Сборник зарисовок (ДазАку)

      С каждым днём Дазай становился всё холоднее.       Сначала он перестал отвечать на звонки Акутагавы, оправдывая это тем, что ему неудобно говорить по телефону, а затем стал подолгу игнорировать его сообщения. Он начал пропадать на работе, а когда Акутагава закономерно спрашивал, куда он делся, то не рассказывал, почему задерживается.       Неуверенность стала постоянным спутником Акутагавы в этих странных, непонятных отношениях. Акутагава не понимал, нужен ли он вообще Дазаю или он просто для него очередное развлечение, которое ему не интересно за пределами постели.       Акутагава так скучал по хитрому прищуру Дазая, с которым тот на него раньше глядел, ведь затылок Дазая — был всем, что он видел теперь. Он так тосковал по его нахальной ухмылке, по его саркастическим шуткам, по его неизменно прекрасному лицу, обращённому к нему, — всего этого больше было не дождаться Акутагаве, и его убивал масштаб его потерь.       Он бы предпочёл никогда не видеть безразличные ответы Дазая на его сообщения, написанные лишь для того, чтобы поскорее отделаться. Он помнил, как Дазай общался с ним с огромным воодушевлением, и так отчаянно мечтал, чтобы всё стало как прежде.       Ранее горячие поцелуи Дазая стали холоднее, чем воздух на вершине Эвереста. Акутагава гадал о причинах такого охлаждения, но не находил ответа ни в ледяных глазах Дазая, ни на его сжатых губах, ни у себя в зеркале, ни у себя в измученном сердце.       В огромном доме, в котором они жили, температура упала до абсолютного нуля, и одинокая душа Акутагавы от постоянных метелей страшно коченела. Дазай почти перестал разговаривать с ним, и поэтому здесь было очень тихо — ни одного герца.       В стылом воздухе почти осязаемо повисло тяжёлое отторжение, и Акутагава послушно впускал его в себя, становясь с ним одним целым.       Акутагава, подобно преданному псу, которого хозяин оставил зимой на улице, терпеливо ждал, когда Дазай снова к нему потеплеет, или же когда он сам погибнет от обморожения.