Абрис

      — Ты как? Всё в порядке? — Тэхён говорил мягко, неожиданно интимно. Заботливо, как и Намджун. Точь в точь, Чонгук отчётливо это слышал. Тэхён рассматривал его лицо сейчас: задержался на покрасневших щеках, на губах, которые всё ещё были припухшими от их поцелуев.       Чонгук не сразу ответил. Его взгляд был направлен вниз, он избегал смотреть на Тэхёна. Он глубоко вдохнул, пытаясь собраться, но руки его всё ещё слегка дрожали.       — Это… — Он замялся, потянулся к крану, включил холодную воду и умылся. — Это было как-то слишком…       Тэхён только усмехнулся, обнимая и игнорируя мокрое лицо и руки.       — Тебе понравилось?       Чонгук неожиданно быстро расслабился в руках Тэхёна.       — Это был мой первый раз с девушкой. И… втроём — тоже.       Мужчина повторил вопрос, немного настойчивее:       — Тебе понравилось?       — Наверное… Но я не уверен, что справился… Кажется, что всё сделал ты. — Он досадно едва улыбнулся.       В тесной уборной отчётливо пахло сексом: спермой, потом, желанием, отголосками стонов.       — Ты дрожишь, — заметил Тэхён, проведя ладонью по руке, — это из-за меня? Из-за моего предложения? Прости, малыш… Нужно было отказаться, остановить меня.       Чонгук поднял взгляд, его глаза были наполнены чем-то необъяснимым. Смешанные эмоции: стыд, возбуждение, непонимание — всё спуталось в комок, который, казалось, невозможно было распутать самостоятельно.       — Не знаю, — тихо выдохнул он, глядя в глаза Тэхёну. — Может быть.       — Так, я знаю, что тебе нужно. Мы поедем сейчас домой. Я отвезу тебя, там спокойно поговорим, ладно?       Чонгук кивнул, но ничего не сказал. Тэхён, подмечая каждую мелочь, видел, как тот погружался в себя, теряя контакт с окружающим миром. Это было весьма тревожным сигналом. Тэхён достал телефон, вызвал такси. Пока они ждали машину на улице, чтобы немного прийти в себя, Тэхён аккуратно водил пальцами по руке Чонгука, чтобы напомнить о своём присутствии. Он ничего не говорил, чтобы не давить, но старался не отпускать ни физически, ни эмоционально.       Когда машина подъехала, Тэхён открыл дверь и дождался, пока Чонгук сядет. Затем он сам устроился рядом, вплотную. Его пальцы то невзначай касались ладони Чонгука, то легко гладили плечо, создавая защитный барьер от его мыслей. Молчание в машине было плотным, но не напряжённым — скорее, спокойным, умиротворяющим. Тэхён знал, что сейчас Чонгуку нужен именно такой подход: присутствие без давления. Однако он понимал, что если оставить его один на один с мыслями, те могут увести в опасную глубину, из которой Чонгуку будет уже сложно выбраться. На полпути Тэхён достал телефон и быстро набрал сообщение.

me      

Я подрочил девушкой      

Надеюсь, ты не убьёшь меня      

Расскажу, когда вернусь домой      

Возможно, приеду только утром      

Чонгук не в порядке      

Если нужно будет остаться с ним — останусь      

Напишу ещё      

Всё в целом ок, не волнуйся      

21:54      

Ответ пришёл мгновенно.       Намджун       Ты в порядке?       И да, я жду подробностей!       21:55       Тэхён чуть улыбнулся и быстро ответил:

me      

Да, любимый      

Приеду, как смогу      

Спасибо      

21:55      

me      

Слышу, как ты рычишь      

Но правда, так было нужно      

Очень нужно      

21:55      

      Через пару секунд телефон вновь завибрировал.       Намджун       Ладно.       Но я в ярости и жду чёртовых объяснений!       21:56       Намджун       Помощь нужна в чём-то?       21:56       Тэхён, бросив взгляд на Чонгука, который молчаливо смотрел в окно, снова написал:

me      

Нет, я сам      

21:56      

      Намджун       Хорошо.       Звони, если что       21:56              Убрав телефон, Тэхён снова вернулся к тому, чтобы напомнить о себе: его ладонь легко легла на колено Чонгука. Он слегка сжал её, и тот, наконец, оторвался от окна, повернув голову.       — Я с тобой.       Тэхён снял верхнюю одежду, одновременно помогая Чонгуку расправиться с его курткой. Квартира-студия была небольшой, но уютной: небольшой диван, кровать, много фотографий на стенах и мягкий приглушённый свет, который тут же включил Чонгук. Тэхён решил, что диван подойдёт лучше для разговора. Он усадил Чонгука и сам сел рядом, чуть развернувшись к нему, чтобы видеть лицо.       — Хорошо, малыш. Ты дома, в безопасности, со мной. Давай поговорим начистоту. Что тебя мучает? Расскажи, — добавил Тэхён, облокотившись на колено и чуть наклонившись вперёд.       Чонгук опустил взгляд, сцепив пальцы в замок.       — Я даже не знаю, с чего начать, — выдавил он, сглатывая.       — Начни с того, что кажется самым важным, — мягко подсказал Тэхён. — Нет ничего, чего бы ты не мог сказать. Я выслушаю всё и постараюсь понять.       Чонгук нервно взъерошил волосы, пытаясь собрать мысли.       — Во-первых… — начал он, но запнулся, выдыхая с напором. — У меня… год не было секса, — слова прозвучали будто с комом в горле. — И я чертовски волновался! Не очень-то хотелось опозориться перед тобой.       Тэхён молчал, но его глаза были такими внимательными, такими принимающими, что Чонгук уже не мог остановиться. Хотелось вынуть из себя всю тревогу, хотелось поделиться ей.       — Во-вторых, у меня никогда не было секса с девушкой. Никогда, никакого. Я… не знал, как себя вести. Это всё было… как-то… мне кажется я делал всё нелепо. — Он хрипло рассмеялся, но смех тут же оборвался. — В-третьих, у меня никогда не было группового секса. Это ведь… тройничок… Это тоже считается?       Тэхён чуть кивнул, но не перебивал, давая Чонгуку возможность высказаться.       — Единственное, что меня поддерживало, — продолжал он, немного сбиваясь, — это ты. Твои прикосновения, твои поцелуи. Если бы не они, я бы просто… сбежал. Реально, я бы просто сбежал.       Тэхён подался ближе и мягко начал ответ:       — Это нормально, малыш. Я понимаю, что это всё стало новым и пугающим. Но ты справился. Я видел это. Чувствовал. Мы были с тобой наравне, не нужно придумывать. Ты был безумно горячим, и я не лгал, когда говорил, что хочу тебя. Ты напрочь мне мозги вышибаешь. — Он улыбнулся.       Чонгук покачал головой, чуть прикрывая глаза.       — Я… я думал, что первый раз у нас будет вдвоём. Что это будет… как-то иначе. Не знаю. Я как будто разочарован. — Он закрыл лицо руками. — Господи, как же это глупо! Конечно, я фантазировал, — тихо добавил он. — Но совершенно не об этом. И как же глупо всё это говорить тебе сейчас! Наверное, тебе стоит уехать. И… я уволен, да?..       Он опустил руки, и Тэхён заметил влажный блеск в его глазах.       Тэхён мягко протянул руку, провёл пальцами по щеке Чонгука, стирая скатившуюся слезу, и заговорил спокойным голосом:       — Малыш, ты безумно горячий. Сексуальный и желанный мной. Ты сводишь меня с ума с первого дня, как пришёл на работу. А то, что произошло сейчас… Это был бесконтрольный и пьяный порыв. Даже бездумный! Прости меня за это. Правда, прости… я не должен был… Но я так хотел тебя, что думал, просто подохну, если не коснусь тебя… таким… хоть каким образом.       Чонгук поднял глаза, блестящие от эмоций, и резко выдохнул:       — Так к чему это всё было?! Почему нельзя было просто приехать ко мне или к тебе и заняться нормальным сексом?! Зачем эта девушка?! Зачем это всё?!       Его голос дрожал, а эмоции бурлили, сменяясь от злости до непонимания. Тэхён наклонился ближе, взяв его за руки, чтобы успокоить.       — Так, стоп, малыш. Спокойно. Я тебя слышу. И я тебя прекрасно понимаю сейчас. Поэтому кричать на меня не нужно — я слышу. Но послушай меня внимательно: желание — это одно. Но навредить друг другу я не позволю. Поэтому, — Тэхён выдохнул и продолжил, — давай мы сделаем всё правильно — покажем друг другу свои справки о здоровье. Пожалуйста, не воспринимай это как недоверие. Просто это моё железобетонное правило с тех пор, как я потерял девственность. Мне было восемнадцать, и тогда я чуть не влип в неприятную историю. С тех пор я всегда убеждаюсь в безопасности: своей и чужой.       Эти слова подействовали на Чонгука успокаивающе. Его дыхание стало ровнее, он кивнул, проводя ладонью по лицу.       — Хорошо… Это звучит логично. Прости… Я просто… накрыло.       Тэхён чуть улыбнулся и сжал его руку, чтобы показать, что всё в порядке.       — Расскажи мне, — мягко начал он, чтобы переключить внимание, — что ты чувствовал? Для тебя секс с парнем сильно отличается от того, что было сейчас?       Чонгук замолчал, обдумывая вопрос. Спустя секунд двадцать, наконец, ответил:       — Да. С парнем всё… не знаю. Это как быть частью чего-то большего. С девушкой всё было более… физическим, наверное. Тело, реакция… А с парнем… это глубже. На другом уровне. Мне так показалось.       Он замолчал, нервно кусая губу, но Тэхён ждал, не перебивая.       — Я чувствовал тебя, — продолжил Чонгук, чуть наклоняя голову, пытаясь подобрать слова. — Я чувствовал твоё желание, твою уверенность. Это было очень возбуждающе.       — Я хотел, чтобы ты чувствовал себя уверенно. Кстати, у тебя красивый член, —Тэхён подарил восхищённую улыбку.       Чонгук усмехнулся, чуть покачав головой.       — А я всё равно волновался. В какой-то момент мне казалось, что я не справлюсь. Но ты всё взял на себя. И мне безумно нравилось, как ты целовал. Я был готов кончить только от этого. Думаю, что именно поэтому и кончил.       — Ты был потрясающим, малыш, — искренне сказал Тэхён.       — Спасибо… — прошептал Чонгук. — Но, я думаю, мне нужно время, чтобы всё переварить.       — Понимаю. Хочешь, я останусь с тобой сегодня?       — А ты… можешь?.. — с надеждой спросил Чонгук.       — Конечно, могу. — Тэхён притянул его к себе. — Хочешь, посмотрим какой-нибудь фильм или закажем доставку, или просто ляжем спать?       — Хочу лечь, говорить с тобой всю ночь и уснуть в твоих руках. Можно?..       — Можно, малыш. Конечно, можно.       Они уже почти три часа лежали на кровати, раздетые до белья, укутанные в мягкие одеяла. Они говорили обо всём: о любимых фильмах, о глупых детских мечтах, о смешных историях, которые происходили на работе — обо всём, о чём ещё не успелось рассказаться за все эти месяцы. Чонгук, удобно устроившийся в руках Тэхёна, чувствовал себя удивительно легко и свободно. Всё, что они заказывали, давно было съедено, и на прикроватной тумбочке осталась лишь пустая упаковка из-под еды. Чонгук лениво курил. Он прикладывал сигарету то к своим губам, то к губам Тэхёна.       В какой-то момент наступила тишина, но она не была неловкой. Они просто наслаждались теплом тел друг друга. А потом, совершенно неожиданно Чонгук заговорил, глядя в одну точку перед собой:       — Мне правда очень нравится быть с тобой. — Искренность в голосе тут же приковала внимание Тэхёна. — То, что происходит между нами сейчас — это… это делает меня счастливым. Правда. И я не хочу от этого отказываться. Боюсь потерять.       Тэхён ничего не сказал, только слегка провёл пальцами по коже, давая понять, что слушает.       — Но мне очень страшно, — продолжил Чонгук. — Страшно начинать отношения. Серьёзные отношения, где два человека — друг для друга, где сердцем к сердцу.       Тэхён приподнял голову, чтобы взглянуть на него.       — Расскажешь, почему тебе так страшно?       Сделав последнюю затяжку и затушив сигарету, Чонгук слегка повернулся на бок, чтобы видеть лицо Тэхёна. Его взгляд блуждал по лицу того.       — Когда я учился в университете, у меня были долгие отношения… с моим преподавателем, — сказал он, делая акцент на последнем слове. Он нервно выдохнул. — Всё началось на третьем курсе, — продолжил Чонгук. — Мы начали… ну, как это бывает… общение, обсуждение работ, совместные проекты, ещё что-то. А потом всё стало личным. Мы были вместе почти до конца моей магистратуры.       — Это был твой первый опыт? — осторожно уточнил Тэхён, но Чонгук слегка покачал головой.       — Второй, если ты про секс. Но первый — серьёзный, понимаешь? Мы жили вместе. Я думал, что это навсегда, — грустно хмыкнул Чонгук. — А потом я узнал, что он меня предавал. — Он пытался удерживать эмоции под контролем, но в глазах блеснули слёзы. — Оказывается, он целый год крутил роман с первокурсником. А я… я ничего не замечал. Я был слишком уверен, что он не может так поступить. Я так наивно верил ему… и в любовь.       Тэхён ласково провёл пальцами по волосам Чонгука, пытаясь снять с него напряжение.       — Как ты узнал? — спросил он спокойно.       — Случайно. Я зашёл не вовремя в аудиторию. Они целовались. — Чонгук нервно сглотнул. — Я просто собрал свои вещи и уехал.       — Он пытался что-то объяснить? — мягко уточнил Тэхён, уже чувствуя, что ответ ему не понравится.       — Нет. Он даже не просил меня вернуться. Единственное, что он сделал — написал смс с одним словом: «Прости».       Тэхён прижал Чонгука к себе крепче, позволяя ему положить голову на свою грудь.       — Ты не заслуживаешь такого отношения, малыш, — проговорил он тихо. — Никто не заслуживает.       — Боюсь снова открыться кому-то. Боюсь, что всё повторится. Что меня снова предадут. А если это случится, то это будет… всё. Конец. Больше не смогу, не поверю.       — Я понимаю, — ответил Тэхён. — Спасибо, что рассказал это, спасибо, что поделился.       Чонгук поднял взгляд, полный благодарности, и прошептал:       — Спасибо, что ты здесь, что слушаешь.       — Всегда, малыш. Всегда, — ответил Тэхён, легко поцеловав в макушку.       — Ещё… я познакомился с мужчиной. — Он хотел это сказать уверенно, но голос всё-таки сорвался. — Его зовут Намджун. И он мне нравится. И у меня чувство, что я изменяю ему с тобой.       Слёзы покатились по его щекам, он отчаянно вытер их, продолжая:       — А когда я с ним, у меня чувство, что я изменяю тебе. У нас ничего не было, просто свидания.       Комната наполнилась тишиной. Тэхён, не отрывая взгляда от Чонгука, поднял руку и вновь мягко провёл пальцами по щеке, стирая влагу.       — Ты ничего не делаешь неправильно, малыш. Это твои чувства. И они настоящие. Ты имеешь право на них, на любые.       Чонгук замер, впитывая слова и принятие.       — Ты боишься, что запутался? Что не сможешь разобраться? — спросил Тэхён, удерживая взгляд.       — Да, — почти беззвучно ответил Чонгук.       — Тогда я помогу тебе, — ответил Тэхён. — Главное — не бойся своих чувств. И пойми — ты не изменяешь. Ты просто ищешь ответы.       — Правда? Это не может быть правдой. Я такой же, как и мой бывший… Чем я отличаюсь?! Любить двоих — невозможно!       Тэхён, выждав несколько секунд, чтобы дать Чонгуку время успокоиться, снова мягко взял его за руку, большим пальцем нежно поглаживая её.       — Малыш, слушай меня сейчас внимательно. Ты не такой, как твой бывший. Даже близко не такой. Ты не обманываешь, не играешь с чужими чувствами. Ты пытаешься понять себя, а это огромная разница.       Чонгук судорожно выдохнул, но истерика продолжала подступать.       — Но я не понимаю, как можно испытывать такое сразу к двум! Тэхён! Я когда с тобой, то у меня в голове только ты, я о нём вообще не вспоминаю. А когда с ним — только он существует для меня. В тот момент я только его хочу трогать, обнимать, целовать… Это неправильно, это… это не нормально! Разве любовь не должна быть одна? К одному человеку? А я… я просто не знаю, что делать!       Его голос дрожал, а слёзы снова начали катиться по щекам. Тэхён, не отпуская его руки, притянул ближе, чтобы тот смог почувствовать тепло.       — Тише, малыш, тише, — шептал он, укачивая его в своих руках, как ребёнка. — Никто не диктует тебе, что ты должен чувствовать. Нормы, правила, ограничения — всё это у нас в голове. Вся жизнь, Чонгук, состоит из выборов. Каждый день мы выбираем, что съесть на завтрак — тосты или кашу. Мы выбираем, где жить, кем работать. С кем спать и кого любить. И это — прекрасно, потому что выбираем сами.       Чонгук всхлипнул, но слушал внимательно.       — Эти выборы — они твои, понимаешь? И они не могут быть неправильными, если исходят из твоего сердца. Нет никаких ограничений, кроме тех, что ты сам себе выберишь. — Тэхён чуть отстранился, чтобы заглянуть ему в глаза. — Ты думаешь, что должен выбирать одного? Почему? Кто это сказал? Почему нельзя быть честным со всеми и любить так, как ты умеешь? Как хочешь?       — Потому что… это слишком сложно. Это больно. Я боюсь сделать больно кому-то из вас. Но отказавшись от кого-то, я сделаю больно себе… Чёрт… Я не понимаю себя.       — Боль… она бывает, когда люди скрывают правду, когда играют или предают. Но ты, малыш, ничего из этого не делаешь. Ты говоришь, ты ищешь, ты переживаешь — это значит, что ты настоящий. Настоящие чувства могут быть сложными, но они всегда стоят того, чтобы их проживать.       — Ты правда так думаешь? — спросил он, подняв взгляд.       — Абсолютно. И знаешь, я не боюсь конкуренции. Если ты хочешь встречаться хоть с десятью мужчинами — это твой выбор. А я уверен в себе. Твёрдо знаю, что могу дать тебе. И я знаю, что ты будешь делать выбор так, чтобы он был честен и для тебя, и для тех, кого ты любишь.       Чонгук прижался к Тэхёну так, как будто хотел спрятаться от всего мира.       — Спасибо. За то, что не пытаешься контролировать меня.       — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив и любим, малыш. А как ты найдёшь своё счастье — это только твой путь.       — Ты, кстати, знаешь его… Это тот Намджун, который наш новый клиент. Ты ещё сказал, что трахнул бы его.       — Хороший выбор. — Тихо улыбнулся Тэхён. — Вы целовались, говоришь? Нравятся его губы?       — Это, наверное, очень странно нам обсуждать… — стушевался Чонгук.       — Почему? Если ты хочешь поговорить, я выслушаю тебя.       — И что, в тебе совсем нет ревности? — удивился Чонгук.       — Совсем. Повторюсь, я уверен в себе. На твои чувства я в любом случае не могу повлиять, а вот быть другом — да, могу.       Вечер растянулся на ещё долгий час разговора. Чонгук, укрывшись одеялом и прижавшись к Тэхёну, постепенно раскрылся ещё больше, полностью обнажая душу, до последнего её уголка. Он ещё говорил о Намджуне, о своих переживаниях, потом вновь вернулся к первому опыту, который произошёл пару часов назад. А Тэхён внимательно слушал, вставляя спокойные, поддерживающие комментарии.       В какой-то момент Чонгук замолчал, его дыхание стало размеренным, и он уснул, по-прежнему прижимаясь к Тэхёну. Мужчина только крепче обнял его и закрыл глаза, позволяя себе тоже расслабиться.       Ночь прошла спокойно.       Тэхён проснулся рано. Он осторожно выбрался из тёплых объятий Чонгука и постели, стараясь не разбудить. Убедившись, что тот не проснулся, Тэхён накинул рубашку и брюки, с кресла взял байку Чонгука, нашёл свою пачку сигарет и вышел на балкон.       Свежий утренний воздух помог ему чуть собраться с мыслями. Достав телефон, он заметил пропущенный вызов и сообщение от Намджуна, отправленное двадцать минут назад:       Намджун       Как вы там?       Когда тебя ждать?       7:35       Тэхён улыбнулся, набирая его номер.       — Привет, — в целом голос был спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая тревога. — Как ты? Как он? Всё нормально?       Тэхён опёрся на перила, глядя на пустую улицу под балконом.       — Привет, родной, — начал он, затягиваясь. — Всё нормально. Чонгук спит, я решил выйти на балкон, чтобы не разбудить его. Спасибо, что не звонил раньше — он был бы в ужасе, если бы услышал твой голос.       Намджун коротко хмыкнул:       — Рассказывай. Всё.       Тэхён выдохнул дым, прикрывая глаза. Он знал, что не может скрыть ничего, да и не хотел.       — Всё началось в баре. К нам подсела весьма приставучая особа. Мы разговорились, ну, ты знаешь, как это бывает, — начал он осторожно. — Всё было легко, непринуждённо. Как игра. Но в какой-то момент меня перемкнуло — алкоголь — зло! Я предложил оттрахать её Чонгуку. Ничего личного, я хотел посмотреть на его реакцию о тройничке, но всё вышло из-под контроля.       — Дальше. — Намджун звучал крайне жёстко.       — Всё было безопасно, — сразу уточнил Тэхён. — Презервативы, всё под контролем. Я знал, что ты убил бы меня за обратное. И в целом ты знаешь моё мнение.       — Не сомневайся, убил бы, — сухо подтвердил Намджун.       — Но… — продолжил Тэхён, игнорируя его тон. — Оказывается, это был новый опыт для Чонгука. Его первый раз с девушкой, первый раз втроём. Он был растерян, нервничал, но держался. Я старался, чтобы он чувствовал себя комфортно. Никакого давления.       — Никакого давления, но ты втянул его в секс с незнакомкой, — усмехнулся Намджун.       — Это был его выбор, — спокойно парировал Тэхён. — И потом, я не могу сказать, что он не наслаждался в моменте. Но… после всё стало сложнее. Мы приехали к нему домой. Это всё дома он уже и рассказал. Бедняга, так перенервничал. — Тэхён снова затянулся.       — Что было дальше?       — Ничего сексуального, — честно ответил Тэхён. — Мы просто говорили. Почти всю ночь. О его прошлом, его страхах, его чувствах. Намджун, он раскрылся мне так, как я даже не ожидал. Рассказывал, что был в долгих отношениях с преподом своим, которые закончились предательством. Говорил, что теперь боится начинать что-то серьёзное, боится доверять. Он упомянул тебя, — продолжил Тэхён, после того как выдохнул дым. — Сказал, что ты ему нравишься, но он не знает, как справляться с этими чувствами. Говорил, что боится, что изменяет то мне, то тебе. Он очень запутан, Намджун. И я понимаю его.       — Интересно. И что ты ему сказал?       — Что чувства — это не измена. Что любить двоих — это нормально, если быть честным с собой и с теми, кто рядом. Я дал ему понять, что никто из нас не требует от него немедленных решений или выбора.       — Ты думаешь, он справится с этим? Кажется, он совершенно не готов к нам просто даже по отдельности.       — Я думаю, ему нужно время, — ответил Тэхён, снова затягиваясь. — И больше нашего активного участия в его жизни. Ты ведь тоже так считаешь?       — Почему ты всегда так уверен, что я соглашусь с тобой? — едва улыбнулся Намджун.       — Потому что ты любишь меня. И потому что тебе тоже не всё равно на Чонгука.       Послышался короткий смешок.       — Ладно, — сказал Намджун. — Ты прав. Но у меня будет много вопросов. И не думай, что я отпущу тебя без подробностей, когда ты вернёшься.       — Знаю, любимый, — ответил Тэхён. — И я расскажу тебе всё-всё.       — Хорошо. А теперь иди обратно к Чонгуку. Ты нужен ему сейчас больше, чем мне. Но спать без тебя — ужасно. Я жутко не выспался, всю ночь ворочался. Не выпущу тебя с кровати, пока не высплюсь.       — Спасибо, Намджун-и. Ты лучший, родной! — тихо сказал Тэхён, прежде чем закончить звонок.       Вернувшись в комнату и раздевшись, Тэхён аккуратно лёг рядом с Чонгуком. Матрас слегка прогнулся под его весом. Чонгук тихо вздохнул и, неосознанно двинувшись ближе, прижался к Тэхёну: его лицо утонуло в плечо мужчины, а рука скользнула по груди, подтверждая, что он не один. Тэхён довольно улыбнулся, он осторожно обнял Чонгука, не желая потревожить его сон.       — Спи, малыш, — прошептал он почти беззвучно.       Чонгук что-то едва слышно пробормотал, оставаясь в мире снов, но его тело прижалось ещё крепче. Тэхён глубоко вдохнул, наслаждаясь моментом. Тепло, которое разливалось по телу, было не просто физическим, оно было внутренним. Его глаза постепенно закрылись вновь, и он позволил себе уснуть в этом спокойствии.

***

Zack Gray — Off The Edge

      Чонгук сидел за столом в шумной кофейне, разглядывая танцующие пузырьки на поверхности стакана с колой. Напротив него сидел Хоён, он держал в руках чашку кофе, внимательно слушая, как друг, то и дело запинаясь, рассказывал о событиях прошлой ночи.       — Втроём?! — переспросил он, медленно ставя чашку на стол. — В баре?..       Чонгук лишь выдохнул и прижал ладонь к лицу, с желанием спрятаться от мира.       — Не начинай, — простонал он. — Я и так на пределе. А ты ещё со своими вопросами.       — Эй, я не осуждаю! Просто… — Хоён прищурился и наклонился вперёд. — Я не думал, что мои слова «много секса и срочно», ты воспримешь настолько буквально. А тут… секс втроём. Да ещё с девушкой… Понравилось?       — Да, — отрывисто бросил Чонгук, не убирая руки с лица. — И да, втроём. И да, с девушкой. И да, с Тэхёном. Доволен?       — Слушай, я тут не для того, чтобы осуждать. Но ты же понимаешь, как это звучит, правда? Я просто беспокоюсь о тебе.       — Как будто я полный идиот, это так звучит? — Чонгук наконец опустил руки и уставился на друга. — Спасибо, я сам знаю.       — Да нет, не идиот. Просто, это… неожиданно. Даже для тебя. Просто, когда я тебе такое рассказывал или что-то подобное, ты говорил, что это перебор. Вот я… перевариваю.       — Это был не мой выбор, — хрипло ответил Чонгук. — Ну, то есть… вроде бы мой. Но… Это всё произошло так быстро. И я… просто… — он махнул рукой, не в силах подобрать слова.       Хоён задумчиво потер подбородок.       — А потом я рассказал ему про бывшего. Про всё, что произошло и как мне было больно. Тэхён был таким понимающим. Но… я всё равно боюсь снова довериться.       — Конечно, боишься, это естественно. Ты пережил такое дерьмо, что никто не осудил бы тебя за попытки защитить себя.       — А ещё… Я не знаю, что чувствую. К Тэхёну. К Намджуну. И к слову о Намджуне — я Тэхёну рассказал и о нём.       — А вот это интересно. — Хоён широко улыбнулся. — Ты, значит, застрял в любовном треугольнике?       — Это не смешно, — нахмурился Чонгук. — Намджун… Он меня просто сводит с ума. А с Тэхёном я не могу перестать думать о том, какой он уютный и вот просто «мой». Но с Намджуном всё иначе. С ним я хочу вообще всего… даже не знаю, как это описать.       — Знаешь что? Ты не на соревновании по чувствам. Тебе не нужно сейчас принимать какое-либо решения. Позволь себе просто чувствовать, а там разберёшься. Реально, не парься.       …       Неделя для Чонгука прошла дьявольски быстро. Намджун, растворившийся в делах и командировке, практически не давал о себе знать, но он всё же не исчез полностью. Его редкие сообщения были простыми, но каждый раз, когда телефон Чонгука вибрировал, его сердце начинало биться быстрее. Намджун был мастерски сдержан — не давил, не спешил, словно нарочно оставляя пространство для Чонгука, позволяя ему отдышаться, подумать, почувствовать.       Тэхён был рядом всё это время. Его присутствие было лёгким, ненавязчивым, но ощущалось тепло, которое он приносил в каждый разговор, каждый мимолётный взгляд, каждый поцелуй. Чонгук часто ловил себя на мысли, что, проводя с ним время, чувствует себя абсолютно расслабленным, что доверяет этому чувству близости. Но стоит ему вспомнить Намджуна, как в груди разгоралась другая, едва не пугающая страсть.       И вот, спустя неделю, Намджун вернулся. Он позвонил Чонгуку перед окончанием рабочего дня, за час.       — Здравствуй. Как ты? — начал он, и не дожидаясь ответа, добавил: — Я соскучился, малыш.       Чонгук замер, телефон чуть не выскользнул из пальцев.       — Привет… Я тоже, наверное…       Намджун рассмеялся, низким и мягким голосом, от которого у Чонгука по спине пробежал приятный трепет.       — Хорошо, что хоть «наверное», — поддразнил он. — У меня есть предложение: после твоей работы я заеду за тобой, съездим в магазин, купим всё, что нужно, а потом я приготовлю ужин нам. У тебя дома. Как тебе?       Чонгук не сразу понял, что ответить. Он моргнул, переваривая услышанное, и почувствовал, как что-то горячее расплывается внутри него. Ему казалось, что он парит. Нет, он действительно парил. Его душа, будто пьяная, кружилась в каком-то танце.       — Ты хочешь готовить? — наконец обронил он. — Ты же только вернулся. Думаю, ты устал…       — Хочу, — спокойно ответил Намджун, будто это было очевидно. — И хочу провести вечер с тобой, отдыхая, просто так, без пафоса ресторанов. Моё предложение — домашнее свидание с вкусной едой и вином. Что скажешь?       Чонгук уже знал, что скажет. Ещё до того, как вопрос был задан.       — Да. Конечно, да! Это звучит очень здорово!       — Отлично. Тогда жду тебя после работы у офиса. — Перед тем, как отключиться, Намджун добавил: — Чонгук, ты прав — ты всё-таки скучал. До встречи.       Следующий час тянулся для Чонгука как бесконечность. Время, упрямым маленьким ребёнком, медленно-капризно ползло вперёд, а Чонгук никак не мог сосредоточиться. Сначала он пытался заполнить ожидание работой, но это оказалось бесполезным. Мысли раз за разом возвращались к предстоящему вечеру — к Намджуну.       И вот, когда до окончания рабочего дня оставалось всего двадцать минут, его охватила лёгкая паника — а насколько дома убрано? Он попытался вспомнить, в каком виде оставил квартиру сегодня утром. Вроде бы ничего критичного, но… этого было недостаточно. Хотелось чистоты и порядка.       Переведя взгляд на Тэхёна, который сидел за рабочим столом, Чонгук задумался: когда Тэхён впервые приехал к нему, он вообще не думал о порядке. Всё было так естественно, так непринуждённо, что вопрос уборки просто не возникал. Но с Намджуном… всё иначе. Ему хотелось, чтобы тот увидел не просто его дом, а идеальное отражение его самого. Организованность, аккуратность — как будто это имело высокое значение.       Чонгук снова вернулся к мыслям о квартире. Застелена ли кровать? Не валяются ли где-нибудь футболки и носки с трусами? В голове вырисовывался идеальный образ Намджуна, осматривающегося с невозмутимым выражением лица, и это пугало.       Но стоило ему выйти из офиса и увидеть чёрный автомобиль, припаркованный у обочины, как все мысли испарились. Намджун, элегантный и уверенный, сидел за рулём, держа на руке телефон. Чонгук вдруг почувствовал, как дыхание сбивается. Он был околдован этим мужчиной ещё до того, как они встретились взглядами.       Наконец, глотнув воздуха, Чонгук подошёл к машине и сел на переднее сиденье. Стоило двери закрыться, как Намджун обернулся и тут же потянулся к нему. Его губы касались легко, но в этом прикосновении была неизменная уверенность этого мужчины.       — Мечтал об этом всю командировку, — прошептал Намджун, глядя в глаза Чонгуку, — здравствуй, малыш.       Слова, казалось, растворились в воздухе, и крови самого Чонгука, как что-то, что затирает сознание.       В магазине Намджун двигался уверенно. Его большие ладони легко подхватывали всё необходимое: свежие овощи, зелень, вино, специи. Чонгук старался не отставать, но было сложно не засматриваться на то, как этот мужчина, казалось, контролировал всё вокруг себя.       — А что мы будем готовить? — наконец спросил Чонгук, когда они остановились у прилавка с мясом.       Намджун, склонив голову, внимательно разглядывал стейки.       — Не мы, а я. Стейк с розмарином и сливочным соусом, — ответил он, выбирая самый аппетитный кусок. — На гарнир — обжаренные овощи и картофель. Простое, но вкусное. Ты любишь такое?       — Люблю, — кивнул Чонгук, чувствуя, как его щеки заливает лёгкий румянец. Намджун говорил так спокойно, так непринуждённо, что это каким-то странным образом выбивало его из колеи. Он чувствовал себя подростком. Они продолжили свой маршрут по магазину. Намджун время от времени спрашивал Чонгука о прошедшей неделе — как он справлялся с работой, чем занимался в свободное время. Сам делился моментами из своей командировки.       В какой-то момент Чонгук поймал себя на мысли, что всё это походило на то, как ведут себя пары. Они вместе выбирали продукты, разговаривали о жизни, смеялись над мелочами. Это было так странно, так непривычно… но невероятно по-родному, по-семейному. Казалось весь Намджун соткан из этого — дом, семья, забота, основательность. Чонгук чувствовал себя сбитым с толку. Всё происходящее казалось и чуждым, и пугающе правильным одновременно.       Намджун припарковался у дома Чонгука, и они вышли из машины. Чонгук взял пару пакетов, но основную часть продуктов удерживал Намджун. Он вытащил из машины ещё и небольшую коробочку. Чонгук заметил её и загадочно улыбнулся:       — Что это?       — Поднимемся — узнаешь.       Чонгук быстро открыл дверь и первым забежал внутрь, пробормотав что-то вроде:       — Раздевайся пока, не торопись. Я сейчас.       Он бросился в квартиру, нервно хватая несколько футболок и заталкивая их в шкаф. Однако, осмотревшись, он понял, что всё было достаточно чисто и опрятно — его паника оказалась напрасной. Намджун вошёл следом, спокойно, будто бы никуда не спешил. Его движения были уверенными, но ненавязчивыми. Он аккуратно поставил пакеты на стол и, мельком оглядел квартиру.       — У тебя тут уютно, — заметил он, тут же оставляя в руках лишь коробочку. — Это для тебя. Небольшой подарок.       Чонгук посмотрел на коробочку, его глаза засветились с детским восторгом:       — Что это?       — Открой.       Чонгук осторожно взял коробочку и снял крышку. Внутри лежал аккуратно скрученный кожаный ремешок для фотоаппарата. Он провёл пальцами по гладкой поверхности и заметил изящную гравировку на внутренней стороне: «Чонгуку на долгую память. К.Н.»       — Намджун… это… Спасибо! — Чонгук коротко обнял, поцеловал в щёку и вновь с улыбкой посмотрел на ремешок. — Это идеально.       — Рад, что угодил, — мягко ответил Намджун. Не давая паузе затянуться, он взялся за дело: разложил продукты на кухонном столе и осмотрелся. — У тебя есть бокалы для вина?       Чонгук замялся:       — Только кружки.       Чонгук протянул две простые керамические кружки, с трудом сдерживая смущённую улыбку. Однако Намджун, кажется, вовсе не обратил на это внимания.       — Вполне подойдёт, — спокойно заметил он, разливая вино.       Когда всё было готово для готовки, Чонгук спросил:       — Ну, с чего начнём? Чем тебе помочь?       — Я буду готовить, а ты отдыхай.       — Но ты же устал, только вернулся… — начал Чонгук.       Но Намджун лишь качнул головой:       — Хочешь помочь? Тогда очисти овощи. На этом будет достаточно.       Они разговаривали о прошедшей неделе, обменивались историями, мнениями. В какой-то момент Намджун, повернувшись к плите, поймал на рубашку по линии талии несколько крупных брызг жира со сковородки. Он посмотрел на пятна, чуть закатил глаза и, усмехнувшись, сказал:       — Нужно замыть, а то останется. Посмотри, чтобы не пригорело.       Он снял рубашку и направился в ванную. Через пару минут вернулся с влажной тканью в руках, повесив её на спинку стула.       — Пусть сохнет.       Голый торс Намджуна тут же привлёк внимание Чонгука. Он почувствовал, как рассматривает, как не может оторвать взгляда от тела, но старался отвлечь себя, опустив взгляд на разделочную доску.       Намджун же, словно ничего не произошло, подошёл к плите, на которой уже тихонько шкворчала сковорода с мясом. Он накрыл крышкой и сказал:       — У нас минут двадцать. — Отпив вина, он продолжил, подходя к стене: — Расскажи про фото.       Чонгук взял свою кружку с вином, а Намджун, задумчиво глядя на снимки, произнёс:       — У тебя талант. Расскажи, где ты сделал этот? — Он указал на чёрно-белый снимок с силуэтами людей на фоне заката.       Чонгук подошёл ближе, глотнул вина, собрался рассказать, но замялся. Он мазнул взглядом по Намджуну, по его обнажённому торсу.       — Я не могу говорить, когда ты рядом полуголый, — признался он, чувствуя, как волнение заполняет его.       Намджун чуть приподнял бровь и усмехнулся, сделав очередной глоток:       — И что же нам с этим делать?       — Может, хотя бы… уже хоть что-то сделаем? — вырвалось у Чонгука прежде, чем он успел подумать.       Намджун опустил кружку на ближайшую полку и без лишних слов притянул Чонгука к себе. Его движение было хищным, уверенным. Руки властно легли на талию, а губы жадно накрыли чужие. Целовал он точно не нежно — это был жесткий приказ, требование подчинения. Намджун задавал ритм, и Чонгук вязнул в этом напоре, теряя дыхание.       Но в нём резко вспыхнуло — не страх, не покорность, а жажда вырваться. Едва заметный разрыв между их губами дал ему момент для перехвата инициативы. Чонгук рванул губами вниз, оставляя влажные, точные поцелуи вдоль шеи Намджуна. Изучал его губами впервые, наслаждался как в ответ напрягается тело мужчины. Горячее дыхание опалило ключицу, губы задержались, а затем резко захватили сосок, вызывая тихий низкий выдох. Пальцы Намджуна сами нашли место на его затылке, прижимая, как будто боясь потерять это ощущение.       Но это было ненадолго. Намджун вновь взял контроль, резко поднял Чонгука, заставляя его следовать за собой. Их губы столкнулись снова, теперь ещё сильнее, жёстче, как будто всё происходящее — это дуэль без правил. Пальцы Намджуна жадно сжались на бедрах Чонгука, напоминая о его доминирующем присутствии. Спина Чонгука уже соприкоснулась с диваном, и он в секунду насладился тяжестью тела Намджуна.       Намджун пытал, кусал, истязал, мучал губами. Каждое движение, каждое касание обостряли ощущения до предела. Чонгук чувствовал по телу волны жара, как всё внутри горит, как эта страсть вытесняет все мысли, кроме одной: он хочет ещё. Хочет больше. Хочет раствориться в этой стихии, где нет ни прошлого, ни будущего, только этот момент, эта сила, эта приятная боль от жёстких поцелуев, смешанная с наслаждением. Намджун не ослаблял напора, и Чонгук, сдавленный этим безумным ритмом, осознавал, что полностью потерял контроль. Но ему и не хотелось его возвращать. Всё, что оставалось — это гореть вместе с ним, растворяясь в касаниях, в звуках, в дыхании, которое было сейчас единым на двоих. Жёстко. Неудержимо. Невыносимо хорошо.       Чонгук, отведя взгляд, пытался найти слова. Его ладони на груди Намджуна чуть подрагивали, словно между ними была преграда, которую он не решался пересечь.       — Я… хочу тебя, — наконец выдохнул он, глядя куда-то в сторону, — но всё… слишком быстро.       Намджун мягко поднялся с его тела, сел рядом на диван, лениво размяв шею. В его спокойных движениях была какая-то магнетическая уверенность, которая ещё больше сбивала Чонгука с толку.       — Быстро? — повторил он, задержав взгляд на младшем. — Чонгук, я давно не мальчик. Я точно знаю, что делаю и что чувствую.       — Да, я… мне тоже не шестнадцать, — Чонгук невольно усмехнулся, чувствуя, как краска заливает лицо. — Просто… э-э… Это звучит странно, но я думаю, что… эм… нам стоит… Ну, в смысле… справки показать, к примеру…       Он потупился, чувствуя, как это звучит, и боялся, что вот-вот услышит насмешку. Но вместо этого Намджун улыбнулся — не издевательски, а с одобрением.       — Умница. Всё верно говоришь. Здоровье важнее желания.       Намджун смотрел на Чонгука, видя перед собой не просто растерянного молодого человека, а того, чье тело буквально кричало о сильном возбуждении. Грудь Чонгука тяжело вздымалась, губы будто просили поцелуев, и он, казалось, не знал, куда деть руки, которые подрагивали от желания. Взгляд, наполненный жаром, метался между лицом Намджуна и его шеей, словно он пытался подавить рвущуюся наружу потребность прикоснуться, почувствовать больше. Намджун видел, как напряжены мышцы его шеи, как дрожат губы. Это состояние вызывало у Намджуна одновременно восхищение, желание и почти болезненное сострадание к тому, кто так отчаянно боролся с собой.       — Пойдёшь сейчас мастурбировать? — Его прямой вопрос прозвучал так обыденно и спокойно, что Чонгук, казалось, застыл на месте.       — Твоя… откровенность и прямота ставит меня в тупик порой, — пробормотал он, стараясь унять пылающие щеки.       — А зачем мне увиливать? — Намджун чуть нахмурился, но не потерял своего уверенного тона. — Я считаю, что крепкие отношения держатся на честности и откровенности. И я тоже должен быть честен. Ты доведён до такого состояния из-за меня. Позволь мне сделать эту приятность для тебя.       — Ч-что? — Чонгук инстинктивно отодвинулся назад, чувствуя, как слова путаются в голове. — Я… нет, это слишком…       — Слишком? — Намджун прищурился, поднимаясь с дивана. Его взгляд был сосредоточен на младшем, но в нём не было ни капли агрессии. — Ты хотел секса. Если бы не обоснованные причины, мы бы сейчас занимались им. Так что же здесь слишком?       — Там мясо… — начал Чонгук, — оно сгорит.       — Ему ещё десять минут, как минимум, — спокойно ответил Намджун, перехватив его запястье и подтянув ближе.       Их губы встретились вновь, но на этот раз поцелуй был совсем другим — мягким, глубоким, уступчивым. Чонгук почувствовал, как его желание начинает брать верх, но всё ещё оставалась тонкая грань между тем, что он хотел, и тем, что разрешал себе. Намджун отстранился, взглянув в глаза.       — Всё в порядке. И я хочу тебя не меньше, чем ты меня. — Он взял руку Чонгука и уверенно приложил её к своему паху. — Видишь. Как по мне, это прекрасно. Было бы грустно, если бы иначе.       Чонгук покраснел, но улыбнулся.       — Позволь мне сделать нам обоим хорошо, — тихо добавил Намджун. Не волнуйся. Я не перейду границы — ни твои, ни свои. Доверься мне. Хорошо?       Чонгук сглотнул, а затем кивнул.       — Кивка мне недостаточно, — улыбнулся Намджун. — Ты хочешь этого? Ты доверяешь мне?       — Да, — ответил Чонгук.       Намджун вновь притянул к себе, губы встретились в поцелуе, который казался одновременно нежным и затягивающим. Чонгук не сопротивлялся, но его дыхание стало прерывистым, он будто стоял на краю пропасти. Намджун, ощущая это, мягко подтолкнул его к дивану. Чонгук лежал перед ним, слегка нервно сжимая пальцы, но взгляд Намджуна был полон уверенности и эротичного магнетизма.       — Не волнуйся, — мягко произнёс он, наклоняясь ближе. — Если захочешь остановить меня, просто скажи, и я сразу остановлюсь.       Чонгук кивнул, пытаясь удержать зрительный контакт, но всё равно отвёл глаза, почувствовав, как сердце колотится.       — Можно мне кончить на тебя? — внезапно для Чонгука спросил Намджун.       Щеки мгновенно вспыхнули, но, собравшись с духом, прозвучал тихий ответ:       — Да.       — Хорошо, спасибо.       Намджун встал и подошёл к стулу, где висела его рубашка. Когда он взял её в руки, ткань была ещё влажной местами. Вернувшись к Чонгуку, он мягко проговорил, немного скручивая рубашку.       — Позволь мне… я завяжу тебе глаза, чтобы ты расслабился и не думал ни о чём.       Намджун завязал рубашкой глаза Чонгука, не слишком туго, но плотно.       — Это… зачем? — неуверенно спросил Чонгук, но в его голосе не было страха, только возбуждение.       — Просто доверься мне, — тихо ответил Намджун, наклоняясь, чтобы вновь коснуться его губ своими.       Медленно, уверенно, он потянул вверх футболку Чонгука, закатывая её до подбородка, обнажая тело. Поцелуй задержался на ключице, затем скользнул вниз, оставляя за собой горячий след. Руки Намджуна были спокойными, но решительными, когда он начал стягивать джинсы и бельё с Чонгука, оставляя его почти обнажённым.       Намджун опустился на колени, проводя ладонью по бедру, губами по животу. Затем осторожно коснулся пальцами члена Чонгука. Его движения были неторопливыми, бережными. Губы спускались по животу к лобку. Нос и губы слегка щекотали короткие волоски лобка, щека ощутила жар возбуждённого члена, когда губы кружили у основания члена. Он обхватил рукой яички, лёгкими движениями массируя их, чувствуя, как тело мелко подрагивает. Чонгук слегка поёрзал, инстинктивно занимая более удобное положение, его ноги слегка раздвинулись, но он молчал. Всё происходило в каком-то гипнотическом ритме и тишине.       Намджун не торопился, наслаждаясь каждой секундой, в которой Чонгук был полностью в его власти. Рука двигалась по члену с безукоризненной точностью — плавно, уверенно, в мучительно медленном ритме, от которого младший непроизвольно выгибался, стремясь навстречу этому движению. Взгляд Намджуна был пристальным, изучающим каждую реакцию, каждый изгиб и дрожь тела под его пальцами.       Чонгук не пытался скрывать своих чувств. Его дыхание стало шумным, неровным, переходящим в прерывистые едва слышные стоны, которые он даже не пытался сдерживать. Губы, слегка припухшие от укусов и поцелуев, были полуоткрыты, жадно ловя воздух, которого катастрофически не хватало. Его лицо было раскрасневшимся, каждое прикосновение губ по коже будто выжигало жаркие следы, вытесняя все мысли, оставляя только оглушительный пульс желания.       Для Чонгука сейчас ничего вокруг не существовало — только его тело, бьющееся в напряжении, только рука Намджуна, задающая ритм. Каждый новый толчок ощущений накрывал Чонгука с головой, заставляя его глухо всхлипывать и выгибаться сильнее, требуя большего.       — Мне нравится твоя жадность до ласки.       В какой-то момент Намджун ослабил хватку, позволяя Чонгуку почувствовать сладкую муку ожидания. Его пальцы скользнули к головке, задержались на ней, собирая проступившую смазку, и с едва уловимой ленивостью растёрли её по всей длине. Это прикосновение было обжигающе чувственным, почти извращённо нежным. Чонгук рвано выдохнул, как будто этот момент стал последней каплей, переливающей чашу его терпения.       — Боже… — вырвалось у него, но это больше походило на мольбу.       Намджун усмехнулся уголком губ, в его глазах играло торжество опытного охотника. Его движения стали чуть быстрее, чуть сильнее, пальцы уверенно скользили по коже.       — Хочу, чтобы ты смотрел на меня, — выдохнул он, — чтобы видел, как я хочу тебя.       Чонгук сглотнул, его губы приоткрылись, дыхание стало неуправляемым. Завязанные глаза усиливали напряжение до предела. Лишённый зрения, он был отдан на волю своих ощущений. Каждый звук, каждый прикосновение Намджуна обрушивались на него волнами, яркими и всепоглощающими, оставляя огненные следы на коже. Каждый раз была загадка — где окажутся губы в следующую секунду: живот, бок, сосок?       Намджун смотрел на него, наслаждаясь этой картиной — разгорячённый, дрожащий Чонгук, лежащий перед ним в абсолютной уязвимости.       — Почувствуй, как я сейчас смотрю на тебя. Почувствуй, как ты меня сводишь с ума.       Не останавливаясь, Намджун одной рукой начал расстёгивать свои брюки, сдвигая их вниз вместе с бельём, пока ткань не упала. Собственное возбуждение было невозможно игнорировать: напряжённый член пульсировал, вызывая сладкую ломоту от предвкушения. Обхватив его крепкой рукой, он начал двигаться в такт своим движениям на теле Чонгука, создавая идеальную синхронию. Их ритмы совпали, дыхания слились, превращаясь в прерывистую, жаркую мелодию.       Наклоняясь ближе, Намджун накрыл губами шею Чонгука, оставляя влажные, жадные поцелуи, за которыми тянулись тонкие нити слюны. Они быстро остывали на разгорячённой коже, вызывая контрастные ощущения, от которых младший не мог сдержать дрожь. Влажные, пошлые звуки трения кожи наполняли комнату. Движения Намджуна становились всё быстрее, сильнее, его рука уверенно скользила вверх-вниз, не оставляя Чонгуку шанса скрыться от накатывающего блаженства. Младший извивался под ним, тело подрагивало, мышцы напрягались с каждым новым рывком удовольствия. Губы Чонгука разомкнулись, издавая горячие, отчаянные всхлипы, которые были настолько искренними, что правда сводили Намджуна с ума.       — Чонгук-и… хочу, чтобы ты кончил вместе со мной. Сможешь, малыш?       Чонгук едва кивнул, его взгляд, хотя и скрытый под тканью и веками, говорил о полном погружении в этот момент и подчинении. Намджун видел перед собой воплощённое подчинение, и это только разжигало его желание. Ритм его движений оставался уверенным, и неумолимо нарастающим. Его рука сжалась крепче, охватывая всю длину, с каждым разом будто ещё больше требуя от Чонгука отдаться этим ощущениям. Одновременно Намджун продолжал ласкать себя, его собственное напряжение становилось почти невыносимым. Грань между наслаждением и потерей контроля становилась всё тоньше. Чувствуя близкий оргазм, Намджун низко приказал:       — Кончай! Давай, малыш!       Пара движений, и тело напряглось. Долгий, глубокий стон вырвался из груди, и Намджун почувствовал горячие всплески, ударившие в его ладонь. Сперма Чонгука тяжёлыми густыми каплями стекала по его пальцам. Намджун продолжал движения, помогая Чонгуку пройти оргазм до конца. Его собственное напряжение достигло пика. Он напрягся, затем с низким, сдавленным стоном подался вперёд. Тело дрогнуло в мощном толчке, и горячая сперма с силой осела на живот Чонгука. Намджун замер, глядя на это зрелище — влажная, блестящая кожа, перепачканная их общей страстью, возбуждала его даже сильнее, чем он мог ожидать.       Намджун, всё ещё охваченный остатками оргазма, опустился рядом, его рука всё ещё блуждали по телу Чонгука. Проведя ладонью по животу младшего, он размазал сперму по коже, ощущая липкость под пальцами. В этом была откровенная, грубая красота момента, которую Намджун впитывал, позволяя ей захватить его целиком.       Несколько секунд они лежали неподвижно. Но Намджун, почти сразу придвинулся ближе, и оставил нежный поцелуй на виске младшего.       — Ты невероятный, — прошептал он.       Чонгук ничего не ответил, его губы были всё так же чуть приоткрыты. Мужчина почти сразу же поднялся, застегнул штаны.       — Не двигайся, — мягко сказал он, идя к столу за влажными салфетками. Он вернулся, заботливо вытирая кожу Чонгука от всех следов их близости. Когда от спермы не осталось и следа, он заботливо подтянул бельё на Чонгуке, даже застегнул пуговицы джинсов и посмотрел на его лицо, которое сам Чонгук уже освободил от рубашки.       — Теперь всё чисто, — улыбнулся Намджун, ложась рядом. — Как тебе?       Чонгук, всё ещё приходя в себя, издал тихий смешок и приоткрыл глаза. Румянец на его щеках не исчез, но теперь к нему добавилась лёгкая неловкость и счастливая усталость.       — Кажется… лучше, чем я мог себе представить… Это было… невероятно.

***

      Спустя две недели Чонгук почувствовал в полной мере — осознал, как его жизнь изменилась. Он постепенно начал оттаивать как после долгой зимы. Ему не нужно было больше гадать, вглядываться в чужие глаза в поисках ответов. Он просто знал: его любят, его принимают. Ему хорошо.       Каждый вечер он возвращался домой с лёгкостью в сердце, словно груз, который он носил последний год, наконец исчез. И всё это благодаря им — Намджуну и Тэхёну. Они не давили, не требовали ответов, не пытались выяснить. Они просто были рядом, каждый по-своему. Намджун — как опора, как сильный стержень, рядом с которым он чувствовал себя в безопасности. Тэхён — как тихая гавань, в которой Чонгук находил покой, вдохновение и понимание.       Чонгук не раз задавался вопросом: «Кого из них я люблю больше?». Но каждый раз, углубляясь в свои чувства, он приходил к одному и тому же выводу. Они были настолько разными, но одинаково важными и ценными для него. Намджун с его уверенной решимостью, твёрдой, но заботливой рукой, и Тэхён с его мягкостью, нежностью, способностью слышать без слов — дополняли друг друга.       И самое удивительное, что никто из них не просил Чонгука выбирать — никто не настаивал на «серьёзных отношениях». Всё было легко. В каждого он был влюблен на все сто процентов из своих возможных. Он не разделял свои чувства — он делился всем собой. Чонгук понимал, что так не может длиться вечно, и что всё-таки придётся сделать выбор. Но пока… пока от него этого не требовали он решил полностью отдаться чувствам и наслаждаться.       Этот день начинался как обычный — рабочие дела шли своим чередом, а вечером Чонгука встретил Намджун. Они отправились на ужин, а потом в кино. И уже после позднего сеанса Намджун отвёз Чонгука домой, тепло пожелав ему доброй ночи, но не поднимаясь в квартиру. У него были важные дела по работе, которые нужно было доделать.       Когда Намджун вернулся домой, была уже почти ночь, но он сразу пошёл на кухню. Мысли о том, что Тэхён, наверняка, даже не ужинал, тревожно бродили в голове. Он быстро достал из холодильника нужные ингредиенты, точными движениями разогрел куриный бульон, очистил креветки и добавил кокосовое молоко. Уже через тридцать минут ароматный любимый суп Тэхёна, по-домашнему согревающий, был готов. Намджун тщательно упаковал его в контейнер, проверил, чтобы крышка плотно прилегала, и отправился в офис Тэхёна.       Ночь уже сгущалась за окнами, когда он вышел из машины у здания. Офис был практически пуст — лишь приглушённый свет в одном из кабинетов указывал, где Тэхён продолжал свой трудовой подвиг. Дедлайн был беспощаден, и он не мог позволить себе паузу длинною в ночь. Его сосредоточенность уже доходила до болезненного напряжения — глаза щипало от яркого света монитора, а тело уже почти не ощущало усталости, словно смирившись с рабочим марафоном. Однако он не ожидал, что этот напряжённый ритм прервётся.       Тэхён приподнял голову, услышав шаги, и, увидев Намджуна с контейнером в руках. Он не смог сдержать улыбку.       — Ты снова удивляешь меня, — сказал он, хотя внутри это было так естественно, так… свойственно Намджуну. Забота во всех её проявлениях была его второй натурой.       — А ты снова забываешь о себе, — ответил тот с лёгким укором, но звучал мягко. Он подошёл ближе, поставил контейнер на стол и мягко поцеловал в губы. — Тебе нужно отдохнуть и перекусить.       Тэхён покачал головой, усмехнувшись:       — Если бы не ты, я умер бы от голода уже через час.       Суп оказался восхитительным, как и всегда. Тэхён ел, словно впервые за день ощущая вкус. Намджун сел напротив, закинув одну ногу на другую, и наблюдал за ним с лёгкой улыбкой. Разговор завязался сам собой.       — Что думаешь о Чонгуке? — вдруг спросил Тэхён, но не отрываясь от ложки. — У тебя есть к нему… что-то?       Намджун чуть склонил голову.       — Я знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал, что влюблён в него так же, как и ты… Но это будет неправдой.       Тэхён замер, взгляд стал напряжённее.       — Он мне симпатичен, — продолжил Намджун. — Правда, он очень хороший молодой человек: красивый, талантливый, с отличным чувством юмора. Сексуальный, если ты и об этом. — Его губы тронула тень усмешки. — У него красивое тело. Я его хочу и легко могу представить наш секс — как вдвоём, так и втроём. Но любовь?.. — Намджун покачал головой. — Едва ли. Даже влюблённостью это не назову. Влечение, интерес, возбуждение от его прикосновений… На этом пока всё.       Он сделал паузу, изучая реакцию Тэхёна.       — И, чтобы опередить твои вопросы, скажу: это не проблема для меня. Я вижу его не только в нашей постели, но и в нашем доме, в нашей жизни. Моей заботы хватит на вас обоих, поверь. Я не против.       Тэхён внимательно смотрел на Намджуна, пока тот говорил. Его взгляд был мучительно нежным.       — Ты не страдаешь? — спросил он испуганно и почти шёпотом.       — Уже не так, как было вначале.       — Родной… — начал Тэхён, но замолк, опуская взгляд. — Почему ты не говорил?       — А что бы это изменило? — мягко ответил Намджун, не отводя глаз. — Это как-то растворило бы твои чувства? Мы бы страдали оба. Не думаю, что нужно развивать эту тему.       Тэхён растерянно отправил очередную ложку с супом в рот.       — Сейчас, — продолжил Намджун, откинувшись на спинку стула, — после нашего знакомства, я действительно проникся к нему симпатией.       — Ты слишком добрый и принимающий, — Тэхён виновато улыбнулся.       — А ты слишком влюблённый, — парировал Намджун, впервые за весь вечер чуть ослабив серьёзность.       Тэхён притянул Намджуна ближе за лацканы его пиджака. Их лица остановились в нескольких сантиметрах друг от друга, и всё, что теперь отделяло их — это граница тихого, ровного дыхания. Казалось, весь мир замер, отдавая эту минуту лишь им.       — Люблю тебя, Намджун-и.       Губы Тэхёна коснулись губ Намджуна — мягко, почтительно. Это касание длилось пару секунд, прежде чем он прошептал:       — Спасибо.       Голос сорвался на полутоне, обнажая каждую эмоцию.       — Спасибо за то, что ты делаешь для нас… Для меня. Спасибо за твоё терпение. За твоё тепло. За твою любовь.       Намджун слушал, молча, но так пристально, что казалось, он впитывает каждое слово до последней капли. Его лицо озарила нежная улыбка — та самая, полная спокойствия и уверенности, которая всегда помогала Тэхёну чувствовать, что он не один.       — Ты — мой дом, Тэхён, как я могу иначе? — спокойно сказал он, сжимая ладонь любимого в своей.       Тэхён улыбнулся, а затем их губы вновь встретились. Этот поцелуй не был страстным — в нём не было жадности, как и боли или ревности. Это был поцелуй любви, в котором не было страха потерять друг друга. Они целовались неспешно, ласково, самозабвенно. Они не слышали мягкого звука открывающейся двери.       Чонгук стоял на пороге, замерев — его сердце забылось и перестало биться. Его глаза расширились от того, что он увидел: Тэхён, его Тэхён, с нежностью целует его Намджуна. Их пальцы сплетены, их тела тянулись друг к другу в тёплом интимном порыве.       Первым была шокирующая пустота. Его разум, отказываясь воспринимать реальность, застыл, неспособный осмыслить увиденное. Лишь спустя мгновение волна чувств нахлынула так, что заставила его физически пошатнуться.       Предательство. Оно хлестнуло болью через всё тело, обжигая нервы. Он даже не смог сдержать тихий вдох — как будто воздух стал ядовитым. Это не могло быть правдой. Они — его мужчины… И они… изменяют ему друг с другом.       Стыд. Ужасающее чувство собственной никчёмности. Был ли он недостаточно хорош?.. Очевидно — да.       Гнев. На себя, на них, на этот идеальный момент заботы, который хотелось воплотить для Тэхёна, на весь мир. На то, что он доверился. Полностью. Абсолютно. На распадающееся сердце, ставшее бессчётным количеством мелких фрагментов.       Он не мог отвести глаз, как заворожённый, как человек, оказавшийся на месте катастрофы и не в силах отвернуться от трагедии. Как тогда — в аудитории. Но затем Тэхён открыл глаза и увидел его.       — Чонгук! — виновато и удивлённо вскрикнул Тэхён, открыв глаза. Он резко отпрянул от Намджуна, словно обжёгся, но было уже поздно.       Чонгук, пробудившись, резко развернулся, чтобы уйти.       — Подожди! — закричал Тэхён, бросившись за ним. — Дьявол! — прошипел он и крикнул, — подожди!       Намджун не сдвинулся с места, спокойно смотря, как Тэхён выбегает из кабинета. Он опёрся бёдрами о стол, сложив руки на груди.       — Сейчас это не сработает, через пару дней, в лучшем случае, — тихо произнёс он, будто для себя.       Тэхён догнал Чонгука в коридоре, схватив его за руку.       — Подожди, дай мне объяснить!       Чонгук остановился. Каждое движение давалось ему с невероятным трудом, он нехотя развернулся. Взгляд Тэхёна упёрся в лицо, которого он раньше не знал — на нём не было гнева или слёз, только тихая, разрушающая пустота. Глаза, которые прежде сверкали от волнения и влюблённости, были мёртвыми, в них больше не осталось света. Он посмотрел на Тэхёна, и в этом взгляде была пропасть, в которую падали все слова, которые Тэхён пытался ему адресовать.       — Объект… ремонту или восстановлению… не подлежит, — тихо сказал Чонгук. Он говорил не обвиняюще, не со злобой, а просто бесцветно. Как будто он констатировал неоспоримый факт. Слова хлестнули по Тэхёну сильнее, чем любое оскорбление или крик. Он почувствовал, как что-то внутри разрушается, как трещины расползаются по его сердцу, как по древнему разрушающемуся фундаменту.       — Чонгук… пожалуйста… — прошептал он, но рука невольно ослабила хватку.       Но Чонгук уже отвернулся. Его быстрые шаги разнеслись по коридору. Тэхён остался стоять, но внезапно потерял опору. Всё стало размытым и расплывчатым — Любимый человек уходил быстро, не оборачиваясь.       — Чонгук…       Тэхён не услышал шагов за спиной, но почувствовал, как сильные, уверенные руки обвили его. Намджун, опора, которая всегда была рядом, когда мир рушился.       — Я рядом, с тобой.       Тэхён закрыл глаза.       — Я потерял его…       — Не ты, а мы. И не потеряли. Возникли лишь временные недопонимания. Не забывай на что способна любовь.       О да… Намджун прекрасно знал, о чём говорит.