По следам нежности

После корпоратива Чан вернулся не пьяный в хламину, а так, немного подвыпивши. Он принял душ, но на его теле всё равно остался запах алкоголя и духов. Он лёг позади Хиджин и поцеловал её в шею, нежно, игриво лизнув языком. Он погладил её затылок, зарываясь пальцами в волосы и вдыхая аромат шампуня носом. — Детка, как же я счастлив, что наконец вернулся домой, — прогнусавил он, обняв её за плечи. — Я устал. — По тебе не видно, — проворчала Хиджин. — Хорошо повеселился. — Плохо. Тебя же там не было. Моего котёнка… — протянул он, играясь с завязками на её пижамных брюках. — А что если я захочу тебя прямо сейчас? Убежишь? — Попробуй убежать из твоих крепких объятий, — пробурчала Хиджин, улыбаясь из-за его слов. — Не хочу никуда убегать, мне нравится. Он обнял её крепче, сложив руки под грудью и смачно, мокро поцеловал в затылок. Хиджин чувствовала себя уютно и безопасно в кольце его мускулистых рук и в его тепле. Она вдохнула его запах и стала понемножку расслабляться. Настроение у неё в разы улучшилось, когда любимый парень наконец пришёл домой. Сидя дома и думая о нём, она успела несколько раз приревновать его в мыслях: наверняка на работе он танцевал с какими-нибудь красотками, которые были не прочь продолжить вечер в более тихом местечке. Но её Чан не согласился бы на такое. Даже под градусом он был верным и любящим Чаном — она хотела, чтобы это было на самом деле. Он вернулся без чужого запаха на своём теле — это наблюдение успокоило Хиджин. Она потёрлась щекой об его руку и выдохнула горячий воздух на его кожу. Чан улыбнулся, глядя на свою девушку. Ненаглядную, любимую. — Хиджин тёплая… Хиджин мягкая… Как я это всё люблю в тебе, — продолжал сыпать комплиментами Бан Чан, умиляясь её исключительно милому ворчанию. — Не откажешься переспать со мной пьяным? М? Он взглянул на её лицо ещё разочек. Морщинки на нём разгладились: Хиджин больше не строила из себя недовольную девушку. Однако, какой бы она ни была, он любил, любит и будет любить её разной. Разная Хиджин — это его самая любимая Нам Хиджин. — Не откажусь, — сказала она, посмотрев на него. Он облизал губы и наклонился к её губам, чтобы поцеловать с нежностью и любовью. Хиджин промычала в этот мягкий, очень мягкий поцелуй. Он не пытался ворваться в её рот своим языком, лишь сделал намёк, что хочет сделать это при следующем поцелуе — быстренько лизнул её пухлую верхнюю губу, пожалуй, такую же пухлую, как у него самого. Чан погладил Хиджин по груди, пока осторожно. — Расскажи, чем без меня занималась? — спросил он, искренне заинтересованный, чем порадовал её. Она любила, когда он спрашивал о, казалось бы, мелочах. Мелочи сближали. — Работой. Я взяла несколько дел на дом… — Ты чего?! Нельзя работу на дом брать, — он надул губы и боднулся лбом в её лоб. — Не делай так больше. — Не могу обещать, — сказала Хиджин с улыбкой. — Не беспокойся, не так уж много я и взяла. Он посмотрел в её глаза недоверчиво. — Не верю. Ты взяла много. Возьмёшь в следующий раз — покусаю. Он хотел укусить за щёчку понарошку, но Хиджин отвернулась и спрятала лицо в одеяле. Чан защекотал её бока. Хиджин открыла лицо, вдохнула носом и звонко захохотала. — Мне нравится твой смех, — сказал Чан, прекратив свои издевательства. — Что ещё делала? Рассказывай, мне очень интересно! — Ещё… готовила ужин… спагетти с овощами, брокколи, зеленью всякой… Тебе такое не нравится. — Нравится. Люблю зелень. И спагетти люблю. Ещё? — Ну, ещё я немножко смотрела видео для взрослых, читала манхву для взрослых… и думала о Чане. Что? Она потянула уголки губ вверх, когда повернулась к нему и увидела на его губах какую-то очень уж хитрющую улыбку. — Мне нравится, что Хиджин думала обо мне! Ладно, достаточно рассказов. Хочешь повеселиться? Не с героями манхвы, а со мной? — Ага, хочу. Она протянула про себя «вау», когда его широкая ладонь, испещрённая вздутыми венами, медленно двинулась по её бедру вниз. Хиджин захотелось промурлыкать что-нибудь, чтобы показать, как ей нравится это возбуждающее движение, но в голову ничего не приходило. — Раздвинь свои прелестные ножки, — сексуальным шёпотом проговорил он. — И я сделаю тебе приятно. Всё, как ты любишь. — У тебя безумно красивый голос. Я люблю его, — сказала Хиджин, раздвинув бёдра и позволив ему положить туда руку. — Я же говорю, всё, что любишь, — он улыбнулся загадочно и провёл взглядом по её телу. — Ты у меня красивая… — Угу. Я очень красивая, да? — заигрывала Хиджин с ним. — Ага. Именно это я и хотел добавить. Очень, — сказал он, поглаживая её между ног. Хиджин охнула, сомкнув глаза на мгновение, а потом тихо застонала, открыв рот. Чан смотрел на ее аппетитные губы и хотел наброситься на них, но сдерживался. Попозже набросится и зацелует. — Тебе нравится, малыш? — протянул Чан ей на ушко и хрипло рассмеялся, массируя промежность интенсивнее. Он делал это, двигая ладонью по пижамным брюкам — а Хиджин уже была мокрой… очень мокрой. Она закусила губу и простонала, выпятив пятую точку и потёршись о его твёрдый, выпирающий член. Чан снова рассмеялся, теперь игриво, и стал целовать её чувствительные уши, скользя по ним языком. Он медленно двигал им по ушной раковине, а потом целовал в мочку, покусывая её зубами. Он переключился на шею, целуя страстно и так же мокро, чтобы Хиджин возбудилась сильнее. Он почувствовал, как Хиджин течёт и улыбнулся. Чан провёл ладонью по её бедру, лаская поглаживаниями, от которых тело покрывалось мурашками и хотелось стонать громче. Запах, исходящий от Чана, сводил с ума. Так притягательно… Так сексуально… Он манил к себе ласками, запахом, неторопливыми движениями бёдер. Он делал эти движения, словно уже входил в неё и растягивал, двигаясь глубже, глубже… Это было о-о-очень хорошо!.. Он знал, как сделать приятное. Он повернул её к себе лицом, уложил на спину, ухмыльнулся, запустив руку в её мокрые штаны, отодвинул трусики в сторону и нащупал пальцами самое влажное местечко. Он аккуратно ввёл в него палец. Хиджин скорчилась, зашипела от маленькой боли. Чан мягко вводил пальцы внутрь и толкался ими осторожно, чтобы причинить меньше боли и растянуть хорошенько. — А говорила, что со мной пьяным спать никогда не будешь. Зарекалась, — засмеялся он, поцеловав ее в горячий лоб. — А теперь не только не возражаешь… Ты течёшь… Ты так сильно течёшь… — шептал он, облизывая губы и наслаждаясь тем, как хлюпает смазка во влагалище. — Да… Хиджин… Ты течёшь, малышка… Хочу вставить туда свой член и изводить тебя до криков. Тебе же это нравится? Когда я проникаю в тебя, когда двигаюсь в тебе всё быстрее, когда ты отдаёшься мне, кричишь моё имя… Т-с-с! — он приставил палец к её губам. — Погоди пока тратить силы. А то горло сорвёшь, а я послушать хочу… — Какой же ты пошлый, Чан, — возмутилась Хиджин и тут же замолчала, так как не любила разговаривать во время секса. Пусть он говорит — ей это нравилось, и Хиджин правда текла от этого безбожно. Его пальцы были в смазке. Воздух напитался запахом Хиджин. Чан ухмылялся, глядя на её кайфующее лицо: Хиджин закатывала глаза и кусала губы при каждом толчке. Чан убрал руку, положил пальцы на резинку её пижамных штанов, чтобы снять их поскорее и насладиться безупречным телом. Он обожал рассматривать её округлые формы, её родинки, видеть, как бесцветная смазка стекает по ногам. Он освободил Хиджин от всей одежды и прошёлся удовлетворённым взглядом по её телу. Оно было великолепным. — Что хочешь? Скажи — я исполню. Я очень хочу услужить тебе, — прошептал он ей в губы и лизнул их своим крупным языком, которым почти проскользнул ей в рот, но вдруг отстранился и не сделал этого. Его рука лежала на её животе и поглаживала нежно, едва спускаясь к лобку и дразня его прикосновениями. Хиджин подумала и ответила: — Хочу твои губы на моём клиторе. — Любишь, когда я тебе отлизываю? — заулыбался Чан, расстёгивая рубашку и кидая её куда-то. Вау! Его тело… Хиджин прикусила губу, рассматривая кубики на его прессе и лаская их пальцами. Хиджин поддела пояс его брюк. — Сними, — попросила. — И трусы тоже. Скорее! — Ты так меня хочешь? — Сильно хочу! — сказала она, наблюдая за тем, как он стаскивает с себя одежду. Его длинный член уже хотелось почувствовать внутри, но прелюдию никто не отменял. Тем более, Хиджин безумно любила, когда Чан медленно ласкал её перед самым вкусным десертом. Он, совершенно голый, опустился между её ног, раздвинул их руками и провёл шершавым языком между, коснувшись всех чувствительных мест. Он втянул в рот клитор и стал ласкать его медленно, смакуя на языке её вкус и тепло. Хиджин скрутила пальцами одеяло, слегка подалась бёдрами вверх. Чан присосался к её промежности, как к самому сладкому и привлекательному лакомству. Хиджин запуталась пальцами в его густых волосах, надавила немного на голову, чтобы он спустился ниже и полизал там. Чан промычал что-то, кажется, это было что-то вроде «понял» и, улыбнувшись, переместился ко входу, лаская его снаружи, а потом внутри, скользя языком по стенкам и слизывая смазку. Он делал это очень старательно. Её вкусом хотелось наслаждаться дольше. Чан был настоящим мастером орального секса. Он делал всё с любовью и со страстью, полностью отдаваясь процессу и требованиям чуточку капризной, но всё равно любимой Хиджин, которую хотел лизать и лизать… — Чан, остановись, — попросила она со стоном. Она уже едва сдерживалась, чтобы не излиться ему в рот. В животе щекотало так, что ещё немного — и Чан её выпьет. Он проглотит все её соки! Он сразу не оторвал голову, сделал ещё несколько движений языком и, довольный некуда, улёгся головой на её животе. Он подтянулся к её плечу и лёг на подушку. Хиджин погладила его по прессу и, улыбнувшись хитренько, окольцевала член. Она сомкнула вокруг него пальцы плотнее и подвигала рукой вверх-вниз несколько раз. — Чан, я… — протянула Хиджин, посмотрев на капельку предъэякулята, выступившую на головке. — Я сейчас кончу, — Хиджин прижалась губами к его жилистой шее и укусила легонько. — Подожди, не кончай, — проговорил он со смешливой улыбкой. — Отпусти и надень мне презерватив. — Сейчас. Она аккуратно открыла пакетик и под внимательный, даже чуточку прожигающий взгляд Чана, надела презерватив на его крупный член. Чан думал, что Хиджин захочет быть сверху, но она вместо этого легла на бок и велела ему толкаться сзади. — Хорошо. Это что-то новенькое, — сказал он, взяв её за бёдра и подвинув к себе. — Значит, я должен войти так?.. — спросил он с натугой и вошёл в одно медленное движение до самого конца. — У-м-м. — Нравится? — спросил он, толкнувшись ещё раз со шлепком. — О да… какая же мокрая. И всё это для меня. — Да… — Стони громче! Я люблю громкие стоны! Громче! — Да-а-а! Это! Та-а-ак! Хорошо! Чёрт! Трахай меня сильнее! Чан, прошу тебя! — Узкая, горячая… Боже! Сильнее? — он шлёпнулся об её бёдра с размаху. — Так, да? — Да! Да! — орала Хиджин, а удовольствие от секса растекалось медленной волной по жилам и наполняло каждую клеточку. Она бы очень хотела посмотреть со стороны, как выглядит их совокупление, как Чан трахает её, насколько глубоко входит, как выглядит его крепкая задница, по которой она любила шлёпать иногда в шутку. В такие моменты Чан непременно делал вид, что ему очень больно и корчил гримасу, а Хиджин заливалась смехом. Он стал входить в неё осторожнее. Его член действительно был большим, она чувствовала его глубоко, чувствовала, как стенки пульсируют от слабой боли и натирания плоти о плоть. Хиджин плотнее прильнула к его телу, чтобы он вошёл настолько глубоко, насколько мог. Было очень жарко, хотелось пить, Хиджин ловила ртом воздух. Горло у неё и пересохло и охрипло от диких стонов, которые Чан выбивал из её груди. Он массировал её грудь, целовал, его мокрые волосы щекотали её кожу и соски. Она просто таяла в его объятиях, она текла от того, как он умел возбуждать её, как умел играть с ней, как умел делать её податливой, подчинять себе и как же он охренительно умел её втрахивать в матрас. Их кровать уже столько повидала, и всё ещё была целой и невредимой. Чан в постели был монстром. Ему всего было мало. Он долбился в Хиджин, как настоящий зверь, он рычал, он кусал её и прижимал своим влажным, большим телом к кровати. Хиджин сотряс сильнейший оргазм. У неё мелко задрожали плечи, шея, даже лицо. Губы раскрылись в немом «а». Чан, уткнувшись в её лоб, выдохнул ей в губы горячим воздухом. Их бёдра с хлюпаньем разъединились. Презерватив был весь в её смазке, она блестела на свету. — Как же мне понравилось… В тебе ещё столько смазки, что я хочу второй заход, — сказал Чан, стаскивая презерватив с ещё стоящего члена. — Я довёл тебя, да? Она не ответила, скользнув почти безжизненным взглядом по его силуэту. Чан нагнулся над ней, потрогал её щёки. Хиджин слабо улыбнулась и произнесла: — Лучше бы водички принёс. Я охрипла. — Бедняжка, — умильно произнёс он, чмокнув её в губки. — Такая хорошенькая. Ути-пути, — он потрепал её, как ребёнка, по розовой щёчке. — Сейчас принесу. Хиджин едва не провалилась в сон, пока он ходил за водой. Жара в комнате разморила — у неё закрывались глаза. Чан помог ей подняться, придержав за плечи. Хиджин обхватила стакан руками — они не дрожали, значит, он не так уж и сильно её довёл в этот раз. Она сделала несколько глотков. Сухость постепенно исчезала. Чан с заботой смотрел на Хиджин и гладил её по плечу. — Корпоратив был весёлым? — спросила она, отдав ему стакан. Чан поставил его на столик и укутал уставшую Хиджин в одеяло. Он лёг рядом, обняв её. Он гладил её по животу, Хиджин слабо улыбалась ему. Второму раунду не бывать, ну и ладно, ему в радость было видеть её вот такой, уставшей, но очень довольной. Своего удовлетворения она не скрывала. Она улыбалась — и это самое лучшее, что он мог видеть в своей жизни. — Да, весёлым. Я говорил тебе… — охотно ответил он. — Но там не хватало Хиджин, моей девушки. Сексуальной Хиджин. Она заулыбалась смущённо. Опять он про это. И ей опять нравилось, что про это. — Хочешь завтра спагетти с брокколи и зеленью? — пробормотала она. — Это блюдо — проявление моей сильной, безграничной любви к Чану. — Ого! — протянул он удивлённо и весело. — Тогда очень хочу! Съем и почувствую твою любовь. Их пальцы сплелись в нежности, а сердца наполнились улыбками и счастьем.