Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимых

      Я была немало удивлена, что так и не была выдана подобающая одежда для аудиенции, любезно предоставленной Императором Никтоварилианской Империи в достаточно короткие сроки, при том, что мне (по понятным причинам) было запрещено покидать гостиницу, в которой я остановилась и по сей день была единственным посетителем. Еще больше я изумилась, когда в день аудиенции темные глаза самира, стоявшего подле трона, полыхали почти откровенными молниями, из чего позднее сделала вывод, что они в этом происшествии замешаны не были, и что, если это и была какая-то провокация со стороны дворца, Особый Отряд в ней не участвовал.       В тот день ко мне прибыли пара то ли слуг, то ли мелких чиновников из дворца, сообщивших, что им надлежит доставить меня во дворец для скорой аудиенции, и, весьма любезно, попросили меня собраться по-возможности побыстрее. Подобающего случаю облачения так и не было предоставлено, мерки никто не снимал, что породило в голове множество вопросов и крайнее недоумение от ситуации.       Вариантов, впрочем, объяснений для происходивших странностей было несколько, и это с равным успехом могли оказаться как провокации со стороны секты Внемлющих Истине, призванные очернить меня в глазах принимающей стороны, так и провокации со стороны самих властей Никтоварилианской Империи (хотя это порождало уже, в свою очередь, вопросы, для чего они служили либо чем были вызваны). Но второй вариант выглядел менее вероятным с учетом, что в Империю я прибыла под покровительством Таунака, и по рассказам Танры те, к кому мы ехали, производили совершенно иное впечатление. И едва ли стали бы пытаться столь радикальным образом унизить или опозорить дипломатическое лицо с самой первой встречи.       Однако нельзя было исключать не самого вероятного варианта с тем, что эти действия со стороны никтоварилианской власти были проверкой. На прочность ли, на реакцию или на поведение, оставалось только гадать. Как бы то ни было, терять лицо в этих странных обстоятельствах и поддаваться на чьи бы то ни было провокации я не была намерена, равно как и дать стороне Круга хоть малейший повод возложить вину за складывавшуюся ситуацию на меня и обвинить равным образом и в выказывании неуважения и презрения к Императору Никтоварильи и в более тонких и коварных умыслах. Эти соображения заставили еще минувшим вечером вновь тщательно осмотреть и оценить все имевшиеся при себе вещи, и даже спросить служанку, принесшую в комнату ужин, не было ли доставлено чего-то от имени Отряда или Дворца.       Но картина за пару дней радостнее не стала, и самыми приличными на вид оставались еще в Иринэйском лесу убранная на дно мешка роккандская форма мага и сархарское саюджи. Оба наряда назвать хоть немного подходившими для встречи с правителем Никтоварильи было невозможно. Из двух зол надлежало выбрать меньшее. Впрочем, здесь как раз долгие раздумья совершенно не требовались – за окном мело снегом, морозы с каждым днем, судя по попыткам общаться со служанками, крепчали, и шелковое тонкое и легкое сархарское платье было бы далеко не лучшим решением даже из-за погоды – так или иначе, до дворца еще предстояло ехать, и едва ли экипаж был бы достаточно теплым, чтобы тончайшей шелковой ткани и плаща (не самого плотного к тому же) хватало. Но даже если отбросить зиму и погоду за стенами гостиницы, просить о помощи и посредничестве во встрече с наурами и предстать при этом перед правителем Империи в довольно откровенном для северных стран наряде, оголявшем живот, почти половину плеча и большую часть спины (что тем более следовало бы прикрыть) было… Мягко говоря, странно. И выбор, который не то, чтобы и имелся, пал на форму. И уже к утру, большую часть ночи проворочавшись из-за волнения, сомнений и попыток выстроить в голове речь без сна, я решила все же предупредить о возникшем недоразумении и уточнить, что в связи с ним следовало делать, того, кто должен был меня встретить, не сомневаясь, что перед непосредственно аудиенцией меня ожидала встреча с кем-то из чиновников или помощников. С этими-то немного успокаивавшими мыслями под утро я все же сумела на несколько часов заснуть.       К приехавшим за мной мужчинам я вышла довольно быстро, надев и тщательно поправив форму и аккуратно расчесав волосы. И скрыв свой не самый подобающий вид до прибытия во дворец под длинным темным плащом. К утру уверенность в том, что накладка с платьем была так или иначе связана с Внемлющими, после раздумий, укрепилась. Проверять подобным образом было бы крайне странным действием со стороны Никтоварильи, к тому же, граничившим с откровенным оскорблением и демонстрацией пренебрежения, если не сказать презрения.       Но появление на формальной, к тому же оказанной в очень короткие сроки аудиенции, при том, что я якобы представляла интересы давнего союзника Империи, в подобном виде могло быть отрицательно оценено уже принимающей стороной и вызвать сомнения и подозрения как в моих истинных воззрениях, так и в подлинных целях и причинах встречи. Оценить шаг, на который я пошла из-за отсутствия иного хоть сколько-то подобающего варианта, могли как верно, и искать уже со своей стороны подлинных виновников недоразумения, так и обвинить меня в неуважении, или заподозрить в глупости… Или, что было бы многократно хуже, в тайном служении Внемлющим и Рокканду. И кто бы на самом деле ни стоял за всем этим, целью он преследовал, и чем дольше я размышляла об этом, тем крепче уверялась в этом мнении, омрачить наши (и прежде всего, подозревала я, Императора Арэна) взаимные впечатления при первой встрече…       Встречала меня леди Элиа Фэрт, в просторном холле, открывавшемся сразу за огромными двойными парадными дверями дворца, к которым вела широкая полукруглая и довольно высокая лестница. Чарванка приветливо улыбнулась, вежливо склонила голову в неглубоком кивке, поприветствовала «почетную гостью» и провела меня сперва в небольшое помещение, соседствовавшее с парадными залами дворца, встречавшими гостей у входа. Возможно, в иной ситуации я бы попыталась хотя бы частично рассмотреть по пути убранство высоких и неожиданно светлых для «темного» дворца зал, но в тот момент меня беспокоило совершенно иное. И когда молодая герцогиня жестом предложила мне присесть, любезно заметив, что я могла снять плащ, я поглубже вдохнула, сохраняя спокойный вид, и взглянула на девушку.       - Леди Элиа… Полагаю, возникли некие недоразумения или непредвиденные обстоятельства, однако должна сообщить, что мой вид несколько не подобает для встречи столь высокого уровня, - с этими словами я сняла плащ, бережно навесив на высокую вешалку, смутно напоминавшую то ли дракона, то ли морского змея из старых легенд, и чуть склонила голову, обращая внимание чарванки на мое облачение. Впрочем, в этом она не нуждалась, поскольку по мне скользнул внимательный взгляд, серые, чуть отливавшие серебром, выдавая самирскую кровь, глаза расширились… И довелось по достоинству оценить самообладание «хозяйки и проводника», поскольку на лице не дрогнула ни единая черта.       - Ваше Высочество, - спокойным и ровным голосом, словно ничего не произошло, заметила девушка, - я вынуждена уточнить… У Вас должны были снять мерки и предоставить вам соответствующее платье. Как я могу предположить, исходя из вашего наряда, этого не было сделано?       - Именно так, - кивнула я, поневоле немного смущенно улыбнувшись и крайне неловко себя чувствуя. – В минувшие несколько дней меня никто не посещал, включая портных либо модистов, до сегодняшнего утра. И утром представители дворца лишь попросили меня собраться для выезда… Я предположила, что, возможно, платье надлежит подобрать уже в стенах дворца… Однако, не имея уверенности в этом, была вынуждена выбрать из своих вещей те, что выглядят наиболее подобающе. К сожалению, у меня при себе не столь много одежды и она, большей частью, не в лучшем состоянии.       - Я понимаю, нам известно об обстоятельствах вашей жизни в последнее время… - кивнула чарванка, миловидное лицо которой отражало некоторую задумчивость. - Что ж, к сожалению, вынуждена сообщить, что ваши предположения касательно подбора платья непосредственно перед аудиенцией были ошибочны… Мы, разумеется, непременно выясним, что именно произошло, и я приношу с нашей стороны глубочайшие и искренние извинения…       - А подобрать что-то подходящее случаю… Сейчас...? – осторожно на всякий случай уточнила я. Мало, впрочем, сомневаясь, что, если бы это было возможно, именно этим бы присевшая в одно из нескольких имевшихся в помещении кресел девушка и занялась.       - К сожалению, процесс выбора платья потребует определенного времени, к тому же его, вероятнее всего, придется подгонять под вашу фигуру. И к платью нужны подобающие прическа, туфли… - девушка невольно скользнула взглядом на мои сапоги, минувшим вечером старательно начищенные, за неимением какой-либо другой обуви. – У Его Величества сейчас встреча с послами, но, опасаюсь, она уже близится к завершению, - чарванка, поразмыслив еще немного, поднялась. – Принцесса Алеандра, полагаю, вы пока можете подождать здесь, я распоряжусь принести чай, если вам угодно. Я доложу о произошедшем казусе и справлюсь, как нам надлежит действовать в сложившейся обстановке, - девушка, вновь учтиво склонив голову, выскользнула за дверь.       Спокойно сидеть в мягком, обитом бархатом, кресле было довольно сложной задачей, поскольку, стоило остаться в одиночестве, в голове снова зароились мысли о том, кто за всем стоял и какие цели преследовал. То, что встретившая меня девушка была крайне обескуражена, было очевидно, из чего напрашивался вывод, что леди Элиа в этом замешана не была и не знала, как ей следовало реагировать на мое «выдающееся появление». Косвенно это подтверждало и непричастность никтоварилианской стороны в целом. И на первый взгляд в мою невиновность и старания выразить собственные неловкость и смятение чарванка поверила, однако нельзя было забывать, что она трудилась в Особом Отряде и наверняка виртуозно умела изображать любые эмоции и реакции, сколь далеки от истинных они бы не были.       Вернулась девушка через добрую четверть часа, когда молчаливая улыбчивая служанка, что я предположила по простому серому с черным платью с вышитым у левой ключицы гербом, изображавшим все то же неизвестное дерево, что украшало и форму самиров Отряда, уже принесла чай и сладкое печенье, и я успела выпить с половину чашки, чтобы отогнать размышления и настроиться на встречу. Герцогиня, с любезной улыбкой, сообщила, что Император Арэн Второй великодушно изъявил согласие принять меня в том облачении, которое я ввиду недоразумения, вызванного невыясненными пока причинами, подобрала среди собственно одежды. И, провожая меня через широкую просторную и безлюдную, не считая спешившей куда-то служанки, залу, заметила, что этим утром ко мне должен был прибыть так же и цирюльник.       - Как я понимаю, этого тоже не произошло, и в таком случае должна уточнить, известно ли вам имя замещавшей меня ввиду обстоятельств леди?       - Кажется, ее звали леди Куафи Мэжрэ, - припомнила я. – Я еще спрашивала ее о платье, она обещала, что оно будет предоставлено… И более мы не встречались.       - Я вновь приношу вам самые искренние и глубокие извинения за это недоразумение, Ваше Высочество, и беру на себя смелость заверить, что это не было умыслом со стороны Никтоварилианской Империи и не имело целью сколь-нибудь оскорбить ваше достоинство и вашу честь, - кивнула чарванка, и взглядом указала на резную двустворчатую дверь в полтора моих роста, украшенную все тем же деревом, на верхушке которого горделиво восседал крупный орёл. У двери уже ожидал мужчина в черных с алым и серебром одеждах, доложивший обо мне тем, кто ожидал по другую сторону.       Тронный зал, на беглый взгляд, был просторным, светлым, выполненным в кремово-светлых, золотистых и отчего-то алом с черном тонах. Однако взгляд лишь рассеянно скользнул по стенам, мраморному полу и немногочисленным собравшимся в зале людям, которые, как я отметила, все были мужчинами, пока я пересекла часть зала, и в паре-тройке десятков шагов от восседавшего на троне человека преклонила колено в соответствии с вызубренными правилами протокола. Рассудив, что это было вполне приемлемым для ведения разговора о делах расстоянием, и если бы Император пожелал, чтобы я подошла ближе, то сказал бы об этом сам. Попытка показать собственную безобидность и лояльность это, разумеется, была немного детская и наивная, и все же, понадеялась я, могла немного сгладить не самое удачное начало встречи. Однако в ответ на приветственные фразы указаний, что мне следовало подойти ближе, не последовало, и я перешла к предлогу и целям своего визита.       Когда мне позволили поднять на правителя Никтоварильи глаза – сложилось впечатление, что мужчина прочитал не самые лестные мысли по поводу затянувшегося стояния на коленях, и аккурат после их зарождения указал, что я могла встать, - первым же, что поразило, была глубина его взгляда, внимательного, устремленного на меня. И отчетливо свидетельствовавшего, что человек, сидевший на высоком темном на фоне зала троне, не упустил не единого слова из рассказа. Лишь несколько мгновений спустя я осознала, о какой перемене его облика говорила Танра – лицо искажали три багрово-черных, но при этом застарелых, шрама, наискось пересекавшие лоб, скулу, бровь… Их я отметила еще когда шла от дверей зала ближе к трону, но они как-то ускользнули от восприятия, отмеченные лишь краем сознания.       Впрочем, на мой неискушенный вкус они сделали и без того суровое, но притягивавшее взгляд лицо еще более мужественным и внушительным. И на мгновение заинтересовало, каким оружием могли быть нанесены подобные повреждения. А чуть позднее эти мысли я, считая их неуместными и нетактичными, а в тот момент и совершенно лишними, постаралась изгнать из головы. Конечно, шрамы не могли не выделяться на бледной коже, и все же куда больше завораживали глаза, проницательный взор которых ощущался почти кожей.       Император Арэн Второй, вопреки всем страхам и ожиданиям, произвел очень положительное впечатление – впервые, исключая Танру и, быть может, герцога Фэрта, меня слушали столь внимательно, и к словам относились с такой серьезностью. При этом даже дойдя до страшной карты (впрочем, еще более ужасавшее открытие я берегла для науров, которым предстояло стать первыми, кто его увидел бы здесь), щедро указывавшей, где искать Стражи и важнейшие артефакты, правитель Империи сохранял поразительную выдержку и хладнокровие, словно я подала ему смету за строительство бани. Приятно удивляло и терпение «темного» повелителя, ибо я отчетливо понимала, что о моих скитаниях им просто не могло не быть известно, и все же повествование не прерывали, не выражали никакого недовольства тем, что я долго говорю, не напустились с обвинениями в том, что выглядела я совершенно неподобающе, не заставили расшаркиваться в многочасовых любезностях. После аудиенции меня ожидала леди Элиа, любезно пригласившая все в ту же комнату, где мы находились ранее, и уже более детально расспросившая, за принесенным служанкой чаем, об обстоятельствах встречи с леди Куафи.       В гостинице пришлось провести еще пару совершенно праздных недель, однако на этот раз мне были предоставлены еще несколько книг по местным легендам и сказкам и об истории Империи, а пару раз вернувшаяся к роли «хозяйки и проводника» молодая герцогиня и вовсе выезжала со мной в город, где мы посетили пользовавшуюся у знати спросом модистку, дамского мастера, приведшего в порядок мои волосы, и несколько салонов. А позже я была вновь приглашена на беседу с Императором, на этот раз в еще более уединенной обстановке, в, насколько я поняла, рабочем кабинете последнего. Кабинет имел роскошное убранство, мебель из красного дерева, янтарь и золото в отделке… И мужчина, беседовавший со мной, облаченный в черный с серебром мундир, под котором просматривались край рукава и воротничок черной же верхней рубашки, на этом фоне сильно выделялся. И оказавшись куда ближе, чем в первую встречу, я невольно поймала себя на мысли, что узнала взгляд с портрета в доме Наруса. И, более того, окончательно уверилась в мысли, что знала его лично задолго до недавней аудиенции. По меньшей мере… Встречала. А на следующий день после этой второй встречи, когда разговор зашел о моем даре, условиях дальнейшего пребывания в Империи и предстоящей работе, состоялся мой переезд в стены Дарианского Дворца на время ожидания решения Полуночных…              

***

             Проследив взглядом за удалившимися слугами, которые помогли с переездом в новые комнаты, я с любопытством осмотрелась. Прочная крепкая дверь с засовами выводила в один из просторных дворцовых коридоров, светлых – повсеместно украшенных магическими светильниками и масляными фонарями. В углублениях стен прятались вырезанные из мрамора птицы и горделивые фигуры зверей, у арок радовали взор кадки с декоративными деревцами и изящные вазы, стены украшали гобелены, пейзажи с лесами и озерами, мозаики, демонстрировавшие сцены из легенд и священных писаний… Во время даже довольно торопливого путешествия по лестницам и коридорам дворца, относительно ранним вечером (видимо, чтобы не смущать немногочисленным багажом высокородных соседей) я невольно восхищалась светом и красотой – уходили ввысь расписные потолки, завораживали отделка стен и легкие, невесомые занавеси на окнах, в общее великолепие, однако, отнюдь не помпезное и не броское, вписывались даже двери, украшенные затейливой резьбой…       Покои, как оказалось, состояли из трех комнат, одной из которых оказалась большая уборная, с мраморной ванной. Небольшая спальня и чуть больших размеров, но тоже весьма скромная гостиная. Все выполнено в светлых тонах – кремовый, зеленый, серебристый, широкие окна, высокие потолки… От комнат в пределах «магического коридора» в Гвенто-Рокканде эти покои, не слишком большие, отличались разительно. Бросив взгляд на пару больших коробок, для шляп, и небольшую корзинку, вместившие все мое добро, кроме осторожно сложенной на кровати одежды, я подошла к картине в гостиной, изображавшей невысокие горы, с которых сбегал водопад, образуя своего рода озерцо. Эти места были мне очень хорошо знакомы, поскольку неведомый художник запечатлел одно из духовных мест Оринэи, обитель духов, подобных Наар-Гха, уже немного подзабытому духу Иринэйских лесов, куда мы несколько раз прибывали вместе с отцом. Этот водопад был расположен в черте Иринэя, в полудне езды от Раскиса, города, в котором стоял мой дворец. Города, в котором я появилась на свет. Было ли это совпадением, я не знала, но пальцы сами собой коснулись добротной рамы из вишневого дерева, украшенной узором, отделанным позолотой и изображавшим плющ.       - Ты будешь напоминать о доме, - немного грустно улыбнулась я, скользя взглядом по гравюрам, с пейзажами гор и деревушками или мелкими городками, на стенах, по гобеленам, на которых были вышиты растения и цветы, на большой гобелен, демонстрировавший гордо поднявшегося на дыбы единорога...       В Оринэе природа пользовалась большим почтением, к ее покровительствующим духам и иным проявлениям, будь то бабочка или дуб, относились с уважением, стремясь не нарушить гармонию. Охоту принимали только для добывания пищи, и не одно поколение моих предков, включая отца, никогда не выезжало на охоту ради развлечения. К восшествию Аланда Девятого на престол в стране не существовало и самого понятия «придворная охота». Да и из знати охотились лишь единицы, не слишком этим кичась. А символом королевства, изображенным на гербе, был единорог – редкое животное, в Оринэе встречавшееся чаще, чем в других странах. Единороги были добродушны, пугливы, по поверьям, увидеть единорога было доброй приметой, но удавалось это избранным. После пришествия в мир Алого Тигра их и без того малая численность сократилась втрое, и единорог стал поистине редчайшим зверем в Бартиандре.       Белоснежное же животное с гобелена посматривало правым глазом, словно желая что-то сказать. Тряхнув головой и отогнав наваждение, я, мысленно радуясь, что общество слуг никто не навязал, принялась разбирать немудренные пожитки – платья, духи, башмачки, книги, кое-что из принадлежностей для письма и кое-что лекарское, остававшееся в моем бездонном походном мешке. Все это отправлялось в шкафы и на полки, покуда я, сморгнув навернувшиеся на глаза при мысли о том, как здесь все... по-оринэйски… слезы, предавалась воспоминаниям о недавних событиях, в конечном итоге приведших меня сюда, во дворец Императорской Династии Фамэ. Или, как озвучила сопровождавшая меня сюда Элиа, Дарианский Дворец…       Закончив с уборкой платьев, приобретенных во время поездок с чарванкой в город, я взялась за туники, заботливо отправляемые в большой комод в спальне, или сваливаемые в кучу, если я решала, что они даже для «домашнего удобства» уже не подходили. На столике в гостиной лежали бумаги, повествующие о некоторых правилах жизни во дворце, своего рода «полезные заметки», предоставленные невысоким мужчиной в черном с серебром камзоле и узких длинных штанах, о котором запомнились только хрипловатый голос и усы. Я рассудила, что он был кем-то вроде старшего слуги или смотрителя дворца. Усач пообещал зайти через четыре часа, для личной беседы, и удалился одним из первых. И сейчас, складывая одежду, я невольно вспоминала широкоплечую, явно высокую фигуру, в черной с серебром одежде. Я не уверена была, какого роста Император, но, припоминая портрет в доме Наруса, не сомневалась, что намного выше меня.       Жемчуг и камни, украшавшие саюджи, узор которого я изучала, погрузившись в воспоминания, очень отчетливо ощущались на подушечках пальцев, когда я провела ими по украшению сархарского облачения. Белый и зеленый, любимые цвета матушки, а мои, в свою очередь, зеленый и черный. Вот только уже безгранично давно не доводилось их носить. Впрочем, знала я, если науры не сочли бы меня опасностью, подлежавшей незамедлительному устранению, у меня был шанс носить свои цвета здесь. Ведь какое-то время, вероятно, долгое, приходилось здесь провести, как бы я ни хотела обратного. Одного желания, что я прекрасно осознавала, было мало, а находиться там, куда дотягивались когти Карлона, было крайне опасно – свою ненависть ко мне Император Великого Рокканда скрывать очень даже перестал…       Вновь вспомнились спокойные, уверенные движения, пронизывающий взгляд, низкий глубокий голос, пальцы, на мгновение коснувшиеся пакту при второй встрече, на которой впечатление о нем как о человеке дела, серьезном и внушающем почти неосознаваемое уважение, усилилось, и сам разговор носил весьма доброжелательный, хотя и подчеркнуто формальный, характер. Ни одного перстня, которые в большом количестве увенчивали пальцы Карлона, аккуратные короткие ногти царственной руки, широкие кисти, уже знакомые по портрету в доме покойного Учителя. Я и сама не могла понять, почему, но была уверена, что к той пресловутой ситуации с платьем он причастен не был, и унизить меня стоянием на коленях, по сути, тоже не собирался – возможно, думалось, словно я искала оправдание, это была особенность местных аудиенций, возможно, имелась еще какая-то причина или я не заметила неких не облеченных в слова сигналов.       На миг мелькнула, и тут же была изгнана прочь, мысль, что ведь и решение о моем переезде во дворец – его, и комнату, столь радовавшую тосковавшее по родине сердце, подготовили по его приказу. Изгнана была и другая мысль, что я совсем скоро имела все шансы встретиться с ним в третий раз – дабы окончательно утвердиться в роли наставника его сына. Мысли же, словно подшучивая, продолжали вытаскивать из памяти подробности обеих встреч, при всех попытках переключить внимание на расставляемые по туалетному столику баночки и тюбики с пудрами и помадами. Последней мыслью, после которой отделаться от этих неуместных размышлений удалось, было значение имени посредника во встрече с Полуночными.       - Арэн… Защитник… Красиво. – И, уже громче, окидывая взглядом почти разложенные вещи, я добавила: - Я знаю, сир, что вы не причастны к сложившейся ситуации и приняла извинения дворца, - я не сомневалась, что за мной следили в гостинице и продолжали здесь, и что эти слова не могли остаться без внимания. Но и сама с трудом понимала, зачем их говорила – чтобы успокоить мужчину и уверить, что все в порядке – до него ведь это не могли не донести, или же скорее для того, чтобы успокоить самое себя и прогнать мысли о недавнем унижении.       Видимо, времени прошло много, пока я раскладывала книги, расставляла духи и убирала платья, поскольку, выйдя в гостиную и принимаясь разбирать последние мелочи, услышала громкий, но не слишком настойчивый стук в дверь. За дверью обнаружилась приветливо улыбнувшаяся леди Фэрт, с моего вежливого кивка прошествовавшая внутрь.       - У вас очень уютно, но комнаты еще кажутся необжитыми… - заметила она после обмена любезностями. – Думаю, скоро это изменится, вы только сегодня сюда поселились, и я не удержалась от удовольствия стать вашим первым гостем.       - Здесь все очень красиво, и похоже на мою родную страну… - кивнула я.       - Я очень рада, что вам понравилось. Я взяла на себя смелость заняться подготовкой ваших комнат, когда Его Величество отдали распоряжение. Мы с братом чувствуем себя виноватыми в казусе на аудиенции, и решили, что будет уместнее, если сейчас мы лично все устроим… Правила проживания во дворце весьма просты, вы можете пользоваться водой и иными удобствами неограниченно, находиться почти во всех помещениях дворца, я покажу вам его, в ваши покои без вашего согласия могут войти только представители Особого Отряда, и только в случае, когда для этого имеются веские основания, такое происходит крайне редко. Покои убираются три раза в неделю, время вы согласуете чуть позднее…       - И сама я ничего не могу делать? – за минувший год ухаживать за собой я привыкла сама, к тому же праздного времени предвиделось весьма много, и его надлежало чем-то наполнить, к тому же, обыденная ручная работа вроде смахивания пыли с полок иногда была и крайне благотворной для размышлений.       - Я понимаю вас, я сталкивалась с подобной проблемой, когда въехала во дворец. Вы можете делать что-то сами, если считаете уместным, но не лишая служанок дворца возможности выполнять их работу. К вам после ужина подойдут для согласования условий.       - А разве вы… не всегда жили здесь? – девушка на этот вопрос улыбнулась уголками губ, едва заметно, и отрицательно покачала головой. Однако даже этот, не самый аристократичный жест, в ее исполнении оказался очень грациозным.       - Я дочь покойного графа Фэрта, отца нынешнего герцога, но герцогиня Фэрт не является моей матушкой. Я родилась в небольшом городе на юге, и провела два года в сиротском доме, моя матушка скончалась, когда мне было тринадцать. Когда исполнилось пятнадцать, старший брат любезно забрал меня к себе, я получила образование и работу. И столкнулась с теми же вопросами, что и вы, привыкнув ухаживать за собой и местом, где живу, сама. Случались и забавные, и довольно неприятные события, но со временем я привыкла к порядкам дворца. Уверена, вы очень скоро подберете наиболее удобные для вас и слуг решения.       - Я разделяю ваше мнение, - улыбнулась я. – Я очень польщена тем, что вы стали первым моим посетителем, и с радостью приму предложение осмотреть дворец. – Мы вышли в коридор, Элиа дождалась, пока я заперла дверь на ключ, и мы неторопливо зашагали среди картин на стенах, ваз и гобеленов. Ковры на полу заглушали шаги наших ног, обутых в легкие туфельки, ибо я не намеревалась выходить из дворца. Тяжелая бархатная юбка шуршала по полу, как и легкое шерстяное платье леди Фэрт.       – Для начала, я покажу вам залы, библиотеку, некоторые служебные и хозяйственные помещения, полезно знать, где они находятся, и, полагаю, на сегодня будет достаточно. Разумеется, это могли сделать слуги, но я сочла уместным совместить ваше знакомство с дворцом и наше приятное и для вас, смею надеяться, общение.       Дворец представлял собой полукруглое здание, от которого отходили два параллельных крыла, представлявших собой жилые части. Всего в здании было три этажа, не считая цокольного, почти подвального (впрочем, возможно, нижних ярусов было больше одного, но мне довелось только увидеть уходившие вниз не слишком приметные двери, и спутница сообщила, что помещения, находившиеся там, были как раз одними из тех, куда мне входить было запрещено).       На втором этаже южного крыла, собственно, я и обитала, по соседству с другими проживавшими постоянно или имевшими во дворце собственные покои дворянами и служащими высокого ранга. Элиа любезно показала двери нескольких служащих дворца, к которым мне могло потребоваться обратиться, и кабинеты, принадлежавшие либо кому-то конкретному, либо находившиеся в пользовании сразу нескольких человек, и просторные проходные залы с кушетками и диванчиками, где можно было отдохнуть или побеседовать с другими обитателями дворца. И мы выбрались на широкую лестницу из белого с розоватыми нотками мрамора, с лакированными перилами и мягкими коврами, уводившую на третий этаж, где, как сообщила моя спутница, располагались покои для иностранных делегаций, членов императорской династии и открытые для посещения закрытые галереи, которые чарванка обещала обязательно показать в ближайшее время.       - Собственно, там собраны подарки Империи от наших союзников либо стран, с которыми нас связывают дипломатические и торговые отношения, портреты членов Императорской династии и наиболее выдающихся жителей и друзей Империи за всю ее историю, - с улыбкой сообщила девушка. – А еще образцы народного искусства Империи и стран Круга и много прочего интересного. Я, когда только переехала, с удовольствием их изучала. Уверена, вам тоже понравится, — это Элиа озвучивала, пока мы спускались на первый этаж.       Первый этаж южного крыла, где располагались мои комнаты, выходившие окнами на небольшую площадь-плац, занимали некие хозяйственные помещения, откуда вкусно запахло свежей выпечкой, из чего я сделала вывод, что там же располагались и какие-то кухонные помещения или что-то подобное, а вот на первом этаже северного крыла находились самые простые жилые комнаты, по словам чарванки, предназначенные для ряда работников дворца, тех, кто жил не в городе или не в расположенном в хозяйственном дворе двухэтажном большом доме для семей слуг.       Центральное крыло занимали просторные холл и комнаты, являвшие собой нечто среднее между галереями и гостиными, высотой, как оказалось, в два этажа. Их украшали цветы, вазы и многочисленные скульптуры и картины, а вдоль стен стояли диванчики и кресла с небольшими столиками. Там же располагались и тронный зал и зал для приемов с предварявшими их помещениями-приемными, высокие, занимавшие на деле два этажа, и, если судить по тронному залу, с которого началось мое знакомство с новым домом, убранные богато, но без излишней помпезности, которой было пронизано буквально все в Гвенто-Рокканде.       Мы, пройдя по этим самым гостиным, как я про себя окрестила эти залы, заметив в них пару сархарских ваз и небольшую фигурку слона, украшенную драгоценными камнями, вышли на точно такую же лестницу, как та, по которой только что спускались, и принялись подниматься на второй этаж. На мой вопросительный взгляд сопровождающая только улыбнулась.       - Первый этаж Центрального крыла почти весь занимает два этажа. Поэтому это, увы, единственный для вас путь в северное, - я же заметила строгую, украшенную вырезанной эмблемой Особого Отряда дверь, по соседству с лестницей наверх, и поневоле задержала на ней взгляд. Элиа это заметила. – Это закрытая часть дворца. У Отряда есть центральное здание, оно в городе, но есть и помещения во дворце. Командование большей частью идет как раз отсюда, поскольку так удобнее выполнять обязанности по охране Императорской династии и высоких гостей, - лаконично заметила девушка. – В случае, если у вас, не дай Диада такому случиться, появиться повод обратиться к Отряду, вам следует подойти сюда, - мы поднялись наверх и попали в подобие небольшого зимнего сада, если судить по изобилию цветов и декоративных растений в изящных, медного оттенка и кремовых кадках и вазах, откуда девушка провела меня сперва в длинный коридор с множеством дверей, рассказав, что здесь тоже находились жилые покои, в том числе несколько семейных, с несколькими спальнями, и наконец остановилась почти в конце коридора, упиравшегося в большую двойную дверь. Мы же стояли у более скромной, темного дерева, с вырезанными на ней узорами и молоточком в форме волчьей головы.       - А здесь живем я и мой брат. Вы можете обратиться в любое время, - дружелюбно улыбнулась чарванка, но на меня скользнул внимательный и проницательный взгляд.       - А почему волк? – полюбопытствовала я.       - Фамилия нашей семьи с самирского языка переводится как волк. Можно сказать, что это родовое животное, - я же невольно вспомнила брата этой столь милой и приветливой девушки. Почти пугающе мрачный, строгий мужчина, с проницательным взглядом, в котором и впрямь, сейчас очень четко нарисовало воображение, словно бы виднелось нечто волчье. Вот только поводов его бояться у меня, казалось бы, не было. Девушка же открыла передо мной двойные двери, как оказалось, в библиотеку. Огромную, с большими окнами, с лестницей еще и на первый этаж, с книжными стеллажами под самые потолки и креслами со столиками в укромных уголках. Книг были десятки, если не сотни тысяч, и от этого зрелища захватывало дух… Сюда я и решила наведаться в первую очередь после того, как немного освоюсь.       Дальнейшая экскурсия состоялась в заснеженный сейчас огромный парк, со зверинцем, прудом в окружении беседок, и сейчас не замерзшим, прогулочными дорожками и аллеями, который, когда Элиа сообщила, что для обитателей дворца он всегда открыт, добавился на второе место в список мест, которые я намеревалась посетить. Там-то мы с новой знакомой и задержались, прогуливаясь среди покрытых инеем деревьев, пока Элиа рассказывала свои первые впечатления от дворца, поначалу ей очень непривычного и почти пугавшего роскошью после приюта в глубинке, и любовались находившейся под холмом, на котором стоял дворец, рекой, к которой спускались длинные каменные лестницы, выводившие на набережную, и знакомились с некоторыми моими новыми соседями.              

***

             С каждым днем Дариан становился все более заснеженным, я понемногу изучила кое-что во дворце и теперь коротала свободное время в покоях, всегда чисто убранных, изучая наанак, который становился для меня все более привычным и я уже без труда объяснялась на нем, вспоминая детство и уроки, составляя планы занятий с Его Императорским Высочеством, проводя вечера за книгами, которые было позволено брать в дворцовой библиотеке… Выполняя кое-какие мелкие бытовые занятия, вроде починки небольших прорех на одежде и пришивания пуговиц. Иногда заглядывали герцогиня Фэрт и реже сам герцог, проявивший самое деятельное участие в моей жизни после казуса на аудиенции. Я изучила и раскинувшийся по левую сторону от дворца парк, сейчас тоже большей частью укутанный снегом.       Первые несколько недель обучения Его Высочества выдались непростыми и волнительными – я прежде никогда не учила кого бы то ни было чему-то, и не имела практически никакого представления о том, как взяться за дело – о чем сразу и предупредила Императора, заявившего, однако, что ничего страшного здесь не было и этот факт, разумеется, ими был учтен.       Изучая в первый день познания и способности юного наследника престола, очаровательного, удивительно серьезного и внимательного ребенка девяти лет от роду, доброжелательного, воспитанного и застенчивого, я была ошарашена, и с трудом сумела это скрыть, тем, каким выдающимся даже на первый взгляд оказался его дар Целительства – при том, что рождение Целителя было редкостью, а по эту сторону Нерушимых и вовсе уникальным событием. Но Его Императорское Высочество, кронпринц Тионий Арэн Фамэ оказался не просто магом, наделенным даром лечить людей, но поистине одаренным. Сарина когда-то задолго до того дня сказала, что на отдельных Целителях лежало особое благословение Диады, и они становились величайшими носителями этого дара в мире. Удивительно спокойные, терпеливые, с обостренным чувством справедливости и сопереживания… До того момента, когда я, тихо радуясь снятому с дара ограничению, исследовала проявления его способностей, и не предполагала, что означали слова о подарке Диады. Но даже первый осмотр показал, что принц был одарен необычайно ярко. И, если быть откровенной, куда более сильно, нежели я сама.       Зато, как часто бывает у Целителей, способности заклинать зверей и управлять водой оказались развитыми куда менее – впрочем, упорство и терпение помогли мне освоить-таки слабые задатки чар Всех Стихий, магом коих я и являлась, согласно бумагам, в Гвенто-Рокканде. В Никтоварилье в документах, повествовавших о моем даре, гордо, в первую очередь, красовалось «Целитель».       На встрече-знакомстве мальчик, показавшийся очень похожим на отца – вплоть до формы скул и темных, коротко стриженных волос, только цвет глаз был иным, отнесся ко мне весьма настороженно, держась отстраненно и напряженно. Видимо, решила я, счел одной из прежних «наставников», по отзывам новых знакомцев, не слишком веривших в его способность овладеть магией вообще. Я, избрав для обучения минаурский полуофициальный-полуприятельский подход, исподволь его изучала, расспрашивая, чему его уже научили, чему он хотел бы научиться, посещал ли юный маг чародейские гильдии… Поинтересовалась иными уроками, отдыхом, с удовольствием отметив, что мальчик любил читать и проводить время на природе – в полном соответствии с даром. Поделилась парочкой забавных воспоминаний из школы в Санмэ и из Минаура. И удовлетворенно улыбнулась, когда в глазах сидевшего напротив будущего ученика появились первые искорки интереса, а взгляд завороженно следил за танцевавшими на моей ладони радужными искорками.       - Сегодня у нас не совсем урок. В Минауре, где я обучалась магии, Ваше Высочество, прежде чем начать обучение, новые и старые ученики и наставники собирались все вместе и знакомились. Гораздо приятнее передавать и получать знания, когда собеседник и товарищ, с которым вместе проходишь обучение, тебе знаком, и уже нет страха по отношению к Наставнику. – Заметила я, как можно теплее улыбаясь. – К сожалению, я слышала, что вам не всегда везло с учителями магии, и надеюсь, что мое наставничество не окажется чрезмерно коротким…       -Я слышал, что Минаурская Школа магии является одной из лучших в мире… Для меня честь, что мой Наставник обучался в ней, - улыбка проявила на щеках мальчика ямочки, заставившие поневоле улыбнуться еще чуть сильнее.       - Для меня честь обучать Ваше Высочество… - этот первый разговор, почти не относившийся к урокам и позволивший хотя бы познакомиться с будущим учеником, предшествовал третьей встрече с Его Величеством, на которой мы утвердили мою должность, оговорили расписание и содержание уроков, до встречи с наурами, и я мысленно сжалась, отмечая про себя, насколько круто изменилась вновь моя жизнь. Еще несколько занятий ушло на проверку знаний мальчика, на налаживание общения и взаимное изучение, и наконец я набралась решимости перейти к серьезным урокам. Почему никто из прежних Наставников не удосужился обучить Тиония касаться дара – одному из существенных и первейших магических навыков, для меня оставалось покрытой мраком тайной. Именно это и стало темой и основной частью первых серьезных уроков, поскольку прикосновение к собственному дару для чародея – естественное и необходимое зерно его способностей и деятельности, многих составных, сложных чар, прекрасное средство достижения гармонии и познания себя. Касаясь дара, чародей узнает предел своих сил, запас энергии, в данный момент, быстрее осваивает и глубже познает все новые вопросы и тайны магического мира, учится видеть то, что недоступно обычному взгляду.       Тренировочные залы для изучения магии оказались расположены в Крыле Императорской Династии – длинном, широком коридоре, богато украшенном и патрулируемом самирами и еще кем-то, не относившимся к смертным – среди некоторых правителей использовались услуги духов-защитников. Широкие двустворчатые двери, украшенные вырезанным на них позолоченным орлом, раскинувшим крылья, в самом конце анфилады арок, коими и заканчивался коридор, и вовсе всегда на моих глазах сопровождались застывшими по бокам от них фигурами самиров, молча и внимательно озиравших проходивших коридором людей. Впрочем, я лишь раз разглядела двери достаточно хорошо, чтобы увидеть резьбу – наши комнаты для занятий располагались в совсем другом конце коридора, ближе к центральной части дворца.       Сами же классы представляли собой два помещения, в одном из которых имелись и шкафчики для хранения снадобий, зелий и ингредиентов, и широкий, но короткий стол со скамьями, предназначенный для письменных занятий и изучения рун, предметной магии и прочего подобного, что я в юности изучала лишь по необходимости, обладая иными способностями. Книжный шкаф, заполненный книгами, свитками, толстыми папками бумаг, касавшимися всех мыслимых и немыслимых сфер чародейства – но на учебном уровне, к моему огорчению, алхимическая лаборатория, со всеми необходимыми и большей частью необязательных приборами. Несколько шкафов для артефактов, магических предметов, защитной одежды для практических занятий… Недостатка в материалах для уроков у нас просто не могло возникнуть, а приятные коричневые и голубые цвета комнаты немало радовали взор.       Вторая комната была совершенно пустой, исключая обшитые специальными панелями, поглощавшими и рассеивавшими чары, коими отделывались классы для практических уроков и в Минауре, стены, такую же прослойку на полах, и сложенные аккуратной стопкой в дальнем углу подушки. Именно на последних, мягких, набитых пухом рулана, мы и сидели в тот день, скрестив ноги и закрыв глаза. Вернее, глаза закрыты были только у принца Тиония, сложившего руки у груди и касавшегося лбом кончиков средних пальцев.       Глубоко вдыхая и выдыхая, мальчик изо всех сил старался последовать наставлению отрешиться от проблем и сосредоточиться на самое себе. Представить что-то особенное, приятное и важное, и удерживать в голове этот образ – важная составная соприкосновения с даром на первых порах. А вот я, сидя в почти такой же позе, внимательно наблюдала за сопевшим учеником, слишком сильно торопившимся (впрочем, в сравнении с большинством детей его возраста он вообще не спешил) поскорее освоить этот навык, который с опытом становился столь же естественным занятием, как, к примеру, умение писать и читать.       - Я стараюсь, но у меня не получается… - сообщил ребенок, открывая глаза и уставившись на меня. – Я не могу думать о чем-то одном, все равно появляются другие мысли, амари Алеандра. – Обращение по имени к Учителю было обычным явлением в Минауре и здесь это скромное пожелание изволили одобрить на высшем уровне. Слух резало только непривычное «амари» - на местном языке, фарсине, означавшее «учительница», «наставница».       - Потому что ты торопишься научиться, а, как я уже говорила, в магии, в любом ее проявлении, важно не спешить, - обращаться на «ты» к ученику, кем бы по своему рождению он ни был, тоже было одной из отличительных черт минаурского подхода к обучению магическим тонкостям. Так в Школе звали и меня, и Дарго, и ребят из куда более простых семей. – Сегодня мы учимся не касаться дара, а направлять мысли в нужном для этого русле. Нужно думать о приятных вещах, о том, что доставляет радость и помогает достичь покоя и сохранять его… - я подошла к тихо сопевшему мальчику, поправить положение ладоней, терпеливо дожидаясь, пока он удобнее устроится на подушке. – Какое воспоминание для тебя самое приятное, амилэр?       - Не знаю… - принц только пожал плечами. – У меня все одинаковое и я не знаю, что приятнее всего…       - Возможно, что-то связанное с семьей… - мягко заметила я. – Например, праздник, который был очень веселым, или любимая вещь. Или самый дорогой подарок – не в том отношении, что стоил много денег. Тот, который ты больше всего ценишь…       - Праздники всегда формальные и роскошные, а когда у меня день рождения, мы его давно уже не праздновали как следует… - задумался юный Целитель. – А какое у вас самое хорошее воспоминание?       - Когда мне было семь лет, отец отвез меня в один из крупных оринэйских городов, и в этой поездке я увидела дракона – даже было позволено дотронуться до его лапы. Когда я училась касаться дара, думала именно об этом – твердая, очень прочная и толстая чешуя, прохладная… Дракон был огромным, а я совсем крошечной, - я поневоле улыбнулась, вспоминая высокий на фоне темневшего неба, мощный силуэт ящера, прилетевшего к моему отцу. – Мои самые теплые воспоминания связаны с моим отцом, Ваше Высочество – с его уроками, с нашими поездками и играми…       - Я редко вижу своего отца… - совсем тихо, едва слышно пробормотал принц.       - Важно не то, как часто человек проводит время с другим человеком. Важно то, что чувствуют разум и сердце. Я уехала в Школу Магии, когда мне было шесть, и проводила там много времени. Я не во всех поездках сопровождала своего отца и до Школы. И когда мне исполнилось восемь, он исчез. Но я помню его и очень сильно люблю. И мои воспоминания о нем остаются светлыми и дорогими.       - Я тоже люблю отца, просто… - мальчик тяжело вздохнул. – Я не знаю…       - Разве вы никогда не играли, Ваше Высочество? Разве не было ни одной поездки вместе, ни одного урока, который отец давал тебе? Ни одного подарка? – улыбнулась я, терпеливо показывая, что на самом деле имела в виду. – Разве тебе совсем нечего вспомнить? Я уверена, что ты сейчас сможешь вспомнить очень много приятных и добрых моментов. И найдешь среди них самый дорогой. И тогда сможете освоить прикосновение к своему дару. А когда научишься хорошо это делать, прикасаться к нему и читать его станет намного быстрее и легче. Сейчас, пожалуйста, закрой глаза, постарайся отвлечься от окружающего мира и просто вспоминай самое приятное. Когда найдешь такое особенное воспоминание, ты это почувствуешь.              

***

             Погода выдалась на удивление приятной – достаточно холодно, и все же не сравнимо с жуткими, ледяными морозами, обычными для Никтоварильи. Гранд-Мастер Фэрт, пригласивший меня на прогулку по городу, с привычным для самиров, и не слишком - для меня, полнейшим хладнокровием рассказывал об устройстве Дариана, состоявшего из шести колец, разделенных огромными прочными стенами, и поделенного рекой на две части.       - Впрочем, сегодня стены, разделяющие кольца, являются скорее данью традиции, - монотонно поведал мужчина, когда мы, добравшись до Четвертого круга, являвшего собой центр торговли и развлечений, покинули экипаж, в окружении растворившихся вокруг самиров неспешно прогуливаясь по широким, чистым улицам столицы Империи, между рядами светлых и ярких домов – преимущественно двух-, трех- и даже четырехэтажных. На суетливый, весьма грязный и мрачный Гвенто-Рокканд Дариан не походил совершенно.       - Но мне представлялось, такое устройство города разделяет обитателей согласно сословной принадлежности, - я бросила быстрый взгляд на собеседника, гадая, как ему удавалось разгуливать зимой, даже не удосужившись накинуть капюшон. Мне было холодно и в подбитом мехом теплом плаще, купленном совсем недавно.       - Несколько столетий назад было именно так. Но Император Лихтэр Первый с согласия Полуночных изменил ряд устоев столицы. Разумеется, это едва ли коснулось центральных частей, но первые четыре кольца доступны для проживания всех, у кого возникают возможность и необходимость, - приятная мелодичность голоса все еще удивляла, странным образом сочетаясь с холодностью. Недостаток опыта общения с самирами заставлял в присутствии Вице-Мастера Карру и, собственно, Гранд-Мастера испытывать некоторое смущение, постепенно, однако, становившееся все меньше.       - И сообщение между кольцами…       - Весьма открытое. В том числе, Дворцовая Площадь доступна для посещений, но, разумеется, необходимо озвучить цель визита. Обычно препятствий не возникает. Сообщение между основными кольцами еще более свободно… - широкий черный ободок глаз скользнул взглядом по строгой, классической вывеске, изображавшей чашку с дымящимся напитком, с неведомыми словами на неведомом языке, по моим покрасневшим от холода рукам, и остановился на лице. – Полагаю, вы не откажетесь немного согреться и попробовать дарианский горячий шоколад? Очень вкусный напиток… - я, мысленно подсчитав количество денег, имевшихся в карманах, пожалела, что большая часть и без того скудных сбережений осталась «дома». Но, прежде чем успела отказаться, самир, весьма неправдоподобно изобразив улыбку (сойти за человеческую ей удалось бы разве что для слепого), едва заметным жестом коснулся моей кисти. – Не волнуйтесь, я угощаю вас, как гостя нашего города.       - Если возможно… - благодарно улыбнулась я.       Внутри оказалось просторно, тепло, почти безлюдно, и приятно пахло пряностями. Отбросив капюшон и присев на краешек стула, я украдкой взглянула на тонкие линии скул, смуглую даже в рассеянном свете кожу, разительно выделявшуюся на фоне более светлой у многих других дарианцев, длинные прямые волосы, собранные в тонкий хвост… Довольно миловидный, и, судя по манерам, включая даже просто подвинутый для меня стул, воспитанный… После долгих месяцев жизни в бегах, среди разношерстных ополченцев, это казалось почти удивительным… Между тем, сделав-таки заказ, собеседник взглянул на меня, сводя вместе кончики пальцев, как при первом допросе.       - Большая часть интересных для посещения мест находится в этом кольце и в третьем, здесь расположены театры, городские библиотеки, открытое для горожан здание Гильдии Чародеев – там есть очень интересные залы и часто проводят лекции и экскурсии, несколько парков, но их, на мой взгляд, куда интереснее увидеть весной, когда деревья начинают расцветать – очень красивые пейзажи. Неподалеку отсюда расположен Дарианский музей культуры Империи – если хотите, я покажу, где он находится. Там можно почерпнуть много интересного о культуре населяющих Империю народов, увидеть предметы их быта, образцы народного творчества, одежды… Пожалуй, плохо там представлен только народ самиров. Но в третьем кольце, - я почти зачарованно слушала рассказ о городе, как оказалось, превосходившем даже самые смелые мечтания, и мысленно составляя список всего того, что, если Полуночные оказали бы мне доверие и я смогла остаться здесь, хотелось посетить и посмотреть. – Есть Дом Самирских Обычаев, довольно небольшой, но крайне любопытный. Людям туда нетрудно попасть… - подали две большие кружки с горячим напитком и сладкие булочки с медовой начинкой, очень вкусные, горячие, только что из печи… Наслаждаясь угощением, я продолжала расспрашивать о городе, о его рынках, музеях, обычаях, от души надеясь запомнить хоть что-нибудь из того, что рассказывал спутник. Разговор, коснувшись темы торговли, как-то незаметно перешел к магической ее части…       - Как Целитель, Гранд-Мастер Фэрт, если позволите… - я глотнула шоколад, грея руки о чашку.       - Госпожа Алеандра, полагаю, было бы уместно обращаться ко мне по имени, - на этот раз улыбка, насколько это можно было ей счесть, выглядела вполне искренне. – Обстановка не требует формальности, наша прогулка носит скорее дружеский характер. Как житель Дариана, я очень рад познакомить вас с городом, - по лицу того, что он рад, заметно не было.       - Если вам угодно, Бэн..эдикт, - отозвалась я, припомнив, смутно, что его как-то похожим образом называла Танра месяцы назад в Таунаке. Вот только с момента прибытия в Империю меня сперва долгое время занимали совершенно иные мысли, а затем я и вовсе как-то не интересовалась именем самира. Выражение лица нисколько не изменилось, как и взгляд, и даже тон голоса, но я почувствовала себя страшно неловко, услышав вежливое, почти благосклонное:       - Меня зовут Бэнджамин.       - Простите… - я не сомневалась, что щеки мои залила краска… - Мне так неловко…       — Это моя вина, - с присущим ему тактом покачал головой мужчина. – Я до сих пор не называл вам свое имя.       - Ну… меня зовут Алеандра… - выдала я, тут же осознав, какую ерунду ляпнула, и уткнулась взглядом в свои руки.       - Очень приятно познакомиться, - невозмутимо отозвался самир. – Вы хотели что-то узнать…       - О, простите, я лишь хотела спросить, где можно найти лекарственные порошки и травы, если я смогу трудиться, как Целитель.       - В третьем кольце есть несколько аптек, в пятом и во втором живут опытные, почтенные травники, у которых вы сможете найти многие необходимые и наиболее часто используемые средства. В случае с редкими ингредиентами, как вы понимаете, достать их достаточно непросто – это можно осуществить через Гильдию Чародеев, но потребуется немало времени. Возможно, в вашем случае вы сможете обратиться к Совету Вилайров – это сохранит много сил и сократит время – прошение в Гильдию так же пройдет через руки Вилайров, в большинстве случаев.       - Редкие травы используются нечасто, как и многие иные средства. И в очень малых количествах. К тому же Целителю лекарства нужны скорее для простоты работы…       - Судя по вашему пакту, вы высоко одарены, - заметил мужчина. – Редко встретишь Целителя, у которого с практикой появляется мало прядей.       - Возможно, мне повезло, - я рассматривала собственные руки, отгоняя воспоминания о Ниэни, чуть не погибшей в Ретене, о Томе, каким-то чудом уцелевшем… Я много раз рисковала потерять кого-то из друзей, но в последний момент Трингул всегда проявлял милосердие. И в итоге я попала-таки в конечную страну нашего пути, двигалась к выполнению миссии, но… потеряла всех разом.       - Пути, отведенные нам Создателями, нередко остаются таинством для нас, - тихий голос вырвал меня из раздумий. – Все совершается волей Диады, и именно по их воле даются способности и испытания.       - Диады? Но… Я полагала… - пробормотала я, выныривая из тоскливых мыслей и почти благодаря собеседника за невольную помощь.       - Саммир-Эа является страной Диады. Самиры, живущие за его пределами, обычно сохраняют… традиционные взгляды.       - Оринэя тоже была страной Диады… Хотя мне длительное время казалось, что она почитала Трингула, - неожиданно даже для себя призналась я. Бэнджамин (я все еще тихонько корила себя за Бэнэдикта) чуть заметно склонил голову на бок. Из-под плаща промелькнул край рукава самирских многослойных одежд.       - Казалось?       - С моей памятью произошло… неприятное событие. После войны многое забылось, - невинно улыбнулась я, прекрасно понимая, что информация вложена была в нужные уши, и, быть может, проблема начала бы решаться. Может, это даже принесло бы пользу всему большому делу, малой частью которого являлась я.       - Столь сильное потрясение, разумеется, - глаза чуть прищурились и тут же вернулись в обычное состояние, а я отметила, что некоторая мимика у него имелась. Вот только понимать ее пришлось бы учиться. – Трингул и Барлан, сколь мне известно?       - Да… О Барле мне довелось узнать только в Сархаре. – Кивнула я. – В Сархаре у нас было немало забот, и мы провели там совсем немного времени. Но… страна мне очень понравилась, кроме, пожалуй, жары, – в последние месяцы все мои разговоры сводились к делам, делам. И урокам. Но причину такой общительности и расположения к сидевшему напротив самиру я не понимала сама…       - Сархар лучше всего посещать зимой – она там теплая, но жары нет, - кивнул он. – Мне довелось побывать во множестве стран…       - И какая же понравилась вам более всего?       - Саммир-Эа, - длинные тонкие пальцы наконец разомкнулись. – Удивительно, не правда ли? Из стран людей, пожалуй, я был очарован Таунаком… Чудесный и очень спокойный край…       - Волшебное место, - вспоминая теплую улыбку Танры и прогулки, кивнула я. – Я разделяю ваше мнение, полностью… - разговор перешел к путешествиям, обычаям народов, миру магии… Я с удивлением отмечала, что в обычной жизни Гранд-Мастер Особого Отряда – очень образованный, вполне общительный мужчина, с широким кругом интересов – от тонкостей чар до восточных единоборств… Многие наши интересы, к моему еще большему изумлению, совпадали, а некоторое расположение становилось по мере разговора все сильнее.       Мы, покинув таверну, посетили пару магазинчиков, торгующих безделушками и памятными вещицами, один из городских парков… И, вернувшись на городские улицы, я, стараясь понемногу хоть что-то запоминать, и признавая, что без Бэнджамина давно бы заблудилась, впервые в жизни увидела особый, никтоварилианский транспорт – показавшиеся сперва огромными… фургоны, пожалуй, запряженные лошадьми, предназначенные для поездок большого количества людей – и доступные, за малую плату, все горожанам. Впервые увидев воочию один такой «фургон», пролетевший мимо нас, по центру широкой улицы, я невольно отшатнулась, на какое-то мгновение испугавшись. Как-то даром что не угодив прямо в объятия самира. И снова уткнулась взглядом в снег под ногами.       - Как я понимаю, вам прежде не доводилось видеть конно-железные дороги? – рука вновь едва уловимо коснулась моей кисти. – В Дариане они появились достаточно давно и широко распространены в городах Империи. Хотя в последние десятилетия их все больше заменяют самоходные повозки. Очень полезная вещь, и помогает быстро добраться из одной части города в другую. К слову, первые четыре кольца связаны в том числе и такой системой.       - Удивительный город, - улыбку я не сумела скрыть, да почему-то и не хотелось. – Мне всегда казалось, что Минаур – самый красивый город мира, но Дариан… Поверьте, я не пытаюсь льстить, но это чудесное место. – Я, поежившись из-за ветра, плотнее запахнула плащ.       - Если хотите, мы можем прокатиться, - склонившись к моему уху, тихо произнес мужчина. – Госпожа Алеандра, не смущайтесь, если вам что-то покажется интересным, вы всегда можете обратиться ко мне… - я отрицательно покачала головой, откладывая поездку на попозже, понимая, что наша прогулка стоила «хозяину» монет, и не слишком желая заставлять тратиться на меня. Да и, откровенно говоря, немного побаивалась такого транспорта.       - Спасибо, Бэн…джамин, но, право, мне нужно сначала немного к ним привыкнуть. – Скромно улыбнулась я. – Вы очень добры ко мне…       - Мне выпала честь знакомить вас с обычаями страны, и, полагаю, узнавать их лучше не в виде лекций, а наблюдая все воочию. Верно?       - Пожалуй… - кивнула я, рассматривая небольшую книжечку в красивом переплете, неведомо как возникшую в его руках.       - Позвольте кое-что вам подарить. Это небольшой свод истории Империи, написан он на наанаке, но, полагаю, ваше знание языка позволит его прочесть. – Книжечка все тем же загадочным образом оказалась в моих руках. – Если вы захотите уточнить что-либо, я всегда буду рад помочь… - меня почти подмывало спросить о причинах такого тепла, но я предпочла промолчать, благодарно принимая подарок. И, какой-то частицей сознания, впервые ловя себя на мысли, что мне было интересно с ним, и то, что я разгуливала по незнакомому городу в обществе малознакомого мужчины и принимала его подарки, почему-то не казалось странным… И даже более того, едва ли не впервые после того басскардского гарнизона совершенно не было страшно общаться с мужчиной практически наедине и не лезла по спине дрожь, от невольных воспоминаний о том дне, когда Рара перешла к пыткам. И о том, что случилось немногим ранее…       И, даже более того, в какой-то, еще более затаенной мере, возвращаться обратно совершенно, почему-то, хотя еще утром я никуда не хотела ехать, не хотелось. Воздействием чар это не было…       «Алеандра, даже не вздумай!» - тихо шипел внутренний голос. – «Не смей…». Что именно не вздумать, правда, я и сама еще плохо осознавала.       - Благодарю вас, - я лишь скромно улыбнулась, позволив себе заглянуть в глубокие, проницательные черные глаза и окончательно признаваясь в том, что не боялась ни его, ни остальных самиров, даже когда оставалась с ними наедине. Я была совершенно уверена, что они не тронут меня, а те, кто тайком за мной следили, несомненно, не позволили бы никому другому этого сделать. – Вы упомянули о музее, которые посвящен народам Империи. Мне бы хотелось его увидеть, если можно.       - В таком случае мы направимся к нему, - я восхищенно рассматривала многочисленные площади и парки, с фонтанами, сейчас «спящими», заснеженные деревья, занесенные снегом крыши ярких в солнечном свете домов, бесчисленные балкончики, лестницы, колонны, рельефные украшения стен, лепнину, на религиозную, мифологическую, бытовую тематику. Лица горожан, деловито сновавших вокруг, их теплую одежду, красные от мороза щеки и довольные глаза…       Где-то неподалеку звонко рассмеялась девушка, и ее смех подхватил детский голосок, бранились два парня, помладше меня, стоя у магазина, торговавшего обувью и еще чем-то из кожи, чинно вела беседу с молодой девушкой пожилая дама в черном плаще и черном покрывале на волосах, скрыв руки в меховой муфте. Все они говорили на каком-то неизвестном языке, но даже несмотря на это, я понимала, что эти люди вполне довольны жизнью, и от этого лишь острее вырастали перед глазами искалеченные беженцы, оринэйцы, с серой кожей и выпиравшими костями, мрачные роккандцы, обреченные влачить жалкое существование, пока я восседала на мягких креслах и возлежала на мягких перинах. Те дни, твердо решила я, ушли в прошлое, навсегда, уступив место совсем другим мыслям и целям. Я, поддерживаемая под руку самиром, поклялась себе, что однажды обязательно увижу такими же счастливыми, вновь узнавшими жизнь, оринэйцев.              

***

             Крупные снежные хлопья искрились на солнце и опускались на и без того глубокие сугробы, усыпавшие улицы и парки Дариана. Они чистились от снега почти беспрестанно, и все равно под моими шагами сейчас скрипели снежинки, покуда я, получив каким-то чудом право покидать дворец без целой свиты слуг и охранников, медленно прогуливалась по улицам четвертого кольца. Сюда я добралась, наняв извозчика – пользоваться огромным пугающим транспортом, часть которого передвигалась лошадьми – те самые фургоны, предназначенные для проезда большого числа людей, название которых так и не удалось пока выучить, я боялась. И еще больше меня пугали чадившие густым черным дымом такие же повозки, которые весьма быстро тащились по стальным полоскам, именуемым «рельсы», прокладывавшим им путь, вообще без всяких лошадей. Я подозревала, что у таких фургонов дело не обходилось без некоей неизвестной мне магии, и, чуть привыкнув и перестав шарахаться, старалась просто избегать их, рассудив, что мне и экипажем неплохо было ездить. И пешком ходить.       Впрочем, я прекрасно знала, что не одна – на небольшом расстоянии от меня шли трое «надзирателей», тщательно отслеживавших мои перемещения и наблюдавших за мной. Их всегда было трое – и во дворце, и когда я выбиралась за пределы дворцового комплекса, изучая третье и четвертое кольца города, или прогуливаясь по центральному, а я уже успела посетить несколько музеев и городскую библиотеку, занимавшую огромное трехэтажное овальное здание, предоставлявшую книги всем желающим и совершенно бесплатно. Отыскала пару очень уютных и тихих кофеен – так здесь именовались небольшие заведения, где подавали напитки, легкие блюда и разнообразные сладости. Из любопытства побродила по магазинам, торговавшим всем на свете – от конской упряжи и масла для ламп, до книг, украшений, духов и помад… Цены разнились от совсем небольших до превышавших мое месячное жалованье в несколько раз…       Сейчас же на моем локте висела небольшая изящная корзинка, искусного плетения, в которой тихонько позвякивали глиняные и стеклянные безделушки, вроде птичек и маленьких дракончиков, которые я купила, чтобы обставить комнаты и придать более обжитый вид. Там же, на дне корзины, покоилась связка гусиных перьев, кое-что швейное, включая большие ножницы, несколько гребешков для волос и пара нарядных заколок. Со стороны, и я была этому обстоятельству несказанно рада, я казалась обычной девушкой, вышедшей в свободные часы пройтись по городу и прикупить забавных безделушек и кое-каких мелочей. И такая ситуация радовала, даже при наличии неусыпного контроля – нет, они сменялись, среди них попадались и самиры, и люди… Но с момента, как Фэрт ослабил воздействие на мой дар, чтобы я могла пользоваться магией – ибо каждый день разрешать и запрещать было и для него неудобно – не единственная и не самая важная обязанность, а он мои действия и так мог отслеживать и контролировать, я почти непрестанно вне покоев ощущала слежку и наличие всегда именно трех «тюремщиков». Что не давало даже на минуту забыть и о почти унизительной аудиенции, и о зависимости от местной власти, и о том, что при всем внешнем дружелюбии я здесь чужая. Я здесь в тюрьме.       Мое внимание привлекла большая новая вывеска, изображавшая белоснежного единорога на зеленой лужайке, над которым полукругом поместились буквы, сообщавшие, что передо мной кофейня «Благородный Единорог». Я, порядком промерзнув и проголодавшись, поднялась по припорошенным снегам ступеням светло-зеленого каменного здания, и открыла дверь. Занавесь из стеклянных палочек зазвенела, пропуская в широкий светлый зал, в котором пахло древесиной, свежей выпечкой, ароматным горячим шоколадом. Круглые столики с деревянными стульями, напоминавшими пни, в глубине зала широкие столы с диванчиками, витрина, демонстрировавшая румяные бока булочек, пирожков, сладкие пирожные и крема, разнообразные соусы, засахаренные и сушеные фрукты… На окнах красовались молочные занавеси, стены украшали гравюры и большая картина с белым единорогом, таким же, как на вывеске. У стойки сидел, изучая меня взглядом, широкоплечий мужчина с короткими черными волосами и большими голубыми глазами, одетый в добротный светло-серый дублет, белую рубашку и темные штаны с высокими сапогами. Камин грел помещение, и в кофейне было тепло и уютно.       - Добрый день, леди. – Заметив, что я его увидела, доброжелательно улыбнулся мужчина. – Вы мой первый посетитель, я только сегодня утром открыл свою кофейню. Поэтому, если позволите, я обслужу вас бесплатно. – Он поднялся на ноги, обошел стойку и любезно помог повесить плащ на вешалку в форме раскидистого дерева и занять место у одного из столиков. – Я оринэец, поэтому у меня в кофейне подаются оринэйские сладости и блюда. Смею надеяться, вам понравятся старания моего повара.       - Я тоже из Оринэи, - скромно улыбнулась я. – Вы…       - Я беженец, мне посчастливилось пересечь Нерушимые еще во время войны. Были кое-какие сбережения, долгое время трудился помощником повара в одном трактире, не в столице, конечно. Потом стал поваром, перебрался в Дариан… Друзья рассказали, что этот трактир продается, и вот сегодня я открываю свою кондитерскую. Это была моя большая мечта, - радушно улыбался мужчина, доброжелательно излагая свою историю. – А вы первая, кто ко мне пришел.       - Позвольте в таком случае поздравить с осуществлением мечты, - улыбнулась я. – Господин…       - Бэрку. Меня зовут Халнир Бэрку. А вы?       - Вы можете называть меня просто, Госпожа Алеандра, - невинно улыбнулась я, когда за окном мелькнули силуэты моих спутников. – Сейчас к вам зайдут еще один-два посетителя, Господин Бэрку. – Так и вышло, и, не успел мужчина, с расширившимися глазами, поклониться, как в кофейню ввалились двое из трех моих спутников. Самир и человек, тут же разместившиеся за столиком в углу. Халнир склонился ко мне.       - Ваша охрана выглядит несколько угрюмо, - шепнул он. – Ваше Величество, принять вас огромная честь, для обычного скромного владельца кофейни, но, простите, они несколько…       — Это не охрана, - невинно улыбнулась я. – Все же, Господин Бэрку, мы в Никтоварилианской Империи и здесь несколько… иные представители власти…       - В любом случае, позвольте угостить вас моим личным изобретением, медовыми булочками по секретному рецепту, и горячим шоколадом. Огромная честь для любого оринэйца, когда его первый посетитель – столь важный человек. – Уже громче и вполне естественно произнес он, выпрямляясь. – Если вам понравится моя выпечка, вы расскажете обо мне своим друзьям и у меня будут посетители. Такой и будет, если дозволите, ваша плата. – Булочки, принесенные разговорчивым оринэйцем, и впрямь оказались восхитительными, и я краем глаза отметила, что мои спутники, помедлив, заказали их же, старательно притворяясь, что зашли просто так. Я не менее старательно делала вид, что не понимаю, зачем они тут сидят…       Бэрку, навязав еще творожные лепешки, поведал пару забавных случаев из своей прошлой работы, искренне восхищался городом и прямо-таки сиял от мысли, что я стала его первым гостем и что мне понравились сладости. В конечном счете «Благородный Единорог» прочно записался в мои любимые местечки Дариана, теплое чувство вызвал и его добродушный владелец, жизнерадостно травивший байки и лично – ибо не успел нанять людей – обслуживавший посетителей. А Халнир твердо решил, о чем сообщил, когда я собралась уходить, старательно всучивая коробку медовых булочек, что отныне, когда бы я ни пришла сюда, меня всегда будут обслуживать бесплатно – как первого, особенного посетителя. Не слушая возражений и впихнув сладости, мужчина вновь расшаркался в любезностях, покуда я, смутившись такому неожиданно радушному приему, пообещала, вполне искренне, непременно к нему еще зайти. И, выбравшись на Торговую Улицу, столкнулась с леди Куафи Мэжрэ, которая, передав коробку с покупками слуге, чинно подошла ко мне.       - Принцесса Алеандра, какая честь встретить вас здесь. Я посещала свою модистку. Чудесная женщина, и у нее безупречный вкус. Если пожелаете, я ее вам представлю, она создает поразительно прекрасные наряды и шляпки.       - Очень приятная встреча, графиня. Мне уже представили очень хорошего мастера, - улыбнулась я. – Благодарю вас.       - Вы возвращаетесь во дворец? В таком случае, я могу подвезти, мой экипаж, - кивнула она на карету.       - Я буду весьма признательна, мне плохо знаком город, но я решилась отправиться за покупками в одиночку, - галантный лакей, сопровождавший графиню, помог поместить покупки в карету и забраться туда же самой. Когда графиня Мэжрэ забралась внутрь и заперла дверцу, экипаж плавно тронулся, и я скромно улыбнулась, прижимая коробку булочек к груди.       - Одна женщина всегда должна помочь другой, Ваша Светлость, - елейно улыбнулась она, и вновь на миг показалась отчего-то неприятной. – Я слышала, вы сейчас живете во дворце?       - Да, мои покои во дворце. Я учитель магии при кронпринце.       - У нас с супругом тоже есть комнаты во дворце. Наш замок расположен за городом, ранее мой супруг трудился в загородной гильдии Чародеев, но, когда стал Вилайром, ему пришлось жить в столице. По случаю торжества венчания, чуть позже, нам любезно предоставили комнаты во дворце. Мы с моим дорогим мужем будем весьма рады, если вы решите посетить нас. Всегда приятно принимать столь благородное лицо. Вы удивительно приятная дама, принцесса.       - В таком случае, если вам будет угодно, я была бы рада принять вас у себя, - в тон этикетным фразам отозвалась я. – Для меня это будет большой честью. Я пока почти никого не знаю во дворце и в столице, и меня посетили лишь герцог и герцогиня Фэрт… - приятная улыбка Куафи сменилась на доверительную, голос стал ниже, и женщина склонилась к самому моему уху:       - Я считаю своим долгом заметить, из глубокого уважения к вам, принцесса Алеандра, что представители Особого Отряда достаточно таинственные личности. Невозможно достоверно предположить, что творится в их мыслях и каковы мотивы тех или иных поступков. И герцог, и герцогиня отдают свою жизнь служению в Особом Отряде, и, исключительно дружески, с глубоким уважением к ним, я рекомендовала бы быть осторожнее при общении с самирами и тщательнее избирать круг знакомств. Знаете, я всегда считала, что самирам лучше дружить с самирами, людям с людьми, феям с феями. Когда друзья и знакомцы принадлежат к одному народу, они лучше понимают друг друга. И, простите мою нетактичность, я хотела бы еще раз принести извинения за казус при аудиенции. Домашнее несчастье выбило меня из жизни, и я совершила ужасный проступок…       - Все обошлось, и я понимаю, что вы не умышляли ничего дурного, - я поспешила успокоить даму, вновь облаченную в нарядную шубку, из-под которой виднелась парчовая юбка цвета граната, с узором листьев лотоса, выведенным золотой нитью. По низу юбки шла лента из меха горностая, и золотистые клепки и пряжка украшали кожаные сапожки. Мое бархатное темно-зеленое прогулочное платье, украшенное серебристыми лентами, кружевными черными манжетами и жемчужной нитью на талии, ни в какое сравнение с массивными украшениями и дорогой одеждой не шло.       - Вы очень добры, - сладкая улыбка вернулась на ее уста. – Вы обучаете кронпринца магии? У него сменилось множество учителей, я слышала, он не слишком преуспел в тонкостях чародейства…       - Кронпринц очень сильно одарен. – Отозвалась я. – Уверена, он достигнет огромных успехов.       - Я только хотела бы предостеречь вас от возможного интереса со стороны Его Императорского Величества, - Куафи притворно, хотя и вполне правдоподобно, вздохнула. – Общеизвестно в Империи, что Император очень любит женское внимание и крайне раздражается, когда ему отказывают. Конечно, вы дипломатическое лицо и для вас отказ не будет нести опасности, но лучше постараться не вызвать у него интерес...       - Я вовсе не уверена, - разговоры о мужчинах и близости с этой малознакомой и подозрительной после первой аудиенции особой мне претили. – Что чем-то заинтересую Его Величество.       - Многие дамы мечтают добиться его внимания, и многие добиваются. – Куафи изобразила на лице простодушное выражение и повела плечами.       - Я не намерена ни добиваться его внимания, ни отвечать на симпатии ко мне. – Отрезала я. – Если вы не возражаете, я бы хотела сменить тему. – Отчасти я и впрямь не желала обсуждать что бы то ни было, связанное с близкими отношениями дамы и кавалера, отчасти все еще не знала, кому и чему верить, не знала, где мои друзья, Танра находилась сейчас безгранично далеко, и посоветоваться тоже было не с кем. И потому-то я, при всех симпатиях к Особому Отряду с моей стороны, и при всем теплом отношении к юному принцу, твердо решила никому, пока не разберусь в жизни здесь, не доверять близко. Я прекрасно знала, что такое тонкие дворянские игры и любезности, и не могла позволить себе купиться на сладкие речи и улыбки.