       — Не могу сказать. Но что ему мешает?       Действительно. Что так впечатлило наследного принца?       «Ты мстишь кому угодно, только не себе, Чёрная Вода».       Перед глазами возникло белое как снег, но абсолютно лишённое черт лицо Хэ Сюаня. Сколько Се Лянь ни силился, никак не мог его вспомнить. Данный непревзойдённый князь демонов, казалось, был везде и одновременно нигде. Ранее Се Лянь не задерживал внимание на «Повелителе Земли», будучи слишком увлечённым собственной жизнью. Тем более, он не знал характера Чёрной Воды и абсолютно не мог спрогнозировать его действия. Тот был для наследного принца всегда неприметной тенью за спиной Повелителя Ветра Цинсюаня. Именно потому Се Лянь даже однажды так глупо и стыдно перепутал его с Ин Юем.       Хуа Чен никогда не причинял зла простым людям. Его горе не распространялось на них, не касалось. Из пострадавших от его рук можно выделить разве что только демона Ци Жуна и тридцать три Небесных Чиновника, что когда-то встали на пути у его горячо любимого мужа. Но какой смысл Чёрной Воде было убивать ни в чём не повинных людей? Бесполезные попытки найти смысл в хаотичных и беспорядочных действиях. Кто же такой Хэ Сюань? Наречённый стать небожителем? Водный гуль? Демон? Его сила росла и множилась не по дням, а по часам.       Небожители смолчали, когда люди начали поклоняться Собирателю Цветов под Кровавым Дождём в открытую, ставя его статуи рядом с наследным принцем. Но теперь там, где раньше был храм Верховного Бога, рядом с библиотекой поставили статую Чёрной Воды. Воздавайте ему хвалы в мелких сельских храмах, находящихся вблизи воды, сколько захотите. У Хэ Сюаня есть личный остров — хорошо, пусть там что хочет, то и воротит. Но когда прямо в центре столицы воздвигли статую Чёрной Воды в виде огромного чешуйчатого дракона ради «очищения воды от скверны» — это нормально?       Вода жизненно необходима людям, поэтому они начали вырезать, ваять, рисовать чёрных драконов и ставить в доме «чтобы уберечься от проклятья». И самое главное — это работало. Кто-то из моряков разнёс эту ересь по свету: «Единственный, кто может нам помочь, — это Чёрная Вода Погибель Кораблей. Он избавил мир от Водного Тирана, что когда-то управлял водными потоками. Торговцы теперь вольны передвигаться по воде как захотят. Так же он снял проклятье: более в Южном море корабли не тонут. Демон Чёрных Вод разгневался на вас, олухов, за то, что его дар не оценили, поэтому и потекла по вашим столичным каналам чёрная грязная вода».       Но почему именно дракон? Людям надоело изображать Богов похожими на себя. Боги — это что-то возвышенное и недостижимое. Человеческим обличием уже никого не удивить. Дракон же — символ доброго начала, прочно ассоциирующийся со стихией воды. С традиционной точки зрения, дракон символизировал положительные элементы в жизни, такие как богатство, успех и власть. Согласно поверьям, драконы обитают как раз-таки в реках, озёрах и морях, но способны взмывать в поднебесье. Считается, что им подвластны водоёмы, наводнения и штормы. Чем не «Чёрная Вода»?       — Меняются люди — меняются Боги. Это нормально, гэгэ, — Хуа Чен знал всё и обо всём. У него всегда находились нужные слова. — Какие-то Боги людям становятся не нужны. К примеру, всё меньше возносится Богов Войны. О Повелителе Ветра даже не вспоминают.       — Думаешь, когда-нибудь Чёрную Воду все забудут? Да, так и будет — только к тому времени забудут и про нас.       — Я навсегда твой самый преданный верующий, гэгэ, — Саньлан ласково улыбнулся и медленно томно поцеловал руку своего гэгэ. — Сам я не исчезну, если в меня перестанут верить: моя смерь в твоих руках.       — Смерть Чёрной Воды в руках бывшего Повелителя Ветра, — ровно произнёс наследный принц. Вместо ответной нежности — удивительные факты. Хуа Чен замер на середине руки, которую до этого обильно покрывал поцелуями, и поднял глаза на мужа. — Да, у Ши Цинсюаня его прах. Сам бывший Повелитель Ветра этого не знает. Но данная мощная тёмная энергия мне хорошо знакома.       — Ещё одно доказательство того, что я прав. Чёрная Вода успокоится, получив в руки свой прах целым и невредимым, — всезнающим тоном отметил непревзойдённый князь демонов.       Се Лянь облегченно выдохнул. Уже развязанный даосский халат свалился с плеч: одежда никогда не хотела на нём держаться в присутствии мужа. Хуа Чен влажно целовал шею и плечи. Надо заняться сексом. Это отвлекает. Пусть и ненадолго. Способности к совершенствованию у наследного принца значительно снизились после нарушения целомудрия, но плюсов было явно больше. Расслабься и не думай о высоком. Удовлетворение потребностей должно быть. Там, где есть запрет на нормальную половую жизнь, сексуальные позывы принимают самые чудовищные формы. Ограничение потребностей рождает сексуальные извращения. Город, где призраки иногда сношались прямо на улице — тому подтверждение.       Ши Цинсюань. Он нужен был Сяньлэ не для того, чтобы подать его на блюдечке Гнилой Рыбе.       Хуа Чен навалился сверху, сев между раздвинутых ног. Се Лянь обнял мужа так крепко как никогда и спрятал голову у него на плече, предвкушающе улыбнувшись.       «Гэгэ, тебе так отчаянно нужна дружба какого-то смертного?» — Се Лянь не желал этого слышать. Вспомнив, с каким презрением любимый муж относится к Му Цину и Фэн Синю, легко и непринуждённо обесценивая дружбу всех троих, Се Лянь решил скрыть свои переживания насчёт младшего Ши. Дружба — понятие Хуа Чену неведомое. И это неплохо. Не всем нужны друзья.       Ши Цинсюаню нужны. Только он ещё слишком мало знал о жизни и плохо разбирался в людях. С другой стороны, они с Се Лянем так похожи: оба родились в богатых семьях, долгое время не знали нужды, но во взрослом возрасте вкусили горечь жизни земной. Бог желал лишь чуть-чуть направить юного Ветра, вразумить. Иначе его простота — хуже воровства. Но из-за ссоры сердце не на месте. Свои мысли о дружбе Се Лянь оставил при себе. Не обязательно всё рассказывать партнёру. У каждого должно быть личное пространство. Мысли, эмоции и переживания иногда нуждаются в уединении.