Царица нечистой силы

      Кто бы знал, насколько тяжело жить, постоянно тренируясь и обучая юных колдунов, ведьм и знахарей, когда в жизни всё идёт по кругу, и ничего не меняется… И, что главное, ты совершенно не знаешь, для чего всё это делается, для чего ты живёшь, для чего обучаешься и обучаешь других. Измарагд уже давно задумывалась над этой проблемой. Ведь раньше, до того, как она нашла цветок папоротника, люди и нечисть вполне себе спокойно уживались. Ну, насколько спокойно она судить, конечно, не могла, но ведь нечистые не сожрали всех людей, и ужасного хаоса тогда не было. А это уже о многом говорит. Тогда какой смысл в её жизни? Зачем вообще она нужна этому миру? Зачем её прокляли бессмертием и силой, которая медленно убивает её? — Грядёт нечто ужасное, такое, что нечисть с цепи сорвётся и совсем удержу ведать не будет, — обычно отвечал ей на этот вопрос Баюн. — Тогда придёт твоё время, коли токмо от те будет зависеть судьба всего света белого. Люди велма любают воевать, но не ведают, что за тем на них обрушится.       Но всё равно легче от этого не становилось. Конечно, это люди не понимают, что творят, а отвечать за всех должна почему-то Измарагд, которая по нелепой случайности смогла достать цветок папоротника. Вот как?! Как, чёрт возьми, работает этот долбаный мир?! В чём она провинилась?! Что такого совершила, за что получила жизнь вечную?! — Как же в ентом свете вьсе глупо… Глупо, глупо, глупо… — шептала девушка, глядя на изрезанные, кровившие, промёрзшие до костей тонкие руки.       Каждый день Баюн гонял её на тренировки, в том числе и физические. Одного раза нам уже хватило. Но это было ещё вполне терпимо. К тому же, Измарагд становилась сильнее, однако внешне совсем не менялась и на мужика не походила. Кстати, внешне она всё-таки немного прибавила в возрасте, но так мало, что заметить это мог только глаз нечистой силы. А, конкретнее, прибавила она к своему возрасту года два не больше. — Неужли? — усмехнулась Измарагд. — Я вьсе разумения не имела, изменюсь со временем али не? — Так енто у те вопрошать надобно! Ти же у нас такая всеведущая! Вот и научись наконец-то главу использовать! Она те дана не токмо, чтоб в неё есть! — зло мяукал Баюн. Измарагд всё-таки покопалась в своих знаниях, дарованных цветком, и узнала, что, стареть она будет очень медленно и только до определённого момента, потом, как воплощение страны, она застынет в определённом возрасте и меняться больше не будет. — Рад, что ти наконец-то стала пользоваться своей силой, — саркастично сказал Баюн. Кот каждый день выгонял её в лес и заставлял тренироваться вместе с чертями. На его взгляд, контроль над нечистью Измарагд сохраняла плохо и силой своей не владела. И всё это нужно было исправлять, доводить до идеала (который был недостижим). — Советы ти раздавать можешь, а сама следовать им не?! — ругался Баюн. — Запомни, всю жизнь свою ти будешь учиться, учиться, учиться, но так и не достигнешь вершины! — Да ведаю я енто, — тяжело дыша, отвечала зеленоглазая. — Конешно, токмо не понимаешь ни черта! Со временем Измарагд научилась не только использовать свою колдовскую силу, но и черпать силы нечистых. То есть, если раньше она приказывала нечисти, то теперь могла просто использовать их силу, справляясь со всем сама. И вообще, теперь она наводила морок и людям казалось, что она стареет, как все, а не вечно молода и прекрасна. — Ещё научишься сразу в будущее глядеть, а не ворон считать, вообще прекрасно будет!       Хуже всего, конечно, было с деревнями, где она жила. Первые двести лет, когда тренировки занимали почти всё свободное время, Измарагд не брала учеников. Заодно, в это время она училась держать себя среди людей так, чтобы её побаивались, но до сожжения на костре, или закапывания живьём в землю, или утопления не доходило. Вообще-то Измарагд больше не хотела вредить людям, её первое время совесть за убийство тёти мучала. Она наводила порчу и болезни (крайне редко), отдаивала у чужих коров молоко, обращалась чёрной кошкой и бегала так по деревне, но чаще всего, конечно, наводила морок. И делалось это всё чуть ли не из-под палки с ором кота-людоеда на фоне. Но должный эффект это возымело: никто больше не пытался обесчестить девушку, и все обходили её дом десятой дорогой. До убийств, заломов и скрадывания дождей дело никогда не доходило, потому что это уже очень серьёзный вред. Измарагд, конечно, лечила людей и снимала порчу, икоту, грызь, привороты и отвороты, выводила из домов кикимор, разбиралась с упырями и заложными покойниками и навсегда отправляла их в могилы, но все её всё равно боялись.       Хотя нет, до убийства доходило, наверное, один раз, когда Измарагд доводили на белого каления. Это был местный пьяница, который избивал жену и детей, ругался на них последними словами. Зеленоглазая пускала к себе детей переночевать или просто ходила припугнуть соседа и врезать ему со всей дури, но, как он не клялся и не божился, помогало это ненадолго. А потом этот пьяница просто забил свою жену до смерти. Измарагд рассвирепела, сделала куколку, заговорила её и закопала. Через несколько дней тот мужик умер. И, что смешно, непонятно отчего от алкоголя или от колдовства девушки. Детей зеленоглазая взяла к себе, и сама воспитала. А что вы думали? Сильная и независимая — одна управлялась с хозяйством и малолетними детьми. Просить в таком деле помощи у чертей себе дороже, потому что обходить приказы, своевольничать и мучать людей и животных они очень любят. Не уточнишь какую-нибудь маленькую деталь, они сделают всё по-своему и таких дров наломают, что за всю жизнь не разгребёшь.       Так прошли ещё сто лет. Кто бы мог подумать, насколько это тяжело в общей сложности прожить триста лет… Изматывающие тренировки, обучение юных колдунов, ведьм и знахарей, ругань с деревенскими, вечные косые взгляды и сплетни, проклятья, посылаемые даже теми, кому она помогла — всё это не проходило для девушки бесследно. С годами сердце её ожесточилось, не было уже той доброй, отзывчивой, терпеливой и снисходительной девушки. Почему она должна помогать и не вредить людям, которые ненавидят её? Зачем ей это нужно? Всё реже и реже она стала помогать, всё чаще и чаще стала огрызаться на людей, на нечисть и даже на Баюна, проклинать и наводить порчу. Бывало, на прощание делала в полях заломы, если деревенские вконец вымотали ей нервы. До смертей ещё почему-то не доходило… Но ведь Измарагд можно понять… Невозможно оставаться доброй, хорошей и невинной, когда все, помимо учеников, так люто ненавидят и боятся тебя. Когда каждый норовит оскорбить, плюнуть чуть ли не в лицо, обругать последними словами, шепчутся и сплетничают. А всё добро, сделанное тобой, тотчас забывают. — Не желаю я боле помогать им! Пусть подыхают неблагодарные! — каждый раз ругалась Измарагд. — И кто потом первым набросится на меня? Правильно, те, кому я зачем-то помогла или спасла жизнь!       В сердце её родилась всепоглощающая ненависть. Как же зеленоглазая хотела, чтобы все эти проклятые людишки исчезли с лица земли. За что ей досталась такая сила и бессмертная жизнь? И ведь она чёрной завистью завидовала смертным людям. Неужели они не понимают, что им даровано в этой жизни величайшее счастье? Они влюбляются, женятся, заводят детей, занимаются своим ремеслом и ведением хозяйства, стареют и умирают. Они не становятся объектом ненависти всех людей, они не должны помогать и спасать людей, бороться с нечистью и сдерживать её. Не они умоляют даровать им смерть и забрать проклятую силу, дарованную богами. Очень часто Измарагд слышала, как соседи жалуются на какие-нибудь проблемы, говорят о своём великом горе. Девушке в такие моменты казалось, что ещё немного и она истерически засмеётся. О, как глупы и как счастливы в своём невежестве эти люди. А ведь Измарагд даже полюбить никого не может, потому что знает, что очень скоро этот человек умрёт. Она еле пережила смерть домового, что уж говорить про возможного возлюбленного. А влюбиться в нечисть… Ну это, конечно, извините…       Кстати, девушка стала записывать всю историю своей жизни, чтобы не забыть. Но что записывать, когда каждый день проходит совершенно одинаково? Когда в жизни не меняется абсолютно ничего, когда ты даже не знаешь, в чём заключается смысл твоей жизни, когда сердце твоё пожирают ненависть и зависть, когда ты понимаешь, что тебе даже любить никого нельзя… Отобрали даже последнюю радость еë: видеть во снах суженого. Даже при гадании не являлся ей Иван, что уж говорить про обычные сны. Ни в чëм она уже счастья и смысла не видела…       И татаро-монгольское иго прошло мимо неё, потому что жила она где-то в глуши на краю Новгородской республики, до куда захватчики просто не дошли. А идти помогать… Она не хотела… Уже давно исчезло у неё это желание помогать всем и каждому. Ещё себе лишних проблем огребёт. Кому это надо? Пускай и на том спасибо скажут, что Измарагд нечистую силу сдерживает. А в годы Золотой Орды это было очень тяжело. Наконец-то девушка поняла, о каких ужасных временах говорил Баюн. В голове постоянно кричали и выли голоса нечистых духов, которые умоляли и требовали отпустить их на свободу. Девушка резала себе руки, хлестала себя кнутом, даже солью раны посыпала, чтобы хоть немного отвлечься, но ничего не помогало. Она начинала понимать, зачем пришла в этот мир и зачем дарована ей была сила жар-цвета, но… Почему за все грехи людей, за их злобу и алчность, за пролитую ими кровь, за оборванные жизни ответ нести должна она? Почему Измарагд должна страдать за людей, которые её боятся и ненавидят? Нет… Не под силу ей такое испытание… Нет у неё такого большого сердца и такой светлой души, чтобы всё молча сносить… — Те надобно угонять куда-нибудь, — сказал одним утром Баюн, глядя на хмурую зеленоглазую ведьму. — И на кой чёрт мене енто надобно? — зло спросила девушка. — Да ти же здесь совсем затухнешь, вьсе, что доброе в те есть умрёт! Погляди на себя! Кем ти стала?! — Прекращай мене читать мораль, — огрызнулась девушка. — И не смей решать за мене! Я уже могу жити и без твоей указки, что и коли мене деять! — Погонишь в Империю Мин, — будто не замечая возмущения Измарагд, продолжил кот. — Да замолкни наконец! Замолчи! Хватит принимать за меня решения! Ведал бы ти, как надоел мене за эти годы! Вьсе я дею плохо, вьсе не так, как надобно! Слова ласкового от те не дождëшься! Буде я такая лоха, на кой чëрт ти около мене ошиваешься?! Кот нахмурился, но даже не пошевелился. Вдруг девушка схватила Баюна за шкирку и со всей силы швырнула его в стену, а затем вышвырнула во двор. — Пшёл прочь отседова! Вон! Угоняй и боле не вертайся! Видеть те не желаю! Баюн попытался что-то сказать, но цветок на руке девушки вспыхнул ярким пламенем, и против своей воли кот ушёл в лес. — Как же мене вьсе енто надоело… — прошептала девушка, без сил опускаясь на пол. — Не желаю ничего деять… Вот тут лягу и с места боле не сдвинусь. Устала я велма. Может хоть так помереть смогу.       Но умереть она не могла, а вот… при ближайшем рассмотрении идея Баюна не казалась такой ужасной. Может всё-таки поехать? Да зачем ей это надо? Но за сотни лет вся эта земля, эти люди так надоели, так приелись… А там может про магию что-нибудь новое узнает… Да и с воплощением страны можно познакомиться… Почему бы и нет? Плохо, конечно, с Баюном вышло, но… Да в самом деле! Каждый раз он ей даже слова вымолвить не даëт! Всë за неë всегда решал, а на еë мнение плевал он с высокой колокольни. — Он ведь нечисть… — наконец-то снизошло до девушки осознание. — Он желал мною просто управлять да понукать, а апосля своей воле подчинить… Я дюжее стану, а, буде его бы слушалась, он стал бы царëм над чертями всеми… Он, конешно, ведает, что отпускать нечистых нельзя, но быть над ними главою енто не мешает… Вот я лоха! Королобая! Как могла я ему поверить?! Из зелëных глаз потекли слëзы. Но в ту же секунду Измарагд вскочила на ноги и воскликнула: — Не! Угоню отседова! Не желаю я ни видеть земель ентих, ни речей люда местного слушать!