Магия места

      Что делать, когда ты одинокий омега, тебе уже за сорок и ты очень хочешь ребенка, но все будто бы против тебя и твоего желания?       Арсений знает. Арсений очень устал. Немного разочаровался. И почти смирился.       Даже его мама уже не выпытывает: «А когда же все-таки будут внуки?» — видимо, решила, что все потрачено и смысла никакого нет ждать маленького чуда. Хотя раньше родители постоянно на него давили своими вопросами, спрашивая исключительно об одном в разных вариациях, постоянно играя на уже расшатанных ситуацией нервах. Последние несколько лет и вовсе подкрепляли свою неизменную речь вроде бы снисходительным, но таким неперспективным фактом: Арсений уже староват для беременности. И в то же время намекали на то, что он, может, еще успеет запрыгнуть в последний вагон проржавевшего поезда, когда тот отправится в свой последний путь. Хотя Арсению кажется — нет, он уверен, — что об этом можно и не упоминать по несколько раз в неделю, потому что и сам прекрасно помнит, сколько ему лет. И что он совершенно не молодеет.       А еще он чувствует, как грустно, беспомощно и неотвратимо опускаются его руки.       Сейчас, как и последние десять лет, у Арсения нет никаких любовных отношений, потому что ни с кем из альф у него не складывается что-то нужное, такое необходимое и прочное. И это, в общем-то, и есть основная причина, почему у Арсения все еще нет детей. Хотя бы одного. Ему попросту неоткуда взяться. И тут могла бы быть шутка, мол, как же жаль, что ничего нельзя надуть в форточку. Кроме неповоротливой шеи или больной поясницы, но эти вещи и без форточки иногда просачиваются в и так сложную жизнь.       Это все же не мешает ему ходить по свиданиям, из-за неудач в которых он почти что отчаялся. Но упорно продолжает давать последние шансы на успех. Шансы исключительно себе.       Почему-то ни один альфа не подходит на роль партнера и отца его будущего ребенка — по разным причинам, хотя у Арсения осталось не так уж и много критериев для отбора лучшего кандидата. На самом деле сейчас он согласился бы на хоть какого-нибудь, потому что последняя встреча была ну слишком отвратительной. Даже вспоминать не хочется эти позорные две минуты. Арсений пришел в назначенное место — сомнительное кафе чуть ли не за гаражами на районе, забытом всеми богами, — поздоровался с кандидатом на роль отца и свалил, при этом наврав что-то про уже подгорающее сбежавшее дома молоко. Но по факту подгорала только его жопа — от того, насколько сильно осточертели такие провальные с самого начала встречи.       После этого Арсений уже зарекся соглашаться на свидание с едва знакомым человеком, к тому же сразу удалил приложение для знакомств. В очередной раз.       Видимо, до следующего зудящего желания, которое будет терзать его голову.       А ведь пятнадцать лет назад Арсений и не думал, что столкнется с такими сложностями выбора. У него был альфа, любимый. Единственный, надежный, желанный, самый лучший. Они познакомились и начали встречаться еще в институте, и вместе жили долгие и достаточные пять лет, которые были наполнены всеми прелестями действительно хороших и стабильных отношений. И когда Арсений задумался, что готов наконец-то стать папой, что их небольшая семья может стать больше на одного маленького человека, то пришел об этом поговорить с Русланом. Ведь это же нормально — обсуждать со своим партнером насущные вопросы и принимать общее решение, которое непосредственно вас двоих и касается. Но Руслан оказался к детям категорически не готов — более того, он в грубой форме заявил о том, что никаких мелких спиногрызов ему нахер не надо.       — Сень, я не собираюсь тратить свою жизнь на еще один рот.       Что-то в этой фразе Арсения болезненно зацепило за ребра, до самой души пробралось и засигналило красной лампочкой.       «Еще один» означало, что это относилось и к нему в том числе. Так вот что Руслан думал на самом деле про их отношения. Хотя странно было такое слышать от альфы, ведь Арсений тогда уже работал, пусть и зарплата не была пределом его мечтаний. Да и не просил он никогда его полностью обеспечивать, каких-то дорогих подарков не требовал — все было адекватно и разумно в их тратах. Но, быть может, это так виделось только Арсению. И именно после этого непродолжительного, но, как оказалось, важного разговора у него открылись глаза на их отношения в общем — и ничего хорошего он там не увидел. Все было ровно, пресно и самое главное — никуда не вело, не развивалось, застыв в одной точке. Никак. Былых ярких чувств не осталось, как и не осталось уважения к своему альфе после такого необдуманного выпада. Они не сошлись в очень важной вещи.       Но вообще-то этот вопрос можно было нормально обсудить, выслушать доводы каждой стороны, а не быть столь категоричным в своих заявлениях — к тому же не следить за языком и больно ранить дорогого сердцу человека. А действительно ли дорогого? В понимании Руслана это было исключительно с финансовой точки зрения.       Параллельно Арсений задумался о том, что ведь они и официальной семьей-то не были, потому что никакого предложения тех самых руки и сердца ему не поступало и, видимо, ни в какой перспективе не планировалось. Руслана устраивало все и так — либо же для него это попросту было не важно. Они как-то разговаривали о возможности пожениться еще в начале совместного пути, когда все вокруг было нежным и романтичным, их не обременяла бытовуха, встречи приносили заряд всего самого положительного, обволакивая вуалью искренности и влюбленности. Но Руслану было совершенно наплевать.       Расстались они почти сразу после этого, потому что все в одночасье остановилось и вытягивать разрушенные отношения не было никакого смысла. Предложение разойтись поступило от самого Арсения, потому что такое отношение к себе он переварить не смог. Руслан даже бровью не повел, а сверху поставил условие в виде одного дня на сборы «тряпок», ведь жили они в его квартире, а также бросил мерзко, что Арсений снова приползет на его член. Можно подумать, это единственное, что нужно в отношениях — а может, это так альфы самоутверждаются. Или Руслану просто нужен был повод, потому что он был слишком уж равнодушным к их прошлому, что вызвало лишь неприятные спазмы желудка и головную боль.       Вот так и разбилась иллюзия чего-то хорошего, задев своими многочисленными острыми осколками нежную душу. И стало так обидно за потраченное время на этого неблагодарного человека, и можно было бы даже сказать что-то страдальческо-омежье: «Как же жаль, что я потратил на этого неблагодарного козла свои лучшие годы жизни, отдал молодость!» По сути, так оно и было.       Да и не такого человека Арсений когда-то выбрал, чтобы идти с ним рука об руку. Как все изменилось за эти пять лет. Неожиданно больно: нестерпимо хотелось вмиг выдрать все с корнем, чтобы хоть как-то уже переболело.       Отстаивать было нечего, просить дать побольше времени на сборы, чтобы была возможность найти себе более-менее приличное жилье, а не клоповник за баснословные деньги, Арсений не стал. Было до дрожи неприятно теперь находиться в квартире с таким безразличным к их общему хорошему прошлому человеком. Быть может, Руслан всегда таким был — а на то, что теперь между ними нет прежнего притяжения и взаимного искреннего интереса, успешно закрывались глаза, и просто обманчиво казалось, что то течение, по которому плывут их совместные дни — стабильное, ровное, уверенное.       Каким-то чудом тогда Арсений напросился временно пожить к другу, пока срочно искал себе квартиру. Лишних денег на перекантоваться этот период в отеле, разумеется, не было. Хотя он и представить никогда не мог, что окажется в такой сомнительной жизненной ситуации. Воздушных замков не строил, но ведь рядом было сильное плечо, на которое, казалось, можно было положиться. Казалось.       Почва из-под ног не ушла, но пошатнулась ощутимо. И пришлось впоследствии умело обходить появившиеся трещины, двигаясь вперед уже в одиночку. Видимо, нужно было быть готовым абсолютно ко всему. Жизнь — отличный учитель, а урок преподаст, когда ты ее об этом не просишь. Зато наглядный. Прямо в голову и сердце, что запомнишь навсегда.       Осадок, заставляющий першить неприятно горло, от ситуации остался — колючий такой, мерзкий. И вылилось это все в будущем в некоторые социальные трудности. Начиная от подсознательного нежелания вступать в длительные отношения, чтобы потом никаким образом не зависеть от другого человека, особенно финансово, продолжая постоянными сомнениями в искренности и правдивости обещаний, заканчивая непереносимостью, вызывающей гадкое несварение, сокращения своего имени до «Сеня», ведь Руслан его всегда только так и называл.       Когда в душе улеглась буря, песком царапающая тонкие нервы, то Арсений понял, что желание завести ребенка у него никуда не делось. Ему понадобилось время, чтобы позволить себе, отпустив все страхи, снова попробовать построить с кем-то отношения. Чего-то долгого и уверенного у него, к большому разочарованию, никак не случалось. У него вообще дальше второго свидания больше ни с кем не заходило. В альфах не устраивало то одно, то другое: пахнет не так, внешне как-то не по душе, общаться совершенно не о чем, какие-то действия некомфортные, приоритеты диаметрально противоположные и многое другое, порой абсурдное, почти надуманное, притянутое за уши, глаза и другие части тела. Появилось ощущение, что после Руслана Арсений стал сильно избирательным. Чересчур. Либо у него просто наступила длинная черная полоса на любовном фронте.       Через какое-то время провальных попыток начать отношения, да даже попыток этих попыток, Арсений подумал, что в целом он бы мог просто от кого-то залететь. Нужно просто провести уже с любым альфой течку — и дело с концом. С нужным концом он уж как-нибудь да разобрался бы. Так-то Арсений не принял целибат, иногда спал с теми, с кем потенциально мог что-то построить. Но и секс тоже порой был разочаровывающим минусом — снова что-то не устраивало. Почему-то часто попадались партнеры, которые в момент псевдострасти думали исключительно о себе, механически совершая необходимые манипуляции, заставляя себя чувствовать использованным неумелым бревном. А затем с гордостью интересовались — понравилось ли Арсению под/на/с. Не понравилось. В сексуальной жизни настала не менее черная полоса.       Иногда хотелось забиться в пыльный угол унылым комком и страдать из-за своей растоптанной одним козлом судьбы и мрачного будущего. Из-за испорченных мыслей и завядшей самооценки. Из-за постоянных неудач и несбывшихся надежд.       Может быть, Арсению вовсе не нужен никакой ребенок и не нужен никакой альфа? И он до конца жизни так и останется один?

•••

      В какой-то момент, устав от всех речей родителей и собственных роящихся мыслей, Арсений не выдерживает и делится своими переживаниями с другом — с Димой. Они сидят в любимом баре и под очередной дико приторный коктейль Арсений изливает душу. Ему и правда вот это все так надоело, надоели даже мысли о всей этой никак не складывающейся должным образом ситуации. Говорит, что ему в целом и не нужен сам альфа как таковой, но ему нужен ребенок, а ребенок без альфы не получится. А надежд на встречу с тем самым уже просто не осталось. Словно все имеющиеся в запасе попытки на счастье кончились — даже те, которые выдавались авансом.       Арсений из-за всех неудач уже начал сомневаться в себе и думать, что с ним что-то не так: непривлекательный, отталкивающий, неинтересный, недостойный. Почему за столько лет он еще не нашел альфу, который бы стал для него всем? Почему у него все еще нет семьи? У Арсения даже котика нет!       Дима, как друг, уже не раз слушавший подобную речь, предлагает попробовать донорство, но Арсений смеряет его крайне скептическим взглядом, поэтому дальше тема не развивается. Но Арсений делает себе мысленную заметочку, что если через лет пять все-таки не получится завести отношения и завести ребенка, то он подумает о донорстве. Тянуть уже не будет смысла, потому что в сорок пять реально будет уходить последний поезд счастливого отцовства. Не только счастливого — вообще хоть какого-то.       — Ну какой я дура-а-ак! Есть же еще способ! Короче, история такая, — Дима резко вскидывает взгляд, расплываясь в широченной заговорщической улыбке.       Больше в шутку, судя по его интонации вначале, Дима рассказывает прикол (или нет) с его работы. В соседнем отделе за последние два года сменилось уже три секретаря и скоро, прям вот-вот, со своего места уйдет четвертый. И уйдет этот секретарь в декрет. Это важно! Что примечательно, все секретари — омеги, свободные и только-только устроившиеся на свою должность. В их офисе уже как год ходит шутка, подкрепленная неоспоримыми доказательствами, что место такого секретаря — волшебное, и если ты устраиваешься на эту должность, то ты точно, со стопроцентной вероятностью уйдешь в декрет. Завершает историю Дима максимально серьезным. Добавляет, что это все происходило и на его глазах в том числе.       — Арс, если бы я этого не видел, то тоже бы не поверил и сидел бы с таким же сложным лицом, как у тебя сейчас.       Звучит как какой-то тупой бред. И развод. Плохой способ дружеской поддержки. Понятное дело, что это только стечение обстоятельств. И, возможно, что брали этих омег на работу уже будучи беременными, либо же они беременели сразу же, как устраивались, ведь удобно уходить сразу в декрет с хорошей работы. Потому что, насколько знает Арсений, фирма у Димы довольно солидная, крупная, стабильная. Да и откуда такая уверенность, что эти омеги изначально были свободными? И нет никакой информации о том, что они кого-то на этой самой работе встретили сразу же и забеременели. Вопросов и несостыковок в этой удивительной истории слишком много, что вызывает только еще больший скепсис.       Видя по глазам, что рассказ не вдохновил ни на что, кроме демонстративного закатывания глаз, Дима все понимает и больше не развивает эту тему; они сворачивают разговор в совершенно другое русло, более приятное. Арсений интересуется жизнью друга, потому что они встречаются не только для сопливых излияний и размусоленных страданий, спрашивает, как у Димы дела и все ли в порядке в семье. Допив свои бокалы, они расходятся, по итогу довольно неплохо проведя пятничный вечер.       Но какая-то отдаленная мысль про волшебное (в буквальном смысле) место работы у Арсения в голове все-таки задерживается, изредка мигая из темного угла тусклой лампочкой последней надежды. Он обещает себе подумать об этом очень сильно потом — когда отчаяние сожрет его окончательно.

•••

      Так проходят пара недель и несколько неудачных свиданий, Арсений снова думает о том, что вокруг него оказываются какие-то не такие альфы — или что-то не в порядке с ним самим, раз он с завидной регулярностью выбирает не тех. Арсений отправляется на свидание и сразу же перестает видеть в альфе потенциального отца будущего ребенка. Да даже в качестве приятного времяпрепровождения для снятия напряжения его не хочется рассматривать. Это точно наказание свыше за грехи, не иначе.       Ощущая, как дурная голова наполняется уже совсем безрадостными мыслями, Арсений решает все-таки уточнить у Димы про местный прикол с секретарями. Работу менять он не планировал в ближайшее время, но для своих целей Арсений готов пойти и на такие глупые, совершенно опрометчивые поступки. Дима рассказывал про работу в каком-то там техническом отделе, но где Арсений и где должность секретаря? Он элементарно уже по возрасту не проходит, не говоря уже о его профессиональных навыках. Да и те же внешние данные у него хромают, потому что секретарь в первую очередь — лицо: статусное, красивое, приветливое. А Арсений уже и в своей внешности не уверен, списывая себя во второй, а то и третий сорт, как фрукт с подпорченным бочком. Такое ощущение, что у него подпорчено почти что все.       Арсений по первому образованию экономист, по второму — актер театра и кино; сейчас он изредка участвует в театральных постановках не самого известного и разрекламированного экспериментального театра. Два раза в месяц для него — вполне себе неплохая занятость, но с этого он не сильно-то и много получает, предпочитая всем сообщать, что театр — это для души и обретения некой гармонии со своим телом и мыслями. Третье образование Арсения — косметолог-эстетист, хотя это, скорее, дополнительная квалификация. Это как раз тот человек, который делает всякие пилинги, масочки и депиляции разными видами липких субстанций тем, кому это требуется.       Когда Арсений пошел получать третье образование, это случилось по лютому приколу и из-за скуки, оплетающей своими грузными лапами тело и мозг. Ему казалось на тот момент, что он очень любит людей, любит общение с ними, внимание, их общество, что он готов на любое взаимодействие — хоть весь день без перерыва на обед и туалет. Но после того, как он проработал в клинике несколько месяцев, от людей его стало настолько сильно тошнить, что желание пойти еще и на мастера по ноготочкам (чисто из научного уже интереса) отпало напрочь, сгорело синим пламенем и растворилось в серной кислоте — как и желание общаться вообще с кем-либо. После увольнения Арсений какое-то время просто сидел дома, показывая нос из своей уютной квартиры, только чтобы добраться на очередную театральную репетицию.       Но прокрастинации, как и небольшим сбережениям, пришел ожидаемый конец, и тогда Арсений подумал, что можно же выполнять работу не выходя из дома, поэтому пошел получать четвертое образование в свою копилку — копирайтер. Прошел несколько специальных курсов, собрал портфолио и стал работать по этому направлению. И на данный момент его все максимально устраивает — особенно то, что можно не ездить ни в какой офис и продолжать служить в театре.       С технической точки зрения, проблемы с трудоустройством никакой и нет. Вопрос в другом — насколько же нужно отчаяться и поверить в эту бредовую идею, чтобы действительно устроиться на работу ради беременности. Почему-то Арсений мысленно уже спокойно связывает эти два события: работу и роды. Как будто оставшийся в его головушке рационализм помахал лапкой (скорее, удрученно махнул) и утопал в тесный кружок униженных и оскорбленных — к логике, здравомыслию и вере в лучшее.       Подумав еще несколько дней, Арсений звонит Диме и предлагает встретиться. Он планирует расспросить поподробнее у друга про этот (не)прикол с уходом в декрет. Сначала хочется узнать больше деталей и не акцентировать пока внимание на том, что Арсений уже готов согласиться. Вот до чего его довели внутренние колкие метания и действительно пришедшая в гости вязкая безысходность, которая очень уютно себя ощущает на правах основного сейчас чувства, замещая все положительное.       Они снова сидят в баре пятничным вечером, только сегодня на столе — темное в высоком бокале. Первой реакцией Димы на просьбу рассказать всякие нюансы работы в том самом отделе оказывается искреннее удивление — и неясно, связано это с тем, что он на полном серьезе не предполагал, что Арсений наберется смелости выйти на работу, или он удивлен, что Арсений поверил в бред. Арсений и сам удивлен и немного встревожен, поэтому начинает теребить пальцем бирдекель.       И Дима рассказывает, что вообще-то этот отдел вовсе не отдел, а служба строительного контроля, там штат чуть больше численностью. Но такие детали Арсения не очень интересуют, о чем Дима не то что догадывается, а знает наверняка и все прекрасно понимает. Поэтому он рассказывает, что начальник этой службы в разводе и на данный момент у него никого нет, но самое важное в этой ситуации, что начальник этот — альфа. В службе имеется пять специалистов, и они тоже все альфы. Один из них женат, остальные не состоят в официальных отношениях — по крайней мере, Дима об этом не знает, пускай он с ними пересекается периодически не только по работе, но и вне. Сам Дима — начальник соседнего и смежного с этой таинственной службой отдела, так что они довольно тесно все взаимодействуют.       Арсений может попасть в коллектив, где есть пять неженатых и теоретически свободных альф — и это его очень радует. Потому что какое бы там благодатное для зачатия место ни было, без второго участника — альфы — ничего не получится. Арсений сразу думает о том, что, возможно, одного из пяти кандидатов ему удастся охмурить и заполучить сначала в свою постель, а потом, может, и в жизнь. Но на данном этапе, по правде сказать, Арсений и не планирует какие-то долгосрочные отношения, хотя это было бы довольно неплохо. Его основной целью является беременность.       Но есть все же интересный и насущный вопрос. Если сменилось уже три секретаря и четвертый тоже уже беременный, то, собственно, от кого и каким образом? Это при тех вводных, что они были якобы без отношений при трудоустройстве на работу. Об этом Арсений решает подумать попозже. Может быть, вообще стоит пообщаться с участниками событий и разузнать секрет успеха, а потом с радостью пойти по той же протоптанной тропинке к счастливому и такому долгожданному отцовству.       Еще через неделю Арсений все-таки решается на эту авантюру, хотя на самом деле звучит это все довольно глупо. В положительный исход операции вот вообще не верится. Он звонит Диме и просит уточнить про вакансию — тот реагирует с восторгом и невероятной готовностью со всем помочь. Закрадывается нехорошее чувство, что друг просто решил поставить на нем сомнительный эксперимент. Через некоторое время Дима присылает добытые в схватке с отделом кадров требования к секретарю начальника службы строительного контроля. Они вместе их подробнейшим образом изучают и понимают, что в целом на эту должность может подойти и вчерашний выпускник вуза — особых требований к навыкам нет.       Понятное дело, что там нужно не только приносить кофе по первому зову, но разбираться в каких-то внутренних штуках придется. Арсений компьютером — ну, стандартным офисным пакетом — владеет на приличном уровне, напечатать какие-то документы сможет с легкостью, принтер он тоже сможет включить и заменить в нем картридж. Даже сходить за этим картриджем в кабинет к айтишникам он сможет. Айтишники же выдают эти картриджи?

•••

      Арсений кропотливо составляет себе резюме, потому что просто так все равно не получится никуда прийти, даже если Дима лично поговорит с начальником той службы. Это оказывается не так сложно, но глядя на все написанные на распечатанной бумажке слова, Арсений вдруг кристально ясно понимает, что совершенно не соответствует должности даже секретаря. Но, возможно, его небольшой опыт работы копирайтером ему поможет хотя бы потому, что он реально умеет пользоваться компьютером и текстовым редактором.       А еще он довольно-таки красивый, да, а для секретаря это тоже немаловажно, пусть этого нет в официальных требованиях, это и так все понимают. Но в последнее время так не казалось, подкрепляясь мрачными мыслями про солидные года. Когда Арсений этим поделился, боясь, что на этом он и сольется, то Дима авторитетно и бескомпромиссно заявил: «Ты дурак, Арс. Ты намного красивее всех двадцатилетних. Ты как элитное вино, так что засунь свое «не очень» в задницу, да поглубже.» Звучало убедительно.       Но будущего начальника может все-таки не устроить возраст (где его восемнадцать лет, чтобы целовать везде и увозить за сто морей?), но это уже не по трудовому законодательству, потому что нельзя принимать сотрудника, основываясь исключительно на требованиях к его полу или вторичному полу, а также к его возрасту. Это тогда получаются личные предпочтения, а необходимо учитывать и принимать во внимание лишь профессиональные качества кандидата на должность. Арсений же сомневается во всем.       Но к огромнейшему удивлению Арсения, кандидатуру согласовывают довольно быстро. Ему кажется, что тут мог приложить руку помощи Дима, но тот не сознается, только спускается со взглядом «я же говорил» на первый этаж офиса, чтобы встретить и проводить на собеседование. По пути в кабинет, который оказывается переговоркой, Арсений не успевает все осмотреть и зафиксировать — слишком быстро сменяются этажи, повороты и двери. Но он уже может сказать, что офис довольно современный, с приятным ремонтом, хоть и находится не в крутом стеклянном бизнес-центре.       Пообщавшись сначала недолго с очень приятной девушкой из отдела кадров, все внимание Арсения переходит на его потенциального начальника. Постучавшись, тот заходит в переговорку, вызывая сразу кучу эмоций и мыслей. И основная: «Ого! Альфа!». Ему точно есть пятьдесят, но это какая-то хорни-катастрофа, потому что его накачанные руки с татуировками обтягивает черная футболка с довольно большим вырезом, к широкой шее привлекает внимание несколько цепочек. Начальник представляется Дмитрием Владимировичем и усаживается напротив, начиная внимательно смотреть в бумажки, где нацарапано скудное резюме. Арсений тут же обращает внимание на четки в его руке. Бегло осматривает лицо: подстрижен под ноль, с небольшой притягательной щетиной. Несмотря на то, что он не в костюме, все равно хочется назвать этого человека солидным и статусным.       Некоторое время они общаются наедине, так как кадровичка оставила их в кабинете, убежав по каким-то срочным делам. Арсений отвечает на все вопросы, сначала сильно нервничая, будто на экзамене, хотя ничего такого у него не спрашивают. Удивительно, но почти на все он отвечает «да» — знает, умеет, делал, имеет опыт, прочитает, научится. Когда волнение уже ощутимо сглаживается, а обстановка перестает вызывать дикое смятение, Арсений понимает, что его кандидатура вполне себе Дмитрия Владимировича устраивает. Тот одаривает его белозубой улыбкой и тянет крепкую крупную руку для рукопожатия.       Арсений даже не понимает, радоваться ему или нет, но в целом у него единственная цель здесь — уйти как можно скорее в декрет. А еще это самая настоящая авантюра.       Они договариваются, что как только предыдущий секретарь оформит больничный по беременности и родам, то Арсений выйдет на его волшебное место. И это должно произойти через две недели, которые пролетают совершенно незаметно. Арсений даже не успевает понять, что все это реальность и он действительно это делает. В первый рабочий день он намеревается пообщаться с Марком — секретарем, который все ему расскажет и передаст дела. А потом уже можно будет вливаться в коллектив и приводить в действие свой план, который все еще звучит просто: «Быстро забеременеть». Каких-то суперпродуманных шагов у Арсения нет — как и веры в абсолютный успех задуманного.       Когда Арсений наконец-то выходит на работу, переживая и трясясь как пожухлый листочек на ветру, он знакомится со своим новым коллективом. С начальником, конечно же, он уже знаком, поэтому первым делом с ним и с очень довольным и круглым Марком, который невероятно приятно пахнет сладким молоком, они проводят первое вводное совещание. Оказывается, что у Арсения не такая уж и сложная работа — или для него это так выглядит и представляется (пока что в теории), — но он тут и не за этим, хотя зарплату ему пообещали довольно приличную. На самом деле, носить начальнику кофе по первому зову Арсению тоже не очень-то нравится в качестве основной обязанности, но что поделать — это еще не самое страшное, с чем он мог столкнуться. Лишь бы на Арсения никто не повышал голос и не доставал, он этого не выносит.       У Дмитрия Владимировича оказывается отдельный кабинет, перед которым как раз и должен сидеть Арсений: у него в распоряжении огромный дубовый стол с тремя телефонами. Сбоку — неприметная дверь, за которой прячется крохотная подсобка (жаль, не Нарния): что-то вроде начальственной мини-кухни, где есть однокамерный холодильник, тумба с солидной кофемашиной и микроволновка на полке сверху — а еще окно! Днем тут должно быть светло и не так мрачно — чтоб не складывалось ощущение, что ты в чулане на коленке варишь живительный черный напиток. Как раз там Арсений и будет делать неизменный двойной эспрессо своему новому руководителю.       Обустроившись на новом рабочем месте и дав себе пару дней на раскачку, Арсений приступает к главному. Претворение своего плана по поиску подходящего отца для будущего ребенка он начинает именно с начальника — потому что оно само напрашивается. Арсений присматривается, принюхивается, оценивает — но с Дмитрием Владимировичем не хочется ничего такого, хотя бы потому, что ему уже пятьдесят семь лет, пускай он и в прекрасной форме, максимально горяч и привлекателен. Да и не занят, хотя отсутствие официально подтвержденных отношений не говорит о наличии оных в принципе.       Но Арсений все же пробует аккуратно с ним пофлиртовать, чтобы прозондировать почву, ответить на свои внутренние вопросы и окончательно убедиться. Начальник на него никак не реагирует и прямым текстом приводит в чувство, поэтому Арсений с легкой душой вычеркивает это имя из списка потенциальных кандидатов. На самом деле, с Дмитрием Владимировичем прям не хотелось — переход личных границ и мысли, затягивающие в неподобающее интимное русло, ощущались как что-то противоестественное, аномальное.       — Арсений, тебе это не надо, — его взгляд на мгновение становится стальным: в нем включается сильнейший альфа и ему беспрекословно хочется подчиниться, что бы он ни приказал.       Но да, Арсению действительно это не надо. Не с ним. Только вот он в это верит потому, что у них с начальником разные пути по жизни или потому, что его не хотели обижать и пожалели? Не дали наговорить и наделать глупостей. Теперь увереннее в голове обосновывается липкая мысль, что Арсений уже старый и не котируется как омега, ибо возраст уже взял свое: забрал красоту, легкость и обаяние, взамен оставив морщины, мешки под глазами и тянущую временами поясницу.       Запрещая себе унывать и распадаться на грустные атомы, Арсений вскоре переключается на подчиненных его службы, но там все выглядит как-то тоже не очень уж перспективно. Из плюсов — все сотрудники заинтересованы в появлении в их коллективе нового секретаря-омеги. И абсолютно каждый считает своим долгом продолжить знакомство в более приватной обстановке. Все — это три человека, потому что два стола пустуют, и общение с каждым удается разграничить.       С Матвиенко Арсений соглашается сходить днем в кафе. Точнее, ему не дают вариантов на подумать, потому что Сергей заходит к нему как к себе домой со словами: «Погнали на обед» — и стоит ждет, улыбаясь глазами, пока Арсений проморгается и поднимется со своего места, заблокировав компьютер. И в этом приглашении нет никакого романтического подтекста, они просто идут знакомиться, так как Арсений в их устоявшемся коллективе — человек новый; это сообщает ему Сергей, пока ведет витиеватыми коридорами к лифтам, будто Арсений потеряется. Надо сказать, там и правда что-то намудрили при проектировании.       В какой-то момент, когда они уже сидят в кафе, комфортно общаются и поедают свой неплохой ланч, Арсения пронзает чувство, что никакой романтики между ними и не появится. На каком-то внутреннем уровне ощущений сверхтонких материй он понимает, что Серёжа — человек для души, и с ним они точно смогут стать очень хорошими, близкими друзьями, но никак не любовниками, пусть и на один раз ради конкретной цели. С ним спать не хочется, а вот узнать получше — да. Причем это чувство взаимно, словно он твой человек, пусть знакомы вы всего ничего. И пахнет Серёжа костром, который мягко трещит поленьями, согревая обволакивающим пламенем и игриво подмигивая искрами. Уютный до невозможности, какой-то тискательный. Невероятная булочка. Арсений и не знал, что так бывает.       С Шеминовым Арсению не хочется здороваться больше никогда, иначе есть вероятность плюнуть в него со вселенским презрением, потому что этот альфа оказывается максимально неприятным. Одно его протяжное «Се-е-еня» при знакомстве чего только стоит! Арсений тратит в тот момент все ресурсы своего организма, даже аварийные, чтобы показательно не скривиться. Он, разумеется, поправляет и вежливо просит называть его полным именем, но через полдня, когда Станислав заходит к начальнику, он снова называет его нелюбимым сокращением, которое отбрасывает мыслями на пятнадцать лет назад, заставляя поежиться от холодка, окатившего спину.       А вот с Антоном Арсений в первую же пятницу своей рабочей недели идет в бар. Есть что-то притягательное в этом альфе, но вместе с тем и отталкивающее; Арсений не может идентифицировать верно это опутывающее чувство. Они разговаривают, он пьет какой-то кисловатый из-за большого количества лайма коктейль, ловит на себе изучающий взгляд, который с очередным выпитым стаканом становится раздевающим и вязким. Арсению приятно общение, приятны комплименты, но такое пристальное внимание все же смущает — хочется этот взгляд с себя смахнуть, самому отвернуться, сбежать, только перед поворотом зачем-то оглянуться. Арсений дает себе время изучить Антона, не бросать затею сразу.       Это не как с Матвиенко, с которым они на следующих выходных уже договорились поехать за город на шашлыки. Да с Серёженькой Арсений будто уже вечность знаком, а не одну неделю; совсем не как с Шеминовым, которого хочется избегать до конца жизни и уж точно не как с Дмитрием Владимировичем, на которого просто хочется смотреть и где-то внутри себя тихо восхищаться, не отсвечивая.       Арсений дает Захарьину шанс и не сбегает из бара, проглотив противоречия. И вечер заканчивается все в тех же непонятных эмоциях. Антон тянется поцеловать, сухо мажет по губам, и Арсений понимает — нет. Пахнет от Антона черным перцем, вроде и остро, жгуче, хочется, прям нестерпимо, но как только оказываешься ближе, он вихрем проникает в нос, заставляя чихнуть, отпрянуть на несколько шагов и закрыться. Этот альфа тоже мимо. И, кажется, у Арсения аллергия на черный перец. А жаль, у них могло бы что-то получиться: может быть, стремительный роман, который в одночасье ярко и громко — а потом так же быстро на спад, и никаких тлеющих углей не осталось бы.       Почему Арсений такой избирательный? Вернее, сейчас он действует абсолютно так же, как и с остальными альфами, с кем он до этого ходил на свидания. Три свидания — самое большое количество, которое у Арсения было с одним и тем же человеком, но он все равно застопорил эти отношения, хотя Ваня был неплох, пах можжевельником и приятно шутил. Но Арсений так и не смог решиться с ним на что-то большее. Не тянуло, чтобы прям прилипнуть липучкой, чтобы хотеть врасти в него, непременно уткнуться носом в шею и дышать, наполнять им легкие. Чтобы доверить самое главное желание, чтобы именно с ним приступить к его реализации, чтобы потом… вместе, навсегда, до конца.       Так и сейчас — все мимо, все четыре человека. И список, совсем не метафоричный, а реальный, написанный черной гелевой ручкой на листе, сложенном пополам, выглядит уныло:

Дмитрий Владимирович Нагиев

Сергей Борисович Матвиенко

Станислав Владимирович Шеминов

Антон Сергеевич Захарьин

•••

      — Дим, почему ты мне наврал? В моем отделе не из кого выбрать! — Арсений не ждет долго и выманивает друга на разговор уже в понедельник. Не то чтобы он в действительности ожидал, что за неделю уже найдет себе альфу и будет планировать с ним детей, но убеждения Димы основывались именно на наличии свободных альф-коллег.       — А ты чего нос свой красивый воротишь?       — Да потому что все не то.       — Что именно не то? — Дима вздыхает, отодвигает тарелку с доеденным супом и внимательно впивается взглядом.       — Нагиев — старый. Серёженька — друг, как я вообще с ним? Шеминов — мерзкий, а Захарьин — не мое совершенно.       Теперь Дима преувеличенно тяжело вздыхает. Нет, а что, он реально думал, что Арсений сразу с кем-то сойдется? Или он действительно верит в то, что над секретарями службы строительного контроля висит благословение к скорейшему успешному зачатию? Может быть, он думает, что там есть некое тайное знание, передающееся от омеги к омеге вместе с пухлой папкой квитанций? Или в сейфе спрятана магическая инструкция, а код достается в наследство от предыдущего секретаря? Если да, то Арсений повелся на какую-то фигню. Но с другой стороны, он ведь действительно отчаялся, а тут новые люди — какое-никакое развлечение.       — А Макаров чего?       — Это который сейчас в командировке?       — Тебе виднее, где он. Но да, Слава который. Мне кажется, он тебе должен понравиться.       Спустя две недели работы в кабинете остается один свободный стол. В офисе появляется Дмитрий Журавлев — они с тем самым Макаровым были в командировке на одном объекте. Вообще, тут все ездят периодически в командировки в разные точки и на разное количество времени. Сейчас же Слава ушел в очередной ежегодный отпуск еще на две недели. Арсений уже не знает, дождется ли его, потому что все происходит совершенно не так, как он планировал изначально. Приходится признать, что он все же не в сказке или сай-фае, чтобы ему беременность чудом надуло. С людьми, а тем более с потенциальным отцом ребенка, взаимодействовать надо.       Пока Арсений дожидается того самого Славу из отпуска, лелея потрепанную надежду, что с ним может что-то получиться, он внезапно заводит хорошие отношения с Димой Журавлевым. В их отделе он единственный женат. Может, это происходит только потому, что Арсений и не предъявляет к Диме какие-то требования, не рассматривает его внешность, привычки, речь, поведение и приоритеты под лупой, а просто общается. Дима оказывается прям прикольным.       Через две чудовищно долгие недели пятый стол перестает пустовать. Когда Арсений видит Славу впервые, то внутри него все победно ликует: высокий, красивый, с притягательными темными глазами и слишком обаятельной улыбкой. Кажется, именно от такого альфы Арсений и хочет своего ребенка. Надо бы только будет узнать, нет ли у Славы каких-то страшных хронических заболеваний. Ну и спросить бы еще не мешало, согласится ли он стать донором биологического материала, если с отношениями не выгорит. Да уж, кто бы мог подумать, что помимо человеческих качеств и показателей здоровья Арсению очень важна внешность.       Слава приходит к нему знакомиться сам. Арсений его пока что видел только издалека, когда проходил мимо в свой кабинет. Едва Макаров оказывается рядом с его столом, Арсений слышит тревожный звонок, который орет, срывая все пробки: «НЕТ». Слава пахнет сельдереем. Просто потрясающе — это его природный феромон. Отвратительный сельдерей. Да Арсений даже один грамм этой мерзости чует за километр, а тут такой альфа и с таким ароматом!       Это просто тотальный провал. Арсений не сможет нормально с ним находиться на близком расстоянии даже небольшой промежуток времени. А если им ребенка делать, то запах во время секса станет гуще и насыщеннее, и у Арсения точно не встанет (хотя ему для зачатия это не то прям необходимо). Однако эмоциональный стояк тоже важен — к тому же без смазки трахаться такое себе. Блин, он даже поцеловать спокойно Славу не сможет! Почему сейчас в голове у Арсения мысли о близком контакте самостоятельно выстроились стройным рядом без каких-то вопросов — он не думает.       Выдохнув, зажмурившись и стиснув посильнее зубы и кулаки, Арсений старается. Слава — приятный, вежливый, обходительный. Арсений правда старается с ним общаться и одергивает себя каждый раз, когда задерживает рядом с ним дыхание. Может быть, попросить его пшикаться блокатором запаха? Или самому вставить в нос фильтры? Но это как-то не по-человечески… Если бы у Арсения не было грандиозных планов на этого во всем, кроме запаха, прекрасного альфу, он бы не так остро реагировал на его противный феромон. А тут… ебучий случай.       Слава ожидаемо приглашает его на свидание. Арсений соглашается, а потом задумывается, что ему сделать, чтобы не дышать этим мерзким сельдереем. Придумывает. Их свидание происходит в парке — почему-то Арсению показалось, что на воздухе феромон будет менее заметен. По факту да, но не сильно; еще и ветра нет, как назло. Арсений терпит и улыбается, пытается абстрагироваться и ухватиться за угасающий то и дело разговор — но не выходит не думать.       Да что же такое! Вот тут реально обидно: у них ведь все могло очень неплохо получиться! Больше насиловать свой организм и вопящие в припадке рецепторы Арсений не собирается — он лишь на жопной тяге и сумасшедшем энтузиазме это все вывозил последние полчаса. Арсений берет себя в руки и только хочет сообщить Славе, что у них ничего не получится, как его опережают с такой же фразой. Никто не предлагает даже стать друзьями, хотя в случае со Славой друзьями они могли бы стать только по переписке.       Как только Арсений оказывается дома, где так приятно и ненавязчиво пахнет чистым постельным бельем и освежителем воздуха, то вмиг понимает, что все часы провального свидания будто и не дышал вовсе. Он делает жадный вдох, а затем еще и еще. Завтра вечером он обещает себе пойти в парк у дома — там хвойных деревьев много, как раз подышит воздухом и заместит остаточные пары тошнотворного сельдерея в своих легких.