Сталкер

      Бакуго снова зашагал по комнате. Он напрягал голову, вспоминая место, где однажды застал злодейку наедине с самой собой. «Что за идиотские мысли,» – буркнул он под нос, оделся и вышел из дома. Глубоко внутри блондин чувствовал, что эти самые идиотские мысли правдивы.       Солнце закатывалось за горизонт, когда Бакуго шел по ветвистой лестнице, уносящейся за облака. Обставленные по бокам деревья, покрытые мхом, казались холодными и неприветливыми, они шуршали и шептали, веточки рвались на ветру и царапали друг друга. Кацуки сжимал кулаки в карманах, мысленно ругая Акияму за тот день, когда он узнал об этом месте. Его уверенность в том, что Рин – не простая злодейка, нарастала с каждым шагом.       Кацуки остановился перед красными воротами и повернул голову к деревянной потрескавшейся табличке. Он вздохнул, хмуря брови, и зашагал в направлении кладбища. Оказавшись между рядами уже знакомых могил, блондин уверенно прошел к нужной стеле и остановился перед ней. Боясь быть пойманным, Бакуго начал оглядываться вокруг и выискивать чужие глаза, но среди гостей здесь было только угрюмо подглядывающее солнце. Убедившись в абсолютной безлюдности такого на самом деле многолюдного места, блондин повернулся к могиле и уставился на серокаменную коробку. Взгляд на секунду поднялся на тонкую башенку с именами – Даичи опять стало красным. Бакуго ухмыльнулся этой глупой игре незнакомца со злодейкой. Видимо, ей уж очень хотелось, чтобы все люди с этими именами были мертвы, но этот Даичи сопротивлялся.       Кацуки вздохнул и снова обернулся, несколько раз даже покрутив голову, пытаясь уверить себя в кладбищенской пустоте. Сердце застучало, мешая думать, но Бакуго уже был готов сделать запланированное.       Парень сел на корточки, пытаясь спрятаться за высотой тонкого шпиля, и схватился за припаянную крышку каменной коробки. Он попытался сдвинуть её пальцами, но та не поддалась. Тогда Бакуго поддел её и приподнял. Крышка съехала, сдавшись напору, и блондин заглянул внутрь, почти залезши глазами в коробку. – Так и знал, – недовольно он буркнул себе под нос.       Бакуго вновь осмотрелся, осторожно выглядывая из-за могильного камня, и, аккуратно опустив руку в пыльную урну, крепко схватил увесистый полиэтиленовый зип-пакетик. Пальцы вытянули из серокаменной коробки толстую книгу, разбухшую то ли от влаги, то ли от количества исписанных листов. – Больная, блять, – шикнул парень, сморщив нос.       Блондин съежился, отряхивая прах со складок пакета и стараясь при этом не просыпать чьи-то останки мимо урны. Когда он закончил, накрыл короб крышкой и снова осмотрелся, уже в последний раз. Всё это время он был наедине с этой серокаменной коробкой, пакетом и собственным отвращением от того, что сделал он и что сделала Рин.       Дорога домой прошла как в тумане. Бакуго прятал под толстовкой этот плотный пакет, недавно лежащий в урне с прахом родственников злодейки. Из мыслей это обстоятельство всё никак не исчезало, но достать его и понести вот так по улице было ещё страшнее. От одного представления мутило голову.       Залетев в свою комнату, блондин выбросил книжку на кровать и затряс толстовку, чтобы избавиться от частичек праха. На коже, вспотевшей от слипания с полиэтиленом, казалось, еще остались тысячи сероватых песчинок. Бакуго, оскалившись, сорвал с себя одежду и начал её трясти, размахивать ей и отбивать об кровать и рабочий стол. Пальцы дрожали от напряжения, а взгляд застрял на пакете с книгой, небрежно валяющийся на чистой заправленной кровати. По коже снова пробежались мурашки.       Кацуки оперся спиной в дверь и, нащупав щеколду, быстро повернул замок несколько раз. После он отстранился и нервно подергал ручку, желая убедиться в том, что его не потревожат родители. В ту же секунду Бакуго уставился на окно и вгляделся в уличные желтые фонари, убеждая себя в том, что за окном нет ничего, кроме обычной ночной обстановки. Медленно переведя взгляд на злополучный пакет, он сглотнул и опустил плечи, словно почувствовав впервые облегчение. Похищение возможно самой ценной улики было позади. Парень сел на пол около кровати и аккуратно вытянул толстенную книжку из пакета.       Страницы были исписаны разными чернилами – то синими, то зелеными, то черными. Кое-где текст сожрала влага, а на корешке поползла тонкая струйка плесени. Губы сжались от ощущения гадости.       Бакуго открыл первую страницу, затем перевернул книгу и открыл её с другой стороны, потом попытался прочесть текст вертикально, горизонтально и по диагонали. Ничего не приносило плоды: написанное было сущей бессмыслицей, набором иероглифов и английских букв, не более. Кацуки давил пальцами на взбухшие листы, вымещая свою злость на жалких клочках бумаги. Рин — не сумасшедшая, как бы не хотелось это признавать, здесь есть шифр и смысл.       Парень закрыл книгу и принялся рассматривать обложку в надежде найти в ней ответы. К сожалению, она была слишком обычной — чёрная стилизация под кожу, толщиной в тонкий лоскут ткани, от чего весь вид этой книжонки портился. На углах и зазорах эта кожа потрескалась, и внутри была видна почти прозрачная сетка, на которой вся хлипкая конструкция держалась. Бакуго тяжело вздохнул, зажмурив глаза.       Прошло немало времени и прозвенел ночной будильник, требующий, как и всегда, отложить домашнюю работу и готовиться ко сну. На часах было одиннадцать вечера. Бакуго швырнул дневник в стену, признавая свою беспомощность перед ним — он ничего не смог разгадать, не понял ни слова и не разобрал ни одного иероглифа. Снова он заходил по комнате, выдирая с затылка волосы. Парень мучительно вспоминал возможные коды, которые бы послужили для дешифрования. Чем лучше шифр, тем важнее информация. Проблема была в том, что он совсем не знал Рин, и не мог даже предположить, какой код она могла бы выбрать.       От отчаяния и усталости, блондин начал пробовать единственное, что он помнил: имена. Количество знаков в её фамилии и имени давало абсолютную бессмыслицу, но что-то подсказывало Бакуго, что нужно попробовать Даичи — не зря же она его каждый раз стирает. Довольно логичное и ясное предположение, но это не привело ни к какому результату. Бакуго не мог поверить, что здесь есть ошибка. Тогда он решил использовать не алфавитный порядок символов, а клавиатурный. Но и здесь он промахнулся. Парень свесил руки, не желая больше думать над этим ни секунды. Он вспоминал другие имена: Мэй, Ацуши, Ями. Бакуго медленно размышлял, что так или иначе он уже пробовал эти комбинации: и сдвиг на три, и на пять, и даже на шесть. Вдруг парень заметался, его ресницы неожиданно, даже для него самого, распахнулись, а голова начала работать с новой силой, словно он отоспался десять часов. «Английская раскладка,» — шепнул он под нос и поднялся. Перебрав все варианты, парень остановился на одном — имя Ями дает четыре символа.       Бакуго начал судорожно водить пальцем по тексту, затем по клавиатуре ноутбука. Он считал и выбирал, что звучит лучше. Внутренне блондин даже признал силу шифра Рин, хотя и продолжал гадать, зачем она оставила дневник прямо там, где есть ответ. Время побежало ещё быстрее, и к полуночи Бакуго наконец перевел одно предложение. «Неделя с 9 по 15 апреля. Атака на УСК. Люфт — три дня от атаки на ЮЭЙ».       Бакуго смотрел на расшифрованное предложение уставшими, понурыми глазами. Написанное казалось сказкой, но теперь в руках Бакуго было нечто, что доказывает виновность Акиямы. Она причастна к вчерашнему вторжению, и она нападет снова. В УСК. Послезавтра. Но он не мог понять лишь одного – зачем прятать дневник там, где написан шифр, ведь так его может разгадать любой, даже герой или полицейский.