Сборник зарисовок (ДазАку)

      Акутагава знал не понаслышке, как тяжело сдерживать рвущиеся наружу слова. Как сложно не высказывать вслух слова ненависти и любви, постоянно грозящие неосторожно вылететь изо рта.       Столько всего на свете он хотел Дазаю, — и о Дазае, — сказать. Но если бы он начал говорить, Дазай бы его слушать не стал; если бы он завёл разговор о Дазае с кем-то, никто бы его не поддержал.       Поэтому всё, что ему оставалось — день за днём собственноручно засовывать себе в рот кляп.       Поэтому всё, что ему оставалось — заставлять уже расцветшие в нём бурные чувства усилием воли погибать.       Поэтому всё, что ему оставалось — жадно слушать, как о нём говорят другие, и —       молчать.