Цена верности

            Жаров, начальник отдела, был строгим, но справедливым. Его кабинет был не очень большим, но выглядел круто: массивный дубовый стол, кожаные кресла, полки с толстыми учебниками по криминалистике. На следующий день он собрал всех, кто расследовал «Железного Призрака»: Макса, Лену, Вахтанга, Леонидова и Гнездилова. — Ну что, коллеги, — начал Жаров, строго глядя на всех. — Дело «Железный Призрак». Есть новости? Макс вздохнул. — Николай Георгиевич, мы задержали подозреваемого, но оказалось, что он не виноват. Лёша кивнул. Вахтанг, опираясь на свой опыт, сказал: — Я проверил все варианты и наконец-то вышел на настоящего убийцу. Макса смущали некоторые детали, но он решил не говорить об этом. Сейчас было важно поймать преступника. После собрания в кабинете Жарова остались только Макс и Лена. Они хотели сообщить ему новость. — Николай Георгиевич, — начал Макс, немного нервничая. — Мы хотели сказать вам хорошую новость. Мы купили дом за городом. Жаров удивился. — Дом? За городом? Это же отлично! Я очень рад за вас с Леной! — Да, и мы уже начали ремонт, — добавила Лена, улыбаясь. В её глазах была надежда на новую жизнь. Жаров обрадовался за свою дочь и зятя. Он видел, как они любят друг друга и стараются сохранить свою семью. В новом доме за городом они обязательно будут счастливы. Жаров пожелал им всего хорошего. Он хотел, чтобы у них поскорее появились дети, но не стал говорить об этом.       Николай Георгиевич Жаров остался в одиночестве в своём кабинете. Дверь за Максом и Леной плавно закрылась, оставляя его в тишине, прерываемой лишь мерным тиканьем настенных часов. Он откинулся на спинку кресла и медленно повертел в руках ручку массивного дубового стола. Внешне спокойный и уверенный в себе полковник полиции, успешный бизнесмен, владелец нескольких сетей дорогих магазинов мужских костюмов, мужчина, создавший замечательную жизнь для своей дочери, внутри он ощущал нечто похожее на тревогу. Солнечный свет, проникающий сквозь широкие окна кабинета, рисовал на паркетном полу яркие полосы. На столе лежали документы, аккуратно сложенные в стопки: отчёты о работе отдела, финансовые ведомости, планы развития бизнеса. Всё было в порядке, всё под контролем. Жаров был человеком дотошным, любил порядок во всём. Его жена, прекрасная женщина, с которой он прожил много счастливых лет, ценила его за этот порядок, за его надёжность и стабильность. Он строил свою жизнь аккуратно, по кирпичику, создавая надёжный фундамент для своей семьи, своей карьеры, своей империи. Дочь прекрасно устроилась, сын успешно окончил университет… всё шло по плану. Но сейчас, оставшись один, Жаров ощущал необъяснимую тревогу. Это было не физическое недомогание, не предчувствие беды, а что-то более глубокое, более неопределённое. Это было чувство, похожее на то, как кошки царапают душу, не давая спокойно дышать. Что-то должно было произойти. Что-то крупное, что-то, что изменит всю его устоявшуюся жизнь, всю его созданную им за многие годы империю. Он вспомнил Макса, Лену, их радость по поводу новоселья. Внешне всё выглядело идеально. Но в глазах Макса он видел какую-то скрытую печаль, некоторую недосказанность. И Лена… в её улыбке было слишком много напряжения. В этом было что-то не так. И это «не так» напоминало ему о предчувствии грядущих перемен. Перемен, которые могут разрушить тот идеальный мир, который он так старательно создавал в течение многих лет. Он знал, что всё может измениться в одно мгновение. И это предчувствие не давало ему покоя. Это было предупреждение, шёпот будущего, о приближающейся буре.       За день до покупки дома в их обычно солнечной квартире стало как-то не по себе. Ссора началась с мелочи: Макс не мог вынести, как Лена, увлечённо рассказывая о новом доме, вскользь упомянула о «замечательных тюльпанах, которые Леонид принёс в лабораторию». — Тюльпаны? — резко спросил Макс и придвинул свой стул ближе, сжимая чашку остывшего кофе. — Леонидов снова был в твоей лаборатории? Он там уже третий день торчит! Лена вздохнула и поправила выбившуюся из хвоста прядь волос. — Макс, успокойся. Это всего лишь работа. Он просто помогал мне с анализами. — Помогал? — Макс скривил губы. Он знал, что Леонид помогает Лене не только с анализами. Видел, как тот смотрит на неё, задерживая взгляд чуть дольше, чем положено коллегам. Чувствовал недосказанность в их разговорах, заметную только ему одному. — А эти намёки? Его постоянные визиты после работы? Ты думаешь, я ничего не замечаю? Лена встала, подошла к окну и, глядя на закат, тихо сказала: — Макс, ты слишком много себе надумываешь. Леонидов — наш общий друг, мы вместе учились, он просто хороший человек, который иногда помогает мне. Не нужно искать подвоха там, где его нет. — Не нужно искать подвоха? — повторил Макс с едкой иронией. — А его комплименты по поводу твоего нового платья? А то, как он задерживался у тебя после закрытия лаборатории? Это тоже «ничего не значит»? Лена повернулась к нему, и в её глазах блеснули слёзы. — Макс, я люблю тебя. Ты — мой муж, и только ты. Всё остальное — твои фантазии. Леонидов — всего лишь коллега, и ничего больше. Она сделала шаг к нему и положила руку на его плечо. — Пожалуйста, верь мне. Мы купили дом, это же здорово! Давай забудем об этом и порадуемся. Макс молчал, рассматривая её и ища в глазах правду. Он знал, что Лена способна на искренность, но ревность — упрямая и глупая вещь. Он потянулся и обнял её, шепча: — Прости, я... Я просто боюсь потерять тебя. Положив руки на её лицо, он нежно поцеловал свою жену в лоб. Но даже в этом примирении оставалась какая-то натянутость. Радость от покупки дома была приглушена для Лены ещё одним, гораздо более серьёзным поводом для беспокойства: задержка менструации и неприятная тошнота напоминали ей о возможности больших перемен. Вечером после работы она задержалась, забежав в аптеку, а чтобы Макс ничего подумал, зашла в магазин и купила сладости, которые Макс любит, дабы заодно его немного порадовать.Лена вошла в квартиру, звеня ключами. Она была свежей и улыбалась. В руках у неё был небольшой пакет. — Вот, забежала тебя порадовать! — Лена поставила пакет на стол. Её глаза сияли. — Купила твоих любимых конфет «Птичье молоко» и несколько шоколадных батончиков. Макс, который сидел за столом и читал газету, поднял голову. Его лицо расцвело широкой улыбкой. Он отложил газету, встал и нежно поцеловал Лену. — Спасибо, любимая! Люблю тебя очень сильно. Он обнял её за талию, вдыхая лёгкий аромат её духов. Они вместе разобрали сладости и разложили их на красивом блюдце. За разговором о планах на завтра Лена рассказала, что Макс собирается посвятить выходной день ремонту в их новом доме. — Завтра я наконец-то возьмусь за те недочёты, которые заметил в ванной, — сказал Макс, откусывая кусочек шоколада. — Надеюсь, успею всё сделать до вечера. Надо поставить новый смеситель и починить кран. Лена кивнула, улыбаясь. — Конечно, милый. Я буду ждать тебя вечером. Может, закажем пиццу и отметим твои труды? Они готовились к ужину, болтая о всяких мелочах. Лена постоянно ловила себя на том, что почти не участвует в разговоре, задумавшись о своём. Беспокойство уже не просто тревогой, а постоянным спутником, глубоко засевшим в её сознании. Задержка менструации и тошнота не дают ей покоя. Мысль о беременности не оставляет её, принося с собой смесь радости и страха. Когда они укладывались спать, Лена прижалась к Максу и вдохнула его знакомый запах. Он обнял её крепко, поцеловал в волосы. В темноте её мучили вопросы, на которые она боялась найти ответы. Тихий храп Макса ещё больше подчёркивал её внутреннюю борьбу. Она засыпала с горьковатым ощущением неопределённости, с глубокой тревогой и надеждой, запутавшись в своих чувствах.