Считай меня

      — Брат, слушай, а ему можно мясца кусочек?       Тэхён закатывает глаза, уговаривая себя не грубить Джину. Тот хочет как лучше. Заботится о птичке. Но это уже в который раз, когда брат говорит глупости. Тэхён же ему чёткий список составил по питанию Киви.       — Джин, а давай логически порассуждаем… попугаи в природе едят мясо? — всё-таки выходя из себя, уточняет Тэхён.       — Эмм… Вроде нет.       — Значит, что?       — Нельзя. Но он так смотрит на меня, умоляюще. В тарелку лезет. Блин, я не могу. Он выпрашивает.       — Значит, не позволяй ему туда лезть. Закрой в клетке.       — Серьезно? Да твой птенчик просто диктатор какой-то. Попробуй с ним справься. Мне проще тебя запереть, чем его. Я его в клетку загоняю, а он на меня крыльями машет и перьями закидывает. Я уже, честное слово, хожу по дому, как чудо в перьях, — смеётся Джин. Тэхён верит. Птенчик — птица с характером. Какой хозяин, таков и питомец. — Слушай, у меня вторая линия. Позже перезвоню.       — О’кей, — Тэхён отключается, отбрасывая телефон подальше. С этими звонками никакой работы.       Все его сегодня отвлекают. То Чимин со своим кофе шныряет, пытаясь угодить. То Джин названивает с вопросами про попугая, с которым коротает дома дни напролёт. В его клубе жизнь ночная, поэтому днём он всегда свободен и релаксирует у Тэхёна, то плавая в бассейне, то на тренажерах отрываясь, то в оранжерее, мечтая под любимую музыку. И всё это вместе с птичкой, которая следует за ним по пятам. Джину нравится жить у брата. И он прилично загостился. Но сегодня возвращается к себе. Наконец-то! Тэхён, если честно, заждался. Из-за брата он не мог пригласить к себе Чонгука, потому что неизвестно, когда Джину взбредёт заявиться домой. Так случилось, что за всё время общения Чонгука к себе он пока не приглашал, не считая той пьяной выходки. Зато сегодня впервые сам идёт к нему домой. Тот позвал на ужин. Обещал французскую кухню в собственноручном исполнении. Да Тэхёну хоть листик салата с ломтиком помидора. Всё сойдёт. Лишь бы с ним рядом.       С момента, как они вернулись от родителей, прошло ровно десять дней. А встречи их были нечастыми. И во всём этом безусловная вина Тэхёна. Работа не отпускала. И если днём это бесконечная вереница судебных заседаний, приём клиентов и встреча с ними вне офиса, то вечерами — подготовка к предстоящим сложным процессам, составление документов по делам, подробное их изучение с полнейшим погружением в суть. В общем, Тэхён погряз. Не мог позволить себе ежедневные встречи, разорваться не получалось. Естественно, всё упростило бы, если бы они жили вместе, но Тэхён и домой пока его пригласить не может. К Чонгуку сам не напрашивался, а тот не приглашал. Делал так, видимо, понимая, насколько Тэхён занят и, жалея его, давал отдохнуть после работы хоть немного. И даже если бы пригласил в эти загруженные дни, Тэхён вряд ли смог бы.       Но, несмотря на занятость, общались они ежедневно. В основном спасались сообщениями на протяжении всего дня, а поздними вечерами — звонками по видео. И после этих полуночных разговоров Тэхёна неминуемо настигала давящая пустота. Его вновь ждала холодная постель и ворох воспоминаний о прошедших минутах наедине. И коварная память абсолютно не щадила его. Всё подкидывала и подкидывала кадры с их первого совместного отдыха. Именно так он поездку к родителям и называл.       И ведь действительно, им обоим удалось отдохнуть. Киму хватило пары дней, чтобы ощутить небывалый прилив сил. Он разгрузился и физически, и морально. А Чонгук постоянно был рядом. То утро после первой ночи вместе стало одним из лучших в его жизни. Тэхён же вообще никогда не просыпался с кем-то рядом. Да что там просыпаться… он той ночью не уснул. Ну, может, если на какой-то час. Разве это считается? Сначала они долго говорили… потом целовались… после душили друг друга в объятиях… в основном Тэхён душил… снова болтали… опять целовались. Чонгук прижимался, шептал, соблазнял. И, естественно, выдержка Тэхёна дала сбой. Одних поцелуев ему стало мало, когда они оказались под тёплым одеялом совершенно без всего. А без всего они были потому, что Тэхён об этом позаботился. Снял сначала всё с себя под пристальным горящим взглядом, потом с Чонгука. Неторопливо и аккуратно. И этого было достаточно, чтобы утерять контроль. Тэхён гулял ладонями по его скульптурному телу беспрерывно, не давая опомниться. Возбуждал… ласкал… снимал его возбуждение губами, языком. Не сдержался. Ему мало было ощущения этого огня под кончиками пальцев и в кольце рук. Захотелось большего. Эта ночь во многом стала откровением и воплощением того, что долгое время было под запретом. Тэхён ласкал его тонко… нежно… страстно… долго. И от этих ласк сам получал удовольствие вдвойне. Дразнил губами, сдерживал оргазм рукой, не позволяя ему быстро случиться. Тэхён всего его окутал собой и даже под кожу проник, скользя по венам. Чонгук тонул в этом страстном безумии: то просил остановиться, то умолял продолжить, то шептал о том, что хочет ещё и, кажется, умрет, если Тэхён остановится. Тэхён скользил по нему своим телом, вжимаясь, срастаясь, сводя с ума… Но в деле были лишь руки и губы… ничего более.       — Я знал, что ты другой, — шептал ему Чонгук, вымотанный до предела Тэхёном и его безудержным желанием.       — Это какой же другой?       — Давно понял, что за твоей внешней строгостью и льдом скрывается нежность… нерастраченная… а ещё буря страстей.       — Да… и эта нежность вся твоя… и страсти только для тебя. Если ты позволишь, я положу у твоих ног всё счастье этого мира.       — Я уже… уже позволил…       И Тэхён это понимал. Видел, что его допустили, позволяют, отдаются и тают. Но Тэхён не чувствует себя покорившим. Он чувствует себя покоренным. И это Чонгук его победил. Он взял его в плен и под контроль. Тэхён не против быть побежденным в этом смысле.       Утро, следующее за бессонной ночью для Тэхёна началось с поцелуев, что он ощутил на своей шее, и тихого шепота:       — А у тебя есть с собой свитер или водолазка?       Тэхён жмурился от яркого света и сразу не понял, к чему этот вопрос, но когда взглянул на Чонгука, ответ нашёлся сам собой. Его шея вся была в отметинах. Подойдя к зеркалу, свою он обнаружил в таком же состоянии. Пришлось искать одежду с горловиной. И она нашлась. На завтрак оба вышли в водолазках под непонимающий возглас отца:       — В доме жара. Вы чего так вырядились? — сходу выдал он. И приставал с тем, чтобы переодеться на протяжении всего завтрака. Мама молчала, видимо, понимая, в чем причина. Однако успокоился и переключился отец быстро, стоило только увидеть подарок сына и опробовать тот в действии. Родители в восторге были от нового авто. Тэхён тоже от их реакции.       И в целом день обещал быть прекрасным. Они дружно накрывали на стол, ждали гостей, которых должно было приехать немало. И дождались. Только вот от некоторых гостей, причём нежданных, Тэхён был, мягко говоря, не в восторге.       Они с Чонгуком как раз задержались на кухне из-за Тэхёна, который прижал его к холодильнику, получая заранее обещанный поцелуй. Родители поспешили открывать дверь первым прибывшим. Но из гула голосов Тэхён выделил один знакомый не сразу. А когда услышал, даже замер, не веря себе самому. Он коротко чмокнул Чона в губы и тут же вышел в коридор. Но не приезду тети, её мужа и Элен он удивился. Его заинтересовала фигура, прячущаяся за ними и жмущаяся у двери. Это был Чимин.       И не надо было быть профайлером, чтобы заметить негодование на его лице. О том, что приедет тётя со всей семьей, не знал никто. Это стало для родителей сюрпризом. И о том, что вместе с собой они захватят Чимина, сюрпризом стало вдвойне. Для Тэхёна — неприятным. Остальные были рады. И пока все обнимались, приветствуя друг друга, Тэхён успел одним лишь взглядом дать понять Чимину, как «рад» он видеть того в доме родителей. И ведь знал, гадёныш, куда поехал Тэхён, и не постеснялся вклиниться в семейное празднование. По-видимому, уже наивно причислял себя к их семье. О чём Элен и заявила во всеуслышание, представив его женихом. И пока Чимин расхаживал по комнате, осматриваясь, у Тэхёна желваки ходили по лицу от злости.       Он не рад видеть Чимина в доме родителей. Не рад видеть его с сестрой вот так близко. Не рад их взглядам и улыбкам этим влюбленным. У Тэхёна принцип: не впускать работу в личную жизнь. Чимин — это часть работы. И теперь он нагло проникает в личное. Это ненормально. Неправильно. Тэхён знает, что работе это точно будет мешать. Естественно, дело не только в работе. Чимин в роли жениха Элен его по-прежнему не устраивает.       Гости наконец-то собираются в доме. Все приезжают с подарками и в отличном настроении. Занимают за столом свои места. И вроде всё в Тэхёне понемногу успокаивается. Он общается с близкими, которых не видел годами. Чонгук рядом с ним. Сидит плечом к плечу, и он планирует перенести злость на потом. Как вдруг тётя объявляет, что Элен надумала переезжать в Сеул. И Тэхён давится помидором, закашливается, краснеет, как тот же помидор. Отец, не щадя бьёт по спине, помогая сыну выжить. Только никто не знает, что краснеет Ким не от нехватки воздуха, а от накатившего возмущения. Естественно, он его не выказывает. Молчит. Пока молчит. После обязательно обстоятельно поговорит с тётей. Он в ум не возьмёт, к чему этот переезд? Из-за Чимина? Тэхён это вот так оставлять не собирается. Возможно, даже раскроет карты, обнажив личность женишка. Естественно, все живущие не без греха! Но Чимин, который пропустил через свои руки и не только руки добрую половину Сеула, в лице девиц не отягощенных поведением и интеллектом, всё ещё не лучшая партия для приличной девушки. Тэхёну очень интересно, кто автор этой идеи? Чимин не вызывает доверия, как будущий зять, но разговоры за столом только о том, что пара влюбленных, возможно, скоро поженится. Почему так скоро? Ким не понимает. Благо встревает тётя, ставя условие: сначала окончание университета, затем только свадьба. Молодые куксятся. Элен расстраивается. Чимин её успокаивает. Тэхён выдыхает. Но видно, что Элен с утверждением мамы не согласна и явно будет оспаривать, настаивая на своём. А Тэхён смотрит на Чимина неотрывно и хоть убейся, но не видит его мужем и примерным семьянином. Это ему своими непримиримыми взглядами и демонстрирует. А женишок сидит тише воды. Не пьёт то, что подливает отец Тэхёна, мало ест и в разговоры не встревает. А Ким не может успокоиться, периодически на него поглядывает, изучает. Будто смотрит под другим углом. Но под каким углом не посмотри, не пара он нежной Элен. Неужели никто не замечает этого? Они все видят лишь внешнюю милоту парня: пухлые губки бантиком, домиком аккуратные бровки, глаза глубокие. И в целом он сложен прекрасно. Но что внутри? Об этом знает из всех присутствующих лишь его босс Ким Тэхён. Ведь все они не знакомы с пылкой натурой ловеласа. Даже Тэхён с его субботними посещениями клуба и развлечениями с мальчиками, да просто ангел во плоти. От того и горько. В чьи руки попадает эта девочка? Тэхёну с каждой минутой всё сильнее хочется встать, вытащить женишка за шкирку, завести тёмный угол и оторвать все имеющиеся причиндалы. По мнению Кима, это спасёт не одну светлую душу. Он, конечно, не герой-освободитель, но считает себя обязанным хоть что-то сделать, предупредить.       В ходе дальнейших обсуждений с умилениями и сюсюканьем становится известно, что Элен собирается перевестись в один из университетов Сеула, обосновавшись в городе. Тэхён не понимает той беспечности её родителей, но принимает решение это так не оставлять. Позже он поговорит о том, чтобы она поселилась в его квартире (той что пустует и расположена неподалеку от офиса) и была на глазах. Поселить в своем доме он её не может. Там скоро будет жить Чонгук. Знает наверняка. Так решил. Хотя они это не обсуждали, но Тэхён понимает, что уже просто не хочет коротать ночи без него. После этой эмоциональной ночи он и мысли не допускает быть врозь.       Мысли его путаются. А он всё слушает рассуждения Элен, участвуя в разговоре. Она просит, а он обещает поспособствовать её переводу в лучший ВУЗ. Связей у него много. Некоторые из его коллег преподают в различных высших заведениях. С этим проблем не возникнет. Проблема у него одна — Чимин. Сидит и лыбится, пряча взгляд от босса. Предчувствует кару. Тэхён его уже мысленно наказал всеми возможными способами. Вплоть до электрического стула. Чонгук это замечает, поэтому шепчет:       — Да не смотри ты на него так.       — Как?       — Так, как будто мысленно ему уже все ребра пересчитал, а потом с огромным удовольствием каждое поломал, упиваясь треском костей.       — Не может быть. Я правда так смотрю?       — Вот так и смотришь. Аж не по себе…       — Ты испугался?       — Я? Нет. Мне-то чего опасаться? Я вроде пока не накосячил.       — Тебе действительно нечего опасаться. Даже если накосячишь.       — Тэхён, поспокойнее. Тебе-то что? Пусть женятся.       — Если бы я его не знал, то радовался бы сейчас вместе со всеми. К сожалению, я наслышан о многом… причём лично от него.       Их тихая беседа прерывается, когда Элен начинает хвалиться колечком, что блестит на тонком пальчике. Надо отдать должное Чимину — оно дорогое и явно с натуральным камнем. Но всё это не имеет значения. Это мишура. А что под ней? Тэхён недобро смотрит то на него, то на неё. Оба счастливы. Светятся и рассказывают о том, как романтично Чимин сделал ей предложение. Предложение! А сколько они знакомы? Прямо в зале ожидания в аэропорту опустился на одно колено и преподнес кольцо. Она сказала «да». Тэхён слушает и не возьмет в толк: почему так быстро? Куда они торопятся? Как планируют жить? Она ещё учится. Он работает, конечно, но заработка едва хватает на одного. Сам же ему когда-то жаловался. И кто вообще сейчас так рано женится? Тэхён не понимает спешки. Беременность исключена. Тётя заверила его, отрицательно покачав головой в ответ на провокационный вопрос Тэхёна об этом. Не нравится Тэхёну это всё. Праздник, кажется, омрачён для него безвозвратно.       А Чонгук постоянно начеку. Следит за Тэхёном внимательно: мимика, жесты, позы — всё это выдаёт недовольство, нервозность и раздражение Кима. И Чон, видимо, понимает, что дальше тянуть нельзя. Поэтому спасает ситуацию и настроение Тэхёна. Первым выходит из-за стола, сделав знак, что у него есть срочный разговор. Тэхён следует за ним, на какое-то время отвлекаясь и теряя из виду. Но, проходя мимо двери на первом этаже, оказывается утянутым в темный чулан, где у мамы хранится всякая всячина. Туда точно никто из гостей не забредёт. Но место пыльное и странное для разговоров.       — Зачем мы здесь? Откуда ты знаешь про эту кладовку? — щёлкает выключателем Тэхён, но результата нет. Из освещения здесь только тусклая одинокая лампочка.       — Поговорить с тобой хочу. Помогал твоей маме сюда покупки выгружать, поэтому и знаю.       — Пойдём лучше на улицу. Здесь как-то… пыльно и темно.       — Нормально здесь. Тут нам никто не помешает. Успокойся, Тэхён. Посмотри на меня. Что с тобой происходит? Этот Чимин испытывает практически физическую боль от твоих взглядов. Я, конечно, всего не знаю, но… не сердись ты на него так. Пожалуйста, не нервничай. Прошу. Всё же хорошо. Тэхён, посмотри на меня. Все здоровы и даже счастливы. Один ты мрачнее мрака.       — Пусть испытывает. Это только начало. Этот потаскун жениться собрался. Неслыханно! И ладно бы на ком-то другом. Но на Элен! Поразительно! Он же…       — Ты что, ревнуешь? Кого к кому? Не понимаю.       — Смеёшься? Да я в бешенстве! — всплескивает руками Тэхён.       — Какой же ты сексуальный, когда в гневе, Тэхён!       — А без гнева, значит, я не вписываюсь в твоё представление о сексуальности?       — Для меня ты всегда и во всех состояниях самый сексуальный на планете.       — Мм… приятно слышать… Чонгук, а что ты делаешь? — спрашивает, ощущая его руки на своих бедрах.       — Успокаиваю тебя. Лечу тебя. Забыл, что я доктор?       Чонгук, видимо, решил ликвидировать гнев своими способами. И, надо сказать, получалось.       — Чем лечить будешь? Дыхательные практики, задушевные беседы? Может, гипноз? — Тэхён вцепляется в тонкую талию. Она сводит с ума. Он бы с удовольствием сейчас погрузился в гипноз, но только обязательно держа его в руках.       — Нет. У меня идея получше, — опускаясь на колени, говорит Чонгук.       А у Тэхена буквально дежавю. Кадры из снов… потрясающе. Пуговица ослабевает, молния разъезжается, по бедрам спускаются слои ткани, и Ким протяжно выдыхает, ощущая на себе сначала язык, что прикасается нежно, а после кольцо алых губ. Губы окольцовывают, воруя дыхание. Глаза Кима непроизвольно закрываются, но хочется смотреть. И он смотрит. Хочется больше, дольше, глубже, ближе, жарче, а рука сама тянется к макушке, поглаживая и направляя.       — Как тебе моё лечение?       — Ка-айф. Я прослежу, чтобы оно распространялось только на меня. Запатентую, оформлю авторское право, да что угодно…       Понимает, что Чонгуком можно не только согреться, от него можно сгореть.       Тэхён вжимается в стеллаж. Задевает плечом содержимое. Вниз летят какие-то пластиковые контейнеры. Он двигается в бок. Падает швабра. А Тэхён безжалостно отшвыривает всё это подальше.       — Не останавливайся, малыш.       За малыша мгновенно получает укус за бедро.       — Айщ… что ты творишь!       — Мщу тебе. Ты всё не можешь усвоить, что эти слова под запретом? Мальчик, мальчишка, малыш… Пока они будут звучать, я буду мстить.       — Мсти. Главное, не останавливайся! Ты самый сладкий мститель… Не узнаю тебя. Что сегодня с тобой происходит? Такой смелый и решительный.       — Ты вдохнул в меня смелость этой ночью. Научил решительности.       — Всего за одну ночь?       — Да, — снова кусает его Чонгук, но уже слегка оттянув кожу на животе.       — Ты же психотерапевт и психолог, а ведешь себя как безумный. Из чего же ты сделан, сумасшедший мой? — хрипит Ким.       — Из всего того, что ты так сильно любишь, мой самый вкусный мужчина на свете, — Чонгук, облизнувшись, смотрит в глаза и берёт глубже.       — Какой вы бесстыдник, доктор Чон! — у Кима дыхание через раз и он не верит своим глазам, когда Чонгук такое вытворяет.       Сердце и нервы успокаивают огненные поцелуи на полыхающей плоти. Тэхёна не держат ноги. Теперь он сам вжимается в стену и до боли прикусывает язык, чтобы не прокричать. Чонгук молчит и делает всё так, чтобы Тэхен и думать забыл о злости. И она забывается. Постепенно. Испаряется с каждым новым толчком и новым глубоким проникновением. Лечение оказывает положительный эффект. Тэхён крупно вздрагивает, под конец не сдерживая громкого стона. Кажется, он весь в мурашках, таких же крупных, как разноцветные блики перед его глазами. Они расплываются, не позволяя увидеть Чонгука. И Тэхен, промаргиваясь, старается сфокусировать взгляд на его лице. Такого с ним не бывало. В пыльном чулане, в плену чувственных губ любимого человека, под отдаленный шум голосов близких людей.       Но Чонгук не прекращает своих ласк, даже когда Тэхён уже бурно кончил. Не останавливается. Ласкает. И Тэхён уже готов к новому заходу.       — Остановись, Чонгук, или пожалеешь… — в тишине раздаётся властный шепот Тэхёна.       — Может, я мечтаю пожалеть, — игривое в ответ.       — Тогда не жалуйся и не мечтай, что я отпущу тебя так быстро, — Тэхён тянет его вверх, поддев за подбородок.       Он хочет ещё. И это вина Чонгука — не остановился вовремя. Поэтому оказывается резко развернутым лицом к тому хлипкому стеллажу, в который вцепляется мертвой хваткой, пока Тэхён занимается освобождением его от одежды. Вернее, спускает по бедрам узкие джинсы и бельё. Похоже, в минуты страсти Чонгук такой же сумасбродный, как и Тэхён. Оба не думают о безобразии, которое творят прямо вблизи от родных и близких. У Кима в буквальном смысле отключается мозг.       Он стоит, прижимаясь к Чонгуку всем телом. Жадно ведёт носом по кромке тёмных блестящих волос, что пахнут тем же шампунем, что и его собственные. Спереди ласкает рукой, а сзади толкается между ягодиц. Естественно, это лишь имитация. Но зато какая… Чонгук от неожиданности и резвости Кима вздрагивает и охает, при этом не забывая двигаться в такт. А Тэхён, свободной рукой пробравшись под водолазку, играет с его твердыми сосками. Член Тэхёна вновь возбуждён и теперь плотно зажат в узком пространстве между ягодиц. Рука доводит Чонгука до исступления, губы и зубы терзают шею, а поверх старых засосов на шее Чона появляются новые. И это Чонгук виноват. Возбудил и не останавливает. Стоит, всё принимает, тихо постанывая. Его пальцы до побелевших костяшек сжимают деревянную опору, бедра потираются о чужие, настойчивые и нетерпеливые.       — Дай мне кончить… пожалуйста… Тэ-э-эхён… — шипит Чонгук.       — Без проблем… но только потому, что невежливо так долго отсутствовать. Нас могут начать искать. Представляешь, если найдут, а тут упссс…       Тэхён сжимает его член, безжалостно дергая ещё пару раз, и семя отлетает на полотенце, которое очень кстати лежит на полке.       — Ты дьявол, — выдыхает Чонгук, обмякая и практически заваливаясь на опору перед собой       — Не я это начал. Но лечение эффективное. Спасибо. Сейчас выйду и даже улыбнусь этому женишку, — хмыкает Тэхён, гуляя ладонями по его спине и ягодицам. Размазывает по блестящей от пота коже своё семя и удовлетворенно выдыхает.       — Сквозь зубы? — смеётся Чонгук, покрываясь мурашками.       — Ему и так сойдёт, — Тэхён покрывает поцелуями его шею, спину… Берёт с расшатанной их стараниями полочки новую упаковку бумажных салфеток, безжалостно рвёт упаковку, вытирая свои следы с соблазнительного тела.       Они ещё долго шепчутся, приводя друг друга в порядок. Потом остывают на крылечке, куда пробрались незаметно, и общаются с гостями, что одновременно высыпают на улицу покурить.       Тэхён стоит полностью удовлетворенный. Он вышел из чулана новым человеком. Даже дышится легче. Даже краски ярче. И Чимин уже не вызывает таких острых чувств. Тэхен старается на него не смотреть. И в целом вечер приносит массу положительных эмоций. Тэхёну уже не так сильно хочется прибить своего помощника. Перед сном они гуляют с Чонгуком у моря, обещая друг другу почаще сюда приезжать. Снова целуются под шум волн, отвлекаясь на тихий шепот о том, как хорошо дышится им у воды и как обоим не хочется покидать это место. А утром их ждет дорога домой. И ночь проходит также, как и предыдущая. Чонгук приходит к нему в спальню, когда дом стихает и все засыпают. Ложится рядом и гладит по волосам, нашептывая приятное:       — К ночи синоптики обещали повышенную влажность. Я тоже тебе её обещаю. А ещё учащённое дыхание и сердцебиение.       Тэхёну до этого казалось, что он вот-вот уснёт, но эти губы снова заводят так сильно, что сон откладывается. И всё повторяется, как и в прошлую ночь. Губы, руки, обнаженные тела, и много шепота о разном. И Ким, засыпая под мерное дыхание Чонгука рядом, не понимает, что за магия такая происходит с ним. Отчего ему так хорошо.       А утром, после совместного завтрака, Тэхёна ожидает сюрприз. Не совсем приятный. Элен просит его захватить в город Чимина. Объясняет, что к родителям они все приехали на такси. Сами планируют ещё погостить, а вот жениху завтра на работу. Тэхён, скрепя сердце, зубы и всё, что только можно, соглашается.       Провожая их, родители берут с обоих обещание о скором приезде в гости. Они обещают. Обмана нет. Они обязательно приедут. Это место, несомненно, для обоих теперь станет местом их силы. Так Чонгук и говорит, озвучивая мысли о том, что мечтал бы жить у моря.       Назад едут молча. Уже втроём. И третий этот самый пренеприятнеший пассажир в водительской практике Тэхёна. Дорога домой становится пасмурной, как и Тэхён, как и погода за окном, где небо затянуло огромной темной тучей, несущей снег. Первый в этом году снег. А Тэхён, как и эта туча, такой же сумрачный. Он молчалив и задумчив, сосредоточен на дороге и временами на Чонгуке, который тоже молчит, постоянно бросая в его сторону понимающие взгляды. Чимин с заднего сидения не издаёт ни звука. Пока примерно в середине пути от него не звучит робкое:       — Адвокат Ким, скоро по пути будет кафе. Можно там остановиться?       — Проголодался? — издевательски спрашивает Тэхён, глядя на него в зеркало.       — Мне бы в туалет, — смущенно признаётся тот, уводя взгляд. Очевидно, нервы парня на пределе.       Чонгук по-доброму хмыкает, видимо, жалея бедного помощника, что сидит белее мела. Тэхён ни слова не отвечает, но в нужном месте всё же притормаживает. Он же не изверг. Хотя птенчик иногда так его называет. Ким останавливается на парковке, собираясь там и дождаться своего помощника, возможно, украв парочку сладких поцелуев Чонгука. Но у того другие планы на время ожидания. Чонгук уговаривает его выпить чего-нибудь горяченького с чем-нибудь вкусненьким. И, ведя на редкость послушного Кима за собой, делает заказ на всех.       — Адвокат Ким, можно нам отойти на разговор ненадолго? — решительно просит его Чимин, быстро вернувшись. Видимо, в туалете раздают смелость или заряжают ею каким-то образом. Ким не в курсе, поэтому удивляется разительному изменению в настроении помощника.       — Говори здесь. От Чонгука у меня секретов нет, — небрежно кидает он, ломая пополам одну за одной зубочистки, что выуживает из небольшого керамического стаканчика с логотипом кафе.       Чимин смотрит на эти молчаливые и устрашающие действия, вероятно, понимая их по своему и представляя вместо зубочисток себя несчастного. Он присаживается напротив, начиная сумбурно говорить.       — Ну, х-хорошо. Понимаю вашу злость, и на вашем месте я бы убил такого парня сестры.       — Так не толкай меня на преступление. Испарись самостоятельно, — тянет раздражительно Ким. А Чонгук, замерев, считает поломанные им зубочистки.       — Не могу. Люблю её. Вы же знаете, что сердцу не прикажешь, — смотрит он на Чона, как бы безмолвно ища в том поддержки, — Я ей всё про себя рассказал. Абсолютно всё.       — И что? — сдвигает брови Тэхён.       — Сказала, что прошлое в прошлом. А мы начнем всё с чистого листа, — на выдохе произносит Чимин, краснея.       — Как у тебя всё просто! — Тэхён вот никогда не забудет глаза той девушки, которая не так давно заявилась в их офис, чтобы сообщить Чимину о беременности. А он и слушать её не стал. Отправил назад, уверяя Тэхёна, который стал свидетелем в том, что она врёт и у него ничего с ней не было. Ким тогда вмешиваться не стал. Девица плакала, а под конец устроила скандал. Чимин же, не переставая, божился, что у него с ней ничего не было. Тэхён пребывал в шоке, но, проведя серьёзную беседу, оставил это на совести парня. Поверил? Не совсем. И до сих пор сомневается. Всё это слишком мерзко для него лично.       — Вы меня теперь уволите? — обреченно вопрошает парень, затравленно глядя боссу в глаза.       — А ты бы этого хотел? — Ким негодует. Зубочистки у них на столе закончились, и Тэхён принялся распаковывать палочки.       — Конечно, нет. Мне надо работать. Хочу, чтобы у Элен всё было, — заверяет его Чимин, неестественно кивая головой. Нервничает. Чонгук, глядя на них обоих, отчего-то тоже. Вид такого злющего Тэхёна будоражит. Пробуждает множество различных эмоций одновременно.       — У Элен и так всё есть. Как выяснилось, для полного счастья не хватало только тебя. Зачем тебе жениться? — едко выдает Тэхён, не сводя испепеляющего взгляда.       — Мы хотим… мы решили, — хорохорится Чимин и даже плечи расправляет, но спустя мгновение, вновь столкнувшись с уничижительным взглядом напротив, оседает и горбится так, словно на его плечах все тяготы этого мира.       — Да ты же не представляешь, что такое семья! Живешь с родителями на полном их обеспечении. Зарплату свою тратишь исключительно на себя. Не знаешь, что такое заботиться. А ты для начала заведи себе, к примеру, собаку или кошку. Возьми заботу на себя полностью и поймешь тогда на таком упрощённом примере, что это не просто. Что это не только удовольствие от общения с любимым существом, но и ежедневный труд. Кормление, уборка, лечение, если заболеет. Тебе надо менять мышление, Чимин, — Тэхён горячится и повышает голос. Речь его убедительная и твердая. Как и всегда. Как и во всех его процессах. Он знает, что и о чём говорит. Его не переубедить. Осознает правоту своих слов. Только сейчас он не в суде перед участниками процесса. Перед ним один лишь слушатель. Зелёный и глупый. Чонгук не в счёт. Он случайный свидетель разборок. А Элен не его подзащитная, она его родная кровь. Её необходимо защитить и оградить от ошибок.       Чимин молчит, быстро моргая. Чонгук тоже. А Ким, переведя дыхание продолжает. Он чувствует, как кто-то, сидящий позади него внимательно слушает его речь. Но до других ему нет дела. Пусть хоть на видео снимают. На кону судьба Элен, к которой он так сильно за совсем короткое время прикипел всем сердцем воспринимая уже не как младшую сестру, а как дочь.       — Ты в силу своей молодости пока не всё понимаешь. А в семье появляются дети, представляешь? Их одевать надо, кормить качественно и регулярно. Не бургерами, как ты привык питаться, а разнообразной и сбалансированной едой. Их воспитывать надо грамотно. А ты и сам пока не сильно воспитан. С ними придется не спать ночами первый год точно. А ты сможешь участвовать в этом процессе? Или взвалишь всё на жену? Переложишь себя, любимого, с маминых плеч на Элен и ребёнком её обеспечишь? Да не одним, а сразу двумя. Плюс ко всему в своём лице.       — Я готов брать ответственность. Хочу детей. Готов стать отцом! — выпаливает Чимин, защищаясь.       — Отцом? На бумаге имеется в виду? Что ты знаешь про отцовство? Я и сам в этом не силён. Не было опыта, но представление имею и с рассказов матери знаю. Это тебе не только на плечах малыша носить и щекотать его, счастливого и беззаботного? А знаешь ли ты, как не спать ночами? Мой отец отправлял маму отдохнуть и сам ночами успокаивал меня, орущего, а ему на следующий день нужно было на работу. Он, вместо того, чтобы спешить домой и наслаждаться вкусным ужином после работы, ехал по магазинам и покупал всё по списку. И стирать помогал, и готовил. Забирал меня на прогулки, чтобы мама немного отдохнула. Отправлял мать принудительно в кино с подругой, чтобы развеялась и отвлеклась немного. Готов ли ты отдать своему ребенку последний вкусный кусочек, не съев его сам? Вот это забота! Вот это семья! — выдаёт на одном дыхании Тэхён.       Чимин открывает было рот и тут же его прикрывает. Нечем крыть. Горячность охладилась моментально. Кима не победить. Не стоило и пытаться. А тот продолжает.       — А ты знаешь вообще, как включить стиральную машину, а к плите вставал хоть раз? Отец!       — Я научусь, — защищается Чимин.       — Вот когда научишься, тогда и думай о семье и детях, — от Тэхёна исходит волна возмущения. И ею, кажется, можно затопить сейчас всё это кафе. А между тем головы людей, что сидят ближе к столику, поворачиваются на Тэхёна. Они слушают его и слышат. Он не старается быть тихим. Но Киму плевать. Ему необходимо сказать всё, что он долго в себе сдерживал. И, скорее всего, держал бы и дальше, если бы не новость о свадьбе.       — И это я уже не говорю о жилье. Ты живёшь с родителями. Куда собрался приводить супругу молодую? К своей маме? Не пудри мозги моей сестре. Наладь сначала эту сторону жизни. Того, что ты зарабатываешь сейчас, тебе хватает только на собственные хотелки. На семью не хватит. Голодать будете? — выгибает бровь Тэхен. И по мере того, как она изгибается, Чимин весь сжимается.       Оба они с Чонгуком зависают. На Чимина давит тяжесть правдивых замечаний босса. Чон, кажется, часть сказанного воспринимает на себя.       — Посиди и подумай. Под воздействием чувств и эмоций можно натворить разного. Можно и родителями стать под этим воздействием и спешки. Но ребенка ты потом назад не засунешь. Не сможешь отдать в добрые руки, как кошечку надоевшую. Ребёнок будет просить есть, требовать внимания и заботы. А что ты дашь ему? Я не говорю забыть о развлечениях и в свои двадцать превратиться в унылого человека, нацеленного лишь на результат. Всего лишь наряду со своими привычными увлечениями, займись собой серьёзно. Вспомни… ты пришёл ко мне в офис с громкими заявлениями о том, что хочешь стать адвокатом, таким, как я. Горел этим. И постепенно стух, увидев мой график и вникнув во всю эту рутину и сложность. Испугался? Передумал?       — Нет. Я хочу, — пылит Чимин, вскакивая на месте, и тут же усаживается обратно.       — А что же не действуешь? Вот тебе наглядный пример — Чонгук. Он немногим тебя старше, но уже имеет два высших образования. Практика психолога, своя постоянная клиентура и свой успешный канал, который приносит хороший доход и популярность. Когда человек хочет, он делает и не ищет себе оправданий.       Чонгук смотрит на Кима завороженно. Очевидно, горд такой высокой оценкой. Он и не ожидал, что Ким приведет его в пример.       — А ты? Проработал со мной рядом несколько лет. С практикующим адвокатом бок о бок и этим не пользуешься. Да ты мог бы замучить меня вопросами по экзаменам и посещал бы мои процессы. Но ты сидишь на месте и тебя всё устраивает. Элен — девушка маленькая и хрупкая. Но она твердо знает чего хочет. А ты? До седин ты в помощниках не просидишь. Не солидно это. Надо уже сейчас начинать что-то менять. Пока не поздно. Посмотри на Бао. Самый молодой из нас. А как работает!       Чимин тягостно вздыхает, потупив взор. Тэхён продолжает, но уже мягче.       — Иногда совет дороже денег, Чимин. Я мог бы в качестве подарка купить вам квартиру. Даже дом могу купить. Но как ты будешь чувствовать себя, живя в нём? Стопроцентно невесело. Потому что заработано не тобой. Я мог бы взять вашу молодую пару на обеспечение полностью, потому что люблю Элен и готов помогать. Но каково будет тебе, мужчине, это всё ежедневно осознавать? М? Поначалу будет эйфория. А потом ты перестанешь себя уважать. Задумайся. Я говорю тебе это не с целью унизить. Сам был таким же молодым и глупым. Совершал ошибки. Но в тот момент не оказалось рядом никого, кто смог бы грамотно вправить мне мозги. Поэтому много лет расплачивался. На этом закончим наш разговор. Повторять не стану. Но буду за тобой следить, — Тэхён окинул стол взглядом, — Ещё не доели? Заканчивайте тут. Я отойду на минуту, а потом сразу в дорогу. Погода портится.       Тэхён скрывается за поворотом в уборную. Чувствует необходимость перевести дух и остыть. А двое оставшихся сидят, как молнией пораженные. Монолог Тэхёна оказался мощным и поучительным. Не унизительным, а наставляющим. Даже Чонгуку стало не по себе. Он многое на себя примерил, усомнившись в том, а сможет ли он быть таким ответственным в отношениях. Способен ли жертвовать собой ради других? Ради Тэхёна… Он отчасти тоже, слушая речь Тэхёна, почувствовал себя незрелым, хотя его и похвалили. Но он также молод, как и Чимин. Также в чём-то глуп и беспечен. А Тэхён… ну, а что Тэхён? Он тот, на кого, по мнению Чонгука, надо ровняться.       — Он меня ненавидит, — обреченно выдыхает Чимин, немного помолчав. Он видел взгляды людей, что вместе с ним слушали Кима. Видел, как те провожали его глазами, перешептываясь.       Чонгук тоже это заметил. Кима слушали многие, причем раскрыв рты. А иначе и невозможно. Чонгук не раз видел и на себе даже испытал этот фирменный «эффект адвоката Кима». Он производит впечатление, даже когда молчит. Чон смотрит на расстроенного парня перед собой, понимая, что того надо взбодрить, успокоить и вселить уверенность. Он же психолог. Для того и учился столько лет и совершенствуется до сих пор, чтобы помогать людям справляться с внутренними блоками.       — Не драматизируй, Чимин. И не стоит так расстраиваться. Тэхён сказал всё по делу. Не раз от него слышал, что ты отличный помощник. И в тебе есть потенциал. Он это знает. Поэтому так строг с тобой. Пытается, как может это до тебя донести. Чимин, прими его слова как совет, а не оскорбление. Он может быть грубым, жестоким, уничтожающим. Но сейчас он говорил всё это только для того, чтобы тебе помочь. Порой необходимо резко сделать больно, чтобы облегчить будущее. Понимаешь? Ты и вправду живёшь сейчас свою лучшую жизнь под крылом у родителей. Наслаждаешься и паришь. Но тебе действительно пора взрослеть, если хочешь жениться и взять ответственность. Пойми, не обиду и злость Тэхён хотел вызвать в тебе этим разговором. Он пытался пробудить стремление к самосовершенствованию. Тому состоянию, когда глядя на себя, ты сам начнешь собой гордиться. Даже в психологии есть методы кнута и пряника. И в редких случаях, но мне всё же приходилось говорить клиенту жесткую правду, проливая свет на его ситуацию.       — Да, н-но… это долгий путь… пока это я смогу… станет ли ждать Элен, пока я добьюсь. Я сомневаюсь.       — Если любит, то подождёт. А ты не бойся начать. Главное сделать первый шаг. Он самый сложный, а после уже втянешься. Вот, к примеру, посмотри в окно. Видишь этот снег? Красиво, правда? Думаю, сегодня нас заметёт. Обрати внимание на то, что даже метели начинаются незаметно и постепенно. Всё начинается с одной единственной снежинки. Понаблюдай. Смотри, а вот их уже больше: десятки… сотни… тысячи. К вечеру, возможно, наметёт целые сугробы. Это сравнение подходит для многого. Чимин, посмотри на меня. Это утверждение не только для снега применимо. Достаточно первого небольшого шага. А шаг, следующий за первым, становится намного проще. Потом ты делаешь ещё и ещё. И удивишься, оглянувшись и обнаружив, сколько их уже сделал. Поразишься тому, сколько работы выполнил. И с каждым этим шагом ты становишься ближе к цели. Чимин, это так только кажется, что путь труден. Но запомни: дорогу осилит идущий. Оу, посмотри в окно. Снег усиливается. Вот так и происходит… снежинка за снежинкой… шаг за шагом и всё обязательно получится. Чимин, не падай раньше выстрела. Это заведомо проигрышный вариант. Верь в себя и учись у старших. Перед твоими глазами пример трудолюбия и ежедневной работы над собой в лице Тэхёна. Не обижайся на него, а учись. Впитывай, как губка, приставай с вопросами, не давай прохода. Делай свои первые шаги. И Элен обязательно будет тобой гордиться и сам ты тоже воспрянешь духом после первых своих побед.       Чимин хмурится больше прежнего, глядя на первый в этом году снег. Возможно, и любовь у него первая. Не исключено, что настоящая. И помыслы его чисты. Но слова Тэхёна, резанули, как удар кинжала. Ему больно было всё это слышать о себе. Недоверие старшего не прибавляет самоуверенности.       Чонгук смотрит на него, поникшего, допивая остывший кофе. А к их столику подходит молодая пара и просит у Чонгука автограф. Парень с девушкой переминаются с ноги на ногу и протягивают ему небольшой блокнотик на пружине. Просят написать что-нибудь доброе и напутственное на память, по типу того, что он говорил только что Чимину. И Чонгук пишет:       «Верь в чудо и в себя!»       Девушка солнечно улыбается, говоря, что смотрит все его выпуски. А парнишка извиняется за то, что они невольно подслушали чужой разговор. Чонгук просит их не беспокоиться об этом и, раз уж так вышло, принять за совет. Желает удачи и угощает шоколадом, что заказал на всех, но очевидно, что к нему из них троих никто так не притронется. Не до шоколада сейчас.       А Тэхён, вернувшись, удивляет обоих. Он заметно успокоился за время отсутствия. Посмотрел на них пристально и изучающе. Даже похлопал Чимина по плечу, взлохматив макушку. И, подняв за плечи, позвал в машину. Но только ни Чонгук, ни Чимин не узнают, что тот слышал практически весь их разговор. Стоял, притаившись за углом и слушал вразумляющий монолог Чонгука. Раньше он не представлял, как работают психологи. Не было цели их посещать. Всегда сам справлялся с жизненными трудностями. А теперь, услышав рассуждение Чона, подумал, что профессия эта не так уж бесполезна. Всё же если специалист грамотный, он вполне может помочь человеку: выслушать, возможно, откорректировать его мышление, направив в нужную сторону. Ему понравились аналогии, приводимые Чонгуком. Он смотрел в окно и так же, как и эти двое наблюдал за падающим снежинками, вспоминая свой долгий жизненный путь. Но сейчас от чего-то думалось лишь о том, что все его шаги в этой жизни, возможно, сделаны были не только для того, чтобы привести его к вершине и добиться того роста, которого он достиг. Все эти шаги, поначалу неумелые и робкие, в последствии твёрдые и решительные, вели его к Чонгуку. Его известность в юридической сфере, его профессионализм позволили им встретиться. И кто знает, не будь он известным адвокатом, возможно, Чон не обратил бы на него внимания. Уж точно не сделал бы никогда этот самый разбор, не пробудил бы в Киме бурю эмоций, и тот не поехал бы к нему с разборками. Они никогда бы не встретились и не познакомились. Но случилось, по сути, самое настоящее чудо. Ведь это что-то из разряда фантастики — будучи непробиваемым холостяком, уже не надеясь на личное счастье, внезапно встретить человека, с которым хорошо во всех смыслах. И с человеком этим чудесным теперь не нужно подбирать слова, скрывать эмоции, притворяться тем, кем не являешься. С Чонгуком рядом всегда легко. С ним и тишина становится не неловкой паузой, а прекрасным мгновением, наполненным пониманием. Теперь, даже в самые сложные дни, Тэхён уверен, что всё будет хорошо, потому что рядом есть тот, кто верит в него больше, чем он сам.       Тэхён много думал об этом в пути. Теперь уже дорога не казалась такой напряженной. Чонгук всех развлекал, рассказывая сюжет комедии, которую посмотрел на днях. Все дружно ржали. Именно так, потому что смехом эти звуки назвать было сложно. Тэхён поражался умению Чонгука рассказать и вовлечь. Он смешил до коликов. Искристый хохот Чонгука снимал стресс. Чимин тоже повеселел. Но, не успев въехать в город, попросился на выход, сказав, что у него дела неподалеку. Естественно, все поняли, что дел там никаких. Он просто сбегает от строгого шефа.       И теперь, спустя десять дней, он также сбегает и избегает разговоров по душам, какие между ними раньше случались часто. Все эти дни после той поучительной беседы от Чимина ни слова лишнего. Молча приносит кофе, подсовывает документы на подпись, также ухаживает за цветами, которыми когда-то сам и заставил подоконник в кабинете босса. Теперь он не опаздывает и всё чаще задерживается, стараясь успеть исполнить указания наперёд. Работает так, что не подкопаешься. Тэхёна в принципе всё устраивает. Он понимает, что Чимин обижен, и теперь крайне осторожен. Только до обиды той Киму нет дела. Уверен, что сделал всё правильно, высказав своё мнение. Разложил всё по полочкам и открыл глаза на многое. Возможно, это поможет не только Чимину измениться, но и Элен в последующем поможет, если они всё же останутся вместе.       А между тем время тянется предательски медленно. На этот день, что похож на все предыдущие своей рутиной, он выполнил всю запланированную работу. А сам глаз не сводил с наручных и настенных часов. Ему уже не терпелось увидеть Чонгука. И дорога к нему домой оказалась незаметной. И мысли были только о нём. И отчего-то Тэхён в этот день испытывал небывалое волнение. С чего бы? Просто он очень ждал эту встречу.       И очевидно, что ждал не он один, потому что Чонгук сразу же открывает ему дверь. Стоит на пороге весь такой всклокоченный, но как всегда улыбчивый. И даже нарядный. Будто на свидание собрался. Хотя, скорее всего, и воспринимал это как свидание. Тэхён видит на нём голубого цвета футболку поло. Поверх синих прилегающих брюк на тонкой талии повязан фартук. Руки в чем-то измазаны, видимо, только что готовил и не успел их помыть. Тэхён проходит к нему, тут же заключая в объятия. А Чонгук обнять его полноценно не может, боясь перепачкать, но успевает толкнуть ногой дверь, чтобы спрятать от соседей своего долгожданного гостя.       Так они и стоят у входа. Тэхён вдыхает его аромат. И почему-то в этот раз Ким угадывает в его парфюме примесь ванили. Возможно, Чонгук что-то выпекал, собираясь удивить. И вообще, он весь такой ванильный в этот вечер, так и просится попробовать себя на вкус. Тэхён и пробует, не выпуская из рук. Целует неторопливо, наслаждаясь моментом. Целует его, сладкого, и понимает, что поцелуи Чонгука для него как панацея от всего. Недавно слышал от Джина рассуждение о том, как полезно целоваться. Тот якобы где-то вычитал, что зацелованный человек живёт дольше и выглядит лучше. Естественно, если эти поцелуи с любимыми. Тэхён усомнился сначала, а теперь проверяет на практике и убеждается. Так долго и вкусно он не целовал в своей жизни никого.       Тэхёна переполняет желание продлить удовольствие, а Чонгук его желание разделяет и подчиняется ему. Стоит весь такой безупречный и покоряющий, отнимая остатки разума и самообладания.       — Пойдём, я покормлю тебя, — сбивчиво приглашает Чонгук и торопится скорее смыть с рук что-то сладкое и липкое. И пока моет их на кухне, Тэхён пристраивается позади него, практически ложась грудью на спину, а подбородком на плечо. Щекоча дыханием ушко и шею, невесомо целует. И, наконец, развязывает на нём фартук, окольцовывая руками талию.       Чонгук то дышит, то нет. Он замирает. И видно, что сам не свой от мягких прикосновений, которых, очевидно, очень ждал. Но быстро справляется с собой, делая резкий разворот в руках Тэхёна. Коротко мажет губами по губам и, беря за руку, ведёт за собой, при этом не смолкая о том, как ждал его. Усаживает гостя на стул перед искусно сервированным столом. А сам рядом не садится. Всё бегает вокруг, то поправляя салфетки, то зачем-то переставляя блюда с места на место.       — Не суетись, Чонгук. Мне кажется, или ты нервничаешь? — мягко интересуется Тэхён, улавливая его нервозность.       — Немного. Я очень хотел, чтобы тебе понравился ужин, — отвечает, дыша так, словно только что бегом с дальней дистанции.       — Иначе и быть не может. Запахи стоят умопомрачительные. На вид всё тоже очень аппетитно. Но где же французская кухня? — интересуется Тэхён, выгибая бровь.       Он видит на столе традиционные корейские блюда. И замечает взгляды Чонгука на себе. Они провокационные и жадные. Испепеляют и манят. Специально их спровоцировал, явившись с работы в костюме и при галстуке. Чонгук не раз подчеркивал в разговоре, что Тэхён в деловом стиле — его слабость. Ким решил этим вечером окончательно расслабить своего профайлера.       — Французская кухня? Ну, я не совсем то имел в виду, — оправдывается Чонгук, не сводя взгляда.       Он заметно краснеет, а Тэхёну до всех этих кухонь уже дела нет. Что корейская, что французская, да хоть вьетнамская. Ему сейчас хочется вовсе не есть. Он притягивает суетящегося Чонгука к себе, усаживая на колени. Чувствует, как тому неловко, но понимает, что это ненадолго. Скоро он расслабится, раскрепостится, сдастся. С ним всегда так.       — А что же? — Тэхён проходит губами по гладкой щеке, несдержанно выдыхая. Совершенно не может сдерживать эмоций и желаний.       — Эмм… А французские поцелуи смогут её заменить? — зачем-то пытаясь вырваться, отзывается Чонгук. Но у него не выходит. Тэхён держит крепко, уложив одну ладонь на бедро, а второй пробирается под ворот футболки. Прикасается к коже. Чувствует дрожь и громко выдыхает, теряясь от удовольствия.       — Вполне. Этот вариант даже лучше. Когда начнёшь угощать? — цепляя его за подбородок, заставляет на себя посмотреть. А в глазах столько всего: стеснение, нетерпение, желание и страсть.       — Ужином? — хлопает глазами Чонгук, не выдерживая взгляда, и утыкается носом в шею Тэхёна, когда ощущает соблазняющие движения ладони на бедре. Она гладит очень нежно, подбираясь всё выше и выше.       — Поцелуями своими французскими, — Тэхёну хочется менять правила. Вместо ужина сразу же попробовать десерт, который сидит у него на коленях и дышит в шею, вызывая мурашки.       — После ужина пойдёт? — Чон делает ещё одну попытку встать. Но понятно, что лишь для вида. Никуда он из рук Тэхёна не денется.       — Исключено. Давай вместо ужина, — озвучивает свои желания Тэхён.       — Но как же? Ведь всё остынет! — возмущается Чонгук, указывая на стол.       — Если остынет, я подогрею, — шепчет он, вдавливая Чона в себя. Тот снова попытался улизнуть, но был остановлен. — Ну куда ты всё вырываешься? Трепыхаешься, как птенчик напуганный. Иди ко мне поближе.       — Я и так ближе некуда… но когда ты говоришь это хриплым голосом… твоё это «иди ко мне»… — Чонгук пытается звучать спокойно, но выходит лишь прохрипеть в самое ухо и уткнуться носом в ворот рубашки, что так вкусно пахнет Тэхёном.       — Что? Ты начинаешь дрожать? — усмехается Тэхён, целуя в шею. Дыхание его давно неровное. Под ладонями желанное тело, перед глазами нежная кожа, к которой так и тянутся губы. И он не отказывает себе в желании её поцеловать.       — Да. Это всегда звучит от тебя дико сексуально, — Чонгук откидывает голову, позволяя продолжаться этим сумасшедшим поцелуям.       — А сейчас что ты делаешь? — тянет тихо Тэхён, ощущая, как Чон на нём ерзает.       — Устраиваюсь на тебе поудобнее… ты же так просто меня не отпустишь? — отвечает Чонгук, перебирая его волосы.       — Не отпущу, Чонгук-и. Лучше помоги мне. Очень жмёт эта удавка на шее… снимешь её с меня, м? — искушает его Тэхён. Знает же о слабости Чонгука к галстукам на нём. Тот сам как-то признался. Тэхён запомнил и многое представил. Теперь вот желает воплотить фантазии в жизнь.       — Неужели даже не хочешь попробовать ужин… — шепчет Чонгук, оглаживая галстук, играет с петлёй, накручивает на палец.       — Я обязательно всё попробую… но сейчас пожалей меня… я не выдерживаю. Хочу тебя. — шепчет тихо Тэхён. — А твой вкусный ужин потом… я даже сам всё подогрею…       — Ты уже подогрел… меня. И этого пока достаточно.       И Чонгук не шутит. Его кожа полыхает. Тэхён ощущает это, когда тот прикасается к нему, проводя по шее кончиками пальцев, но снимать галстук не торопится. Сидит вот так, удобно устроившись, долго целует своего адвоката, уже такого же разгоряченного.       — Адвокат Ким, как же заводят меня ваши костюмы… — шёпот разрывает тишину, а локоть Чона задевает стопку салфеток, и они разлетаются, опадая на пол разноцветным бумажным ковром. Поднимать их никто не торопится.       — Да ну? А я-то, наивный, думал, что дело не в костюмах… — нежные поглаживания Тэхёна становятся напористее. Чонгук снова ерзает на нём, трется ягодицами о пах. Заводит.       Тэхён возвращает ему поцелуи и укусы, которыми Чонгук вновь увлёкся. Опускает ладонь на твердый бугорок и толкает свои бедра вверх, давая ощутить Чону своё сильное возбуждение. Этим движением Ким себя разоблачает. Ему нечего скрывать. Они хотят сейчас одного и того же. Оба готовы продвинуться дальше. Никто не против.       Чонгук ощущает под собой чужое возбуждение, снова двигаясь на нём. Целует жарко, стонет в губы, а после резко встаёт с него и тянет за галстук на себя, вынуждая подняться. Стоит близко, крепко обнимая, целует горячо и жадно. А потом всё же ослабляет галстук, освободив шею Кима из плена тканевого обруча. Растегивает пуговицы одну за другой и целует полыхающую кожу под воротником.       Тэхён не думал, что будет вот так. Рассчитывал не так стремительно. Не предполагал, что затрещит по швам его эксклюзивный костюм, который надел всего второй раз после пошива. Чонгук снова сломал представления о себе. Не то чтобы Киму хотелось понежнее и помягче, не то чтобы ему жаль новый костюм… просто он был удивлен такому накалу страстей. Чонгук не пожалел и его новой рубашки, и галстук не пожалел, смяв его и обернув на руке, чтобы притянуть к себе Тэхёна для очередного ненасытного поцелуя. Возможно, для того галстуки и придуманы. Во всяком случае, ассоциации на эту тему теперь поселились в Тэхёне навсегда.       Надо ли говорить о том, что Тэхён рисовал в воображении их первый раз по-другому. Но, оказавшись в спальне, куда Чонгук его привёл, они буквально набросились друг на друга. Одежда, что ещё оставалась на них, разлеталась по комнате.       Удивил его Чонгук и когда сам лёг и попросил сделать всё без долгих прелюдий, сказав, что ждёт уже целую вечность. Но Тэхен без прелюдий не мог. Неторопливо целовал своего нетерпеливого профайлера-психолога-психотерапевта и со вкусом смаковал каждый оголенный участок тела. Он же так долго об этом мечтал. И что же теперь? Считает, что первый их раз не должен получиться таким смазанным и торопливым. Это же как первый поцелуй. Такое должно запомниться.       Тэхён хочет наслаждаться каждой секундой наедине. Хочет каждый вздох запомнить, каждый толчок прочувствовать. Но Чонгук всё просит поскорее, извиваясь под горячими губами. Видно, как он возбужден, а ещё чуточку смущен от своей наготы, которой Тэхён наслаждается. Возбужден, но смущен. Тэхён не устаёт ему поражаться.       — Тэхён, давай без прелюдий. Я не продержусь долго.       — Что я слышу! И от кого я это слышу… — провоцирует его Тэхён, скользя языком по груди, — я не прошу тебя держаться… отпусти себя… позволь себе всё, что просит тело… Это первый наш раз, но не последний… к чему такая спешка?       —Тэхён, я уже больше года тебя хочу. — задыхается Чонгук, прогибаясь в спине, когда язык уже касается гладкого живота.       — Больше года? А если поточнее? — Тэхён целует сладко и медленно. Дразнит и щекочет. А сам наблюдает за реакциями тела Чонгука. Изучает их, будто это первый их интимный момент. Такой точно первый.       — Один год и один месяц, — и голос Чонгука дрожит. Сам он тоже вздрагивает. Ему приятно, его ломает. Хочется большего, а Тэхён не торопится.       — Мм… у нас сегодня дата? — кончик языка подбирается к головке члена, кружа по ней. Слизывает влагу, движется выше.       — У меня дата. Ты меня тогда даже не знал… — член дергается, а язык всё кружит по головке.       — И очень об этом сожалею… ты простишь мне это упущение? — с этими словами головка полностью погружается в тепло, а после выпускается на свободу и так по кругу. Темп то нарастает, то замедляется. Язык ласкает бархат кожи, губы целуют член по всей длине. Чонгук стонет, и Тэхён готов слушать эти звуки бесконечно. Это его персональные аудиовизуальные триггеры. Если бы не был сейчас так сосредоточен на Чонгуке и смог от него оторваться, то обязательно нашел бы свой мобильный и записал эти стоны на память, чтобы при случае прослушивать и расслабляться.       — Да. Если ты перестанешь меня дразнить и сделаешь уже… — Чонгук пытается приподняться на локтях. Хочет то ли встать, то ли что… непонятно. Ему не позволяют. Уверенным движением ладони Тэхён возвращает его на место, вновь погружая член в рот на всю длину.       — Что сделаю? Что мне сделать, Чонгук-и? — интересуется Ким, пока пытается отдышаться после глубокого и долгого захвата.       — Ты же понимаешь… — уже почти скулит Чонгук, пока Тэхён ласкает рукой яички, а языком скользит по стволу.       — Не совсем… — Ким не отстаёт. Он любит конкретику во всем и всегда. Спрашивает, ожидая прямого ответа, и хочет научить Чонгука озвучивать желания. Им надо этому учиться. Почему бы не начать прямо сейчас…       — Тэхён, пожалуйста… — Чонгук на пределе своих возможностей. Лежит на спине. Дышит часто и рвано. Хмурится и жмурится, сжимая пальцами покрывало.       — Прошло не так много времени с момента нашей последней встречи. Но, похоже, ты успел отвыкнуть от меня. Чонгук, смущаться не время. Ты обнажен, возбужден, и я это вижу. Лежишь подо мной и не можешь произнести слово «секс».       Чонгук молчит. Смотрит снизу взглядом человека, которого загнали в угол и считывают без слов.       — Я пытаюсь научить тебя называть вещи своими именами и перестать меня стесняться. Я думал, мы это преодолели в доме родителей. Вспомни наши ночи. Тогда ты был максимально раскрепощен. Или мне показалось?       Тэхён делает паузу, прекращая все ласки. Ползёт вверх, скользя своим телом по его. Нависает, заглядывая в потемневшие глаза. Целует коротко, снова наблюдает.       — Н-не показалось. Но тогда у нас не было секса. Было только… — шепчет Чонгук, притягивая его к себе.       — Было что? Ну же, говори! Как называлось то, что было? — Тэхён целует его в уголок губ. Сам же скользит своим членом по его животу. Спускается ниже, а возбуждения соприкасаются, мучая этим обоих.       — Минет, петтинг, мастурбация… — перечисляет Чонгук, прикрывая глаза, когда губы Кима впиваются в него, воруя дыхание.       — Молодец… ну можешь же, когда захочешь. Скажи, все психологи такие стеснительные? М? — рука Тэхёна возвращается на его член, гладит, сжимает, ласкает, натирает головку…       — Не знаю про других… но я стеснительный только с тобой. Тэхён, хватит, — просит Чонгук, вздрагивая. Для него каждое прикосновение к чувствительным местам — как удар молнии.       — Мне перестать ласкать тебя? — Ким приостанавливается, но только на мгновение. Видит, как глаза Чонгука распахиваются в немом вопросе. Неужели действительно поверил, что Тэхён сможет остановиться?       — Тебе перестать дразнить меня. Пожалуйста… и перестань на меня так смотреть… — Тэхён бархатно смеётся, нарушая тишину. Рука на члене, губы на губах, языки сплетены… Чонгук в полуобмороке…       — А как я смотрю? — интересуется шепотом в поцелуй. Прикусывает губы, слышит чужие всхлипы, зажимает его член у основания и не понимает, как сам ещё держится.       — Похотливым взглядом… — Чонгук вот-вот кончит. Но Тэхён не позволят, сильнее стискивая плоть.       — А то, что? — Киму нравится его мучить. В эти минуты Чонгук такой милый, просящий и открытый. Вот бы остановить время.       — Ты постоянно так на меня смотришь… — едва дыша, признаётся Чонгук, впиваясь ногтями в его спину.       — Не правда. Чаще я смотрю влюбленным взглядом, но в нём всегда примесь желания. Это неизбежно. Не могу тебя не хотеть. Ты себя со стороны видел? — Тэхён меняет позиции, усаживается ему на бёдра. Гладит ладонями грудь, играет с сосками. Опускается к ним, захватывая губами.       — Нет, — мычит Чонгук, впиваясь ногтями теперь уже в его ягодицы.       — А я вижу каждый день. Жаль, чаще по видео. Поэтому так и смотрю. Скучал. Люблю. Хочу, — руки Кима скользят по талии. Сжимают её, мнут, растирают.       — А может, уже перестанешь смотреть и… — предлагает несдержанно Чонгук, извиваясь от приятных прикосновений.       — И? Чонгук-и, что с тобой иногда происходит? Ты включаешь режим смущения, — Тэхён склоняется к нему, кусая за губу. Чувствует на себе горячие ладони. Дрожит.       — Просто я иногда поверить не могу в то, что это ты, что ты со мной, что ты настоящий, — задушенно признается Чонгук. Видно и чувствуется, что говорит правду.       — У тебя провалы в памяти? — ехидно хмыкает Тэхён, выпрямляясь. Он резко захватывает оба их члена рукой, прижимая друг к другу. Сидит сверху, сверлит огненным взглядом. Наслаждается эмоциями, которые пробуждает в Чонгуке.       — Нет. Я не верю своему счастью, — скулит Чонгук. Он делает попытку приподняться, смотрит на их члены, что пульсируют в кольце ладони. Не выдерживает этой картины и с выдохом падает назад, прикрывая глаза.       — Чонгук-и, а надо верить. Тебе бы уже перестать сомневаться. Это я. И я с тобой. Потрогай меня, — Тэхён берёт его руку и ведёт ею по своей груди, опускает на живот, тянет ниже, кладёт поверх своей, что до сих пор удерживает члены.       — Потрогай вот здесь, — опускает его ладонь на их влажные головки, проводит по ним медленно, смешивая влагу, — Я настоящий и ты тоже. И я безумно тебя хочу. И ты тоже хочешь. А где у нас смазка? — хрипит Тэхён, сильнее сдавливая члены.       — У нас? — задушенно сипит Чонгук.       — В смысле, нам без неё никак. у нас… да… А разве ты не хочешь, чтобы у нас всё было общее? — Тэхён склоняется к нему, целует мочку, захватывает её губами, оттягивает, прикусывает.       — Х-хочу… она под подушкой, — пытается её достать, но Ким опережает.       — Оу, какой ты продуманный! Шалишь тут без меня? — посмеивается Ким, выуживая плоскую белую баночку.       — Нет, я положил её туда специально. Сегодня положил, — выстанывает Чонгук.       — Как знал, что я сегодня окажусь в твоей постели? — Ким отпускает их члены, переключаясь на смазку. Крутит её в руке, не торопится. Видит, что Чонгук вот-вот её выхватит, чтобы сделать всё самостоятельно и побыстрее. Это заводит. Его нетерпение подкупает. Его дикое желание обезоруживает.       — Знал, — бормочет Чонгук, возвращая руки на его спину. Гладит её, задевая кожу ноготками, щекочет, ждёт следующих шагов Тэхёна.       — Может, ты ещё и растягивал себя? — Ким медленно открывает баночку, подносит ближе к лицу, вдыхая аромат. Пахнет ванилью… как и всё сегодня в этом доме… как хозяин этого дома.       — Не успел… готовил целый день… а ты даже не попробовал… — Чонгук облизывает губы. Хочет поцелуя. Это видно. Но вместо него получает прикосновение к себе в том месте, где от желания уже невыносимо пульсирует. Тэхён, окунув пальцы в баночку, уже успел её по ним распределить и теперь бережно размазывает по колечку, слыша одобряющие стоны удовольствия.       — Я попробую позже… а прямо сейчас я буду пробовать того, кто в разы вкуснее.       И пока пальцы поглаживают нежную кожу внизу. Тэхён возвращается к шее. Мажет губами, движется ниже, прикусывая острую ключичную косточку. Ему терпения не занимать. Он, кажется, целую жизнь терпел и ждал только его. Есть острое желание насытиться сполна, напитаться его ароматом, забрать себе полностью.       Но Чонгук путает планы. Тому всё неймется. Он не даёт долго себя готовить и растягивать. А Тэхён ведь только начал. Только вошел во вкус. Поэтому после очередного поторапливания Ким провокационно выдаёт:       — Хочешь побыстрее, сядь сверху и сделай всё сам, — и не понимает даже, что предложил. Не успевает уловить, как оказывается снизу, а Чонгук уже на нём, сверху. Сидит, седлает его бедра, без слов давая понять, что не терпится. Заводит руку за спину, добавляет ещё смазки… и…       У Тэхёна бешено колотится сердце и закладывает в ушах, когда он чувствует, как Чонгук сам насаживается на его член. А руки словно немеют. Они его не слушаются. Жар заполняет каждую клеточку тела. И он не понимает, как ещё не сгорел, как Чонгук от него не воспламенился. Ощущения на грани.       Ляпнул зачем-то, не подумав про это «сядь сверху». Мог бы сам контролировать. Но куда там… лежит и задыхается от желания и новизны испытываемых ощущений. Снизу-то он никогда не был (за исключением тех случаев двадцать лет назад, но они не в счёт. Было будто не с ним). После того он всегда вёл в процессе и направлял так, как ему хотелось. Но здесь лежит и плавится под ним, придерживая руками упругие бока. И это не то чтобы бережно с первых минут. Это жестко, жарко, ощутимо больно.       Самоконтроль отходит в сторону, голова отключается. Перед глазами до невозможного возбужденный Чонгук. Он на нём, а Тэхён уже полностью в нём. И не отслеживает, в какое мгновение перестаёт беспокоиться о том, не делает ли ему больно. Самообладание Тэхёна машет ручкой, сбегая на прогулку. Страсть затмевает все чувства. Движения Чонгука переходят от плавных к резким. А когда он, уставший, приостанавливается, чтобы отдышаться, Тэхён стискивает до красных отметин его бедра и принимается вколачиваться снизу, яростно рыча. Никто не жалуется. Жалоб сверху не поступает. Есть только громкие стоны и влажное тело, которое в горячих руках Тэхёна податливо и упруго. Есть горящие взгляды Кима, пожирающие того, кого полностью сейчас заполняет.       Внутри Чонгука нестерпимо узко и жарко. Кожа под ладонями обжигает огнём и одновременно тушит влагой. Звуки единения тел и стоны вперемешку со скрипом кровати лишают рассудка. Руки плотно прижимают молодое и соблазнительное тело к себе. Член скользит в этом желанном и чудесном в бешеном ритме. Тэхён остервенело кусает свои губы, когда не может его целовать… а когда может, то кусает чужие, до крови, сталкиваясь с ним зубами. Он сплетает их языки, ощущая во рту железный привкус. Похоже, теперь это их общий вкус страсти. Тэхён шепчет задыхаясь, о том, что хочет только его… всегда… до конца своих дней… неизвестно, сколько их осталось… он даже умереть под ним готов. Потому что сердце так не билось никогда. А он не останавливается, ему всё мало. Мало проникновений, поцелуев мало и уксусов тоже, кажется, надо побольше. Он видит перед собой затуманенный взгляд чёрных глаз. Видит, как красиво кончает Чонгук и размазывает по своей пылающей коже его семя. И сам в этот момент кончает. Чонгук смотрит зачарованно, восторженно и вместе с тем любовно. А Тэхён не знает, выглядел ли он в своём оргазме также красиво… да и какая разница… но, судя по взгляду на него сверху, понимает, что да. И за эти взгляды он готов продать душу дьяволу, только бы они не менялись. Знает, что если когда-то изменятся, для него померкнет солнце.       А Чонгук словами своими сумбурными убеждает в этом, предвосхищая немые вопросы Тэхёна. Говорит в открытую, падая рядом:       — Ты безумно хорош, Тэхён… я такого никогда не испытывал.       Тэхён лишь смеется в ответ, как-то слишком по-сумасшедшему. Но не страшно. С ним же доктор. Если что — вылечит. Он смеётся не переставая, ловко перекатываясь, усаживается сверху на своего чудесного. Любуется им, гладит ладонями кожу, оценивает масштаб своей страсти: три засоса на шее, один явный укус на ключицах, синяки на предплечьях… и много ещё чего, что подпадает под статью, если бы было не обоюдно. Но у них взаимно. Как ни странно, но ему не стыдно, и извиняться он не собирается. Тело на эти следы реагирует по своему.       Желание с новой силой пробуждается, давая о себе знать. И всё начинается снова, смешивается воедино: неровное дыхание, влага тел, стоны, крики. Движения становятся синхронными. Так, словно они уже научились друг друга понимать. Тэхён погружается в него снова и снова, а Чонгук подается на встречу.       И Тэхену кажется, что в его жизни секса не было вообще, потому что теперь он видит глаза, чего долгое время сам себя лишал, заставляя тех, других надевать повязки. В те, чужие глаза в процессе интима смотреть не хотелось. В эти, любимые — не может насмотреться. Чужие губы он раньше не целовал, когда был в ком-то. Эти же губы, искусанные им же, не может выпустить из своих. Его сводят с ума эти стоны, которые слишком мелодичны и не похожи друг на друга. Его покоряет эта дрожь, которую он чувствовал и раньше, но сейчас она пробуждает аморальные желания. И просьбы его тихие, действуют наркотически:       — Тэхен… ещё… ещё…       И Ким прислушивается к этим мольбам… дает ещё и ещё… не отпускает, кончая ему на живот. Не успевая перевести дыхание, скользит ладонью по своему члену, понимая, что хочет ещё. Безумие… Снова входит… меняет ритм… позы… не отдыхает совершенно… пульс выдает нечеловеческий ритм… он так никогда никого не хотел… никогда не целовал и не шептал:       — Чудесный мой…       А после всего этого сумасшествия чудесный лежит рядом практически без чувств, весь взмокший, но улыбающийся, и признаётся:       — Я знал, что с тобой будет так…       Глаза его прикрыты, он едва дышит, но силы на блаженную улыбку находит.       — Как?       Тэхён разворачивается к нему, опираясь на локоть. Рассматривает, ласкает взглядом.       — На грани смерти… — смеётся Чонгук, картинно щупая свой пульс.       — Оу… Чонгук-и, живи, мой мальчик… — Ким перехватывает его запястье, прикасаясь к нему губами.       — Я не мальчик… — цедит сквозь зубы.       — Знаю… вижу… но не могу отказать себе в удовольствии понаблюдать твою реакцию на это слово… ты так забавно возмущаешься.       —Тэхён, пожалуйста, пусть у нас с тобой вот так будет всегда… мне очень понравилось… — мог бы и не говорить. Тэхён видит, что понравилось.       — Если хочешь, так будет всегда, — уверяет, ведя ладонью по плечу.       — А ещё не забывай, что я больно кусаюсь. Не злоупотребляй этими словами… — предупреждает Чонгук.       — Кусайся на здоровье. Это я переживу, — Тэхён обессилено перекатывается на спину.       — А есть то, чего ты не переживёшь? — Чонгук придвигается, укладывая голову ему на грудь.       — Ни дня без тебя… этого не переживу, — Тэхён прижимает его к себе.       — Я тоже очень скучаю, когда мы не видимся, — в голосе грусть.       — Это поправимо, — приободряется Тэхён.       — Как? У тебя же работа. Это я всегда могу подстроить график… а ты…       — А я могу быть рядом чаще. По крайней мере, ночами точно… и ранними утрами… иногда вечерами.       — Ты о чем? — Чонгук присаживается рядом. На лице удивление, в глазах огонь.       — Как ты относишься к смене места жительства? Не хотел бы поселиться за городом, в уютном доме, в моей компании, и в компании одного пернатого болтуна? — предлагает Тэхён то, что давно уже для себя решил.       — Ты предлагаешь переехать к тебе? — округляет глаза Чонгук.       — Да. Переезжай. Мне бы этого очень хотелось.       — А когда?       Теперь уже удивляется Тэхён. Реакция Чонгука его радует.       — То есть это значит «да»?       — Да.       — Я-то думал тебя придется долго уговаривать. Чем-то подкупать…       — Тэхён, не надо меня уговаривать. Неужели ты не видишь, как сильно и глубоко я уже в тебе.       — Это я в тебе, Чонгук-и…       — Да, блин… я не о том…       — Да понял я, понял. Мы оба друг в друге, мальчик мой…       Тэхён щурится после этого «мальчик». Ждет скорого возмездия.       — Что, даже не укусишь и не ударишь?       — Нет… поцелую… а потом поведу в душ… потом покормлю и буду собирать свои вещи.       — Да? А потом?       — А потом мы поедем к тебе.       Тэхён делает глубокий вдох, стоя на чужом балконе, вчитываясь в сообщение от Джина, что пришло уже давно, но увидел его Тэхён только что:

      Я отчалил. Спасибо за приют. Пернатый накормлен и спать уложен. До связи.

      На лице играет улыбка, а легкие опаляет прохладным свежим воздухом. Он незаметно улизнул от Чонгука, чтобы подышать и осмыслить всё, что этим вечером случилось. Так и стоит, кутаясь в его куртку. Удерживает замерзшими пальцами фото. А оно их первое, совместное. Чонгук за ужином отдал ему. Сказал, что на днях распечатал кадр с их морской утренней прогулки в день отъезда. На нём они на фоне моря. Оба счастливые, с взъерошенными от ветра волосами.       Их первое фото. Тэхён уверен, что наберётся таких кадров не один альбом, потому что Чонгук серьёзно заявил о том, что фотографии обязательно надо распечатывать и хранить на бумаге. А такие теплые воспоминания непременно должны быть осязаемыми.       Тэхён, в свою очередь, доедая вкуснейший ужин, обещал обеспечить его океаном таких воспоминаний. Знает, что обеспечит. И не только ими, а всем, что только способен дать. А в запасе у него, кроме материального, много всего: любовь, желание быть вместе, заботиться и согревать собой. Так же точно, как согрет и он сам.       А спустя пару минут скрипит балконная дверь, и его сзади обвивают руками, прижимаясь так сильно, что нечем дышать.       — Я готов… — сообщает Чонгук.       — И я тоже готов… — думает Ким. Не озвучивает. С этого дня его жизнь круто меняется. Его личное пространство, его мир, его жизнь… Во всё это врывается вихрь по имени Чонгук. Собственно, ворвался он давно, а теперь обоснуется рядом и будет делать счастливым. А счастье у каждого своё. Для кого-то финансовое благополучие и успешная карьера. Ким тоже относил себя к числу тех, кто в этом убежден и к этому стремится. Теперь же счастье своё видит в одном человеке, встреча с которым однозначно стоила долгих лет одиночества. Теперь он точно это знает. Из восьми миллиардов людей, живущих на планете, ему нужен лишь один, который занимает все мысли и сны.       И всё происходящее порой кажется сном. Но вот он рядом. Реальный. Горячий. Стоит и прижимается сзади, поторапливая в дорогу, потому что ему не терпится увидеть дом Тэхёна. И снова ему не терпится… Какие же они разные… Практически во всём. Объединяет их пока, наверное, лишь любовь. А это немало…