По следам нежности

Мими и Эрик, друзья с очень раннего детства. Они даже не помнили, с насколько раннего. Но факт: они дружат давным-давно. Он помнил времена, когда Мими носила задорные косички и когда у неё не было одного резца во рту. А Мими помнила, как ей было любопытно лет в семь заглянуть в мужской туалет и увидеть, как Эрик… Ну, в общем, вы поняли, что она хотела увидеть. И увидела, потому что если Мими приходило в голову безумство, она его выполняла. Так было в детстве, но когда и она, и Эрик стали старшеклассниками, безумства почти прекратились. Они могли побить друг друга подушками — это минимум. Чаще они тупо смотрели телевизор, поедали чипсы и, как вся нынешняя молодёжь, «сидели в телефоне». Правда, Эрик во время этих посиделок не только в телефоне зависал, он ещё зависал, когда смотрел на Мими. Такое милое имя он ей придумал, на самом деле её звали Ким Мари. Почему он назвал её Мими объяснить легко — в его глазах она была милой. И точка. Или многоточие? Она ещё стала… Наверное, с девятого класса, сексуальной. Он заметил эту перемену в Мими, когда ему исполнилось пятнадцать лет, тогда он первый раз подумал, что хочет её, и испугался своих подростковых и таких нормальных для того возраста мыслей. Спустя три года не изменилось ничего. Хотя он и планировал переехать в другой город и там учиться и подрабатывать, он не хотел, чтобы их с Мими связь исчезла. Ведь как это обычно происходит — чем дальше человек, тем сложнее поддерживать с ним длительный контакт. Не многие люди могу пронести крепкую дружбу через года. Эрик пришёл к ней в гости, принёс в подарок коробку конфет. Увидев Мими в вязаном платье тёмно-зелёного цвета, он слегка растерялся и покраснел, отвернувшись. Мими выглядела роскошно. Или это у него с головой что-то не в порядке? Почему-то, когда он на неё долго смотрел, в голове появлялись мысли: она красотка, она идеальная, она ангел, она создана только для него… она… она… она… — Будешь ягодный чай? — спросила Мими, опустив в кружку с рисунком милых клубничек пакетик чая. — Ага! — воскликнул Эрик, встрепенувшись. Он посмотрел на Мими. Без макияжа, такая тёплая, милая, мягкая, как… Что может быть мягким? Он не придумал. Схватил в руки кружку, поднёс к губам… — Он же горячий! — крикнула она, подлетев к нему. И густо покраснела, поняв до чего дотронулась бумажным полотенцем. Она не хотела… Но потом произошло кое-что похуже. Гораздо, гораздо хуже! Мими была красной как рак, когда сидела на диване и пила свой чай. Она скосила взгляд. Подумала о «чесноке». «Чеснок» — секретное слово, известное только ей и Эрику. Связано это слово было с их первым поцелуем, как они потом выяснили у друг друга: поцелуй был первым и для неё, и для него. Ну, если говорить очень честно, то тогда произошёл не только первый поцелуй, а первые ласки. А если сказать очень-очень честно, она и Эрик здорово потрахались у него дома. И, конечно же, ни она, ни Эрик не смогли забыть этого. Они взяли с друг друга обещание не есть вместе чесночные булочки (в тот вечер много таких съели и всё равно не постеснялись целоваться) и не произносить «чеснок». Единственное, они не придумали, какое сделать наказание, если кто-то это слово скажет. Может, щелбаны? Ким Мари взглянула на член Эрика. Она уже и забыла, какого он размера, но помнила, что было больновато, когда эта штуковина проникала в неё. Они потрахались один раз, сходили в душ, поцеловались, и пошли по новой! Мари закрыла глаза ладонями: зачем она это вспоминает? Она ещё вспомнила, как выглядит задница Эрика. Его твёрдые накачанные ягодицы, которые она поцарапала ногтями. Может, стоит сказать ему? Не про ягодицы, а про то, что она хочет секса прямо сейчас! Она вновь скосила взгляд и произнесла, заставив Эрика понервничать: — Ты в курсе, что у тебя стояк? — Да, это нормальное физиологическое явление, — сказал он, отодвинув подальше кружку с чаем, мало ли она опять ненароком на него опрокинется — вот тогда его стояк может пострадать. А этого бы очень не хотелось. Он посмотрел на свою подругу. Она отсела на противоположный край дивана. Она пощипывала подушку за уголки. На Эрика смотреть было и стыдно, и страшно. Потому что он не один был возбуждённым. Вот так чаёк обоих возбудил. Приплыли. Приехали. Пришли. Или как там ещё говорят? — Ты чай допивать будешь? — спросил Эрик. — Угу, — ответила она, надув зачем-то губы. Эрик посмотрел на них и нервно сглотнул, кадык у него резко дёрнулся. У неё всегда были такие выразительные губы? Она прикусила их и произнесла, склонив голову к подушке: — Но, честно говоря, не хочется. — Мне тоже не хочется. Помнишь, что мы теперь не скоро увидимся? — Помню. И мне грустно. — Мне тоже. Эх… Хотел бы я подарить тебе что-нибудь напоследок. Что хочешь? Вот так сразу придумать она не могла. Что же она хочет? Она провела взглядом по комнате. А Эрик старательно скрывал свой стояк под подушкой. Точнее, вообще не старательно, потому что она и без этого знала, что он там прячет. Она покраснела, подумав, что ей ясно, какой она хочет подарок. Но озвучивать его название не будет. Так лучше. Нечего портить их крепкую с Эриком дружбу. Пусть она так и останется — только дружбой. Она сжала изо всех сил уголок подушки, сцепила губы, сдержав слёзы. Почему об этом так горько думать? Почему это так тяжело сдерживать? О чувствах кричать хотелось! Уже давно… Эрик потёр машинально своё левое плечо, потёр шею. После того, что увидела его подруга, хотелось сквозь землю провалиться и оттуда не показывать носа. Вот чёрт! Как он так?.. Хорошо. Это правда нормальное явление. Но так сразу он никогда не возбуждался! Во всём виноват чай? Его уже пить совсем не хотелось. Чай остыл. Зато не остыл Эрик. Желание бурлило у него в крови. Губы покалывало. И ещё кое-что покалывало между ног, требуя к себе внимания. Эрик решил сделать дыхательную гимнастику. Не вовремя. Подруга посмотрела на него любопытным взглядом и захохотала. — Ты очень милый, когда думаешь о чём-то серьёзно, — сказала она. — Да? Считаешь меня милым? — Угу. Очень милым. — Слушай, помнишь слово, которое нам нельзя ни при каком случае говорить? — спросил Эрик, внезапно подавшись к ней. Он положил ладонь на диван. Мими покраснела опять. Конечно, она помнила то слово. Оно было смешным, а ситуация, с ним связанная, неоднозначной, поэтому они и договорились не произносить его, даже если это слово находится на столе в одной из тарелок. Эрик вытянул из её рук подушку, закинул её на спинку, он сделал это ловко и быстро, и сел поближе к подруге. Их бока соприкоснулись. Она почувствовала трепет в животе и улыбнулась. — Хочу его произнести. — Не надо. — Почему? — Потому что оно связано с кое-чем. Не надо, Эрик. Пожалуйста! — Но хочется… Безумно! — И мне! — выдала она, закрыв уже пунцовое лицо руками. — Что ты со мной делаешь? — Пока ничего. — Хочешь? — Да. Она подняла на него удивлённый взгляд. Эрик пожал плечами. — Что такое? — Нельзя. Пей свой чай и иди домой. Она толкнула его в плечо. — Эй! Не хочу я уходить! Сегодня, можно сказать, практически последний день, который мы можем провести вместе. Скоро родители придут, и мы не поговорим по душам. Я хочу сказать, что… — у него что-то встало поперёк горла. Она смотрела на него с ожиданием. Эрик опустил голову и пробубнил: — Чеснок. — Нет! Она толкнула его опять. — Чеснок. Чес-нок. Чеснок, чеснок, чеснок! — он засмеялся, растянувшись на диване и ворочаясь из стороны в сторону из-за щекотки. — Ха-ха-ха! Чес… ха! Нок. Чеснок. — Я сейчас чеснок принесу и заставлю тебя его съесть! — Н-не н-на-д-до! Не-е-т! Ах! Не щекочи! Успокойся. Всё-всё? Успокоилась? Она покачала головой и напала на него с новой порцией щекотки. Эрик туго сомкнул глаза. На шее вспыхнул огонёк, другой, третий. — Эй… ты чего… м? — он распахнул глаза и поймал её личико в ладони. — Зачем это? Она отвела взгляд и улыбнулась, проговорив: — Ты же сказал. Чес-нок. Он тоже улыбнулся и этими мило-улыбчивыми губами поцеловал её в уголки губ. — Сойдёт за подарок? — спросил Эрик, ощутив её пальчики под своей футболкой. — Вполне, — ответила подруга. — Эрик, я не хочу с тобой расставаться. Потому что ты мне… — Ты мне тоже, Мими. Её захлестнули эмоции. Она навалилась на него всем телом, лизнула шею, укусила за кадык. Подняла футболку и стала жадно изучать его тело руками. — Малыш, не нужно торопиться, — произнёс он, наслаждаясь её волнообразными движениями. Он надеялся, что у Мими найдутся презервативы. В противном случае, секс не удастся. Придётся принять это и с грустью уйти. А потом они не увидятся целых полгода! Страшно подумать, сколько это дней! Эрик без Мими не сможет жить! Он обхватил её руками крепко, поцеловал в шею и сказал с чувством в голосе: — Мими, я тебя люблю! Люблю тот день, когда мы наелись чесночных булочек и поцеловались, а потом занялись сексом. Я просто… знаешь… я просто тебя люблю, — он отодвинул её чёлку и поцеловал Мими в горячий лоб. — Будешь со мной встречаться? — Буду, — улыбнулась она. Они долго и упоительно целовались с языком. Эрик снял с Мими платье. Он восхитился её великолепной фигурой. Грудь у неё была большой и упругой, соски соблазнительно торчали, а между ног у Мими было до безумия мокро и скользко. Туда и опустил Эрик свои пальцы. Мими захныкала. — Не делай… — просипела она. — Нет, Эрик… пожалуйста! — Но тебе же нравится, — он вскинул бровь, посмотрев на её лицо любопытным взглядом. Нравилось. Он видел, он чувствовал. Он водил двумя пальцами по её белью, нажимал на мокрое пятнышко то снизу, то сверху, чтобы оно расплылось по ткани. Она его с ума сводила своими тихими стонами. Этот день они точно запомнят на всю оставшуюся жизнь. Он подался к её лицу, она зарылась в подушку. Эрик поцеловал Мими в шею, укусил нежную кожу, и пробрался пальцами под ткань, раздвинув ими мокрый вход. Он погрузил туда указательный палец. — Ты течёшь, милая, — проговорил он, обдав жаром её ключицы, и припал к ним губами. Она свела дрожащие ноги. Эрик резко и грубо раздвинул их и нырнул внутрь сразу двумя пальцами. Когда он навалился, она почувствовала его желание. Он был твёрдым. Упирался ей в живот. Она подняла взгляд. Эрик был сам на себя не похож. Беспомощный, дрожащий, словно в лихорадке. Он искусал губы до красноты. Его кадык без остановки дёргался, потому что Эрик очень много сглатывал. Дыхание сбилось к чертям. Он начал грубо и быстро трахать её пальцами. Он обезумел! Она вцепилась в подушку, укусила за уголок. Боже! Эти дьявольские звуки! Она не могла их слушать… нет… это не её звуки… Смазка хлюпала и чавкала, когда его пальцы проникали внутрь. Он так быстро двигал пальцами, что рука заболела. Но Эрик неутомимо продолжал трахать свою подругу. Он весь раскраснелся, кровь пылала на его щеках. — Чёрт, как же пахнет тобой. Я не вынесу! — свободной рукой он расстегнул свои брюки, стащил их ниже пояса и достал огромный член. Господи! И эту штуковину он хочет в неё вставить?! Она вцепилась в его брюки, потащила их наверх, чтобы спрятать непотребство. Эрик засмеялся. — Да не волнуйся ты так. Не буду я тебя трахать без презерватива. Но… если попросишь… — он поцеловал её в шею под подбородком. — Сладкая моя… Мими… Эрик, с которым они были знакомы добрую часть жизни, оказался не тем Эриком, которого она всё это время знала. Он оказался не тем, ещё в день их первого секса. Именно тогда Мими узнала, что он может быть таким: дерзким, сексуальным, страстным, горячим. Она боялась признаться себе в том, что любит его твёрдые пальцы внутри, любит его язык там же, любит его член… этот огромный, мокрый член, который прямо сейчас он держал в кулаке. Эрик дрочил себе. И улыбался, как дьявол. Он взглянул на Мари похотливым взглядом, чёрным и пугающим. Она поняла, что нужно найти презервативы, иначе… Иначе он и она останутся очень злыми и недовольными после этого вечера. Мими нашла несколько у себя в шкафу, всего три. По пути в гостиную она подумала, что трёх мало. Не для неё. Для Эрика. От природы он обладал сильной выносливостью. Мими задрожала, очутившись в гостиной. Эрик снял рубашку, снял брюки и повернулся к ней. Она тут же спряталась в его объятиях, прильнула к жилке на шее и вложила в его широкую ладонь эти жалкие три пакетика. Можно было подумать, что они расстаются на вечность. Наверное, так кажется всем молодым людям, которые крепко и искренне любят. Мими хотела, чтобы Эрик был сверху, чтобы Эрик взял её. Она легла на диван, повела плечами. Мурашки разбежались по рукам и груди. Соски опять набухли. Эрик поцеловал в правую грудь, а левую взял в руку. Мими почувствовала его член между своих ног и взглядом попросила не медлить. Эрик ухватился двумя руками за подлокотник и двинул бёдрами вперёд, войдя сразу на всю длину. Он обеспокоенно посмотрел на Мари. Она скорчилась от боли, из её глаз брызнули слёзы. Эрик улыбнулся и поцеловал её. — Буду медленно двигаться, — прошептал он, собирая губами слезинки. — Я люблю тебя. — А я тебя, милый, — пробормотала она, трогая его острый подбородок и скулы. — Эрик, я хотела сказать, что… Эта драма ни к чему. — М? — он вскинул бровь. — Какая драма? Он вошёл опять. У Мими захватывало дух. Так и в первый раз было. Так же хорошо, так же сладко и больно. Ей это нравилось. Она уткнулась в его плечо, уловила аромат ягодного чая. — Я не сказала тебе: я поеду с тобой. Буду учиться в том же городе, что и ты. Хочешь, будем вместе снимать жильё? Дорого, но… может, родители нам помогут… я не знаю пока, что будет… но я хочу быть с тобой, Эрик! Ты мне очень нравишься! Ты моя огромная любовь! Она понимала, что её слова звучат немного фальшиво, немного пафосно, не так красиво, как в мыслях, но не могла этого не сказать. Она действительно любила только Эрика. Она хотела быть только с ним. Неважно, что их ждёт дальше, она хотела сохранить эти чувства в своём и в его сердце. Она поцеловала его в щёку, обняла опять. Эрик почувствовал на плече её слёзы. Мими плакала от счастья. Она призналась ему. Она стала свободной от этих мыслей. — Почему сразу не сказала? — обрадовался он, взяв её лицо в ладони. Она покачала головой. — Не плачь, моя хорошая. Я правда очень рад, что мы будем и дальше вместе. Я буду видеть тебя каждый день. Ты идёшь в тот же университет? — Получается, что так. — Я очень счастлив, — он подарил ей нежный, полный любви, поцелуй. Уткнулся в её лоб и сказал: — Мне продолжать? — Ты о чём? — она недоумённо на него посмотрела. — О том, что у тебя внутри. Или хочешь просто поболтать о нашей жизни? Она подумала чуть-чуть и выбрала первое. Конечно, продолжать. А поговорят они после. Возможно, лёжа в тёплой ванне. Потому что родители Мими вдруг решили поехать на дачу, а значит у неё и у Эрика была целая ночь впереди и целые выходные, чтобы всласть нацеловаться, наобниматься и просто поговорить.