Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимых

      Когда мы наконец оказались в своих комнатах, Дорр проворчал, что я повела себя слишком неосмотрительно и глупо, столь дерзко заговорив с правителем Никтоварильи и начав припоминать последнему прегрешения, допущенные принимающей стороной. И, пока я бессильно опустилась в ближайшее кресло, вар продолжал вслух рассуждать, что это мы просили о помощи, это мы пришли в Никтоварилью в поисках союзников, и это мы были гораздо сильнее заинтересованы в доброжелательной ноте общения и взаимном уважении.       – И твоя ущемленная гордость могла бы и потерпеть, – вещал тигр, кругами прогуливаясь по гостиной. – На кону интересы и судьба оринэйского народа, все же.       – А ему понравилось, – заметила я, вспомнив блеснувшие в темно–карих глазах искорки словно бы одобрительного интереса, и широкую руку, подносившую мою ладонь к теплым губам. Тёмный Император, хотя его реакция как на мое поведение, так и на условия науров, все же в больше мере оставались для меня загадкой, определенно не был в ярости. Впрочем, взгляд его в те несколько минут после аудиенции был весьма пытливым, изучающим, даже за этими едва уловимыми промелькнувшими лишь на мгновение искорками веселья. – По меньшей мере, он не был зол, и разочарован, кажется, тоже… Но условие, которое выставлено наурами, касается не только меня, – я заглянула в светло–коричневые глаза тигра, улегшегося у моих ног, подняв голову. – Фактически, за формальной коронацией, я, как единственная представительница правящей династии, уже королева, как ты сам справедливо заметил. Если я приму его подданство… Выходит, я сделаю его подданными всех оринэйцев… – задумчиво заметила я.       – А какая им, прости мою наглость, разница, в чью власть они попадают? Они сейчас во власти Карлона, и, по–моему, не сильно счастливы. Больше шансов, что, если они станут подопечными этого Императора, их жизнь хоть немного, да улучшится. Он не выглядит такой же сволочью, как Карлон, оринэйцы уже десяток лет как народ… Не очень–то свободный… И я уверен, что это они сочтут переменой к лучшему. И потом, если возникнут несогласия и бунты, вдруг, окажись Оринэя в составе Никтоварильи… Это будет проблема Темного Императора. Алчет земли Зеленого Королевства – и проблемы будет решать сам.       – Он будет решать их кровью оринэйцев, – покачала я головой, обняв колени. – И я не хочу, чтобы им пришлось зависеть от сумасбродных правителей и страдать, неважно, от чьих рук. Впрочем, дело не в Императоре Арэне, и даже больше, я почему–то ему верю, что он не выдвигал это условие и не знал о нем. Но… Мы не знаем, что стоит за этим условием, а науры не те создания, что будут развлекаться подобным образом. Значит, это их требование имеет скрытый смысл… Мне напрашивается один вариант, и, если вспомнить, что Оринэя уже должна была войти в состав Круга, и, я подозреваю, в состав Никтоварильи, он кажется весьма закономерным и возможным. Но тогда… Почему они не озвучили подобное условие? Каким будет третье?       – Могут все же решить получше проверить тебя и присмотреться, либо дать вам время на то, чтобы познакомиться, коль скоро вы оба взрослые правители… – предположил Дорр. – А могли уже и отказаться от этой мысли и готовят еще какое–то условие, тем более они ведь сказали, что по третьему требованию еще не пришли к согласию. Время придет – узнаем, – хмыкнул он. – Но, если подумать, у нас особо выбора нет, Ал. У Полуденных мы были и чуть не зажарились в Кальрийской Пустыне в результате этого визита, тебя по всему Альянсу ловят и объявили преступницей и государственной изменницей. Ты уже под протекторатом Таунака, но Танра равная тебе, если не ниже, и у вас с ней весьма спорная ситуация… А под венец, по меньшей мере на данный момент, тебя не гонят силой.       – Арэн Император, – заметила я, соскользнув с кресла и прохаживаясь по гостиной. – И с этих позиций он меня выше, и это не вызывает сомнений. И первое условие выглядит вполне логичным, и весьма выгодным с точки зрения дела и политики. Но все же у меня есть ощущение, что оно какое–то неполное, и меня что–то в нем смущает, но что, понять не могу.       – Есть и другие варианты… – почти лениво отозвался Дорр. – Согласно Мировому Соглашению от Совета Всех Земель некоего года еще до сотворения Нерушимых, точно не помню, какого, ежели ты до формальной коронации отпишешь престол кому–либо еще, то твои обязательства и соглашения на отчее государство уже распространяться не будут. И тогда ты будешь подданной Арэна Второго, а оринэйцы, если не пересекут границы, чтобы стать здешними жителями, нет.       – Передать престол? – хмыкнула я. – И кому?       – Есть Саат, который, как известно косвенно, жив и здравствует, есть дальние боковые ответвления. Этот вопрос нам решать не завтра, когда освободят Оринэю от врага, неизвестно, да и потом время все разрешить у тебя будет. Если сильно захочешь – найдешь, кому передать престол. У нас даже, – вкрадчиво заметил тигр, – есть еще один, не из вашей династии, но человек за Оринэю радеет, многие годы шкурой рискует, образование получил, дипломатию, политику, стратегию и прочие радости правления изучал, и, может, даже поболее тебя…       – Отдать Фэрну трон? – вздохнула я, вновь вспоминая минувшие почти уже полтора года, ребят, с которыми свело меня странное долгое путешествие, наши посиделки за ужином вечерами, шутки во время привалов, горести и простые радости. Мы были незнакомцами, когда все начиналось, но прощались друзьями. Прощались семьей… Впрочем, прощалась я лишь с Фэрном и Эстэр, а вот с братом, рыжим магом и малышкой Ни мы не прощались…       – Как пример, – прервал размышления голос Дорра, – но не обязательно. Во–первых, что еще науры скажут завтра, во–вторых, время изучить ситуацию и принять окончательное решение у нас будет, а пока просто уклончиво и настойчиво скажешь, что согласна, но в том случае, если эти условия касаются только тебя, – согласился со мной вар. – Такой шанс мы упустить не можем, других потенциальных союзников я не вижу, а эти согласны помочь. Хотя я видел там кого–то тронутого истинами, но… Один, может двое, не больше.       – Я тоже это почувствовала, – тихонько призналась я. – И отдала не все бумаги, – я прошла к широкому окну, выглядывая на заснеженный зимний парк и сыпавшие с низких облаков редкие крупные снежинки. Деревья, покрытые снежными шапочками… В основном – ели, пушистые, ухоженные, высаженные явно не одним поколением Наместников Бэвэра. Ровные дорожки, скамьи, фонари, освещавшие широкие аллеи и узкие дорожки. И вспомнился другой парк, еще более ухоженный, старинный и красивый, хотя я видела его до сих пор лишь зимой. В ждавшем меня где–то на западе Дариане. Городе, которому предстояло стать моим третьи домом. Впрочем, разве Гвенто–Рокканд таковым был?.. – Знаешь, ты прав, – наконец заметила я, продолжая рассматривать пару шагавших внизу по парку служанок в теплых накидках и шалях. – Я приму условие Полуночных, уверена, они его выдвинули не просто так, и вполне вероятно, что эти их решения перекликаются с планами до Оринэйской войны. К тому же, даже если это так, не могу сказать, что Император Арэн мне не нравится. Он весьма приятный человек, и производит довольно положительное впечатление, проницателен, определенно умен… Когда мы ехали сюда, пришлось несколько раз ночевать в поле… И, представь себе, ночи были спокойные, без метелей, и он отказался ставить палатку, ел то же, что и все, приготовленные на костре каши и похлебки, насколько я видела… – неожиданно даже для себя начала вспоминать я, вернувшись к диванчику и устроившись там, поджав ноги. Дорр положил голову на мои колени, позволяя чесать и гладить густую белую с черным шерсть. – Жители Империи выглядят счастливыми, здесь очень хорошо развиты транспорт, почта, лекарское дело, в городах и быт, школы доступны для всех, даже ребятишек из деревень… Грамота, чтение, основы наук, шесть лет учатся обязательно и бесплатно… Как в Оринэе, и даже лучше, Никтоварилья сильнее и богаче…       – Ну тебе не с жителями Империи вместе–то дело делать… – протянул вар, испытующе поглядывая снизу вверх. – А с их правителем. Я его, правда, видел–то один раз. Но мужик вроде неплохой, серьезный, деловитый, на первый взгляд. Да и такой, вроде, без заумей каких и чванливости. А условие… По мне, он его и правда не знал, выглядел озадаченным.       – И тут я с тобой согласна, – кивнула я, потрепав тигра по холке. – К тому же Никтоварилья старинный союзник Оринэи и разрушить эти связи в угоду собственным предрассудкам и мелочным обидам будет самым неразумным, что я могу сейчас сделать. В таком случае, завтра обговариваем условия, заключаем соглашения и, возможно, лучше передать все же вторую карту Пиуэргурдрану, – с этим Дорр тоже согласился, и оставшуюся часть дня мы провели, погуляв в парке и обсудив произошедшее на Диких Землях со мной и то, как я оказалась в Империи, я рассказала вару и о казусе, связанном с первой аудиенцией, и о весьма странном знакомстве с леди Мэжрэ, о своем юном ученике и поездке в Брилльдж. Решение о судьбе Оринэи, хоть мы и представили возможные варианты, от коронации Саата, если такового удалось бы разыскать, до вхождения королевства в состав Темной Империи, предстояло принимать еще нескоро, и об этом мы с другом в тот день беседовали не столь много.       А уже ночью, когда Дорр мирно похрапывал в гостиной неподалеку от камина, свернувшись поудобнее, а я ворочалась в спальне под теплым пуховым одеялом, почему–то начал упорно вспоминаться короткий странный разговор в зале для аудиенций после самой встречи. И я окончательно уверилась, несколько раз прокрутив в голове те минуты, что отношение государя к этой беседе было одобрительным и ему словно бы понравились мои слова ли, или само поведение. И прикосновение шершавой большой ладони тоже вновь и вновь вертелось в мыслях, и почти ощущалось на коже. Я еще в Дариане в наши немногочисленные встречи уверилась в том, что мы были знакомы лично, и тогда, в доме Наруса, мне не показалось, что я узнала портрет темного принца. И все же это было лишь мыслями и логическими суждениями, всего лишь смутными ощущениями.       И в ту ночь, когда я ворочалась, наблюдала за сплетением ветвей, раскачивавшихся от ветра, сыпавшим снаружи мелким снегом, игрой теней по стенам и мебели моей временно спальни, память услужливо подкинула совершенно иные образы.       Пруд в Ориусе, у которого мы сидели с высоким, строгим молодым мужчиной в темном с серебром мундире, внимательно слушавшим какие–то мои рассказы. Собеседник едва заметно склонил голову набок, с самым серьезным видом кивая и поддакивая, но в глубине темно–карих глаз блестели немного лукавые ироничные искорки…       Одна из торжественных и официальных гостиных в ориусском дворце, выполненная в зеленых и молочных тонах, тяжелое нарядное бархатное платьице с неудобной длинной юбкой, этот же серьезный юноша, хотя тогда он казался совсем взрослым дяденькой, касается губами моей кисти, сжатой в его огромной сильной ладони…       Моменты, когда делегация из Никтоварильи, и я помнила, совершенно четко помнила, что она была именно из Темной Империи, общалась с моим отцом, и я видела их шедшими вместе по дворцу или даже встречала вместе с родителями. И я помнила это совершенно ясно, что тогда прибыл не только кронпринц, но и лично Император, немолодой уже мужчина, очень похожий на нынешнего правителя Никтоварильи, только с густой темной бородкой…       И вновь пруд, и мои ножки, которыми я болтала, сидя на скамейке, почему–то одетые в штанишки и высокие ботиночки. Принц Арэн, тогда еще принц, внимательно слушал какие–то мои детские глубокомысленные суждения и рассказы, и вдруг… Я видела улыбку Императора после прибытия в Дариан, и она из–за искажавшего уголок рта шрама больше напоминала ухмылку, даже когда была вполне искренней. Но мне вспоминался кронпринц Никтоварильи много лет назад, такой, каким он был на портрете в доме Наруса. И улыбка, чуть лукавая, искренняя, делавшая ее обладателя даже на взгляд семилетней девочки красивым. И эту улыбку я тоже помнила, как и самого мужчину.       И пусть воспоминания были разрозненными, детскими, но все же они окончательно подтвердили то, что я уже знала из приключений и открытий минувших полутора лет. Никтоварилианцы действительно были нашими союзниками до войны, и они действительно тогда пришли на помощь, к несчастью (а возможно и к счастью) опоздав. И я сделала правильный выбор, верный шаг, когда отправилась за помощью и поддержкой на восток. Быть может, это следовало сделать сразу после побега из Гвенто–Рокканда, впрочем, о собственном путешествии, при всех его встречах, открытиях и перипетиях, я нисколько не жалела. Сам этот поход все же не был бесполезен, принес нам весьма важные, хоть и жуткие, открытия, позволил мне изнутри узнать жизнь Братства Свободы, помочь повстанцам делом, найти друзей и союзников на западе. И самой понять и увидеть, что происходило в новоявленной роккандской Империи…              ***              А в двенадцать часов до полудня, ровно, я, приведенная служанками герцога Нами в подобающий вид, вновь, уже вместе с другом, входила в ту же залу, что и минувшим днем, и, с позволения науров, заняла одно из кресел по левую сторону, уже не в центре зала. Когда рядом со мной, по левую руку, обнаружился Император Арэн Второй, бросивший быстрый взгляд, я едва заметно вопросительно подняла бровь.       – Ваше Высочество, – поскольку Полуночные собрались еще не в полном составе, аудиенция не началась, чем воспользовался мой сосед. – Я вновь попросил бы вас выслушать меня.       – Уверяю вас, Ваше Величество, я приняла решение, и повлиять на него вам уже не удастся, – отозвалась я, не двинув и бровью и не без интереса наблюдая за реакцией мужчины.       – Вы очень похожи на Короля Аланда Девятого, да будет память о нем нерушима, – на мгновение показалось, что уголок губ никтоварилианца тронула легкая усмешка. – Уверяю вас, я не знал, что условие будет таким, и не выносил подобного предложения Полуночным. Я не хуже, чем вы, понимаю, что для вас значит это условие, и не намеревался вас оскорбить и унизить.       – В таком случае, позвольте, я все же выскажусь со своей стороны. Я приношу извинения за неподобающие слова, если позволила себе таковые минувшим днем. И уверяю вас, сир, верю, что к условиям вы не были причастны, – разговор прервала начавшаяся аудиенция, и началась она с того, что я огласила свое намерение принять условия Полуночных.       – Ваше решение благоразумно, – согласились со мной науры, когда я закончила речь. – Во избежание недоразумений и дабы сделать условия соглашения прозрачными и известными всем сторонам, мы объявляем, что принятие в подданство будет формальным и временным – до исполнения нашей стороной условий Нерушимого Договора. Решение о его продлении мы оставляем за принцессой Алеандрой, равно как и право досрочно обратиться к нам с прошением о его разрыве, в случае если сторона Никтоварилианской Империи злоупотребит полномочиями. Вы станете подданной Императора Арэна Второго Фамэ, миледи, но за вами остаются все положенные по праву рождения права и привилегии, вы обладаете неприкосновенностью, исключая лишь случаи нарушения вами законов Империи. В случае несоблюдения Никтоварилианской Империей условий соглашения, по коим она не имеет права отдавать приказы, порочащие ваши честь и достоинство, расходящиеся с интересами Королевства Оринэя или иным образом нарушающие условия Нерушимого Договора мы оставляем за кронпринцессой Алеандрой право обратиться напрямую к нам и заявить об этом. В случае, если жалоба подтвердится, Нерушимое Соглашение будет пересмотрено, в пользу принцессы Оринэйской, и сторона Никтоварилианской Империи, лица, ее представляющие, понесут наказание.       Сосед слева, поймав мой изучающий взгляд, отвел глаза, никак не меняясь в лице. Только вот я, научившись многому от мудрых людей и за год путешествий, увидела за толстыми рубцами исказившиеся черты…       Оставшаяся аудиенция была посвящена уже тому, что было выстроено Нерушимое Соглашение трех сторон, заключать которое имели право только и исключительно науры. По нему, помимо указанных условий, я обязалась позднее, когда борьба с лжетворцом перешла бы в более активную, представлять и возглавлять оринэйскую сторону, исполнять свои обязанности как Хранителя Стражей и в делах, касавшихся этой борьбы, следовать здравым решениям и мудрой воле Императора Никтоварилианской Империи, островов Фархат и прилегающих морей. Последний, в свою очередь, обязался предоставлять политическое убежище, обеспечивать мою безопасность на время пребывания его подданной, представлять интересы в том числе Оринэи как королевства в отношениях между государствами, и прочее–прочее. Основная нагрузка и ответственность за освобождение мира от угрозы (и, в частности, оккупированных стран) лежала на плечах мрачных, в тот день облаченных в черные плащи фигур. При взгляде на лежавшие на подлокотниках кресел руки невольно вспомнилась Нерушимая, молнии, полыхавшие в ней, последние дни и часы там, по другую сторону, и страшная слабость, рисковавшая стоить мне, терявшей то и дело сознание, жизни.       Условий, пунктов и оговорок прозвучало много, когда все стороны, удовлетворенные, пришли к согласию. Нерушимый Договор от любых иных официальных соглашений и договоров отличался тем, что никогда не оформлялся на бумаге. Просто, в присутствии нескольких дворян Никтоварилианской Империи, я, прошествовав к центру зала, в сопровождении Дорра – своего рода представителя Оринэи со стороны варов, оказалась лицом к лицу с Императором Арэном. Теплая рука, сжав мою, заставила смутиться, и всколыхнула что–то в самых тайных уголках сердца, как и внимательный, серьезный и глубокий взгляд.       – Волей нашей, по дарованному милостью Божественной Матери и Божественного Отца праву, – приняв человеческий облик, тот же, что и прошлым днем, провозгласил Пиуэргурдран, накрывая наши руки своей. Прикосновение ярко напоминало шелк и вновь вытеснило все обиды, и я робко взглянула в лицо великана, с которым, впервые в жизни, заключала договор именно я, от имени страны. – По взаимному согласию сторон Нерушимого Соглашения, ибо все стороны ознакомлены со своими правами и обязательствами и возражений не выказали, я, Полуночный Пиуэргурдран, от имени Совета Полуночных, олицетворяя по Нерушимому Соглашению сторону Ночного Острова, объявляю Нерушимое Соглашение заключенным отныне и до полного разрешения всех затронутых оным вопросов. Нарушение одной из сторон оговоренных условий приведет к пересмотру либо отмене договора и наказанию не соблюдавшей его стороны. – Наши руки, все три, окутала тонкая, ало–золотая сеть, исходящая из кисти наура, прочным узлом связавшая их, и пальцы согрело приятное, умиротворяющее тепло, а сеть, словно бы впитавшись в плоть, исчезла, и мы убрали руки, повинуясь жесту наура. На моей руке отпечаталась тонкая паутинка нитей, понемногу растворявшихся в ровном цвете кожи, и почему–то уголки губ, когда я встретилась взглядом с красивыми темными глазами, невольно тронула слабая, немного робкая улыбка…       Соглашение было заключено, последовали взаимные любезности и расшаркивания, и науры вновь первыми оставили залу. На сей раз свита Императора не удалилась, оставаясь неподалеку, и я обернулась к остававшемуся с нами, в материальном облике, Пиуэргурдрану.       – Полуночный Пиуэргурдран… – начала я, обдумав вечером и это, и придя к выводу, что никому другому я такие вещи доверить не могла, а сообщить их была просто обязана. – Я могу просить вас оказать честь и встретиться приватно? У меня есть еще некоторые очень важные сведения, которые я по ряду причин не нашла возможным огласить во время большой аудиенции. Я объясню эти причины, если вы пожелаете…       – Разумеется, и, полагаю, они мне известны, и соглашусь с тем, что вы приняли верное решение, умолчав о некоторых сведениях, – туманно ответил, улыбнувшись тонкими губами, наур. – Я буду в ваших покоях в пять часов после полудня, сегодня.       – Благодарю, – кивнула я, испытывая облегчение, и обернулась к Императору Арэну, так же остававшемуся близ меня, в центре зала. – Ваше Величество, я хотела бы принести, прежде чем мы исполним требование Ночного Острова, свои извинения. Я позволила себе не самые уместные высказывания и претензии. О своем поведении я искренне сожалею и прошу отнестись с пониманием, я была несколько обескуражена требованиями Ночного Острова и мне требовалось время, чтобы обдумать их.       – Я понимаю вас и, уверен, мы можем просто забыть о произошедшем недоразумении, – серьезно отозвался мужчина, глядя мне в глаза. – Ряд ваших претензий оказался более чем обоснованным, и детали соглашения оставались неизвестны, что делало ситуацию неоднозначной для вас. Я принимаю ваши извинения и считаю уместным и необходимым оставить эти разногласия.       – Я разделяю ваше мнение, если позволите, – согласилась я. Дорр, помахивая хвостом и дружелюбно оскаливая клыки, подтвердил, что мы просто неверно поняли ситуацию и произошло не более, чем досадное недоразумение, и мы искренне сожалеем… На этом, собственно, в тот день встреча и завершилась, и я поспешила к нам с Дорром, чтобы подготовиться к приватной встрече с Пиуэргурдраном.       Встреча действительно состоялась, ровно в пять часов после полудня – в моей гостиной неожиданно возник, ослепительно улыбаясь, молодой, лет двадцати, мужчина–франт, поминутно поглядывавший, как это водилось у подобной публики, на карманные часы. Но ни я, ни Дорр ни на минуту не усомнились, отчего–то, что это именно он и был Я отдала вторую карту, рассказала в деталях, как и когда мы получили первую и вторую карты, что увидела в Нарусе и позднее в Жрецах Эстер, что произошло тогда в домике Школы, что у меня не все хорошо со многими воспоминаниями. Наур, тщательно изучая карту и предоставленный мной Страж, внимательно слушал, что же на самом деле случилось с Наставником Нарусом.       – А почему все это вы и варсэ–тангу сочли уместным скрыть во время большой аудиенции? – когда я умолкла, осведомился он.       – Когда мы путешествовали, я несколько раз сталкивалась с присутствием сил Алого Тигра. Я ощущала присутствие его слуг у Полуденных, и, более того, при аудиенции. Дорр также. Уверена, Полуночным следует знать, что в вашей среде есть... его следы…       – У нас, открою вам тайну, и ранее были подобные подозрения, – кивнул гость.       – Несколько раз он принудительно пробивался к моему сознанию, – сглотнула я. – Но… Посланник Света, которого вы приставили, защитил нас и от его слуги, преследовавшего меня и моего духовного супруга, и от этих «контактов», которые не приносили мне удовольствия, уверяю вас. Уверена, Алый… кхм… Тигр, как его именуют, стремился скорее запугать меня либо усугубить ситуацию с моими воспоминаниями.       – И вы уверены? – тонкая улыбка тронула губы мужчины. – Что посланника приставил именно я?       – Я полагаю, что это так. У меня была… до нападения на наш отряд, при себе книга, в которой вы оставили собственноручную подпись, подтверждавшую мою личность. Мне известно, от Владычицы Танры, какую роль вы сыграли в моем рождении и о вашей благосклонности к моему отцу и моему народу. Я полагаю, что Посланник Света был приставлен вами и он оказал нам неоценимую помощь.       – Как оказалось, эти заслоны все же удавалось преодолеть, – мрачно заметил визитер. – Вероятно, Алый Тигр был более заинтересован в подобных столкновениях с вами, нежели я предполагал. Что же касается «Секретов Правителя Оринэи», я действительно оставлял в ней подпись, когда мы с вами встречались ранее, если вы помните об этом. Было бы уместнее, если бы она оставалась и сейчас при вас, но в ее отсутствии нет чрезмерно непоправимых последствий. Я заберу бумаги, если позволите, поскольку данное известие не только подтверждает наши худшие опасения, но и указывает, будет вам известно, на многие места с поразительной точностью, что так же является крайне дурным предзнаменованием.       – Разумеется, – кивнула я. – Нам стало известно, что одна из целей Алого Тигра – уничтожение и изменение Стражей, ряд Стражей и их местонахождение нам были известны и совпали с картой…       – Вы не представляете, какие последствия может понести уничтожение Стражей, – мрачно произнес наур, сворачивая карту. – Мать–Богиня… Я признателен вам за то, что вы своевременно отдали столь важные документы и сведения, я осмотрел Страж и обновил защиту – думаю, вы заметили, что его пытались вскрыть. И прошу оберегать его пуще самое себя. И принимаю к сведению сообщения о том, что вам стало известно в Минауре, и о том, какую любопытную особенность отметила Госпожа Нхан.       – Благодарю вас за оказанную честь и проявленное внимание. Я понимала, насколько это важные известия, и первоначально имела целью предоставить карты, обе, на аудиенции.       – Ваш отец пользовался моим глубоким расположением, – черно–сизые глаза скользнули на мое лицо. – Король Аланд был Хранителем Стражей и глубоко преданным сторонником нашего дела и борьбы с опасными верованиями и влиянием врага. Отрадно, что вы разделяете убеждения отца и примкнули, отныне, к делу борьбы за Бартиандру, которая ведется сейчас и велась много ранее. Что касается проблем, произошедших с вашими воспоминаниями, в ближайшее время мы приступим к изучению и ликвидации тех воздействий, что привели к ним.       – Для меня большая честь и огромное благо лично увидеть вас. – Поклонилась я, касаясь кончиками пальцев пола у его «ног». – Примите глубокое и искренне почтение и благодарность.       – Не стоит, – отозвался, поднимая меня, мужчина. – Наурам, вопреки распространяемому некоторыми мнению, это не нужно. Ваше почтение не нуждается, в моем случае, в материальном выражении, достаточно чувств и эмоций. Главное, что нужно учесть – вы услышаны и поняты, ваша безопасность обеспечивается стороной, которой я доверяю и которая пользуется расположением тех, кто осведомлен о многих тонкостях дела, с которыми вас будет знакомить, позднее, Его Императорское Величество. На этом, приношу извинения, вынужден оставить вас… – забрав–таки вторую карту, с которой мы сделали копию, но она, как и многое, осталась у Файгарлона, наур оставил меня и молчавшего, задремав у камина, Дорра…       Мы провели в Брилльдже еще три дня, после завершения аудиенции и отбытия науров, были проведены формальные процедуры и подписаны документы, делавшие меня, на неоговоренное время, подданной Императора Арэна Второго, и, наконец, настал момент для отъезда… Герцогиня Нами, к которой прибыл Целитель – я встретилась с последним и описала роды и ситуацию, осмотрела напоследок леди Сатию и маленькую Алеандру, несколько болела, ей рекомендовали оставаться в покоях, занимаясь дочерью и исцеляясь окончательно, и провожал нас только герцог, почтительно кланявшийся моему новоявленному правителю, и даже при всех оговорках и формальности этого неприятный осадок оставался, который внезапно поклонился мне.       – Я крайне благодарен за все, что вы сделали, и, если вам потребуется моя помощь, для меня будет большим счастьем и огромной честью оказать ее. Я хотел бы просить вас, если это возможно, остаться в Брилльдже как Целитель. Вам будут предоставлены покои и комнаты для работы в замке, либо, если вы сочтете это более уместным, в городе, вы будете обеспечены всем необходимым для приготовления лекарств, ухода за больными, я предоставлю помощников… Когда в городе живет Целитель, для города это неизмеримое благо, и всем жителям вверенной мне провинции…       – К сожалению, я не уверена, что это возможно, – вздохнула я, с тоской покосившись на своих спутников. – Мне придется отклонить ваше предложение, герцог Нами. Но, если это окажется возможным, я буду рада оказать помощь вам и жителям вашей провинции. Вы и ваша супруга – чудесные люди, и я искренне желаю герцогине и маленькой герцогине крепкого здоровья и большого счастья. Пусть путь вашей дочери всегда будет светлым.       – Пусть Ильдаран не покидает вашу жизнь и счастье найдет дорогу в ваш дом, – меня часто благодарили за целительскую помощь, но впервые я столкнулась с тем, чтобы приняли и отнеслись так радушно, с таким уважением ко мне, к правилам Целителя, к тому, что для меня было призванием. Я понимала, что не могла принять предложение и остаться, что обязательства и ситуация не позволяли этого, и, тем не менее, тогда, оставляя гостеприимный замок, чтобы отправиться в далёкую столицу Никтоварильи, сожалела об этом.