Сталкер

      Наступил июнь. Застукав самого себя за ожиданием лисицы, Бакуго задумался, что теперь и помыслить не мог ни одного дня без Акиямы. Тренировки, встречи на переменах, спонтанные прогулки до станции – всё это стало частью жизни. Так случилось и сегодня: он ждал около тренировочного зала «Гамма», когда Рин распрощается с фиолетовым фламинго.        Она вышла из здания и тепло улыбнулась. Кацуки по привычке запустил руки в карманы, и они пошли в ногу по аллее к выходу из академии.  – Эй, ты же будешь участвовать в фестивале? – выдал блондин, пытаясь обнадежить себя тем, что он не тратит время в её ожидании впустую.  – Что, хочешь ещё сразиться? – Рин игриво ухмыльнулась.  – Мы в разных классах, – Кацуки сдвинул брови от недоумения.        Рин вздохнула. Кацуки задрал подбородок, уловив очевидный ответ. –  Почему?  – Потому что это слишком рискованно, – сказала черноволосая, не смотря на парня. – Зачем мне лишнее внимание?        Кацуки нахмурился своему глупому вопросу и цокнул, как делал обычно, когда был недоволен. Недоволен он был и тем, что показался Рин не в лучшем свете, и тем, что мир вряд ли узнает, что именно девушка общеобразовательного факультета стоит за спинами двух будущих героев.  – Можно было бы, конечно, отговориться, мол отец – полицейский, – продолжила черноволосая с усмешкой. – Но он-то помер.        Кацуки взглянул на неё искоса, ища в её фигуре очертания печали, но в ней не было ничего необычного. Отца она явно не любила. Бакуго спросил: – Почему тогда его имя на могиле красят?        Рин посмеялась: – Моя вечная война со смотрителем, – а после перестала улыбаться и уставилась на свои шагающие ноги. – Он мертв, Бакуго. Просто мало кто это замечает.        Блондин несколько секунд молчал, задумавшись над словами Акиямы. Ему было сложно угадать, что Рин имела в виду под сказанным, но самым очевидным казался сценарий убийства её отца красноволосой девушкой. Не мучая себя раздумьями, именно это Кацуки и спросил: – Дело рук Генерала?        Акияма снова улыбнулась и подняла на героя сощуренный от слепящего заката взгляд: – Ага.  – И ты ей подчиняешься после такого? – Пока да.  – Пока? – переспросил Кацуки. – Пока мы не уничтожим Лигу Злодеев, – уточнила девушка. – И вообще всех, кто стоит на пути Мясника, видимо.        Кацуки остановился, и Акияма вынужденно к нему повернулась. Она подняла на него взгляд, и уткнулась в алые глаза в считанных сантиметрах от своего лица. Он легонько ударился своим лбом в её.  – Ты же скажешь, если будут проблемы?        Рин подняла уголки губ: – Конечно.        Ноги довели их до станции метро. Кацуки уже привычно натянул наушник, а второй вставил в ухо девушки. Они сидели в почти пустом вагоне и смотрели в окно – на сменяющие друг друга здания, деревья, потом – на собственное отражение в темном тоннеле метро. Так спокойно и безмятежно шли минуты, и говорить ничего было не нужно. Мелодий в дорожках хватало, чтобы заполнить окружающий мир приятным ощущением беседы с дорогим человеком.       Рин, услышав сигнал о приближении на очередную станцию и оставив наушник на коленях Бакуго, неожиданно поднялась. Он посмотрел на неё недовольно, требуя не то объяснений, не то немедленно вернуться. Поезд остановился. – Я навещу маму, – сказала она с улыбкой на прощание. – Удачи, ангел.       Акияма вышла из вагона, не обернувшись и не махнув рукой. Кацуки стиснул сумку от не затихающего чувства брошенности – оставить он это так не мог. Парень выскочил из закрывающихся дверей и побежал за черноволосой. – Эй! – остановил он её голосом и сунул руки в карманы, пытаясь казаться незаинтересованным и безмятежным. – Там темно.  – Боишься, что я потеряюсь? – Рин ухмыльнулась. – Нет! – огрызнулся парень. – Ты можешь напасть на кого-нибудь.       Девушка рассмеялась, схватившись за колени. – Если только на тебя! – возразила она, приобняв героя за шею.       Кацуки опустил взгляд в пол, стараясь спрятать свою улыбку. Казалось, что такие короткие прогулки в полуобнимку они были готовы променять на многое.  ***       Они остановились перед знакомым могильным камнем. Солнце практически скрылось за горизонтом. Рин тяжело вздохнула и опустила плечи. Казалось, с них свалилось что-то тяжелое. Кацуки было не по себе. Это место было таким безлюдным и пустым, а Рин стояла как очередной могильный камень и молчала. Парень стиснул зубы и выдавил из себя:  – Она была красивой.  – Я тоже так думаю, – тихо ответила девушка и достала фотографию. – Ты же её видел, да? – Рин болезненно усмехнулась.        Кацуки молчал, ожидая откровения, но девушка не говорила ни слова. Её загадочность оказалась простой скрытностью и неумением держать беседу без колких и едких комментариев.  – Что произошло с твоей мамой? – спросил блондин, хмурясь. Его лицо говорило о том, что он совершенно не хотел знать подробности, но Акияма продолжала рассматривать фотографию.  – Она умерла, Кацуки, – тихо посмеиваясь, ответила Рин. – Не увиливай, – прорычал Бакуго, схватив её ладонь.       Девушка подняла на него пустой взгляд и спустя мгновение неуверенно заговорила: – В АРИС ценят причуды, так что родители часто отправляют детей на воспитание людям, имевшим боевую подготовку, чтобы они стали отличными передовыми бойцами Освобождения. Мы с Мясником встретились там впервые двадцатого октября десять лет назад, – она остановилась и отвела глаза на могильный камень. – В следующий раз мы встретились через пару дней на похоронах моей матери. – Так это тоже её рук дело?  – Нет, – Рин усмехнулась. – Нет, совсем нет. Мой батя был фанатиком, а мама терпеть не могла его помешанность на освобождении причуд. Они вечно ссорились. В один день папа не сдал табельное. Хлопок, на стенах кровь, и на полу лежит мертвая мама.        Кацуки сжал её ладонь, пытаясь поддержать. Акияма замолчала, словно одумавшись, и вдруг заговорила снова, болезненно ухмыльнувшись. – Совсем забыла: Мясник сделала газ, который может лишить причуды на короткое время. Наверное, скоро она отправит меня атаковать Лигу Злодеев. Если честно, я не знаю, закончится ли это когда-нибудь. – Эй, – попытался одернуть её Кацуки от печальных мыслей. – Каждый раз, когда она делает что-то, я понимаю свое бессилие перед ней и… хочу уничтожить. – Да кто эта Генерал?  – Она…, – Рин пожала плечами. – Либо Бог, либо Дьявол. И если она – первое, то наш мир обречен.        Кацуки перестал думать, кому она рассказывает это: ему или молчащей могиле семьи. Девушка сжала фотографию и потрясла ей в воздухе.  – Она способна отнять всё.  – Вы похожи, – пробубнил Бакуго, разглядывая лица на снимке.  – Я и Мясник? – девушка оскорбленно вздернула бровь.        Бакуго в ответ пожал плечами, не желая объяснять свои слова. Она была похожа на маму лицом, а на Генерала всем остальным. Ему сложно было представить, каким могуществом обладает тот Дьявол, которого описывала Рин, если она сама была нисколько не хуже разрушителя мирового спокойствия. По крайней мере, для него.