To My Little Dove

Замок нависал над ними пугающим, но обнадеживающим блеском. Его размеры поразили Сынмина, поскольку он видел его только из города, и даже тогда он выглядел массивным. Итак, увидеть это вблизи было совершенно новым опытом. Чан вышел из экипажа первым, остановившись у входа и протянув Сынмину руку, когда тот выбирался, прежде чем Чан и Минхо начали помогать другим сиротам выбраться из экипажей, Вонен с визгом подбежал к Сынмину. — Оппа! Это так красиво! — воскликнула она, цепляясь за его ноги и с абсолютным восторгом и изумлением глядя на большой замок. Сынмин тихо усмехнулся, поглаживая её по голове. "Это так, не так ли?" «Мне не терпится исследовать», — Сынмин нахмурился и посмотрел на неё, чтобы она поняла, что он серьёзен. — Давай спросим его, не против ли он, прежде чем что-то делать, хорошо? «Кого и о чём мы спрашиваем?» Сынмин чуть не подпрыгнул на месте, когда позади него раздался голос, и резко обернулся, бросая убийственные взгляды на довольного короля. «Извини. Я не хотел тебя напугать», — Чан слегка склонил голову, и Сынмин сглотнул, не в силах открыть рот, прежде чем Вонён подошла к королю на своих маленьких слабых ножках, но с решительным выражением лица. "Ваше высочество?" — Что я могу для тебя сделать, милая? — Чан опустился на колени, чтобы быть с ней на одном уровне, его глаза блестели, а губы растянулись в нежной улыбке. Малышка была милой, особенно в своих больших очках. — Ничего, если мы осмотрим замок? — Чан склонил голову набок и на мгновение посмотрел на Сынмина, но взгляд сироты был намеренно устремлён на Вонёна, и Чан мысленно рассмеялся над застенчивостью мальчика. — Конечно. Как насчёт того, чтобы сначала привести вас в порядок? Я уверен, что вам было бы приятно не чувствовать себя грязными, — предложил Чан, взяв её маленькую руку в свою и похлопав по ней другой рукой. Девочка энергично кивнула, всем своим существом благодаря короля, сдерживая желание обнять его. Возможно, однажды она обнимет его, но не сейчас, когда она вся в грязи. «Теперь, когда все устроились, позвольте мне показать вам ваши комнаты, чтобы вы могли привести себя в порядок», — позвал Чан, привлекая внимание сирот, прежде чем уйти вместе с Сымином. Сироты следовали за Сынмином, как утята за уткой, с благоговением озираясь по сторонам в коридорах замка, пока Чан вёл их вверх и вниз по лестницам и залам. Стены были выкрашены в красивый кремовый цвет с замысловатыми узорами королевского пурпурного цвета, а полы были сделаны из лучшего красного дерева, но длинные ковры, лежавшие посередине залов, были того же пурпурного цвета, что и обои. По пути группа прошла мимо нескольких столов, украшенных дорогими скульптурами и драгоценными камнями, которые некоторым мальчикам хотелось схватить и засунуть в карманы. — Спальни расположены вдоль всего этого коридора, — начал Чан, разжав одну руку, которую держал за спиной, и указывая вдоль стен с двойными дверями, — Мальчики налево, девочки направо. Когда вы будете готовы к ужину, столовая находится там, — Чан указал вперёд, а затем направо, — И спускайтесь по лестнице справа. Если вы заблудитесь, найдите слугу, и он покажет вам дорогу, — ухмыльнулся Чан, останавливаясь в конце коридора. — Разойдитесь, — и дети разошлись, выкрикивая, в какие комнаты им нужно, и Сынмин ничуть не удивился, когда увидел, как все четыре девочки вбежали в одну комнату и захихикали. Довольно хмыкнув, Сынмин развернулся, чтобы найти себе комнату, но увидел, что Чан стоит там с гордым блеском в глазах. «Спасибо, ваше высочество. Вы очень щедры». Сынмин вежливо поклонился, не зная, кто может их подслушивать, но было ясно, что Чану всё равно, слушает его кто-то или нет. «Не уверен, что мне нравится, как из твоих уст звучит «ваше высочество». Мне больше нравится «мой король», — ухмыльнулся Чан, но Сынмин не понял его и в замешательстве склонил голову набок. — Почему? — тихо усмехнулся Чан, мягко взяв Сынмина за руки и притянув его к себе так, что его губы оказались прямо у уха сироты. — У меня есть свои причины, голубка, — пробормотал Чан, прежде чем окончательно отстраниться. — Увидимся, Ким Сынмин, — и ушёл, направляясь в столовую, чтобы перекусить, а Сынмин вошёл в комнату слева от него с маленькой сумкой, перекинутой через плечо. Внутри, что неудивительно, были вещи, которые стоили больше, чем вся жизнь Сынмина в приюте, а сама комната была размером с первый этаж. Основной темой оформления комнаты был приятный кремовый цвет в сочетании с розовым золотом, что создавало довольно женственную атмосферу, но не слишком. Каркас кровати был довольно простым, с замысловатым узором, вырезанным на изголовье, но он не мерцал и не сиял золотом, как и розовое золотое покрывало на нём. Покрывало само по себе было роскошью, потому что оно было пушистым и мягким, и Сынмин боялся провести по нему рукой из-за того, что был грязным. На какое-то время Сынмин подавил в себе желание всё потрогать и метнулся к диванчику в конце кровати, где лежала стопка одежды, слишком аккуратной и чистой для такого мальчика, как Сынмин. Однако Сынмин всё равно взял её и отнёс к двери, которая, судя по всему, вела в ванную, и Сынмин восхищённо ахнул, увидев её. Ванная комната была больше, чем его комната в приюте. В центре комнаты стояла фарфоровая ванна на львиных лапах с краном, торчащим из пола, и двумя ручками по бокам. Уже одно это привело Сынмина в восторг. Только у самых богатых жителей Сарёна были водопроводные трубы, а у самых богатых из самых богатых, или членов королевского совета, была горячая и холодная вода. Хотя Сынмин предположил, что не стоит удивляться тому, что в замке тоже есть горячая и холодная вода. Аккуратно повернув кран, Сынмин пустил воду, пока она не наполнила ванну, и снял с себя грязную, порванную одежду. Только тогда Сынмин заметил маленький пузырёк с мылом и шампунем, лежащий на пушистом полотенце цвета розового золота, и если этого было недостаточно, чтобы прыгнуть в ванну, то его грязная кожа определённо была достаточным поводом. У Сынмина чуть не подкосились ноги, когда он опускался в ванну, и горячая вода сразу же начала действовать, успокаивая его больные, напряжённые и уставшие мышцы. Однако ему удалось опуститься на дно ванны с едва заметным всплеском, от которого он слегка вздрогнул, но изо всех сил постарался расслабить разум и тело. Когда температура воды в ванне начала снижаться, Сынмин понял, что больше не может просто сидеть и должен как следует помыться. Поэтому, неуверенно перебирая ноющими мышцами, Сынмин перегнулся через край ванны, взял шампунь и вылил его на волосы, погрузившись в воду. Кожа головы Сынмина зачесалась, когда он провёл по ней ногтями, пытаясь как можно лучше смыть жир. Но прежде чем смыть его, он схватил мыло и начал оттирать грязь со своего тела. К концу вода стала неприятно-коричневой, и как только Сынмин смыл с волос шампунь, он с большой неохотой выбрался из тёплой воды. Сынмин даже не мог объяснить, каково это — наконец-то очиститься после стольких лет. Ему казалось, что он только что сбросил слой омертвевшей кожи и теперь готов выйти и посмотреть на мир с непоколебимой уверенностью. Вот только это было далеко не так. Уверенность Сынмина была недолгой, если она вообще когда-либо существовала, и теперь он был уязвим перед миром. Сынмин всё ещё был сиротой, но теперь король относился к нему по-особому, и ему не нужно было работать, чтобы принять ванну. Сынмин не работал за то, что ему просто давали, и это было ужасно . Мальчик просто стоял там какое-то время, глядя в окно на другой стороне комнаты и во двор, где садовники усердно трудились, наводя там порядок. На их лбах блестел пот, но на лицах всё равно были улыбки. Сынмин хихикнул про себя, когда увидел, как Минхо внезапно выбежал и схватил пожилую женщину за руки, чтобы потанцевать с ней. И хотя Сынмин не слышал музыки, он знал, что она играет. Этого зрелища было достаточно, чтобы отвлечься от мыслей и позволить Сынмину надеть тонкую белую хлопковую рубашку, которая приятно прилегала к коже, и пару облегающих коричневых брюк, которые казались очень дорогими. Сынмин вернулся в спальню в поисках обуви и слегка нахмурился, увидев пару тёмно-коричневых ботинок на шнуровке, которые доходили ему только до икр. Они явно были совершенно новыми, блестящими и гладкими, но Сынмин вытащил из них серые носки, чтобы надеть их на ноги и обуться, а потом уйти с растрёпанными влажными волосами и, возможно, выставить себя дураком. Внезапно в дверь постучали, и Сынмин, немного поколебавшись, крикнул, чтобы вошедший вошёл. Сынмин мысленно отругал себя за то, что не догадался, что это будет Чан, и в итоге густо покраснел, когда король просунул голову в дверь и посмотрел на него с любовью и любопытством. «Всё в порядке?» — спросил Чан, заметив, что Сынмин завязывает шнурки, и Сынмин, хоть и понимал, что лучше промолчать, боялся что-либо сказать. К счастью, Чан был не только наблюдателен, но и умён. «О боже. Вставай», — приказал Чан, входя в комнату, и Сынмин инстинктивно вскочил. Чан внимательно изучал его, пытаясь понять, где что-то не так, и если Сынмин напрягся, когда Чан провёл руками по его плечам, то его ждало очень неприятное пробуждение. «Рубашка немного велика в груди и по бокам», — пробормотал Чан себе под нос, проведя пальцами по груди Сынмина, а затем по бокам и сжав ткань, чтобы натянуть её немного сильнее. Чем больше Чан ласкал его, тем труднее становилось дышать Сынмину. "Ваше Высочество" — И, наверное, штаны можно было бы немного потуже затянуть на лодыжках, — прошептал Чан, раздвигая ноги Сынмина. "Ваше Высочество..." — Но они немного жмут в бёдрах и ягодицах, не так ли? «Ваше Высочество!» — щёки Сынмина густо покраснели, когда Чан отпрыгнул в сторону, всё ещё ощущая покалывание в тех местах, куда немного задели его руки. Когда старший наконец понял, что сделал, он тоже слегка покраснел, неловко кашлянул и сложил руки за спиной. — Извини, — Чан не стал придумывать оправдание, зная, что если бы он это сделал, то напряжённая атмосфера вокруг них только усилилась бы. — Завтра я отведу тебя к портнихе, чтобы она подогнала по тебе остальную одежду. Мне всё равно понадобятся твои мерки для бала, — ухмыльнулся Чан, изо всех сил стараясь вернуть их в привычную атмосферу. Сынмин нахмурился, не понимая, зачем Чану понадобилось возиться с его одеждой, даже шить костюм для бала, на что, без сомнения, ушло бы много времени и денег. "Могу я задать тебе вопрос?" — Конечно, голубка, — выражение лица Чана стало серьёзным и мягким, он шагнул к нему, и Сынмин опустил взгляд. «Почему ты хочешь проделать всю эту работу ради меня? Мне кажется, в этом нет необходимости, если я пробуду здесь всего неделю». Сынмин этого не знал, чёрт возьми, Чан едва знал об этом, но Чан хотел, чтобы он пробыл здесь дольше недели. Даже если они оба знали, что Сынмин вряд ли сможет вернуться без того, чтобы не соврать, для Чана это была приятная фантазия. Король хотел относиться к Сынмину как к члену королевской семьи, и если бы он мог каким-то образом продлить это после этой недели, он хотел быть к этому готовым. Чан шагнул вперёд, взял Сынмина за руки и притянул его лицо ближе к своему, так что, если бы они просто наклонились вперёд, их лбы или носы соприкоснулись бы. «Просто доверься мне, голубка», — Сынмин прерывисто выдохнул, отстранился и робко кивнул. Чан удовлетворённо хмыкнул, поднял руку и смело провёл большим пальцем по левой щеке Сынмина. «Тебе теперь лучше?» Это был забавный вопрос, связанный с тем, что Сынмин больше не был покрыт грязью и пылью, и Сынмину удалось взять себя в руки и хихикнуть в ответ, покраснев, когда Чан практически растаял от этого звука. «Приятно не чувствовать себя покрытым грязью и на самом деле приятно пахнуть», — смущённо признался Сынмин, и его слова были приправлены ещё большим количеством хихиканья, а Чану пришлось сдерживаться, чтобы не обхватить лицо Сынмина руками и не уткнуться носом в его щёку, воркуя. В последнее время его желания становились слишком сильными. Поэтому он оттолкнул их и отстранился, предложив младшему свою руку, как только Сынмин закончил приводить в порядок его волосы, чтобы они выглядели пристойно, и повел его в столовую. «Что мне стоит ожидать от еды?» — застенчиво спросил Сынмин, пока они шли по коридору, пытаясь выскользнуть из хватки Чана, но Чан сжимал его руку каждый раз, когда он пытался, словно убеждая, что все в порядке и беспокоиться не о чем. «Там будет много всего, так что, если у тебя есть аллергия, мне нужно знать, но там должны быть и другие блюда, которые ты можешь съесть», — сообщил Чан, но Сынмин лишь слегка фыркнул, поражаясь его невнимательности. Однако Сынмин не держал на него зла, потому что Чан говорил с ним так мягко и доброжелательно, что у Сынмина не хватило духу дразнить его. «Это не то, о чём я просил, мой король, но приятно знать», — но Сынмин всё равно был Сынмином, и ему нужно было немного подразнить. «Просто скажи мне, что я могу съесть немного говядины с рисом, и я буду в полном порядке», — промурлыкал Сынмин, внезапно покраснев, когда Чан наклонил голову, чтобы уткнуться носом в щёку Сынмина и прошептать несколько слов на розовой, разгорячённой коже. «Ты можешь взять столько говядины и риса, сколько захочешь. Если решишь съесть всё, я попрошу поваров приготовить ещё», — пообещал Чан, и Сынмин смущённо толкнул его плечом. Тем не менее, Чан остановился посреди коридора и взял обе руки Сынмина в свои, нежно держа их и проводя большим пальцем по костяшкам пальцев младшего: "Может быть, какие-нибудь аристократы заходят и выходят, так как у меня несколько ранних посетителей, но если тебе когда-нибудь станет неловко, скажи Минхо или мне, и мы вытащим тебя оттуда", Сынмин не совсем понимал, почему Чан раздувает из этого проблему, но у него не было возможности спросить, прежде чем Чан смело протянул руку и нежно погладил Сынмина по щеке. "Симпатичный маленький голубь" Сынмин покраснел до корней волос, и это не прошло к тому времени, как он добрался до обеденного зала. Чан вместо этого взял его за талию, положив маленькую, но мужественную руку ему на бедро и ободряюще сжав его. «Не стесняйся, садись, где тебе нравится», — прошептал Чан, прежде чем отпустить Сынмина и сесть во главе стола, где Минхо и какой-то дворянин, похоже, занимали места рядом с ним. Сынмин оглядел стол и решил сесть между Адамом и Юрином, чувствуя, что немного пренебрегал ими. — Вы двое хорошо выглядите, когда причешетесь, — тихо поддразнил Сынмин, целуя Юрин в щёку и похлопывая Адама по затылку. Они оба фыркнули и пренебрежительно покачали головами. — Конечно, мы это сделаем. Вся эта грязь и копоть скрывали мои природные черты, — похвасталась Юрин, проведя тыльной стороной теперь уже очень чистой руки под своим таким же чистым подбородком, и Сынмин мысленно вздохнул, когда Адам фыркнула: — Может, я даже заставлю принца или дворянина упасть в обморок и броситься к моим ногам на балу. Сынмин уже знал, что будет дальше, поэтому приготовился к самому худшему. «Единственный мужчина, который мог бы пасть к твоим ногам, — это тот, у кого крайне низкие стандарты и кто может смотреть на это лицо дольше двух секунд подряд». Юрин громко вскрикнула от возмущения и подняла палочки для еды, готовая бросить их и, возможно, выколоть Адаму глаз, но Сынмин выхватил их у неё и положил на стол так быстро, что остальные за столом едва успели осознать, что только что произошло. — Ведите себя прилично, — отчитал их Сынмин, снисходительно глядя на них обоих. — Адам, будь добр к своей сестре. Адам нахмурился и опустился на своё место, пробормотав невнятное извинение, прежде чем Сынмин повернулся к 12-летней девочке справа от него и строго посмотрел на неё. — Юрин, ты слишком молода, чтобы искать себе мужа. «Просто побудь моей малышкой ещё немного, хорошо?» — с нежностью спросил Сынмин, поглаживая её по затылку так ласково, что девушка практически растаяла в его объятиях. — Хорошо, оппа, — а затем Сынмин вернул ей палочки для еды, наклонился над столом, чтобы помочь Вонён собрать еду с многочисленных тарелок в центре стола, и в конце концов не обратил внимания на взгляды, устремлённые на него из-за стола. — Что мы будем делать после этого? — Юрин вопросительно посмотрела на Сынмина, но бедный сирота не имел ни малейшего представления и взглянул на Чана в поисках помощи. Однако Чан не ответил, и вместо него заговорил Минхо. «После этого у короля есть очень важные дела, так что я любезно возьму на себя его роль и покажу вам ангелов на территории замка», — Минхо драматично прижал левую руку к груди, а другой рукой оперся на спинку стула Лены и постучал по краю стула Юрин. Сынмин мысленно рассмеялся, когда увидел, как слуга, стоявший у двери, закатил глаза при виде этой театральной сцены. Это был привлекательный молодой человек, который выглядел так, будто тоже принадлежал к королевской семье, благодаря своим пухлым губам, мягким чертам лица и ещё более мягким волосам, но всё же он был таким же, как Сынмин, разве что чуть более обеспеченным. — Можно мне воды, пожалуйста? Минхо смотрел прямо на слугу с ухмылкой Чеширского Кота, и, возможно, Сынмин обратил бы на это больше внимания, если бы неодобрительный взгляд Чана, брошенный на Минхо, не привлёк его внимание первым. Выражение лица Чана граничило с беспокойством, когда он наблюдал, как слуга подходит с тазом для воды и наливает немного ледяной жидкости в стакан на столе, который в тот момент держал Минхо. — Спасибо, любовь моя, — Минхо смело положил руку на поясницу слуги, нежно поглаживая её большим пальцем, и когда слуга замер, Чан громко кашлянул, чтобы привлечь внимание Минхо. Слуга быстро попытался убежать, но Чан схватил его за запястье и притянул к себе, чтобы прошептать что-то на ухо. Слуга покраснел, когда они отстранились друг от друга и увидели беспокойство на лице Чана. «Всё в порядке, ваше высочество», — Сынмин едва расслышал, как тихо прошептал красивый слуга, и почувствовал, как в груди у него разлилось облегчение, когда Чан отпустил слугу. Сынмин не совсем понимал, почему от этого разговора у него неспокойно на душе, но пока не обращал на это внимания. Он ни за что не признался бы себе в этих чувствах, когда у него были дела поважнее. Обед у короля прошёл относительно спокойно, и Сынмин не мог не восхищаться им, особенно когда к нему подходили слуги или советники и задавали вопросы, а он отвечал тихим голосом: «Хм... отложите его просьбу, я рассмотрю её позже», — сказал Чан женщине постарше с выпирающим животом, возвращая ей бумагу и хмурясь. — А что я тебе говорил насчёт того, чтобы не сидеть на месте? Этот ребёнок вот-вот появится на свет, и последнее, что нам нужно, — это чтобы ты не лежала в постели. — Не обижайтесь, ваше высочество, но этот замок рухнул бы, если бы я не следила за ним, — проворчала женщина, положив руки на живот и нежно поглаживая его. Чан закатил глаза, взял палочками кусочек говядины и засунул его в рот, давая ей возможность развернуться и уйти, но Чан всё равно окликнул её, чтобы сказать последнее слово. «Лучше бы я вообще не видел тебя на ногах, пока ты не родишь этого ребёнка! Я поставлю охрану, если увижу, что ты ходишь по дому», — пригрозил Чан, но было очевидно, что женщина не восприняла это всерьёз и ушла, расправив плечи и ссутулившись. Чан фыркнул себе под нос, вернулся к еде и окинул остальных почти... отеческим взглядом, и Сынмин почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Однако внимание Чана было приковано к Чонину, который сидел тихо и вежливо ел свою еду, но было совершенно ясно, что его мысли были где-то далеко, если судить по его расстроенному выражению лица и слегка нахмуренным губам. Но затем Чан вспомнил, что Сынмин сказал ему в машине, и повернулся к одному из слуг, который стоял в углу и читал книги, тихо окликнув его. Когда Чан попросил бумаги и чернил, слуга без колебаний побежал в кабинет короля. Однако Минхо устало посмотрел на Чана, не понимая, что задумал король, но зная, что взгляд Чана был, мягко говоря, опасным. «Что ты задумал, хён?..Минхо нахмурился, но Чан слегка улыбнулся ему, сжав губы, но всё равно состроив милые глазки-сердечки. — Тебе не о чем беспокоиться, — твёрдо заявил Чан, отправляя в рот горсть риса и довольно урча, когда слуга вернулся с запрошенными вещами. Чан писал легко, но быстро, как будто только и делал, что писал весь день, каждый день, но это было не так удивительно, как казалось. Чан обычно писал письма, чтобы общаться с другими региональными лидерами, так как считал, что это странно, но более надёжно, когда они не могут встретиться официально, лицом к лицу. Казалось, это привлекло внимание Чонина, который смотрел, как тот пишет, с какой-то тоской во взгляде, но когда Чан заметил это, король одарил сироту лёгкой дружеской улыбкой и подмигнул, отчего Чонин покраснел, отвернулся и потянул себя за покрасневшее ухо. Это было довольно мило, и Чану вдруг захотелось поскорее встретиться с этим Со Чанбином, который покорил чистое сердце сироты. Когда Чан жестом велел слуге вернуться, тот наклонился так, чтобы его ухо оказалось прямо у рта Чана, и король смог прошептать ему на ухо так, чтобы никто другой не услышал: «Отнеси это курьеру и скажи ему, чтобы он как можно скорее доставил это Со Чанбину». Слуга кивнул и убежал, привлекая внимание Сынмина. Они встретились взглядами, и то, что должно было продлиться долю секунды, растянулось на добрых полминуты, прежде чем Сынмин опомнился и отвел взгляд, покраснев. — Как тебе еда? — Замечательно! — прощебетала Ёджин со своего стула. Обычно очень застенчивая девочка была одета в мягкое платье лавандового цвета, которое делало её похожей на ровесницу, и грудь Сынмина раздулась от гордости, когда он потянулся через стол, чтобы похлопать её по руке. — Хорошее слово, — Сынмин притих, и Ёджин просияла ещё ярче, обнажив кривые зубы, и Сынмину пришлось сдержаться, чтобы не встать из-за стола и не покрыть поцелуями её пухлые щёчки. Все кивнули в знак согласия, и большинство мальчиков выглядели довольными разнообразием блюд перед ними. "Я рад, что вам нравится, но, боюсь, мне пора возвращаться к работе", - внезапно заявил Чан, вставая со стула, и его голос звучал довольно удрученно из-за того, что ему пришлось рано уйти, а другие сироты сами тихо заскулили от недовольства. "Я надеюсь, вам понравится остаток дня, и Минхо ничего не сломайте ", - глаза Чана метнулись к мужчине рядом с ним, закаленному и непреклонному, но Минхо остался невозмутимым. Однако Минхо знал, что лучше не спорить с этим человеком, и держал рот на замке. «Надеюсь, я увижу вас всех до конца вечера», — пробормотал Чан, подмигнув Сынмину, прежде чем выйти из комнаты в сопровождении дворянина, оставив сирот с Минхо. «Вас, ребята, ждёт сюрприз». И если озорной тон Минхо заставил Сынмина занервничать, он не подал виду. «Я собираюсь показать вам все секреты замка, но вы должны пообещать, что будете молчать». — Они ведь не просто так хранят секреты, да? — Минхо встретился взглядом с широко раскрытыми глазами Вонён, и когда девочка энергично кивнула, Минхо тихо и довольно рассмеялся. — Хорошо, — он откинулся на спинку стула, положив руку на спинку стула Лены и слегка постукивая по дереву. — Не возражаешь, если я задам тебе вопрос? — внезапно заговорил Адам, и в его глазах появился интерес. Сынмин напрягся, вспомнив слова Чана о том, что их нужно держать подальше друг от друга ради человечества, и внезапно понял, что ему действительно не хватает Чана. "Вперед, малыш" «Кто ты?» Сынмин поморщился от этого вопроса, потирая лоб и ожидая, что Минхо обидится, но Минхо, похоже, был рад, что Йедам его не узнал. «Не груби, Адам», — всё равно прошипел Сынмин, но Минхо просто отмахнулся от него. — Всё в порядке. Я Ли Минхо, принц Чхунпхёка. Я здесь на балу, и мой отец надеется, что я налажу связи с миром и начну готовиться к тому, чтобы стать королём, — со вздохом объяснил Минхо последнюю часть. Честно говоря, Минхо, похоже, был не в восторге от идеи стать королём. — Ты говоришь так, будто не хочешь быть королём, — тихо прошептал Сынмин, нахмурившись и заметив, как в глазах собеседника появился настороженный блеск. «Я люблю своё королевство... просто на мне лежит большая ответственность, к которой я должен подготовиться». «Я думаю, что ты станешь великим королём!» — внезапно смело заявила Лена, и Минхо бросил на неё одобрительный взгляд. — Спасибо, малышка, — Минхо подтолкнул её плечом, и Лена кивнула, прежде чем снова уткнуться в книгу, нахмурив брови и сосредоточенно глядя в текст. — Все поели? — спросил Минхо, увидев, что почти у всех пустые тарелки, и все кивнули в знак согласия. Минхо радостно хлопнул в ладоши: — Давайте начнём! Я так рад показать вам все хорошие места, — хихикнул Минхо, хватая Адама за плечи и ведя их по коридору. Сынмин остался позади, стоя рядом с грустным Чонином, который изо всех сил старался выглядеть воодушевлённым, но Сынмин видел, как он расстроен. — Всё будет хорошо, — прошептал Сынмин ему на ухо, обнимая за плечи, чтобы ободряюще сжать их и поцеловать в висок. Чонин кивнул, прикусив нижнюю губу, прижался к Сынмину и уткнулся лицом в шею бедного старшего. — Ну же, выпрямись. — Ты можешь выплакаться позже, сколько тебе нужно, — Сынмин крепко похлопал его по спине, и Чонин кивнул, шмыгнув носом, выпрямив спину и целеустремлённо шагая вперёд. Он даже подбежал, чтобы схватить Вонён за руки и прижать к груди, чтобы понести её на руках. Маленькая девочка даже не закапризничала, а была рада оказаться в объятиях старшего брата. «Итак, это и есть оригинальный тронный зал», — Минхо открыл две очень высокие и большие двери, сделанные из лучшего дерева во всех землях и украшенные золотыми узорами вдоль пазов. Лена громко ахнула, увидев перед собой большой длинный зал с изысканными украшениями и самым величественным из тронов в глубине. Он казался достаточно большим, чтобы вместить и Сынмина, и Чана, и у Сынмина перехватило дыхание при этой мысли. Как будто так и должно было быть... Слова тёти Сынмина звенели у него в голове, но Сынмин отмахнулся от них, когда Минхо заговорил: «Не позволяй чистоте ввести тебя в заблуждение. Чан редко пользуется этой комнатой». "Почему это?" Минхо на мгновение замолчал, обдумывая вопрос Чонина: «Простолюдины перестали... приходить?» Минхо, казалось, и сам не был в этом уверен: «Когда начали распространяться слухи о том, что Чан был жесток и убил одну из простолюдинок, которая приходила к нему, потому что после этого она пропала... его люди просто решили держаться подальше от замка, — при этих словах у Сынмина упало сердце, и ему пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не побежать в кабинет Чана и не сказать ему, какой он жестокий и что он гораздо умнее, чем о нём думают. — Вы все понимаете, что король-ворон не так жесток, как говорят слухи, верно? — Минхо выглядел довольно подавленным, когда произносил эти слова, и Чонин поспешил вмешаться. — Конечно. Я сильно сомневаюсь, что человек с таким чёрным сердцем, как у него, сделал бы это ради кучки сирот, — смущённо произнёс Чонин, скрестив руки на груди, и Минхо вздохнул с облегчением. — Я... рад это слышать. А теперь... давайте все сядем на трон, хорошо? Ты первая, малышка, — проворчал Минхо, поднимая Вонён с земли и усаживая её на трон. Малышка выглядела просто очаровательно, сидя на таком большом троне, и Сынмин мысленно улыбнулся этой мысли. В этот момент Минхо опустился на одно колено перед троном, взял её руки в свои и поднёс к лицу, чтобы слегка поцеловать. «Ваше Высочество! Благодарю вас за то, что удостоили меня своим присутствием! Я прошу лишь одного поцелуя в щёку!» Минхо был театрален и действительно выглядел как хороший актёр, и Сынмин был крайне впечатлён. Но по прошествии времени он всё больше впечатлялся тем, как Минхо обращался с каждым сиротой, усаживая их на трон и произнося те же речи, что и для Вонён, и все они были невероятно очаровательны, даже Чонин, который в то время был довольно мрачным. Минхо был невероятно хорош с людьми и детьми, но Сынмин не мог не задаваться вопросом, почему они делают это для кучки жалких сирот. «Пойдём», — рука Минхо опустилась на поясницу Сынмина, чтобы подвести его к трону и усадить на него. Только Минхо не опустился на колени, как делал для всех остальных, а вместо этого отступил назад и посмотрел на Сынмина, сидящего на троне. «Сядь прямо, — Сынмин последовал его приказу, — расправь плечи и подними подбородок». Это было так неестественно для Сынмина и так выбивало его из зоны комфорта, но он почувствовал, как его сердце забилось быстрее при виде довольного лица Минхо. «Посмотри на своего старшего брата. Он выглядит так, будто рождён для королевской семьи, не так ли?» Минхо повернулся к другим сиротам, и Сынмин почувствовал, как застыл. — Но хватит об этом, давай покончим с этим, — Минхо подошёл, опустился на одно колено и взял руку Сынмина в свою. — Мой король! Спасибо, что удостоили меня своим присутствием! Всё, о чём я прошу, — это один танец на предстоящем балу! «Вы мне льстите. Я бы с удовольствием», — лицо Минхо заметно просветлело, и он встал с колен, чтобы низко поклониться младшему. — Спасибо, ваше высочество, — а затем Минхо опомнился, взял Сынмина за руку, помог ему подняться с трона и отвёл обратно в центр собравшихся сирот. — Хорошо, есть ли что-то особенное, что вы хотите увидеть? — спросил Минхо, и глаза Лены засияли. «А у короля случайно нет библиотеки?» — спросила она с неподдельным любопытством в голосе, и когда Минхо кивнул, Лена восторженно взвизгнула. «Конечно, но, боюсь, в данный момент он закрыт. Там идёт ремонт, и он не хочет, чтобы кто-то его видел, пока всё не закончится», — объяснил Минхо. «Можно нам посмотреть на кухню?» — робко спросил Хосок, и на его щеках появился румянец, от которого Сынмин заворковал, но старший почувствовал необходимость пояснить, когда Минхо в замешательстве нахмурил брови. «Хосок любит готовить и печь. Однажды он хочет готовить для короля», — объяснил Сынмин, положив руку на плечо младшего, и Минхо кивнул в знак согласия. — Я уверен, что Чан не будет против, — Сынмин никогда раньше не видел Хосока таким взволнованным. — Пойдёмте. Я знаю нескольких парней, которые там работают, — Минхо мягко взял Хосока за плечо и повёл группу на кухню через территорию замка. Там Минхо показал им практически всё в замке, даже катакомбы и тайные ходы между комнатами. Как ни странно... там был проход, который соединялся с несколькими комнатами, и если бы Сынмин захотел... он мог бы с лёгкостью попасть в комнату Чана. Это было довольно пугающе, и Сынмин задумался, было ли это совпадением. Однако Сынмин старался не думать об этом слишком много. Возможно, так было лучше для его души. — Ладно. Расходитесь. Идите исследуйте и делайте что хотите. Только не беспокойте короля! — крикнул Минхо, когда остальные начали расходиться, оставив Адама, Сынмина и Минхо стоять в коридоре. Сынмин просто закатил глаза, когда увидел, что Адам ухмыляется Минхо, и покачал головой. «Я слишком устал, чтобы пытаться остановить вас двоих. Я собираюсь вздремнуть», — проворчал Сынмин, направляясь в свою комнату и закрывая за собой дверь. Ему не потребовалось много времени, чтобы приготовиться ко сну, но ему было трудно забраться в постель. Кровать была удобной, несмотря на небольшие неровности, которые он успел заметить, поэтому Сынмин чувствовал себя недостойным такой мягкой постели, но когда он услышал тихую музыку и почувствовал усталость, сопротивляться стало сложнее. Поэтому он забрался под одеяло и позволил сну окутать его, как мягкие пушистые покрывала его худощавое тело. Сынмин уже давно так хорошо не спал. Ночь наступила быстро, почти слишком быстро, если честно, но Чану удалось закончить большую часть работы до ужина, даже если ему пришлось есть в кабинете, чтобы перепроверить все законы, письма и ответы, которые он просмотрел ранее. Теперь, когда луна взошла, в замке было тихо, и Чану нужно было проверить всех своих новых гостей, прежде чем он сам ляжет спать. «Дамы?» — Чан слегка постучал в дверь комнаты, где, как он слышал, хихикали несколько маленьких девочек. Они резко остановились и заговорили приглушённым шёпотом, прежде чем Вонён выглянула в приоткрытую дверь: «Привет, можно мне войти?» Маленькая девочка улыбнулась от уха до уха, кивнула и в волнении открыла дверь. Все девочки-сироты собрались под одеялом на большой кровати в центре комнаты. «Как у вас дела? Сегодняшний ужин был вкусным?» «Это было потрясающе, ваше высочество!» — взвизгнула Лена от восторга, и Чан тихонько посмеялся, присаживаясь на скамеечку для ног у края кровати, с улыбкой глядя на изножье и радушно принимая Вонён на колени. — И я надеюсь, что Минхо хорошо провёл для вас экскурсию по замку? Вонён энергично кивнула. «Он позволил нам сесть на трон и обращался с нами как с принцессами!» — взвизгнула Вонён, немного сдвинув очки на нос, и Чан ласково проворковал, поправляя повязку на её голове, чтобы очки лучше держались. "Это очень хорошо. Вы заслуживаете чувствовать себя принцессами", - напевал король, приглаживая волосы некоторых девочек, чтобы они могли видеть и выглядеть более презентабельно. "Теперь, когда я здесь ... ты хочешь о чем-нибудь попросить меня? Ты хочешь что-нибудь сделать на этой неделе?" Уточнил Чан, откидываясь назад, чтобы опереться о подножку и устроиться поудобнее. Все девочки переглянулись, словно боясь сказать то, что хотели. «Не бойся. Скажи мне», — настаивал Чан. — Ваше Высочество... Мы мечтали примерить экстравагантные платья, такие, как те, что постоянно носила ваша мать... — осторожно пробормотала Юрин, боясь расстроить его упоминанием покойной матери Чана. Однако король лишь добродушно рассмеялся и кивнул. — Ах да, моя мама любила свои платья... — Чан замолчал, уставившись в пол и улыбаясь. Чан любил свою мать. — К счастью для вас, у меня до сих пор есть тот же портной, что и много лет назад... Я отведу вас к ней завтра, — маленькие девочки радостно завизжали, обнимая его и целуя в щёку. Он уже давно не чувствовал себя нужным. — Ладно, ладно, ладно, хватит вам. Ложитесь спать, — Чану удалось выбраться из-под них и дойти до двери. — Спокойной ночи, дамы, — Чан вежливо поклонился. "Спокойной ночи, ваше высочество!" Чан прошёл по коридору к комнатам мальчиков, но там было тихо, за исключением двух комнат — Адама и Лонгина. Когда Чан услышал голос Минхо, доносившийся из комнаты Адама, он даже не стал стучать, прежде чем распахнуть дверь. «Ли Минхо, клянусь всеми небесами...» Чан замолчал, увидев, что Адам и Минхо лежат на кровати Адама в противоположных направлениях, держа книги над головами и читая друг другу. «...Что вы двое делаете?» «Сблизились из-за того, что у нас нет любовников», — Минхо произнёс это так непринуждённо, что Чану пришлось на секунду задуматься, чтобы понять, что ему сказали. «Я думал, ты хочешь Хёнджина», — Адам резко вскочил, задыхаясь, и в шоке уставился на Чана, прежде чем начать бить Минхо своей книгой. — Ты мне об этом не говорил! — Минхо начал визжать и кричать, скатываясь с кровати и с грохотом падая на пол. — Ты меня опередил! Тебе кто-то нравится! — Чану хотелось закатить глаза от их выходок, а Адам спрыгнул с кровати, чтобы повалить Минхо на пол. У Чана не было сил разнимать их, и он с ворчанием вышел из комнаты. После этого Чан спустился в комнату Чонина, но забеспокоился, когда услышал доносящиеся изнутри рыдания. Чан не был уверен, что имеет право вмешиваться в жизнь Чонина, но он понятия не имел, где задержался Сынмин, и не хотел оставлять Чонина в состоянии истерики дольше, чем нужно. Поэтому, робко постучав в дверь костяшками двух пальцев, Чан тихо позвал его: «Чонин? Можно мне войти?» — спросил Чан, и его губы вытянулись в трубочку, когда он услышал, как кто-то всхлипнул внутри. — Я бы предпочёл, чтобы ты этого не делал, — прохрипел Чонин, и его голос сорвался на середине фразы и больше не восстанавливался. Костяшки пальцев Чана побелели от того, как сильно он сжимал дверную ручку. «Но ты же знаешь, что я всё равно войду, верно?» Чан дал Чонину последний шанс осознать, что у него нет выбора, и с тревогой ждал ответа младшего. Внезапно изнутри донёсся глубокий вздох, прежде чем Чонин заговорил. — Да... — С этими словами Чан повернул ручку и толкнул дверь, стараясь делать это медленно, чтобы Чонин не испугался того, что должно было произойти, ещё больше, чем он, вероятно, уже боялся. Внутри Чонин, закутанный в тёмно-зелёное одеяло, сидел посреди кровати, а его рубашка свободно свисала с очень худых плеч. От вида этих костлявых плеч у Чана скрутило живот. — Что вам нужно, ваше высочество? — спросил Чонин, вытирая глаза и поправляя рубашку, чтобы она не так сильно задиралась. Чан осторожно подошёл к краю кровати, пододвинул стул, стоявший в углу, и сел на него. «Пожалуйста, зовите меня Чан. Я настаиваю», — тихо сказал Чан, садясь, и одарил младшего ободряющей улыбкой, когда Чонин, казалось, всё ещё не был уверен, что может называть Чана как-то иначе, кроме как по имени, но всё же медленно кивнул в знак согласия. «Ну и что же тебя так расстроило, а?» Когда верховный король, которого многие считали жестоким и кровожадным, смотрит на тебя широко раскрытыми встревоженными глазами, держа твои руки в своих, неудивительно, что Чонин испытывает внутренний конфликт, но пока оставляет всё как есть ради своего рассудка. Чонину нужно было с кем-то поговорить, и Чан любезно предложил ему своё ухо. «Я... Есть кое-кто...» — Чонин замолчал, отведя взгляд от Чана и слегка покраснев при мысли о Чанбине. Однако король просто слегка сжал его руки и пробормотал, чтобы он продолжал: «Мы должны скоро встретиться, но я в замке... «Мне очень трудно пойти к нему», — осторожно объяснил Чонин, боясь того, что может подумать король. «Но у меня нет возможности связаться с ним и сообщить, что я не смогу прийти на нашу встречу... Я не хочу его расстраивать», — чем больше Чонин говорил о Чанбине, тем увереннее он себя чувствовал, но было очевидно, что эта тема его расстроила. «Он — лучшее, что у меня есть». С мягким смехом и пальцем, подведённым под подбородок Чонина, король привлёк всё внимание младшего к себе. «Лучшее, что у тебя есть, — это ты сам. Не ошибайся, — слегка пожурил Чан, но его слова были искренними и добрыми, и он провёл большим пальцем по подбородку Чонина. — Ты понимаешь?» Чонин понимающе кивнул, и на его лице отразилось облегчение. — Ты бы хотел ему написать? — и тут Чонин снова покраснел и отвел взгляд, пряча розовые щёки. — Если это не доставит вам неудобств, ваше высочество... — Чан, — со смехом подчеркнул король. — Верно. Извини, — тихо рассмеялся Чонин, вытирая оставшиеся слёзы, и Чан только и мог, что гордо хмыкнуть. «Я пришлю кого-нибудь из персонала, чтобы он принёс тебе пергамент и чернила сегодня вечером, и ты сможешь отдать мне письмо завтра, когда увидишь меня», — пообещал Чан, вставая со стула и возвращая его на прежнее место. Чонин издал отчаянный возглас и широко раскрыл глаза. — Чан... Я должна была встретиться с ним завтра вечером... "Тогда мы позаботимся о том, чтобы это дошло до него до завтрашнего вечера", - подмигнул Чан, но прямо перед тем, как выйти из комнаты, обернулся с любопытным взглядом. "Твой старший брат в своей комнате?" Чонин изо всех сил старался не ухмыляться надутому лицу короля в сочетании с его любопытством относительно местонахождения Сынмина, но, боги, это было так сложно. — Кажется, он на кухне помогает с уборкой, — промычал Чонин, и Чан кивнул. «Спасибо. Поспи немного», — приказал Чан, прежде чем закрыть за собой дверь и пройти обратно через холл, спуститься по лестнице и направиться на кухню, где Сынмин и несколько работников пели и смеялись, убираясь. Чан просто задержался у входа, наблюдая, как Сынмин общается с сотрудниками, но почувствовал, как тает, когда Сынмин начал петь . Видеть, как Сынмин поёт, было само по себе благословением, но осознание того, что у Чана может быть шанс услышать это не один раз, заставило его оцепенеть. Он определённо не заслуживал и малой доли того, что предлагал ему этот сирота. Сынмин пел так красиво, и Чан пожалел, что не спрятался получше, потому что, когда Сынмин развернулся и на мгновение открыл глаза, чтобы увидеть Чана в дверях, он так резко замолчал, что рабочим потребовалась секунда, чтобы понять, что младший больше не поёт. «Ваше Высочество! Пожалуйста, примите наши глубочайшие извинения. Мы сразу же приступим к работе…» Чан прервал нового сотрудника взмахом руки и мягкой улыбкой. "Все в порядке. Я не возражаю, - Сотрудница сильно покраснела и повернулась обратно к своим коллегам, которых забавляла ситуация, и они снова взяли ее под свою защиту, многозначительно подмигивая Чану. Они все научатся... в конце концов. Чан знал это. "Сынмини не возражаешь, если я одолжу тебя на какое-то время?» Чан замолчал, воздержавшись от использования своего ласкового прозвища, и смущённо почесал затылок, когда Сынмин мягко улыбнулся, а другие сотрудники начали тихо перешёптываться в волнении. — Вовсе нет, мой король, — Сынмин покачал головой, всё ещё смущённый тем, что Чан застал его за пением, но взял Чана за руку, искренне надеясь, что тот ничего не скажет. — Как прошёл твой вечер? — промурлыкал Чан, делая медленные шаги и наслаждаясь теплом, которое излучал Сынмин, стараясь не смотреть на него дольше секунды за раз. — Было мило и очень тихо. Ужин тоже был очень хорошим, — тихо объяснил Сынмин, прекрасно понимая, что Чан незаметно проводил его до комнаты, но решил не упоминать об этом. — А у тебя как? Я не видел тебя после обеда. Я уже начал беспокоиться, что ты утонул во всех этих бумагах, — обеспокоенно спросил Сынмин, когда они замолчали и начали приближаться к его комнате. Он прикрыл кашель кашлем, потянулся и открыл дверь, приглашая Чана войти. Сынмин, может, и открыл дверь, но Чан не оставил её открытой. Чан тихо закрыл её за собой и с любовью повернулся к Сынмину, чувствуя, как у него перехватывает дыхание, когда лунный свет освещает некоторые черты лица Сынмина, несмотря на единственную свечу, горящую в углу. "Я чуть не утонул. Это было тяжело, но мне удалось справиться с большей частью этого ", - выдохнул Чан, наконец позволив усталости обрушиться на него, когда он подошел к Сынмину, и они естественным образом обнялись друг с другом. Они испугались того, насколько естественно все это для них было. Как легко было быть с другим человеком. Руки Чана легли на талию Сынмина, а младший робко положил руки на грудь старшего. Они оба всё ещё не решались прикасаться друг к другу. — Ты выглядишь измождённым, мой король, — обеспокоенно сказал Сынмин, неуверенно поднимая руку, чтобы провести ею над глубокими фиолетовыми мешками под глазами Чана, но в итоге лишь слегка коснулся кожи. — Тебе нужно больше спать, — пожурил его Сынмин, слегка хлопнув по плечу, когда его рука опустилась на грудь Чана. «Трудно спать, когда на твоей спине лежит груз всего королевства, голубка», — слабо рассмеялся Чан, и его колени задрожали, когда Сынмин обнял его за шею и притянул к себе в мягкое, но всё же крепкое и физически поддерживающее объятие. Король не мог не положить голову на плечо младшего, позволив напряжению в шее на мгновение исчезнуть. — Значит, моя маленькая голубка умеет петь, да? — Чан уткнулся носом в шею Сынмина, услышав, как тот тихо застонал и отстранился от него, надув губы. — Я верил, что ты не упомянешь об этом, — проворчал Сынмин, собираясь скрестить руки на груди, но чувствуя себя немного скованно из-за того, что руки Чана всё ещё лежат у него на талии. «Трудно не заметить, когда ты так прекрасно поёшь, голубка, — тихо рассмеялся Чан. — Ты споёшь для меня ещё раз?» — застенчиво спросил Чан, как ребёнок, просящий ещё одно печенье, но Сынмин лишь ухмыльнулся и покачал головой. — Может быть, в другой раз, мой король, — пообещал Сынмин, убирая руки с груди и обнимая одной рукой шею и голову Чана, прежде чем притянуть его к себе и прижаться лбами. Они оба закрыли глаза и просто стояли так, прижавшись лбами и грудями друг к другу и делая один и тот же прерывистый вдох. — Ты должен позаботиться о себе. «Мёртвый король — бесполезный король». Чан не мог с этим поспорить, особенно когда Сынмин так крепко обнимал его в освещённой лунным светом комнате. «Обещай мне, что будешь лучше заботиться о себе». «Я обещаю, голубка». Сынмин довольно хмыкнул, услышав обещание Чана, отстранился и хотел выпустить Чана, но король притянул его обратно и нежно, но продолжительно поцеловал в щёку. — Спокойной ночи, Сынмин, — промурлыкал Чан, и его грудь сжалась, когда он мельком увидел, как Сынмин покраснел, прежде чем выбежать за дверь и закрыть её за собой. Чан на мгновение прислонился к ней, совершенно не подозревая, что Сынмин прислонился к ней с другой стороны. В ту ночь их сердца, возможно, бились в ускоренном темпе, но они всё равно бились как одно. Когда Сынмин проснулся в то утро и надел тёмно-синюю рубашку, очень похожую на ту, что была на нём вчера, и такие же коричневые брюки с ботинками, он не ожидал, что его встретит тот же слуга, с которым Минхо флиртовал вчера у его двери, с довольно усталой улыбкой. «Ваше Высочество, Его Величество желает, чтобы вы присоединились к нему в саду за завтраком этим утром», — пробормотал красивый мужчина, понизив голос по причине, которую Сынмин вскоре поймёт. Сынмин слегка растерялся, но позволил персоналу увести себя с некоторой поспешностью. "Есть причина, по которой ты там говорил тихо?" Спросил Сынмин, когда они прошли по коридору и достаточно далеко, где казалось ненужным говорить так тихо. Персонал покраснел и опустил глаза. "Ты можешь сказать мне", - настаивал Сынмин, когда слуга все еще казался довольно неловким из-за того, что разговаривал с Сынмином так небрежно. "Я просто сирота". это, казалось, заставило слугу немного расслабиться. «Я не должен так резко говорить о ком-то столь важном», — тихо прошептал слуга, и глаза Сонмина чуть не вылезли из орбит. «Никто не отрубит тебе голову за то, что ты имеешь своё мнение», — нахмурившись, возразил Сынмин, но в ответ получил лишь тихий смех слуги. «Иметь и говорить — это совершенно разные вещи, сэр». Сынмин поморщился, когда слуга назвал его «сэр», и с отвращением покачал головой. — Пожалуйста, не называйте меня «сэр». Я почти уверен, что вы всё равно старше меня, — попросил Сынмин, и слуга нахмурился так же, как и он, но выглядел при этом гораздо милее и очаровательнее. — Перестаньте так на меня смотреть! «Это должно быть преступлением! — взвыл Сынмин, размахивая руками перед лицом, а слуга хихикнул про себя, прищурив глаза, и это было именно то, чего хотел Сынмин. Слуга, казалось, был слишком увлечён тем, как снять с себя оковы, а не тем, как из них выбраться. — Я подумал, что мне всё равно скоро придётся называть вас «сэр», так почему бы не начать немного раньше, верно? — пробормотал черноволосый мальчик и замер, когда Сынмин в замешательстве нахмурил брови и спросил, что именно он имеет в виду. — Простите, это не важно. Я просто веду себя глупо, — слуга отмахнулся от него, и, к счастью для него, они подошли к стеклянным дверям, ведущим во внутренний двор, и Сынмин смог прекратить расспросы, за исключением последнего. "Хорошо... Могу я узнать твое имя?" Слуга мягко улыбнулся и склонил голову: «Меня зовут Хёнджин». Сынмин просиял от новой информации, почти как взволнованный щенок: «А теперь. Ваше королевское высочество сидит снаружи слева и ждёт вас. Я сейчас же отправлю кого-нибудь с вашим завтраком». Хёнджин хмыкнул, прежде чем открыть двери и подтолкнуть Сынмина на тёплое яркое солнце. «Это ещё не конец! У меня остались вопросы без ответов», — крикнул Сынмин, ожидая, что Хёнджин покраснеет, но тот лишь подмигнул ему, поклонился и вышел со двора, чтобы позвать слугу с кухни и отправить еду Сынмину. Сынмин знает, что ему, наверное, стоит сесть рядом с Чаном, который сидит за столом, погрузившись в чтение, но Сынмину очень нравится тепло солнца, поэтому он стоит в траве, подняв подбородок к небу и позволяя ветру трепать его волосы. «Доброе утро, Сынмин», — слышит сирота голос короля, но не поворачивается к нему. — Доброе утро, ваше высочество. — Тишина окутала их, словно тёплое одеяло, прежде чем Чан снова заговорил. — Ты собираешься подойти и сесть? — Чан не казался раздражённым, скорее, его это забавляло. — Сейчас, ваше высочество. Когда принесут мою еду. "Хорошо, маленькая голубка". После этого Сынмин позволил матушке-природе подхватить его на руки и прижать к груди. Птичье щебетание, шелест листьев и лёгкое журчание воды наполняли его ощущением тепла, заботы и безопасности. Сынмин чувствовал себя в тепле, под защитой и в безопасности, и это значило для него больше, чем кто-либо мог себе представить. Казалось, он был слишком погружён в свои мысли, и Чану пришлось снова окликнуть его: «Садись, еда остынет», — уговаривал Чан, чувствуя, как его сердце наполняется определёнными эмоциями, когда Сынмин резко повернул голову и посмотрел на Чана широко раскрытыми невинными глазами. — Ну же, — подбодрил Чан, похлопав по стулу напротив себя, и Сынмин, слегка покраснев, подошёл к нему, вздыхая и охая от внезапной прохлады в затенённом месте. Лёгкими шагами и с неохотой Сынмин опустился на стул перед тарелкой с кимчи и чем-то похожим на лепёшку. Они ели в основном молча, если не считать того, что Чан спросил, как Сынмин спал. «Думаю, это был лучший сон, который я когда-либо видел. Я как будто забыл, где нахожусь, когда проснулся сегодня утром, и на мгновение запаниковал», — Сынмин хихикнул, но быстро смутился, когда Чан наклонился вперёд, опершись подбородком на руки и пристально глядя на Сынмина. «Если бы я был первым, кого ты увидел утром, ты бы меня забыл?» И хотя да, это был верховный король, известный тем, что убивал людей, и да, это был Сынмин, жалкий сирота, и да , Чан на самом деле флиртовал так, что у Сынмина замирало сердце, но означало ли это, что Сынмин позволил бы себе смутиться? Чёрт, нет. «Возможно, но я увидел лицо вашей красивой служанки, и этого мне было достаточно», — на самом деле это было неправдой, но для Сынмина было почти естественно попытаться заставить короля ревновать, как будто он и так не испытывал судьбу, просто находясь здесь. Однако Чан просто тихо рассмеялся и кивнул. "Ах да, Хенджин", — Я даже не назвал его имени. Это могла быть девушка, — сказал Сынмин, скрестив руки на груди. — Тебе не нужно было этого делать, голубка, — Чан рассмеялся тем же мягким тоном, которым всегда разговаривал с Сынмином, но от этого у того всё равно ёкнуло сердце. — Этот парень больше похож на члена королевской семьи, чем я, — рассмеялся Чан, и, может быть, он и не был расстроен, но Сынмин всё равно нахмурился, потому что не хотел, чтобы Чан думал, что он не похож на члена королевской семьи, даже если эта мысль была чертовски безумной. "Почему ты хмуришься? Что случилось?" Но, несмотря ни на что, Сынмин не мог этого сказать. Конечно, Чан знал, что он член королевской семьи. Не могло быть, чтобы он этого не знал. Глупый Сынмин, «Ничего, ваше высочество. Я просто кое-что вспомнил». Сынмин широко улыбнулся, чтобы скрыть грусть, но Чан видел его насквозь. Старший нежно взял Сынмина за руки над столом и поднёс их к губам, глядя на Сынмина любящими, но всё же проницательными глазами. — Лгать нехорошо, голубка, — пробормотал Чан, целуя костяшки пальцев Сынмина и посылая ему лёгкие поцелуи, от которых у Сынмина засосало под ложечкой. — Кто сказал, что я лгу, мой король? — пробормотал Сынмин, смущённо улыбаясь и пытаясь высвободить руки, но Чан крепко держал их, придвинувшись чуть ближе, так что их лица оказались совсем рядом. — Не думай, что трюк с «моим королём» заставит меня забыть, — рассмеялся Чан, откинувшись на спинку стула и отпуская руки Сынмина. — Но я пока оставлю это. Ешь, чтобы не пропустить встречу с портнихой и не разозлить её. Это последнее, что нам нужно. Сынмин заметно расслабился и принялся за еду, практически мурлыча от удовольствия. — Помедленнее, Сынмин. Потом у тебя заболит живот, — фыркнул Чан, сделав глоток воды из своего стакана и подмигнув младшему. «Это просто так вкусно, хён», — вырвалось у Сынмина прежде, чем он успел подумать, и он в ужасе расширил глаза, осознав свою ошибку. «Я... Мне так жаль. Спасибо за завтрак, ваше королевское высочество, увидимся за ужином», — пробормотал Сынмин, низко поклонившись, как только встал со стула, и Чан изо всех сил попытался окликнуть его, но его слова утонули в панических криках. — Сынмин, подожди, — Чан даже встал, и его голос звучал устало, а взгляд был подавленным. Однако Сынмин не мог полностью избежать этого, и, к его большому неудовольствию, Сынмин встретился взглядом с Минхо, который в тот момент разговаривал с Хёнджином. Принц выглядел довольно смущённым и покраснел, но как только Минхо увидел, в каком расстроенном состоянии находится Сынмин, он опомнился и побежал за сиротой: «Сынмин, не торопись. Подожди». Сынмин определённо не стал замедляться и уж точно не стал ждать старшего. Но Минхо был быстрее и быстро догнал его, мягко схватив Сынмина за бицепс и удерживая на месте. «Эй... эй, притормози, всё в порядке. Что случилось?» Минхо замолчал, когда Сынмин развернулся, словно дикий олень. Сынмин кашлянул, выпрямив спину и приняв храбрый вид, что позабавило Минхо и немного застало его врасплох. «Ничего. Мне просто нужно успеть к портному, пока я не опоздал», — Сынмин извинился, кашлянув, и попытался уйти, но Минхо тихо рассмеялся. — Сынмин? — Сирота не остановился, игнорируя его — Сынмин, ты идёшь не в ту сторону. — С этими словами Сынмин остановился, ссутулил плечи и тяжело вздохнул. Минхо положил руку на плечо Сынмина и мягко развернул его. — Пойдём. Я возьму тебя на руки, и ты расскажешь мне, что у тебя на уме, да?, Минхо мягко промурлыкал, обращаясь с Сынмином так, словно тот был фарфоровым, но Сынмин лишь шмыгнул носом и выпрямился, и Минхо убрал руки. «Я ни о чём не думаю, сэр», — Минхо недоверчиво взглянул на Сынмина, услышав такой формальный, холодный тон, но изо всех сил постарался не обращать на это внимания. — Да ладно тебе, в твоей умной голове что-то должно крутиться в любое время суток, — поддразнил Минхо, постукивая пальцем по голове Сынмина и вызывая у младшего недовольное ворчание, пока тот приглаживал взъерошенные волосы. — Тебе не о чем беспокоиться, хён, — проворчал Сынмин, не особо заботясь о том, что назвал Минхо хёном, ведь старший в этот момент был для него скорее братом, чем кем-то ещё, даже несмотря на то, что он почти не разговаривал с ним. «Хватит меня обманывать! Мне до чёртиков скучно!» — Минхо ныл и топал ногами, как ребёнок, но на Сынмина это не действовало. Не действовало и на других его братьев и сестёр, так что этот взрослый будущий король никак не мог вызвать у него сочувствие. Похоже, Минхо тоже это понял и надулся. — Это как-то связано с сиротами? — Сынмин приподнял бровь. — Это как-то связано с замком? — Сынмин покачал головой, и глаза Минхо внезапно озорно заблестели. — Это как-то связано с нашим очень красивым королевским высочеством? — и щёки Сынмина тоже покраснели. Бинго. — Правда? Расскажи мне все! Сынмин с ворчанием оттолкнул Минхо от себя, закатив глаза. «Ничего не случилось!» «Но ты покраснел! Что-то явно случилось!» — громко завопил Минхо, но, к счастью для Сынмина, мимо проходил Хёнджин, закатывая глаза. «Оставь бедного мальчика в покое, сэр», — приказал Хёнджин, проходя мимо, и Сынмин ухмыльнулся про себя, когда Минхо проводил взглядом его удаляющуюся фигуру, пока Хёнджин не скрылся из виду, и Минхо не позволил себе побыть влюблённым щенком. «Он такой красивый», — прошептал Минхо себе под нос с влюблёнными глазами, и Сынмин сделал то, что сделал бы любой начинающий друг. — С таким же успехом ты мог бы встать перед ним на колени, сэр, — фыркнул Сынмин, прежде чем уйти. Минхо потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что имел в виду Сынмин, но когда он это сделал, его щёки покраснели, и он, спотыкаясь, подошёл к младшему, делая вид, что ничего не произошло, чтобы избежать дальнейшего смущения. «Ты невероятно упрямый», — усмехнулся Минхо после нескольких мгновений неожиданного молчания, но всё, что Сынмин мог предложить старику, — это ухмылку. «Я начинаю понимать, почему король по уши в тебя влюбился». Сынмин пошёл немного быстрее, его щёки покраснели, но Минхо с лёгкостью не отставал от него, и Сынмин мысленно проклял старика за это. "Ты не могла бы стоять смирно? Я собираюсь прижать тебя к земле через секунду". Сынмин вздрогнул от резких слов женщины, пришивающей часть его костюма там, где его нужно было пришить. "Тебе придется привыкнуть стоять на месте, мальчик. Особенно если ты собираешься быть на стороне короля. — Высокий смех Минхо эхом отразился от стен, а щёки Сынмина покраснели от намёков госпожи Кан. — Что тут смешного, малыш? — Минхо отмахнулся от женщины, устраиваясь поудобнее на диване, на котором лежал. «К сожалению, любимый дуэт замка пребывает в состоянии отрицания. Чан не признаётся в любви», — сообщил Минхо, закинув руку за голову и постукивая пальцами по животу. «Он не испытывает ко мне любви, чтобы признаться», — прошептал Сынмин, слегка поморщившись, когда миссис Кан нарочно уколола его иглой. «Дитя, я знаю этого мальчика с того дня, как он начал расти в животе своей матери. Я видела, как он смотрит на тебя. Он влюблённый щенок», — пошутила миссис Кан, взяв Сынмина за бёдра и резко развернув его, чтобы лучше видеть его штаны сзади. «Она права. Мы можем не замечать любви, которую кто-то испытывает к нам, но это не значит, что её нет, — Минхо пожал плечами. — Кроме того, разве ты не читала письма, которые он тебе присылал? Король воронов влюблён в тебя, и теперь твоя очередь позаботиться о его стеклянном сердце». Сирота перевёл взгляд с женщины на Минхо с выражением чистого недоверия. Как он мог поверить, что Чан хочет чего-то долгосрочного в отношениях с ним? Конечно, это имело смысл, когда Сынмин по-настоящему задумывался об этом, но из-за неуверенности он не мог расслабиться. — Я тебе не верю. Это неправда. Конец истории, — отрезал Сынмин, и даже женщина, которую все считали каменной стеной, вздрогнула от яда в его голосе. — Это никогда не сработает. Он король, а я сирота. Через неделю после того, как я достигну совершеннолетия, я умру или буду работать в приюте, чтобы другие не умерли с голоду. Надежды нет, — голос Сынмина стал намного, намного мягче, почти жалобным, но это лишь принесло ему пощёчину. «Нет ничего невозможного, мой мальчик. Весь совет однажды сказал, что Чан не готов быть королём, что он умрёт, не успев сесть на трон, или разрушит всё королевство. А теперь посмотри на него и на то, как далеко он продвинул своё королевство», — и Сынмин не мог с этим поспорить. Он никак не мог с этим поспорить. — Это... это правда, — запнулся Сынмин. Он шагнул к зеркалу, когда миссис Кан подтолкнула его к нему. Сынмин был одет в довольно красивый костюм. Верхняя часть пиджака и брюки были тёмно-синего цвета, но жилет под пиджаком был насыщенного золотого цвета с едва заметными тёмно-синими узорами, которые всё же радовали глаз. Под всем этим белая рубашка на пуговицах облегала кожу Сынмина и практически гладила его нежную кожу своим таким же нежным материалом. Сынмин в ней действительно выглядел как король. «Подождите! Там ещё один кусочек», — воскликнула миссис Кан, прежде чем отойти от Сынмина и метнуться через комнату. «Король заходил сегодня утром и сказал, что это должно стать дополнением к костюму», — объяснила женщина, пока искала предмет, и вернулась к Сынмину с фиолетовой бархатной коробкой в руках. «Королевский кузнец, который, кстати, мой сын, создал его специально для тебя». Когда миссис Кан с гордостью перевернула коробку, Сынмин увидел, что внутри, и потрясённо уставился на это. Внутри шкатулки на подушечке для румян лежала золотая булавка в форме голубя, и Сынмин инстинктивно отпрянул. «Я никак не могу это надеть... Это, наверное, стоит дороже, чем я сам», — Сынмин практически задыхался от волнения и немного вскрикнул, когда миссис Кан шагнула вперёд, что привело к небольшой погоне по комнате, пока Минхо не вмешался, схватив Сынмина за талию и оттащив его назад, стараясь не помять его новый костюм, но держа его достаточно крепко, чтобы он не дёргался, когда миссис Кан наконец удалось приколоть голубя к его костюму. — Я не… — Сынмин слабо запнулся, когда Минхо отпустил его и подвёл к большому зеркалу в полный рост, сжав кулаки по бокам. Этот образ, который Сынмин мог видеть, казался ему чужим, как будто это был не Сынмин, а кто-то другой. Минхо и миссис Кан не стали говорить об этом при мальчике. Сынмин сам всё поймёт, они знали это. «У тебя тоже будет маска, но она всё ещё в работе у моего ассистента. Скорее всего, ты получишь её только утром перед балом», — пробормотала миссис Кан, осторожно снимая с Сынмина костюм, чтобы не испортить замеры. Сынмин тоже расслабился, взял одежду, которую Минхо подобрал для него, и надел её, пока Минхо рассказывал о планах на день. — Что касается сегодняшнего дня, вы можете делать всё, что захотите. Полагаю, большинство из них всё ещё в саду, так что я высажу вас там, прежде чем отправиться завоевывать сердца, — Минхо ухмыльнулся, но миссис Кан лишь фыркнула на Минхо и покачала головой. — Несколько сердец? Я и не знала, что у этого милого слуги их несколько, — поддразнила миссис Кан, но вскоре на её лице отразилось довольно тревожное осознание. — Хотя... Это было бы логично. Милый мальчик, — Минхо сморщил нос и принял драматическую агрессивную позу. — Убери когти, женщина. Он мой, — прошипел Минхо, но когда миссис Кан развернулась с большими металлическими ножницами в руке, направив их на Минхо, старик вскрикнул и схватил Сынмина за плечи: — Пойдём, Сынмин, пока она не убила нас обоих, — и вывел их из комнаты. — Спасибо, миссис Кан! — крикнул Сынмин, проходя по коридору, чтобы она точно услышала его благодарность. — Было приятно с вами познакомиться, мистер Ким. Во дворе было шумно и многолюдно, когда они наконец вернулись. Минхо оставил его заниматься своими делами ещё до того, как Сынмин успел выйти за дверь. Другие сироты играли, визжали, смеялись впервые за очень долгое время, и Сынмин почувствовал, как у него сжалось сердце. Сынмин всегда хотел лучшего для других, даже если это означало, что он должен был позаботиться о том, чтобы они прожили ещё один день, и пожертвовать ради этого весельем, поэтому, когда он увидел, что они выглядят абсолютно счастливыми в безопасной обстановке, он чуть не расплакался. У Сынмина было не так много, но, по крайней мере, у него были братья и сёстры. Однако взгляд Сынмина без особого самоконтроля устремился в другую сторону, пока не остановился на знакомом светловолосом мужчине, о котором Сынмин не переставал думать по ночам с того самого дня на рынке. Чан всё ещё сидел там же, где и утром, на столе, освобождённом от тарелок и ног, теперь лежали пергамент, чернильницы и несколько восковых печатей. Чан яростно писал на бумаге, слегка высунув язык между пухлыми губами, и Сынмин поймал себя на том, что сглатывает и смотрит на мужчину. «Сынмин!» — пока Адам не выкрикнул его имя, и Чан не поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Сынмином. Чёрт. Старший из сирот резко отвернулся, покраснев, и обратил внимание на младшего мальчика, который изначально позвал его. «Чего тебе нужно?» — фыркнул Сынмин, скрестив руки на груди в защитном жесте, но Адам лишь широко улыбнулся ему и поманил к себе. «Присоединяйся к нам!» — уговаривал Адам, и Сынмин не смог устоять перед тем, чтобы присоединиться к кучке детей, с нетерпением ожидавших его прихода. Самый старший из них тяжело вздохнул, прежде чем снять обувь и носки, как и они, и ступить на траву, позволив земле под ногами стать для него подушкой. Однако сразу после того, как они снова принялись играть в рыцарей (хотя на самом деле это были просто палки), Адам ухмыльнулся и пошевелил бровями: «Будь потактичнее, хён». И, покраснев, Сынмин вырвал палку из рук Адама и начал размахивать ею, как посохом, отчего Адам слегка сглотнул. «Если я заберу её, ты проявишь ко мне больше милосердия?» Адам нервно усмехнулся. "Нет" Адам бегал по двору, крича во всё горло, а Сынмин гнался за ним с палкой, которую держал как копьё, готовый ударить и толкнуть младшего, потому что, чёрт возьми, он это заслужил, но, похоже, это было частью плана, потому что другие сироты быстро начали преследовать Сынмина, и когда старший понял это, он громко закричал и упал лицом в траву, а они все навалились на него и немного повалили. Чан просто наблюдал за происходящим, подперев подбородок ладонью и глядя на них всех влюблённым взглядом. Письмо, лежавшее у него под пальцами, о котором он давно забыл, начало покрываться каплями чернил от поднятого пера, и Чан выругался, когда наконец заметил это, и густо покраснел, услышав, как сотрудник позади него тихо посмеивается. — Тихо, — тихо произнёс Чан, но это только заставило сотрудника рассмеяться ещё сильнее, и Чан тоже начал хихикать, хотя и не был уверен, было ли это из-за смущения или из-за того, что он чувствовал себя легкомысленным. Конечно, утро было немного странным, и Чан надеялся, что прогресс, которого он добился с Сынмином, не был сведён на нет, но пока всё было в порядке. «Он станет хорошим дополнением к нашей семье», — пробормотал сотрудник, когда они снова замолчали. Чан всё ещё смотрел на Сынмина, одновременно что-то записывая, и в итоге написал очень небрежное письмо, которое ему пришлось переписывать позже. Плечи Чана на мгновение расслабились, и он оглянулся на сотрудника, который стоял у стены с прямой спиной. "Ты действительно так думаешь?" «Думаю, все они бы согласились». Чан повернул голову обратно к группе во дворе, и Чан не мог не согласиться. До появления сирот в замке почти не было слышно ни звука, но теперь, когда они были здесь, казалось, что жизнь снова начала бурлить в каменных стенах. Конечно, замок не был таким, как о нём говорили, потому что слуги были очень рады служить доброму королю, но тишина начала влиять на Чана сильнее, чем он был готов признать. «Если всё получится... они останутся». И затем воцарилась тишина, пока во двор не вышел новый слуга в поисках короля. «Ваше Высочество, в тронном зале вас ждёт человек. Он говорит, что его послали прямо к вам». Было очевидно, что слуга счёл эти слова сомнительными, но Чан просто отмахнулся от него с беззаботной улыбкой и встал со своего кресла, чтобы последовать за слугой обратно в замок и в тронный зал, где их ждал долгожданный гость. «Отстаньте от меня, демоны!» — громко взвыл Сынмин, со стоном отталкивая детей, но они все улыбались от уха до уха, и в их глазах плясали озорные огоньки, когда они отступали. «Вы все злые», — проворчал Сынмин, садясь с растрёпанными волосами и одеждой, тяжело дыша и сердито глядя на всех детей, но они вели себя как ни в чём не бывало, поднимаясь с земли и вставая. Вонён осталась сидеть и положила голову на колени Сынмину, прижавшись щекой к его груди. Сынмин нежно погладил её по голове, позволив малышке обхватить его за талию, прежде чем он встал и подошёл к Чонину, который сидел на каменной стене, отделяющей траву от бетонного патио, и играл с милым маленьким голубым цветочком. «Доброе утро, Инни». — Доброе утро, хён. Хорошо спалось? — спросил Чонин с лёгкой улыбкой, и Сынмин кивнул. "А ты?" — Да... по большей части, — Чонин пожал плечами, — я почувствовал себя немного лучше, когда король поговорил со мной и сказал, что я могу написать Чанбину, — сердце Сынмина ёкнуло от этой новости, но всё стало ещё хуже, когда они услышали громкий вздох Адама, который в шоке уставился на дверь. Чонин и Сынмин повернули головы и увидели, что Чан стоит позади очень знакомого невысокого, но мускулистого мужчины. Чонин начал дрожать, когда Со Чанбин медленно снял с него шляпу и прижал её к своему серому жилету и белой рубашке на пуговицах. Сынмину пришлось слегка подтолкнуть Чонина, чтобы тот подошёл к своему возлюбленному. Всё произошло так быстро, но все, кто был свидетелем этого, не могли не восхититься увиденным. Чонин спрыгнул на землю, взбежал по трём каменным ступенькам и с тихим криком бросился на мужчину пониже ростом. Чанбин сбросил шляпу, крепко обнял Чонина за талию и прижал к себе. Плечи Чонина дрожали. «Ты здесь», — всхлипнул Чонин, на мгновение отстранившись, чтобы посмотреть Чанбину в глаза. Старший воспользовался этим, чтобы приподнять голову и поцеловать Чонина, нежно и ласково. «Наше королевское высочество пригласило меня в гости. Я останусь на ночь, а потом вернусь на бал», — объяснил Чанбин хриплым голосом и с широкой улыбкой, которая заставила Чонина улыбнуться ещё шире. Чонин на мгновение отстранился от Чанбина, чтобы выразить Чану свою благодарность, и крепко обнял его. — Спасибо, ваше высочество. Большое вам спасибо, — прохрипел Чонин, слегка заикаясь, но Чан тихо рассмеялся и ласково похлопал его по плечу. "Если бы я не знал, что он будет здесь сегодня, я бы позволил тебе отправить письмо вчера вечером", - начал Чан с веселой улыбкой, "но я подумал, что ты бы предпочел передать это ему лично или, возможно, даже сказать это". Тело Чонина отреагировало быстрее, чем его мозг, его голова медленно повернулась к Чанбину, он наклонился, чтобы взять его шляпу, прежде чем выпрямить спину как раз вовремя, чтобы Чонин отпустил Чана, схватил Чанбина за лицо и поцеловал. Чонин даже не мог начать объяснять, как сильно он обожает Чанбина и всё, что тот для него сделал. Они познакомились, когда Чонину было чуть меньше 12 лет, а Чанбину — 14, но Чанбин с самого начала был очарован яркой улыбкой и сияющими глазами Чонина. Чем старше они становились, тем хуже становилось, и Чанбин начал принимать любовь, которая жила в его сердце. 14 июня прошлого года он передал Чонину письмо, которое вскоре привело к встречам в полночь, тайным поцелуям, когда они относили друг другу грязное бельё, и множеству писем. Чонин не был уверен, когда братская привязанность к старшему превратилась в любовь, но он старался не думать об этом слишком много, потому что Чанбин всегда убеждал его, что всё в порядке. — Я люблю тебя, — всхлипнул Чонин, прижавшись губами к губам Чанбина, и старший отстранился, чтобы соприкоснуться лбами. «Я тоже тебя люблю, моя милый». Чонин хотел провести остаток жизни с этим мужчиной, потому что Чанбин дал ему цель. — Инни... почему бы тебе не представить своего партнёра, а? — крикнул Сынмин, ухмыляясь от уха до уха и прижимая Вонён к себе. Глаза Чонина на мгновение загорелись, он подтащил Чанбина к группе сирот во дворе и одновременно схватил Адама. — Пожмите друг другу руки. Прямо сейчас, — проворчал Чонин, а Чанбин, будучи менее мелочным и просто более растерянным, сразу же протянул руку. Адам, однако, всё ещё скептически относился к старшему и не был уверен, стоит ли доверять ему Чонина. — Адам, клянусь всеми небесами, — после этого Адам без промедления вложил свою руку в руку Чанбина и крепко пожал её. «Если ты причинишь ему боль, я тебя убью», — тихо прорычал Адам. Чонин был готов отругать младшего, но Чанбин лишь тихо рассмеялся и кивнул. «Думаю, я бы добрался до него раньше тебя», — предположил Чанбин, прежде чем отпустить руку Адама и обнять Чонина за талию. Младший положил одну руку на спину Чанбина, а другую — ему на грудь, практически прижимаясь к старшему. «Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Адам», — ухмыльнулся Чанбин, и Адам заметно смягчился. — Я тоже рад с тобой познакомиться. Наконец-то я могу поговорить с тобой о том, как сильно Чонин в тебя влюблён. «Нет! Нет, мы так не делаем!» — перебил их Чонин нервным смехом, заработав озорные взгляды от обоих мужчин, и Чонин слегка пискнул, когда Адам начал бормотать что-то о Чонине, а Чанбин просто внимательно слушал, прижимая Чонина к себе. Излишне говорить, что Адам и Чанбин отлично поладили, и Сынмин больше не чувствовал себя напряжённо из-за того, что они находятся рядом друг с другом. Чонин начал знакомить Чанбина с остальными членами их маленькой компании неудачников, и Сынмин не мог не умилиться, когда Чанбин начал общаться с несколькими младшими, кроме Вонён, которая уснула на коленях у Сынмина за несколько минут до прихода Чанбина. Однако Сынмин почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда Чан сел рядом с ним на каменную стену, взяв его за руку. «Ты не перестаёшь меня удивлять», — Сынмин усмехнулся, не глядя на Чана и не отрывая взгляда от своей семьи, играющей в траве. «Спасибо». Чан не издал ни звука в знак согласия, вместо этого он положил ладонь на бедро Сынмина, которое не было прикрыто маленьким ребёнком, сидевшим на коленях у младшего, и слегка сжал его. «Он был несчастен. Это мой долг — делать людей счастливыми, когда я могу», — прошептал Чан, не убирая руку, и Сынмин тоже не пытался её убрать, просто глядя на Чана с лёгкой улыбкой и прищуренными глазами. — Ты же не думаешь, что я перешёл черту, да? — Чан замолчал, и на его лице появилось беспокойство, но Сынмин быстро покачал головой и взял его за руку, чтобы ободряюще похлопать по бедру. «Ему это было нужно. Не волнуйся, мой король», — пробормотал Сынмин, не обращая внимания на покрасневшие уши короля, и снова стал наблюдать за тем, как его младший брат общается с Чанбином и другими сиротами. Чанбин был в центре толпы, и Чонин смотрел, как его младшие братья и сёстры окружают его с искренней любовью в глазах. — Давай оставим их в покое. Как насчёт того, чтобы немного прогуляться, а? — предложил Чан, просто желая провести немного времени с младшим и, возможно, починить то, что сломалось сегодня днём. Однако сердце Чана чуть не разбилось, когда Сынмин, казалось, засомневался, стоит ли ему присоединяться к Чану, но в тот момент королю не хотелось слышать «нет», поэтому он взял Вонён с колен Сынмина и прижал её к груди, вставая. «Ну же. Похоже, тебе это нужно», — прошептал Чан, слегка подталкивая сиротку открытой ладонью. Но Сынмин не трогал её, пока Вонён не начала ёрзать на груди Чана, пока не нашла удобное положение, прижавшись лицом к шее Чана и закинув руки ему на плечи, а ноги обвив вокруг его талии. Это зрелище согрело Сынмина до глубины души, особенно когда Вонён стала для него скорее дочерью, чем сестрой. Чан почувствовал, как тепло разливается по его груди, когда рука Сынмина скользнула в его ладонь и позволила королю потянуть его за собой. Возможно, это были домашние чувства, вызванные ситуацией, но Чан не мог не желать этого ещё немного. Чану нужна была семья, и он надеялся, что, возможно, сможет дать её тем, кто в ней нуждается. Территория замка простиралась на тысячи акров, и как бы Чан ни наслаждался видом реки за приютом, он полюбил сады с бабочками и тропинки между ними, потому что... они напоминали ему о матери. О братьях и сёстрах. В каком-то смысле они напоминали Чану дом. «Здесь красиво. — Цветы великолепны, — прошептал Сынмин, немного отстранившись, и их пальцы соскользнули друг с друга, за исключением указательных, которые быстро переплелись, чтобы Сынмин мог нежно провести кончиком пальца по мягким, нежным кончикам драконьего дыхания на тропе. Чан не мог не смотреть на него с умилением. «Минни... Я хочу потрогать», — внезапно произнесла Вонён, уткнувшись лицом в шею Чана и глядя на Сынмина мутными, широко раскрытыми глазами. Сердце Сынмина чуть не выпрыгнуло из груди. Чан осторожно поставил Вонён на землю, чтобы она могла подойти к Сынмину и провести пальцами по ярко-красному дыханию дракона, взвизгнув. «Это так странно!» — она хихикнула и взвизгнула, крепко сжав несколько листьев в своём крошечном кулачке, и Сынмин, сам того не ожидая, вскрикнул, прикрыв её кулачок своей рукой и отводя её подальше от дыхания дракона. — О чём мы говорили, малышка? — пожурил её Сынмин, неодобрительно глядя на неё сверху вниз. Вонён на мгновение задумалась, её губы вытянулись в трубочку, прежде чем она ахнула и отпрянула, а по щекам уже текли слёзы. «Прости меня! Я не хотела причинить ей боль! Пожалуйста, прости меня, Минни!» — всхлипнула Вонён, цепляясь за штаны Сынмина и плача в ткань, прикрывающую его бёдра. Сынмин быстро опустился на колени и обхватил её щёки ладонями, вытирая слёзы, катившиеся по её лицу, и слегка улыбаясь. — Всё хорошо. Я обещаю. Я знаю, что ты не хотела его обидеть. Всё хорошо, малышка, — успокаивающе прошептал Сынмин, прижимая её к груди и поглаживая по спине. Вскоре Вонён успокоилась настолько, что смогла уйти, держась за руку Сынмина, и между ними тремя повисла напряжённая тишина, пока крошечные пальчики Вонён не коснулись руки Чана, и король слегка вздрогнул. Однако он не мог не взять её за руку, когда она посмотрела на него ожидающими глазами, как у Сынмина. И тогда всё встало на свои места. Чан так непринуждённо разговаривал с Вонён, что казалось, будто он знает её с самого её рождения, а Сынмин то и дело вставлял свои замечания, но всё заканчивалось тем, что Чан флиртовал, не задумываясь об этом, а у Сынмина краснели щёки. Казалось, они попали в другой мир, где ничто не могло их потревожить, и Чан усадил их троих на край фонтана посреди сада бабочек и множества тропинок, когда Вонён взвизгнула и настояла на том, чтобы провести руками по мерцающей воде. «Не намочи платье, малышка», — предупредил Сынмин, когда она начала слегка брызгать водой из своих крошечных ладошек, и вздрогнул, когда несколько капель воды полетели в его сторону и попали ему на лицо. Сынмин нахмурился, глядя на младшего, и вытер лицо, как мог, но вскоре нахмурился ещё сильнее, когда Чан потянулся, чтобы вытереть каплю воды с виска Сынмина. Щёки Сынмина густо покраснели, и он отошёл от Чана, чтобы не смущать маленькую девочку, которая наблюдала за ними с любопытством. «Сынминни... Чан — твой Суён?» Щёки Сынмина густо покраснели, а глаза расширились, как будто над ними в небе висело солнце. Чан нахмурился, глядя на старшего сироту, когда Сынмин отказался смотреть ему в глаза. — Кто такая Суён? — осторожно спросил Чан, переводя взгляд с Сынмина на Вонёна. Сынмин тихо застонал и закрыл лицо руками, поставив локти на колени. — Она жена моего брата… — Сонмин замолчал, и Чан немного отпрянул. "У тебя есть брат?" — Я... Да. Его зовут Вонпиль. Он живёт во Франции со своей женой, и у них скоро родится ребёнок. Он уехал несколько лет назад, — Сынмин замолчал, теребя пальцы с серьёзным выражением лица. Сынмин не понимал, почему Чана так заинтересовала эта часть истории, ведь Вонён, по сути, намекал, что Чан и Сынмин были любовниками. Что... в долгосрочной перспективе... имело смысл. — Ты скучаешь по нему, — заметил Чан без тени сомнения в голосе. — Да, — Сынмин кивнул, — Вонпиль — хороший человек. Я очень восхищался им в детстве. И сейчас восхищаюсь, — Сынмин немного рассказал о себе. «Он любил нас!» — воскликнула Вонён с широкой улыбкой и плюхнулась в воду. Сынмин повернулся к ней и провёл пальцами по её спутанным волосам. — Верно. Он очень сильно нас любил. Он бы сделал для нас всё, — пробормотал Сынмин, больше сосредоточившись на колтунах в волосах Вонён, чем на хмуром выражении лица Чана. — Он много для нас значил. — Похоже, он хороший человек. Я бы хотел с ним познакомиться, — уверенно заявил Чан, выпятив грудь, как птица, но Сынмин устало посмотрел на него. — Я... не уверен, что он захочет с тобой встретиться. — Вонпилю не особо нравился король-ворон. Когда они были моложе и Чан не обладал такой властью при дворе, Вонпилю не нравилось, как новые законы обходятся с горожанами. Все думали, что именно Чан стоял за всеми этими ограничениями, но Сынмин быстро понял, что на самом деле Чан не имел права голоса в принятии законов, и теперь он работал над тем, чтобы ужесточить те законы, которые нужно ужесточить, и ослабить те, которые нужно ослабить, например, комендантский час, ограничения в выборе продуктов и ненужные налоги. Чан хотел, чтобы его народ был свободен, но он также хотел, чтобы у них была более высокая мораль. При этих словах у Чана чуть не остановилось сердце. Он не хотел, чтобы семья Сынмина возненавидела Чана, особенно учитывая, что он планировал оставить Сынмина рядом с собой, если ему удастся как следует ухаживать за младшим. «Ты же не думаешь, что я могу это исправить?» — спросил Чан, склонив голову набок и наблюдая, как Сынмин усаживает Вонён к себе на колени и прижимает к себе с растерянным видом. Однако, к большому удивлению Чана, Сынмин поднял руку, прижал её к лицу Чана и провёл большим пальцем по внутренней стороне щеки Чана. Король практически замурлыкал от этого прикосновения. «Я уверен, что как только он узнает тебя так же хорошо, как мы все, ты ему понравишься», — заверил Сынмин, и прежде чем Чан успел положить свою руку поверх руки Сынмина, младший отстранился, не сводя глаз с макушки Вонёна, и его щёки почему-то покраснели ещё сильнее. Сынмин не мог избавиться от смущения, которое, казалось, преследовало его на каждом шагу. Однако, похоже, судьба решила немного сжалиться над ним, и прежде чем кто-либо успел сказать что-то ещё, в зону фонтана вбежал сотрудник замка, тяжело дыша. «Ваше Высочество, ваша встреча скоро начнётся, нам нужно идти», — задыхаясь, произнёс слуга, уперев руки в бока и немного сбавив темп, когда Чан удивлённо расширил глаза и поспешно встал. "Боже мой", - выругался себе под нос Чан, поворачиваясь к сиротам и обхватывая обе их щеки, чтобы поцеловать в лоб. "Увидимся за ужином?" Чан с надеждой спросил, и Сынмин кивнул, сглотнув. — Д-да, — запнулся Сынмин, и Чан одарил его широкой улыбкой, прежде чем убежать со слугой, а Сынмин остался с Вонён на коленях, которая играла с монетой, найденной на дне фонтана. — Положи её обратно, Вонён. Ты можешь помешать исполнению чьего-то желания, — прошептал Сынмин, не подозревая, что каждую из этих монет бросил сам король воронов. И, возможно, каждому из них суждено было сбыться. В тот день Сынмину не удалось снова увидеть Чана, но он не слишком расстроился. Когда он вернулся в свою комнату, на одной из подушек лежало слишком знакомое письмо, а сверху — стебель «Дыхания дракона» и ожерелье. На его губах появилась улыбка, он подошёл к кровати, положил книгу и сел на край, чтобы как следует прочитать записку. Однако в последнюю минуту сирота решил, что хочет принять ванну перед тем, как забраться в постель, чтобы это было последнее, о чём Сынмин подумал перед тем, как его мозг отключился на ночь. В долгосрочной перспективе это оказалось плохой идеей, потому что он едва успел вытереть грязь между пальцами ног, прежде чем выскочить из ванны, практически бегом броситься в другую комнату и беззаботно надеть ночную рубашку. В голове Сынмина роилось множество мыслей о том, что король мог бы ему сказать, но даже когда он свернулся калачиком под одеялом и не мог устроиться удобнее, руки Сынмина дрожали, держась за края письма, и он слишком боялся открыть его и посмотреть, что там написано. Однако, когда он услышал, как Чонин хихикает за стеной вместе с Чанбином, Сынмин понял, что, возможно... возможно, он тоже этого хочет. Аккуратно взявшись за печать, Сынмин вскрыл конверт и достал письмо, положив его на колени рядом с «Дыханием дракона» и ожерельем. ------------------------------------------------------------------------------ За Мою маленькую голубку, Я приношу свои глубочайшие извинения за то, что так внезапно покинул вас у фонтана сегодня утром, но я забыл о важной встрече с несколькими дворянами, которые будут присутствовать на балу в конце недели. Надеюсь, вы простите меня за то, что я ушёл посреди важного разговора. С другой стороны... я не могу не заметить, что ты восхищаешься «Дыханием дракона», и мне интересно, есть ли за этим какая-то история... я всё равно решил сорвать для тебя несколько цветков, и если бы для этого не требовалась естественная среда, я бы посадил их у тебя на балконе, чтобы они были у тебя под рукой. Я сбиваюсь с пути. Прошу прощения. На днях я увидел это ожерелье и подумал, что оно такое же красивое, как и ты, голубка, и, насколько я понял из того, что мне удалось разглядеть в твоём костюме, оно отлично с ним сочетается, не так ли? Я был бы признателен, если бы вы завтра после завтрака встретились со мной в моём кабинете. У меня для вас сюрприз. Спи спокойно, маленькая голубка. -BC ------------------------------------------------------------------------------ Сынмин с любопытством уставился на ожерелье, лежащее у него на коленях. Он не рассматривал его до письма, но теперь, когда он действительно посмотрел на него, то не смог сдержать лёгкого смешка. Оно было красивым, Чан не солгал, но Сынмин смеялся от чистого восторга и недоверия. Он выглядел так, будто принадлежал королеве... королеве той , и Сынмин очень надеялся, что на самом деле он не принадлежал старой изумрудной королеве, которая была слишком известна своей странной манерой одеваться. Однако всё в нём кричало о том, что это мать Чана. Главным элементом ожерелья был компас, на первый взгляд сломанный, но отполированный, аккуратный и ухоженный, как будто он ждал, когда к нему присоединится недостающая деталь, чтобы снова стать целым. Однако по всей золотой цепочке были разбросаны тёмно-синие бусины, которые, казалось, были сделаны из насыщенного непрозрачного камня, которого Сынмин никогда раньше не видел. Ему казалось, что он смотрит в самые глубины Вселенной, когда долго изучал их. Это было странно, но необычно. Так же, как отношения между королём и сиротой. Сынмин никогда не понимал, почему такой могущественный человек, как Король Воронов, так быстро проникся к нему симпатией, хотя мог бы с лёгкостью ударить Сынмина и отправить его в темницу в самой холодной части гор на севере, но он старался не думать об этом слишком много. Сынмину повезло. Он это знал. В ту ночь Сынмин заснул с ожерельем на шее, крепко сжимая в руках письмо, с улыбкой на лице, а дым от задутой свечи рядом с ним наполнял комнату успокаивающим ароматом. Может быть, Сынмин скоро получит то, что есть у его младшего брата, если правильно разыграет свои карты. Казалось, что все, и персонал, и сироты, и дворянин, на которого Сынмин наткнулся тем утром, не могли не смотреть на него и на ожерелье на его шее. Сынмину не нравились эти взгляды, как и приглушённые перешёптывания слуг, когда он проходил мимо. Настолько, что он стянул ткань на груди, чтобы она скрывала ожерелье на его шее. Однако даже это, похоже, не остановило слухи. Всё это вскоре было забыто на несколько мгновений, когда он увидел, как Чан выходит из-за угла в сопровождении советника. Они явно были увлечены разговором, поэтому Сынмин не стал бы их отвлекать, но когда Чан поднял взгляд и встретился с ним глазами, на его губах появилась широкая улыбка, которая согрела сердце Сынмина. Сынмин ожидал, что на этом их общение закончится и Чан вернётся к своим делам, но Чан сделал шаг в сторону и в мгновение ока оказался перед Сынмином. — Доброе утро, ваше высочество, — тихо поздоровался Сынмин, поклонившись, чтобы не показаться неуважительным в присутствии советника. "Доброе утро, маленькая голубка", - тепло пробормотал Чан, бросив взгляд на цепочку на шее Сынмина. "Я вижу, ты получил мое письмо". Сынмин закатил глаза, но кивнул с нежностью в глазах. Он не был уверен, когда связь между ними перешла во что-то более нежное, немного более романтичное, но Сынмин наслаждался мягкими прикосновениями, соответствующими его мягким словам, от которых Чан избавил его. — Я сделал это. Спасибо, — Сынмин на мгновение склонил голову, не отрывая взгляда от земли, потому что не был уверен, что сможет посмотреть Чану в глаза и не сказать какую-нибудь глупость. Чан, должно быть, тоже это почувствовал, потому что положил руку на грудь Сынмина, чтобы расправить разрез на ткани и выставить ожерелье напоказ, даже немного загнув края, чтобы Сынмину было сложнее его спрятать. — Я был прав... Тебе идёт, — промурлыкал Чан, терпеливо ожидая, пока Сынмин посмотрит на него, но когда ему показалось, что Сынмин не собирается так просто поднимать взгляд... — Посмотри на меня, голубка, — Чан подцепил его подбородок пальцем и повернул голову Сынмина так, чтобы он смотрел на Чана, и у Сынмина не было выбора, кроме как посмотреть на него. — Вот так лучше, — прошептал Чан, наблюдая, как щёки Сынмина слегка покраснели, прежде чем он улыбнулся и наклонился вперёд. — Ты сможешь встретиться со мной после завтрака? — Д-да, мой король, — ответил Сынмин, и Чан широко улыбнулся, наклонившись вперёд, чтобы слегка коснуться их носами, прежде чем нежно поцеловать Сынмина в щёку. — Я подожду, — пробормотал Чан и отстранился, вернувшись к своему советнику и делая вид, что ничего не произошло, если не считать широкой улыбки на его губах. Сынмину едва удалось завернуть за угол, прежде чем его ноги отказались его слушаться, и он тяжело прислонился к стене. Такая резкая перемена в том, как его сердце и тело реагировали на короля, глубоко поразила его, но сейчас он не мог об этом думать. Особенно когда Минхо приближался к нему, а Сынмин никак не мог поймать момент. «Пожалуйста, не надо», — произнёс Сынмин, как только Минхо оказался в пределах слышимости, чем вызвал громкий смех старшего и взмах его рук в знак капитуляции. — Я ничего не говорю, — задумчиво произнёс Минхо, предлагая Сынмину руку, и сирота с благодарностью принял её. — Но на тебе это смотрится очень красиво. Я удивлён, что он подарил его тебе так скоро... — Минхо устало замолчал. Сынмин застонал, ударив Минхо по руке, и попытался не думать о том, что может означать это ожерелье. Сынмин был слишком напуган, чтобы спросить. — Просто отведи меня на завтрак. Мне нужно поесть, — проворчал Сынмин, и Минхо, громко смеясь, подчинился и отвел Сынмина в столовую на завтрак. Завтрак оказался не таким неловким, как ожидал Сынмин, отчасти потому, что Чана нигде не было видно, а в комнате пока что было полно уставших, сонных сирот. — Кто-нибудь из вас спал прошлой ночью? — Сынмин осторожно замолчал, наблюдая, как Адам кладёт голову на плечо Эрин, которая уже положила голову ему на плечо, а Чонин изо всех сил старается держаться прямо, несмотря на то, что Чанбин явно позволяет младшему прислониться к нему и вздремнуть несколько секунд. При этих словах все вскочили на ноги, скрежет ножек стульев по полу и звон столовых приборов эхом отдавались от стен, а Сынмин в полном замешательстве наблюдал за всеми. «Клянусь...» После этого его встретила тишина, все уставились на него широко раскрытыми глазами, и от этого уже и без того хмурое выражение лица стало ещё более мрачным. Минхо, благослови его Господь, сразу понял, что происходит, когда увидел, как Сынмин пыхтит, словно чрезмерно заботливая драконица-мать, и устало посмотрел на него, прежде чем заговорить. «Как насчёт того, чтобы ты взял тарелку для короля и пошёл с ним поздороваться? Я отведу всех в удобные места, где они смогут отдохнуть ещё несколько часов, — пошёл на компромисс Минхо, и Сынмин в последний раз фыркнул, прежде чем встать и пойти на кухню за тарелкой для Чана. — Я хочу, чтобы вы все отдохнули. Вы меня поняли? — рявкнул Сынмин, как мать, и все отчаянно закивали, несмотря на усталость, а Сынмин ушёл, ещё раз самодовольно фыркнув. — Ты не шутил, когда сказал, что он похож на дракона, — пробормотал Минхо, обращаясь к Адаму. Младший приоткрыл глаза и пристально посмотрел на него, напряжённо сжимая челюсти. Минхо сделал ещё один глоток и слегка покачал головой. — Чану это понравится. Сынмину удалось взять на кухне тарелку для старшего, но когда Сынмин зашёл в кабинет Чана и обнаружил, что дверь открыта, а в комнате никого нет, он немного нахмурился. Сынмин не знал, как долго он бродил в поисках короля, но определённо достаточно долго, чтобы еда остыла и стала практически несъедобной. Сынмин почувствовал, как тяжело вздыхает от поражения... Пока он не увидел, как Хван Хёнджин идёт к нему, нахмурив брови и надув губы так, что у Минхо подкосились бы ноги. «Что вы здесь делаете, сэр?» — спросил Хёнджин, переводя взгляд на тарелку в руке Сынмина, — «и с тарелкой холодной еды...» Сынмин фыркнул, позволяя Хёнджину забрать у него тарелку. — О чём мы говорили? Не называй меня «сэр»! Это странно! — громко заскулил Сынмин, чем вызвал смешок у слуги, и Сынмин почувствовал себя очень довольным. — И я ищу короля. Он сказал мне встретиться с ним после завтрака, и я не знал, поел он или нет... — Сынмин смущённо замолчал, нервно постукивая пальцами по бедру и избегая зрительного контакта с Хёнджином. Слуга весело хихикнул, покачал головой и развернулся, чтобы уйти в том направлении, откуда пришёл, а Сынмин надулся, как ребёнок, и пошёл за ним. — Куда ты идёшь? «Отнесу поднос обратно на кухню. Король во дворе», — пробормотал Хёнджин с ухмылкой, и Сынмин смотрел, как слуга уходит, пока тот не скрылся из виду. Затем сирота развернулся и пошёл по бесконечным коридорам и лестницам, пока не добрался до первого этажа и дверей, ведущих во двор. Сынмин начал понимать, насколько плохой идеей было искать Чана на тренировочной площадке во дворе, когда увидел, как тот с лёгкостью расправляется с несколькими стражниками. Если то, как двигался Чан, само по себе не завораживало, то свободная хлопковая рубашка, обнажавшая потную грудь мужчины и его блестящий лоб под естественными влажными локонами, определённо помогала. На лице короля играла широкая улыбка, когда один из его мечей столкнулся с мечом стражника-новичка, и они явно мерялись силами... Что ж, так было до тех пор, пока Чан не поднял меч в другой руке и не ударил рукоятью по руке стражника, из-за чего и стражник, и меч в его раненой руке упали на землю. «Держи стойку! Даже если тебя внезапно пронзит боль, не поддавайся воле своего врага!» — крикнул Чан с холодным блеском в глазах. Стражники-новички вокруг него тяжело дышали и смотрели на короля с предательством и восхищением в глазах. "Вставайте! Все вы!" Наблюдая за тем, как король тренирует своих стражников, Сынмин в общих чертах понял, почему все в той или иной степени боялись этого человека. Мастерство Чана в обращении с мечом было пугающим и угрожающим, он точно знал, что делать, чтобы заставить врага упасть на колени. Трое охранников, лежавших на земле, медленно поднялись, один из них особенно шатался на ногах, и Сынмин с нетерпением наблюдал, как Чан заметно смягчился и подошёл к нему с обеспокоенным видом: «Тебе нехорошо? «Нам нужно сделать перерыв?» — спросил Чан, и Сынмин понял, что этот стражник был намного умнее, чем ему, вероятно, казалось, когда стражник посмотрел на Чана голодными до похвалы глазами и резким движением опустил руки Чана так, что мечи упали на землю, а Чан остался без оружия и с мечом у горла. «Не поддавайся воле своего врага», — процитировал стражник. Чань понимающе ухмыльнулся про себя, глядя на стражника так, как хозяин смотрит на свою собаку, когда думает, что каким-то образом перехитрил её. «Хитро...«Однако стражник понял это слишком поздно, потому что Чан внезапно схватил его за руку, державшую меч, приставил меч к его шее, ударил ногой в сторону ног стражника и выхватил нож, развернулся к стражнику, стоявшему на коленях, и приставил нож к его горлу, резко оттянув назад его волосы, когда шлем слетел с головы мужчины. Глаза Сынмина и Чана на мгновение встретились. — Но недостаточно умён, — прошептал Чан на ухо охраннику, и Сынмин затаил дыхание. — Сегодня мы закончим пораньше. Найдите тенистое место с водой и пейте побольше. Король помог каждому из них подняться с земли, похлопал по спине и лично раскритиковал их выступление в тот день. Когда все наконец ушли, Чан рухнул на траву и растянулся, как морская звезда, под солнцем и дующим в лицо ветерком. — Вам, наверное, стоит уйти с солнца, ваше высочество. От жары может случиться удар, — Сынмин хихикнул, стоя на краю лужайки и наблюдая, как король греется на солнце, словно кошка. На розовых губах Чана растянулась широкая улыбка. «Когда ты уже поймёшь, что если тебе нужно называть меня официально, то, пожалуйста, говори «мой король», голубка?» — беззаботно спросил Чан, и Сынмин почувствовал себя так, словно сделан из желе. «Когда мне захочется, Ваше Высочество», — Сынмин сделал ударение на этом слове, вызвав хмурый взгляд короля, но Сынмин проигнорировал его и опустился на землю, поджав под себя ноги, рядом с Чаном. Блондин посмотрел на него, прищурившись из-за солнца, но его губы всё равно слегка приподнялись. Его губы изгибались в улыбке только для Сынмина, но сироте не нужно было об этом знать. — Такой упрямый, — вздохнул Чан, внезапно притянув Сынмина к себе так, что его голова оказалась у Чана на животе, а их тела образовали букву «Т». Сынмин практически растаял, когда король начал пропускать пальцы сквозь его волосы. — Я думал, ты хотел мне что-то показать, — возразил Сынмин, повернувшись на бок, прижавшись щекой к животу Чана и глядя на его подбородок. Чан резко выпрямился, осознав, что происходит, из-за чего Сынмин крякнул и немного поёрзал, чтобы устроиться поудобнее. «Всё верно!» — начал было Чан, но, когда он посмотрел на Сынмина, лежащего головой у него на коленях, плечи короля расслабились, и он вздохнул, проведя рукой по волосам сироты. — Но, полагаю, мы можем немного подождать, — ухмыльнулся Чан, наклонившись, чтобы уткнуться носом в лоб Сынмина. Сирота фыркнул, выпрямившись, так что их лица оказались на одном уровне, и если бы они просто наклонили головы вперёд, то, без сомнения, поцеловались бы. Желание было слишком сильным, чтобы кто-то из них мог с ним справиться. — Голубка, если мы сейчас же не уйдём, я могу сделать то, о чём ты пожалеешь, — Чан замолчал, не сводя глаз с губ Сынмина, покусывая свои, и в его голосе звучала серьёзность, но Сынмин лишь слегка улыбнулся. Он даже не обнажил зубы, но изгиб его губ заставил Чана сглотнуть. Чан пока не мог его поцеловать, но чертовски хотел. Он хотел поцеловать его с тех пор, как Сынмин ответил на его первое письмо. — Кто сказал, что я буду сожалеть об этом, мой король? — возразил Сынмин гораздо более мягким тоном, и Чан сдавленно рассмеялся, наклонив голову и подавшись вперёд, так что их лбы крепко соприкоснулись; ровно настолько, чтобы почувствовать присутствие друг друга, но не настолько сильно, чтобы было больно. Хотел бы я, чтобы ты знал, какое влияние ты на меня оказываешь. — хотел сказать Чан, но прикусил язык и через несколько мгновений коснулся его лбом, прежде чем окончательно отстраниться. — Давай. Тебе понравится, — уговаривал Чан с грустными глазами, и Сынмин поднялся с земли, чтобы помочь мужчине с больными мышцами. «Ты такой старый», — тихо поддразнил его Сынмин, и в ответ Чан провёл рукой по своим мокрым от пота волосам и протянул её, готовый провести этой мокрой рукой по шее Сынмина, но сирота вскрикнул и убежал в дом в поисках защиты. Однако Чан был слишком быстр и в итоге схватил Сынмина за плечи и со смехом прижал к ближайшей стене. Они не придали этому особого значения, слишком поглощённые абсолютной абсурдностью ситуации, чтобы заметить странные взгляды, которые бросали на них слуги. Однако, если честно, поза была не совсем платонической, учитывая, что Чан прижал Сынмина к стене, поставив одно колено между его ног, а руки расположив по обе стороны от его головы. Влажная рука Чана скользнула вниз по шее Сынмина, вызвав у младшего рычание отвращения, но оно исчезло, когда пальцы Чана опустились чуть ниже и обхватили цепочку, свисающую с шеи Сынмина, который закусил нижнюю губу. «Я сделал правильный выбор, отдав это тебе. — Тебе идёт, голубка, — прошептал Чан, разжимая губы, и по какой-то причине Сынмин захотел более интимных прикосновений. Сынмину нужно было перестать так думать. — Ладно, ладно, хватит вам двоим, — раздался новый голос в нескольких метрах от них. Сынмин вздрогнул, отчаянно надеясь, что Чан окажется полезнее и отпрыгнет в сторону, но король лишь несколько мгновений смотрел на Минхо и двух молодых людей позади него, прежде чем медленно, как змея, ускользнуть от Сынмина. — Феликс! Как же давно мы не виделись, — воскликнул Чан, подходя к младшему с распростёртыми объятиями, и красивый веснушчатый мужчина с не менее красивой улыбкой с благодарностью принял объятия короля. — Может, если бы ты перестал всё время держаться за этот замок, мы бы чаще виделись, но нет, — фыркнул младший, отстраняясь, чтобы схватить третьего парня за руку и потянуть его вперёд. — Хён, это Джисон. Он мой напарник. — Чан встретился взглядом с Джисоном, и тот улыбнулся ему в ответ. Сынмин слегка хихикнул, когда Джисон расслабился при виде этого. Было очевидно, что мужчина боялся встречи с Чаном. «Джисон, это Чан. Тебе не обязательно говорить с ним официально, но он не будет возражать, если тебе так будет комфортнее», — тихо сказал Феликс своему возлюбленному, не отрывая от него взгляда, но Джисон сердито нахмурился в его сторону. — Кажется, ты забываешь, кто здесь старше, любовь моя, — проворчал Джисон, отнимая руку и протягивая её Чану для рукопожатия. — Приятно познакомиться, Король Воронов. Я с нетерпением жду возможности поговорить с тобой ещё, — король со смехом взял его руку, обхватив их переплетённые пальцы другой рукой и дважды похлопав по ним. «Приятно познакомиться с партнёром моего младшего брата после того, как я бесконечно о тебе слышал. Он, конечно, много о тебе говорит в письмах», — усмехнулся Чан, подмигнув младшему. Сынмин с улыбкой наблюдал за их разговором, но не ожидал, что Чан повернётся к нему и протянет руку. — Иди сюда, — тихо позвал Чан, и его голос был не громче шёпота, так что Сынмин не смог удержаться и шагнул вперёд, взяв Чана за мозолистую руку. — Сынмин, это Феликс, мой брат, — Минхо представил рыжего, и Сынмин одарил его яркой, но всё ещё застенчивой улыбкой. Сынмин, казалось, был окружён королевской семьёй. — А это Джисон, как ты уже знаешь, но вы двое хорошо поладите. «Не раньше, чем мы с Сынмином установим связь. На нём ожерелье, так что я должен установить связь с ним, прежде чем кто-то из вас укрепит свою связь», — Феликс злобно ухмыльнулся, взял Сынмина за руку и собрался уйти, не сказав больше ни слова, но Чан схватил Сынмина за бицепс и потянул назад. — Может быть, позже, Ликс. На данный момент он мой, — пошёл на компромисс Чан, слишком резко потянув на себя, так что Сынмин, споткнувшись, упал ему на грудь, и Чан обхватил его за талию, чтобы удержать. Феликс надулся, но не стал сопротивляться. «Сегодня я тебя достану, Сынмин. Только подожди!» — пригрозил Феликс, прищурив глаза и поджав губы, но затем он рассмеялся, и выражение его лица стало гораздо более мягким и терпимым. Сынмин верил, что они станут хорошими друзьями. — Я буду ждать этого от тебя! — со смехом крикнул Сынмин, пока Чан торопливо вёл их по коридору прочь от троицы. Сынмин не переставал хихикать всю дорогу, и Чан почувствовал, что его сердце тает, когда Сынмин наконец понял, где они находятся. «Я думал, библиотека закрыта?» — растерянно спросил Сынмин, и его невинные глаза напомнили Чану щенка, и он поймал себя на том, что не отвечает, потому что был слишком сосредоточен на внешности Сынмина. Сынмин был таким красивым. «Мой король...» Это вывело его из оцепенения. — Так и было. Но теперь он снова готов к использованию, и я хотел, чтобы ты был первым, кто им воспользуется, — ухмыльнулся Чан, доставая из кармана ключ и вставляя его в замок, чтобы повернуть ручку и распахнуть дверь, жестом приглашая Сынмина войти первым. Однако нерешительность Сынмина была заметна, и Чан положил руку на поясницу младшего, слегка подтолкнув его вперёд, чтобы Сынмин перестал предаваться своим мыслям и сомнениям. В тот момент изумление Сынмина буквально излучалось от него. Мальчик кружился на месте, заходя в высокую комнату и рассматривая бесконечные книжные полки с бесконечными книгами на них, и чуть не расплакался. Книжные полки возвышались над ним, вероятно, достигая потолка первого этажа, а над ними была ещё одна полка, достигавшая потолка второго этажа, и дерево под ним было насыщенного коричневого цвета с красными прожилками между бороздками, блестящее и гладкое на ощупь. Повсюду в комнате было много стульев и диванов, чтобы гостям было удобно, и Сынмин залюбовался высокими окнами, которые тянулись по обоим этажам и пропускали в комнату прекрасный свет. «Это великолепно...» — Я рад, что тебе нравится. Но есть ещё кое-что, — добавил Чан, переплетая их пальцы и подтаскивая Сынмина к задней стене, где между четырьмя высокими книжными полками была нарисована фреска, изображающая дерево. Сынмин разинул рот, когда понял, что это генеалогическое древо королевской семьи Бан. — Это генеалогическое древо. «У каждого, кто родился и женился, есть своё имя, написанное на дереве», — тихо объяснил Чан, слегка наклонив голову, чтобы прижаться щекой к щеке Сынмина, и указал на середину, где имя Чана было написано сбоку, готовое к тому, что рядом с ним появится ещё одно имя. «Когда я женюсь... к моему имени добавится ещё одно, и тогда все наследники будут продолжать род», — тихо объяснил Чан с надеждой, но всё ещё торжественно. Сынмин нахмурился, когда не мог не заметить, как мало осталось членов семьи с течением времени. Чан был последним из Бангов, кто ещё жил... Ему придётся продолжить эту мысль. Поговорим о давлении. Сынмин резко развернулся, обхватил Чана за шею и крепко прижал к груди. Чану потребовалось мгновение, чтобы среагировать, но как только он понял, что Ким Сынмин обнимает его, Чан обхватил его за талию и притянул к себе так близко, что они практически соприкасались. Чан не смог удержаться и уткнулся лицом в шею Сынмина, громко выдохнув от облегчения. Сынмин казался таким маленьким в его руках, потому что, несмотря на то, что Сынмин был выше, он был гораздо изящнее и казался фарфоровым в руках Чана. «Ты в порядке, голубка?» — обеспокоенно спросил Чан, и Сынмин ударил его по плечу. — Ты такой самоотверженный, Бан Чан, — всхлипнул Сынмин, отстраняясь и скрещивая руки на груди в защитном жесте, изо всех сил стараясь сдержать слёзы, которые вот-вот должны были хлынуть из глаз. Чан потерял всю свою семью, практически подразумевалось, что он был последним в роду и должен был продолжить семейное дело, но он всё равно спросил, всё ли в порядке с Сынмином. — Это я должен спрашивать тебя об этом. — Не наоборот, — голос Сынмина охрип, и он не стал повышать его, боясь, что тот сорвётся. Чан ссутулился, его мысли перекликались с мыслями Сынмина, и он со вздохом потёр лоб. — Голубка... Я давно смирился с этим. Да, это больно. Я думаю об этом каждый чёртов день, и это больно, но... Мне нужно заботиться о королевстве и строить семью. Я не могу думать об этом больше, чем уже думаю, — прошептал Чан, взяв Сынмина за руки и притянув его к себе, чтобы провести носом по его подбородку. «Всё в порядке. Так и будет. Пока ты остаёшься рядом со мной». Подтекст, который скрывался за этими словами, не выходил за рамки платонических отношений, в которые Чан их благополучно поместил в самом начале, но разум Сынмина полностью разрушил эту стену и погрузился в интимные подробности. Сынмин никогда не понимал, почему Чан так добр к нему, к нищему сироте, на которого все смотрят свысока, но Сынмин слишком боялся спросить почему. — Тогда всё должно оставаться так, как есть, мой король, — прошептал Сынмин, сжимая в кулаке рубашку Чана, чтобы выровнять дыхание, когда почувствовал, как Чан улыбается ему в щёку и прижимается к ней поцелуем для надёжности. Когда Чан отстранился, Сынмину показалось, что он снова может дышать, но дыхание было холодным, и Сынмину казалось, что он глотает лёд. Он больше не хотел этого. Он хотел, чтобы Чан вернулся. Он хотел его тепла. Боже... что с ним было не так? «Мне пора идти, голубка. Но ты можешь остаться здесь и читать в своё удовольствие. Я зайду к тебе перед сном», — Чан ещё раз поцеловал Сынмина в лоб, и от этого прикосновения по лицу, шее, рукам, туловищу и ногам Сынмина разлилось тепло. Это было довольно удивительно. — Не переутомляйся, мой король, — предупредил Сынмин, высвобождая руку из хватки Чана и оглядывая стены в поисках хорошей книги. Он чувствовал, что Чан смотрит на него, и скрылся из виду, чтобы перестать так волноваться, а Чан мог заняться столь необходимой работой в замке. До бала оставалось всего два дня, а ещё нужно было многое подготовить. Удивительно, как Чану удавалось сохранять спокойствие в такой напряжённой ситуации. Сынмин слышал много-много историй о библиотеке семьи Бан и о том, что это была самая большая библиотека в мире, где можно было найти только те книги, которые можно было найти только там, и Сынмину было совсем не трудно в это поверить. Сынмину потребовалось некоторое время, чтобы найти книгу, потому что он знал, что не останется в замке надолго, поэтому хотел, чтобы книга, которую он прочитает, была стоящей. В итоге он выбрал историю о том, как изобретатель ищет в горах затерянный храм, но в итоге натыкается на целое племя и дракона. Сынмин всегда размышлял о магии, и в глубине души ему хотелось, чтобы в этой жизни у него была магия. Сынмин не был уверен, сколько времени прошло с тех пор, как Чан ушёл, но внезапно в дверь вошёл Минхо с растерянным видом и тарелкой в руках. «Привет, хён», — Сынмин кивнул старшему, и Минхо протянул ему поднос с надтреснутым — "Привет". Сынмин нахмурился, глядя на старшего. «Почему бы тебе не присесть?» — тихо спросил Сынмин, похлопав по подушке на диване рядом с собой, и Минхо практически плюхнулся рядом с ним. Они оба не понимали, когда атмосфера вокруг них стала такой безопасной, но Сынмин не жалел об этом. Он не возражал против того, чтобы опереться на Минхо, и не возражал против того, чтобы Минхо опирался на него. Сынмин ел молча, ожидая, когда старший придёт в себя и начнёт говорить. «Я не готов быть королём... Я даже не хочу быть королём», — Минхо внезапно замолчал, проведя пальцами по запястьям и громко сглотнув. Сынмин держал рот на замке. Просто позволил старшему разглагольствовать. «Я понимаю, что я самый старший и что мой долг — взойти на трон, когда я стану старше, но... боже, у Феликса всё получается гораздо лучше, чем у меня. Он практически создан для таких событий. Создан, чтобы быть королём, но он может путешествовать, видеть мир и быть свободным со своей возлюбленной, в то время как я вынужден быть тем, кем не хочу быть, и, возможно, жениться на той, кого не люблю...«В конце голос Минхо несколько раз дрогнул, и Сынмин быстро отставил тарелку, чтобы притянуть Минхо к себе и прижать к груди, как якорь. — Ну же. Выговорись, — шёпотом уговаривал Сынмин. «Я просто... Я просто хотел бы делать всё так же легко, как Феликс. Как будто он даже не старается, а вдруг начинает ухаживать за самым умным человеком в мире, попутно практически создавая собственное королевство... Я изо всех сил стараюсь быть тем человеком, которым хочет меня видеть мой отец, но я бы всё отдал, чтобы найти любовь всей своей жизни и сбежать в Европу, где я мог бы спокойно играть в спектаклях и дать им всё, чего они только пожелают. Сынмин слишком хорошо знал это чувство. В детстве, особенно после того, как Вонпил уехал, Сынмин хотел сбежать и начать новую жизнь в другом месте. Далеко-далеко от этого королевства и окрестных земель, но это было не так просто. Ничто никогда не было простым. «Я завидую Феликсу. Конечно, я его люблю. Он мой брат. Но, боже, я его и ненавижу». — Это несправедливо, хён... — Сынмин замолчал, запуская пальцы в мягкие локоны Минхо. Старший начал дрожать, уткнувшись взглядом в запястье Сынмина. — Это несправедливо, хён... — Сонмин замолчал, запуская пальцы в мягкие локоны Минхо. Старший начал дрожать, уткнувшись взглядом в запястье Сынмина. — Я знаю, — всхлипнул Минхо, и его голос дрогнул, а Сынмин обнял его чуть крепче. «Я думаю, ты во всём разберёшься. Я не знаю, что произойдёт и получишь ли ты в итоге то, что хочешь, потому что я не уверен, что кто-то из нас...» — Сынмин замолчал, — «Но я точно знаю, что с тобой нужно считаться. Ты отдашь всего себя чему-то, и я не сомневаюсь, что даже если ты станешь королём, ты будешь одним из лучших королей, которые когда-либо были в этом королевстве, потому что тебе не всё равно, Ли Минхо. Ты видишь это? — Сынмин положил руку на сердце Минхо и слегка постучал по нему, пока Минхо нерешительно кивал, давясь слезами. — Это сердце, которого мир не заслуживает. С тобой всё будет в порядке, Минхо. Я обещаю тебе, — пообещал Сынмин, желая, чтобы Минхо его понял. Сынмин совершенно не подозревал, что Чан выглядывал из-за книжной полки и с любовью смотрел на них, наблюдая, как мужчина, который ему так дорог, так хорошо ладит с братом Чана. Сынмин и Минхо так хорошо работали вместе, что это было безумием, и Чан решил оставить их в покое, уйдя в самый неподходящий момент. «Не думаю, что мир заслуживает тебя, Ким Сынмин», — Минхо выдавил из себя смешок, вытирая слёзы и опуская голову на колени Сынмину. Младший лишь печально вздохнул и покачал головой. «Ты изменишься гораздо сильнее, чем уже изменился. Поверь мне. Я узнаю королевскую кровь, когда вижу её», — пробормотал Минхо. Брови Сынмина взлетели вверх при этих словах. — Ты снова о королевской семье... Пожалуйста, скажи мне, что происходит? — заскулил Сынмин, а Минхо просто недоверчиво уставился на него. — О, Сынмин... Ты, может, и упрямый, и умный, но ты ещё и очень глупый, — шмыгнул носом Минхо. — Я позволю Чану рассказать тебе, да? В конце концов, это он влюбился. А теперь читай мне, — приказал Минхо, не дав Сынмину времени переварить только что полученную информацию. Сынмин просто открыл книгу и начал читать ему, пока не появился Хёнджин и не увёл Минхо с собой, нежно глядя на него, что не ускользнуло от внимания Сынмина. Он был рад, что эта любовь тоже расцветает. Сынмин вышел из библиотеки, когда солнце начало садиться, с новой книгой в руках, которую он дочитал до конца, и тихо закрыл за собой дверь. Коридор был пуст, но всё ещё освещён оранжевым светом, проникающим через большие окна. Сынмин несколько мгновений смотрел в конец коридора, просто наслаждаясь теплом оранжевого света и позволяя себе расслабиться. «Сынмин?» Но, конечно, это длилось недолго. Сынмин резко обернулся и увидел, что рыжий парень, которого он видел раньше, стоит в нескольких метрах от него в новой, более удобной одежде, но выглядит напряжённым. «Привет», — поздоровался Сынмин, поклонившись и встретившись взглядом с Феликсом, в котором читалось замешательство. — Библиотека закрыта… — Феликс замолчал, не зная, как ему поступить в этой ситуации, и глаза Сынмина расширились от тревоги. — Да... Да, так и было. Но теперь его можно снова использовать. Он показал мне его сегодня утром после нашей встречи, — спокойно объяснил Сынмин, но его тело выдавало совсем другое. Пальцы Сынмина крепко сжимали книгу, которую он держал в руках, а его плечи выдавали даже самого взволнованного человека. Феликс всё ещё выглядел неуверенным, но решил больше не давить на него из-за страха в глазах Сынмина. В любом случае было очевидно, что сирота не лжёт. — О! Ну разве ты не особенный для нашего королевского высочества? — Феликс подмигнул и шагнул вперёд, чтобы взять его за руку. — Пойдём со мной. Я хочу узнать тебя получше, — произнёс Феликс, и они пошли по коридору в западное крыло, где Сынмин никогда раньше не был. Минхо сказал ему, что это крыло закрыто и туда нельзя заходить, но Феликс всё равно потащил его туда. «Можно мне спросить, почему?» — робко спросил Сынмин. Страх, что Феликс делает это только из-за Чана, охватил Сынмина с пугающей скоростью. Это немного отличалось от того, как Минхо взял Сынмина под своё крыло, потому что Минхо просто казался таким человеком. Феликс, похоже, был из тех, кто осторожно выбирает людей, с которыми общается. Феликс мгновение смотрел на Сынмина, словно изучая его и пытаясь проникнуть в его сущность. "Я вижу души, Сынмин". Сынмин отпрянул от неожиданности, не совсем понимая, какое отношение это имеет к тому, почему Феликс хотел с ним поговорить. «Это дар, передающийся в моей семье. Моя мать видит души, как и мой дед, а до него — прадед», — начал Феликс низким, но тихим голосом. «Каждый цвет отражает сущность души, и нет двух одинаковых цветов...» — Феликс замолчал, — «кроме родственных душ, конечно», — Феликс пожал плечами, как будто это ничего не значило, но Сынмину показалось, что из его лёгких без колебаний вышибли весь воздух. «Ты когда-нибудь видел этих родственных душ?» — осторожно спросил Сынмин, но Феликс одарил его понимающей улыбкой, которая заставила Сынмина насторожиться. — Я знаю, — Сынмин немного растерялся, поэтому промолчал. — Ты не собираешься задавать вопросы? — нахмурившись, спросил Феликс, и Сынмин смущённо посмотрел на него. — Если честно, я не совсем уверен, что хочу это знать... — Сынмин замолчал, глядя куда угодно, только не на Феликса. Сынмин чувствовал, как Феликс смотрит ему в лицо, молча уговаривая его посмотреть на него, но Сынмин сдерживался. — Ты очень успокаиваешь... Наделяешь надеждой. Ты ещё и амбициозен, — пробормотал Феликс, и это, казалось, заставило Сынмина перевести взгляд на младшего, и они остановились перед большой дверью из красного дерева, которая выглядела так, будто к ней не прикасались годами. "... и какого это цвета?" — Ты блестящий, тёмно-фиолетовый, — прошептал Феликс, слегка касаясь указательным и средним пальцами воротника Сынмина, чтобы посмотреть на ожерелье, лежащее на груди Сынмина, и изучая его бледными голубыми глазами, которые казались намного мудрее теперь, когда Сынмин знал, что видит Феликс. Сынмин не был уверен, что именно знает Феликс, но было очевидно, что Сынмин скоро это выяснит, если правильно разыграет свои карты. "Это хорошо?" — Очень хорошо, — выдохнул Феликс, с лёгкой улыбкой поправляя воротник Сынмина. Сынмин хотел что-то сказать. Сказать что угодно. Может быть, спросить, куда они идут или почему западное крыло закрыто. Или, может быть, почему Феликс считает его душу такой хорошей, но у него не было возможности из-за третьего голоса, знакомого, но холодного. — Что вы двое делаете? — Сынмин застыл, ему не понравился тон короля, стоявшего в конце коридора со скрещёнными на груди руками. Сынмин даже не знал, что сказать, но Феликс, очевидно, знал. — Ну же, хён... — вздохнул Феликс, поворачиваясь к нему с видом полного изнеможения, и что-то подсказало Сынмину, что Феликс не имеет на это права. Брови Чана нахмурились, глаза прищурились, а губы сжались в тонкую линию, выражая его раздражённое состояние, и сердце Сынмина забилось со скоростью 200 миль в час. Последнее, чего хотел Сынмин, — это предать доверие Чана. — Ты не имеешь права, — так холодно отрезал Чан, что Сынмин вздрогнул, а по спине у него пробежала дрожь. Он ненавидел это. Он ненавидел всё, что с этим связано. Сынмин почувствовал, как в его сердце вспыхнула искра гнева, когда Феликс фыркнул рядом с ним, и бросил на него такой взгляд, что отчаянно надеялся, что Феликс его заметит и прекратит то, что пытался здесь сделать. — Он заслуживает знать. Ты отдал ему ожерелье. «Феликс!» Холод в голосе Чана разлился по коридору и окутал их удушающей пеленой. «Иди куда-нибудь ещё и перестань быть угрозой», — прорычал Чан. Между ними завязалась борьба взглядов, и Сынмину захотелось плакать от этой напряжённости. В конце концов, однако, Феликс сдался, бросил на Сынмина извиняющийся взгляд и ушёл. Сынмин не мог заставить себя посмотреть на Чана даже после того, как Феликс ушёл, а Чан не осмеливался сдвинуться с места. «Прости... Я не знал...» Сынмин оборвал себя, пока не выставил себя ещё большим дураком. Сынмин не знал, что такого важного было в западном крыле, но он подумал, что, возможно, поймёт, когда оглядится и увидит портреты старого короля и королевы на стенах вокруг них. Родители Чана. Сынмин слегка вздрогнул, когда услышал, как Чан вздохнул. Король подошёл к нему и встал перед Сынмином в надежде, что тот поднимет на него взгляд. Сынмин не отрывал глаз от пола. Громко сглотнув и выдохнув через нос, Чан обхватил пальцами подбородок Сынмина и наклонил его голову так, что губы Чана прижались ко лбу Сынмина. Сынмин почувствовал, как у него ёкнуло сердце, когда плечи Чана заметно расслабились. «Я знаю», — прошептал Чан, прижавшись губами ко лбу Сынмина, и для верности поцеловал его ещё раз. Сынмин отстранился на мгновение, наконец-то набравшись смелости, чтобы посмотреть на него, и у него упало сердце, когда он увидел, каким грустным выглядел Чан. Король изо всех сил старался скрыть это, сглатывая, прочищая горло, делая всё возможное, чтобы сдержать слёзы, слабо улыбаясь и успокаивающе проводя пальцами по волосам Сынмина. Сынмин обнял Чана за талию и уткнулся лицом в его плечо. Сынмин держал его, и Чан держал Сынмина в ответ, едва заметно дрожа. Сынмин не знал всего. Он не мог знать, но, по крайней мере, Сынмин мог быть физической опорой, в которой нуждался Чан. Они не знали, как долго простояли так, пока Чан не ослабил хватку настолько, что Сынмин смог немного отстраниться и посмотреть королю в глаза. Сынмину так много хотелось сделать, так много хотелось сказать, но он просто поднял руку и слегка провёл кончиками пальцев по мягким чертам лица Чана, пытаясь сформулировать предложение, которое хотя бы имело смысл. «Я не злюсь...» — перебил его Чан, прежде чем Сынмин успел договорить. «Что ж... Я не злюсь на тебя . Феликс знает, как уговорить мужчину слепо следовать за ним». Сынмину было нетрудно в это поверить. «Я просто не могу поверить, что у него хватило наглости привести тебя сюда», — резко бросил Чан, снова закипая, и Сынмин обхватил его лицо ладонями. "Мой король, - от одних этих слов плечи Чана снова расслабились, - я уверен, что по-своему у него были добрые намерения. Не будь к нему так строг, ладно?" Сынмин напевал, нанося тончайшие круги на скулы Чана. Король-ворон глубоко вздохнул через нос, напряжение по большей части спало с его плеч. «Я обещаю, что буду держаться подальше от западного крыла. Я позволю тебе сказать мне, когда ты будешь готов», — и этих последних слов было достаточно, чтобы снять напряжение с тела Чана, оставив после себя лужу любви. «Ты хороший человек, Ким Сынмин», — прошептал Чан, и Сынмин смог лишь широко улыбнуться и подмигнуть старику. "Я знаю". На следующий день Чан и Сынмин встретились за обедом в кабинете Чана, чтобы обсудить, что Чан должен сделать для приюта, и Сынмин был благодарен Чану за то, что тот хотел что-то изменить... Сынмин знал, что лучше не вмешиваться. Его хозяйка подделала бы абсолютно всё перед проверкой, и жизнь стала бы ещё более адской. «В любом случае, я возьму всё в свои руки, когда стану совершеннолетним, ваше высочество». Я постараюсь изо всех сил, чтобы всё прошло хорошо, — признался Сынмин, и было совершенно ясно, что Чан хотел поспорить ещё немного, но мысль о том, что Чан будет контролировать его хозяйку, вызывала у Сынмина невероятно неприятные чувства. — Хорошо, голубка. Я не хочу делать ничего, что тебе не нравится, — прошептал Чан, аккуратно положив перо в чернильницу и сложив лист бумаги на столе втрое, прежде чем поставить печать с гербом королевской семьи. — Юнхо, ты позаботишься о том, чтобы это дошло до королевы на Исландских островах? — Мне нужно убедиться, что наше торговое соглашение заключено, прежде чем я отправлю груз с ресурсами, — сказал Чан, держа подписанное письмо между указательным и средним пальцами, и Сынмин почувствовал, как съёжился от властности в голосе короля. Иногда, и только иногда, Сынмин забывает, что Чан на самом деле король и занимается международными делами. Что он понимает мир и то, как поддерживать и разрывать отношения. Это пугало. Однако теперь всё внимание Чана было приковано к Сынмину, и он потянулся через стол, чтобы взять руки Сынмина в свои, осыпая поцелуями костяшки его пальцев и сверкая озорными глазами. «А теперь... Какие у тебя планы на день, чтобы я мог вторгнуться в них соответствующим образом?» Чан злобно ухмыльнулся, и Сынмин почувствовал, как у него глаза закатываются, но его пальцы смущённо теребили ожерелье на шее. «Минхо собирался сегодня научить детей фехтовать на мечах, кажется... и я ни за что не оставлю это без присмотра», — Сынмин фыркнул, как дракон, а озорная ухмылка Чана сменилась обиженным выражением лица. — Без меня? Это жестоко, учитывая, что я лучше всех дерусь на мечах, — пожаловался Чан, откинувшись на спинку стула, а Сынмин скрестил ноги и положил руку на спинку стула, перекатывая камешек между пальцами. — Я с этим не спорю, — Сонмин подмигнул, и Чан слегка рассмеялся, прежде чем встать. «Пойдём. Давай присоединимся к нему», — Чан протянул Сымину руку в качестве подбадривания, но Сынмин пошёл бы в любом случае; пожатие руки самого короля воронов стало приятным дополнением. Однако, не успев дойти до внутреннего двора, они услышали шум, доносившийся из примыкающего коридора, и крики мужчины, которые показались Сынмину такими знакомыми, но он не мог понять, кто это. Чан бросился бежать, не успел Сынмин и глазом моргнуть, его рука выскользнула из руки Сынмина, и сироте потребовалась секунда, чтобы осознать, что происходит, прежде чем он тоже побежал за Чаном. Внезапно он врезался в широкую спину, как показалось Хёнджину, но вскоре слуга обернулся с испуганным выражением лица. Сынмин выглянул из-за плеча чуть более высокого мужчины и замер, увидев слишком хорошо знакомого человека, который сердито разглагольствовал о брате, пока его удерживали трое охранников. Чан стоял перед ним в агрессивной позе. «Вонпиль?» — голос Сынмина, едва громче шёпота, заставил замолчать весь коридор. Вонпиль резко повернул голову к младшему, и Чан тоже медленно повернул голову в шоке. Вонпиль немного сильнее сопротивлялся хватке охранников при виде своего младшего брата и позволил себе освободиться только тогда, когда Чан понял, кто этот человек. — Отпустите его, — приказал Чан, и в тот момент, когда охранники с некоторой неохотой отпустили Вонпила, мужчина бросился вперёд, схватил Сынмина и крепко обнял его. «Я... Я пришёл в приют, и эта дьяволица сказала, что ты здесь, и я так испугался, потому что...» Вонпиль бессвязно бормотал, пока резко не замолчал, отстранился и схватил Сынмина за лицо, чтобы осмотреть его. «Ты не ранен, да? Никаких травм?» Вонпиль осматривал Сынмина, как любящая мать, выжидающе заглядывая ему в глаза, и Сынмин тихо хихикнул. — Всё в порядке, хён, — успокоил Сынмин, похлопав Вонпиля по бокам и полностью отстранившись. Сынмин повернул голову, чтобы посмотреть на Чана через плечо Вонпиля. — Хён... Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился, — прошептал Сынмин, подвинувшись так, чтобы взять Чана за руку. Если сердце Чана и дрогнуло от ласкового тона, которым говорил Сынмин, то это было исключительно его личным делом. Однако Чан немного отпрянул, когда их взгляды встретились с ледяными глазами Вонпиля, который выглядел далеко не довольным. «Чан». Вонпиль уставился на протянутую ему руку, и на его лице появилась ухмылка, но Чан не отвёл руку. В его глазах был решительный блеск, и Сынмин знал, что Вонпиль может ему соответствовать. Но каким бы упрямым ни был Вонпил, Чан обыграл его в его же игре, и Вонпил всё равно пожал ему руку. «Вонпиль. Старший брат Сынмина, который без колебаний разрежет тебя на куски, даже если ты Король Воронов». Чану нравились два человека. Те, кто не обращал внимания на его репутацию Короля Воронов и видел в нём его истинную, чувствительную натуру, и те, кто не обращал внимания на его репутацию, но всё равно был достаточно уверен в себе, чтобы бросить ему вызов. Итак... Чану действительно понравился Вонпиль. «Я бы не стал сбрасывать это со счетов», — с ухмылкой произнёс Чан, медленно склонив голову и получая удовольствие от того, как Вонпиль в шоке уставился на него. «Я не совсем уверен, как долго вы пробудете здесь, но... Возможно, вы захотите остаться на завтрашний бал? Я могу найти для вас комнату для гостей, если хотите. — И с твоим братом тоже, — предложил Чан, и Сынмин почувствовал, как его тело покрывается мурашками. Он действительно оценил усилия, которые Чан приложил, чтобы Вонпиль не обращал внимания на его репутацию. Однако Вонпиль по-прежнему устало смотрел на него. «Мне нужно подумать об этом... Моя жена внизу, она беременна. Не думаю, что она сможет подняться по этой лестнице», — признался Вонпиль, но любому, кто знал Вонпиля, было очевидно, что он просто ищет оправдания. От этого у Чана чуть глаза не вылезли из орбит. — Тогда мы можем найти для вас двоих комнату внизу! Она ведь не на ногах, да? Ей нужно отдыхать, — с беспокойством спросил Чан, и Сынмин поймал себя на том, что хихикает, прежде чем вмешаться в разговор. «Спустись вниз, хён, и встреться с остальными. Они все должны быть во дворе. Хёнджин покажет тебе,» — Сынмин похлопал брата по спине, глядя на спокойного и собранного слугу позади них. Хёнджин кивнул в знак согласия. "А где ты будешь?" — Я пойду сразу за тобой, — заверил Сынмин, и после недолгих уговоров Вонпиль начал спускаться по лестнице в сопровождении Хёнджина, а Сынмин подождал немного, прежде чем подойти к Чану. — Ты слишком сильно переживаешь, — хихикнул Сынмин, не прикасаясь к старшему, но когда Чан потянулся, чтобы легонько поцеловать Сынмина в щёку, младший не стал сопротивляться. «Мне пора идти, мой король. Иди и найди для них комнату, а я уговорю его остаться», — посоветовал Сынмин, и Чан тихо кивнул. «Иди поговори со своим братом, голубка. Я скоро тебя догоню», — пробормотал Чан, и Сынмин ушёл, чувствуя, как у него в животе порхают бабочки. Сынмину не потребовалось много времени, чтобы добраться до внутреннего двора, так как он знал замок как свои пять пальцев, но когда он туда добрался, то чуть не расплакался при виде этой картины. Вонпиль сидел посреди травы, а все дети толпились вокруг него, цепляясь за всё, что могли, и плакали навзрыд, и Сынмин хотел, чтобы этот маленький сказочный мир, в котором он провёл последние несколько дней, сохранился подольше. Особенно когда он увидел, что Вонпиль тоже плачет. Сынмин откинулся на спинку стула, нашёл Соён в одном из кресел в тени и сел рядом с ней. Казалось, что в тот момент, когда они представились друг другу, они заговорили так, словно знали друг друга много лет. Они делились историями о Вонпиле, о том, каким он был героем, но также и о том, каким он был невероятно глупым. Сынмин не удержался и рассказал ей о тех случаях, когда Вонпиль был ребёнком и не мог находиться вдали от Сынмина больше чем на метр или 10 минут. Суён была пламенной девушкой с острым и умным языком. Её ответы были остроумными, и Сынмин не мог не заметить, насколько она идеально подходила его старшему брату. Особенно когда Вонпиль подошёл и с любовью поцеловал её в висок. Это действие предназначалось только для неё. Было приятно видеть Вонпиля таким счастливым. «Ты не против, если я поговорю с Сынмином наедине, любовь моя?» — Вовсе нет, — проворчала женщина, позволяя Вонпилю помочь ей подняться, а Хёнджин подошёл, чтобы проводить её во двор, где Минхо начал учить других сирот обращаться с мечами, только вместо мечей они использовали палки, потому что старший принц знал, что Сынмин разозлится, если они будут использовать друг против друга настоящие острые предметы. «Не могу поверить, что я здесь... что ты здесь. Совершенно здоров. Совершенно чист. Выглядишь как член королевской семьи и дружишь с самим дьяволом», — ворчал Вонпиль, раздражаясь при упоминании Чана, а Сынмин хмуро смотрел на него. "Хен... Он неплохой человек. Он добрый. Он умный. Он заботится о нас ". Единственное, что Вонпиль подарил Сынмину в ответ, был горький смех недоверия. "Король многое сделал для нас. Он заставляет нас чувствовать себя важными. Он хочет сделать для нас больше". "Но он не может..." — Потому что я ему не позволю, — огрызнулся Сынмин, не обращая внимания на то, что Вонпиль в шоке откинул голову назад. — С тех пор, как ты ушёл, хозяйка стала намного хуже. Если он начнёт соблюдать правила... всё станет только хуже, — Сынмин замолчал, проведя рукой по волосам и понизив голос на случай, если Чан случайно услышит. — Я ему не доверяю, Сынмин, — фыркнул Вонпиль, и Сынмин закатил глаза. — Зачем ты здесь, хён? — Сынмин сменил тему, глядя на Адама с отвращением, а не с прежним выражением отвращения на лице Вонпиля. "Я хотел навестить тебя... «До того, как у нас родился ребёнок, и это стало почти невозможным», — признался Вонпиль. — «А когда мы приехали сюда, и хозяйка выгнала нас, сказав, что мы будем работать на короля в замке, пока не закончится королевский бал, я испугался». Лицо Сынмина исказилось от злости при мысли об этой злобной женщине. «Но не похоже, что ты много работаешь», — и Сынмин рассмеялся, кивнув головой. «Он сказал это, чтобы мы могли остаться здесь без подозрений.» — Значит, вы двое знали друг друга раньше... — осторожно начал Вонпиль. "Да. Мы встретились на рынке, и он появился в приюте несколько дней спустя. Мы начали обмениваться письмами и тайно встречаться. Он хотел, чтобы я посетил бал, но это был единственный способ, который он смог придумать ю", - мягко объяснил Сынмин, но Вонпиль только вздохнул и покачал головой с сомнительным блеском в глазах. "Что?" "Это опасно". "Почему, хен?" — Потому что он дарит тебе эту роскошную жизнь на неделю только для того, чтобы после всего этого ты вернулся в ад, и я готов поспорить на все деньги, которые вложу в своего нерождённого ребёнка, что это будет последнее, что ты от него увидишь, — с горечью пробормотал Вонпиль, ковыряя пятно от травы на своих старых штанах, которое, как был уверен Сынмин, появилось у Вонпила ещё в приюте. — Он даёт тебе надежду, Мин. Сынмин оставался неподвижным и тихим. Единственное, что он произнёс: «Тише, хён». Вонпиль и Суён, в конце концов, остались на ночь и на бал, проведя день с Сынмином и другими сиротами и дав Сынмину достаточно времени, чтобы хотя бы раз поговорить с Чаном перед балом, но это произошло совершенно случайно. Сынмин не пытался избегать короля, ни в коем случае, но Вонпиль отнимал у Сынмина много времени и внимания, так что Чану пришлось в одиночку заниматься подготовкой к балу. Однако солнце село, все собрались, и костюм Сынмина был готов. Бал начался, и Сынмину казалось, что он вот-вот сойдёт с ума, пока он стоял перед зеркалом в своей спальне, а маска лежала на кровати, готовая к тому, чтобы надеть её на лицо Сынмину. Сынмин чувствовал себя невыносимо неуютно в этом костюме, и тревога из-за того, что сейчас происходило внизу, начала нарастать. Внезапно в дверь постучали, и Сынмин бросился открывать, чтобы впустить Чонина и Адама. Они оба хмуро смотрели на него, но Сынмин почувствовал, как у него сжалось сердце при виде аккуратных костюмов на их чуть более крупных фигурах. Его младшие братья выглядели такими взрослыми и готовыми к встрече с миром, и Сынмин почувствовал себя очень гордым старшим братом. — Вы оба отлично выглядите, — прошептал Сынмин, обхватив их щёки ладонями, как делал, когда они были младше, и подростки растаяли от его прикосновения, на мгновение забыв о своих тревогах. «Спасибо, хён... Кто бы мог подумать, что зелёный — мой цвет?» Адам подмигнул, но Чонин резко ударил его по затылку. — Так и есть, идиот! Я говорил тебе это годами! — огрызнулся Чонин, и Адам ударил его в ответ. — Нет! Ты говорил, что мне идёт синий! — возразил Адам, и Сынмин, хихикая от удовольствия, с маской в руках, беззаботно пошёл по коридору за своими двумя младшими братьями. С ними всё будет в порядке. С ними всё будет в порядке. Сынмин всегда будет заботиться о том, чтобы сохранить это счастье в них, независимо от того, счастлив ли сам Сынмин или Чан. Сынмин хотел, чтобы они процветали. «Вы оба хорошо выглядите в обоих цветах. А теперь перестаньте вести себя как дети», — отчитал их Сынмин прямо перед тем, как они подошли к дверям, у которых стояли другие сироты вместе с Минхо. Будущий король с гордостью оглядел их всех, их платья и маски. Сынмин не мог не почувствовать ту же гордость. «Минни! Посмотри на моё красивое платье!» Вонён вывела его из оцепенения, и Сынмину чуть не стало стыдно, когда он опустился на колени, чтобы по-настоящему посмотреть на неё. На маленькой девочке не было ничего экстравагантного, но было очевидно, что миссис Кан изо всех сил старалась, чтобы Вонён чувствовала себя принцессой в своём блестящем фиолетовом платье из шёлка, бархата и кружева. — Ты выглядишь великолепно, малышка, — проворковал Сынмин, прижимая её к своей груди. Сынмин обратил внимание на новые очки, встроенные в её маску, и подумал, что позже ему придётся поблагодарить за это миссис Кан. Однако Сынмину пришлось отстраниться, когда Минхо начал провожать их в бальный зал, и Сынмин почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда они ахнули от восхищения при виде роскошных цветочных украшений, разбросанных по всему мягко освещённому залу. Прежде чем Сынмин успел войти, Минхо мягко схватил его за предплечье и потянул назад. "Как у тебя дела?" «Я нервничаю... но думаю, всё будет хорошо», — смущённо признался Сынмин и почувствовал некоторое облегчение, когда Минхо вздохнул и понимающе кивнул. «Мне тоже очень не нравятся эти вещи, но не пытайся быть лучше себя или кого-то ещё здесь. Просто веселись и не забудь оставить мне танец», — Минхо ухмыльнулся от уха до уха, и Сынмин смело рассмеялся. — И последнее, — произнёс Минхо, прежде чем поправить маску Сынмина, — Чан не знает, когда сможет поговорить с тобой сегодня вечером, но он сожалеет, что не смог проводить тебя, и тоже подарит тебе танец. Сынмин просто кивнул с ухмылкой: «Он король, он должен со всеми разговаривать. Я понимаю. Я был с ним наедине всю неделю, думаю, я могу обойтись без него несколько часов», — размышлял Сынмин, а Минхо громко и резко рассмеялся, больше похоже на лай. — Вы двое идеально подходите друг другу... — промурлыкал Минхо. — А теперь убедись, что это ожерелье сегодня на виду. Оно отвлечёт нежелательное внимание, — подмигнул Минхо, прежде чем положить руку на поясницу Сынмина и провести его внутрь. Они постояли немного, прежде чем Минхо чуть не подавился собственной слюной, когда увидел кое-что: — Это Адам разговаривает с моим отцом? Сынмин вскинул голову, посмотрел в ту сторону, где был Минхо, и выругался себе под нос. Минхо бросился бежать, прежде чем Сынмин успел отдать приказ, и сирота не отставал от него. «Отец! Как приятно тебя видеть!" Минхо нервно рассмеялся, взяв Адама за плечо и полностью готовый увести его, но самый старший мужчина со слишком глубокими морщинами и белоснежными волосами на макушке уставился на Минхо сверху вниз, как будто он был тем, кто устраивал переполох. — Минхо... мой мальчик... я видел тебя, когда приехал сегодня утром, — мужчина замолчал, нахмурившись, а Минхо начал хихикать так, что Сынмин поморщился от смущения, прежде чем мужчина окончательно сник. "Правильно..." «Я как раз знакомился с этим прекрасным молодым человеком, который случайно столкнулся со мной ранее. Он говорит, что знает тебя». Сынмин бросил на Адама пронзительный, осуждающий взгляд, которого тот поспешно избежал, потому что Сынмин знал, что «столкнулся» — это не то слово, которое король использовал бы в этой конкретной ситуации. — Да... Отец, это Адам. Он живёт в замке последнюю неделю, — представил Минхо, немного ослабив хватку. Выражение лица короля сменилось на шокированное. — О! Ты один из сирот, которых взял к себе Чан! — воскликнул король, привлекая внимание нескольких человек, окружавших их, и Сынмин изо всех сил старался не обращать внимания на то, как у него по спине пробежал холодок от ощущения множества взглядов, устремлённых на него. «Сынмин тоже из этой группы сирот, отец», — объяснил Минхо, привлекая внимание к Сынмину, чтобы Минхо мог увести Адама, и на мгновение Минхо подумал, что его план может сработать. — Ах, так ты и есть тот Сынмин, о котором я бесконечно слышал от нашего Короля Воронов. — Щеки Сынмина вспыхнули румянцем, и он отвёл взгляд, чтобы скрыть смущение. Взгляд короля скользнул по ожерелье Сынмина, он взял ожерелье в руку и с некоторой торжественностью и нежностью изучил его. — Вы двое, должно быть, хорошая пара... Сынмин уже был готов начать задавать вопросы о том, почему он так решил, но Адам перебил его громким стоном. «Они отвратительны, вот кто они такие». — Вот как? — задумчиво произнёс отец Минхо. — Да! Я не могу и дня прожить, не видя, как король ходит за Сынмином, как потерявшийся щенок, — проворчал Адам, скрестив руки на груди. «Я уверен, что ты поймёшь, когда тоже влюбишься, мальчик». Король тихо рассмеялся, а Сынмин заметил, что Минхо, кажется, расслабился, когда увидел, что его отец хорошо проводит время и ладит с Адамом. «Я не собираюсь влюбляться! Я собираюсь совершить великие дела, когда стану взрослым! Я собираюсь изменить мир!» — хвастался Адам, высоко задрав подбородок, и король не выглядел недовольным таким поведением, скорее, он был немного заинтригован. — Что ж, почему бы тебе не рассказать мне, как ты собираешься изменить мир, — пошёл на компромисс король, взяв Адама за плечо и уводя его прочь, как отец, а Сынмин зачарованно наблюдал за ними. Адам не очень хорошо ладил со взрослыми, но, похоже, король взял Адама под своё крыло, как ученика или сына, и Адам совсем не сопротивлялся. — Это... — Минхо замолчал, слегка растерявшись, и Сынмин слегка хихикнул. «Было довольно круто», — закончил за него фразу Сынмин, и Минхо отчаянно закивал. После этого они просто держались вместе, расхаживая по комнате и изо всех сил стараясь не разговаривать друг с другом, пока воровали сладости со стола в дальнем конце. Они были виновны в том, что засовывали фрукты друг другу в рот, как дети, когда за спиной Сынмина раздался голос. «Вы двое просто смешны», — Минхо застыл, услышав знакомый голос, и медленно повернулся лицом к Хёнджину, который стоял, уперев одну руку в бок и угрожающе приподняв бровь. Сынмин мог только хихикать, пока Минхо изо всех сил старался взять себя в руки перед младшим. — О... э-э... Привет, куколка, — пробормотал Минхо, быстро проглатывая еду во рту и одаривая Хёнджина широкой, покрытой шоколадом улыбкой. Глаза Хёнджина чуть не вылезли из орбит, прежде чем он осторожно огляделся и шагнул вперёд, чтобы приложить руку ко рту Минхо. «У тебя везде шоколад, ты совсем дурак», — прошептал Хёнджин, вытирая шоколад с уголка рта Минхо и верхней губы большим пальцем. Сынмин не упустил из виду ласковую интонацию в его голосе и то, как у Минхо задрожали колени. — Помоги мне, куколка. Ты же знаешь, я в полном раздражением, — внезапно заскулил Минхо, изо всех сил пытаясь снять его с зубов, и Сынмин решил, что, наверное, сейчас самое время уйти и позволить им разобраться самим. Сынмин почувствовал себя совершенным, когда увидел, что Чанбин стоит у секции напитков, разливая фруктовые напитки в два стакана, один из которых, без сомнения, для Чонина. "Привет, Хен", Сынмин злобно ухмыльнулся, когда Чанбин напрягся. "У нас не было возможности нормально поговорить друг с другом, не так ли?" — Я... Нет. Нет, мы не... — Чанбин откашлялся и немного заёрзал, когда Сынмин взял один из стаканов из его рук и начал пить. — Не волнуйся. Я не отниму у тебя много времени, — заверил Сынмин. — Но если ты причинишь боль Чонину, я повешу тебя за ноги на большой иве у озера. — И Сынмин ушёл, оставив Чанбина стоять как вкопанный у стола, а Адама — рядом с ним. «Неужели он действительно повесит меня на дереве...» — О да, — подтвердил Адам, фыркнув, сделав глоток из своего бокала и наслаждаясь старыми воспоминаниями о том, как они с Чонином висели на самых крепких ветках, потому что не давали Сынмину покоя. Сынмин слышал истории о потрясающих вечеринках королевской семьи и о том, что их бальные танцы сами по себе были совершенно иным опытом, но Сынмин не ожидал, что это событие вызовет столько радости и переживаний. Это случилось внезапно, нахлынув на толпу, и вскоре незнакомец затянул Сынмина в танец, и все, казалось, с лёгкостью сменили партнёров. Первой партнёршей Сынмина была пожилая женщина с широкой улыбкой и морщинами в уголках глаз. Она радостно рассмеялась, когда Сынмин споткнулся, но объяснила ему основные движения вальса, прежде чем передать его второй партнёрше. Как ни странно, второй партнёршей Сынмина была Эрин, и Сынмин поймал себя на том, что делает то же самое, что и первая женщина, которая с ним занималась, и начал подсказывать ей шаги, одновременно осваивая их сам. Сынмин без колебаний дал девушке понять, что она выглядит очень красиво и определённо может покорить чьё-то сердце одной своей яркой, счастливой улыбкой. После этого она, казалось, стала ещё ярче. Следующими двумя партнёрами Сынмина были молодые мужчины, которые с интересом поглядывали на него. Однако, как и сказал Минхо, как только они увидели висящее у него на шее ожерелье, игла которого дёргалась влево, они отступили. Они даже разговаривали с Сынмином, и Сынмин должен был признать, что это были приятные и вежливые беседы, и ему очень нравилось, что с ним обращаются как с обычным человеком. Но затем Сынмин заметил Чана в толпе, когда они менялись местами, и, похоже, Чан искал его, потому что, как только они встретились взглядами, лицо Короля просветлело, и он начал продвигаться вперёд, чтобы добраться до Сынмина. Однако Сынмина увёл другой партнёр, и они лишь ещё больше отдалились друг от друга в толпе. После этого Сынмин больше не видел Чана на мероприятии и не мог сдержать своего разочарования, даже когда Минхо удалось проскользнуть в объятия Сынмина и украсть обещанный ему танец на вечер. «Что случилось?» — сразу же спросил мужчина, увидев, что Сынмин надулся. — Не беспокойся об этом. Это глупо, — фыркнул Сынмин, качая головой, натягивая на губы улыбку и вальсируя со старшим. Минхо, казалось, сомневался в этом, но пока оставил всё как есть. — О! Его королевское высочество велел мне встретиться с ним на балконе после этого, — пробормотал Минхо, и Сынмин с облегчением выдохнул. Конечно, Сынмин не хотел всю ночь ходить за Чаном по пятам, но он хотел хотя бы раз его увидеть. Через мгновение Минхо понимающе хмыкнул, и Сынмин покраснел, осознав, что его поймали с поличным. "Тише". "Я ничего не говорил". "Ты думал об этом". — Ты невыносим, — громко рассмеялся Минхо, и Сынмин улыбнулся от уха до уха. За то короткое время, что они знакомы, Минхо стал кем-то вроде лучшего друга, и Сынмин был ему безмерно благодарен. «Ты казался расслабленным, когда Адам и твой отец подшучивали друг над другом...» — заметил Сынмин, стараясь не показаться слишком любопытным на случай, если Минхо не захочет об этом говорить, но старший мягко улыбнулся. «Мой отец был несчастен очень долгое время, поэтому я давно забыл, каким вежливым и игривым он был с Адамом...» Минхо хмыкнул: «Думаю, моему отцу нравится, какой Адам молодой и прямолинейный». «Ты тоже молод и прямолинеен», — Сонмин смущённо надул губы, но Минхо лишь рассмеялся и слабо покачал головой. «Я долго скрывался. Я был подонком, пьяницей и недостаточно хорошим человеком, чтобы жить одному. Я не горжусь этим, но... — Минхо замолчал, глядя через плечо Сынмина, и что-то подсказало младшему, что взгляд Минхо остановился на красивой служанке, за которой Минхо гонялся всю неделю. — Думаю, я готов отказаться от этого. Сынмин не мог не гордиться этим. — Ты хороший человек, Ли Минхо, — прошептал Сынмин. — И ты тоже, Ким Сынмин, — а потом музыка стихла, и Минхо подтолкнул Сынмина вперёд. — Иди. Он ждёт. Прохладный ночной ветерок коснулся щеки Сынмина, как только он вышел на балкон. Но Сынмин не возражал: ему было приятно ощущать его на своей горячей, раскрасневшейся, потной коже. «Мой король, если бы ты хотел меня, тебе стоило только попросить», — сказал Сынмин, стоя позади старейшины, и фигура короля, сгорбившаяся над перилами балкона, выпрямилась и развернулась, чтобы Чан мог как следует рассмотреть Сынмина. Вечерний костюм Чана был экстравагантным, сверкающим драгоценными камнями и шёлком, который выглядел слишком дорогим и мягким, чтобы его можно было потрогать. На мужчине был тёмно-синий с золотом костюм, похожий на костюм Сынмина, и Сынмин покраснел от того, что цвета были противоположными, намекая на их случайное сходство. «Ты выглядишь великолепно, голубка», — выдохнул Чан, оттолкнувшись от стены и подойдя к младшему с улыбкой на губах. Сынмин почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда правая рука Чана скользнула в его левую руку, а другая обвила его талию. «Кажется, ты должен мне танец». — Возможно, я и хочу, — Сынмин замолчал, произнеся эти слова с благими намерениями, но его голос звучал почти жалобно, когда он положил свободную руку на плечо Чана. Они лениво вальсировали, и Чан, поняв, что Сынмин всё ещё спотыкается, уверенно вёл его в танце. Терпение, похоже, было сильной стороной Чана, потому что Сынмин наступал ему на ноги раз за разом, пока Чан не решил просто притянуть его к себе и медленно покачиваться. — Тебе весело? — тихо спросил Чан, навострив уши и с любовью глядя на меня. «Я прекрасно провожу время. Музыка успокаивает, еда отличная, и все здесь такие вежливые, — восторгался Сынмин. — Цветы тоже были приятным дополнением. «Это было сделано в последнюю минуту», — Чан пожал плечами, как будто это ничего не значило. «Я не знаю, видели ли вы сегодня Вонён, но я хотел сообщить вам, что очки в её маске съёмные, так что вы можете забрать их домой. Они должны подойти ей намного лучше и лучше защищают. Мой кузнец, Ёнхён, сделал их специально для неё, — объяснил Чан, не подозревая, насколько это важно для Сынмина. Сынмин чуть не расплакался, когда обнял Чана. «Большое тебе спасибо, мой король. Ты так много сделал для нас, и я даже не могу выразить словами, как я благодарен тебе за эту неделю покоя, которую ты нам подарил, — Сынмин практически рыдал, уткнувшись в шею Чана, и старший осторожно снял с него маску, чтобы как следует успокоить сироту, нежно поглаживая его по спине и оставляя поцелуи от щеки до макушки. «Ты же знаешь, я не против, голубка. Я никогда не буду против того, чтобы дать тебе всё, что тебе когда-либо понадобится», — прошептал Чан, когда они отстранились друг от друга, чтобы Чан мог как следует рассмотреть его. Любопытство Сынмина было готово взорваться, когда взгляд Чана остановился на ожерелье на шее Сынмина, и он начал водить пальцем по стеклу, закрывающему компас. «Мой король... Ожерелье... Что это значит?» Чан сглотнул, не зная, как ответить на вопрос Сынмина. — Твоё ожерелье — такое же, как то, что мой отец подарил моей матери, когда начал за ней ухаживать, — тихо прошептал Чан, поглаживая большим пальцем костяшки пальцев Сынмина, и у Сынмина перехватило дыхание. — На самом деле... — Чан замолчал, доставая ожерелье, очень похожее на то, что было у Сынмина, и стрелка компаса начала дрожать, когда приблизилась к ожерелью Сынмина. — У моего отца было такое же... один из них указывает путь другому, чтобы они всегда могли найти друг друга. "Как птицы..." «Всё верно, голубка». Было немного тошнотворно от того, с какой любовью Чан говорил с Сынмином после этого, но Сынмину хотелось разрыдаться. — А ты... Ты пытаешься ухаживать за мной? «Маленькая голубка, я пытался ухаживать за тобой с того момента, как помог тебе подняться с земли», — задумчиво произнёс Чан, протягивая руку в перчатке, чтобы провести большим пальцем по дрожащим губам Сынмина. «Я совершенно и безоговорочно влюблён в тебя, Ким Сынмин, и надеюсь, что ты позволишь мне относиться к тебе так, как ты заслуживаешь». Сынмин почти не мог справиться с тем, что происходило, он наклонил голову вниз и подался вперёд, так что их лбы соприкоснулись, и он мог коснуться носа Чана своим. «Мне бы хотелось», — прошептал Сынмин, и улыбка, которая расплылась на его губах, стоила всего. Стоило знать, что завтра Сынмину нужно будет вернуться в приют. Стоило знать, что Сынмин может больше никогда не увидеть Короля. Стоило знать, что будущее Сынмина может быть только в огне. Сынмин считал, что всё это того стоит, если ему снова позволят так улыбаться. Но, похоже, судьба была жестока. Реальность того, что должно было произойти в ближайшие месяцы, начала надвигаться на них, и прежде чем они успели сомкнуть губы, Хёнджин в панике выбежал на балкон, а Минхо последовал за ним. «У миссис Джунг отошли воды! Она рожает!» И вот так мир фантазий, в котором оказался Сынмин, рухнул вокруг него, и ничто не могло подготовить его к тому, что должно было произойти.