Бессонница в летнюю ночь

      🎵       — Знаешь, подмастерье, так дело не пойдёт, — спокойно сказал Сокджин, остановившись на несколько мгновений рядом с Чонгуком, уткнувшимся под капот крохотной малолитражки. — Ты сейчас уронишь ключ и не заметишь, как перебил шланг. Ну-ка иди сюда, — постучал он по металлической столешнице.       Чонгук вздохнул — ну да, его застукали на месте преступления: он почти заснул, спрятавшись в чужой мотор. Аккуратно отложил инструменты и сел перед проницательным старшим мастером.       — Лучшим вариантом будет, если ты просто не выспался. Что у тебя с глазом?       — Комар. Это с глазом. И у меня лучший вариант — я не выспался, — вяло ответил Гук.       — Точно у тебя всё в порядке?       — Ну да. А чего ты не допускаешь вариант, что я всю ночь изнурял себя, например, групповым сексом? — без особого энтузиазма решил он уточнить.       — Ты бы тогда был сладким и таким… Гладким. Да, и как будто сытым. Так что нет — у тебя не было изнуряющего секса сегодня. Кофе хочешь? — и встал к аппарату, не получив ответа «да».       Чонгук с сожалением вздохнул — да, и сегодня секс у него тоже вряд ли случится… «Жду тебя», который на всю ночь забрал Тэхёна, встал костью в горле. Ну, если так себя изводить бессонницей, то скоро вся симпатия сойдёт на нет. Будет одно желание — выспаться.        — Держи, должно помочь. — Чонгук получил чашку двойного эспрессо.       — Конечно, может, продержусь… Ещё комар, сука, укусил. Я бы ещё целый час спал, если бы не он, — аккуратно потрогал подпухшее веко. Ну и коне-е-ечно! Оно сразу стало чесаться невыносимо.       — Не трогай! — строго прикрикнул Джин. — Знаешь, в чём разница между пессимистом и оптимистом?       — В чём? Что я вижу чашку кофе наполовину пустой, а оптимист — наполовину полной?       — Не, эта инфа устарела безнадёжно. Пессимиста комары кусают. Как тебя, например, — и Джин стал спокойно пить свой кофе.       — Ну? — Гук желал узнать, что же делают комары с оптимистом.              — У оптимиста они сосут, — глубокомысленно закончил коллега.       Чонгук не ожидал — фыркнул в чашку.       — Блин, хён, — улыбнулся он, — у тебя, конечно, нестандартный взгляд на вещи.       — Спасибо, — серьёзно ответил Сокджин. — Но это не моё — в паблике прочитал, — и без перехода спросил: — Сколько тебе до дома ехать?       — Минут сорок-пятьдесят, а что?       — Блин. Долго — опасно.       — Да, я знаю, что это опасно, — кивнул Чонгук. — Покажи, пожалуйста, где газ, где тормоз у этого агрегата, — подошёл он к кофе-машине, — а то я сегодня, наверное, кофе вместо воды буду пить.       Какой-то спокойный день выдался. Почти двенадцать на часах, а был лишь один клиент — вполне адекватный мужик, которому нужно пройти стандартную процедуру перед продажей машины. Хорошо так, неспешно. Да и Сокджин сегодня был на удивление немногословным. Может, чувствовал, что отдачи от Чонгука не будет — тому нужен скорее покой, чем общение.       — Всё просто, — сказал он негромко и показал: — Сюда засыпаешь кофе, сюда жмёшь. Когда форсунки прочистятся, загорается вот этот индикатор. Ставишь чашку, — показал Джин, и Гук поставил, — и вот здесь выбираешь объём и крепость. Давай сам.       Пока Чонгук выполнял всё по инструкции, в голове мелькали кадры истории, которую рассказывал когда-то Дрэд.       — Знаешь, я навсегда запомнил, что сонным и слишком усталым за руль садиться нельзя. Можно на том свете проснуться, — сказал он, следя за ароматной кофейной спиралькой, льющейся в его чашку.       Сокджин внимательно посмотрел на парня, чуть сощурив глаза.       — Да-да, мне друзья-байкеры рассказывали, — продолжил начатое Чонгук. — В соседнем мотоклубе дело было. Там девушка погибла. Вместе с родителями. А была всего лишь усталая, — вздохнул сочувственно. Саму девушку он не знал лично, но всё равно ведь смерть молодой и точно красивой байкерши — это грустно. Очень грустно.       Однажды Дрэд расчувствовался и разболтался после изрядного подпития. Он тогда много чего говорил. Гук не ужаснулся — он был влюблён до глупости. А сигнал-то был очень громкий. Дрэд сказал: «Никогда не отказывай мне. Я зверею, когда слышу «нет». Просто не могу ничего с собой сделать. Беги. Иначе всё равно заставлю, и тогда тебе может быть больно». А что услышал влюблённый Чонгук? «Я всегда буду хотеть тебя. Даже если ты скажешь «нет», я буду тебя трахать, я напою тебя сладкой болью». Как-то так.       А на деле всё оказалось совсем иначе.       Вечером Чонгук сидел на диване в большом гараже клуба, расслабленно болтая с девушками. Все они были такие женственные, красивые: юбки, каблуки, макияж. Ночью намечался мощный заезд, где победитель мог выбрать себе награду из всех четырёх красоток-байкерш. Соревноваться будут только парни, девушки для красоты и радости победы. Но все во главе с Дрэдом куда-то уехали ещё до прихода Гука, так что он в ожидании ребят грел девчонок комплиментами и несбыточными обещаниями, что будет ухаживать за каждой по очереди. Если бы в тот момент рядом был Дрэд, он бы непременно выдал какую-нибудь откровенную похабщину, но сказанную очень сексуальным низким голосом, типа того, что у Гука после ночей с ним — самым ебейшим ёбарем здешних краёв — вообще на девушек не стоит. Но пока не было его партнёра, Гук веселился:       — Ох, даже не знаю, которую я выберу, когда приду первым. Дайте я на вас полюбуюсь, — пошире расставил он ноги, прикрывая футболкой отозвавшийся член.       Девушки без стеснения встали в картинно-сексуальные позы перед молодым мужчиной. И в этот момент раздался скрежет — висящая на цепях металлическая перекладина сорвалась и одним концом угодила Гуку по голове. Спасло, что второй конец трубы ещё держался в крепеже. Девчонки даже не завопили, как обычные, а сразу подхватили Гука и помогли перебраться в кресло — подальше от опасности. В черепе несильно звенело — наверное, было лёгкое сотрясение мозга. Из царапины на затылке сочилась кровь. Девушки быстро и по уму помогли справиться: приложили что-то холодное, помазали чем-то из аптечки, выдали прокладку и велели аккуратно прижимать к ране. Ну да, эта штука полезная — кровь знатно впитывает. Через минут десять Гук уже вполне оклемался: изображал контуженного и прихлёбывал сладкий чай, который ему быстро подогнали подружки.              — И ведь Круз говорил, что эту херь надо убрать, а всё руки не доходили, — беззлобно рассуждал он. — Теперь всё само отвалилось, меньше работы…       Возвращение одноклубников они, конечно, сразу услышали: рёв байков, как классная музыка молодости, драйва и куража, приблизился и сразу поднял настроение. С грохотом открылись ворота, и вошли парни: молчаливые, разочарованные. Их главный механик, Круз, был мрачнее тучи — он прошёл к стойке с инструментами, забрал несколько железяк и без слов вышел. Вскоре раздался рёв уезжающего байка. Девушки притихли. И только Дрэд был громогласным за них всех. Он матерился, не глядя ни на кого, с силой ударяя кулаками друг об друга и расплющивая в зубах какую-то пластиковую палочку.       — Чонгук, — зло кинул он, — иди за мной, — и так по-особенному стряхнул плечи, что Гук ясно понял, как именно его партнёр хочет скинуть напряжение и очевидную злость.       — Я не могу сейчас, — сказал он уже в спину мужчине, начавшему подниматься по винтовой лестнице к комнате наверху, где можно было уединиться.       Дрэд резко остановился и развернулся. И когда Чонгук увидел его искажённое гримасой лицо, налитые кровью голубые глаза, то реально испугался.       — Ш-ш-то, блять? Ты мне отказал?! — и уже в следующее мгновение викинг держал Гука за горло и выплёвывал ему в лицо: — Повтори, сука!       — Я не могу, — с трудом просипел тот, пытаясь отцепить от себя стальные пальцы.       И тут же на парня обрушился град ударов. Чонгук не ожидал — пропустил несколько ощутимых подач. Он старался увернуться и при этом в каком-то глупом упрямстве продолжал говорить «нет… нет…», ещё больше распаляя бешенство байкера. Всё длилось не больше минуты — все были в шоке от такой внезапной вспышки.       Первой опомнилась Кёнхи: она с воплем запрыгнула на спину Дрэду, пытаясь руками и ногами сжать его, обездвижить. Ей даже немного удалось. Однако Дрэд стал вертеться дьявольской юлой, стараясь скинуть с себя помеху. Гук встал и сделал шаг на безопасное расстояние, прикрывая голову. Но тут бугай качнулся в его сторону — и острый каблучок с эффектной металлической набойкой прошёлся по боку Чонгука. Он вскрикнул так болезненно, что даже Дрэд остановился на мгновение. И сразу парни налетели на него и повалили на пол, подхватив Кёнхи.       …Чонгук, неторопливо прихлёбывая кофе, почему-то очень ярко вспомнил тот вечер. Уже больше года прошло, в течение которого он постоянно менял квартиры, выбирая диаметрально противоположную окраину города и желательно ту, где нет мотоклуба. Разлюбил он шумные байкерские тусовки. Друзья — это хорошо, но среди бывших одноклубников наверняка кто-то через вторые-третьи-пятые руки случайно ляпнет, что типа Чонгук там-то и там-то. И тогда уже дело часа-полутора, чтобы Дрэд его нашёл. Поэтому теперь друзей нет…       Ребята вывели тогда Дрэда на улицу, разговаривая с ним, как с разумным человеком. Но видимо, необуздываемая ярость клокотала в нём и искала выхода.       Для Чонгука всё было как в тумане.       Девчонки снова стали сестрами милосердия: обработали неглубокую, но рваную рану, опять чем-то помазали, дали таблетку и приложили новую прокладку. Гук лежал головой на коленях Кёнхи, а она плакала, капала слезами ему на лицо и шептала: «Прости меня, прости, мой хороший… Пожалуйста, прости…», и ему было ясно, что она имеет в виду не остроту своих каблуков. С того раза, когда девушка, желая бросить Чонгука, целовалась у него на глазах с красавцем-викингом, они толком и не разговаривали. Сейчас Гук тоже молчал, слушая основательный звон в своей многострадальной голове.       Через какое-то время все успокоились. Гонки, конечно, отменили. Несколько байкеров поехали с девушками — проводить домой. Двое ребят остались: стояли на улице с Дрэдом, потягивали соджу и курили, играя в «мы все взрослые крутые мужики, с кем не бывает». Чонгук, голый до пояса, полулежал в низком кресле и тихо переговаривался с Кёнхи, которая меняла ему напитавшуюся кровью прокладку на новую. Он смущал её замечаниями: «Что-то у меня в этот раз месячные болезненные, да?» Она улыбалась и аккуратно клеила кусочки пластыря к горячему боку бывшего парня.       И тут посреди тишины в гараж вбежал хмельной от злости и алкоголя Дрэд и с высоты своего роста прогрохотал воротами, закрыв замки. Не обращая внимания на тут же раздавшийся стук парней с улицы, он повернулся к Гуку и Кёнхи, мечась каким-то сумасшедшим взглядом — словно не мог решить, на ком отыграться первым. Девушка в кожаной короткой юбке и порвавшихся к этому времени чулках привлекла его внимание.       — Что, сучка, я ж тебя так и не выебал. А ты-то меня хочешь ещё с того дня, да? — стал он приближаться к ней, заставляя пятиться к дивану.       — Нет-нет-нет, — зашептала она в шоке, словно загипнотизированная его бешеным лицом. Но большой сильный мужчина одним броском скрутил её и перегнул через подлокотник. Резко вжикнула молния на штанах, и через мгновение резко вскрикнула Кёнхи.       Парни с ещё большей энергией старались выбить дверь гаража, слыша, как стонет и плачет их подруга.       Чонгук понимал, что он один не справится: пока доковыляет до ворот, пока откроет — за это время Дрэд просто изорвёт Кёнхи. Парень зажал бок и, скрючившись, подошёл к мучителю:       — Дрэд! Ты же меня хотел, нахера ты её взял? — стараясь перекрыть голосом рык мужчины и плач девушки, сказал он ритмично двигающейся заднице.              Викинг тут же обернулся, оставив Кёнхи — даже оттолкнул её — и посмотрел на Гука, оскалившись:       — О-о-о! Как интересно! Ты хочешь всё исправить, котёнок? — сжал он в кулаке свой крупный член, который был налит до какой-то страшной синевы.       После всего произошедшего Гук уже не знал, чего ожидать от этого зверя. Честно говоря, его мыслью и целью было только одно — избавить Кёнхи от насилия. Что будет с ним, он не успел подумать.       — Сел! — рявкнул Дрэд и сильно толкнул Гука вниз.       Тот со всего маху ударился коленями, но варвар не обратил внимания на стон — он ухватил одной рукой за волосы, а другой надавил на нижнюю челюсть сидящего парня и, заставив того открыть рот, втолкнулся прямо ему в глотку. Чон сразу стал задыхаться и стараться вывернуться, но Дрэд только сильнее сжимал его волосы.       У Гука уже совсем мутилось в голове… Но тут раздался гулкий удар — и Дрэд, закатив глаза, ослабил хватку и осел на пол мерзкой грудой мускулов.       Чон проморгался и поднял глаза — как свирепая амазонка над телом врага возвышалась Кёнхи: с размазанным макияжем, тяжело дыша, сжимая в руках ту самую стальную трубу, которая первым делом сегодня свалилась на голову Чонгука.       Через несколько минут дверь гаража сдалась под натиском, и запыхавшиеся байкеры увидели пугающую картину. Но все пострадавшие были живы — это было главное.       …Потому что девушка, которая три года назад сказала пьяному Дрэду «нет» потому, что ей нужно было ранним утром отвезти родителей в аэропорт, — она погибла. Из-за того рокового «нет» её парень закрыл спальню, избил хрупкую байкершу, а потом изнасиловал. Когда он устал и завалился спать, девушка смыла с себя сперму и слёзы и позвонила младшему брату. Но тот не брал трубку — он так и сказал, что будет с друзьями что-то праздновать. Он вообще вёл довольно разгульную жизнь: макнэ, любимчик и баловень. В его планы не входило вставать рано и тащиться с родителями к их самолёту. Он и не обещал такого. А вот дочь пообещала родителям.       И ведь можно было взять такси! И всё сложилось бы совсем иначе! Но родители бы выели мозг палочками, если бы она в пять утра позвонила им и сказала что-то вроде: «Я не могу сегодня вас отвезти в аэропорт, как вы просили. Я вызову вам такси». Это закончилось бы однозначным скандалом, и мать бы припоминала все грехи своей дочери, не стесняясь таксиста. Так что выбора не было: девушка села за руль машины. Навстречу своей смерти.       Когда к Дрэду утром прибежали парни из клуба и в шоке рассказали о случившемся, тот некоторое время мотал хмельной головой и не мог понять, что ему говорят. Но когда, наконец, расслышал, то чётко осознал, из-за чего его девушка не смогла избежать столкновения и гибели.       Через час он выехал куда глаза глядят — благо, что мощный байк помогал добираться до тех неизвестных мест.       Вернувшись почти через год, нашёл себе новых друзей. Но сам он другим не стал…       Кёнхи от всей души приложила Дрэда — он был в отключке часа полтора. За это время Чонгука отвезли к бывшему лидеру команды, который ушёл с появлением викинга — там бы Гука никто не стал искать. Кёнхи уехала к родителям. Вызвали Круза и ещё трёх крепких парней из клуба, чтобы они проследили и смогли удержать Дрэда от совсем уж диких поступков. Тот очнулся и осоловело оглянулся: в полутёмном гараже сидели, сдвинув кресла, байкеры и напряжённо смотрели на него. Варвар встал и, пошатываясь, погрёб к холодильнику — взял сразу две бутылки соджу и развалился на диване.       — Что я сделал? — спросил он хрипло.       — Ты изнасиловал двоих за раз, — ответил самый старший, Круз.       — Кого? — не слишком сильно смутился Дрэд.       — Кёнхи… И Гука.       В ответ на это мужик сделал большой глоток и почесал шишку на голове.       — А это чё? — нащупал он гематому.       — Слушай, Дрэд! — рявкнул Круз. — Ты что-то не въезжаешь: ты, блять, изнасиловал наших друзей! Проспись сегодня здесь, а завтра уходи. Насовсем, — с нажимом расставил механик.       — Хер там, — ответил насильник, — я еду домой и поговорю с Гуком. Завали́тесь! — зарычал он на вставших было парней. — Я сам разберусь со своим… котёнком, блять.       Его никто не стал задерживать.       — И ведь он, сука, даже правил не нарушит, везучий гад, — сплюнул Круз. — Хорошо, что Гука там нет. Так, закрываем всё и по домам.        На следующий день Дрэд сорвался гонять на карьеры — спускать бешеный пар и пьянеть от адреналина. С ним поехали двое байкеров.       Круз сразу вызвонил Гука:       — У вас часа три-четыре, выезжайте сразу, — объяснил он расклад. — Он сейчас с нашими, под присмотром. Как будут возвращаться, я тебе позвоню. Удачи, брат!       Лидер отвёз Чонгука на квартиру — забрать самое необходимое. Был немалый риск, что Дрэд всё попрятал или сжёг — с него бы сталось! Но видимо, викинг был не в себе — и пьян, и с пришибленной башкой, поэтому в квартире было просто всё разбросано. Чонгук как можно скорее разыскал документы, бросил в рюкзак одежду, какие-то свои мелочи… Он старался не думать, почему вредный бархатный кошак не появляется. Если варвар может так поступать с людьми, то с бессловесным животным… Гук остановился и почти без надежды сипло позвал:       — Бес. Бе-ес… Кс-кс-кс? — и прислушался к тишине.       — Я тут, — муркнул кот, беззвучно выбравшись из тёмного угла кухни. — Мне было страшно, — добавил он, зная, что человек всё равно не поймёт.       — Бесятина-а-а… — с облегчением прошептал Чонгук и сгрёб кота, прижимая к груди. — Я тебя с ним не оставлю! — И быстро собрал кошачий корм, миски, лоток, тряпичную мышь. Спрятал Беса за пазуху, застегнул куртку и покинул квартиру…              — Да, — тихим голосом произнёс Сокджин, неожиданно вырвав Чонгука из воспоминаний, — уставшим я тебя никуда не отпущу. Так что давай не кофе накачивайся, а пойди… поспи пару часов. Я сам справлюсь.       — Хорошо, — Гук с благодарностью взглянул на Джина, который, однако, даже не смотрел на него — стоял, глубоко засунув руки в карманы, уставившись вдаль через открытые ворота мастерской. — Я пошёл?       — Угу, — не оборачиваясь, ответил мастер.       Каморка на втором этаже была чуть больше хошивона: кровать, столик шириной в ладонь, несколько полочек с аккуратно сложенными коробками лапши. Вкрученные в стену крючки для одежды. Бутылка воды, бумажные полотенца и туалетная бумага на узком стеллаже. Там же на самом верху лежала небольшая, но толстая книга. Гук поставил будильник на телефоне и вытянулся поверх покрывала.       Последнее, что ещё занимало его мозг, было странно изменившееся настроение Сокджина. Честно, таким сумрачным он ещё не бывал. Ну, как и всё в этой жизни, что-то случается в первый раз.       Примерно на этой мудрой мысли Чонгук провалился в сон.       🎵       Когда Гук спустился, чуть посвежев, в мастерской никого не было. Он подошёл к машине, от которой его отогнал Сокджин, и открыл капот. Но оказалось, что всё уже сделано — даже начисто протёрта пыль и следы масла. Чонгук мысленно поблагодарил коллегу и огляделся — ведь что-то он может ещё сделать? Но, блин, надо старшего спросить, чтобы не делать то, чего не нужно.       Чон пошёл искать Сокджина. А услышав его, замер за дверью в коридор, ведущему к небольшой кухне.              … — Он мне напомнил, — голос мужчины был ломким, высоким, будто он сдерживал слёзы. — Три года, Джуни. Три, блять, года…       — Джин, может, ты, наконец, всё-таки сможешь отпустить её? Даже я, наверное, спокойнее вспоминаю о них. Обо всех, — раздался в ответ голос Намджуна.       — Я ждал её… — рвано вздохнул Сокджин. — Надо было не дожидаться, пока стану взрослым, а признаться ей. Может, она бы не стала тогда встречаться с Дрэдом. А я думал, что она меня только как твоего друга воспринимает…       Чонгук остолбенел. Сокджин знает имя Дрэда?!              — Ну и вот и посмотри на этого Дрэда: он спокоен, прекрасно занимается своими делишками и потрахивает своего… Как там его?       — Бини, — ответил Джин. — Сегодня Бини, завтра Мини или Бикини… Да Дрэд, скорее всего, и не любил её. Сколько они встречались — два месяца, да?       — Да, около того, — судя по звуку, хозяин мастерской прикурил.       — Ну и что можно почувствовать за сраных два месяца? А я мечтал о ней почти четыре года.       — Джинни, ты сам себя мучаешь, — громко выдохнул Нам, — сколько раз я всё это выслушиваю?       — Прости… Я знаю, что звучу как слабак.       — Нет, что ты! Просто… Надо продолжать жить, друг мой. А то ты как будто такой оптимист, всё хихикаешь. Но я-то знаю, что внутри плачешь.       — Да, ты прав. Прав, Джуни. Прости. О! А это, кажется, к нам — кто б ещё так машину жопой толкал? — и почти сразу в голосе Сокджина проклюнулись его привычные смешливые интонации. — Я на позицию.       Чонгук, со вскипевшим мозгом, юркнул по коридору обратно в мастерскую.       В голове, натыкаясь на острые куски подслушанного разговора, носились лихорадочные мысли, которые вот-вот могли сложиться в понимание.       Что-о-о?! Гук остолбенел.       Как там сказал Намджун? «Посмотри на этого Дрэда». В смысле — посмотри?! Как?! А Сокджин ответил что-то про сегодня и завтра. Бля-а-ать! Это получается, что хёны не только знают имя ненавистного бывшего, но и видятся с ним?!       Чонгук заметался по мастерской, как загнанный и перепуганный, но злой волчонок. Никак не котёнок.

      🎵🎵