Абрис

One True God, St. Mary — Sippin

      — Хочу… вас обоих, — выдохнул Чонгук.       От этих слов Тэхён расплылся в довольной улыбке. В отличие от него, Намджун оскалился, словно хищник, чьи пальцы уже плотнее обнимали Чонгука за талию.       — Наш мальчик, — прошёлся он низким, тёплым голосом по чувствам младшего, и от этого обращения жжение прокатилось по всей душе.       Тэхён наклонился ближе и жадно коснулся губ Чонгука. Поцелуй получился резким и наэлектризованным, кровь стучала в висках, а сзади, за ухом, Чонгук ощутил поцелуй Намджуна — мягкий, едва убаюкивающий, но через миг он стал более требовательным, оставляя горячий след на коже.       — Ты сам решаешь, докуда мы готовы дойти, — шёпотом напомнил Тэхён и вновь наложил на Чонгука свой горячий поцелуй.       — Я… — Чонгук сглотнул, но голос уже не дрожал, а звучал твёрже. — Я пока не готов… на всё. Но прекращать… не хочу.       Намджун приподнял голову, их с Тэхёном взгляды пересеклись. На лице последнего расцвела понимающая улыбка.       — Нам некуда спешить, малыш.       Услышав это, Тэхён повернулся к Чонгуку и аккуратно погладил его щеку.       — А я вот более чем готов, — добавил он, подмигнув Намджуну. — У нас ведь годовщина не за горами, — напомнил Тэхён. — Я сюрпризом занимался сегодня.       — Годовщина? — переспросил Чонгук с недоумением, пока Намджун придвинулся к его губам, намереваясь поцеловать удивление прямо со рта.       — Представь, — хрипловато произнёс Намджун. — Тэхён говорит таким образом, что записал для меня кое-что весьма развратное. Он мне дарит порно каждый год. Кстати, хочешь посмотреть? Я бы назвал это лучшим порно, которое мне доводилось видеть.       Щёки Чонгука моментально вспыхнули, он открыл рот, собираясь что-то сказать, но не успел. Тэхён провёл рукой по подолу его майки, затем быстро стянул её, вызывая новый приступ жара. Тёплое, чуть влажное дыхание коснулось груди Чонгука, и Тэхён жадно приник губами к одному из сосков. Его язык впервые исследовал каждую выпуклость, одновременно мягко прикусывая, а Намджун, крепко сжимая Чонгука сзади, удерживал его в этих распаляющих объятиях.       — Как раз говорил Намджуну, что до одури хочу тебе отсосать, пока он будет меня трахать, — выдохнул Тэхён и поднял взгляд, полный такого яростного желания, что у Чонгука перехватило дыхание.       Тэхён осел на край стола и принялся снимать одежду. Каждое движение — плавное, дерзко-уверенное, наполненное чувственным предвкушением. Он не скрывал, как ему льстит внимание двух пар глаз, что скользят по его телу, словно завороженные. Тэхён наслаждался.       Позади, за спиной Чонгука, Намджун наклонился к уху и прошептал обещанием:       — Мы позаботимся о том, чтобы тебе было хорошо. Просто доверься.       Слова утонули в жаре его ладоней, которые прошлись вдоль боков Чонгука, обжигая кожу. Намджун начал расстёгивать джинсы, пока в это же время Тэхён окончательно избавлялся от последних обрывков одежды, открывая идеально очерченное тело под мягким светом торшера.       Полностью обнажённый, Тэхён провёл ладонью по груди, насмешливо улыбаясь:       — Я за смазкой.       Он исчез за дверью спальни, оставляя Намджуна наедине с полурасслабленным, но уже жаждущим Чонгуком. Намджун не прекращал раздевать его, и в голосе слышался нежный вызов:       — С удовольствием занялся бы этим сам, но Тэхён мне не простит. Он хотел сделать первым тебе минет.       Озорная усмешка скользнула по его лицу, а ловкие пальцы наконец расправились с джинсами. Когда ткань сползла по ногам, Намджун дал волю рукам и жадно провёл ими по напряжённому члену Чонгука. Лёгкое сжатие — и в ответ из груди вырвался глубокий вздох. Намджун наклонился, осыпая бедро горячими поцелуями, и, дойдя до основания члена, аккуратно растёр большим пальцем выступившую смазку.       — Как же ты сладко отзываешься, малыш, — прошептал он в такт едва заметному, но адски приятному движению рукой, и Чонгук ответил приглушённым стоном, подавшись бёдрами в руку.       Тэхён вернулся, держа небольшую бутылочку. Он застыл подходя, с приподнятыми бровями и хитрой улыбкой, наблюдая, как Намджун продолжает ласкать Чонгука. Промолчав, он сел на диван. Его расслабленная поза и полуприкрытые глаза не оставляли сомнений: Тэхён ждал, когда к нему присоединятся. Он откинулся на спинку с вызывающим видом и не отрывал взгляд от Чонгука — молча приглашая идти дальше.       — Ну что, поможешь мне? — обратился Намджун к Чонгуку с игривой ноткой в голосе.       Они уселись по обе стороны от Тэхёна, запирая его в интимном треугольнике. Намджун водил горячими поцелуями по плечам и шее, отчего у Тэхёна бежали мурашки по коже, а Чонгук, тем временем, осыпал грудь и живот нежными, но пылающими прикосновениями губ. В какой-то момент Тэхён потянулся к Чонгуку, увлекая его ближе:       — Давай устроимся поудобнее, — предложил он, скользя ладонью по его лицу.       Но не успел Тэхён по-настоящему насладиться моментом, как оказался зажат между двумя раскалёнными телами. Стоило ему опуститься на колени перед Чонгуком, как низкие выдохи Намджуна обожгли шею и лопатки, заставляя сердце биться чаще.       Губы Тэхёна жадно сомкнулись на члене Чонгука; влажные, цепкие прикосновения языка и губ были доведены до совершенства — Чонгук не мог сдерживать глубокие, прерывистые стоны. Он вздрагивал всем телом, запрокидывал голову назад и ухватился за край дивана, то ли пытаясь унять дрожь, то ли желая поближе прижать к себе Тэхёна.       Сзади раздался громкий вздох. Намджун вошёл и притянул Тэхёна ближе к себе. Дыхание у обоих сбилось, и стоило Тэхёну попробовать пошевелиться, как сильные руки Намджуна надёжно удержали его на месте. Бёдра Тэхёна оказались в уверенной хватке, а его рот захватил член Чонгука ещё глубже, исторгая из горла глухой хрип.       Прикосновения Намджуна были нежными и вместе с тем жёсткими в своих притязаниях — он знал, где именно нужно провести ладонью, чтобы заставить Тэхёна содрогнуться. И этот огонь, пущенный с двух сторон, распаляя и без того взвинченные нервы, превратил их затею в абсолютное безумие, где не было места ни стыду, ни сомнениям.       Когда Намджун вошёл, Тэхён не сдержал сдавленного всхлипа. Чонгук, почувствовав это, приглушённо простонал и наклонился вперёд, нежно оглаживая спину Тэхёна. Намджун же, начал двигаться увереннее. С каждым толчком спина Тэхёна выгибалась сильнее, а его рот плотнее сжимался вокруг члена Чонгука, который то и дело срывался на низкие стоны. Скользко-вспотевшие ладони Чонгука гладили напряжённую шею и плечи Тэхёна, словно стараясь успокоить ту бурю ощущений, что творилась внутри.       Трое сплетались в единый узел удовольствия. Тэхён, с губами, раскрытыми для Чонгука, и телом, податливо принявшим Намджуна, был в эпицентре их безрассудного желания и похоти. Ощущения накатывали волнами — от грубых движений сзади до пульсирующего жара в глотке — и смешивались в одно безумие, которое невозможно остановить. Которое никому не хотелось останавливать.       Тэхёну казалось, что он потерял связь с реальностью — его сознание плыло в плотном и тёплом мареве удовольствия. Всё вокруг звенело: от звука натужного дыхания Намджуна за спиной до прерывистых стонов Чонгука, исходящих сверху.       Каждое движение Намджуна выбивало почву из-под тела, и Тэхён машинально опирался руками о колени Чонгука, желая сохранить хоть какое-то равновесие. Спина выгибалась в такт жёстким толчкам, а внизу живота нарастала сладкая ломота, расползающаяся горячими всплесками. Он с трудом сдерживал стоны, пока скользкий от слюны и возбуждения член Чонгука наполнял его рот. Жар во рту смешивался с жаром внизу живота, создавая один сплошное пятно во всё тело расплавленных чувств.       Чонгук то гладил приоткрытую шею Тэхёна, то терялся в его спутанных волосах, пытаясь хоть как-то ослабить бурю ощущений. От каждого нового толчка его бёдра подрагивали: то прижимались к Тэхёну, то чуть отстранялись в поисках идеального ритма. Он вскрикивал, чувствуя, как каждый нерв тянется и обрывается во вспышке острой, почти болезненной сладости.       В какой-то момент Тэхён ощутил, что тело Намджуна стало ещё напряжённее. Прикосновения к талии стали жёстче, а в движениях сквозила необузданная сила. Каждый толчок передавался по всему позвоночнику — так, что у Тэхёна перехватывало дыхание, и в голове гулко отбивался ритм их смешанных желаний.       Сквозь нарастающий гул в ушах он успел уловить низкий голос Чонгука, срывающийся в стон:       — Тэхён… боже… — И дрожь, что пробежала по телу Чонгука, заставила того упереться руками в тело Тэхёна.       Для Тэхёна всё слилось в единый поток: слёзы на глазах от слишком глубоких толчков Намджуна и глубокого минета, солоноватый привкус пота и спермы на губах, жар от прикосновений Чонгука, который то гладил его подбородок, то лицо. Мир трансформировался до тесного треугольника их тел и перехватывающего дыхание восторга. Чонгук впился в его губы и с жадностью принялся вылизывать рот.       Когда волна блаженства накрыла его окончательно, Тэхён выгнулся, зажмурившись. Звук собственного стона показался ему далеким — его поглощал рот Чонгука. Стон был таким, будто его одновременно поглотили громкие вскрики Чонгука и низкое, рычание Намджуна. Его руки сжались на теле Чонгука, а намокшие от пота пряди прилипли к вискам. Сознание взорвалось тысячью искр — и в эти долгие, тянущиеся секунды Тэхён не мог и не хотел дышать ничем, кроме их общей неистовой страсти.       Чонгук почувствовал, как тело Тэхёна окончательно расслабилось. Наклонившись вперёд, он прижался лбом к затылку того, тяжело дыша. Рука Чонгука нежно скользнула по груди Тэхёна, будто хотела удержать это всепоглощающее ощущение хотя бы на долю секунды.       Намджун же, чувствуя, как Тэхён содрогается в оргазме, ещё сильнее сжал его бёдра, продолжая доводить себя до предела. Его дыхание стало рваным, толчки ещё более жёсткими. Сквозь прерывистое рычание он впился губами в разгорячённую кожу лопатки, прежде чем и его тело затопила волна жгучего экстаза.       Ни один из них не знал, сколько прошло времени, прежде чем отгремел последний громкий стон наслаждения. Трое словно забыли, как дышать — они застыли, прижавшись друг к другу в дрожащей послеоргазменной истоме, стараясь сохранить близость ещё хотя бы на один миг. Тэхён, чувствуя, как двое любимых мужчин всё так же бережно поддерживают его, выдохнул с тихой благодарной улыбкой. Грудь Чонгука то поднималась, то опадала прямо перед его глазами, а руки Намджуна всё ещё обнимали его, не позволяя упасть от сладкой усталости.       Последним отголоском этого момента стал ленивый поцелуй Чонгука, который он оставил на влажных от пота и поцелуев губах Тэхёна.       Они с трудом переставили ноги и, продолжая прижиматься друг к другу, добрались до дивана. Всё ещё дышали сбивчиво, а внутри по-прежнему приятно покалывало от недавнего оргазма. При этом тело отзывалось лёгкой усталостью — слишком много волнения за такой короткий промежуток времени. Но никто из них не жаловался. Напротив, тёплая волна удовлетворения растекалась у каждого по крови.       — Давайте… просто немного полежим, — произнёс Тэхён, устраиваясь на мягких подушках и притягивая Чонгука за запястье ближе к себе. Чонгук с удовольствием последовал за ним, прижимаясь боком, а затем коротко хихикнул, когда Намджун улёгся с другой стороны, обняв обоих. Их запутавшиеся ноги тянулись куда попало, но так было только уютнее.       Намджун потянулся к ближайшему креслу, нащупал руками декоративный плед, приподнялся и неуклюже накрыл им троицу. Ткань была мягкой и чуть холодила разгорячённые тела, что казалось приятным контрастом к пульсирующей жаре под кожей. Они подались навстречу друг другу, образовав тесный треугольник рук и ног.       — Как же хорошо… — Чонгук блаженно прикрыл глаза. — Не знаю, как вам, но для меня это, правда, лучший секс. И… — он смущённо усмехнулся, глядя на Тэхёна, — лучший минет в жизни. Это просто космически было! Научишь?       — М-м-м, приятно слышать, малыш, спасибо, — отозвался Тэхён, лукаво улыбаясь. — На ком тренироваться будешь: на мне или на Намджуне? — Он подмигнул Намджуну, чей взгляд в ответ загорелся озорными искрами. — Но ещё ничего не было.       Чонгук распахнул глаза и удивлённо поднял брови:       — Серьёзно? Мне показалось, что это уже был пик наслаждения.       — Мы только начали. — Намджун провёл ладонью по его шее, ласково сжимая, будто проверяя границы. — Поверь, у Тэхёна полно идей. И у меня тоже.       — Да. — Тэхён, поворачивая голову, оставил на щеке Чонгука невесомый поцелуй, от которого тому стало ещё теплее. — Хочется показать тебе весь потенциал наших фантазий.       Чонгук почувствовал, как сердце опять ускоряет ход, и машинально крепче обнял обоих, заметив, как довольный Намджун склонился к его волосам и шумно выдохнул:       — Так что не расслабляйся надолго.       Рассмеявшись, Чонгук подтянул колени к груди, удобнее устраиваясь между ними двумя. Запах смеси из парфюмов, пота и близости всё ещё обволакивал диван и мужчин, делая воздух вязким. Но им это нравилось — там, под пледом, в захвате переплетённых рук, они чувствовали себя в какой-то особенной, созданной только для них троих, вселенной.       — Давайте ещё чуточку поваляемся вместе, — прошептал Чонгук, прижимаясь щекой к груди Тэхёна и перекинув руку на торс Намджуна. — И… готовьте для меня свои сюрпризы в следующий раз.

***

      Намджун сидел в одиночестве за кухонным столом, обхватив ладонями чашку горячего кофе. Он смотрел в окно, за которым лениво стелились сиреневые облака рассвета, и думал об их годовщине — восьмой по счёту. По-хорошему, сегодня стоит вспоминать счастливые моменты за этот год, но почему-то единственное, что вставало перед глазами — это Чонгук.       Вспомнилась прошлая годовщина, как они с Тэхёном радовались тогда — просто вдвоём, устроили спонтанную поездку к морю, провели тихий уикэнд без суеты. А в этом году всё иначе. Они теперь живут втроём: он, Тэхён и Чонгук. И теперь их утренние рассуждения, вечера, ужины, мелкие хлопоты — всё стало совместным.       Намджун задумался о том, что после первого раза втроём Чонгук так и не перебрался в их с Тэхёном спальню. Он остался в своей комнате, будто ничего не было. Тэхён не настаивал — уважал чужие рамки, Намджун тоже. У всех троих было видимое спокойствие, но в глубине души оно таковым вовсе не казалось. Прежние уклады ломались, выстраивались новые. И вот среди всего этого переплетения чувств, Намджун ловил себя на мысли: «А что, собственно, я чувствую к Чонгуку? Это правда влюблённость?..»       На первый взгляд, ответом казались только ситуативное желание и телесное влечение. Но при ближайшем рассмотрении он понимал, что просто умело, даже профессионально обходит главный вопрос. И с каждым днём, каждым вечером, когда Тэхён и Чонгук проводили время вместе, у него внутри росло какое-то смутное чувство. Вроде бы не ревность, не злость, не обида — только легкий укол, о котором он до этого старался не думать.       Снова и снова перед внутренним взором всплывали картинки, где Тэхён и Чонгук разговаривают, смеются и обнимаются; где Тэхён, присев рядом на диван, гладит Чонгуку волосы, а тот, порозовев, смотрит на него влюблёнными глазами. Ведь это уже не просто ласка, не просто страсть разовой ночи. В этом есть нежность, трепетность, забота. И его, Намджуна, это, получается, выбивает. Не ломает — но чуть-чуть изменяет привычный внутренний баланс.       «А что, если Тэхён теперь любит и Чонгука так же как и меня? А если — больше?» — всплыло в сознании.       Часть Намджуна будто говорила: «Ну и что ж? Пусть любит. Разве он не вправе? Я сам разрешил. Я этим делаю его счастливым». Но другая часть — та, что всегда была уверена в уникальности их пары — ощущала дискомфорт. Не яркую, мучительную ревность, а какое-то неопределённое чувство, похожее на затянувшуюся тоску или обиду.       Он не мог и не хотел винить Чонгука. В конце концов, он действительно проникся к нему душевной симпатией. Но червь внутри шептал: «Пускай и ты, Тэхён, почувствуешь, каково это — делить любимого…» — И тут же сам себе возражал: «Нет, я не желаю им зла или чего-то плохого». И всё же план, словно сам собой, стал складываться в голове, потому что Намджун вдруг осознал, что не хочет просто принимать новую реальность без того, чтобы и Тэхён взглянул на ситуацию его глазами.       Тихо вздохнув, Намджун поставил пустую чашку в посудомойку. Сверху доносился негромкий шум — может, Тэхён что-то искал или уже проснулся Чонгук. Но он не собирался сейчас подниматься, не хотел ловить на себе их взгляды. Этот день годовщины будет проходить совсем не так, как обычно.       Он тихо прошёл в коридор, обулся, взял ключи от машины и вышел на улицу. Октябрьское солнце уже поднялось достаточно высоко, ослепив его на несколько секунд. Намджун зябко повёл плечами, но тут же расправил спину. «Пора на работу, отвлечься», — подумал он. В голове снова всплывал смутный образ Тэхёна, улыбающегося Чонгуку. И от этой картинки появлялось странное оцепенение внутри.       Подойдя к машине, он сел за руль и несколько секунд просто сидел, прислушиваясь к шуму своего дыхания и мыслям. Привычное действие — повернуть ключ, включить зажигание — далось с неожиданной тяжестью. Но всё же заурчал двигатель, и он плавно вывел автомобиль с подземной парковки.       Обычно музыка или подкаст на заднем фоне сопровождали каждое его утро. Сегодня он ехал в полной тишине. Нужно было до конца сформулировать план, который зрело произрастал в его уме.       «Я знаю, что Тэхён любит меня и я люблю его. Но он не почувствует всей глубины перемен, пока сам не столкнётся с этим же вопросом. Вопросом, который я боюсь себе задать в открытую… Как быть, когда ты видишь, что у твоего партнёра появляется новое, не менее глубокое чувство к третьему? Когда это не только страсть, но и эмоциональная привязанность?..»       Намджун, нахмурившись, сжал руль покрепче. С одной стороны, он хотел мира для всех. С другой — укол боли внутри не давал покоя. Он не был готов признаваться, что иногда шорохи в груди — это уже не просто «ничего не чувствую к Чонгуку», а нечто сложнее и глубже. Значит, придётся пойти другим путём: заставить Тэхёна взглянуть на жизнь втроём со стороны, которая так волнует самого Намджуна.       Машина плавно сворачивала на главную улицу. Его план был прост — вызвать в Тэхёне схожие эмоции, показать, что в их отношениях присутствует и другой угол обзора. Укол ревности или непонимания может заставить Тэхёна по-новому посмотреть на ситуацию. А может, и его самого подтолкнёт к осознанию новой реальности.       — Только бы не перегнуть палку… — негромко проговорил он, сворачивая в переулок.             И хотя Намджун ещё не до конца понимал, в чём конкретно будет заключаться план, одно он знал точно: сегодня, в их годовщину, он выведет эту троицу из привычной зоны комфорта. Возможно, чтобы в итоге вновь сплотить их, а заодно найти собственный ответ на вопрос, от которого столько времени бегал.

***

      Пока день был относительно спокойным, Тэхён и Чонгук решили сделать короткий перерыв: выпить кофе, перевести дух. Заодно в голову Чонгука пришла мысль:       — Я тут подумал, — начал он, глядя на дымящийся напиток, — у вас же сегодня годовщина с Намджуном, да?       Тэхён улыбнулся, ощутив приятную волну тепла от осознания этого факта, и подтвердил:       — Да, восемь лет… Сегодня.       — Восемь лет — это очень долго. А расскажи, как вы вообще познакомились? Были ли какие-то «ваши» традиции, ритуалы? Я… — он запнулся, слегка смутившись, — хочу лучше понимать вас.       Тэхён поставил чашку и откинулся на спинку стула, мельком поглядывая в окно. На лице медленно проступала спокойная улыбка:       — Ну, начну с того, что познакомились мы на вечеринке у наших общих друзей. Помнишь те картины в гостиной — их подарила одна замечательная пара. Так вот именно у них и был тогда праздник. Я особо не планировал ничего: просто пришёл поздравить. А потом увидел его…       Он погрузился в воспоминания, прикусив губу, как будто заново представляя ту сцену:       — Знаешь, бывают моменты, когда смотришь на человека — и понимаешь, что всё. Вот он. Моё. Было странно, но меня буквально тянуло к нему физически, даже на уровне какого-то энергетического поля. А когда мы разговорились… ммм, я был покорён.       — И чем же он тебя зацепил? — Чонгук, сам того не замечая, подался вперёд.       — Вот самое интересное, что не чем-то конкретным. Совпало всё: его спокойствие, уверенность, внешность, чувство юмора, улыбка. Мне казалось, что я наконец нашёл человека, с которым хочется сразу всё — от обычного ужина до переезда в другую страну. А по факту… — Тэхён хохотнул, вспоминая смущение, — в конце той же вечеринки я прямым текстом предложил ему «Завтра встретимся, хорошо? Хочу тебя узнать».       Чонгук расплылся в улыбке:       — Вот это да… Так неожиданно. Значит, ты был инициатором?       — О, ещё каким! И на следующий день мы сходили на ужин, который, к слову, затянулся на часов пять. Мы говорили, говорили и говорили. Обо всём на свете: о музыке, книгах, планах на будущее, вере, о космосе и инопланетянах, динозаврах… А когда уже возле моего дома прощались, я… ну, признаться, я поцеловал его так внезапно, что он от неожиданности даже вздрогнул. Это был один из тех поцелуев, когда кажется, что внутри всё горит и дрожит одновременно. Вот тогда я окончательно понял: «Всё, Тэхён, ты влип по полной».       — И вы сразу стали жить вместе? — уточнил Чонгук, обдумывая услышанное.       — Нет, мы не кинулись наутро в одну квартиру, как в романтических комедиях, — Тэхён усмехнулся, — но как-то так вышло, что «конфетно-букетный» период у нас особенно не отделялся от дальнейшей жизни. То есть было всё: и романтика, и ночные разговоры, и ссоры на кухне, — он хмыкнул, вспоминая, — но это было настолько органично, что и по сей день продолжается. Понимаешь? Мы живём уже восемь лет…       Чонгук слушал, затаив дыхание. В груди у него приятно теплилось чувство — может, лёгкая зависть к их гармонии, а может, искренняя радость за них.       — Здорово звучит… правда здорово.       — И ты тоже уже часть этого всего. Хоть тебе пока всё в новинку. Я бы не сказал, что ты рушишь нашу гармонию, наоборот… Ты привносишь новую грань. — Он поколебался и уточнил, глядя вглубь глаз, — надеюсь, мы тоже помогаем тебе чувствовать себя счастливым.       Чонгук лишь улыбнулся в ответ, отвёл взгляд и вернулся к недопитой чашке кофе. Где-то в глубине груди у него щемило: восемь лет — огромный срок, и всё это время Тэхён и Намджун считали себя единым целым. Поневоле задумаешься, насколько крепки между ними эти нити и хватит ли места третьему. Но, глядя, как Тэхён с нежностью говорит об их совместной истории, Чонгук понимал, что, похоже, место всё-таки есть.       — Знаешь, — добавил он через минуту, — я люблю слушать, как вы рассказываете о своих отношениях. Как будто узнаю другую сторону вас обоих.       Тэхён, смягчившись, кивнул:       — Спрашивай обо всём, что интересно. А я расскажу, честное слово, — он слегка рассмеялся.       Чонгук тихо вздохнул и смотрел в свою чашку, которую крутил в руках.       — Можно спросить… Что-то такое… Может, звучит странно, но… — Он запнулся и поднял взгляд, в котором читалось смущение. — Ты говоришь, что любишь меня. И при этом любишь Намджуна. А я… ну, я не понимаю: а зачем тогда нужен я? Кажется, у вас всё был и есть прекрасно…       Тэхён оторвал локти от стола и слегка подался вперёд.       —Зачем? — мягко переспросил он, пытаясь определить, насколько глубоко Чонгук сейчас уязвлён или просто сбит с толку.       Чонгук нахмурился и нехотя выдал:       — Просто… вот вы с Намджуном вместе восемь лет. У вас своя история, своя любовь… А я как будто случайно туда вторгся. Да, ты говоришь, что я Намджуну нравлюсь, что ты… что ты любишь меня. Но разве так бывает? Разве можно любить двоих сразу?       Тэхён на мгновение прикусил нижнюю губу, подбирая слова.       — Я понимаю, откуда у тебя эти вопросы. Но ты ведь сам не смог выбрать между нами с Намджуном. У тебя одинаковая сила чувств к нам.       — Это другое же. Вы появились в моей жизни считай параллельно. А вы вместе уже восемь лет…       — Мне тоже когда-то казалось, что любовь — это что-то, что вмещает только двоих. Но, видишь ли, у каждого человека есть свои рамки, свои лимиты и потолки — или их отсутствие. Всё началось как-то… естественно. Я вдруг понял, что вижу в тебе не только физическое влечение, — он улыбнулся, — хотя и оно, признаюсь, было сильным. Но и душевное притяжение: чувствуешь, когда с человеком совпадаешь по миру, по его внутренней мелодии и архитектуре.       Чонгук слегка оживился:       — Ну да, мы ведь действительно быстро нашли общий язык и… — он смутился, вспоминая их первые совместные обеды, — всё это было так… так тепло. Но мне всё ещё кажется, что я влез в вашу пару с Намджуном.       — Понимаешь, — Тэхён заговорил аккуратно и очень спокойно, — когда ты с кем-то долгое время, то отношения становятся неразрывной частью тебя. Я люблю Намджуна. Но знаешь, что самое интересное? Когда в моей жизни появился ты, это не отменило моей любви к нему. Как оказалось, моё сердце не ограничено: я могу и хочу делить там место и для тебя.       Он коснулся ладони Чонгука:       — То есть ты не «второй», не «запасной» — ты просто ещё один мой любимый человек. Мы никогда не планировали отношения на троих, мы не искали третьего специально. Всё сложилось само собой. Это и необычно, и страшно, но и… захватывающе.       — То есть… ты любишь меня так же, как и Намджуна?       Тэхён улыбнулся уже шире и накрыл пальцы Чонгука своими:       — Любая любовь будет отличаться друг от друга, потому что вы разные. Я люблю вас обоих, но каждого уникально. Никто из вас не «заменяет» другого, никто не «лучше» или «хуже». Просто вы двое — люди, близкие мне до дна моей души, но по-разному. И ты нужен мне не потому, что чего-то «не хватает» в Намджуне. Я хотел бы быть и с ним, и с тобой, потому что так чувствую, что могу дать и получить больше тепла, любви и понимания. Вот и всё.       Чонгук вздохнул, словно с трудом впуская эту новую логику внутрь себя.       — Но ведь… а если я никогда не приму это до конца как норму и всё время буду… я не знаю… чувствовать себя лишним? Потому что порой так и есть. К примеру, когда вижу, как вы целуетесь… Я не ревную, просто чувствую, как будто лишний.       — Тогда я буду с тобой разговаривать, как сейчас, — просто ответил Тэхён, с серьёзным выражением на лице. — Я буду напоминать тебе, что мне действительно важно твоё присутствие. И я уверен, что и Намджун не молчит, когда замечает твоё смущение или тревогу.       В глазах Чонгука мелькнула благодарность:       — Просто это новое для меня. Я никогда не представлял, что можно… любить вот так. Что чьё-то сердце способно это вместить.       — Ничего страшного, — успокоил Тэхён. — Нам с Намджуном тоже всё это в новинку. Мы всё время учимся понимать, не ранить друг друга. Иногда запутываемся и ошибаемся. Но я искренне хочу быть с вами двумя, и готов работать над тем, чтобы всем было хорошо.       — Ладно… спасибо, что объяснил. Я, наверное, всё равно буду ещё кучу раз переспрашивать…       Тэхён фыркнул, расплываясь в тёплой улыбке:       — Спрашивай хоть миллион раз. Я всегда тебе отвечу.       …       Намджун ожидал, что вернётся в пустую квартиру, оставит вещи, заедет в офис за Тэхёном с Чонгуком и все вместе поедут в ресторан — он уже прокручивал в голове сценарий ужина и даже список вин. Но, едва открыв дверь, он понял, что планы изменились: его с порога встретил тёплый, манящий аромат любимых блюд. Из глубины квартиры доносился негромкий звон посуды, шелест шагов; тут царила атмосфера домашнего уюта и тихой суеты.       В руках Намджуна был огромный букет дельфиниумов — высоких, слегка необычных, с лиловыми соцветиями. Внутренний карман пиджака оттягивала маленькая коробочка, которую он то и дело поправлял, опасаясь выронить. Сбросив пальто и вешая его на вешалку, Намджун прошёл в гостиную, стараясь не слишком шуметь. Как раз в этот момент показался Тэхён — весь зарумянившийся от возни у плиты. Следом за ним Чонгук, держа в руках тарелку с уже нарезанной зеленью. Они, кажется, были уверены, что у них ещё есть как минимум минут двадцать, прежде чем Намджун вернётся.       Взгляд Тэхёна упал на роскошный букет, а затем — на счастливое лицо Намджуна. И в следующую секунду Тэхён буквально бросился вперёд, роняя на ходу лопаточку для салата. Она упала где-то у ног Чонгука, а Тэхён уже мчался к любимому мужчине.       — Любовь моя, я тебя люблю! — Тэхён воскликнул это громко, почти прорычал от переполняющего чувства, и одновременно поймал Намджуна в охапку. Их объятия вышли крепкими и горячими, как будто после долгой разлуки. Букет легкомысленно прижался к боку Намджуна, некоторые лиловые соцветия задели плечо Тэхёна, оставляя тонкий аромат. Но ни один из них не обратил на это внимания — они искали губы друг друга, дыхание сбилось в нетерпеливой спешке.       Тэхён прижался крепче, запустив ладони под пиджак Намджуна, скользя по крепкому торсу, а Намджун одной рукой всё ещё держал цветы, а другой обвил Тэхёна за талию, прижимая ближе. Поцелуй получился жадным, чувственным, наполненным тихими стонами и короткими выдохами. Лица горели от взаимной тяги: их тела знали друг друга уже много лет, но каждое прикосновение будто вновь возвращало их в начало отношений, где искра страсти вспыхивала при любом касании.       На несколько секунд они оторвались друг от друга, переведя дыхание. Намджун коснулся носом лба Тэхёна и улыбнулся, положив букет на стол, чтобы не помять и не сломать хрупкие стебли.       — Прости, не успел сразу отблагодарить тебя достойно, — проговорил Тэхён. — Цветы всё-таки потрясающие, но ты мне дороже любого букета.       Намджун покачал головой, скользнув ладонью по затылку Тэхёна и притягивая ближе для нового поцелуя, чуть более медленного, но ещё более глубокого. Теперь поцелуй был не столь поспешным, а осознанно томительным. Страсть разгоралась постепенно, но оттого ощущалась ещё ярче: каждый миллиметр прикосновений казался сплавом тепла и желания.       Гостиная, обеденная зона и кухня — были открытым пространством. Чонгук с жадностью наблюдал за сценой любви и снова в нём закрадывались мысли о том, что он — лишний. Он отвернулся к раковине и принялся мыть посуду. Вскоре он успокоил себя, вспоминая разговор с Тэхёном.       …       Намджун отодвинул тарелку чуть в сторону, перехватив бокал правой рукой. Тэхён и Чонгук, чувствуя, что сейчас прозвучит что-то важное, тоже притихли. Тёплый свет, мягкий аромат блюд и послевкусие десерта на губах — всё создавало особую, почти волшебную атмосферу.       — Восемь лет, — начал Намджун, чувствуя, как сердце бьётся чуть быстрее, — они пролетели как миг, но в то же время я прожил за эти восемь лет целую жизнь. Я познал настоящую, искреннюю, страстную любовь. И всё это — благодаря тебе, Тэхён. Честно сказать, — продолжил Намджун, переводя взгляд на Чонгука, — меня поначалу пугала мысль о том, что в наших отношениях появится третий человек. Я боялся, что… не хватит ни сил, ни чувств, ни места в сердце. Но когда я познакомился с тобой, Чонгук, то понял: не только любви Тэхёна хватает на троих. Моё сердце тоже способно вместить больше, чем я думал.       С этими словами он опустил ладонь в карман и достал бархатную коробочку. Тэхён и Чонгук одновременно приподнялись в ожидании. И когда крышка откинулась, стало видно три обручальных кольца, поблёскивающих в свете лампы. Внутри каждого была выгравирована дата — день восьмой годовщины — и сложенные инициалы: их троих.       — Сегодня, — произнёс Намджун негромко, словно боясь спугнуть магию момента, — я хочу, чтобы восьмая годовщина нашей с Тэхёном любви стала и первой датой новой семьи — семьи, где есть и ты, Чонгук. Я предлагаю пойти дальше этим путём вместе, втроём.       Он взял первое кольцо и аккуратно одел его на палец Тэхёна. Тот не сдержал счастливого смешка, заметив, как идеально кольцо село.       — Ты точно угадал с размером, — с искрами в глазах шепнул он.       — Хотелось бы верить, что угадал во всём, — ответил Намджун и прикоснулся губами к пальцам Тэхёна.       Затем Намджун взял второе кольцо и повернулся к Чонгуку. Тот застыл, буквально не дыша, когда Намджун аккуратно одел ему кольцо. Чонгук смущённо улыбнулся, чувствуя, как внутри всё сжимается от восторга и неожиданности.       — Добро пожаловать в нашу семью, Чонгук, — с теплотой сказал Намджун.       — Я… спасибо, — пробормотал Чонгук, опустив взгляд на поблёскивающий металл. Казалось, что у него вот-вот защемит в груди от наплыва эмоций.       Тэхён, полный нетерпения, взял коробочку, и буквально сунул её в руки Чонгуку:       — Давай, малыш, — голос его дрожал от переполняющего чувства, — надень на палец Намджуна!       Чонгук, всё ещё в лёгком шоке, аккуратно подцепил кольцо и придвинулся к Намджуну. Тот протянул ладонь, не сводя глаз с Чонгука. Кольцо село как влитое, подтверждая, что всё идеально просчитано.       Тэхён, не удержавшись, сделал первый шаг: мягко приподнялся и коснулся губ Намджуна. Поцелуй получился нежным, благодарным. Чонгук же, словно подхватив приглашение, приник к другому уголку губ Намджуна. Тэхён скользнул рукой к затылку Намджуна, а Чонгук, в порыве эмоций, обвил его за плечи, притягивая ближе. Тёплая ладонь Намджуна легла на Тэхёна и, одновременно, его пальцы другой руки сомкнулись с ладонью Чонгука. Так они втроём слились в этом уникальном, почти невозможном движении, когда губы Тэхёна и Чонгука одновременно нашли общий ритм с губами Намджуна, а порывы дыхания переплелись в единый выдох.       Кто-то мог бы сказать, что такой тройной поцелуй неловок, но для них он стал пиком душевной близости: каждый прикасался и к губам, и к сердцам остальных сразу. Тэхён нежно поцеловал уголок рта Намджуна, чуть задержался, а Чонгук, не выпуская их обоих из объятий, скользнул губами по шее Тэхёна, чувствуя, как тот вздрагивает от приятного электрического разряда. При этом Намджун успевал одним плавным движением обнять обоих.       Тёплое дыхание и вкус вина ещё витали между ними, когда они слегка отстранились, чтобы посмотреть друг на друга и осознать: теперь они — не просто союз из двух людей, а троица, связанная кольцами, воспоминаниями и взаимным доверием.       Намджун взял новую бутылку вина, чтобы наполнить бокалы снова. Вечер давно перевалил за ту грань, где все мысли сосредоточены теперь только друг на друге. Казалось, голова шла кругом не столько от алкоголя, сколько от эйфории и восторга. Никто не скупился на поцелуи, улыбки и тёплые слова — всё вокруг дышало любовью и праздником.       Они ещё долго сидели вместе: вспоминали забавные истории из жизни Тэхёна и Намджуна. Тэхён иногда, смеясь, говорил: «Только не рассказывай ему вот про тот случай!» — но, само собой, после непродолжительной паузы начинал сам же всё пересказывать. Чонгук слушал, временами с замиранием сердца осознавая, насколько крепка и жива любовь между этими двумя. Но теперь к ним прибавился он — и ничто не указывало на то, что это «место» для него выделено искусственно.

Chase Atlantic — Right Here

      Вино было уже почти на исходе, как и трезвость разума, когда Тэхён хлопнул в ладоши:       — Так, по традиции… настал черёд моего подарка!       При этих словах Намджун понимающе приподнял брови и многозначительно хмыкнул. Чонгук тоже заметил эту короткую, но весьма красноречивую реакцию.       — Каждый год я записываю особенное видео. Обычно только для Намджуна, но в этом году у меня вдруг появились двое зрителей. — Он усмехнулся с лукавой улыбкой, в которой сквозило явное обещание «грядёт нечто горячее». — Ладно. — Тэхён поднялся и достал с полки пульт от телевизора, потом протянул его Намджуну, глядя тому прямо в глаза. — С годовщиной, любимый. И… — на короткий миг он посмотрел на Чонгука, — …добро пожаловать в нашу традицию, малыш.       Намджун улыбаясь принял пульт. Чонгук заметил, как взгляд Намджуна в этот момент сделался более сосредоточенным, немного предвкушающим, словно он занял «официальное место» этого вечера. Он уже знал, что Тэхён предпочитает удалиться в спальню, прежде чем ролик начнётся — так повелось годами.       — Я пойду… — тихо произнёс Тэхён. И, скользнув ладонью по плечу Намджуна, скрылся за дверью спальни.       Оставшись вдвоём, Намджун и Чонгук обменялись кратким взглядом. Чонгук чувствовал, как сердце у него колотится от любопытства и лёгкого возбуждения. Намджун плавно устроился на диване, притянул к себе чуть смутившегося Чонгука, обнял его и спросил:       — Готов?       — Думаю, да… — ответил Чонгук, нащупав руку Намджуна.       Намджун нажал на кнопку и экран ожил. Первые секунды видео были достаточно невинными: лёгкая музыка, полутемнота комнаты, силуэт Тэхёна в отражении зеркала. Но вскоре Чонгук понял, что это совершенно иная режиссура, чем он мог ожидать. Тэхён на записи был одет лишь в расстёгнутую рубашку, которая мгновенно соскользнула с плеч, и камера фокусировалась на линиях его тела и безумно откровенных действиях.       Чонгук непроизвольно расширил глаза: то, что он увидел на экране, было настолько горячим, что у него сперло дыхание. Он перевёл взгляд на Намджуна, который смотрел на происходящее с явным удовольствием, не отводя глаз. Чонгук только что лично удостоверился, в словах Намджуна, что это лучшее порно за всю мою жизнь. Намджун заметил краем глаз, что Чонгук на него смотрит, и чуть усмехнулся:       — Он обычно выкладывается по полной. Поверь, это ещё только начало.       — Как он… — только и вымолвил Чонгук не в силах отвести взгляд. Он ощущал, как сильная волна жара и возбуждения захлёстывает его от одного лишь созерцания. Накал между ними в комнате ощутимо нарастал, казалось, воздух раскалялся с каждой секундой видео.       Чонгук, переводя взгляд обратно на Намджуна, понял, что зрелище рядом мало чем уступает откровенному действу на экране. Намджун сидел, откинувшись на спинку, и с таким вниманием разглядывал порно, будто читал важный документ — только вот рука… пальцы мягко, но настойчиво сжимали собственный член поверх брюк, отчего ткань соблазнительно повторяла контуры сильного возбуждения. Дыхание у него казалось ровным, но каждый полусекундный прерывистый всхлип воздуха выдавал жар внутри. Иногда он коротко облизывал губы, сглатывая вязкую слюну, уже предвкушая, насколько далеко зайдёт их сегодняшний вечер.       — Знаешь, — тихо сказал он, не отрывая глаз от экрана, — сегодня будет столько секса, что завтра тебе придётся взять выходной, если ты ещё не сделал этого. — Казалось, в этих словах зашит двойной смысл: и предупреждение, и обещание, и нечто большее, что обжигало даже через слух.       Намджун, продолжая удерживать ладонь на своих брюках, свободной рукой притянул Чонгука ближе. Он ощутил, как кровь моментально хлынула и к лицу тоже — хотя виной была не столько смущённость, сколько резкий всплеск желания.       — Смотри внимательно, — добавил он, бросив короткий взгляд в сторону экрана. — Хочу, чтобы потом мы всё повторили вживую. Только вместо игрушек будем мы. Усовершенствуем.       Намджун взглядом мазнул по лицу Чонгука и поцеловал. Но тут же, будто дразня, ослабил напор губ. Но спокойно расстегнул пуговицу на джинсах. Вполне уверенно опустил молнию.       — И не вздумай стесняться, — произнёс он тихо, когда кончиками пальцев ощутил под тонкой тканью белья уже приличную твёрдость.       — Хочешь начнём прямо сейчас?.. — жгучим шёпотом в губы спросил Намджун.       Слова попали в точку: возбуждение и дрожь в теле Чонгука усилились, а в груди родилось томительное чувство, будто ему катастрофически не хватает воздуха.       Намджун включил видео заново и добавил громкость. Гулкие стоны Тэхёна на записи, приглушённая музыка — всё смешалось в неистовый ритм, заполнявший квартиру горячими вибрациями.       — Пойдём, — негромко бросил Намджун и, не дожидаясь ответа, потянул Чонгука за руку по лестнице, ведущей в спальню.       Чонгук чувствовал, как внутри дрожит всё: от адреналина, от желания, от громких стонов на заднем плане. По мере приближения к комнате, лёгкое опасение смешивалось с бешеной тягой к новому витку влечения. Дверь в спальню была приоткрыта.       — Ну наконец-то, — улыбнулся Тэхён.       Он, обнажённый тут же поднялся с кровати. И в первую же секунду они с Намджуном синхронно навалились на Чонгука своим вниманием. Намджун, стоя сзади, обнял за талию, прижав к себе, а Тэхён провёл ладонью по груди Чонгука, ласково надавливая, будто проверяя биение его сердца.       — Так быстро стучит… Расслабься, малыш, — шёпотом произнёс Тэхён, и тут же поцеловал. — Не думай ни о чём. Просто наслаждайся.       У Чонгука перехватило дыхание, когда к его губам приблизились влажные и горячие губы Тэхёна. Одновременно с этим Намджун, прижавшись сзади, несильно покусывал его ухо и шею, оставляя тяжёлые, но такие приятные всхлипы смазанных поцелуев. Чонгук почувствовал, как всё замкнулось на нескольких точках его тела: шею обжигали неровные выдохи Намджуна, грудь покрывали обжигающие прикосновения Тэхёна, а внизу живота нарастала пульсирующая ломота.       — Такой горячий, — негромко отметил Намджун, проведя ладонями вдоль боков Чонгука и сминая футболку.       — М-м, нежный наш, — согласился Тэхён, не отрываясь от поцелуя.       Они почти синхронно принялись за одежду Чонгука. Вскоре часть её слетела прочь, открывая прекрасное тело. Холодок воздуха пробежал по разгорячённой коже, но тут же развеялся пожаром их ладоней. Тэхёну нравилось видеть, как Чонгук теряется в волне прикосновений.       А сам Чонгук, ощущая, как плечи и спина прижаты к мужскому телу сзади, а спереди его атакует нетерпеливая рука Тэхёна, буквально таял. Пока Намджун пытался стянуть остатки одежды с его бёдер, Тэхён захватывал губами то нижнюю губу, то подбородок, чуть покусывал, заставляя его тихо стонать. Чонгук лихорадочно отвечал на эти поцелуи, при этом исступлённо пытаясь расстегнуть ремень Намджуна, заведя руки назад. Пальцы дрожали, но азарт перебивал все неуклюжие движения.       Вдруг он откинул голову на Намджуна и прошептал сквозь тяжёлое дыхание, стараясь, чтобы Тэхён не слышал, но получилось всё равно достаточно громко:       — Тогда… в парке, я… я хотел только одного: чтобы ты меня трахнул прямо на капоте твоей машины.       Казалось, эти слова попали в самую чувствительную точку сознания. Намджун едва сдержал победную улыбку, крепче сжимая бёдра Чонгука.       — Сейчас… — отозвался он, — исполню любое твоё желание.       Тэхён улыбнулся. Он провёл ладонью по животу Чонгука и спустился чуть ниже, мягко поглаживая, будто спрашивая «можно ли дальше?». Ответом ему были тихие всхлипы, дающие понять, что Чонгук полностью отдаётся их власти.       — Давай сделаем его совсем безумным, — хрипло предложил Тэхён, целуя Намджуна.       — В самый раз, — коротко бросил тот.       Они не дали Чонгуку ни малейшего шанса сопротивляться: в долю секунды Намджун завёл руки за спину, придерживая так, чтобы он не мог никуда отстраниться, а Тэхён, опустившись на колени, прошёлся горячими поцелуями по внутренней стороне его бедра. Ещё миг — и его губы, вместе со скользким языком, впились в пах, от чего Чонгук громко ахнул, почувствовав, как колени начинают дрожать.       — Держи крепче, — попросил Тэхён, не отрываясь от нового лакомого места. Намджун лишь сильнее прижал Чонгука к себе, одной рукой скользнув ему под подбородок, разворачивая лицо в сторону, чтобы завладеть губами. Он начал целовать Чонгука жадно, глубоко, с жаждой. Поцелуй выходил влажным, нескончаемо долгим — и в то же время идеальным, чтобы Чонгук поплыл, забыв обо всех сомнениях.       Тэхён внизу делал чудеса своим языком, лаская горячий член Чонгука так, что тот издавал бесконтрольные звуки блаженства, утонувшие в глубоком поцелуе с Намджуном. Никакие мысли уже не приходили ему в голову — лишь вспышки удовольствия, готовые в любой момент смести последние остатки разума.       — Малыш, да ты весь — как расплавленный мёд, — удовлетворённо прошептал Тэхён, выпрямляясь, чтобы снова встретиться взглядом с Намджуном и теперь поцеловать его.       Видя, что Чонгук уже на грани, Тэхён быстро расправился с остатками одежды Намджуна. Чонгук, чуть придя в себя, тоже не хотел оставаться в стороне: он поддался вперёд, обхватывая сильные плечи Намджуна, скользя ладонями по его спине, чувствуя рельеф мышц под кожей.       — Ты такой сильный… — Он впервые коснулся члена Намджуна.       — Вот так… — прошептал Тэхён, видя, как Чонгук осторожно, но страстно сжимает возбуждённую плоть рукой. — Покажи, как сильно ты его ждал.       Они переместились на постель, где в центре оказался Чонгук, уже почти не понимающий, что происходит, кроме шквала ласк, прикосновений и поцелуев.       — Расслабься и наслаждайся, — прошептал Тэхён, жадно касаясь шеи и ключицы.       — Позволь нам заняться тобой, — с мягкой, но явной командой добавил Намджун, склонившись к уху Чонгука, дразня его дыханием.       Чонгук чувствовал, как сердце бьётся так яростно, что он едва способен различать голоса. Он закрыл глаза, выпуская долгий выдох. Эта ночь только начиналась, а он уже растворился в их жадных прикосновениях. Где-то внизу продолжали раздаваться стоны с видео Тэхёна, задавая бешеный ритм их собственной реальности.       Но тут же реальность обрушилась новой, опьяняющей волной: Тэхён и Намджун одновременно наклонились к разгорячённому телу Чонгука, даря ему двойные ласки, от которых тело мгновенно выгнулось. И в сознании осталась лишь одна мысль: «Я хочу раствориться в этом до утра». Чонгук захлёбывался в чувственных волнах: Тэхён, жадно впившись в низ живота и бёдра, покрывал его кожу горячими поцелуями и влажными прикосновениями языка, а Намджун, склоняясь с другой стороны, то и дело перемещался от груди к шее, прикусывая и дразня. Его губы, пульсирующие от желания, оставляли покрасневшие следы там, где секунду назад были губы Тэхёна. Казалось, они специально подстраивали движения в такт, чтобы Чонгук не успевал вздохнуть.       Тэхён и Намджун склонились к члену Чонгука с двух сторон, почти зеркально повторяя движения друг друга. Тэхён обхватил ствол чуть ниже, скользя языком вверх, а Намджун, напротив, приник к головке. Чонгуку казалось, что весь воздух выжгло: его взгляд метался между двумя мужчинами, которые попеременно вылизывали чувствительную плоть, но не успевал за их плавным, идеально согласованным темпом. В какой-то момент, когда оба были сконцентрированы на ласке, Тэхён и Намджун оказались так близко, что, облизывая головку с двух сторон, задевали губы друг друга. Их взгляды пересеклись и, подчинившись порыву, они встретились в коротком, влажном поцелуе — практически на самом члене Чонгука. Жаркие языки мужчин переплетались над самой чувствительной точкой Чонгука, отчего у того с губ сорвался громкий, прерывистый стон.       Тэхён и Намджун снова и снова ловили кончиками языков выступившую на головке смазку, при этом соприкасаясь губами — коротко, но так жадно. Возбуждение било через край, и каждый стремился углубить ласки.       — Боже… — сорвалось у Чонгука, — я не могу больше… — Чонгук застонал, непроизвольно ухватился за плечи обоих — в глазах рябило от избытка желанного безумия.       — Чувствуешь, как мы заводимся от тебя? — прошептал Намджун, прервав поцелуй с Тэхёном и снова наклоняясь к разгорячённому телу Чонгука, к соску.       — Ещё как, — хрипло подтвердил Тэхён, на секунду прикусывая мочку уха Намджуна, а затем возвращаясь к ласкам Чонгука.       Тэхён стремительно обвил ладонью основание члена Чонгука, а Намджун прошёлся по всей длине языком, вызывая очередную судорожную дрожь. Казалось, они действуют в идеальном тандеме, синхронно и решительно, меняясь местами, обгоняя друг друга, чтобы Чонгук не мог понять, какая пара губ ласкает его в эту секунду.       Чонгук подчинился этим ласкам: он выгибался, терялся в стоне и не знал, как выдержать ещё больше. А Тэхён и Намджун, словно почувствовав его край, не сбавляли темпа. Они чередовали минет со смелыми поцелуями между собой, и каждый раз Чонгук видел, как их языки переплетались на расстоянии нескольких сантиметров от собственной кожи. Это было так непристойно и возбуждающе, что внутри всё сжималось.       — Нам мало, малыш, — улыбнулся Тэхён.       Чонгук, покрытый испариной и слюной, не мог уже различить, чьи губы скользили по его животу, а чей язык оставил новую влажную дорожку по внутренней стороне бёдер. Он просто знал, что его тело — в центре урагана из ласки, а сам он готов отдаться этому до последней крупицы сил.       — Нам-джун… — прохрипел он.       Тэхён и Намджун, не прерывая ласк, молниеносно обменялись коротким взглядом — оба понимали, что пора идти дальше. Чонгук, чувствуя, как его тело покрывается мурашками от каждой новой вспышки прикосновений, лишь сильнее вжимался в мягкую поверхность кровати, утопая в волне раздирающего желания.       Намджун был первым, кто решительно скользнул ладонью по бёдрам Чонгука, раздвигая их шире. Он уверенно провёл пальцами по внутренней стороне, заставляя Чонгука сдавленно ахнуть в предвкушении. Один палец осторожно погрузился вглубь. Второй, смазанный ещё большим количеством смазки, добавил Тэхён — его рука с обратной стороны мягко накрыла пальцы Намджуна, и они практически синхронно начали чередовать движения, то скоординированные, то немного дразнящие, заставляя Чонгука извиваться всем телом.       — Расслабься… малыш, ну же, — выдохнул Тэхён, чувствуя, как Чонгук содрогается от каждого толчка.       С каждой секундой дыхание Чонгука становилось всё рванее. Голова запрокинулась назад, а руки судорожно хватались то за простыни, то за предплечья Намджуна и Тэхёна.       Намджун, ощутив достаточно отклика, первым отстранился. Он слегка приподнялся, направляя член, затем толкнулся — твёрдо, но так, чтобы Чонгук мог перевести дух. Тот громко застонал, стиснув бёдра Намджуна пальцами. Но стоило тянущей боли коснуться края сознания, как Тэхён, понимая момент и размер Намджуна, быстро наклонился и накрыл губами член Чонгука, одним движением скользнув почти до основания.       Горячий, требовательный рот Тэхёна отвлёк тело Чонгука от избыточной резкости ощущений. Дрожь болезненного наслаждения сменилась лихорадочным восторгом: Намджун вёл твёрдый, отмеренный ритм, а Тэхён убаюкивал болезненные ощущения минетом, временами чуть отстраняясь, чтобы дождаться очередного низкого стона Чонгука.       Каждый толчок Намджуна отзывался стуком в висках, каждый новый захват губами Тэхёна добавлял блаженного облегчения. Эта смесь грубоватой силы и мягкой заботливой ласки сводила Чонгука с ума. Тело жгло приятным огнём, а в животе всё сокращалось судорогой от близости оргазма.       Взгляд Намджуна метнулся к Тэхёну — и тот согласно кивнул. Они без слов поменялись местами, пока Чонгук лишь непонимающе моргал, пытаясь унять дрожь в теле. Стоило ему приподняться на локтях, как Тэхён ухватил его за бёдра, и тут же вошёл. Теперь уже Намджун, оказавшись рядом с лицом Чонгука, провёл ладонью по щеке и прошептал:       — Не отвлекайся на меня, просто наслаждайся, — и обхватил пальцами его затылок, притягивая в медленный, глубокий поцелуй.       Тэхён был чуть мягче, чем минуту назад Намджун, но вскоре нарастил ритм, стремясь догнать общую бешеную пульсацию. С каждым движением Чонгук глухо вскрикивал в приоткрытые губы Намджуна, а тот жадно целовал его, то прикусывая, то зажимая губами сдавленные стоны. Теперь минет отошёл на второй план, уступив место обжигающим поцелуям и жёстким по-особенному толчкам Тэхёна. Его пальцы крепко впивались в талию Чонгука, придавая каждому толчку особую глубину. Плечи Чонгука вскоре покрылись тёплым потом, а сам он утратил способность различать, кто и где его касается — всё слилось в один дикий поток.       Чонгук внезапно застонал, чуть громче и судорожнее, чем раньше, и выдавил:       — О-остановись, прошу…       Мгновенно реакция была такой — время застыло. Тэхён тут же прекратил движения, а Намджун отстранился, тяжело дыша, но тут же озабоченно всматриваясь в лицо Чонгука:       — Что случилось?.. — в голосе угадывалось серьёзное волнение.       Тэхён, нахмурившись, скользнул взглядом по телу Чонгука, стараясь понять, не болит ли у него что-то. Но Чонгук, заметив тревогу на обоих лицах, улыбнулся, прикрыл глаза и с тихим смешком проговорил:       — Прости, просто… хочу вас… поздравить по особенному. И сказать, чего хочу.       Он перевёл дыхание и открыл глаза, глядя то на одного, то на другого.       — Хочу вас двоих. Одновременно.       Намджун приподнял брови, а Тэхён даже выпрямился.       — Плохая идея, — помотал головой он. — Ты с трудом справился с одним Намджуном. Нет, малыш.       — Растяните, — уверенно заявил Чонгук, — я хочу и доверяю вам.       — Справишься ли?.. — уточнил Намджун, по-прежнему пребывая на взводе, но стараясь проявить заботу.       Чонгук закусил губу, чуть приподнимаясь на локтях:       — Я хочу чувствовать вас обоих. Почему думаете, что я не выдержу?       Тэхён обменялся коротким взглядом с Намджуном, и тот в ответ только слегка усмехнулся: мол, упрямый же он у них. Наконец Тэхён вздохнул, с нежностью коснулся лица Чонгука и сказал:       — Хорошо… Но если что-то… сразу скажи.       Чонгук кивнул. Внутри у него всё кипело от охваченного им желания — и от воспоминания, как совсем недавно они переворачивали его мир одной только мыслью о сексе втроём. А теперь он сам требовал от них этого шага.       Тэхён дотянулся до смазки. Намджун же наклонился к шее Чонгука, чтобы отвлечь его чередой ленивых, но жгучих поцелуев. Он прикусил мочку уха и шепнул:       — Расслабься, малыш, и не бойся.       Тэхён, добавив обильное количество смазки, мягко вошёл в Чонгука снова, вызывая у того короткий хриплый вздох наслаждением. Намджун добавил первый палец рядом со скользящей плотью Тэхёна — лёгкое вторжение было и тревожным, и сладким. Желание и ожидание пока окупало все ощущения Чонгука. Оно мешалось с чувством, что разум вот-вот оборвётся. Но вместо страха пришло особое опьяняющее ощущение: Тэхён двигался медленно и осторожно, а Намджун, постепенно добавляя второй палец, растягивал сильнее, направляя и стабилизируя ритм, чтобы не причинить резкой боли.       Тело Чонгука тут же отозвалось дрожью внизу живота, но едва дискомфорт стал проявляться, Намджун с новой силой приник губами к нему. Сердце у Чонгука колотилось так, будто пыталось вырваться из груди, а в горле застревали приглушённые стоны. Каждый раз, когда ему казалось, что напряжение зашкаливает, Намджун умудрялся отвлечь и смягчить резкость движений Тэхёна: то посильнее сжимая сосок, то меняя угол ласк на члене, который не выпускал изо рта. Тэхён со своей стороны лишь глубже входил, затем выжидал, давал время привыкнуть и снова начинал аккуратный толчок.       Вскоре для Чонгука боль и удовольствие смешались в одно, едва ли различимое чувство. Он не мог понять, где заканчивается сладкая агония и начинается ослепительная эйфория — тело металось между жаждой и страхом, а мозг цеплялся за каждую ласку, которую дарили оба мужчины, помогая ему не сорваться от перенапряжения. Лоб покрылся испариной, а руки то судорожно хватались за плечи Намджуна, то сжимали подушку, стараясь унять спутанный поток эмоций. И каждый раз, как только Чонгук думал, что уже не вынесет, загоралось ещё одно мерцание удовольствия, вспыхнувшее там, где нежность и жёсткость слились воедино.       Чонгук слегка запрокинул голову, всхлипывая:       — Господи… да, ещё… ещё чуть-чуть…       Наконец Тэхён и Намджун решили, что пора. Намджун сел на кровать и откинулся спиной на изголовье, слегка разведя ноги. Чонгук, повернувшись лицом к нему, осторожно опустился на его бёдра, обхватывая руками плечи для опоры. Тэхён был позади.       Первым вошёл Намджун: Чонгук громко выдохнул, почувствовав плотное давление. Тэхён, слегка приподняв бёдра Чонгука, подался вперёд, начиная входить. В ответ Чонгук крепче ухватился за Намджуна, а тот, приоткрыв губы в призывающем стоне, обнял его за талию.       — Всё в порядке? — быстро уточнил Тэхён, уловив, как напряглись мышцы Чонгука.       — Да… продолжайте… — выдавил Чонгук, стиснув губы от смешанных ощущений.       Теперь оба мужчины двигались очень осторожно и медленно, синхронно, давая Чонгуку время привыкнуть к двойному давлению. Влажные от пота лоб и приоткрытые губы говорили о том, как сильны его ощущения. Намджун, желая отвлечь от возможной боли, аккуратно прижал Чонгука к груди и накрыл губами его шею. Тэхён, почувствовав, что мышцы Чонгука чуть расслабились, сделал ещё один плавный толчок.       Когда трение их членов стало отчётливо ощутимым, Тэхён и Намджун переглянулись и, не сдержав очередной волны возбуждения, потянулись друг к другу в жарком, смазанном поцелуе над плечом Чонгука. Горячее дыхание и приглушённые стоны смешались; Чонгук дрожал всем телом, понимая, что они оба чувствуют не только его, но и друг друга. И в этом замкнутом треугольнике напряжение и наслаждение переплелись окончательно, заставляя каждого вжиматься в другого ещё сильнее.       — Ох… — выдохнул Чонгук. Мгновение ещё казалось болезненным, но Тэхён плавно склонился губами к плечу, покрывая мягкими поцелуями, а Намджун ласкал поясницу, чтобы отвлечь от резкости первых движений.       Наконец тело Чонгука немного привыкло к двойной заполненности, и оба мужчины двинулись вперёд чуть решительнее. Сначала их движения были осторожны и размеренны, но с каждой секундой темп возрастал. Тэхён и Намджун буквально упирались друг в друга, и эта близость дарила резкое, будоражащее ощущение. Все трое тонули в смешанном ритме толчков, тяжёлого дыхания и глухих, частых стонов Чонгука, который уже не мог понять, кто из двоих заставляет его дрожать сильнее.       — На… А-амх… Тэ… — попытался что-то сказать Чонгук, но вместо слов получилась беспомощная мольба.       Тэхён лишь сильнее прикусил губу, увеличивая амплитуду движений, а Намджун, постанывая сквозь стиснутые зубы, крепче сжал бёдра Чонгука, удерживая его от падения. Их взгляды вперились друг в друга, и в них сквозила дерзкая искра: «Это почти невозможно… но мы делаем это».       Чонгука буквально захлестнуло жаром внутри — каждый синхронный толчок казался мощным всплеском. Он только сильнее вздрагивал, на грани агонии и восторга. Ради этого сумасшедшего ощущения он и решился на двойное проникновение.       — Держись… сильнее за меня… — прохрипел Намджун, замечая, как Чонгук судорожно пытается ухватиться.       Мужчины перешли на более жёсткий ритм; общая картина превратилась в бурю стона и шёпота, порой переходящего в бессвязные вскрики. И вот, когда всё окончательно потеряло логику, а бешеная волна накрыла их всех разом, настал тот самый взрыв.       — Чонгук… — сорвалось у Тэхёна. Он жадно присосался к шее Чонгука, сжимая его руками.       — Я тоже… — выдохнул Намджун, перехватывая затылок Чонгука и впиваясь в его губы отчаянным поцелуем.       Первым шевельнулся Тэхён — он осторожно и медленно освободился, выходя из Чонгука, стараясь не причинить лишней боли. Чонгук тихо зашипел от переполняющих тело чувств: смесь усталости, болезненности, ломоты и очень странной благодати. Тэхён, почти выронив судорожный вздох, рухнул на бок, тяжело дыша.       Намджун тем временем неспеша помог Чонгуку соскользнуть со своих бёдер, поддержал за спину и бережно уложил рядом. Кровать казалась мягким облаком, в котором они утонули. Казалось бы, всё: тела измотаны, разум расщепился. Но, взглянув на растрёпанного, обессиленного Чонгука, Намджун вдруг бесконечно заботливо сказал:       — Малыш, ты ведь не кончил.       Чонгук, опустошённый эмоционально и физически, даже не попытался что-то ответить. Он лишь приоткрыл полуприкрытые веки, чувствуя, что сил едва хватает на очередной вдох. Однако в ту же секунду он ощутил, как губы Намджуна вновь накрыли его член — теперь уже в ласковом, но настойчивом минете.       Тело мгновенно откликнулось, несмотря на усталость: язык Намджуна, горячий и жадный, прошёлся по чувствительной коже, чуть задевая уже перенапряжённую головку. Чонгук судорожно выдохнул: неужели он способен на ещё один глубокий вздох? Но Намджун, не обращая внимания на его сомнения, продолжал работать губами и языком — с той бережной и в то же время пылкой настойчивостью, от которой в груди Чонгука волной поднялось возбуждение.       Он понял, что вот-вот сорвётся, когда руки Намджуна обвили его бёдра, а дразнящие движения языка стали чуть быстрее. Чонгук уже не мог стонать — у него просто не было сил. Он лишь тихо поскуливал, сжимая волосы Намджуна и безвольно подаваясь навстречу этим сладким мучениям. А потом накатил оргазм — почти болезненная вспышка, выворачивающая последние ресурсы из тела. Сперма толчками ударила в рот Намджуна, и Чонгук едва слышно всхлипнул от яркой вспышки, в которой не осталось ничего, кроме полного опустошения и блаженства.       Намджун демонстративно сглотнул, пару раз лениво лизнул головку, собирая остатки. Затем поцеловал член Чонгука несколько раз, тихо шепнув:       — Ты такой вкусный, малыш. Я люблю тебя.       Тэхён, лежавший с краю, с полуоткрытым ртом наблюдал всю эту сцену. Он был готов почувствовать нежную негу после близости, насладиться картиной того, как Намджун удовлетворяет его второго любимого человека, но на место абсолютного блаженства стремительно пришла иная, ядовитая эмоция — обида. Очень понятная, жгучая обида, от которой горло сжималось. Ему казалось, что одним этим жестом — когда Намджун сглотнул терпкое и вязкое удовольствие Чонгука — тот перечеркнул всё прекрасное, что произошло за вечер и ночь.       Для Тэхёна Намджун не делал этого никогда. И уж тем более не говорил такого. Тэхён знал, что Намджун вынести не мог вкус спермы, поэтому никогда не настаивал и не просил о том, чтобы кончить в рот. С самого начала их совместной жизни Намджун сказал ему: «Терпеть не могу вкус спермы. Прости, но этим не порадую. Но если я когда-нибудь и сделаю это, то это произойдёт с одним-единственным человек во всём мире. С тобой. Только для тебя». Тэхён уже восемь лет терпеливо ждал последнее доказательство любви своего мужчины.       Тэхён чувствовал, как губы подрагивают, а слёзы почти подступают к глазам. И самое ужасное, что он понимал: Намджун знал, что так будет. Знал, что это заденет Тэхёна за живое.       А Намджун, и правда точно отдавал себе отчёт в том, что происходит. Он даже не взглянул в сторону Тэхёна. Он просто прижал к себе Чонгука, шёпотом говорил ему успокаивающие и хвалебные слова. Тэхёну казалось, что Намджун и Чонгук были всецело поглощены их маленьким личным моментом. Их миром. Тэхён безуспешно пытался проглотить накатывающий горький приступ обиды. Он поднялся и небрежно сказал:       — Я в гостевой душ.       — Да, хорошо, — будто безразлично ответил Намджун.       Не дожидаясь, когда Тэхён выйдет, Намджун сказал Чонгуку:       — Я тебя сейчас отнесу в душ и помою, хорошо?       Чонгук на грани сна лишь улыбнулся, но всё-таки сказал:       — Сейчас вырублюсь точно. Но я абсолютно счастлив, спасибо.

Yakui The Maid — Chloramine 

      Намджун вышел на террасу, где Тэхён сидел, нервно куря. Едва скрипнула дверь, он повёл плечом, давая понять, что услышал шаги.       — Оставил Чонгука? Он не обидится? — проронил он насмешливо, не глядя на Намджуна.       — А что происходит? — Намджун привычным движением опёрся на перила спиной, скрестив руки на груди. — Чем ты так недоволен?       Тэхён повернулся к нему с явным раздражением и фыркнул:       — Ты ещё спрашиваешь?       — Да, спрашиваю. Потому что, по-моему, всё было просто прекрасно. Разве нет? Не этого ли ты хотел? Мы вдвоём оттрахали Чонгука, как ты сам мечтал. В чём проблема?       — Проблема в том, — Тэхён затянулся последний раз и затушил окурок в тяжёлой хрустальной пепельнице, — что ты для него сделал то, что никогда не делал для меня. Хотя клялся… — Он запнулся, не желая продолжать мысль.       Намджун вздохнул с явным раздражением:       — Тэхён, ты себя слышишь?! Мы только что вместе с тобой оттрахали его в два ствола. А что мне, по-твоему, нужно было сделать? Просто оставить его полумёртвым от перевозбуждения и без сил, как это сделал ты? Я так не могу. Он. Любимый. Человек.       — Заткнись от греха подальше, — оборвал Тэхён, скользнув взглядом по пепельнице. Глаза у него сузились. — Иначе я швырну в тебя эту штуку. Она тяжёлая — будет больно.       — Какая же ты истеричка. — Намджун сдавленно усмехнулся и прищурился. — Сам эгоистично бросил своего любимого без внимания, без заботы, без ласки, когда ему это было больше всего необходимо, а теперь меня обвиняешь, что я забочусь о нём?       — Намджун, я серьёзно, заткнись, — прошипел Тэхён.       Но Намджун и не думал останавливаться: он отлично понимал, что провоцирует Тэхёна. Он отлично понимал наносимую боль.       — Ты так убеждал меня, как ты его любишь, а на деле…       Сжав зубы, Тэхён вскинул руку, схватил пепельницу и, уже не контролируя себя, метнул её в сторону Намджуна. Тяжёлая хрустальная масса ударилась о его плечо и с глухим стуком упала на пол. Не разбилась, но треснула. Намджун, отшатнувшись, резко выдохнул, одарив Тэхёна яростным взглядом.       Тэхён тяжело дышал, осознав, что сделал. Намджун скривился от боли, но не проронил ни слова. Оба пылали от ярости и обиды, которые затмили всю сладость, царившую в доме ещё полчаса назад.       — Поздравляю, — тихо процедил Намджун сквозь зубы. — Теперь мы оба знаем, на что ты способен, когда ревнуешь. Чонгука не отпущу от себя. Не после того, что мы с ним сделали. С годовщиной, родной.       Намджун поспешил вернуться в квартиру.       На террасе была тяжелая, давящая тишина, которую не нарушал уже никто. Лишь луна на безоблачном небе отражалась в глубоко треснутой пепельнице, напоминающей, что мечты об идеальной ночи и семье — уже лежат разбитые прямо под ногами.