Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимых

      Занятия возобновились, с дозволения Его Императорского Величества, и я вернулась к работе. Бэю внимательно осмотрела, когда мы выкупали и покормили зверька, и не обнаружила, кроме истощения, ничего серьёзного, и кошечка быстро у нас прижилась. Ниэни словно стремилась выплеснуть на неё нерастраченное материнство, и с каждым днём возвращалась к жизни – делала для питомца игрушки, поставила в ванной коробку с песком, чтобы та ходила по нужде в покоях же, нашла красивое блюдечко, сделала нарядную подстилку, потратив на это два вечера, и как–то незаметно взялась и за хлопоты по нашему жилищу – появились новые салфеточки, новый кувшин для напитков, стало чистенько и уютно…        Ни погрузилась в хлопоты и заботу о Бэе, отвлекаясь от грустного, я старательно помогала ей в этом, увлекая с собой гулять в парк, сводив в музей, показав любимую кондитерскую и снова получив в подарок коробку сладостей, посетила портниху, и гардероб Ниэни, до этого перенятый от меня же, заметно пополнился. Жизнь, казалось, стала налаживаться, когда я, записав необходимые для следующего этапа травы, порошки и прочие ингредиенты зелий и отваров, отправилась с этим списком, перечисленное в котором не сумела найти самостоятельно, к Председателю Совета Вилайров, к коему, по установившемуся порядку, единственному из всех власть предержащих, не надлежало записываться на прием. Вернее, запись делалась, но уже непосредственно о том, что Вилайра Буркадэ посетило упомянутое лицо такого–то дня в такое–то время. Впрочем, в силу особенностей работы без приглашения его посещали, на что просто имелись специальные часы, редко – обычно встречи так или иначе согласовывались с Советом и лично с герцогом.        Я, будучи по решению Императора в ближайшие года два единственным учителем магии при кронпринце, пользовалась и вовсе некоторыми преимуществами и могла обращаться, с вопросами, касавшимися работы, как к Совету Вилайров, так и к Особому Отряду, впрочем, травы и порошки из списка были редкими, но вовсе не запрещёнными и не настолько контролируемыми, чтобы беспокоить самиров, а Председатель Совета Семи Вилайров радушно пообещал оказывать всемерную поддержку, когда мы разрешали вопросы с Ниэни, и даже пригласил, через месяц, на праздник по случаю именин его старшей дочери, познакомиться, как он пояснял, с семьёй. Я, подумав, что у нас и впрямь появлялись новые друзья и хорошие знакомые, приглашение приняла.        – Принцесса Алеандра, – когда Вилайр пригласил войти, попрощавшись с предыдущим посетителем, я изобразила скромный реверанс и опустилась в кресло, неподалеку от стола, за которым восседал волшебник. – Весьма приятно видеть вас в столь ранее время. У вас, верно, занятия…        – Урок состоится около полудня. Я решила обратиться к вам до него. Мне вновь необходима ваша помощь, герцог.        – Да, разумеется, – что–то в улыбке немолодого мужчины с седыми висками, с гладко выбритыми щеками, облачённого в пурпурного цвета плащ–мантию и тунику с гербом Империи на груди, решительно не нравилось, но никак не удавалось понять, что. Я несколько раз общалась с ним, и даже при весьма поверхностном знакомстве понимала, что в мужчине что–то было не так. – Чем я могу помочь вам?        – Для следующего этапа наших уроков с Его Императорским Высочеством необходимы некоторые ингредиенты, которые я не сумела разыскать самостоятельно. Гильдия Чародеев Дариана сообщила, что обращение может рассматриваться два–три месяца, но, опасаюсь, если успехи Его Высочества будут столь же высоки, перечисленные средства потребуются уже через месяц. – Я потеребила краешек узорчатого пояса. – Его Величество распорядились, чтобы вопросами обеспечения всем необходимым занималась я, дворец лишь оплачивает расходы, и я подумала, что следует обратиться напрямую к Совету Вилайров…        – Весьма справедливое решение, – я знала о легком соперничестве между Вилайрами и Особым Отрядом в вопросах магии, и понимала, что обращение именно к ним Вилайрам льстило. Герцог Буркадэ взял список и занялся его изучением, бормоча себе под нос…        – Трава карба–дахэже, Лунный камень, порошок из рогов оленей дэргэ… Да, средства действительно редкие, – он покачал головой и поднял глаза. – Ваше королевское Высочество, при всем глубочайшем уважении, не могу не отметить, что указанные средства будет очень непросто достать в столь короткие сроки.        – В таком случае, вероятно, мне следует обратиться к Вице–Мастеру Карру? – я не понимала, чем это вызвано, но внутренности скручивались в тугой узел, и хотелось поскорее уйти, хотя ранее дворянин подобной реакции не вызывал и казался человеком вполне почтенным и благородным. – Приношу извинения за беспо…        – Ну что вы, миледи, – улыбка стала ещё более елейной. – Разве следует беспокоить столь серьёзное ведомство по таким глупостям? Я могу оказать содействие, разумеется, не безвозмездно…        – Но я не вносила в список ничего запрещённого или… – задумалась я. – Они редки, но я не думала, что будет столь проблематично их…        – По эту сторону Нерушимых, к сожалению, ситуация с рядом пунктов сложна. Как я уже говорил, помогу в кратчайшие сроки достать все пункты, что вы указали, но… Мне бы хотелось получить и ответную услугу, – меня передернуло от страха и отвращения, когда на лице появилось пошлое, почти похабное выражение и волшебник неторопливо поднялся из–за стола. Оставалось только найти способ поскорее ретироваться и уже потом, когда всё уляжется, осмыслить ситуацию. Словно прочтя мысли, маг повёл рукой, и засов на двери тихо скрипнул, а я собрала всю волю и попыталась изобразить идиотку, которая не понимала, чего от неё хотели, и принялась предлагать маленькое денежное вознаграждение…        – Ну что вы… Разве я могу позволить себе брать мзду? Я занимаю очень важный пост и… – мужчина подошёл вплотную, и я поднялась на ноги, щекой ощущая тяжелое, горячее дыхание. – Я лишь хотел бы пригласить вас сегодня вечером поужинать со мной. Познакомиться немного ближе. Вы очень интересная дама, миледи, и… – рука словно бы невзначай сжала локоть. – Вы ведь не откажете мне в маленьком удовольствии?        – Не уверена, что герцогиня отнесется к подобному ужину с пониманием, – мне стоило огромного труда не закричать, когда цепкие пальцы поползли от локтя к плечу, и не поддаться панике. Я понимала, что крики едва ли вышли бы за пределы кабинета, и единственным спасением было не терять головы. Вот только при лезших в голову воспоминаниях о днях издевательств Рары в Басскарде, о том, как тыкали в лицо мерзкими… штуками, иначе назвать ту сцену не получалось и месяцы спустя… схватив за волосы… Удавалось это с огромными усилиями.        – Ей совершенно нет необходимости о нем знать, – губы приблизились к моему лицу, и я судорожно сглотнула. – Маленькая услуга в обмен на помощь и содействие. Уверен, мы приятно проведем время и это позволит нам познакомиться ближе…        – Опасаюсь, – я сбросила маску дуры, и прищурилась, спихивая руку чародея с плеча. – Что не разделяю ваших желаний, герцог, и вынуждена откланяться. Если иных условий сотрудничества вы не приемлете, обращусь в Гильдию Дариана. И прошу открыть дверь.        – Полагаю, – что именно он полагал, узнать не довелось, поскольку чуть жалобно треснула на плече ткань платья, лиф, туго стягивавший, ослаб, и через тонкую, во дворце было тепло, ткань «рабочего» облачения левую грудь сгребла ладонь, широкая, ухоженная. В серых глазах мучителя сверкнул похотливый огонек, и шнуровка моментально оказалась в его пальцах, тихо распускаясь. Я легонько ожгла руку, которая от неожиданности отдернулась, и отступила на пару шагов, но вот выскочить из кабинета не успела… Пару раз тряхнув кистью, Вилайр Буркадэ поднял полыхавшее яростью лицо.        – Ах ты стерва… – осклабился он. – Играешь в недотрогу? Забыла, кто ты и с кем имеешь дело? – в пару шагов преодолев разделявшее нас расстояние, мужчина грубо схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. – Если я захочу, тебя здесь завтра не будет, в лучшем случае поедешь куда–нибудь в болота исцелять крестьян, в худшем пойдёшь на плаху, уж я–то устрою. Забыла, что ты тут никто, простая учительница магии? Я напомню.        – Кажется, сударь, забываетесь вы... – я отчаянно жалела, что пришла сюда, лихорадочно искала способ сбежать и с трудом удерживала уверенность голоса. – Вы забываете, что я нахожусь под покровительством Полуночных, что Его Величество в нашем обоюдном присутствии сообщил, что я подчинена исключительно Императорской Фамилии и все решения, касающиеся меня, может принимать только кто–либо из членов Династии. А я не припоминаю, когда же вы успели превратиться в Императора Арэна Второго. В ваших интересах дать мне уйти, ибо в таком случае, возможно, я не сообщу, что здесь произошло…        – С тебя не убудет, шлюха… – вновь жалобно треснула где–то ткань, и насильник, толкнув к узкому диванчику у стены, грубо рванул подол свободного, струящегося платья вверх. – Можно подумать, ты такое расположение Самого не через койку получила… – я сумела удержать рвавшееся наружу Тёмное Целительство под контролем, вместо этого лишь хорошенько приложив то ли бедра, то ли пах, в пылу попыток вырваться и борьбы не разобрала, огненными чарами. Вилайр завизжал, хватаясь за прожжённые штанины, вопя от боли вперемешку с бранью, чем я незамедлительно воспользовалась, магией открывая дверь и ретируясь из помещения… Остановилась уже у входа в небольшой «музей» дворца, залы с лучшими полотнами придворных художников, дарами из иных стран, одеяниями первых Императоров и королей Дариана...        Первичный отчаянный ужас схлынул, и я осознала, что по щекам бежали слезы, а одно из многочисленных зеркал, украшавших дворец, в причудливой витой золотистой раме, показало, что коса растрепалась, угольный порошок, украшавший ресницы, рассыпался, тенями обрамляя глаза и скулы, одной серьги не хватало и платье на плече чуть прорвалось, и очень сильно помялось… Руки дрожали и я, торопливо нырнув, когда послышались чьи–то шаги, в нишу, загороженную кустами, пыталась как–то взять себя в руки, достать салфетку из сумочки, зеркальце и хотя бы немного привести себя в порядок. Кое–как подавив эмоции, я взялась за лицо, мысленно прощаясь с салфеткой, из белой превратившейся в чёрную с алыми пятнами румян, и как раз успела очистить, более или менее сносно, щёки, когда удивлённый голос молодого мужчины, которого я посчитала помощником при Императоре, окликнул меня, выбравшуюся из–за кадок.        – Ваше Сиятельство, кронпринцесса королевства Оринэя, госпожа Алеандра Оринэйская?! – мужчина, лет тридцати с виду, вытаращился крайне удивлёнными глазами… – Ваше Высочество, но почему вы там… – он издал звук, похожий на «пуффффф» и «пшшшш» одновременно, и возобладал над собой. – Ваше Высочество, Его Величество желают вас видеть… – лицо вытянулось сильнее, когда мужчина меня рассмотрел. – Ваше Высочество, с вами всё в порядке?        – Я просто… споткнулась на лестнице, к сожалению, рядом никого не оказалось, – выдавила я улыбку, понимая, что лучше было успокоиться и произошедшее обдумать. На смену ужасу, вынуждавшему действовать, пришёл ступор. Я не ожидала такого от старого мага, более того, даже не думала, что такое могло произойти со мной здесь, во дворце, что попытались бы столь откровенно… В ушах зашелестело «получила покровительство Самого через постель»… Под Самим он разумел, конечно же, молодого правителя, но ведь Император Арэн никогда ни единого жеста не позволил в мой адрес ни себе, ни кому–либо другому. Неужели… Неужели теперь и впрямь сделалось бы иначе? И ведь позвал сразу после нападки Вилайра… Сердце вновь сжалось от ужаса, когда я вошла в красивый, отделанный янтарём, украшавшим даже шкафы и столики, кабинет. Янтарного цвета гардины, красивый кальрийский ковер, скрывавший мрамор пола, ореховое дерево длинного стола… И стража, внимательно изучавшая, как и глубокие тёмные глаза мужчины, восседавшего за столом.        – Ваше Величество, вы желали меня…        – Да, я посылал за вами. Я… – когда я робко подошла чуть ближе, впервые увидела, как расширились глаза Тёмного Императора, и искаженный шрамом уголок губы дёрнулся в неопределённой ухмылке. – Выйдите все, и оставьте нас наедине. Немедленно… – самиры и люди торопливо улизнули, добавляя паники – зачем–то он ведь пожелал остаться без свидетелей… – Принцесса Алеандра, присядьте, – тело покорно опустилось в кресло, ноги дрожали, едва удерживая вес. Мужчина поднялся, наливая в тонкий серебряный кубок воды и проходя ближе. Все руками… Без магии… – Ваше Высочество, уверен, любопытство касательно успехов Его Высочества вполне может потерпеть. Что с вами?        – Я лишь споткнулась на лестнице, Ваше Величество, – выдавила, невольно вспоминая схватившую грудь руку и шарившую по внутренней стороне бедра ладонь, так близко к… – Приношу извинения, приглашение застало врасплох, и ваш писарь не дал времени переодеться… – стакан с водой как–то незаметно оказался в руке, и широкая ладонь с ровными ногтями и одним–единственным кольцом, с гербом Династии, дёрнулась на какое–то мгновение к моей щеке, но вместо этого только мягко сжала предплечье.        – Принцесса Алеандра, понимаю, возможно, ситуация деликатна, и вы испытываете неловкость, говоря со мной об этом. Но я отвечаю за вашу безопасность, и, более того, даже из обыкновенных побуждений вежливости обеспокоен произошедшим.        – Я лишь упала. Иногда мне свойственна неуклюжесть, – я испытывала сразу и страх, и восхищение столь простым участием, и смущение от того, что обманывала мужчину…        – Полагаю, урок сегодня следует отменить, – чуть жёстко произнес собеседник. Я опасалась подвоха и искоса на него посматривала. – Вам следует отдохнуть, я чуть позже пришлю придворного лекаря. Вы уверены, что ничего серьёзного? Мне сообщали, что вы намеревались встретиться с Вилайром Буркадэ…        – Мы встретились утром, но Вилайр сообщил, что в настоящий момент занят проверкой Гильдии Дариана и просил обратиться через пару дней, – я сделала несколько глотков. – Благодарю за участие, сир, но, уверяю, всему виной исключительно моя оплошность. Если вы позволите, я проведу урок завтра...        – Разумеется, в это же время. Мы внесём правки в расписание кронпринца, – заверил мягкий вновь голос. – Я понимаю, должно быть неловко обсуждать со мной подобные вопросы, если вам будет угодно, я попрошу Императрицу Карсу…        – Право, мой повелитель, вы слишком озаботились столь пустяковым случаем, и мне очень неловко, – я поднялась, как раз когда мужчина сделал шаг ближе, и почти столкнулась с рослым, крепким чародеем–правителем. Но страх улёгся и почему–то было спокойно, даже когда рука вновь коснулась моей кисти. – Я сожалею, что доставила хлопоты, сир… Вы удивительно благородны, и я восхищена тем, какое участие проявляете к попавшим в беду людям. Но уверяю, произошли сущие мелочи.        – Вы очень скромны, – глухо произнес успевший незаметно стать знакомым голос. – Я всё же прошу подумать, быть может, вы окажете помощь другим девушкам и дамам, если сообщите о тех недоразумениях, которые иногда происходят с прекрасными леди. К сожалению, девушки гораздо слабее мужчин, и некоторые подлецы пользуются этим…        – Если бы все мужчины были подобны вам, женщины не страдали бы от насилия, – я осознала, что не сводила глаз с тонких черт лица, и потупилась, заливаясь краской. – Я могу удалиться, сир?        – Разумеется. К вам заглянет чуть позднее лекарь, чтобы убедиться, что вы не пострадали. Иногда подобные казусы затрагивают даже меня, ничто человеческое не может быть неизбежным, – добродушная улыбка и голос развеивали страхи, и я даже почувствовала себя спокойнее, удаляясь в покои, где встретила переполошившаяся Ниэни, выслушавшая скупой рассказ вместе с Дорром с ужасом… Я привела себя в порядок, и устроилась в кресле с чашкой мятного отвара в руках, под ворчание вара, заявлявшего, что утром он сам встретится с государем и расскажет правду, раз уж я этого не сделала, Бэя играла с клубочком шерсти, когда прибыла–таки нежданная гостья в лице супруги Вилайра Мэжрэ, леди Куафи. Ниэни занялась чаем и сладостями для дамы, которая заботливо осведомилась, что со мной произошло – почему я столь бледна и испугана, дескать, и покаялась, что хотела зайти сразу, как я вернулась, но хлопоты не позволили… Я, испытывая потребность выговориться – чтобы уже потом, справившись с болью и страхами, принимать решения, коротко описала случившееся утром, и дама покачала головой, поцокав языком, и поведав, что здесь во дворце обреталось немало таких негодяев… Новая реплика резанула слух, и отчего–то вызвала вовсе не страх – она поведала, что и сам государь не отличался пристойными делами, и следовало ждать приглашения «познакомиться плотнее» и от него.        – Всем в столице известно, что дамы, отказавшие вниманию Его Величества, не могу понять только, отчего он до сих пор не обратил свою похоть на вас, обычно не живут достаточно долго. К примеру, – вещала благоухавшая духами гостья. – Ох, незадолго до вашего возвращения тут произошло столько… Вы представьте только, нашли под одним из мостов Третьего Круга тело баронессы Майгаби, молодая женщина, овдовела около пяти лет назад. Ее убили, перерезали горло, – Куафи понизила голос. – Майгаби была близкой подругой нашей семьи, и не так давно делилась со мной, что Император проявил к ней интерес и она отвергла его пыл… – быть может, до отъезда и не случись пару часов назад встреча с правителем, я бы даже поверила этим словам, но вместо веры получила лишь подозрения, что что–то в речах Куафи совсем не соответствовало истине. И много чего… Посему и ужасы, которые рассказали о принцессе, якобы страстной любительнице принуждать женщин ублажать её, и о пожилой Императрице, которая просто испытывала удовольствие, когда узнавала о страданиях других, и о Фэртах, которых я считала своими друзьями и очень благородными самирами, и которые описывались как очень жестокие, насильники, и что они якобы состояли в греховной связи, проходили стороной, вынуждая с каждой фразой сильнее сомневаться в гостье и глубже задумываться над тем, кто и зачем пытался настроить меня против союзника…        После Куафи заглянул герцог Фэрт, и я подозревала, что его прислал Император – Бэнджамин, с которым я как–то незаметно в ходе разрешения вопроса с Ниэни стала общаться и по именам и даже чуть–чуть на «ты», обстоятельно и долго вытягивал правду о произошедшем, и не без помощи Дорра и Ниэни ему это удалось, а я уверилась, что Император будто и вправду умел читать мысли… Впрочем, какая–то часть меня противилась наказанию Вилайра – я никак не могла понять причину его поступка, но какая–то была почти обрадована тем, что возможный насильник, а это ведь я смогла отбиться, а вот та же Ниэни, например, уже бы нет, будет подальше от других… Так или иначе, понемногу пережитое утихало, я вновь испытала некоторое уважение к Императору, и стала задумываться об окружении тщательнее…        Это произошло в самом начале Наводня, третьего числа, а уже пятого к вечеру, как раз когда я готовилась к следующему уроку, ожидало очередное приглашение, в целом предрекаемое Танрой еще задолго до прибытия в Дариан – служанки сообщили, что Императрица и принцесса Милэсайна Иларда Фамэ желали поужинать и познакомиться.        Гостиная была просторной, немного мрачной – тёмно–синие гардины, и обивка мебели, и драпировка, и даже мотив картин… Я не знала, чьи это покои, но, исключая нотку мрачности, комнаты были обставлены красиво – кофейный столик, камин, шкафы… Живые небольшие деревца в кадках ручной резьбы… У столика восседала пожилая дама, с мелкими морщинками на лице. Распущенные седые волосы покрывала шаль, тёмно–синяя же, как и закрытое, с ажурным воротничком платье, украшенное золотистыми узорами и жемчугом. В соседнем кресле сидела молодая девушка, примерно моих лет, с украшенными живыми цветами черными локонами, голубыми глазами, в довольно простом белом с жемчужной отделкой платье. Башмачок на изящной ножке, чуть приоткрывшейся, тоже был украшен жемчугом.        Слуги доложили о визите, я изобразила реверанс, и большая часть служанок и стражи покинула гостиную, покуда я, с позволения пожилой дамы, подобрала юбки, и опустилась в кресло.        – Мы полагаем, исходя из равенства вашего и нашего положения, миледи Алеандра, что необходимости в неоправданных любезностях не возникает… – заметила, дружелюбно улыбаясь, старшая из хозяек. – Условности хороши только во время официальных церемоний и приёмов, но при обычном общении они излишни.        – Мы просим вас не смущаться. Это лучшие сладости столицы, угощайтесь, пожалуйста, – добавила девушка, радушно улыбаясь. – Вы могли догадаться, что я – принцесса Милэсайна, сестра нашего милостивого и благородного государя, Иларда. А эта прекрасная дама, хозяйка покоев, моя бабушка, вдовствующая Императрица Карса.        – Для меня большая честь получить ваше приглашение, – я исподволь изучала изящное личико, немного пухленькую фигурку, длинные ресницы принцессы и морщинки, тут и там избороздившие лицо старшей женщины. И неожиданно поймала себя на мысли, что искала в них что–то общее с уже знакомыми чертами Его Величества, что–то, что смогла бы счесть роднившим их. Но если кронпринц оказался поразительно точной копией отца – и это проступало даже в некоторых движениях и чертах лица, вроде нахмуренных бровей или прищура, то в женщинах Фамэ не нашлось ровно ничего общего с мужчинами. Карса некогда, подумалось, была очень красивой леди, и следы былой красоты сохранялись и в пожилом возрасте, придавая Императрице обаяние, порой присущее немолодым уже дамам.        Принцесса, молоденькая девушка девятнадцати лет, была удивительно красива, даже небольшая полнота в ней казалась лёгкой ноткой шарма и обаяния, и я невольно показалась себе на фоне новой знакомой редкостной замухрышкой. В движениях, в звуках голоса, в мельчайшей мимике так и проскальзывала кошачья грация и природная, завораживающая красота, очаровывая с первых минут знакомства. Что–то общее было в открытом приветливом нраве с Элиа, только чарванка, в силу особенностей работы, всё же была более настороженной. В Иларде Адне Фамэ, напротив, ключом били живость, лёгкая наивность и радушие.        Я провела в гостиной пожилой вдовы пару часов, за горячим ужином из овощных блюд и сладостями, которые, как я узнала из разговоров, Фамэ вкушали по любому поводу, от радостных до бед. За короткое знакомство мы успели обсудить и моё путешествие – дамы, разумеется, интересовались более культурами народов, историями из будней отряда, нежели схватками, и от одного только упоминания зверств варваров и роккандцев приходили в ужас, и местные обычаи, природу и культурное богатство Империи, и Дариан, с его Кольцами, служившими символом величия города, и дворец… На меня посыпались советы, какие интересные места столицы непременно следовало посетить, рассказы о Заповедниках Императорской Фамилии, тщательно охраняемых, описания дворян, с которыми, по мнению дам, непременно надлежало познакомиться. Я узнала даже, что на самом деле «бабушка Карса», а женщина заставила даже меня называть её так, никакая не бабушка ни Его Величеству, ни молоденькой принцессе. Она оказалась второй супругой их дедушки, на которой он женился через несколько лет после ухода в мир иной первой. Более того, Карса была родом из Таунака и приходилась троюродной сестрой Танре! И я заметила даже что–то неуловимо общее между ними…        Впечатление осталось самое положительное, и вера Куафи окончательно растворилась в осознании, что она зачем–то упорно настраивала меня против Фамэ, Фэртов, Карру, который стал навещать меня трижды в неделю, по часу проводя «занятия» с памятью, пока не очень успешные. Самир с большим сочувствием откликнулся на просьбу проявить участие и помочь Ниэни, занимаясь, в личное время, и девушкой, состояние которой пытался улучшить. О чем они беседовали в эти часы, я не знала, но Ни потихоньку переставала шарахаться от всех мужчин, стала чуть более живой, во многом благодаря Карру и Бэе… Уверившись, что Куафи лгала, я стала задаваться уже другим вопросом – для чего же, слишком хорошо понимая, что просто так подобные провокации не проводятся.        С принцессой я пообщалась вновь всего через пару дней, получив приглашение от всё тех же служанок. Прошлая встреча оставила приятный осадок, к тому же Элиа, с которой я успела увидеться, отзывалась о девушке очень положительно, и я уже достаточно уважала её мнение и прислушивалась к нему, и согласилась, не раздумывая.        На сей раз приглашение было в гостиную уже самой сестры государя, светлую просторную комнату, и взгляд упал на мольберт, на котором красовался холст и почти свежая краска. Картина обещала быть довольно–таки неплохим эскизом луга, на столике рядом стояли баночки и целая коробка с кистями и чем–то ещё, я плохо разбиралась в живописи. Хозяйка комнат окликнула меня.        – Простите, Ваше Высочество, я не знала, что вы увлекаетесь живописью.        – Я провожу за ней много времени, но в последние годы куда меньше, чем хотелось бы, – принцесса Иларда пригласила сесть на обитую перьями рулана и атласом кушетку и велела служанке разлить кофе. – Это моя отдушина, увлечение и жизнь. Я считаю, что каждому человеку нужно иметь что–то, что приносит маленькую отраду. Для меня это живопись, бабушка иногда пишет истории, чаще всего забавные, основанные на ее опыте. Мой племянник в последнее время стал интересоваться животными и хочет завести кроликов, к тому же он обожает постановки и сценки. А вы чем–то увлекаетесь, Алеандра?        – Очень люблю книги и провожу за ними много времени, – уклончиво отозвалась я. – Но моя отрада и призвание – Целительство. Я обучалась у женщины, которая была всецело предана этому делу, и унаследовала ее взгляды…        – Это очень благородное призвание, оно требует большого сердца и большой самоотверженности, – личико девушки посерьезнело. – Простите, я несколько фамильярна, но, если вам неудобно, я…        – Разумеется, вы можете обращаться ко мне по имени. Я не вижу в этом ничего дурного.        – Вы можете звать меня Иларда, уверяю, я не стану возражать. Бабушка хотела сегодня присоединиться, но, к сожалению, хлопоты поглотили, как часто бывает, и она не сумела. Она просила передать, что обрадована знакомством и вы очень ей понравились.        – Императрица Карса восхитительная женщина, – я улыбнулась, вспоминая, насколько домашним был уют вечера с двумя совсем незнакомыми дворянками. Почему–то я свободно общалась с учеником, быстро нашла общий язык с его прабабушкой и тётей, но вот в присутствии его отца совершенно терялась, с трудом находила слова, и подчас заливалась краской… – Я была очень рада возможности познакомиться с ней.        – В нашей семье считается, что те, кто становятся окружением одного из нас, непременно должны стать друзьями семьи. Мой племянник отзывался о вас с таким жаром и восторгом, что мы не устояли перед личной встречей. Тионий привязался к вам, – улыбки на лице не появилось и за наивностью я вдруг явственно увидела проницательный, пытливый ум. – Владычица Танра писала о вас бабушке, только хорошее, и просила принять участие в вашей судьбе. Мы не могли не откликнуться на эту просьбу. Не считайте себя чужой, для нас вы не только наставница Его Высочества, но и друг очень близкого и уважаемого человека.        – Владычица Танра многое для меня сделала, но… Я не могу пользоваться вашим расположением, не заслужив этого…        – Вы это заслужили, проявив себя старательной наставницей. Более того, вас описал как человека достойного тот, мнение кого я глубоко чту. К слову, угощайтесь, эти сладкие шарики, из творога, бабушка делает своими руками. И шоколад рекомендую, это тайный рецепт нашего придворного кондитера.        – Я ела творожные шарики в Сархаре, – заметила я. – Они были там самой частой сладостью, которой нас угощали. Чудесная страна, но многое там очень непривычно…        – Я увлекаюсь культурой юга, но пока мне не случилось посетить Сархар лично. – Посетовала принцесса. – У меня даже есть несколько саюджи, я часто устраиваю тематические вечера и балы. Если бы у нас тоже было всегда тепло, я бы носила их чаще… – я рассказала, как нам было трудно поначалу облачаться в то, что было принято в Сархаре, как ворчали парни, надевая яркие кафтаны, как я испугалась обезьянки, под звонкий смех собеседницы, вёдшей себя совершенно непринужденно и заражавшей этим и меня, располагая к откровенности. Дойдя до части о том, что саюджи у меня и сейчас имелось, я невольно вспомнила аудиенцию в самом начале и с трудом скрыла резкое изменение настроения, поспешив похвалить угощение.        – И все же, я хотела бы услышать, как вы оцениваете успехи моего племянника, – неожиданно прищурилась леди Иларда. – Я понимаю, брат наверняка расспрашивает вас об этом при каждом удобном случае, но… Дело в том, что вопросами обучения принца занимаюсь я. Эти детали ложатся на плечи моего брата только если я в отъезде.        – Но… Я думала, что Его Величество…        – Его Величество очень занятой человек, и я стараюсь немного облегчить его ношу. – Девушка призадумалась. – Я занимаюсь культурными вопросами, обеспечением вдов с детьми, сирот, Лекарскими домами и рядом иных моментов. В том числе и обучением Его Высочества, исключая, разумеется, отдельные нюансы. За светское и магическое образование отвечаю я. – Я честно описала успехи принца, который с завидным упорством постигал тонкости приготовления отваров и мазей, научился соприкасаться с даром, и мы занимались небольшими ранами, переломами, больными зубами, изучали строение тела людей, самиров, варов, учились определять болезнь, постигали нюансы признаков различных недугов…        И все же приходилось помимо Целительства изучать и основы магии стихий, и учиться первоосновам заклинания животных. Нам удалось добраться до бабочек и мух, которых мы научились приманивать и отпугивать, о чем я тоже поведала.        – Вы занимаетесь с ним совсем недолго, – принцесса постучала пальцами по столешнице. – Он научился приманивать бабочек, и способен самостоятельно определять простейшие хвори и исцелять неглубокие раны, разбирается во многих лекарствах… Я занималась изучением лекарского дела и Целительства, несколько лет назад, и примерно представляю, что для таких сроков, более того, вам пришлось уехать, это весьма неплохое достижение.        – В этом нет моей заслуги. Упорство принца и его живейшее стремление освоить тонкости магии играют ключевую роль, – заметила я.        – Иные наставники считали иначе. Я пять раз слышала, что он очень слабо одарён и было бы разумнее не тратить силы на его обучение. Я, к сожалению, не обладаю магией, но слышала, что кронпринц – очень сильный волшебник.        – Я не видела столь глубоких способностей прежде никогда, обучаясь в школе, где учились одарённые маленькие чародеи. Мой собственный дар меркнет. Когда принц получит достаточно знаний и опыта, он превзойдёт меня. – Я пожала плечами. – Я уверяю, это никоим образом не лесть, – так и было, и я прекрасно осознавала, что дар принца не только был сильнее моего, но и чуть шире – я не умела так чутко видеть окружающий мир и не умела заглядывать в души и сердца людей так же хорошо, как это удавалось маленькому ученику. И за несколько месяцев успела полюбить смышленого озорного мальчика, с ямочками на щеках и добрым сердцем. Почему–то стало казаться, что Саат должен был быть таким же, и если бы не война и не то, что сотворил Карлон, у меня был бы братишка и семья… И… Всё было бы иначе.        – Вы скромны, – как–то странно улыбнулась девушка. – Думаю, вы одарены не менее. В любом случае, если для занятий что–то потребуется, для согласования расписания уроков и иных нюансов следует обращаться, когда я во дворце, ко мне. Вы можете прийти сюда или в мой кабинет, в любое удобное время, если я не сумею встретиться немедленно, сообщу, когда это окажется возможным. К слову, до меня дошли сведения о поступке Вилайра Буркадэ, приношу от имени дворца извинения и сообщаю, что минувшим днём Вилайр был арестован. Ведется расследование дела.        – Я…        – Я понимаю, тема щекотлива, и не настаиваю на обсуждении со мной, – принцесса Иларда пожала плечами. – Но не могла не принести извинения. Такое случилось у нас во дворце впервые, Алеандра, и я не понимаю, что толкнуло Вилайра на столь подлый поступок. Его Величество были разъярены, узнав о происшествии, и просили передать искренние сожаления.        – Его Величество не виноваты в случившемся, – я вздрогнула, вспоминая шарившие по юбке руки, крепко сжавшие грудь пальцы, горячее дыхание… Я была в те минуты как никогда близка к бесчестью, но все же избежала этой участи...        – Я очень хорошо знаю, что мой брат прекрасный и благородный человек, он очень добр, разумеется, в допустимых для его титула рамках, но мне известно и о некоторой его неуклюжести в обычном общении. Арэн замкнут, ему непросто бывает общаться с малознакомыми людьми и некоторые выражения бывают не совсем удачными. Я хотела бы спросить, – я не могла не отметить, что девушка с большим трудом называла членов семьи не по именам, и не удивилась, услышав имена её племянника и брата. – Не случилось ли чего–то, что с его стороны было бы невежливо? Если он обидел вас, я прошу от его имени прощения и уверяю, он не хотел.        – Ничего не произошло, – я попыталась прогнать мысли о том, что случилось на аудиенции, о том, что так и не предоставили платье, о предложенных деньгах… Вспомнились почему–то совместный ужин, якобы больная спина, тёплая рука на кисти…        – Алеандра, я вижу по вашим глазам, что что–то случилось… – в мягком голосе впервые за две встречи скользнула сталь. – Вас что–то не устраивает?        – Нет, у меня чудесная должность, просьба о содействии в устройстве моей спутницы была удовлетворена и…        – Что именно произошло? – нажим стал сильнее, пальцы вцепились в подлокотник, и я, стараясь говорить как можно более обтекаемо, описала случившееся на аудиенции.        – Что ж, я не понимаю, почему А… простите, Император продержал вас на коленях столь долго, вероятно, сведения оказались слишком важными, – пухленькие губки поджались. – Но что касается платья… Кто отвечал за это?        – Леди Куафи Мэжрэ, – я повторила извинения последней, и наткнулась на режущий взгляд голубых глаз.        – Куафи? Мы некогда были близкими подругами, и она не отличалась рассеянностью. Впрочем, я бы посоветовала повнимательнее присмотреться к даме. Есть подозрения, что она… постигла некоторые тайны. – Сердце похолодело, когда я осознала скрытое за этими словами. Внемлющая? Попытавшаяся набиться в мои подруги? Почему? Карлон или кто–то другой приложил к этому руку? Отогнав на время мрачные мысли, я поспешила увести тему, испытывая неловкость – я не обвиняла Императора Арэна в казусах, и не хотела, чтобы его семья передо мной извинялась. Довольно было уже неоднократных размолвок на этот предмет с ним самим в поездке в Брилльдж и обратно. Я рассказала и о дружбе с Фэртами, получив хороший отзыв о них и узнав, что герцог и герцогиня – близкие друзья семейства Фамэ, меня пригласили в Императорскую Оперу, с принцессой и Императрицей, посоветовали новых интересных людей, мы обсудили и плюсы домашнего обучения, и его минусы, ибо, как я узнала, принцесса тоже обучалась, как и молодой наследник трона, на дому, я рассказала о Минауре, потягивая горячий напиток, и проникаясь симпатией к новой знакомой, когда речь как–то незаметно сдвинулась к тонкостям семейным…        – На самом деле, когда я была маленькой, больше всего общалась с бабушкой, – служанки удалились к тому моменту, и принцесса принялась откровенничать. – Отец правил, и был очень занят, в те годы в мире было большое напряжение. Но он каждую неделю находил для нас немного времени, мы ходили в парк, или устраивали вечерние чтения вслух. Он считал бабушку матерью, уважал. Я не помню маму, так сложилось, что мне было три года, когда она ушла. Мой брат стал для меня больше, чем просто старшим братом, скорее вроде второго отца. И до сих пор… Знаете, когда я болела, Арэн бросал всё и сидел рядом, и очень боялся за меня. И за Тиония он страшно переживает, и… Раньше он не был таким закрытым, до коронации…        – Неужели титул так… – как коронация связана была с тем, что человек стал замкнутым и мрачным, я не вполне понимала.        – Не титул, а то, что тогда случилось.        – Но… Я не знаю, что произошло… – стушевалась я.        – Вы видели портреты Арэна до коронации? – принцесса неожиданно подняла заблестевшие от слёз глаза.        – Да… В доме моего бывшего учителя…        – Эти шрамы он получил в тот самый день. Венчание на правление было как раз завершено, должен был быть праздничный пир, съехались представители из Амаша, из Дукона… Была Владычица Танра… Но вместо пира пришла огромная стая харров, более полусотни, и принялась рвать людей в толпе. Арэн взял меч, и был в первых рядах защитников города. Он защищал мальчика, сына кузнеца, когда вожак харров ударил его лапой, и… – голос заглох, приобретя странную хрипотцу. – Три дня я жила как на плахе, не знала, будет ли Мать–Богиня милосердна, не знала, что говорить Тионию, он всё время спрашивал про папу. Владычица Танра боролась с ядом лично, трое суток, без сна и отдыха. Она спасла моего брата, а я поняла, что Целители – великие люди.        – Мы всего лишь получили волей Диады дар, который позволяет помогать другим, – я не находила слов, чтобы описать клубок мыслей и чувств, сплётшийся в голове после такой откровенности. Я не знала, откуда шрамы на лице Императора, и тем сильнее было возникшее уже уважение, что он не только не спрятался за стенами дворца и мечами армии, но и сражался наравне со всеми. Вспомнился огромный шрам на груди, покрытой редкими волосками, оставшийся в Оринэйской Войне, и пара зарубок на плече. – Я понимала, что Его Величество получили эти шрамы в битве, но не знала подробностей. Я слышала, харры очень опасны, их яд смертелен… Ваш брат, если позволите такие слова, поступил очень благородно, немногие правители рисковали бы жизнью в такой ситуации…        – Он никогда не прятался от опасностей и трудностей, – девушка задумчиво крутила в пальцах кусочек пирожного. – Я знаю, иногда он может обидеть человека, не желая того, но я знаю и то, что у него хорошее сердце. И вновь прошу вас извинить его оплошности…        – Я не испытываю обид, – пришлось вновь лишь пожать плечами. – Более того, восхищена смелостью Его Величества, преданностью долгу и народу, и питаю к нему большое уважение. Уверяю, я рада познакомиться с вашей семьей, вы чудесные люди. От Наставницы Танры я слышала о вашем семействе много хорошего, но только теперь убедилась в правоте ее слов.        – Полагаю, в Рокканде вы читали чудесную книгу, – расплылась девушка в улыбке. – О нашей семье в том числе. Я видела новую версию, герцог Фэрт поделился со мной. Хочу спросить вас, как Целителя, сколь эффективна кровь девственниц от мужского бессилия?        – Кровь девственниц?! – я невольно подскочила от неожиданности – вопрос прозвучал настолько серьёзного, тихо и доверительно, и такой бред… – Принцесса, я…        – Дело в том, что брат использует это средство, согласно книге. – Рассмеялась девушка. – Я не очень хорошо разбираюсь в лечении, но такого ужасного… таких глупостей более не видела.        – И как же используется это лекарство? – уточнила я, подыгрывая хозяйке.        – Им натирают… Ну, мужские части тела, и пьют небольшое количество натощак.        – И где же берут в таких количествах? – не выдержала я. – Всю до капли сливают?        – Это не уточнялось. Но, как понимаете, более разумных вещей в книженции нет.        – В странах Трингула, вернее, теперь Алого Тигра, это самая известная и недорогая книга, даже публично зачитывают иногда, вслух, – я потёрла виски. – У меня есть с собой, но старая версия, и я не читала о вашей семье, только пару страниц. Но я провела здесь несколько месяцев и теперь понимаю, насколько искажены сведения о многих вещах по ту сторону Нерушимых…        – Надеюсь, мнение изменилось к лучшему? – уточнила новая подруга. – И, не думайте, это не проверка, а исключительно любопытство, я хотела бы поприсутствовать на вашем уроке…              ***              Понемногу улеглись и страсти, связанные с нападением пожилого мага, за которые принесли извинения как правящая семья, так и мои знакомые самиры, и все уверяли, что подобное вопиющее событие произошло впервые. Более того, подобные домогательства к женщинам, независимо от их возраста, положения, наличия или отсутствия мужа, были строго запрещены и имперскими законами, и правилами дворца. Ни вполне оправилась, разве что сторонилась мужской половины дворца, впрочем, после поступка Вилайра от людской её части подальше старалась держаться и я сама.       Однако это не касалось самиров, поскольку личные наблюдения при более близком знакомстве подтверждали ранее прочитанное и услышанное, о том, что неподобающе с женщинами мужчины их народа никогда не обращались. Вот и те, кого довелось встретить за несколько месяцев в Империи, были крайне приятными, ненавязчивыми и обходительными.       А вот мысли, когда переживания за Ниэни и шок от выходки Вилайра улеглись, вернулись к другим вопросам, которые, собственно, и предшествовали воссоединению с младшей подругой. То, что первые два условия науров выглядели хотя и весьма неоднозначно, но при этом их нельзя было назвать слишком обременительными, или обязывающими к чему–то всерьёз без возможности увильнуть, отрицать я не могла. Но оставалось третье. И вполне логично проистекало оно, если немного вдуматься, из уже озвученных. Принять подданство, провести в Империи какое–то время, уже следуя её культуре и законам (попутно, к слову, приходилось, желала ли я того, или нет, изучать их), принять веру, войдя в паству, самую большую и распространённую в Империю. В ту, к которой принадлежал и сам правитель… Что убирало ещё одно возможное препятствие для брака. Ну а торопиться с таковым, возможно, не было нужды, и науры решили дать мне время обжиться в Империи и привыкнуть к ней, да и получить, какое–никакое, но имя в её пределах, чтобы не оказаться неведомо откуда внезапно вылезшей невестой, особенно в свете того, что брак этот был бы, случись он, явным вступлением в некие игры за Оринэю.       Не отдать должного здравости и даже определённому изяществу этого подхода тоже было нельзя, и у меня словно бы и оставался выбор, возможность отказаться – полностью Нерушимое Соглашение вступало бы в силу после принятия мной третьего из условий, и, как некогда вполне справедливо отметил Император, гораздо большие обязательства и требования это накладывало, и уже сейчас, в вопросе моей безопасности и пребывания в Империи, на сторону Никтоварильи. Но именно что «словно бы», на самом деле же выбор был достаточно иллюзорным, и его по сути не было – либо исполнить то самое не озвученное будущее требование науров, наверняка касавшееся венчания с Императором Арэном, коего они, к тому же, уже хотели некогда в прошлом, либо не получить помощь для королевства со стороны Никтоварильи и Ночного Острова или же получить её весьма скудную…       И, хотя это всё было понятно, логично и ожидаемо (а возможно, даже и справедливо, ведь что–то взамен отдать должна была и я), но в тот период эта мысль вызывала возмущение, внутренний протест и другие мысли, что ценой своей помощи и поддержки мои покровители обозначали мою же свободу… И мысль эта вылилась в не самый разумный из моих поступков, о котором впоследствии довелось весьма сожалеть. Во время одной из послеобеденных прогулок в парке при дворце, уже входивших в добрую традицию, я встретилась с Фэртом, на удивление, одетым в многочисленные слои рубашек и чего–то вроде туник, и лёгкий плащ. Всё это было чёрно–зелёным, несколько отличалось от привычных мундиров и камзолов большинства обитателей дворца, и как–то совершенно невольно послужило вопросом, открывшим лёгкий, дружелюбный и весьма нейтральный разговор, было ли это традиционными одеждами его расы. Оказалось, что было, мы успели обсудить пару небольших заметок в утренней газете, выяснилось, что у Бэнджамина был в тот день выходной, и даже затронуть ещё парочку столь же пустяковых вопросов, когда я, притом произошло это как–то спонтанно, с новым всплеском мыслей, что фактически меня недвусмысленно подталкивали к будущему браку с почти незнакомцем, поднялась на носочки ботиночек, потянувшись к высокому самиру, тот, то ли решив, что я хотела что–то сказать, то ли по какой–то своей причине, немного наклонился, и я ткнулась губами в тонкие, оказавшиеся теплыми, с чуть терпковатым привкусом каких–то специй или трав, губы. Те даже на долю мгновения поддались, легким поцелуем скользнув по моим… И исчезли, вместе с мягко, но крайне недвусмысленно отстранившими руками.       – Я могу предположить, принцесса, какие события, ощущения и мысли подтолкнули вас к этому шагу… – голос зазвучал куда жёстче и прохладнее, чем и всего с минуту назад, и ранее при наших приятельских беседах. Жёстче и однозначнее. – И даже не могу отрицать, что испытываю к вам определенную симпатию, но исключительно дружескую. Более того, ни мы, ни, уверен, вы, не питаем заблуждений и осознаём, каким, вероятнее всего, окажется третье подготовленное вам условие. Поэтому, полагаю… Нам следует забыть об этом эпизоде. Подобные отношения, тем более в свете побудившей вас возможности… Совершенно неуместны.       – Я понимаю… – к щекам прилила кровь, заставляя и отвести взгляд, и как–то захотеть провалиться куда–нибудь подальше от тихого укромного уголка у дворцовых прудов. И подумать, мельком, что к счастью, у этого позора хотя бы не было особых свидетелей – другие прогуливавшиеся были довольно далеко, слуг и стражи я не заметила. – Простите, герцог, это… Спонтанный жест, и в нашей ситуации совершенно излишний…       – В таком случае, – взгляд самира, как и нотки голоса, несколько смягчился. – Полагаю, нам следует просто забыть об этом досадном казусе, во имя наших, смею надеяться, достаточно хороших отношений, – я кивнула, пробормотала ещё порцию извинений, думая, что умудрилась второй раз, правда по несколько иному поводу, и от другого человека (ну, не совсем человека) получить некоторый отпор, притом сейчас сама того не то чтобы и желая, и торопливо ретировалась во дворец.       В последующие несколько дней Бэнджамина я старалась избегать, каждый раз при встрече думая о той совершенно нелепой выходке, но, казалось, самир не придал ей большого значения или уже и вовсе забыл, на нашем вполне дружелюбном общении это не отразилось, и постепенно и вовсе начало забываться, оставаясь одним из неловких жизненных моментов.