Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимых

      Глубокая ночь, давно и прочно воцарившаяся в столице, где и так сейчас темнело по-зимнему рано, для меня сопровождалась работой. Дариан-город, столица Империи и один из крупнейших городов Верхнего Аррака, славился даже по западную сторону Нерушимых тем, что, по отзывам историков пары прошлых столетий и современных именитых путешественников, никогда не прекращал «жить». Многолюдный днем – приезжие исследовали город, посещали многочисленные салоны, магазины, лавочки и таверны, приходили посетители в театры и музеи, старейшему из которых – Императорскому Дарианскому Театру Его Императорского Величества Тиония Первого, было с добрых полтора тысячелетия. Работали заводы и фабрики, вытесненные к окраинам столицы, к которым тянулись многочисленные караваны крытых фургонов и повозок, конки и повозки, передвигавшиеся при помощи пара или угля… Не говоря уже о сновавших по делам или ради праздной прогулки горожанах.       Но и ночью жизнь в Дариане, приглушая и сменяя краски, не затихала – на смену делам, посещению храмов, официальным встречам и визитам, солидным лицам и светским беседам приходили ночные работы некоторых заведений – лекарских домов, трактиров и кофеен, открывавшихся совсем ранним утром, складов…       Вечерние представления и светские приемы, чванливо кричащие о благосостоянии устроителей и о великолепии посетителей – муслин, дорогостоящие шелка и парча дамских платьев, массивные, заметные (и иногда совершенно нелепо-безвкусные) украшения, сладкие и терпкие ароматы духов и помад, напыщенные беседы, претендующие на великосветские речи и витиеватые фразы давно ушедших эпох, блеск и сверкание золотых блюд, шифоновых занавесей и вуалей, белоснежные салфетки и скатерти, сархарские вина… Тысячи приготовленных лучшими поварами из редчайших и дорогих продуктов блюд и напитков, и Барла избавь хоть в чем-то допустить промашку…Случалось даже, хотя к моему восшествию на престол стало скорее исключением, нежели правилом, что у страивавший подобный прием – с обязательными сюрпризами и презентами каждому гостю, дабы не прослыть «бедным» или скупердяем, растрачивал состояние до последнего медяка, а в отдельных случаях и вовсе влезал в долги. В силу ли данного родителями воспитания или по какой-то иной причине, но я не понимал смысла подобного мотовства и позерства даже в ранней юности. Балами, впрочем, в семье всегда занимались дамы, и отнюдь не все, и Иларда сумела научиться устраивать их с должным для династии блеском и относительно разумными тратами. Да и подарки для гостей стали к нашему времени скорее символическими, данью традиции, нежели столь же роскошными, как в прошлые века…       Я оставил на вечер самые простые документы, большей частью сметы расходов дворца и династии, почти лениво перебирая и уже готовясь отправиться спать, больше размышляя, вызывать ли слуг, чем вчитываясь в ровные строки букв и цифр, сменявшие друг друга бесконечной вереницей. Свеча тихонько потрескивала, чернила на кончике пера уже начинали подсыхать, когда я, подписав наконец очередной отчет о расходах на пошив одежды членов семьи, взялся за следующий документ, решив, что еще пара счетов, и хватит.       Чуть розоватого цвета бумага, лежавшая передо мной, показалась необычной, и я, сквозь ленивую, расслабленную полудрему, присмотрелся, пытаясь определить, не игра ли это света, к ровным строкам на фарсине. Спустя пару слов сон улетел напрочь, я, поморгав, еще раз перечитал документ… И еще раз. Так и есть, мое собственноручное отречение от престола, в пользу Х…, подписанное, заверенное печатями… Одобренное наурами и датированное следующим днем.       - Что за… - сорвалось с языка, когда на шершавой поверхности бумаги проступили сначала рот, изогнувшийся в ехидной улыбке, затем глаза и нос, и лицо, приняв заботливо-ласковое выражение, осведомилось:       - Любопытное чтение, не правда ли? Но, мне показалось, ты не очень обрадовался… - бумага, осыпаясь, словно бы обуглилась прямо в руках, растворилась, не достигая поверхности столешницы, и в одном из боковых кресел, вдоль длинного стола, стоявшего под прямым углом к моему, материализовался жилистый, подтянутый и хорошо сложенный молодой мужчина с легкой щетинкой и тонкими усиками, короткими, прилизанными волосами, в типичной для молодых дворян с щегольскими наклонностями одежде – узкие прямые брюки, белоснежная рубашка с накрахмаленным до жесткости воротником, часы с длинной цепочкой, выглядывавшие из нагрудного кармана, до блеска начищенная обувь… Я, разглядев окончательно принявший материальную форму силуэт, облегченно выдохнул.       — Это вы… Признаться, я был несколько обескуражен, обнаружив подобный документ. Ваша шутка, Полуночный, удалась.       - Если ты так и продолжишь, - даже тени улыбки на узком лице не появилось, и взгляд прожигал льдом. – Это уже не будет шуткой. Я не могу лишь сказать сейчас, чье имя там будет указано. Посему советую усвоить и запомнить, Арэн, - имя прозвучало с чуть шипящей ноткой, четко выделяясь в плавном, выдержанном тоне всего разговора, - что это было предупреждение. Первое и единственное.       - Простите, но я не вполне вас понимаю, - губы моментально пересохли и в горле образовался ком. – Вы говорите сейчас об аудиенции, которую я…       - Именно о ней, и не только. Я изучил обстоятельства ситуации, я согласился с тем, что заминка произошла по вине другого лица, если говорить о неподобающем облике, в силу твоих прежних заслуг готов простить эту ошибку, хотя она весьма серьезна. Я даже постарался закрыть глаза на то, кого именно вы унизили, хотя, по сути, иногда такое служило у смертных поводом к войне, несколько столетий назад. И, тем не менее, - силуэт вновь исчез и возник совсем рядом, с дымившейся чашкой кофе в руке. – Мне стоит напомнить, что я говорил, когда было получено письмо Владычицы Танры? – нарочито ласково уточнил ночной визитер. – Я, помнится, дал вполне ясные рекомендации, но, кажется, ласковое обращение ты усвоил плохо.       - Но она пересекла Нерушимую при обстоятельствах, которые разительно отличались от заявленных, и мы сочли возможным и благоразумным сделать условия проживания принцессы и присмотр за ней немного строже.       - Когда к тебе прибывают делегации, предположим, из Сархара, их тоже не выпускают из гостиницы или дворца? Или, быть может, представители иных стран, постоянно живущие и работающие во втором кольце, не могут покидать стены своих домов? – еще ласковее улыбнулся Полуночный.       - Разумеется, нет… - я уставился на длинные бледные пальцы с аккуратными длинными ногтями, державшие чашку с напитком.       - Нет… - задумчиво протянул наур. – А почему тогда дипломатический представитель Таунака, которая находится под моим личным… наблюдением и под моей опекой, наследница оринэйского престола и фактически королева Оринэи, до аудиенции оказалась заперта в стенах здания? Верительные грамоты, по твоему же сообщению, у нее при себе были и сомнений в подлинности не вызывали, прибытие было согласовано заранее и на высшем уровне, что до того, где и как она пересекла Нерушимую, как вы ее именуете – и в создании которой я принимал самое большое участие, к слову, поэтому не надо рассказывать, кто, где и как ее пересекал, - обстоятельства иногда изменяются и основания представляются нам достаточно вескими.       — Это недоразумение уже исправлено, Полуночный. Принцесса Алеандра получила подобающие Ее Высочеству покои во двор… - легкий, небрежный жест безжалостно оборвал объяснения.       - Я не спрашиваю, исправлены ли они. Не будь они исправлены, я бы рассматривал вопрос несколько иначе. Мне интересно, - притворно участливый тон сменился жестким и сухим, и за ним отчетливо проскользнуло могущество, превосходившее способности даже самого одарённого из моих слуг и стражей, да что там, всех их взятых вместе, в сотни раз. Еще одно, суровое и безмолвное, ибо обычно гость старался не напоминать о своей сущности, предупреждение. – Почему вы повели себя подобным образом.       - Я не был уверен, Полуночный, в достаточной мере, что дама не… угрожает нашему… делу. Разумеется, мы отслеживали ее самым тщательным образом, и все же фактор того, что некоторые обстоятельства остались неизвестны, невозможно исключать.       - Здесь ты прав, - черные глаза приняли чуть более теплый вид. – Наше дело действительно невозможно доверять недостаточно надежным лицам и отнюдь не каждому из науров, напротив, только единицам, известны все его обстоятельства. Но в данном случае твои опасения, впрочем, я на сей раз милостив и принимаю их, напрасны. Я наблюдаю за леди Алеандрой с самой Оринэйской войны, я имел счастье узнать ее даже много ранее, по вашим меркам, и знаю даже лучше, чем она знает себя. Она не несет и не может нести никакой угрозы нашим планам, тем более здесь, где никого не знает и едва ли стала бы кого-то привлекать к делу, даже задумай навредить нашей стороне. Мой представитель сопровождал ее непрестанно от Иринэйских лесов до границы. Я уже говорил, но у тебя не отложилось, видимо, что моим делом было довести даму до Нерушимой. А здесь уже ваше, большей частью самиров. Но «ваше дело» не подразумевало под собой «заприте в комнате»…       - В доме… - ляпнул я и тут же осекся.       — Это все меняет, - съязвил визитер. – Я выслушал твоего Советника, тщательно изучил дело, я принимаю ваши объяснения, но предупреждаю, что новые подобные промахи уже не пройдут столь гладко – девушка находится под моим личным патронажем и, если ты будешь совершать унижающие ее поступки, первый понесешь ответственность. Более того, если будешь закрывать глаза на действия, подобные промашке госпожи Мэжрэ, со стороны других, тоже.       - Я учту это, - я закрыл глаза, сделав глубокий вдох и осознав, что ко мне отнеслись действительно милостиво, учитывая, что я нарушил прямое указание принять с должным уважением. Действия эти были продиктованы лучшими побуждениями и желанием обезопасить наши намерения и имевшиеся или будущие планы от возможных опасностей и угроз. Мы проводили усиленные и ускоренные проверки, к тому же сами обстоятельства появления дочери короля Аланда в Империи и первой встречи с ней выглядели подозрительными, неоднозначными и странными, и все же упустил из вида то, что науры это бы непременно заметили, и могли отнестись к подобному приему уже с нашей стороны не слишком одобрительно. Что, собственно, и произошло. – Мы принесли леди Алеандре извинения за некоторые осечки с нашей стороны, ей выделены подобающие покои и предложена достаточно, смею надеяться, солидное для Ее Высочества дело. Я полностью признаю, что действовал несколько отлично от того, что мы обговаривали с вами, но лишь из лучших побуждений…       - И последнее, - наур неспешно пригубил уже порядком остывший напиток, посмаковал и удостоил меня взглядом. – Мы назначили день аудиенции, она состоится в Брилльдже, куда вы должны прибыть таким составом: леди Алеандра, герцог Фэрт, у меня есть к нему несколько вопросов, более того, сейчас он курирует особу, получившую встречу. И лично ты. Да, я знаю, что ты не видишь необходимости, но ее видим мы. – Перебил он меня, открывшего было рот. – С нашей стороны тоже прибудут туда, мы не сочли целесообразным приглашать вас в Обитель. Состоится наша встреча семнадцатого Вьюженя, в полдень. Предположительно, сейчас этот вопрос решается, помощь с нашей стороны принцессе поступит, но, по некоторым причинам, оные вам необязательно знать, перед леди будут поставлены некоторые простые условия, от двух до трех, в обмен на нашу защиту и посильную помощь королевству. Леди Алеандре, до оглашения требований, не надлежит знать об их наличии.       - Я понимаю вас, - кивнул я. Черты строгого лица размывались, словно мел стирался с доски, и, с коротким кивком, знаменовавшим собой прощание, и тихим, подобным переливу колокольчиков, звуком Пиу оставил меня одного, но, устало отложив перо и бумаги, возвращаться к работе я в тот день, решив не вызывать слуг, уже не стал.              

***

             Занавески были сдвинуты, затеняя освещенную множеством магических ламп, выполненных в форме сферы, гостиную сестры. Мебель из орешника и дубовой древесины, застекленные шкафчики, выставлявшие на обзор золотые и серебряные безделушки – чернильницы, статуэтки змей и птиц, фарфоровые вазы и шкатулки, расписанные вручную, небольшие гравюры в изящных рамах, хрусталь многочисленных кубков и кувшинов, мягкая, молочно-белая обивка кушеток, дивана и кресел, и яркие, многоцветные, ручной вышивки подушки и покрывала, отчего-то не казавшиеся на общем светлом фоне неуместными и кричащими. Служанки, сновавшие по комнатам, разбирая уставившие пол у дальней стены коробки и корзины, мгновенно испарились при моем появлении, а из спальни, дверь в которую была чуть приоткрыта, послышались шуршание платья и легкий шорох шагов. Пару мгновений спустя на меня уставились два больших темно-голубых глаза с длинными, подкрашенными ресницами.       - Какая честь, - протянула Илли, почти равнодушно, и, делая вид, что полностью игнорирует мой визит, направилась к открытым коробкам. Темно-синее шелковое платье, открывавшее большую часть плеча, и имевшее глубокие (на мой взгляд слишком) вырезы на спине и груди, тихо прошуршало по многочисленным сархарской тончайшей дорогой работы коврам, застилавшим пол. Весьма скромное, без воланов и лент, облачение, подпоясанное гораздо выше талии, вышитое вдоль выреза жемчужной нитью и украшенное невнятными узорами, судя по ее привычкам и следованию моде, исключительно домашнее, красноречиво показывало, что вернувшаяся вечером прошлого дня сестра никуда этим утром выходить не собиралась.       - Иларда, у меня мало времени, и я хотел бы кое-что обсудить с тобой. – Негромко заметил я, обращаясь к тихонько что-то мурлыкавшей под нос сестре.       - Есть только одно небольшое «но», - буркнула девушка, тряхнув длинной, почти до пояса, копной иссиня-черных, словно грозовое ночное небо, волос. По многочисленным заявлениям и перешептываниям высшего (да и не только) общества, одна из красивейших девушек в Империи, точная копия покойной матери, только более живая и не сломленная трудностями. – Я не хочу с тобой разговаривать. Все, что касается текущих дел и временного замещения Вас, сир, покуда вы отправитесь встретиться с Полуночными, я обсужу в назначенное для этой встречи время, а она назначена на пять часов после полудня. А сейчас, имея свободные часы, я могу разговаривать, с кем сочту уместным. С тобой я разговаривать не хочу.       - Дела, которые я тебе оставлю, опишу в пять, - кивнул я. – Ты ознакомишься с документами, мы согласуем формальности, и, разумеется, поможет Ладар, он останется в столице, до моего возвращения. Сейчас у меня несколько личное дело, а в одиннадцать, через полтора часа, назначена встреча.       - Славно. А при чем здесь я? – Иларда, прикусив нижнюю губу, скрестила на груди руки, сверкнувшие серебряными браслетами.       - Во-первых, меня беспокоит то, что бабушка не вернулась вместе с тобой…       - Она осталась еще на три дня на лечебных грязях, лекарь посоветовал против болей в суставах. Скоро тоже вернется, она уже едет обратно. – Раздраженно отмахнулась девушка. – Я знаю, что тебе уже подавали смету, где был заказ в Сархар. Можешь не ходить кругами, мне они все равно не нужны, так что не подписал, и хорошо.       - Я хотел уточнить, зачем тебе понадобилось делать подобный заказ… - я, присев в мягкое, удобное кресло, взглянул на подобравшую юбки и опустившуюся на низкий пуфик сестру, опершуюся подбородком на подставленную ладонь.       - Позлить хотела. Мне нужно одно саюджи, и я вполне обойдусь без изумрудного жемчуга на нем. Летом я даю тематический бал, для высшего общества, дамы и кавалеры, как уже заявлено, будут одеты по сархарской моде. А у меня, к сожалению, нет ни одного еще не «затертого» в обществе саюджи. А образу и положению нужно соответствовать.       - Имперские портные не слишком искусны в пошиве сархарской одежды, - оставалось только усмехнуться, соглашаясь с ее намёком, поскольку личный опыт это подтверждал. – И чем же я вызвал, позволь узнать, подобную немилость? – Иларда притворно зевнула, пожимая плечами. При всей внешней беззаботности, а подчас и бесшабашности, сестричка была довольно осторожна, в меру педантична и в свои восемнадцать лет вполне уже обучена многим тонкостям высшего общества и политических игр, прекрасно образована, и довольно успешно выполняла ряд моих функций, когда я отсутствовал в Дариане. И, даже при наличии некоторых черт, не выглядевших ни прекрасными, ни даже просто соответствовавшими морали, необдуманными поступками и в совсем ранней юности не славилась, и сейчас, став уже по меркам Никтоварильи взрослой женщиной, тоже. Взгляд, скользнув по ее лицу, с изящно выгнутой тонкой бровью, задержался на холсте, натянутом на мольберт. Пока еще чистый, но коробки на столике неподалеку сообщили, что принцесса как раз-таки и намерена была нынче уделить время любимому делу.       - Как я узнала, чтобы в этом дворце куда-то съездить отдохнуть, нужно с тобой спать. Я, к сожалению, это делать не могу, все-таки твоя сестра, а кровосмешение у нас вне закона, но моя душа не может принять такую острую несправедливость, - назидательно-обиженным тоном процедила Иларда. – Я была приятно удивлена затраченной твоей подстилкой суммой и тем, что она увезла отдыхать всю семью и потратила на это славное занятие целый месяц. Я намерена была провести на отдыхе меньше недели, но мне в этом отказали, обусловив тем, что я не «заработала». Я знаю, это личное, но мне просто интересно, чем заработала Самина? – тон из обиженного превратился в ехидный и глаза сузились, уставившись на мое лицо. – Быть может, она окажет услуги и мне? Коль уж она так хороша в древнем искусстве любви?       - Во-первых, я о ее поездке узнал уже после самой поездки. Вернее, о том, чьи деньги и сколько на это ушло. Во-вторых, отношениям пришел своевременный конец… В-третьих, прости, знаю, что очень сильно тебя обидел, - пересечь комнату было делом нескольких секунд, и я осторожно сжал небольшую ладонь, украшенную твердыми ободками колечек и перстней. – Обещаю, разрешу, когда вернусь, поехать на месяц куда угодно.       - И ничего, что зима? – Иларда фыркнула, вытягивая руку из моей ладони. – Ты удивительно добрый брат. Я восхищена твоей добротой.       - Ты можешь поехать весной, или летом…       - Но я-то хотела прошлым летом. До следующего еще полгода. Как-то несправедливо выглядит – твоя, ах, пардон, уже бывшая подстилка съездила именно тогда, когда хотела я.       - Если хочешь, я подпишу твой заказ…       - А на что мне нужны эти саюджи? Ты носить будешь? – фыркнула девушка. – Ну тогда сам себе закажи, у тебя немного другие мерки. Если хочешь, чтобы я тебя простила, придется в этот раз постараться больше. После возвращения из Брилльджа ты на протяжении года… Ровно года, и не пытайся хитрить с датами... Так вот, все это время будешь выполнять все мои просьбы. Со своей стороны обязуюсь не злоупотреблять этой ситуацией.       - Ты маленькая шантажистка, - беззлобно проворчал я.       - Ага, - без тени смущения кивнула сестра. – Я именно такова. Вас устраивают условия, мой дражайший брат?       - Устраивают. Я действительно поступил несправедливо по отношению к тебе. К тому же, ты мне очень помогаешь.       - Я же понимаю, что тебе пришлось взять на себя все заботы, когда отец оставил нас, и дела Империи, и этого… Покрасневшего Творца… - пренебрежительно буркнула Иларда, пожимая мою руку и поднимаясь следом. – И мы с Тионием были еще совсем детьми, и только бабушка могла немного помогать, но она часто болела уже в то время. Но ты меня действительно обидел, - взгляд из серьезного превратился, что было ей присуще куда больше, в живой, веселый и немного озорной. – Отчет о поездке подготовлю к пяти, ты мне коротко все опишешь, мы с Ладаром справимся, можешь ехать и не волноваться ни о чем. К слову, я вчера вечером виделась с Тио, позвала попить чаю, перед сном, он рассказывал о своей наставнице по магии, принцессе Оринэи… Отзывался весьма лестно… Я знаю, что вы отправитесь туда с ней, по ее прошению к Полуночным, но тем не менее она показалась интересной девушкой и я хотела бы с ней познакомиться лично.       - Мы уезжаем завтра утром, - будучи невысокой ростом, Иларда, в плоских туфельках, доставала мне только по грудь, и приходилось чуть наклоняться к девушке. – Довольно рано, через два часа после рассвета, опасаюсь, встретиться до нашего возвращения вы не сможете. И даже когда встретитесь, настоятельно прошу не совершать ничего двусмысленного и не создавать острых ситуаций. Дама – дипломатическое лицо, на ее родине были приняты строгие моральные нормы, даже касаемо традиционных связей, и будет неудобно, мягко говоря, если она не так тебя поймет.       - Арэн, я не идиотка, я выбираю, что и с кем делать, - огрызнулась Иларда, пихнув меня кулачком в плечо. – Просто племянник описал ее как добрую, умную и весьма воспитанную и благородную даму, и я была бы рада лично с ней познакомиться. Хотя бы как тетушка ее ученика, иногда это бывает удобно.       - У меня нет никаких возражений, наблюдение за ней ничего не выявляет, что препятствовало бы знакомству, впечатление производит весьма положительное, довольно скромна и тактична, но до нашего возвращения эту встречу придется отложить. – Отозвался я, охнув, когда пухленькая, в меру, сестра крепко обхватила руками мою талию, прижимаясь. И осторожно приобнял Иларду в ответ. – Ты немного запоздала с возвращением домой, дорогая.       - Зимняя дорога и радушные южане, которые никак не хотели дать нам уехать, - фыркнула Иларда. – Я очень скучала, братик. Обещай, что не будешь мерзнуть, как ты это любишь, и что поскорее вернешься.       - Мы поедем системой Гунджа, туда и обратно, - заверил я девушку, которая уже принялась натягивать строгую маску на лицо. – Скоро вернусь, не волнуйся, и постарайся устроить Тио праздник. Как выяснилось, меня опять Третьего Вьюженя не будет с ним. Боюсь, он меня возненавидит…       - Мы с ним устроим большой вечер, и я ему все объясню. – Улыбнулась принцесса, еще ярче напоминая матушку. – Не волнуйся, я вернулась, и дома никто не будет ссориться. К Третьему бабушка уже приедет, и мы втроем обойдемся без тебя прекрасно, это ты там будешь завидовать. – Звонкий смех, разливаясь по гостиной, развеял мрачное настроение, словно с приездом домой Иларды в стены Императорского Крыла вернулось дуновение жизни, озорства, легкости и домашнего уюта. Впрочем, не словно, именно так и было –женская половина нашей семьи всегда служила своего рода «клеем», создававшим крепкую гармонию, любовь и мир в династии Фамэ. Бабушка, долгие пятнадцать лет «скреплявшая» мать и отца, сама мама, всеми силами старавшаяся не разрушить мои и отца отношения и укрепить их, Иларда, охотно заменившая Тио старшую сестру и окружившая женским участием и теплом… Источником мира и любви ни единого дня не была Лайнэри, порождавшая только бесконечные ссоры и раздоры – между мной и родителями, мной и бабушкой, пытавшаяся настроить то меня, то отца, то бабушку против Иларды – видите ли, конкурентка за трон. Ей это не удалось, ибо ее ненавидели крепко и прочно все в семье и за ее пределами, и единственным светлым наследием ее причастности к семейству осталось появление Тиония, который, впрочем, самой покойной жене тоже оказался совершенно не нужен…              

***

             Путь в Брилльдж проделывался неоднократно – науры обыкновенно выражали стремление встретиться со мной, если не посещали в Дариане, именно там. Система порталов Гунджа делала дорогу короткой и довольно безопасной, если не принимать во внимание пару крупных рек, разливавшихся по весне, которые приходилось пересекать, и наличие по всей стране харров, постоянно менявших место обитания. Самиры именно по этой причине, отчасти, во всех поездках входили в мое сопровождение. Вот только Бэнджамин лично в него входил гораздо реже.       Сейчас же я, в окружении ближайшей свиты, неторопливо ехал в середине отряда, украдкой рассматривая молчаливую всадницу в теплом плаще, надвинутом на лицо, которая оказалась почти рядом – в силу происхождения и моего приказа. От множества дворянок своего возраста принцесса Алеандра отличалась, прежде всего, тем, что могла за целый день не произнести ни слова, держалась при этом очень просто и доброжелательно, не жаловалась, когда из-за поломки кареты, чтобы не терять время, мы попросили ее ехать верхом. Оринэйка попросту сменила облачение и молча забралась в седло.       Ничто не предвещало того, что произошло, и причину испуга животного так и не удалось установить, но в достаточно мирной поездке неожиданно возникла неприятная, опасная ситуация. Лошадь доверенного помощника, служившего у меня задолго до коронации – невысокого, уже седеющего мужчины с большими усами и густой щетиной, - внезапно понесла, с оглушительным ржанием, едва не сбив по пути другого всадника. Самиры отреагировали мгновенно, и зверь стал было уже замедляться, и именно в тот момент лошадка то ли споткнулась о камень, то ли специально сбросила седока. Мэрдос, перелетев через голову дико ржавшего коня, остался недвижно лежать на камнях. Магическая сеть сковала взбесившееся животное, сердце кольнуло неприятное предчувствие, пока вокруг суетились слуги, пытаясь привести барона в чувство. Не спешиться и не увидеть лично, что с верным помощником, я просто не мог…       Посеревшее лицо не уступало камням, на которых он лежал. Рядом неожиданно возникла высокая фигурка в черном плаще, откинувшая капюшон. Изумрудно-зеленые глаза скользнули на пострадавшего и поднялись на меня.       - Если позволите, сир, я могу помочь. Сейчас важно успеть вовремя.       - Вы можете определить его состояние на значительном расстоянии, миледи? – осведомился Алкир по другую сторону от девушки. Леди Алеандра невозмутимо обернулась к нему.       - Я достаточно близко, чтобы применить магию, Господин Алкир. Мне не обязательно прикасаться к человеку, чтобы делать первичные выводы. Разумеется, я увижу, каковы повреждения, лишь оказавшись близко. Я опасаюсь, что он сильно пострадал, и чем раньше смогу начать лечение, тем быстрее сумею помочь, — это было обращено уже ко мне, спокойное, вежливое. В мыслях мелькало искреннее желание оказать помощь. – Только, если возможно, прошу предоставить помощника, это позволит действовать быстрее.       - Граф Карру окажет необходимую поддержку, - кивнул я, заставляя голос звучать ровно, покуда пальцы правой руки сжимались в кулак, против воли. – Его Светлость обучались основам Целительства, в Саммирской Школе Магии. - Сын Мэрдоса, так же попавший в число свиты, расширившимися глазами взирал на отца, подле которого опустилась на колени фигурка в плаще, проворно, но спокойно отдававшая указания Карру и одновременно осматривавшая пострадавшего. Бэнджамин, разослав по окрестностям представителей Особого Отряда – выясняя причину паники лошади – доложил, что конь усмирен, влияния магии на нем не обнаружено, проверки ведутся, порядок восстановлен. Отдав необходимые распоряжения, включавшие в себя незапланированный привал и подготовку к отправке барона в близлежащий город к лекарям, я вновь обернулся… Мэрдос, открыв глаза, что-то прохрипел улыбавшейся ему Алеандре, продолжавшей творить чары, положив руку на живот мужчины. От ладони исходило серебристое свечение, приятное, едва различимое. Вторая рука девушки была подложена под затылок, глаза внимательно, при всей доброжелательности, осматривали его. Карру что-то смешивал в прозрачной пузатой бутыли… Я терпеливо дождался, когда оринэйка закончит работу и поднимется, отдавая какие-то полусоветы, полууказания поспешившим к ней слугам и сыну пострадавшего, и подозвал ее, большей частью желая узнать, что произошло и какова ситуация сейчас.       - Барону очень повезло, сир, - вежливый поклон и опущенные куда-то к земле глаза. – Ушиб достаточно сильный, но все органы целы, более того, спина не пострадала. Сломана нога, он сильно ударился головой при падении, но, если я смогу продолжить работу, уверена, через два, быть может, три дня станет лучше. Разумеется, ему придется поберечь ногу и, опасаюсь, некоторое время не рекомендовала бы ему ездить верхом.       - Вы можете исцелить его сейчас? – осведомился Бэнджамин, так и остававшийся при мне. Девушка едва заметно, даже с ноткой снисходительности, улыбнулась.       - Гранд-Мастер Фэрт, основы Целительства говорят, что серьезные раны и повреждения лечатся в несколько этапов. Я могу оказать очень большую помощь в достаточно короткое время, конечно, но чар будет слишком много и ему может стать плохо уже от этого. Более того, нельзя с уверенностью сказать, как быстро в таком случае восстановится запас моих сил, вероятно, некоторое время я не смогу пользоваться магией. Я оказала всю необходимую помощь, которая была возможна сейчас… - я прервал пояснения, уточнив, какое вознаграждение девушка хотела бы получить за свою помощь. На бледном лице, острые скулы которого до сих пор выдавали долгие и непростые условия ее жизни, отразилась лишь тень негодования, воцарившегося в мыслях. Взгляд уперся в носки моих сапог и в голосе проскользнула сдерживаемая стальная нотка.       - Я не беру денег за исцеление, будь то великий маг, жрец, представитель Имперского Совета или самый бедный крестьянин в ближайшей деревне. Я помогаю людям потому, сир, что это мой дар и способность, и использовать дарованное Творцами Трингулом и Барланом для обогащения никогда не входило в мои цели. И я действительно хочу помочь пострадавшему, а не жду награды.       - Если мои слова задели ваши чувства, леди, я приношу глубокие извинения, - кивнул я, невольно чертыхнувшись на себя за неосмотрительность. Однако обиду, хоть и отчетливо мелькнувшую в мыслях, принцесса Алеандра оставила при себе, и это недопонимание можно было, как я пришел к выводу, немного понаблюдав за девушкой, считать разрешенным.       Впрочем, это совершенно не помешало пожалеть о поспешном предложении позже тем же вечером. В силу происшествия мы остались на ночлег там же, по моему собственному приказу, поскольку я решил, что дать Алеандре немного больше времени на работу, чтобы она провела как можно более тщательное лечение бедняги Мэрдоса, было вполне разумно и целесообразно. И я, коротая теплую для конца зимы ночь у костра, отказавшись от палатки, с долей удивления отметил, что леди Алеандра просидела близ исцеляемого всю ночь, дружелюбно улыбаясь, удивительно тактично и мягко общаясь и с самим мужчиной, и с его сыном, рассыпавшимся в благодарностях. С каждой открывавшейся ее гранью, с каждым прочтением донесений и новым отзывом от приближенных, касавшимся Ее Высочества, все сильнее казалось, что девушка была очень необычна, и поистине отличалась от большого количества знакомых дам из высших кругов.       Капризность и болтливость у нее отсутствовали, как и любовь к украшениям, деньгам, власти. Подчас начинало казаться, что она теплее относилась к простым людям, чем к знати, впрочем, многие из дворян того заслуживали – тот же герцог Банко Сангарский, мой кузен в четвертом колене, после посещения дома которого оринэйка на несколько дней «ушла в себя», мрачно вспоминая «ухаживания», противным гвоздиком сидевшие в ее памяти. Герцог, широко известный в Империи похотливостью, лысевший полноватый мужчина, в присутствии меня и Бэна рассыпался в любезностях, являя все свои лучшие качества. И, умудрившись остаться после ужина наедине с девушкой, не упустил случая проявить интерес, к счастью для нас хотя бы начав издалека. Бэнджамин и Карру, поспешно вернувшись, застали слегка перепуганного господина Банко, и еще более бледную от негодования Алеандру. Что именно произошло, осталось известно лишь в общих чертах, но, по скупому сообщению младшего друга, «целомудрие соблюдено, ситуация улажена, герцог принес принцессе извинения и она приняла их». Что так напугало герцога, тоже осталось тайной.       Следующий день мы провели там же, и, когда барону стало лучше настолько, что небольшая часть свиты отправилась, соблюдая осторожность и получив рекомендаций от Целительницы на добрый трактат, в небольшой городок к востоку от Северного Тракта, к лекарям, тронулись дальше, к следующему порталу, объединенному системой Гунджа – Первого Волшебника при одном из Императоров, создавшего при помощи Гильдии Магов и с благословения Темнейших, систему порталов, пронизывавших всю Империю, давших все условия для наиболее быстрого передвижения, перекрывая огромные расстояния и обладая куда большей, чем любой другой портал, пропускной способностью. Именно Гунджа использовались для переброски войск, но правом пользования этой системой традиционно обладали лишь члены императорской фамилии и наиболее приближенные лица. Системой Волшебника Гунджа наиболее часто, впрочем, пользовались представители Особого Отряда, очень много вынужденные перемещаться в пределах Империи.       Империя с эпохи Гунджа и Императора Тиония Второго, впрочем, выросла в размерах и к системе было присоединено еще несколько более новых порталов, в недавно приросших к Дариану, когда-то представлявшему собой скромных размеров королевство, землях.       Я, испытывая легкую неловкость из-за вопроса о вознаграждении, нанесшего девушке, что, хотя Алеандра успешно это скрывала, я отчетливо видел в мыслях, оскорбление, пригласил ее и Бэнджамина, опасаясь, что встреча наедине после случая с Банко, покажется принцессе Оринэи двусмысленной, на ужин. Остановились мы на ночлег ввиду плохой погоды – началась метель – в большой, процветавшей с виду деревне. Довольные и хорошо одетые жители не слишком (что служило неплохим доказательством «сытой жизни») обратили внимание на императорский кортеж. Гости из Дариана здесь не были редкостью, и зевак, которых быстренько оттеснили самиры, набралось довольно-таки немного.       Таверна порадовала чистотой, немноголюдностью, уютом, который создавали затопленные печь и камины, гравюры и роспись красками на стенах и хвойный аромат, от повсеместно расставленных в глиняных кувшинах лап елей и кедров. Ужин, достаточно простой, хотя к нашему приезду все же старательно приготовились, порадовал вкусом, и я не сразу обратил внимание на то, что оринэйка не притронулась к жаркому и запеченным овощам, буравя взглядом накрытый на добрый десяток солдат стол, предназначенный для троих.       - Принцесса Алеандра, могу ли я узнать, что произошло? – понаблюдав еще с минуту за девушкой, негромко прервал я тишину и позвякивание приборов. – Вы не притронулись к ужину…       - Я не голодна, Ваше Величество, - улыбка ей удалась плохо, и взгляд вернулся на тарелку. – Не произошло ничего, что заслуживало бы Вашего внимания, уверяю. Если мое поведение смутило Вас, я искренне раскаиваюсь в этом, ибо никоим образом не желала того. – Нож, показавшийся в ее руке, отрезал крошечный кусочек мяса. – Приношу глубочайшие извинения, сир.       - Ваше волнение, Ваше Высочество, вполне объяснимо и простительно. Встреча с Полуночными предстоит уже очень скоро, и, как мы все понимаем, подобное событие невозможно счесть заурядным, - заметил Бэнджамин, бросив на меня едва заметный взгляд. – Уверяю вас, миледи, они благосклонны к тем, кому оказывают честь.       - Моя встреча с наурами, Полуденными, прошла несколько неудачно, - натянуто улыбнулась девушка. – Отчасти, вынуждена признать, по моей вине. Но… Мне неизвестны, хотя встреча состоится скоро, каковы требования Полуночных к тем, кто удостоен аудиенции у них.       - Они нетребовательны, и необходимо лишь соблюдать обычные нормы этикета, которые вам известны, миледи, - невозмутимо заверил молодую чародейку самир. – Требований, подобных обязательному целомудрию дамы, одежде определенного цвета и прочим нюансам, они не выставляют. Единственное условие, которое следует учесть – из уважения к Земле, почтения к Божественной Чете и благочестию Матери Барлы, Полуночные просят присутствующих на аудиенциях, любезно предоставляемых ими, у входа в залу оставить обувь. Как вам, верно, известно, через стопы человек, равно как и иные создания, связан с миром Бартиандры, ее энергиями, и в стопах, согласно воззрениям религии, концентрируются благие и неблагие качества.       - Но у меня… - замялась названная представительница Таунака, осекшись на полуслове. – Я не уверена, что в моем случае вид будет приятен для взгляда.       - Я понимаю, что ваша проблема весьма деликатна, - мягко коснувшись ее предплечья, Бэнджамин, неторопливо отложив вилку, едва заметно улыбнулся. – Уверяю, я учел это обстоятельство и мы, оказавшись в Брилльдже, обсудим его в более подобающей обстановке. – Я невольно отвел взгляд, осознавая, о чем не захотела говорить девушка – в памяти всплыли строки, сухо сообщавшие «была подвержена пыткам, в том числе посредством вставания на раскаленные угли».       - Вы удивительно любезны, герцог, - светлая улыбка, появившаяся на бледном лице, преобразила его, что невольно пришлось отметить, в лучшую сторону.       - Самирскому народу присущи многие черты, не всегда типичные для людской расы. – Уклончиво отозвался наш собеседник. Вкрадчивые, бархатистые нотки тихого голоса без труда перекрывали любой шум, в чем я убеждался тысячи раз за наше знакомство.       - Разумеется, и все же, я не могу не отметить этого, - откликнулась девушка.       - Принцесса Алеандра, - вклинился наконец в беседу я. – Я хотел бы принести извинения за недавний инцидент. Я исходил лишь из того, что любой труд должен быть оплачен, и не желал задеть ваши чувства. Смею надеяться, вы простите это досадное недоразумение.       - Я не удивлена, и подобная ситуация произошла у меня не впервые, - улыбка, в адрес Бэна только что искренняя, вновь превратилась в натянутую. – Нет необходимости объясняться, сир, я нисколько не оскорблена. Право, не могу не отметить, что природа Империи удивительно схожа, - сменила она тему, явно не намереваясь объясняться дальше, - с Оринэей. Только зимы у нас все же были не столь холодными и немного более снежными.       - Наши страны некогда имели общую границу, большая часть Никтоварилианской Империи расположена примерно в одинаковых условиях с Зеленым Королевством.       - И, тем не менее, я ожидала несколько иного, пересекая Нерушимые. Я понимала, разумеется, что в моих сведениях было немало предрассудков, и не знала, что меня ожидает. Но отчего-то казалось, что условия окажутся более суровыми – туманы, короткий день… - она чуть заметно повела плечами, задумчиво взглянув куда-то мимо меня. – Все же названия, обыкновенно, даются неспроста.       - Название союза стран, о котором вы говорите, не лишено оснований, и суровые зимы – одно из них. – Кивнул я, усмехаясь про себя. - Но они кроются несколько в ином, и, опасаюсь, по ту сторону Нерушимых утратили первоначальное значение. Мне известно, что там репутация Круга весьма мрачна и он известен в дурном свете. Смею уверить, это не более, чем предрассудки…       - Я не сомневаюсь, сир, что дела обстоят именно так. Но, позвольте отметить, природа Империи поистине очаровательна и тем ближе моей душе, что очень напоминает мою собственную родину… - насадив на вилку небольшую картофелину, уже чуть более искренне улыбнулась девушка. Но, опять же, скорее своим мыслям, отнюдь не мне.       Мне же, в силу уменьшившейся в поездку занятости, порой приходилось гнать прочь мысли о том, что принцесса Оринэи на поверку оказалась довольно приятная девушка и как возможный союзник выглядела очень неплохо. Она все еще оставалась гостьей из Альянса, при всех проверках и донесениях, и риск того, что науры выявили бы в ней предателя, пока еще оставался.       

      

***

             Замок Наместника Бэвэра, герцога Кайнэ Энегана Нами, располагался за городом, на холме, из окон открывался вид на Брилльдж, даже зимой пестревший яркими красками, на леса, окружавшие центр провинции, и поля, сейчас покрытые толстым, в рост человека, местами, слоем снега. Ворота замка распахнулись при нашем приближении, а сам кузен, в пятом колене, достаточно еще молодой мужчина в зеленом с серебром сюртуке, с густыми темными бакенбардами, обрамлявшими узкое, овальное лицо, ожидал на широких, чисто выметенных ступенях. Молодая жена герцога Нами, Сатия, застыла за спиной мужа, сложив руки на заметно округлившемся животе, который оказалось не в силах скрыть свободное темно-красное платье.       - Ваше Величество, - поклонился родственник, почтительно опуская взгляд и преклонив колено. Герцогиня, по очевидным причинам, реверанс сделать не могла и вместо этого опустила голову в знак почтения. – Для меня и моей супруги большая честь принять вас. Для вас и ваших спутников подготовлены лучшие покои, зала для аудиенции Полуночных готова. Я, если позволите, распоряжусь подать обед…       - Мне хотелось бы отдохнуть после поездки, - отозвался я, коротко кивая.       - Разумеется, мой Император, - новый поклон и распоряжения, градом посыпавшиеся на собравшихся здесь же слуг. Госпожа Оринэйская, замерев на несколько шагов позади меня, присела в реверансе, не спуская помрачневшего взгляда с молодой герцогини, но, поблагодарив за теплый прием, промолчала. Я, добравшись до уже привычных спальни и предварявшей ее гостиной, вызвал к себе Кайнэ, поспешно явившегося.       - Я очень рад поздравить тебя с ожидаемым событием, - когда слуги оставили нас наедине, я вполне искренне улыбнулся. Но вместо радостной улыбки родич ответил крайне мрачным взглядом.       - Я не знаю, сколь радостным оно окажется… - произнес мужчина, уставившись на стену. – Простите, сир…       - Что ты имеешь в виду? – неприятный холодок скребнул когтем. Кайнэ отличался любовью к миру и верой в лучшее. И такая мрачность могла говорить лишь о том, что молодой герцог был очень сильно взволнован. – Кайнэ?       - Беременность Сатии проходит очень тяжело, она почти половину ее провела в постели, мы опасались, что она может потерять ребенка, - лицо почернело окончательно. – Мой лекарь говорит, что прогнозы очень… Неблагоприятны. – Я, собравшись было похлопать его по плечу, в знак поддержки и поздравления, застыл, забыв опустить руку. Своего первенца они ждали более семи лет, и теперь услышать подобное, несомненно, было для него ударом. – Простите, сир, я несколько отвлекся от дела. – Кашлянув, Кайнэ взял себя в руки. – Полуночный Пиуэргурдран сообщил, намедни, что они прибудут через два дня и проведут аудиенции следующим днем. Вар устроен в лучших условиях и ожидает встречи.       - Прекрасно, - кивнул я. – Продолжайте, герцог, - то, что лучше было не затрагивать сейчас вопрос с его семейной ситуацией, было очевидно, дела тоже требовали внимания, и я обратился к принесенным помощником Кайнэ бумаги.       - Я предоставил в Дариан подробный отчет, касательно разрешения вызванного наводнением на западной части побережья бедствия. Пострадали в результате бедствия семь деревень, расположенных в непосредственной близости к Северному Морю, и прибрежные части Крэтжа и Дангрэхола, полностью разрушены пять деревень, Крэтжский порт, несколько улиц Крэтжа, в том числе расположенные на них склады, здание Магического Совета и одно из зданий Лекарского Дома. В Дангрэхоле была полностью разрушена Школа Магии, по счастью, наставникам и представителям государственных служб удалось спасти всех учеников. Существенный урон нанесен… - последовал сухой, лаконичный отчет о понесенных убытках морского промысла и продовольственных запасов, а равно и лекарского дома – разрушен практически полностью был склад с лекарствами и хозяйственными предметами. Погибло, при не слишком-то малых масштабах разрушений, всего чуть более тысячи человек, но без жилья осталось почти десять с половиной тысяч семей, колоссальные убытки понесли продовольственное снабжение запада провинции, международная торговля. Лекарскому дому Дангрэхола, полностью расположенному в пределах пострадавшей территории, повезло куда меньше, чем крэтжскому, и половина остававшихся там больных и две трети лекарей, санитаров, уборщиков и прочих работников, погибли.       Светлейший Герцог Нами, обстоятельно и неторопливо, рассказывал, приводя цифры и зачитывая документы, о покрытии убытков, о том, что завалы уже разобраны, наименее пострадавшие здания были частично восстановлены еще до наступления зимних холодов, и сейчас, ближе к весне, велась активная подготовка к весенним строительным работам по отстройке и ремонту разрушенных районов. Потерявшие кров семьи получили выплаты, покрывшие часть убытков, и были расселены, в кратчайшие сроки, в восточных частях провинции и в соседних территориях Никтоварильи, что и рассказывал мне кузен, когда в дверь настойчиво, несколько взволнованно постучали. Стук повторился, и, с моего кивка, выражавшего согласие, герцог разрешил войти…       Вошедшим оказался личный помощник Нами, попросивший у меня дозволения сообщить хозяину замка срочное, не терпевшее отлагательств известие, и несколько минут спустя вышедший было собеседник вернулся ко мне, напоминая цветом лица покойника, с глубоко залегшей в глазах болью, которую Наместник, уважительно и виновато поклонившись, тщетно пытался скрыть.       - Ваше Величество, я приношу искренние и глубочайшие извинения, но обстоятельства вынуждают меня откланяться… Если вы дозволите, разумеется.       - Что случилось? – кузен, попытавшись было отнекиваться, все же был вынужден, когда вопросы зазвучали чуть настойчивее, сообщить, что у его супруги, герцогини Нами, дескать, начались схватки, прогнозы крайне неутешительны и семейный лекарь изволили просить господина принять, как возможно быстрее, решение, пытаться спасать герцогиню или дитя.       - По мнению лекарей, и моего, и приглашенных, спасение… обоих спасти едва ли представляется возможным, они советовали найти опытного Целителя, но это не удалось, к сожалению. – Тихо, хриплым от сдерживаемой боли голосом закончил он. – Вернее будет сказать, я получил положительный ответ от именитого Целителя, но он не успел прибыть, сейчас в дороге… - которая, закончили без слов его мысли, уже никому становилась не нужна и стремительно теряла смысл.       - Я думаю, - мысль была несколько неожиданной, но, размышляя, не было ли возможности помочь дальнему родичу, хорошему, дружелюбному и трудолюбивому человеку, посвятившему всего себя семье и делам провинции, избежать страшной трагедии, я внезапно вспомнил, кого привез на встречу. – Принцесса Алеандра Оринэйская, вы, верно, слышали, Целитель. Она уже весьма опытна, при своем юном возрасте, и мы можем просить ее оказать, если принцесса сочтет это уместным, помощь вашей супруге…       - Если она согласится… - Нами едва ли до конца понимал мои слова, и я, заставив его сесть, погруженного в свои мысли, постаревшего на вид на десяток лет, убитого горем, что отражалось в каждой складке на лице, в каждом отчаянно-резком движении, в глазах, заблестевших от слез, велел вызвать принцессу Оринэи, не медля ни минуты. Едва ли прошло больше четверти часа, в дверь негромко постучали, и, получив подтверждение, слуга в сине-желтой ливрее пропустил, рассыпаясь в поклонах, молодую Целительницу. Черные волосы были все столь же аккуратно собраны в косу, только дорожная одежда сменилась на темно-зеленое свободное, достаточно простое, платье. Взгляд с порога скользнули на Кайнэ, и миндалевидные глаза прищурились.       - Простите, сир, мою дерзость, но, если я понимаю верно, у герцога Нами произошло несчастье? Что-то со Светлейшей Герцогиней и ее ребенком? – синеватое лицо мужчины поднялось на мелодичный звук ее голоса и рот открылся, тут же бессильно закрываясь.       - У герцогини начались схватки . Лекари сообщают, что, вероятнее всего, сумеют спасти лишь одного, роды протекают с осложнениями. Если вы были бы столь любезны… - режуще-твердый взгляд оборвал меня на полуслове.       - Если вы согласитесь, герцог, принять мою помощь, я сделаю все возможное, чтобы спасти ваших жену и дитя. Я не стану обещать, что непременно сделаю это, к сожалению, я лишь Целитель, но не отец Трингул, - мягкими шагами, плавно и одновременно быстро пересекши комнату, девушка мягко коснулась предплечья кузена. – Я сделаю все, что сумею, слово дворянина. Прошу только не отчаиваться, Диада милостива к благочестивым людям. – Губы тронула едва заметная тень улыбки.       - Если вы спасете их, я исполню любое ваше пожелание, я…       - Обождите с обещаниями и благодарностями, покуда не будет известий, прошу вас, - тактично, почти ласково прервала его девушка, едва ли удостоив меня взглядом.       - Да… конечно… - растерянно кивнул беспомощно опустивший плечи и впервые на моей памяти похожий на новорожденного, слепо тыкавшегося во все стороны щенка герцог. – Вас проведут в покои моей супруги… - он нервно оглянулся на меня, во время их беседы хранившего молчание.       - Полагаю, герцог, ваш доклад будет уместнее продолжить в более подобающее время, - заметил я. – Вы можете быть свободны. От имени дворца, Ваше Высочество, мы благодарим вас за участие и любезное согласие… - взгляд Целительницы вновь заставил меня осечься.       - Полагаю, благодарности и мнение дворца мы сможем обсудить позже в более удобное время, сир. Я оказываю помощь тем, кому она нужна, и сейчас делаю это не по просьбе дворца, - острые, при всей почтительности тона, подобно смертоносным лезвиям самирских клинков и драконьим когтям, фразы врезались в уши. – Если вы желаете, герцог, можете оставаться в покоях супруги, уверена, ваше присутствие поможет ей набраться столь необходимых сейчас сил, - уже куда мягче, теплее и по-живому сочувственно заметила девушка, в мыслях которой я плавно превращался сейчас в бесчувственное бревно. Однако же вслух она обращалась ко мне, постоянно кланяясь и изображая реверансы или поклоны, с должным, и даже чуть большим, чем требовалось, почтением, и винить ее в неуважении внешних оснований не было…       Роды герцогини продолжались, а я периодически осведомлялся, какова ситуация, более суток, и, по отчетам самиров и слуг, все это время Целительница не покидала комнаты роженицы, более того, не уходила отдыхать, хотя отправляла помогавших ей лекарей на отдых, и обстановка в замке с каждым часов все накалялась и накалялась…. Пока, наконец, с тщательно скрываемым облегчением мне не доложили заветное – у молодого герцога и герцогини родилась дочь, девочка жива, хотя и очень слабенькая.       - Каково состояние герцогини? – почему-то слегка похолодело на душе, когда я услышал, что девочка жива.       - Герцогиня очень устали и очень слабы, Ваше Императорское Величество, - тут же склонился слуга. – Но они живы и чувствуют себя относительно хорошо. Принцесса Алеандра, благочестивейшая душа, если позволите, остаются с герцогиней и малышкой, они говорят, им еще нужна ее помощь. Были осложнения в положении плода, с пуповиной, и опасности весьма сильных повреждений у молодой матери, но роды прошли успешно, сир. Принцесса Алеандра любезно извещают, что опасности для матери и новорожденной более нет, но они отказались пойти отдыхать …       - Разумеется, - кивнул я, и, памятуя о полученном за завтраком сообщении, добавил: - Сообщите Ее Королевскому Высочеству, что аудиенция состоится послезавтра в Большом Зале Брилльджского Замка, ровно в полдень.