Абрис

Ólafur Arnalds ft. Arnor Dan — So Far

      — Он звонит, Хоён! — Голос Чонгука сорвался. Он стоял посреди комнаты, с телефоном в руке, глядя на экран, как на тикающую бомбу. — Проклятье! Он звонит! Что мне делать?!       Сердце застучало так громко, что казалось, оно вот-вот выскочит через рот. В груди теснота, в горле сухо. Телефон продолжал вибрировать, подсвечивая имя: Намджун.       Хоён поднял взгляд от чашки, спокойно наблюдая за другом.       — Ну так ответь, — сказал он, затягиваясь сигаретой.       — Ответить? — Чонгук резко обернулся, глядя на друга, как на самого настоящего безумца. — Ты издеваешься?! Что я ему скажу?!       Хоён пожал плечами, в его движениях была пугающая невозмутимость.       — Могу ответить я, если хочешь. Скажу что-нибудь умное, заодно повеселимся.       — Нет, это бред! — Чонгук резко обхватил голову свободной рукой, зажмурившись. — Я сам должен ответить. Это… это моё дело.       Телефон всё ещё вибрировал. Чонгук посмотрел на него, но пальцы так и не двинулись. Ему казалось, что стоит только прикоснуться к экрану, и весь его мир окончательно рухнет. Он нервно выдохнул, облизал пересохшие губы и, наконец, потянулся к кнопке.       Но звонок прекратился.       Тишина, повисшая в комнате, казалась оглушающей. Чонгук уставился на экран, который уже погас.       — Вот дерьмо! — Он резко развернулся к Хоёну. — Теперь они думают, что я не хочу с ними разговаривать! Думают, что я их игнорирую!       — Так… спокойно, — отозвался Хоён, поднимая руку, словно успокаивая ребёнка. — Просто возьми и перезвони.       — Перезвонить? — Чонгук снова ощутил, как его дыхание сбивается. Он ходил по комнате туда-сюда, сжимая телефон. — Легко сказать, но как?!       — Чонгук, — друг звучал спокойно, — ты хочешь знать правду? Хочешь разобраться? Тогда звони. Не думай, что они подумают. Это неважно. Главное, чего ты хочешь.       Чонгук замер, закрыв глаза. Вдох. Выдох. Ещё один. Затем он набрал номер. Сердце застучало ещё сильнее, когда в трубке раздались первые гудки.       На третьем гудке раздался чёткий и спокойный голос Намджуна.       — Чонгук?       Чонгук напрягся, а его голос заметно дрогнул:       — Да… это я.       — Спасибо, что перезвонил, — продолжил Намджун достаточно мягко. — Мы хотели поговорить.       — Мы? — переспросил Чонгук и тут же услышал голос Тэхёна: — Да, я тоже здесь. Привет, Чонгук.       Телефон был на громкой связи, это было очевидно. Они вдвоём, вместе, говорили с ним. И это отчего-то ещё больше то ли разозлило, то ли напугало Чонгука.       — Вы… — начал Чонгук, но голос дрогнул. Он хотел быть вежливым, сдержанным, но обида и гнев оказались сильнее и весьма неожиданны. — Вы специально это делаете всегда вдвоём? Вместе? Чтобы я чувствовал себя ещё хуже?       Тэхён хотел ответить, но Намджун опередил его:       — Нет. Мы вместе, чтобы быть честными с тобой. Мы хотим ответить на все твои вопросы. Чтобы вся ситуация не выглядела однобокой для тебя.       — Честными? — Голос Чонгука поднялся, и в нём зазвучала боль. — Честными? А почему вы не были честными с самого начала? Почему вы ничего не сказали? Почему я должен был узнать о вас… таким образом?!       Голос дрожал, он говорил всё громче, выплёскивая эмоции, которые копились днями.       — Вы даже не представляете, как я себя чувствовал, когда увидел вас. Это было мерзко! Ужасно! Я не могу перестать думать об этом! Вы… вы разорвали меня на части, даже не объяснив, что вообще происходит!       Ни Тэхён, ни Намджун не перебивали. Только когда Чонгук сделал паузу, чтобы перевести дыхание, заговорил Намджун.       — Чонгук, — он звучал ровно, но в голосе была неподдельная тяжесть, — именно поэтому мы хотим поговорить с тобой. Мы хотим, чтобы ты сказал это нам в лицо. Чтобы мы могли услышать тебя, понять и попытаться всё объяснить.       Чонгук замолчал. Его дыхание было тяжёлым, в груди всё сжималось.       — В лицо? — выдохнул он, почти насмешливо. — Думаете, это что-то изменит?       — Мы должны это услышать, — тихо сказал Тэхён. — Не через телефон, не через текст. Мы должны услышать всё, что ты хочешь нам сказать, глядя друг другу в глаза.       — Потому что мы действительно виноваты, — добавил Намджун. — Мы заслужили твою боль, твой гнев, твою брань.       Чонгук закрыл глаза. Он хотел повесить трубку, убежать от всего этого, от них. Но вместо этого уверенно ответил:       — Хорошо. Я приеду сейчас.       Голос Тэхёна задрожал от облегчения:       — Мы ждём тебя. В любое время.       — До встречи, — с упрёком сказал Чонгук.       Он опустил телефон на стол, чувствуя, как воздух с трудом проходит через дыхательные пути.       — Ты в порядке? — спросил Хоён.       Чонгук выдохнул, покачал головой.       — Нет. И я в шоке от того, что только что сказал. Почему я вообще это сказал?!       — Вот и отлично, — коротко улыбнулся друг, — у тебя прекрасный шанс полностью разобраться с ситуацией. И с собой заодно! Прямо сейчас поедешь?       — Не… Дай время собраться с мыслями. И я… что-то трушу. А если они… — Чонгук будто с испугом посмотрел на друга.       Хоён, понимая Чонгука, ответил с полуслова:       — И что? А почему бы и да?       — Да это же дикость!       — Почему? Главное, чтобы всё всех устраивало, не? И ты сам говорил, что никак не можешь выбрать из этих двоих. А ты не думал: вдруг выбор и не нужно делать? Кажется, они с этой мыслью и знакомились с тобой… Не настаиваю, но мне так кажется отчего-то.       — И что делать, если это правда? — Чонгук потерянно смотрел на друга.       — Слушай, ты у меня так спрашиваешь и смотришь, как будто я могу ответить за тебя, — усмехнулся Хоён. — Простите, но решать тебе самому. Я лишь могу тебя поддержать в любом твоём выборе.       А спустя минут двадцать почти монолога Чонгука, в котором он рассуждал на тему, Хоён неожиданно безапелляционно произнёс:       — Всё, такси приехало, давай, вали.       — Что?! — Чонгук обернулся, глаза расширились. — Какое ещё такси?!       — Твоё. Я заказал. — Хоён махнул рукой в сторону окна, где за стеклом мелькали фары припарковавшейся машины. — Давай, не тормози. Только потом напиши или позвони — у вас там тройничок, или ты их придушил.       Чонгук стоял, растерянно глядя то на друга, то на телефон, который он всё ещё держал в руках.       — Ты серьёзно? — Его голос был совершенно неокрепшим от шока и волнения.       — Абсолютно, — ответил Хоён, легко улыбнувшись. — Я выбрал оплату — наличные. Ты хоть деньги взял с собой?       — Взял, — глухо ответил Чонгук, машинально проверяя карманы на наличие кошелька.       — Ну и отлично. Всё, вперёд. Только учти: если вернёшься, не разобравшись, я тебя придушу лично. — Хоён подмигнул, толкнул его к двери и хлопнул напоследок: — Удачи, боец!       Чонгук вышел из квартиры, чувствуя, как ноги стали ватными. Автомобиль светил фарами, подсвечивая мокрый асфальт.       Когда он сел на заднее сиденье, водитель приветливо кивнул, спрашивая, всё ли хорошо и уточняя адрес. Чонгук кивнул в ответ, назвал адрес. Машина тронулась с места, и город за окнами поплыл размытыми картинками. Первые минуты поездки его буквально трясло. Мысли бились в голове, как пойманные птицы: «Что я им скажу? Что, если я не смогу справиться? А вдруг они просто будут меня игнорировать? Или, наоборот, попытаются оправдываться? Прощать? И что дальше?..»       Чонгук нервно сжал ноги руками, глядя в окно. Он чувствовал, как кровь гудит в ушах, а сердце стучит, как ополоумевшее. Он вспомнил их голоса по телефону. Мягкий, ровный Намджун, который, казалось, был готов принять весь его гнев. И тихий, дрожащий голос Тэхёна, полный надежды и боли. От этого воспоминания внутри всё перевернулось.       «Почему я вообще согласился? Зачем мне это?..» — подумал он, сжимая уже сиденье. Но в глубине души знал ответ: он хотел ясности. Хотел понять, почему всё произошло так, как произошло. Хотел знать, правда ли их слова были искренними, как казалось Хоёну, или же это была просто игра.       Прошло около пятнадцати минут, и постепенно эмоции начали утихать. Грудь больше не сжимала такая сильная тяжесть, дыхание стало ровнее. Город за окном выглядел почти успокаивающим — городские пейзажи, редкие силуэты прохожих, мелкие капли дождя на стекле.       Чонгук облокотился на спинку сиденья, закрыв глаза. Он пытался представить, как пройдёт их встреча. Намджун, всегда собранный, будет говорить уверенно, сдержанно. Тэхён, напротив, наверное, окажется более эмоциональным, может быть, даже попытается извиниться. Но как он сам будет реагировать?       Ещё восемь минут в дороге пролетели в раздумьях. Машина остановилась у высотного здания. Чонгук открыл глаза, и его взгляд сразу упал на стеклянные двери входа. Сердце забилось вновь невероятно быстро. Ему казалось, что ноги сейчас просто откажут — стали такими ватными, будто он вот-вот упадёт.       «Ну же, иди», — сказал он себе, но тело сопротивлялось. Он глубоко вдохнул, выдохнул, повторил это несколько раз, пытаясь вернуть контроль.       — Приехали, — коротко сказал водитель, оборачиваясь.       — Да, спасибо, — ответил Чонгук, дрожащими руками передавая деньги.       Он вышел из машины. Тут же запах мокрого асфальта ударил в нос, а в голове пульсировала одна мысль: «Я смогу. Я должен». Он вошёл в здание, сжимая в руке телефон. Внутри было тихо, слышался лишь слабый гул лифта где-то в глубине холла. Он остановился у входа, глубоко вдохнул и разблокировал экран, открывая переписку с Тэхёном. Пробежав глазами последние сообщения, он нашёл номер квартиры. Его взгляд задержался на строках текста, словно он искал в них подсказку, что делать дальше.       Он направился к лифту. Ноги двигались автоматически, а мысли разбегались в разные стороны. Когда он нажимал кнопку вызова, в голове крутились одни и те же вопросы: что он скажет, как начнётся разговор, как он посмотрит им в глаза? Он пытался сформулировать хоть что-то заранее, но всё рушилось перед хаотичным потоком эмоций.       Лифт прибыл, двери раскрылись с тихим звуком. Чонгук вошёл, нажал нужный этаж, но сам момент, когда его пальцы коснулись кнопки, стёрся из памяти. Он был слишком погружён в мысли, чтобы замечать детали.       Его рука поднялась к дверному звонку. Он нажал кнопку, и звук разнёсся по квартире за дверью. Казалось, в этот момент весь мир затаил дыхание в ожидании. У Чонгука было ощущение, что его жизнь сейчас балансирует на краю. Как будто нажатием этой кнопки он подписывал документ, который решал его судьбу.       Дверь открылась спустя несколько секунд, которые были самыми нервными в жизни Чонгука. На пороге стоял Намджун. Его лицо было спокойным, голос — ровным:       — Здравствуй. Проходи, пожалуйста.       Намджун отступил в сторону, широко распахнув дверь, позволяя Чонгуку войти. За его спиной виднелся Тэхён, стоящий чуть дальше. Его взгляд был напряжённым, но он пытался улыбнуться. Первое, что поразило Чонгука — это их внешний вид. Намджун, которого он привык видеть только в безупречных костюмах, был одет в мягкий домашний комплект: светлый джемпер и такие же лёгкие штаны. Тэхён, обычно одетый в стильный casual, тоже выглядел неожиданно расслабленно — свободная футболка и домашние брюки.       Этот вид сбил Чонгука с толку. Он ожидал напряжённой, даже официальной атмосферы, возможно, даже подавляющей, но вместо этого перед ним предстала картина домашнего уюта и тепла. Это выглядело настолько непривычно, что внутри что-то щёлкнуло. А точнее — надломилось с душевным хрустом. Гнев и злость, которые он таил в себе последние дни, начали угасать, как сигарета, которую тушили в пепельнице, уже отдавшую всё, что могла предложить.       Чонгук шагнул внутрь, но тут же замер. Его взгляд упал на обувь, и в голове началась суматоха: «Снимать или не снимать? Если сниму, это значит, что я останусь надолго. Но если не сниму, это будет неуважением. А какое ещё уважение после всего, что случилось?» Его мысли кипели, занимая больше пространства, чем сама причина его приезда. Он стоял, не двигаясь.       Увидев замешательство, Тэхён сделал шаг ближе и мягко сказал:       — Пожалуйста, раздевайся. Мы же попьём чай или кофе?.. Проходи.       Его голос звучал почти с мольбой, а взгляд, полный ожидания, стал для Чонгука спасением. Это был именно тот знак, которого он ждал. Он хотел, чтобы решение приняли за него, чтобы кто-то другой взял ответственность за его действия хотя бы на мгновение. Хотя бы с решением по поводу обуви. Чонгук кивнул, быстро разулся, и, словно прячась за это действие, тихо произнёс:       — Спасибо.       Он поднял глаза на Тэхёна, который едва заметно улыбнулся, делая шаг в сторону, чтобы освободить дорогу дальше. Чонгук шагнул в гостиную, его взгляд метался по уютному пространству, а руки будто не знали, куда себя деть. Он чувствовал невозможное напряжение. Так странно было видеть Тэхёна и Намджуна… вместе.       Тэхён сделал несколько шагов вперёд, нервно оглядываясь вокруг, и, пытаясь разрядить обстановку, заговорил:       — Это наша гостиная. Располагайся. Мы… Ну, мы сами делали ремонт. Намджун настоял на этом. Видишь стены? Это его выбор цвета. Я сначала думал, что будет слишком холодно, но… но оказалось, что нет.       Его голос звучал немного дрожащим, но он продолжал, боясь остановиться:       — А этот диван… Мы долго искали что-то удобное. Намджун хотел, чтобы это было место, где можно… ну, отдыхать по-настоящему. Его заказали в Италии, представляешь. Так переживали, чтобы приехал без царапин…       Чонгук смотрел на него, но не отвечал. Он чувствовал, что Тэхён пытается скрыть своё волнение за этим спонтанным рассказом, и это смущало его ещё больше.       — А картины… Это подарок наших друзей, они художники. Тоже милая парочка геев. Они сказали, что мы слишком серьёзные, и нам нужно что-то яркое. — Тэхён нервно хмыкнул, проведя пальцами по одной из рамок. — В итоге мы повесили их, чтобы… разбавить серьёзность.       Он замолчал на секунду, а потом с болезненной искренностью на одном выдохе сказал:       — Мы очень соскучились, Чонгук. Ты очень нам нужен, и мы… мы правда очень виноваты. Что нам сделать, чтобы ты простил нас? Что сделать, чтобы ты вернулся… к нам?       Признание прозвучало так резко и неожиданно, что Чонгук замер. Он не ожидал такого поворота. Его сердце снова забилось быстрее, а дыхание стало чуть тяжелее. Намджун, стоявший до этого чуть поодаль, подошёл к кухонному острову. Его движения были спокойными, но в них отчётливо читалась сдержанная забота. Он достал три кружки, заварил чай и принёс их к низкому столику у дивана.       — Садитесь, — сказал он, аккуратно расставляя кружки.       Чонгук бросил на него взгляд, затем посмотрел на диван. Он не знал, как себя вести, но ноги сами двинулись вперёд. Он сел на самый край, готовый в любой момент вскочить и убежать.       Тэхён присел рядом, на широкий подлокотник кресла, где сидел Намджун. Свет от торшера создавал тёплый, приглушённый свет, который будто специально пытался разрядить напряжение. Тэхён снова заговорил, но его голос теперь был чуть тише:       — Мы не знаем, что сказать, чтобы это исправить. Не знаем, как загладить свою вину. Но, пожалуйста, Чонгук, скажи нам… Что нам сделать, чтобы вернуть твоё доверие?       Чонгук молчал. Пальцы крепко сжимали кружку, которая вдруг показалась слишком горячей. Он смотрел на тёмный напиток, и старался включить мысли. Он начал ответ тихо, но в нём чувствовались и боль, и горечь:       — Вы даже не понимаете, что сделали, кажется… Вы знаете, как это было для меня?       Во взгляде Намджуна была заметна тяжесть.       — Мы понимаем, поверь. Но всё же не можем полностью представить, насколько это было больно.       Чонгук поднял на него глаза. Голос стал громче, эмоции начали вырываться наружу:       — Нет, вы не понимаете! Вы знали, что я чувствовал! Вы знали, через что я прошёл раньше! Вы видели, как я открылся вам, как я вам доверился… А потом вы… вы…       Слова повисли в воздухе. Тэхён потянулся было к нему, но остановился, не решаясь коснуться. Вместо этого он произнёс, едва слышно:       — Мы не хотели… Мы правда не хотели причинить тебе боль, малыш.       — Но вы причинили, — перебил Чонгук в эмоциях. — Вы… вы разбили меня.       Намджун сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.       — Именно поэтому мы хотим, чтобы ты сказал нам всё, что чувствуешь. Чтобы ты выплеснул эту боль, эту злость. Не прятал её в себе. Мы готовы ко всему, поверь.       Чонгук закрыл глаза, пытаясь справиться с собой. Его грудь поднималась и опускалась в тяжёлых вдохах. Через несколько секунд он открыл глаза:       — Не знаю, смогу ли я простить вас.       Слова были простыми, но суть пугала до холодных противных мурашек: разочарование, обида, усталость от ситуации. Намджун и Тэхён не стали отвечать сразу: они обменялись взглядами.       Чонгук снова обхватил кружку, хотя чай в ней остыл. Его дыхание тяжело срывалось, пока он пытался сформулировать свои мысли. В комнате была тишина, но она казалась живой и давящей. Он поднял голову:       — Я открылся перед вами, я доверил вам свою душу, я доверил вам свои чувства, и доверил относится ко мне с уважением, добротой и нежностью. А вы не справились с этим из-за вашей чёртовой лжи! Вы заставили меня почувствовать, что я ничего не стою. Что я… я не достоин любви. Вы заставили меня усомниться в том, что я вообще достоин любви. Вы снова оказались теми, кто дал мне понять: «Хэй! Ты недостаточно хорош! Тебе нужно стараться получше заслуживать любовь и уважение!» Это жестоко! а я… я просто влюбился в вас… — Чонгук заплакал, но это его не остановило. — Вам не кажется, что это… вообще-то конец всему?       Слова звучали ударами по ранам. Тэхён вскинул взгляд, в его глазах мгновенно отразилась боль. Намджун тоже напрягся, его лицо оставалось спокойным, но пальцы на подлокотнике сжались.       — Это не так! — одновременно воскликнули они, их голоса перекрыли друг друга, но в каждом слышалась искренность.       Тэхён посмотрел на Чонгука. Его глаза тоже блестели от слёз, голос дрожал, но каждое слово звучало твёрдо и чётко:       — Я люблю тебя.       Чонгук замер. Три слова, которые он так часто мечтал услышать, теперь ударили по душе в ответ. В голове был хаос. Он растерянно перевёл взгляд на Намджуна, словно ища подтверждение.       — Но… как же… Намджун? Как ты можешь?.. — Голос Чонгука дрогнул.       Намджун чуть наклонился вперёд.       — Я всё знаю. И знаю, как искренне он любит тебя. И это правда.       Тэхён, не отводя взгляда от Чонгука, добавил громче:       — Я рассказал ему обо всём сразу. О своих чувствах и о тебе.       Чонгук перевёл взгляд с одного на другого. Мысли метались. Сложно было поверить, что всё это происходит наяву. Намджун выпрямился, начал спокойно и уверенно:       — Когда Тэхён признался мне в своих чувствах к тебе… я не знал, как с этим быть, но… я не считаю, что любовь — это нечто ограниченное или ограничивающее. Я люблю Тэхёна всем сердцем, и я видел, какой он, когда ты появился. Как он счастлив.       — Родной… — прошептал Тэхён, глядя на него с благодарностью.       Намджун слегка улыбнулся, мягко коснувшись руки Тэхёна, а затем снова посмотрел на Чонгука.       — И я предложил Тэхёну попытаться попробовать построить что-то, что включало бы всех нас. А потом я тоже привязался к тебе. Ты стал частью нашей жизни.       Чонгук часто заморгал, а сердце бешено колотилось.       — Вы… хотите… отношения втроём? — он едва выдавил слова.       Тэхён кивнул.       — Да. Мы знали, что это может быть сложно, что это может быть неправильно. Но мы не могли просто… отпустить тебя. Понимаешь? У нас не было никакого злого умысла!       Намджун добавил:       — Ты стал для нас важным, Чонгук. И если ты дашь нам шанс, мы хотим пригласить тебя в нашу семью. Будь, пожалуйста, частью нашей семьи.       Эти слова заставили Чонгука замереть. Внутри всё смешалось — страх, удивление, гнев, но и что-то ещё. Невероятно странное, но тёплое облегчение. Как будто груз, который он даже не осознавал, вдруг исчез. Он посмотрел на Тэхёна. Тот смотрел на него с такой нежностью, с таким страхом и надеждой, что у Чонгука перехватило дыхание. Затем он перевёл взгляд на Намджуна. Тот был серьёзен, но его глаза блестели искренностью.       — Это… это безумие, — прошептал Чонгук, но слова звучали больше растерянно, чем обвиняюще.       Намджун кивнул.       — Возможно. Но ты для нас важен. И мы не хотим терять тебя.       Тэхён осторожно наклонился к Чонгуку, но не коснулся его, а просто замер, боялся сделать лишние движение.       — Чонгук, пожалуйста. Мы знаем, что сделали тебе больно. Мы не просим простить нас сразу. Мы просто хотим, чтобы ты знал: ты важен. Ты нужен нам. Просто попробуй.       Чонгук смотрел на них обоих, не в силах произнести ни слова. Ему казалось, что он сходит с ума. Но в то же время внутри него была тишина — странная, спокойная тишина. Он закрыл глаза и тихо выдохнул.       — Я… — начал он, но не смог продолжить. Он сглотнул и посмотрел на них снова. — Я даже не знаю, что сказать.       Намджун мягко кивнул.       — Ты не должен ничего решать прямо сейчас. Просто будь с нами. Попробуй. И мы покажем тебе, что это не безумие, а самая настоящая семья.       Чонгук провёл рукой по лицу, пытаясь взять себя в руки.       — Я не знаю, получится ли это. Но… я ведь не хочу выбирать…       Тэхён прикрыл глаза, губы дрогнули, как будто он сдерживал улыбку. А Намджун чуть выдохнул, плечи расслабились.       — Ты не должен выбирать, — сказал он мягко. — Ты уже выбрал — ты здесь. Это уже многое значит, если не всё. Не правда ли?       Чонгук кивнул, ощущая, как с каждым мгновением на сердце становится легче. Внутри него всё ещё бурлили эмоции, но под ними постепенно проступало странное чувство покоя и правильности своего решения. Он поднял взгляд на Тэхёна и Намджуна и, неожиданно для себя, выдохнул:       — А знаете, я не буду размышлять. Вы правы, я уже тут, и значит сделал свой выбор. Я согласен.       Слова вылетели быстрее, чем он успел осознать их. Тэхён резко выпрямился, его глаза расширились от удивления. Намджун слегка приподнял брови, но его спокойное лицо всё же не смогло скрыть лёгкого потрясения.       — Ты… — начал Тэхён. — Ты уверен?       Чонгук снова опустил взгляд, собирался с мыслями.       — Я… Если быть откровенным, как вы, то… я не мог выбрать. Я пытался. Думал, что, может быть смогу, что всё станет понятнее со временем. Но каждый раз, когда я представлял кого-то из вас… — Он замолчал, вздохнул, поднял голову. — Я не мог. Я пытался найти ответ, но его не было. А ещё… мой друг сказал одну важную вещь. «Главное — быть честным с собой и быть счастливым». А я хочу, чёрт возьми, уже наконец быть счастливым. И я был счастлив с каждым из вас. И я хочу выбрать не привычное для меня — обиду. В этот раз я выбираю счастье.       Тэхён всматривался в него блестящими глазами. Намджун, напротив, оставался собранным, но его взгляд был прикован к Чонгуку.       — Самое страшное, что может произойти — у нас ничего не получится, — продолжил Чонгук, голос дрогнул, но он тут же взял себя в руки. — Но ведь… может и получится, правда? Хотя я, честно говоря, даже не представляю, как это будет.       Намджун тут же ответил:       — Тогда давай попробуем. Переезжай к нам.       Глаза Чонгука округлились от неожиданности.       — Переехать? — Он не знал, то ли смеяться, то ли хвататься за голову. — Ты это сейчас серьёзно?       — Да, — твёрдо ответил мужчина. — Если мы хотим построить что-то вместе, нам нужно быть вместе. Это самый логичный шаг.       Тэхён кивнул:       — Намджун прав. Это поможет нам всем. Мы сможем лучше понять друг друга, найти общий ритм жизни и отношений. Да и… так-то мы уже долго встречаемся.       Чонгук задумался: в голове снова зашумели сомнения, но он вспомнил слова Хоёна: «Главное — быть честным с собой».       — А, давайте попробуем, да.       Тэхён резко повернулся к Намджуну, его глаза сияли радостью, будто тяжёлый груз, который он носил все эти месяцы, испарился. Он не смог удержаться.       — Родной! Я так счастлив!       Он обхватил лицо Намджуна ладонями и, не задумываясь, наклонился к нему. Их губы встретились в мягком поцелуе. Намджун ответил мгновенно, его руки легли на Тэхёна, и на несколько секунд весь мир исчез, оставляя только их двоих.       Чонгук застыл, наблюдая за этой неожиданной близостью. Внутри что-то дрогнуло, но не так, как раньше — не было злости, не было обиды — только странное, тихое удивление. Это всё ещё было ново, непривычно, но почему-то не вызывало боли. Он поймал себя на мысли, что этот момент казался… правильным.       Но Тэхён вдруг замер. Его пальцы, только что уверенно державшие лицо Намджуна, дрогнули. Он отстранился резко, осознал, что сделал.       — Прости… — быстро произнёс он, повернувшись к Чонгуку. В его голосе слышалась растерянность. — Я… я не подумал, как это выглядит для тебя… Прости, малыш…       Чонгук сидел неподвижно, раздумывая о происходящем, а Тэхён, явно смущённый своим порывом, избегал прямого взгляда.       Намджун сказал:       — Кажется, сейчас всем нам нужно немного времени, чтобы переварить всё это, — он мягко коснулся руки Тэхёна, будто успокаивая, и обратился к Чонгуку, — мы понимаем, что это может быть слишком для тебя сразу. Ты хочешь остаться у нас на ночь или вернуться домой и подумать? Мы не хотим торопить тебя с переездом или с чем-либо ещё.       Чонгук поднял взгляд, неожиданно почувствовав облегчение от такого выбора.       — Я… даже не знаю, — честно признался он. — Всё кажется таким странным, таким… новым и быстрым.       Тэхён вдруг оживился, ухватившись за идею:       — Малыш, но ты всё равно можешь остаться на ночь. Мы подготовим для тебя комнату. Никакого давления, никакой спешки. Просто побудь здесь. С нами. Привыкни.       Намджун кивнул, поддерживая его слова:       — Если ты хочешь, мы можем начать постепенно. Это не обязательно должно быть сразу полноценным переездом. Может быть, ты хочешь приезжать сюда на несколько дней, а потом возвращаться домой?       Чонгук задумался над их предложением. Он действительно чувствовал себя перегруженным, но сама мысль о том, чтобы остаться здесь хотя бы ненадолго, не казалась ему такой пугающей, как он ожидал.       — Возможно, это хороший вариант, — сказал он медленно. — Если я останусь на ночь, это даст мне время подумать именно в контексте происходящего.       Улыбка на лице Тэхёна стала чуть ярче, он посмотрел на Намджуна.       — Это замечательно, — сказал Намджун. — Мы рады, что ты готов попробовать.       Чонгук поднял взгляд на Намджуна и Тэхёна. Грудь всё ещё тяжело вздымалась, но дыхание стало ровнее. Он взял кружку с чаем, сделал небольшой глоток остывшего напитка и отставил её обратно.       — Я думаю… мне нужно поехать домой, собрать кое-какие вещи, — произнёс он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но лёгкая дрожь всё равно прорвалась в последних словах. — Если мы собираемся… попробовать, мне нужно взять кое-что важное для меня.       Тэхён быстро обернулся к нему.       — Чонгук, не торопись. Ты не должен чувствовать, что это срочно или обязательно прямо сейчас. Просто… просто знай, что мы будем тебя ждать. О! Я знаю! Мы с Намджуном приготовим ужин. Приезжай, когда будешь готов.       — Мы действительно никуда не торопимся, — добавил Намджун. — Это твой ритм. Если хочешь, заезжай сегодня вечером. Ужин к восьми.       — Я приеду, да. Соберу самое необходимое и вернусь. К ужину тогда вернусь. Нормально будет?       — Отлично, — ответил Намджун, позволяя улыбке едва заметно тронуть уголки его губ. — Мы будем ждать тебя.       …       Дорога домой прошла в странной тишине, где мысли Чонгука кружились вокруг предстоящего. Он чувствовал, как внутри всё сжимается от напряжения, но что-то тёплое, почти незаметное, начинало пробиваться через этот хаос.       Вернувшись в свою квартиру, он взял сумку и стал складывать вещи: зарядка, ноутбук, одежда, камера. Он чувствовал себя так, словно собирался в неизвестное путешествие на неопределённый срок. Каждый предмет, положенный в сумку, был решением, ещё одним шагом к принятию того, что он делал. Когда сумка была собрана, он встал посреди комнаты, оглядываясь вокруг. Ему стало странно. Казалось, он оставляет часть себя здесь, но уезжает с чем-то большим — с шансом.       — Ладно, — пробормотал он себе под нос, подхватил сумку, но тут же остановился, положив её на тоже место, откуда подхватил, сел на диван. Мысли крутились, как в калейдоскопе: Тэхён, Намджун, их слова, обещания, их лица, полные надежды и ожидания. Этого было так много. Слишком много для одного дня.       Он взял телефон, решительно набрал номер. Хоён ответил почти сразу с ноткой любопытства:       — Что, уже придушил их? Или наоборот, тройничок случился?       Чонгук закатил глаза, но улыбнулся.       — Нет. Это… всё куда сложнее, чем ты можешь представить.       — Рассказывай, — коротко ответил Хоён.       — Они… Ну, в общем… Тэхён признался, что влюбился в меня почти сразу.       В трубке было молчание, а потом раздалось сдержанное: «Ммм».       — И это не всё, — продолжил Чонгук, чувствуя, как слова сами выливаются наружу. — Оказывается, Намджун это знал с самого начала. И это он предложил Тэхёну, чтобы они… ну… попробовали отношения втроём. Со мной.       — Подожди, — Хоён остановил его, звуча уже более заинтересованно. — Это что, они специально затеяли всё это, чтобы тебя втянуть?       — Ну… — Чонгук замялся, не зная, как точнее сформулировать. — Не совсем. Они говорят, что хотели быть честными, но боялись, что я испугаюсь и уйду. Поэтому они… решили подождать подходящего момента.       — Это называется манипуляция, — спокойно сказал Хоён, но в его голосе не было осуждения.       — Да, я знаю… И я бы, наверное, разозлился ещё больше, но… они действительно вели себя… искренне. Ты бы видел их. Намджун говорил о семье, о том, что они хотят, чтобы я был с ними, что это не просто идея, а что-то настоящее. А Тэхён… он даже не пытался ничего скрывать. Просто сказал, что любит меня.       — И как ты себя чувствуешь после всего этого?       — Не знаю, — честно ответил Чонгук, проведя рукой по лицу. — Это всё такое странное. Я чувствую… облегчение, что мне не нужно выбирать. Но одновременно я боюсь.       Хоён хмыкнул.       — Это понятно. Но давай честно — они всё же не поступили с тобой до конца честно. Пусть и не со зла, но ситуация могла сложиться иначе.       Чонгук кивнул, соглашаясь.       — Да, я знаю. И всё равно… Любовь ведь никогда не бывает идеальной, правда? Они пытались, и ошибались. Но разве это не часть того, как всё работает?       — Это так, — согласился Хоён. — Любовь вообще редко вписывается в какие-то рамки. Если всех всё устраивает, то кто я такой, чтобы судить?       — Спасибо, — тихо ответил Чонгук.       — Так что ты собираешься делать дальше?       — Я переезжаю к ним, — произнёс Чонгук почти без раздумий, и сам удивился, как уверенно это прозвучало.       — Не слишком быстро?       — Может быть. Даже да — это правда всё слишком быстро. Но… понимаешь, — Чонгук задумался, подбирая слова, — с Тэхёном у нас и так уже чёрт знает сколько всё. Мы просто не называли это отношениями. С Намджуном тоже… Это всё уже закрутилось слишком лихо. Просто мы наконец сказали это вслух. Если честно, я думаю, даже если бы я взял ещё время, всё равно бы всё пришло к этому. Так зачем тянуть?       Хоён усмехнулся.       — Ладно. Если ты в своём уме и в этом уверен, то я за тебя спокоен.       — Спасибо, Хоён. Ты всегда был на моей стороне, спасибо.       — Это моя работа как твоего самого лучшего друга, — с ноткой иронии ответил тот. — Только учти: если они будут себя плохо вести, я первый, чтобы устроить им разнос.       Чонгук усмехнулся, впервые за этот день чувствуя лёгкость.       — Обещаю, если что-то пойдёт не так, ты будешь первым, кому я позвоню.       — Договорились, — ответил Хоён. — А теперь давай, собирай вещи и вперёд. Любовь не ждёт.       Чонгук бросил телефон на диван, выдохнул и взглянул на часы. Было чуть больше шести вечера. До ужина оставалось два часа. Приехать раньше он не хотел — это казалось бы неуместным, даже если они сказали, что будут ждать его в любое время. Он не хотел выглядеть, будто рвётся туда быстрее, чем его сердце могло справиться с эмоциями.       «Лучше я пока что чем-нибудь займусь»,— подумал он, вставая с дивана. Его взгляд упал на сумку, уже собранную и стоящую у двери. Она казалась символом: шагом, который он готов был сделать, но только в нужное время.       Он оглядел квартиру и вдруг заметил, как хаотично всё выглядело. Снятая кофта, брошенная на спинку стула, пара кроссовок возле порога, полупустая кружка с чаем на столе. В обычный день он бы не придал этому значения, но сейчас… Сейчас ему хотелось порядка. Хотелось, чтобы внешний мир хоть как-то отражал его попытки справиться с внутренним хаосом.       — Уборка, — сказал он себе под нос. — Это поможет.       Чонгук взял кофту со стула и аккуратно повесил её в шкаф. Затем подошёл к столу, забрал кружку. Включил горячую воду, добавил немного моющего средства и с неожиданным рвением начал мыть посуду, которая уже была в раковине. Звук воды и мягкий скрип губки о керамику стали странно успокаивающими. Его руки двигались автоматически, но в голове продолжали всплывать лица Тэхёна и Намджуна. «Они действительно хотят, чтобы я стал частью их семьи?» — мелькнула мысль.       Следующим делом он поднял брошенные тапки, аккуратно поставил их на полку у входа. Протёр пыль с тумбочки, сложил разбросанные вещи. Он двигался быстро — пытался убежать от всех мыслей, которые так и норовили заполнить его разум.       Когда квартира стала выглядеть так, будто здесь жил перфекционист-педант, Чонгук остановился. В груди всё ещё было напряжение, но оно стало чуть легче. Теперь всё вокруг казалось ясным и чистым, и он чувствовал себя лучше, будто справился хотя бы с чем-то. Он снова посмотрел на часы. Семь. До ужина оставалось чуть меньше часа.       Чонгук выдохнул, глядя на свою сумку у двери.       — Ладно, — сказал он себе, забирая сумку. — Теперь пора.       …       Когда он вернулся к дому Тэхёна и Намджуна, вечер уже спускался на город. Огни домов зажигались один за другим. Он поднялся к их квартире, держа в руках сумку, которая почему-то теперь казалась слишком лёгкой. Дверь открыл Тэхён. Его лицо мгновенно осветилось, и он шагнул в сторону, чтобы пропустить Чонгука внутрь.       — Ты вернулся, — произнёс он с неподдельной радостью.       Чонгук кивнул, заходя.       — Как и обещал.       Намджун вышел из кухни, вытирая руки о полотенце.       — Добро пожаловать домой. Надеюсь, ты голоден. Ужин почти готов.       Тэхён бросил на него взгляд и добавил:       — Как же мы рады, что ты здесь. Правда.       Они ужинали за столом, а атмосфера, которая казалась такой напряжённой несколько часов назад, теперь приобрела неожиданную мягкость. Сначала разговор шёл неспешно, о простых вещах, как будто это был обычный вечер. Но к концу ужина Тэхён вдруг посмотрел на Чонгука с мольбой.       — Ты… останешься на ночь? Мы правильно поняли? — спросил он осторожно.       Чонгук поднял взгляд. Этот вопрос звучал не как требование, а как предложение, полное нежности. Он сделал глубокий вдох, оглянулся на Намджуна, который смотрел на него спокойно, но с ожиданием.       — Думаю, это было бы правильно. Мы ведь решили попробовать. Так что… почему бы и да?       Тэхён буквально засиял, его плечи расслабились, а на губах появилась благодарная улыбка.       — Спасибо, малыш. Для нас это правда важно.       Намджун тоже слегка улыбнулся:       — Это правильное решение. У нас будет время привыкнуть друг к другу в таком формате.       Чонгук тихо выдохнул, чувствуя, как тревога отступает. «Может, это и правда не так страшно», — подумал он, когда Тэхён предложил после ужина показать ему комнату, которую они для него подготовили.       — Думаю, нам стоит поговорить ещё о… нас, — продолжил Намджун. — Не только о том, как мы будем строить нашу жизнь, но и о том, как мы видим наши… интимные отношения.       Чонгук замер, опустив палочки на тарелку. Тэхён тоже напрягся, его взгляд метнулся к Намджуну, а затем к Чонгуку.       — Я понимаю, что это сложная тема, — продолжил Намджун, стараясь говорить мягко. — Но если мы решили попробовать быть вместе, важно сразу обсудить, как каждый из нас это представляет. Особенно что касается… нашей сексуальной жизни.       — Ну, это… да, важно, — неуверенно вставил Чонгук, избегая взглядов обоих.       Тэхён сделал вдох, поднял голову и чуть улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.       — Это действительно важно, — поддержал он. — Мы не хотим, чтобы кто-то из нас чувствовал себя неуверенно или задавался вопросами. Лучше всё обсудить сразу.       Намджун кивнул.       — Хорошо. Тогда начну с себя. Я считаю, что большая часть нашей интимной жизни должна быть общей, втроём. Но я также понимаю, что могут быть моменты, когда кто-то из нас захочет побыть вдвоём. Например, если ты, Чонгук, захочешь провести время с Тэхёном… И я не против этого. Главное, чтобы всё было без скрытности.       — То есть… ты не будешь против, если… иногда… — Чонгук запнулся, не находя правильных слов.       — Если вы с Тэхёном захотите провести время вдвоём? Нет, не буду, — уверенно ответил Намджун. — Но это не должно превращаться в привычку. Важно, чтобы никто не чувствовал себя обделённым вниманием. Мы — семья, и для меня важно, чтобы мы сохраняли баланс во всём. И в чувствах, и в сексе, и во внимании.       Чонгук поднял взгляд:       — А если кто-то… всё-таки почувствует себя лишним?       — Это может случиться. Мы все люди, и эмоции не всегда можно контролировать. Но если кто-то из нас почувствует себя таким, это нужно сразу обсудить и решить. Мы не должны ничего замалчивать, как это было раньше.       — Чонгук, — вмешался Тэхён, глядя на него с тёплой улыбкой, — я хочу, чтобы ты знал: для нас с Намджуном важно, чтобы ты чувствовал себя частью нашей семьи. Если ты когда-то почувствуешь, что тебе не хватает чего-то, скажи. Мы сразу это исправим.       Чонгук кивнул, но лицо оставалось задумчивым.       — А вы… вы точно будете нормально к этому относиться? Ну, если… если я вдруг захочу провести время только с одним из вас?       — Конечно, — спокойно ответил Намджун. — И это же работает в обе стороны. Мы тоже с Тэхёном можем захотеть устроить… свидание.       Чонгук тихо кивнул, а затем, выдохнул.       — Звучит… правильно. Просто… непривычно.       Намджун улыбнулся.       — Мы все только начинаем. Главное, чтобы мы были честны друг с другом. Тогда у нас всё получится.       Тэхён мягко коснулся руки Чонгука.       — И если что-то не будет работать, мы просто поговорим и найдём другой путь. Это и есть семья. Правда?       …       Тэхён проснулся первым. Ещё лежа в кровати, он несколько минут просто смотрел в потолок, ощущая странную смесь покоя и волнения. Он глубоко вдохнул, заставив себя подняться, и прошёл в ванную, стараясь не издать ни звука, чтобы не разбудить никого.       После быстрого умывания он направился на кухню. Его движения были чёткими: открыть шкафчик, достать кофе, чашку. Привычная рутина, но сегодня всё казалось другим. Взгляд то и дело возвращался к двери, за которой спал Чонгук.       Звук скрипнувшей двери раздался через несколько минут. Тэхён обернулся, увидев Чонгука, который прошёл к нему, слегка потирая глаза. Его волосы были немного взъерошены, на лице виднелись следы сна, и в нём было что-то до боли настоящее, трогательное. Тэхён улыбнулся:       — Доброе утро. Ты уже проснулся?       Чонгук кивнул, прикрывая рот ладонью, чтобы скрыть зевок.       — Доброе. — Его голос звучал немного хрипло, но от этого только казался милее. — Ты тоже рано проснулся.       — Да, вот хотел приготовить кофе. Ты будешь?       — Буду. Спасибо.       Тэхён вернулся к кофемашине, а Чонгук тем временем присел за кухонный остров. В тишине слышался только звук наливающегося кофе и стук чашки Тэхёна о столешницу.       — Как ты спал? — спросил он, не поднимая глаз.       Чонгук чуть улыбнулся.       — Неплохо. Кровать удобная… Да и вообще… У вас очень уютно.       Тэхён, будто не слышал Чонгука, он повернулся к нему, подойдя вплотную:       — Можно тебя поцеловать? Это не будет варварством с моей стороны? — он чуть улыбнулся.       Чонгук поднял на него взгляд, губы приподнялись в лёгкой, чуть смущённой улыбке.       — Можно.       Пальцы нежно коснулись подбородка Чонгука, а затем он наклонился, ласково притягивая его к себе. Губы встретились мягко, осторожно, как будто Тэхён боялся причинить боль. Это было прикосновение влюблённых, которые долго ждали этого момента.       Чонгук обхватил Тэхёна за талию. Его взгляд был наполнен чем-то, что заставило душу Тэхёна трепетать.       — Я дико соскучился, — тихо сказал он и, не дожидаясь ответа, сам потянулся, чтобы вновь поцеловать. На этот раз поцелуй был увереннее, глубже, но всё ещё контролируемый.       И тут позади раздался голос Намджуна:       — Доброе утро.       Чонгук резко отстранился, будто пойманный на месте преступления, он отпрял от Тэхёна и затаил дыхание. Его взгляд метнулся к Намджуну, который стоял уже буквально в шаге. На лице мужчины не было ни капли осуждения. Он казался невозмутимым, а взгляд, скользнувший по ним — одобрительный, как будто сцена перед ним была самой естественной в мире.       Намджун подошёл ближе, движения были плавными и уверенными. Он остановился рядом с Чонгуком, наклонился, чтобы встретиться с его взглядом, и поцеловал его в губы.       — Доброе утро, малыш, — сказал он, выпрямляясь.       Чонгук замер, а сердце колотилось так, что чувствовалось в ушах. Тэхён, стоящий рядом, чуть заметно улыбнулся, а Намджун, как ни в чём не бывало, потянулся к кофемашине.       — Кофе готов? Отлично, — сказал он, ставя чашку и нажимая кнопку.

One True God, St. Mary — Sippin

      Неделя прошла незаметно в размытой, но приятной рутине, в которой каждый день был наполнен новой гранью их совместной жизни. На работе Тэхён и Чонгук были неразлучны, как и прежде. В моменты, когда выдавалась свободная минута, они позволяли себе быть не просто коллегами. Касания рук, шёпот, когда никто не мог их услышать, и поцелуи, которые были жизненно необходимы.       Вечерами, когда все трое возвращались домой, центр внимания смещался на Намджуна. Он неизменно встречал их спокойной улыбкой и заботой, спрашивал о работе, слушал с неподдельным интересом. Иногда они готовили ужин вместе: Тэхён нарезал овощи, Намджун обычно был занят мясом, а Чонгук, стоя позади, обнимал то одного, то другого.       После ужина они часто устраивались в гостиной. Иногда смотрели фильмы, иногда занимались каждый своим делом, но разговоры были постоянными. Они обсуждали всё: прошедший день, музыку, новости, воспоминания из прошлого. Общение стало их основой, способом лучше понять друг друга и привыкнуть к новой динамике их отношений.       Но их физическая близость пока оставалась осторожной. Они не торопились, наслаждаясь долгими объятиями и поцелуями. Чонгук всё ещё привыкал к идее их тройственного союза, а Тэхён и Намджун, казалось, инстинктивно чувствовали его границы, давая столько пространства, сколько нужно.       Выходной день начался лениво. Чонгук проснулся позже остальных, немного побродил по квартире, потом занялся работой — обработкой фотографий, а после решил подремать ещё. Укутанный в одеяло, он позволил себе забыть о времени и реальности. Когда он наконец открыл глаза, за окном уже вечерело. Он не услышал никакого домашнего шума, но что-то в атмосфере казалось странно приглушённым.       Чонгук вышел из комнаты, не успев толком проснуться, и остановился на пороге гостиной. Секунду он не мог поверить своим глазам — перед ним разворачивалась сцена, полная опьяняющей страсти и горячего дыхания.       Тэхён и Намджун были целиком поглощены друг другом. Они сидели на диване, сливаясь в пылком поцелуе. Руки Намджуна скользили по талии Тэхёна, нырнув под тонкую ткань майки, в то время как пальцы самого Тэхёна судорожно хватались за ворот его рубашки, будто умоляли не отпускать. Их языки сплетались так отчаянно, что воздух в комнате загустел от возбуждения и желания.       Намджун жадно прикусил нижнюю губу Тэхёна, заставив его тихо застонать. Затем он переместился чуть ниже, осыпая шею влажными жадными поцелуями; Тэхён откинул голову назад, отдаваясь без остатка этим прикосновениям. Из приоткрытых губ сорвались прерывистые слова, тихо рассыпаясь по тихому пространству:       — Как же… я хочу тебя, родной. — Голос Тэхёна был полон отчаянного желания. — Хочу тебя, а потом чтобы ты вытрахал из меня всю душу… Хочу отсасывать Чонгуку, когда будешь трахать меня. А потом… ммм, чёрт, ещё так… сильнее, да-а-а… а потом… вам обоим… как же я хочу вас обоих…       В его голосе плескались смешанные волны жадности и предвкушения. Эротическое томление так ясно, так неприкрыто сквозило в каждом слоге, что Чонгук потерял способность дышать ровно. В нём будто проснулось что-то хищное: горячая вспышка ревности или, быть может, интереса? Он чувствовал, как кровь в висках стучит, не в силах оторвать взгляд от того, как Тэхён жаждет обоих.       Язык Намджуна вновь погрузился в рот любимого мужчины, перекрывая стон, но Тэхён ответил только сильнее, крепче впиваясь в любимые губы. Тэхён, устроившийся верхом на коленях Намджуна и обхватив бёдрами того, слегка раздвинул ноги — ровно настолько, чтобы пропустить скользящую по внутренней стороне бёдер ладонь. Намджун не стал мешкать и, двигаясь всё глубже под тканью. Он безошибочно нащупал горячую наготу и напряжение возбуждённого тела.       Чонгук тихо вернулся в комнату, сердце бешено колотилось. Он сел на кровать, но взгляд всё равно устремлялся в сторону двери, притягиваемый непреодолимой силой. На тумбочке лежала камера. Ещё пару секунд он колебался, но затем, ведомый инстинктом, схватил её и вернулся.       Он двинулся обратно в гостиную, стараясь не потревожить ту магию, что окутала комнату шёпотами и тяжёлыми выдохами. Стоило ему войти — замер от увиденного, но пальцы начали настраивать объектив. Тихий вздох, и первый щелчок затвора застыл в воздухе; ещё один кадр… Фотографии будто впитывали плотную и горячую обстановку: губы Намджуна бесстыдно скользили по шее Тэхёна, сильные ладони уверенно прокладывали путь под одеждой, оголяя всё больше горячей кожи. Казалось, даже свет в комнате подчёркивал их близость.       Звук камеры был почти неслышен, но Тэхён повернул голову. Их глаза встретились — приподнятые уголки губ мужчины растянулись в дразнящую улыбку; даже в таком откровенном положении он казался абсолютно спокойным и вызывающе прекрасным.       — А за нами подглядывают, — прошептал он, не сводя взгляда с Чонгука, словно приглашал того стать частью происходящего.       Намджун, не отрывая губ от Тэхёна, усмехнулся:       — Свет хороший, фотограф?       Чонгук не ощутил смущения или стыда — наоборот, в нём прорвалось новое, необузданное желание войти в этот пульсирующий мир откровенности. Он, продолжая снимать сказал:       — Вы смотритесь просто сумасшедше… Не против?       Тэхён тихонько засмеялся и прижался к Намджуну ещё сильнее, подтверждая, что они оба не против зрителя. Чонгук щёлкнул выключателем, оставляя лишь рассеянный полумрак торшера. Тёплый, едва заметный свет мягко обрисовывал контуры их возбуждённых тел. Он снова поднял камеру и прошептал:       — А можете перейти к окну, на стол?       Намджун молча подхватил Тэхёна под колени и перенёс на стол за пару шагом. Взгляд Тэхёна, полузакрытый от накатывающего желания, встретил объектив. Щелчок камеры запечатлел оголённый кусочек реальности: скрещённые ноги, приоткрытые губы, с которых сорвался приглушённый стон. В глубоком поцелуе, который стал ещё жаднее, казалось, они изолировались от всего мира. Руки Намджуна впились в лицо Тэхёна, наклоняя его, чтобы губы могли сойтись под нужным углом, а затем скользнули дальше, снимая одежду.       Тихий стон сорвался с губ Тэхёна, когда Намджун вернулся к его шее, оставляя влажные поцелуи и покусывания. Пальцы Тэхёна зарылись в его волосы, притягивая ближе, чтобы не упустить это нарастающее безумие чувств.       Чонгук снимал каждый дрожащий вдох, скользящий взгляд, трепещущее движение тел. В полумраке света их трое слились во взаимном ритме: двое горели в собственном огне, а третий, затаив дыхание, ловил это пламя на плёнку. Чонгук продолжал фотографировать. Он не мог остановиться, чувствуя, как собственное тело реагирует на эту сцену.       Тэхён прервал съёмку шёпотом:       — Малыш, иди к нам.       Он протянул руку, смотрел взглядом, в котором горело безудержное желание. Камера продолжала висеть на шее, но Чонгук уже не придавал ей значения, когда приблизился.       Тэхён и Намджун тут же обступили по обе стороны. Их первые поцелуи были осторожными, приглашающими. Тэхён нежно коснулся губами щеки, а Намджун припал к шее, оставляя огненные полосы от дыхания.       — Ты такой красивый, — прошептал Тэхён, проведя губами по подбородку.       Чонгук хотел что-то ответить, но Тэхён жадно накрыл его губы своими. Взрыв тепла прокатился по телу, а в следующий миг Намджун повернул его лицо, будто не желая уступать ни секунды. Его поцелуй был властным, словно говорил или даже доказывал что-то важное. Руки обоих скользили по талии Чонгука, груди, спине — тепло их тел било ключом.       Намджун прервал лихорадочную цепочку поцелуев тихим, но настойчивым вопросом:       — Хочешь нас так же, как мы тебя? Или остановиться? Выбирай, малыш. Скажи, чего ты хочешь?       Его губы были близко, почти касались уха Чонгука, а дыхание обжигало кожу. Чонгук чувствовал, как все мысли разом отключились. Тэхён мягко повернул его лицо к себе. Их поцелуй был пылким, но пропитанным чувственностью, как будто он спрашивал без слов. Отстранившись на миллиметр, мужчина прошептал:       — Нам прекратить? Ты решаешь, малыш.       Чонгук задержал дыхание, силясь удержать бурю чувств внутри. Его глаза метались между эротичным магнетизмом Намджуна и пламенным жаром, исходившим от Тэхёна. Казалось, ещё чуть-чуть, и пламя, затрепетавшее в груди, вырвется наружу.       — Я… — выдохнул он дрогнувшим голосом, стараясь унять дыхание.