В другое время и в другом месте / In another time and in another place

Краткое содержание главы В которой Баки наконец-то удается перекусить чем-нибудь, кроме блюд из забегаловок, они с Наташей разговаривают, и Елена продолжает быть лучшей или худшей сестрой на свете, в зависимости от того, кого вы спросите.

***

Спустя несколько часов, они наткнулись на более менее приличную закусочную. Это была одна из тех закусочных, настолько сильно увлекающихся ностальгией по 50-м годам прошлого века,что ностальгией там уже давно не пахнет, а скорее дешевой подделкой. По крайней мере, так казалось Баки. Мужчины не было в Штатах в 50-е годы, но это не означало, что он не был способен распознать подделку за милю. Фасад здания имел округлую форму переоборудованного железнодорожного вагона, но окна были слишком большими, а здание слишком высоким, чтобы оно когда-либо действительно было железнодорожным вагоном. Когда Наталья припарковала машину в самом конце стоянки, стало ясно, что обратная часть здания тоже не соответствует стилю. Всё было полно прямых и острых углов. Джеймс просто надеялся, что повар справится со своей работой лучше, чем декоратор. Белова возглавила и хмаленькую группку ещё до того, как все трое вошли в закусочную, а Наталья заняла место замыкающего, позволив мужчине идти по середине. Рыжей очень не понравилось, что Торресу понадобилось всего несколько минут, чтобы узнать её. Официантка, вероятно, не доставила бы им особых проблем, к тому же, когда молодые люди вошли, женщина бросила на них совсем короткий взгляд, лишь поприветствовав словами:  — Я подойду к вам через секунду, дорогие, — прежде чем вновь вернуться к кофеварке.  За исключением официантки и повара, в заведении почти никого не было. За стойкой сидел усталый водитель грузовика, а за столиком в противоположной части закусочной устроились трое подростков. Все четверо, казалось, были слишком увлечены своими блюдами, чтобы обращать внимание на вновь прибывших. Даже скрип выцветшего винилового покрытия диванчиков, когда Джеймс, Наташа и Елена садились, не привлек внимания других гостей. Ну, и на том спасибо. Когда официантка наконец подошла к новоприбывшим посетителям, в руках она держала кофейник со свежесваренным горячим напитком. И спросила:  — Что будете, дорогие? — сократив вопрос до трёх слов. Заказывать все позиции меню казалось очень заманчивым, но всё же чрезмерным. — Завтрак, — просто сказал Баки, прежде чем кто-либо из их группы успел заговорить. —Если он всё ещё подаётся, — добавил мужчина, когда женщина обернулась на висящие на стене часы, показывающие половину четвертого по полудни. Должно быть, ему удалось изобразить на лице убедительную улыбку, потому что она улыбнулась в ответ. — Конечно, милый. Вафли, блинчики или яйца? — Э-э, пожалуй блинчики и яйца? И бекон. Пожалуйста. Официантка кивнулаи налила в его чашку кофе, никак не прокомментировав количество еды, которую Джеймс только что заказал. Белова нацепила милую улыбку, когда официантка посмотрела на неё, и завела вежливую беседу, спросив, что бы женщина порекомендовала, а затем согласилась на предложения сотрудницы. Наблюдать за этим представлением было крайне увлекательно. Её преображение было не таким мгновенным, как у Натальи, но она идеально сыграла роль доброй молодой женщины, решившей встретиться со своими друзьями.  Как только официантка отошла за пределы слышимости, Белова сосредоточила внимание на Баки и продемонстрировала, как легко она сбрасывала с себя притворство.  — Перестань пялиться на меня, это жутко. — Может быть, я просто впечатлен тем, как хорошо у тебя получается быть паинькой, когда ты этого хочешь, — парировал мужчина. Завуалированное оскорбление Лены вызвало у Натальи смешок, и Белова решила переключить своё недовольство на сестру. — Ну а ты, зараза? —вздёрнула бровь Белова. — Да ладно, Елена. Ты ведёшь себя так, будто он пнул твою собаку в тот период, как мы встретились, — заметила Наталья. — А откуда ты знаешь, что он этого не сделал? Тебя не было в доме, когда он появился на моём пороге, — Елена едва заметно споткнулась, и Баки готов был поспорить, что Белова чуть не назвала его Зимним Солдатом прилюдно.  — Фанни не стала бы тратить столько времени на то, чтобы заискивать перед ним, если бы он это сделал, — отмахнулась от сестры Наталья. — Всё то ты знаешь, — Белова откинулась на спинку сиденья, винил, которым была обтянута сидушка, заскрипел, когда она пошевелилась. — Знаешь что? К чёрту всё это. Ты хочешь дружелюбия. Я покажу тебе дружелюбие, — блондинка достала свой телефон и начала что-то печатать. — Если ты наймешь убийц, чтобы они избавились от него, я заставлю тебя убирать следы побоища после того, как Джеймс расправится с ними в целях самообороны. — Я не собираюсь... — заговорил было Баки, но Белова перебила его. — Да не буду я никого нанимать. Я приготовила тебе подарок. В качестве благодарности за потрясающую кружку, которую ты мне недавно подарил, — блондинка оскалила зубы в ухмылке, которую никак нельзя было назвать улыбкой. — Отлично, — сказал Баки. — С нетерпением жду этого момента, — полушутливо произнёс брюнет. Подарок без сомнений будет мелочным и незначительным, но Барнсу в любом случае было интересно, что же это будет. Придумывание такого же мелочного и незначительного подарка может оказаться очень увлекательным занятием. Обедала компания молча, не обмениваясь оскорблениями, а позже вернулись в машину. Лена свернулась калачиком на заднем сиденье, устроившись поближе к Фанни, заявив, что намерена проспать остаток поездки. Баки на самом деле не поверил её словам, поэтому не собирался поднимать темы, которые он предпочел бы обсудить с Натальей наедине. Вместо этого он обратился к Романовой:  — Мы могли бы поменяться, если хочешь? Тебе тоже не помешает немного поспать... Наталья взглянула на него, затем вернула взгляд на участок дороги перед ними. Секунды, отмеченные столбами электропередач, мимо которых они проезжали, шли, и в конце концов Наташа ответила: — Честно говоря, я сомневаюсь, что смогу заснуть, — говоря это, она крепче сжала руль, так что костяшки её пальцев побелели от напряжения. А…Он догадывался, что она спала как минимум половину перелёта, проведённого с закрытыми глазами. Мужчина не мог поверить в то, что это было показухой. Она никогда не боялась летать, а это означало, что то, что не давало ей уснуть, было, вероятно, целью их поездки, а не самим путешествием.  — Бартон знает тебя настоящую, верно? — спросил Джеймс. Наташа вмиг ослабила хватку на руле. Это точно было намеренным действием. — У-у-угу, — пропела Наталья. Баки бесстрашно продолжил расспрашивать её. — Тогда то, что ты захотела уделить время себе после смерти, не должно его удивлять.  Наташа отрицательно помотала головой, но уголков её губ всё же коснулась улыбка. — Ты думаешь, что прекрасно меня знаешь, не так ли? — Дорогая моя, я узнал много глубоко личных секретов от парня, работающего в ночную смену в винном погребке за углом от моего дома, чем от тебя за те месяцы, что мы провели вместе, но я могу абсолютно точно гарантировать, что лучник, который знает тебя, сколько? Десять, двадцать лет? Он точно не удивится, если узнает, что тебе нужно немного времени на себя после того, как ты воскресла из мёртвых. Он может повозмущаться или даже обидеться на тебя за это, я недостаточно хорошо знаю Бартона, но если он удивится — я съем свою шляпу. — У тебя нет шляпы. — Я специально куплю шляпу, а потом съем её.  — Я уже пожалела об этом путешествии, — заметила Наталья, даже не пытаясь скрыть своё веселье. — Вот дерьмо. Обычная и совсем не экспериментальная сыворотка для суперсолдат, которую ввел мне Зола, означает, что я не против не спать неделю, и я буду сидеть здесь и следить за тем, чтобы ты не засыпала за рулём, столько, сколько потребуется, — Баки тоже не скрывал своего приподнятого настроения. Эти его слова заставили Наталью искренне улыбнуться.  — И сколько же времени прошло, прежде чем ты перестал беспокоиться о том, что станешь частью шоу ужасов, так же, как Иоганн Шмидт? То, что фокус разговора сместился с Наташи на Баки, мужчину вовсе не удивило. Он запрокинул голову, делая вид, что напряжённо думает над ответом на её вопрос, и уставился на испачканную ткань, покрывавшую потолок машины. — Я не догадывался об этом, пока Стив не пришел и не забрал меня из лаборатории Золы, и Стив настаивал, что не может очистить свою голову от кожуры, как виноградину. Правда, мне так и не довелось это проверить, так что это были веселые пару месяцев, из-за войны и тому подобного. Потом я в течение нескольких десятилетий не помнил даже своего имени, так что не знаю, считаются ли эти годы вообще моей жизнью. И когда я наконец вспомнил, кем я был раньше, прошло уже полвека с тех пор, как я получил сыворотку, поэтому я решил, что если бы это должно было случиться, то это бы уже случилось, — мужчина пожал плечами. — Скажем, несколько месяцев или несколько десятилетий, плюс-минус. — О, и это все? — мягко спросила Наталья. Баки надеялся получить в ответ на его слова смех или хотя бы улыбку, поэтому ему пришлось скрыть разочарование и произнести: — Зачем беспокоиться о таких мелочах, как шелушение кожи на лице, когда можно беспокоиться о таких важных вещах, как цена на кофе, и почему, черт возьми, все настаивают на том, что чашка молока с сахаром и вкусом, отдалённо напоминающим кофе, — вполне достойная замена чашке настоящего кофе?  В этот раз Наталья фыркнула.  — Забавно, я не могу понять, то ли ты говоришь это, чтобы рассмешить меня, то ли ты действительно так думаешь. Джеймс не подтвердилни того, ни другого. — Я обычный человек-загадка. — Да, я начинаю это понимать, — в глазах Натальи блеснуло веселье, когда она бросила на него косой взгляд, прежде чем снова обратить свое внимание на исчезающую за горизонтом трассу. — Что ты помнишь о нашем пребывании в Красной комнате? —спросила она после очень долгого молчания. Слишком много и в то же время недостаточно.  — Только обрывки, — признался мужчина. — Однако некоторые моменты я помню так, будто они произошли вчера. — Да? — поддакнула Романова, предлагая Джеймсу продолжить говорить. — Я помню, как впервые встретил тебя и других Вдов и потом гадал, пытались ли вы произвести на меня впечатление или разозлить, — Баки замолк на минуту. — Мне потребовалось некоторое время для осознания того, что же это было.  Наталья бросила на него ещё один короткий и косой взгляд, затем заметила:  — Ну, ты, очевидно, умираешь от желания рассказать мне, так что можешь продолжить, —женщина ждала, когда брюнет начнёт раскрывать подробности.  Досчитав до десяти, Джеймс повернулся на своём месте, чтобы было кристально ясно, что он наблюдает за ней, и заявил:  — И то, и другое. Определенно, и то, и другое. Вдова не дернулась, не замерла и никак иначе не отреагировала на его слова, потому что знала, что Барнс следит за её реакцией, и ожидала, что он произнесёт что-нибудь более провокационное. — Видишь, теперь я знаю, что ты просто пытаешься меня рассмешить, — сказала Романова, подтверждая правоту мужчины. — Ты был лучшим оружием Советского Союза. С какой стати я должна была пытаться вывести тебя из себя? — Я ошибался? — Ты можешь себе представить, сколько слухов я слышала о тебе до нашей первой встречи? А представляешь, сколько из них пугали меня до смерти? — поинтересовалась Наталья вместо ответа на вопрос. — Готов поспорить, что их было предостаточно, но в тоже время и ни один. И ты не ответила на мой вопрос.  — А ты — на мой.  — Ладно, я расскажу тебе причины, по которым ты попробовала бы разозлить бугимена. Давай их пересчитаем, — пустился в объяснения Баки и поднял руку, готовясь загибать пальцы. — Потому что это заставило бы знаменитого Зимнего Солдата обратить на тебя внимание. Потому что твоё уважение никогда не станет основываться на слухах, более того — ты никогда не станешь бояться человека из-за слухов. Потому что, если ты приуспеешь, я могу допустить ошибку, и ты станешь Вдовой, которая победила Зимнего Солдата. Я сейчас достаточно убедителен? В который раз доказав его правоту тем, что приняла нарочито безразличный вид, Наталья пожала плечами и опустила солнцезащитный козырёк, чтобы лучи заходящего солнца не попадали ей в глаза. Из-за этого её волосы стали темнее, меньше походя на пряди, в которые превращал их тёплый свет. — Я надеюсь, что то, что я не предпринимаю попыток вывести тебя из себя, не слишком тебя разочаровывает, — заговорила Наталья после очередной долгой паузы. Её тон был напряженным, и Джеймс не понимал почему. — Что бы ты ни делала, это никогда не разочарует меня, — сделал мужчина чистосердечное признание. Затем, чтобы разрядить обстановку, он добавил: — За исключением, может быть, того случая, когда ты перекрасилась в блондинку. Как ты вообще до этого додумалась? Это заставило женщину расхохотаться, на что Джеймс и надеялся; вместе со смехом исчезла и скованность в позе Наташи. — Я была в бегах от всего мира. Нужно было что-то предпринять, чтобы сбить Росса со следа. — У тебя вышло бы лучше, если бы ты не стала общаться с людьми, с которыми контактировала до вступления в Щ.И.Т.. — Вот кто бы говорил. Ношение бейсбольной кепки не делает тебя невидимым, Джеймс, —  теперь настала очередь Баки уклончиво пожимать плечами.  — Все шло отлично, пока Земо не попытался подставить меня. Потом они говорили о несущественных вещах, и напряжение в плечах Наташи не возвращалось, пока автомобиль не свернул с шоссе и не запетлял по более узким дорогам, чтобы наконец добраться до фермы Бартона. К тому времени солнце уже село. Хотя небо ещё не совсем почернело, было уже достаточно темно для того, чтобы маяком группе путешественников служил свет, льющийся из окон дома. Наталья припарковала машину немного в стороне от дома и дала Баки и Елене чёткие инструкции:  — Мне нужно, чтобы вы оба вышли из машины вместе со мной и держали руки на виду. — Зачем? — уточнила Белова, не дав ей договорить, голос Елены сел после нескольких часов сна. — Затем, что у Клинта проблемы с доверием, а его мертвый напарник только что появился на пороге его дома без предупреждения с человеком, которого он не знает, и бывшим наемным убийцей. Даже одна его стрела с лёгкостью пробьёт стёкла автомобиля, если он решит, что мы представляем слишком большую угрозу для его семьи. Слова о том, что Джеймс был бывшим наёмным убийцей, задело бы мужчину меньше, если бы не прозвучало так категорично. Баки положил руку на дверную ручку и подождал, пока Наталья начнёт выходить из автомобиля. Все трое медленно покинули машину. Даже собака Беловой, казалось, почувствовала напряжение и встала рядом со своей хозяйкой, не дожидаясь приказа. Входная дверь дома открылась, и вместо лучника на пороге появилась темноволосая женщина. — Нат? Это ты? — позвала она.  Наталья сделала несколько шагов вперед, чтобы оказаться перед машиной.  — Это я, Лора. Ты можешь сказать Лайле, чтобы она опустила свой лук. Я пришла не для того, чтобы причинить кому-либо вред. — Тебе нужно беспокоиться не о Лайле, — миссис Бартон прислонилась к дверному косяку и даже не глядела в ту сторону, где прятался её муж. Возможно, она не знала, но, скорее всего, у неё хватило ума не выдавать местоположения Клинта. — Я беспокоюсь не об этом. Я не хочу, чтобы она знала, каково это — случайно ранить или убить кого-то.  — Ты всегда больше беспокоилась о других людях, чем о себе, — голос Лоры звучал ласково, а на губах появилась лёгкая улыбка.  Наталья в ответ лишь пожала плечами.  Внутри дома, у окна, шевельнулась тень, и в поле зрения гостей появилась темноволосая девушка-подросток, которая подняла свободную руку, чтобы немного неловко помахать Наталье, и Романова ответила девушке таким же жестом. — Извините, что так долго не приезжала в гости. Я была… — Наталья замолкла, затем помотала головой. — Занята своими мыслями. Джеймс вразумил меня. Рука Вдовы дёрнулась в сторону Зимнего Солдата. Джеймс пожалел, что не видел лица Натальи в момент, когда она произносила эту фразу. Его нынешнее положение у машины не позволяло ему видеть её лицо, так же как и двигаться, учитывая, что затаившийся снайпер держал их на прицеле, и любое колыхание с лёгкостью могло обернуться роковой ошибкой. — Клинт сказал мне, что ты погибла на Вормире, — произнесла Лора. Наталья хмыкнула.  — Держу пари, он не сказал тебе, что я совершила нечто столь глупое, чтобы помешать ему покончить с собой. — Не так подробно, нет. — Но ты все равно догадалась, потому что я дала тебе обещание, когда вы поженились. Лора сглотнула, затем заметила:  — Ты тоже обещала мне, что не погибнешь из-за какой-нибудь глупости. — Я не умерла из-за глупости. Я умерла ради него. Ради тебя и твоей семьи. И ради моей семьи тоже. Наталья снова махнула рукой назад, в этот раз пытаясь захватить жестом и Джеймса, и Елену. У мужчины пересохло во рту, и он подавил желание приблизиться к Романовой как раз в миг, когда заметил тень, мелькнувшую около одной из стен дома. Лучник. Кусты скрывали его, но теперь, когда он двигался, было легко разглядеть его очертания и очертания лука, который он всё ещё продолжал держать с натянутой стрелой наготове, даже если целился в землю. У Баки так и чесались руки достать "ЗИГ-зауэр", который он носил за ремнём. То же самое можно было сказать и о "Вальтере", висевшем у него на лодыжке. Ни один из двух пистолетов не вызвал бы у Натальи ничего, кроме раздражения, если бы Джеймс смог каким-то образом достать их, не привлекая ничьего внимания. Наташа могла бы отговорить Бартона от стрельбы; всё, что мог сделать Баки, — это не вмешиваться, как бы его ни возмущала необходимость стоять на месте, не шевелясь.  — Таша? — голос Бартона звучал хрипло, и Баки не мог понять, было ли это вызвано облегчением или гневом, пока Клинт не обогнул дом и не вышел на свет, озарявший крыльцо. Затем стало ясно, что это было и то, и другое. — Единственная и неповторимая, — мягко ответила Вдова. Так мягко разговаривают с людьми, которых пытаешься убедить в чём-то, сдвинуть его мнение с мёртвой точки. Бартон не спрашивал, как она вернулась к жизни, и что здесь делает, — ни о чем из миллиона вопросов, которые Джеймс задавал ей, но на которые не получил ответов. Бартон вообще не задавал вопросов. Он просто стоял там, пока Наталья не приблизилась к нему. Баки мог видеть только часть лица Наташи, но этого было недостаточно, чтобы представить выражение лица полностью; но он видел, как боль и гнев на лице Бартона медленно сменяются облегчением. Когда Романова подошла достаточно близко, чтобы коснуться его, она взяла лучника заруку, всё ещё державшую стрелу наготове. Как будто кто-то перерезал невидимые нити, удерживавшие Бартона в его прежней неподвижной позе. Он обмяк, прижавшись лбом к её лбу. Женщина прошептала что-то, похожее на извинения. Баки предположил, что должен был бы ревновать Наташу к Бартону. Раньше он бы начал ревновать. А сейчас? Сейчас он был просто счастлив видеть её счастливой. Здесь были её близкие, и это было даже важнее, чем Баки мог себе представить. Елена кашлянула, причём достаточно громко для того, чтобы понять: она специально привлекла к себе внимание. Наталья, казалось, подумала о том же, когда обернулась и бросила на Белову взгляд, который можно было охарактеризовать только как сестринский, – полный раздражения и нетерпения, но без малейшего признака злости. Обращаясь к Бартону, Наталья заметила:  — Вы уже знакомы с Баки, а нетерпеливая блондинка — моя сестра Елена. Бартон, нахмурившись, перевёл взгляд с Джеймса на Елену. — У меня много вопросов. — На самом деле всё предельно просто, — подала голос Белова, прежде чем кто-либо успел вставить хоть слово. — Он — старый друг, о котором Наташа вам никогда не рассказывала, а я — приемная сестра, о которой она вам тоже никогда не рассказывала. Вот и всё.