Прости меня

Фрэнсис Когда Фрэнсис проснулся был полдень, и большая часть дня уже прошла. Изабель и другие прихожане церкви, должно быть, недоумевали, куда он пропал. Некоторое время он лежал на кровати, все еще ощущая пульсацию в теле. Витари был... аккуратным, зубами, языком, руками, и... членом. Фрэнсис снова возбудился под простыней, его член превратился в аккумуляторную батарею, которая никогда не разряжалась. Он не ожидал, что Витари все еще будет с ним в постели, и это было бы неловко, если бы было так. Прошлая ночь была... — Прекрасной, — прошептал он. Он никогда так эгоистично не потакал своим желаниям, никогда не отдавался так безраздельно. Он всегда был начеку, боялся быть пойманным, боялся, что делает что-то не так, боялся потерять контроль, а потом его терзало чувство вины. Теперь ничего этого не было. Только... мир в его сердце. Если Бог не хотел, чтобы он обрел покой, то, возможно, Он выбрал не того ученика в лице Фрэнсиса. Хотя Бог и не избирал его... Он поморщился и повернулся на бок, приводя свои мысли в порядок. Он не хотел, чтобы тьма преследовала его здесь. Просто позвольте насладиться следующим утром. Неизбежная боль и наказание придут, позже. Витари будет пытаться уговорить его не посещать больше церковь, а Фрэнсис продолжит ходить. Он никому не принадлежит. Больше нет. Здесь он стал свободен. Он не мог провести весь день в постели. Он не хотел, чтобы Витари подумал, что он настолько разбит, что не может выйти за дверь. Он принял душ, оделся и вышел на веранду с кружкой свежего кофе. В городе было тихо, в отличие от прошлой ночи, когда он кипел жизнью, страстью и красками. Ему тоже нравилось находиться среди удивительных людей, которые открыли ему свои сердца и дома. Вереница серых внедорожников въезжала в город по главной дороге. Иногда такое случалось, когда люди, работавшие в шахтах или на плантациях коки, менялись сменами. Но эти внедорожники были другими. Он прищурился от солнечного света, прикрыв глаза рукой. Мужчины в кузовах пикапов были вооружены. Они стояли, вскинув винтовки на плечи. Раздались выстрелы, словно хлопки петард. Фрэнсис пригнулся, но с высоты холма он мог ясно видеть, как мужчины обстреливали городские дома, ведя беспорядочный огонь. Кругом раздавались крики. Из своего дома выбежала девчушка, та самая, которая накануне вечером подарила ему цветок. Она бросилась бежать, зовя маму, а потом упала, как кукла, когда пули вонзились ей в спину. — Господи, нет. — Фрэнсис зажмурился. Шок соперничал с тошнотой, скручивая его внутренности. Его сейчас стошнит если он не потеряет сознание. Позади него, в доме, хлопнула дверь. Он обернулся. Люди с винтовками были в доме, нижняя половина их лиц была скрыта масками, так что были видны только глаза. Если он побежит, они выстрелят ему в спину, как той девчушке. Если он не побежит, они пристрелят его прям там, где он сейчас находился. Он не должен умереть здесь, ни за что. Он вскочил на ноги и поднял руки. — Подождите, не стреляйте! Por favor. Мужчины направили на него оружие и что-то кричали на испанском языке, Фрэнсис понимал только часть фраз. — Не стреляйте. Me llamo Отец Фрэнсис Скотт, я католический священник. Вашему боссу я нужен живым! Они еще что-то кричали и бросились к нему. — Я священник! Один из них жестами, приказал ему опуститься. Он начал опускаться на колени, но они тут же навалились на него, заломив ему руки за спину. Чьи-то руки подняли его и подтолкнули к двери. Что, если они собирались казнить его? — Меня зовут отец Фрэнсис Скотт. Пожалуйста, я английский священник! Пожалуйста, не убивайте меня. Приклад винтовки с силой опустился на его голову, и наступила темнота.