Сталкер

      С общего балкона, который соединял все квартиры и к которому шел лифт, открывался удивительный вид на застроенный трех- или пятиэтажными домиками город. Рин вздохнула и посмотрела вдаль – на шпиль самого высокого здания в городе, на офис компании «Детнерат».        Внутренние органы терзала злость и усталость. Но Акияма чувствовала, что просто не могла оставить разбирательства с Мясником на завтра. Подмяв губы, она толкнула дверь, и перед ней открылся вид большого открытого пространства на последнем этаже небоскреба.        По подбородку брюнетки потекли горячие струи крови. Рин сделала несколько шатких шагов, опираясь на правую ногу, и показалась из-за угла. Там стоял широкий стол, за которым сидел мужчина чуть за тридцать с бледной кожей и белыми тонкими волосами. Его маллет был неумело завязан в тонкий низкий хвост, под глазами были тёмные круги. Единственное, что делало его заметным на фоне этих бесконечных окон и громоздкой мебели, – это атлетическое тело. Он был похож на древнегреческую статую во всем величии: был отточен каждый мускул, и это хорошо было заметно сквозь черную водолазку. Мужчина пялился в экран и стучал жилистыми пальцами по клавиатуре, абсолютно игнорируя появившееся в комнате доказательство безрассудства и удачи.       У стены стояла магнитная доска, а рядом с ней – молодая девушка, чуть старше Акиямы, с красными волнистыми волосами, спускающимися с плеч, и черными, как бездна, глазами. Она была одета в деловой мужской костюм. Девушка внимательно рассматривала что-то на доске, и заметила Рин только когда та заговорила. – Я убью тебя, – зашипела Акияма.        Красноволосая повернула к ней своё красивое лицо и улыбнулась. Улыбнулась так, что пробежали мурашки по коже. Затем комната налилась её заискивающим голосом: – Выглядишь просто отвратительно.  – Какого хрена ты наворотила? – продолжала рычать Акияма, пытаясь поставить собеседницу на место.  – С твоей причудой так пострадать — просто стыдно, – девушка снова посмеялась, накрыв губы ладонью с длинным красным маникюром.        Акияма начала приближаться, но стоило ей сделать пару шагов, как ноги обмякли, и она свалилась на пол, словно куча грязной одежды. Перед глазами поплыло окружение и завернулось в вихрь, будто Рин попала в невесомость. У её головы через мгновение остановились массивные ботинки, и Мясник, нагнувшись, заговорила леденящим голосом: – Это было предупреждением. Не отвлекайся от нашей цели, иначе станешь ближе к папочке.       Рин пыталась подняться, но ресницы слиплись от невозможности сопротивляться истощенности. ***       Боль снова подступила к вискам. Послышались тихие всхлипывания. Акияма медленно открыла глаза и приподняла голову. Она была в знакомой небольшой палате на несколько человек без окон. На противоположной стороне была операционная, завешенная полупрозрачной пленкой. Располагалась эта палата в морге, за потайной дверью, о которой знали только главный врач, медсестра и самые преданные члены АРИС, к каким Рин причисляли по многочисленным заслугам.        Акияма несколько раз моргнула и поймала взглядом маленькое тело, сидящее у её раненной ноги. Лицо маленького создания было красным и мокрым, похожим на наливной томат. – Эри, – захрипела Рин, обессиленно сбросив голову на подушку. – Не надо плакать.        Девочка бросилась на грудь брюнетки и зарыдала с новой силой. Акияма, скрипя зубами от боли, положила на её волосы руку и принялась легко поглаживать, чтобы успокоить.  – Вернись домой, – строго, хоть и устало, сказала черноволосая.       Голова пульсировала, и разбираться с чувствами маленького ребенка девушке не хотелось. Она думала о том, что готова сказать и сделать что угодно, лишь бы убедить Эри отстать.        Рин медленно поднялась, придерживая девочку за ребра. Та впилась в её талию, отчего спина, пострадавшая от взрыва, заныла ещё сильнее. Акияма с трудом сдерживала желание выругаться на ребенка, прикрывая это непреклонным тоном: – Эри, тебе нужно уходить. Если Мясник узнает, что ты сбежала, она будет в ярости.       Дверь скрипнула, и на пороге показалась невысокая женщина с разноцветными волосами в белом халате.  – Меня привел Маньяк, – тихо ответила девочка. – Он сказал, что всё хорошо.        Женщина приблизилась и тяжело вздохнула, встав у ног Рин. – Надо сделать операцию, – прохрипела она уставшим голосом и, снова вздохнув, продолжила. –  Ты единственная, кто возвращается с такими травмами, Вирус.  – Привычка, – улыбнулась Рин.        Женщина достала из шкафа инвалидную коляску и дождалась, пока Эри послушно слезла с черноволосой. Девочка застыла у койки девушки как неподвижный столб, лишь изредка трясясь.        Акияма тяжело вздохнула от понимания, что она стала для Эри почти единственным человеком во всем городе, которому она может доверять и жизнь которого её, к большому сожалению злодейки, волнует.         Девушка перебралась в кресло, отгоняя терзающие совесть мысли. Врач отвезла её в операционную и задернула штору, чтобы не приводить и без того испуганного ребенка в ужас. Девушка, тем временем, преодолевая острую боль, перелезла на операционный стол. Женщина ещё несколько минут готовилась в дальнем углу у стены: надела перчатки, халат, промыла инструменты в едкой жидкости. Рин включила телевизор, чтобы отвлечь взгляд, неминуемо падающий на распухшую, как тесто в тепле, синюю ногу.        Врач вколола местную анестезию, и Акияма почувствовала, как холодное лезвие скользит по её коже. Но черноволосая увлеклась новостным репортажем, совсем не задумываясь о том, что сейчас её ногу разбирают и собирают заново. На экране сменялись кадры устрашающих обрушений, произошедших в результате взрыва на арене ЮЭЙ.  – Что за бомбы такие, – прошипела Рин под нос.       Ответ она знала – Мясник продвинулась в своих изобретениях. От осознания этого по спине бежали мурашки. Но пугало ещё и то, что такой взрыв не был необходимым – для остановки фестиваля хватило бы и петарды. Такой “фейерверк” был лишь больной прихотью Мясника.        Голос из экрана твердил: “Поисковая операция завершилась час назад. По данным службы спасения было ранено 385 человек, 94 – погибло и двое пропали без вести, – показались фотографии из личного дела Рин и ещё одной девушки со светлыми волосами. – Обе они были студентками общеобразовательного курса ЮЭЙ. Погибшие и раненые – герои и ученики академии”.        Врач на секунду отвлеклась на экран и спросила: – Ты знаешь её? – Не думаю, – Рин качнула головой. – Наверное, на год младше.        Корреспондент продолжала вещать, но уже из студии: “В связи с чудовищным терактом, произошедшим вчера, сегодняшний день объявлен днем траура. ЮЭЙ публично оповестила общественность об акции почтения погибших и временном закрытии на проведение доследственных мероприятий. Завтра в академии пройдет пресс-конференция с её директором и представителями. Вы сможете смотреть её в прямом эфире на нашем телеканале”.        Операция закончилась только через час, и Рин вернулась на свою прохладную койку. Эри уже не было. Врач поставила капельницу, наполненную её кровью.  – Когда лечение причудой закончится, можешь быть свободна. Но советую поспать – твой организм сильно истощён, – она вздохнула. – А, и ещё: твои вещи забрал Маньяк. Он оставил чистую одежду в шкафу.       Женщина закончила говорить, но продолжила стоять у ног Рин. Девушка вздернула бровь и спросила, ухмыляясь: – Будут ещё рекомендации?        Врач холодно окинула уставшим взглядом её перебинтованное тело. – Помойся, – ответила она и удалилась.