Сталкер

      Кацуки возвращался домой в полном отсутствии духа. Он бесконечно шаркал ботинками, пытаясь скатать асфальт в гармошку, мял кулаки в карманах брюк и скалился каждому прохожему. Всё это потому, что он не смог поймать Акияму нигде в академии – она и правда испарилась, причем испарилась с его телефоном. Дорогу он провел в глубоких размышлениях: каждый раз она обводит его вокруг пальца, и он не понимал – это от того, что она блестяще умеет играть с правилами, или из-за её причуды. Казалось, она меняет ткань пространства и времени, открывая двери и окна, а может не так важно, что именно должно быть открыто – этого Бакуго не знал. Блондин обдумывал неприличное множество условий, которые могли влиять на использование причуды. В какой-то момент ему даже показалось, что такие размышления все равно что препарирование Рин бензопилой за неимением достаточных знаний о ней самой и её причуде.       Бакуго хлопнул входной дверью, вновь вымещая свою злость на всем вокруг. Он остался без доказательств. Размышления о его главной головной боли натолкнули его на воспоминание о том, что он не мог пользоваться причудой рядом с Рин в их первую встречу. Сейчас её сверхсила кажется совершенно другой, и она не имеет ничего общего с той, что может временно блокировать сверхспособности. Это вводило в замешательство.       Блондин поднялся в комнату, продолжая думать о странном стечении обстоятельств и их связи, как вдруг неожиданно для себя обнаружил перед книжной полкой, стоящей рядом с дверью, чернохвостую лисицу во плоти, с перевязанной головой и всё ещё в школьной форме. – Любишь сёдзё? – спросила она улыбчиво и бросила веселый взгляд на Бакуго.       Кацуки опешил, застыв в проходе. В голове промелькнула секундная мысль о том, что он мог бы запереть её здесь и не выпускать, пока она не расколется, но парень её отмахнул, осознав, что так ему придется слушать её бредни постоянно. – Выметайся, – зарычал он, придя в себя. – Не собиралась задерживаться, – девушка бросила взгляд на смартфон, лежащий на столе. – В любом случае, ты сам виноват в том, что произошло. Телефоны не слишком надежны в хранении секретов.       Бакуго заскрипел зубами и швырнул в улыбающуюся брюнетку сумку, набитую учебниками. Рин отпрыгнула назад, но от нехватки пространства попала под удар. Сумка влетела ей в живот и свалилась у черных кожаных ботинок. Девушка поморщилась. – Если бы ты и правда хотел меня раскрыть, ты бы давно это сделал. Но ты, видимо, недогадливый, – сказала она, кривя губы, но остановилась и снова заулыбалась, уже болезненно и менее охотно. – Уверен, что не хочешь со мной подружиться?       Кацуки раздул ноздри, молча противясь её словам. Он пристально разглядывал Рин, когда поймал красную текущую из носа дорожку. Девушка тут же смазала её пальцами и уставилась на руку. – Блять, – зашептала она и, подняв глаза на блондина, заговорила. – Сейчас я отключусь. И это твоя проблема.       Как только Акияма договорила, её ресницы затряслись, как крылья бабочки в полете. Ноги стали ватными, и девушка начала покачиваться словно на волнах вперед и назад. Бакуго цокнул и, сделав пару шагов к ней навстречу, схватил её за рубашку, пока она не свалилась.       Он несколько секунд стоял неподвижно, ожидая очередной подвох от брюнетки, но она продолжала безвольно висеть, как тряпичная кукла. Тогда Бакуго отпустил её, и девушка с грохотом свалилась на пол, ударившись о каркас кровати.       Блондин скривился и сунул ладони в карманы. Тонкие руки и ноги распластались по полу как у сломанной пластиковой игрушки. Фарфоровое лицо казалось совсем серым, обескровленным, и только эта кривая алая линия виднелась на губах. Злодейка продолжала лежать. Парень закатил глаза, сорвал с кровати одеяло, подхватил Рин на руки и сбросил на матрац, как кучу грязной одежды. Он открыл окно и, вырвав подушку из-под её головы, положил её ей под ноги. Перед тем, как уйти, Бакуго снова уперся взглядом в лицо злодейки. Его всё удивляло, что во сне оно у неё совсем не ядовитое, а если говорить честно, то похожа она была на мертвеца.       Блондин вышел из комнаты, а, вернувшись и поймав взглядом инородный объект, застыл на пороге. У окна стояла её сумка. Там Кацуки мог найти ответы, но он понимал, что, если не помочь злодейке сейчас, она может не проснуться. Этой мысли он только хмыкнул и, внутренне ликуя, подошел к окну. Бакуго стянул сумку с подоконника и снова уперся взглядом в серое, почти мертвое лицо. Если она умрет, он уже никогда не сможет разоблачить её и тех, кто ей помогает. Стиснув зубы, блондин бросил сумку на пол и зашипел: «Да блять».       Он сел рядом с девушкой, приподнял её голову и стёр кровь принесенным ватным диском. Бросив его на пол, Бакуго расстегнул ей пиджак и верхние пуговицы рубашки, ослабил галстук. Парень не переставал кривиться, задев взглядом её тонкие ключицы и костлявую грудную клетку, виднеющуюся сквозь щель в одежде. По коже от чего-то пробежались мурашки. Кацуки натянул одеяло на девушку и приложил ухо к её груди. Она еле дышала, тогда блондин нервно глянул на часы.       Перебрав пальцами, он спустился вниз и заварил какао с сахаром. Бакуго быстро вернулся в комнату и поставил чашку на тумбочку. Он снова глянул на настенные часы и мысленно убедил себя в том, что время ещё есть. Парень, наконец, сел у окна и залез в сумку злодейки.       Тетради. Пара учебников. Лак для ногтей. Расческа. Пенал. Канцелярский нож. Старенький телефон. Бакуго тыкнул по экрану, но, разумеется, на нем стоял пароль. Тогда он вытряхнул тетради и стал пролистывать и рассматривать, что в них написано. И здесь он тоже промахнулся – ничего там не было. Ни в одной. Парень стиснул зубы и сложил всё на место. «Недогадливый,» – думал Бакуго, косо посматривая на эти кости, виднеющиеся из-за расстегнутой рубашки.       Что-то дернуло его проверить её пиджак. Бакуго чувствовал, что упускал нечто важное, и это было его последней надеждой. Парень аккуратно стянул одеяло, боясь разбудить злодейку, и опустил руку в нагрудный карман расстегнутого пиджака. Ему казалось, что хранить нечто важное нужно именно там, ведь в двух других карманах обычно лежат чеки, ручки, в общем, все самое незначительное.       Бакуго от страха быть пойманным смотрел на длиннющие ресницы Рин, но она не просыпалась. Его догадка оказалась верной. Школьник медленно вытащил плотную глянцевую бумагу и мгновенно перевел взгляд на улику. Обычная потрепанная фотография. На ней два человека: взрослая женщина в красивом цветастом платье и ребенок лет семи, девочка с двумя черными шишками на макушке. Женщина нежно обнимала ребенка, а девочка лучезарно улыбалась. Бакуго было тяжело это признать, но это точно была Рин и, вероятнее всего, её мама. Эти золотые глаза он просто не мог не узнать. На обратной стороне была короткая надпись – дата 20.10.2026. «Эта женщина уже мертва,» – грустно подумал Бакуго. Находясь в смятении, парень положил фотографию на место.       Он поднялся и заходил по комнате, время от времени посматривая на часы. Блондин недоверчиво смотрел на девушку. Вдруг она распахнула ресницы, словно её жестоко выдрали из короткого сна, и уставилась на взволнованного блондина. Рин совсем не двигалась, будто превратилась в статую. Бакуго облегченно выдохнул и положил руки в карманы. – Пей и вали, – выдал он, нахмурившись. – Решил расправиться со мной? – улыбчиво и хрипло ответила она. – Совсем невменяемая? – оскалился блондин. – Пей сладкое иначе снова отрубишься. А твоё присутствие меня бесит.       Бакуго отошел к столу и схватился за телефон, чтобы не сталкиваться больше взглядом с Рин. Он закопошился в приложениях: ну, разумеется, она все удалила: и фотографии, и запись. Осталась только старая фотография её чёрного костюма с желтыми полосами. Казалось, прошли годы с тех пор, но сейчас был лишь апрель. За его спиной слышался шелест одежды и тихие одинокие глотки.       Через плечо блондин украдкой подглядывал за лисицей, словно опасаясь очередной выходки. Даже сейчас, когда она еле стояла на ногах, он был уверен, что она может устроить здесь погром. Рин не обращала внимания на аккуратную слежку: то ли она и правда её не замечала, то ли очень хорошо притворялась. Бакуго продолжал разглядывать её кошачье лицо, вглядываясь в тонкие темные круги под глазами. Блондин резко застыл – она вдруг улыбнулась. Он не отводил взгляд от неё, а по его спине стадом бежали мурашки. Парень весь трясся как осиновый лист, совсем не ожидая увидеть на губах злодейки такую тёплую и нежную улыбку. На секунду Кацуки отвёл взгляд, чтобы перевести дух, но и тут его не оставили в покое – она заговорила. – Спасибо, ангел, – сказала она, продолжив улыбаться.       Акияма совсем не смотрела на Бакуго, а он пытался сделать вид, что не смотрит на неё. Девушка бодро поднялась, словно совсем не болела, поставила кружку на прикроватную тумбу и сгребла сумку, небрежно навесив её на плечо. Она встала у открытого окна и схватилась за ручку. Тёплый ветер перестал наполнять комнату, оставив её снова душной и жаркой.       Девушка повернула голову, и Бакуго наконец поймал её желтый взгляд. Казалось, она перестала улыбаться. Её губы дрогнули, словно злодейка пыталась что-то сказать. Но Рин махнула головой, пытаясь унестись прочь, и выпрыгнула в окно. Сразу за ней форточка закрылась, и снова показалась улица с вечерними желтыми фонарями. На подоконнике остался лежать, оставленный словно напоминание о сегодняшнем дне, чистый белый платок.