Звезда тёмного неба

      Не утихающий несколько дней ветер за окном ощущался предвестником чего-то неприятного для и без того встревоженной Эрсель. Этот ветер нельзя было перепутать ни с каким другим. Такой всегда дул за пару дней до того, как пойдет снег, был ледяным и чуть ли не сносил некоторых прохожих. Он распахивал только слегка открытые двери, выл и шумел, даже пугал. Ноябрь выдавался холодным, да и то было нормально для их климата. Последние дни в мерзкой погоде рыжая не находила утешения, а только больше беспокоилась. Разговора с мужем о том, чтобы забрать малышку Марлен так и не состоялось. В первый вечер было не до этого — оба устали, да и скука по нему сказалась на ней, заставив заснуть в объятиях в атмосфере тепла и уюта, пока сам Леви попивал ароматный чай с книгой в руках. У него точно спал камень с души, когда за весь вечер не услышал ни одного слова о Марлен. Забрать ее он хотел давно, может, даже раньше, чем жена. Чувствовал какую-то связь, хотел помочь ей, но все никак не решался.       Мысли и сомнения терзали его в вечер первого дня, весь второй на работе, из-за чего он ходил сам себе на уме, и весь третий. По поведению совей ведьмы уже заметил, что она чем-то обеспокоена, и подозревал причину, но озвучивать не стал. Она бы потребовала четкого ответа, а у него такого не было. Рубить титанов было и то легче, чем вести семейную жизнь, чему он только учился. По наступлению утра четверга, Леви покинул дом, вновь уйдя на работу. На улице еще было темно, пусть и работать он начинал не особо рано. Приближались холода и зима.

***

      Беспокойные мысли все никак не покидали голову Эрсель все дни. Думала, думала много и голова от этого раскалывалась, даже сквозь сон ощущалась ужасная боль, да и спать вовсе не хотелось. С Леви они намеки не любили. Всегда было легче сказать прямо, но напомнить о столь серьезном решении она никак не могла. Да и некий холод в отношениях в последнее время напрягал.       «Может, не стоило предлагать ему это так рано?..» — все вертелась у нее мысль несколько дней и только письмо от подруги отвлекло от этого, точно лучик солнца взошел на тучное в последние дни небо. Ильза пусть и приболела, по ее словам в письме, но встретиться была рада и просила принести отвар, рецептом которого подруга никогда не делилась. Короткое письмо обрадовало рыжую, от чего она поспешила собраться и сварить лекарство, да и захватить другие.       Не прошло и часа после того, как почтальон принес письмо в дом Аккерманов, как в гости к Ильзе наведалась подруга. Короткий стук дверь был ей знаком и она с радостью приняла ее, крепко обнимая. Не виделись давно и предстояло многое обсудить. В доме у нахальной брюнетки всегда было прохладно, но в такие дни для Эрсель наоборот веяло теплом. Они уселись за стол, пока в чайнике грелась вода и гостья начала доставать из сумки лекарства.       — Это для полоскания, от кашля, от температуры, — перечисляла она, а бутыльков и банок с таблетками на столе становилось все больше и больше. Подруга только хотела рассмеяться, но вместо этого прокашлялась и рисковать более не стала.       — Воооу… Да я теперь как настоящая наркоманка буду, мне этих лекарств до конца жизни хватит! — принимаясь читать сложные названия на баночках, пошутила она, а гостья, полная серьезных намерений, с некоторым бурчанием ответила:       — Потому что знаю, что у тебя дома никогда нет лекарств. А все это пригодится, — наконец-то выставила последнюю бутыль, размером в разы больше, чем остальные и вытащила из нее пробку. Запах был тот же, все удалось. Осталось дождаться кипения чайника.       — Ворчишь прямо как твой Леви. С твоими то отварами скоро выздоровлю, спасибо, что принесла, — Ильза сделала глоток горького лекарства и отставила его в сторону. — Много уж это пить не стану. Там спирт, а заядлые алкоголики балуются подобным. Еще напьюсь.       — Серьезно? Доходят даже да того, что пьют лекарства? — удивилась Эрсель, похлопав глазами и не веря подруге. Та хитро улыбнулась, с усмешкой похлопав ее по плечу.       — Ты еще много не знаешь в этом деле. В нищих районах это частое дело, — Ильза вскоре поднялась из-за стола, услышав кипение чайника, сняла его с плиты и достала из шкафа две кружки. Спрашивать подругу о количестве кипятка даже не стала, давно знала, сколько ей нужно разбавлять и закидывать сахара. А вот касаемо напитка для себя возник вопрос, — еще раз, для отвара нужно заливать две третьих кипятка?       Подруга кивнула и вскоре приняла кружку горячего чая. Посуда согревала замерзшие и еще красные руки, она вдохнула приятный аромат, но не успела насладиться, как Ильза поставила на стол свою чашку с кипятком, спросив:       — Все понять не могу, чего ты мне рецепт этого отвара не говоришь? Вроде, никогда жадной не была. Или ты мне туда что-то намешиваешь? — Эрсель на это лишь рассмеялась, дернув рукой, когда начала заливать травянистую настойку. Пара листов вылилась вместе с ней, а прозрачный цвет воды вскоре сменился на зеленый, болотного оттенка. Подруга фыркнула при виде него, как и всегда, но сделала пару глотков. Вкус был не таким уж и мерзким, как на вид, легкий и травянистый, кажется, с какими-то ягодами.       — Этот рецепт у нас в семье передавали по наследству и никому не рассказывали. Традиция, не хочу подводить отца.       — Значит, разузнаю от Марлен, чтобы тебя больше не мучать с этими отварами, — захохотала Ильза, хитро поглядывая на подругу, а та быстро изменилась в лице. Потупила взгляд в пол, улыбка с лица резко сошла.       — Марлен? А… Ну, да…       — Не поняла, а что с Марлен? — не на шутку напряглась хозяйка дома. Еще недавно слушала от подруги радостные рассказы о малышке из приюта, а теперь она огорчилась от одного упоминания. Что-то тут не чисто.       — Да ничего особенного, навещаем ее, все в порядке, — все оправдывалась Эрсель, замявшись и зная, что подруга быстро ее раскусит.       — Подожди, вы же хотели забрать ее? Она же сама просила об этом в письме, или ты еще не рассказывала Леви?       — Рассказывала, но…       — Если мужчина не готов к ребенку, то он не настоящий мужчина. Да и я не могу быть уверена, не импотент ли он… — с неким отвращением в конце прошептала Ильза, но не особо старалась быть неуслышанной подругой. Считала, что она уже привыкла к колкостям в сторону мужа.       — Ильза, вовсе нет! Да и у нас ситуация… Гораздо сложнее, — тихо и встревоженно начала раскрываться Эрсель, не зная, куда деть взгляд, — я прямо сказала ему о том, что мы могли бы забрать Марлен. Он сказал, что подумает до вечера, но это растягивается уже на три дня. Не говорим на эту тему, будто бы ничего не было. Да и в последнее время что-то странное происходит.       Ильза сделала последний глоток отвара и с легким шумом поставив кружку на стол, сложила руки на груди и суровым взглядом точно просила подругу продолжить.       — В последнее время стали меньше разговаривать, такой сильный холод ощущается… — рыжая потянулась к кружке чая и только хотела сделать глоток напитка, как услышала резкую фразу:       — А ты не думала, что он может тебе изменять? — хозяйка дома ничуть не церемонилась, а говорила прямо, впрочем, как и всегда. От таких слов гостья подавилась чаем, и прокашлявшись, ответила:       — Не думала, никогда такого не было!       — Ты рассказывала, что он задерживается после работы в чайной, стал холоден. Хотя, куда еще сильнее… Не суть, и не хочет брать Марлен, пусть сам и бубнил о том, что привязался к ней, верно? Ну, знаешь, при изменах мужчины обычно так себя не ведут, — Ильза прервала ее, будучи полностью уверенной в своих словах и не подвергая их сомнениям.       Заставила же подругу задуматься, черт… Сначала, это предположение показалось ей ужасной глупостью. Как так? Аккерман всегда был предан ей и не возникало ни одной мысли о том, что он вообще мог задуматься об измене. Чушь. А потом, в силу близких отношений с подругой, слова начали казаться менее и менее сумасшедшими с каждой секундой. А что, если и впрямь? Она приложила палец к губам, обдумывая причины, по которым могла заподозрить его в измене.       — Черт… — выругалась она, осознав всю ситуацию и целый табун мурашек пробежался по всему телу. Хотелось развеять все эти сомнения, убедится в том, что все не так. Щеки горели от стыда за то, что вообще задумалась о таком, пусть этот диалог и остался бы между ними.       — И я о том же. Утверждать ничего не могу, но мысли об этом закрадывались в последнее время.       — Этот разговор останется между нами, верно? — рыжая начала постукивать короткими ногтями по столу и сердце колотилось бешено…       — Спрашиваешь ещё. Раз уж зашла про это тема, есть предположение, с кем бы он мог это делать? — по лицу Ильзы было сложно сказать, что она сильно беспокоилась, спокойно раскачивалась себе на стуле.       — Толком не с кем… Он ведь общается то с Ханджи, иногда с тобой цапается, да с Микасой, Хисторией и Энни парой фраз перекинуться может…       — А на работе? Может, у него появилась какая-нибудь постоянная клиентка, или сотрудница?       — Нет-нет, он пока что работает один, да и я не замечала, чтобы какая-нибудь девушка часто была в чайной.       — Мой тебе совет, обращай внимания на все мелочи, попробуй выведать, почему он так себя ведет. Может… И впрямь, что-то скрывает, — этими словами Ильза только развивала тревоги у Эрсель, голова начинала болеть от потока мыслей и всё же задумалась вновь, что все это глупость, не мог Леви с ней так поступить…       — Постараюсь поговорить с ним. Может, просто устал…       — Ага, посмотрим, что будет дальше. Кстати говоря, ты знала, что сейчас с нашим бывшим глав. Врачом? Бывшие коллеги рассказывали мне, что…       Разговоры продлились почти до пол пятого вечера. Времени было навалом, как и тем для разговоров после нескольких недель разлуки. Обе были по уши в делах и наконец-то нашли время душевно посидеть. Только вот, тревоги госпожи Аккерман никак не утихали даже после нескольких часов, проведённых с подругой, а только усиливались. Хотелось поскорее поговорить с мужем об этом в первые пару часов, потом же, спустя время раздумий, решила для себя — не стоит. Пока будет наблюдать сама. И тему о Марлен тоже поднимать не стоит. Воспоминания о малышке тоже затесались и Эрсель ощутила сильную скуку по ней. Письмо о том, что Леви наверняка не против её забрать уже отправила, но придется огорчить бедняжку в ближайшие дни.       Ближе к вечеру Ильза уже начала собираться на вечернюю смену в местной больнице. Не хотя попрощалась с подругой и они обе покинули дом, рядом с центром Орвуда. По выходу из дома Эрсель взглянула на часы — оставалось два часа до того, как муж явится домой. Скука по Марлен усиливалась, да и хотелось отвлечься этим вечером уютными, забавными разговорами с ней. Не долго думая, рыжая решилась оставить дома записку о своём уезде к детскому дому и вскоре поймала повозку, едущую в ту же сторону.

***

      Несмотря на холод, по приезде уже знакомой и близкой тетеньки Эрсель, Марлен быстро накинула тонкий плащ, надела шапку набекрень и поспешила к ней. Рыжая только подходила к детскому приюту на окраине деревни, как на нее уже накинулась с объятиями маленькая девчонка. Вряд ли ее бы потом не на ругали за такой резкий уход из приюта, но это было не особо важно. С надетой задом наперед шапкой, подбежала и крепко обняла девушку, довольно улыбаясь. Привязалась и ждала ее, чувствовала, что в ближайшие дни точно придет, вот только отсутствие господина Аккермана, или «ворчуна», как она его называла, немного пугало.       — А дядя Леви? — склонила голову Марлен и огляделась по сторонам, но ни вдали, ни за спиной рыжей не увидела знакомого хмурого дядьку. Сначала удивилась, потом даже расстроилась. Все же, ждала видеть их двоих и в целом надеялась, что после недавнего письма они заберут ее по следующему приходу.       — Он сегодня не смог прийти. Помнишь, он же сейчас работает? — Эрсель заулыбалась такой ласке. Еще пару месяцев назад девчонка боялась и ее, и мужа, не доверяла и может даже побаивалась, а теперь сама нежилась, не скрывая детскую натуру. Все же, касаний и материнского тепла ей хотелось, как бы она не пыталась скрывать это.       — А вы читали мое письмо? Оно дошло? — девочка подняла взгляд серых глаз на нее, надеялась и выглядела так счастливо, будто чего-то ожидала. Эрсель замялась, зная, что Марлен все прочухает. Догадливая была, и точно бы все поняла по одному лишь выражению лица. И по случайности Эрсель оплошалась, тяжело вздохнула, не зная, куда деть взгляд.       — Вы не заберете меня? — как и ожидалось, до девчонки все дошло быстро и она нахмурила тонкие брови, на сердце стало также больно, как и когда ее приемная семья вновь отправила ее в приют. Рыжая рядом замялась, присела на корточки, чтобы быть на одном уровне, и заботливо поправив шапку, ответила:       — Давай обсудим это в приюте? Воспитатели явно будут не рады, если не найдут тебя перед ужином, — поднялась, а самой на сердце тяжело было. Что сказать? Как объяснить малышке, что возможно, ничего не получится? Все так сильно беспокоило, что она с трудом возвращалась в реальность из своих мыслей. Марлен кивнула в ответ и, прихватив тетку за рукав, последовала к приюту, который никак не могла назвать родным местом за все время, что провела здесь. Нет, не родное и даже не близкое. Никогда ей не нравилось. Не нравились ни воспитатели, ни то, что здесь была скука смертная.       Пришли они быстро. Нашли уютный уголок по дальше от всех, в коридоре, на самой дальней лавке, в одном из закутков под лестницей.       — Вы не хотите меня брать? — уткнувшись носом в колени, прижатые к груди, прямо спросила девочка и не решалась поднять взгляда.        У рыжей перед глазами все поплыло от этого вопроса. Стоило соврать, определенно… Не расстраивать ее, оставить ту надежду, чтобы детское счастье не утихало, чтобы вновь не сделать ей больно. Она все прекрасно понимала, как тяжело было Марлен довериться им, как она боялась того, что привяжется к очередной паре, а потом останется брошенной.       — Я рассказала про твое письмо Леви. Он же сам привязался к тебе, ты видела, но… Спустя пару дней он ни слова не обронил про это и я начинаю беспокоиться, — Эрсель тяжело вздохнула, слова вышли из губ сами по себе, и возможно, говорить правду девочке не стоило. Та подняла голову, окинув рыжую шокированным взглядом, сердце забилось быстрее, а потом пришло осознание, с которым ей стоило смириться вновь.       — Так вы не заберете меня? Все это… Было зря? — глаза закололо, захотелось плакать и руки задрожали. Опять, все по новой… Не нужно было доверяться еще кому-то. Марлен не сводила с нее взгляда, надеясь, что все это глупая шутка или сейчас явится хмурый дядька Леви с уже подписанными документами, махнет ей в сторону выхода и вскоре она окажется в теплом, уютном доме, в кругу новой семьи.       — Марлен, нет-нет, я постараюсь с ним поговорить, все же, он говорил о том, что привязался к тебе, — она не успела закончить, потянула руки к девочке рядом, а та вскочила, бросив напоследок:       — Нечего было ко мне приезжать все это время! — вскрикнула Марлен и послышался быстрый шум шагов, она унеслась с глаз Эрсель за пару секунд, оставив ее в недоумении. Все шло не так и самой уже хотелось заплакать. Все проблемы решить можно, она это прекрасно понимала, вот только не знала, как… Плакать не могла, не то место, да и лучшим вариантом было бы выплакаться дома. А дома Леви… И он будет спрашивать, почему она плачет. И отговорка по типу «просто стало грустно» или «вспомнила о маме» не сработает. И придется ему все рассказать…

***

      Капитан смог облегченно выдохнуть, придя домой после рабочей смены. Сегодня было много людей, да и спина уже побаливала. Сейчас заварит чашечку чая, посидит с женой на кухне, а потом уже и займутся чем-нибудь. В планах было поговорить с ней о Марлен, ведь окончательное решение все-таки принял и не был намерен растягивать на такое долгое время этот вопрос.       Вот только, все его планы оборвались, как только зашел на порог дома. Тишина, свет нигде не горел. Он окликнул жену пару раз, хмурясь и не понимая, что происходит. А в ответ тишина. Повесил пальто на крючок, снял обувь и аккуратно поставил ее рядом. Ступил на кухню, включил свет. На столе лежала записка.       «Уехала к Марлен. Рано не жди» — было написано в ней аккуратным, маленьким почерком с закорючками. В конце же, как и всегда, было нарисовано милое сердечко. Глянул на часы на стене — пол восьмого, еще не поздно, да и путь до приюта занимал много времени. Оставалось только ждать, пусть какое-то беспокойство и было на душе. Леви поставил полный чайник воды на плиту, и последовал в гостинную, чтобы закончить прочтение одной из книг.              Первые пару часов он провел во вполне спокойном ожидании. Приготовил ужин,       прибрался на стеллаже с книгами, занимался своими делами. К девяти вечера Леви уже забеспокоился. Долго ее нет, да и рассчитывая время на дорогу, давно должна была приехать. Отодвинул короткую штору на кухонном окне — на улице была метель, сильный ветер шумел так, что было слышно даже из дома. Такой и сдуть может… Сердце подсказывало, что случилось что-то не хорошее. Верно ждал, пытаясь не поддаваться эмоциям, но в какой-то момент они взяли верх.              Погода только ухудшалась, а время близилось к ночи. Он явно не станет спать, пока Эрсель не явится домой, живая, целая, невредимая… О последнем Леви беспокоился и в целом уже накрутил себя на мысли о том, что что-то могло произойти. Как человек, который потерял почти всех близких и родных, уже давно начал задумываться, что это просто чертово проклятие, может, кто-то проклял их род на страдания. Или он не угодил кому-то, что решили отомстить таким необычным способом. Думал, что все уже закончилось, только недавно расслабился. Ребята из Разведки живут в безопасности, никаких титанов нет, Ханджи тоже на приключения не рвется, да и жена почти всегда рядом.       Размышления за кухонным столом ближе к двенадцати ночи прервал шум в коридоре. Несмотря на легкую боль в ноге, тут же он поднялся со стула и ринулся в прихожую. Дверь открылась, запустив в теплый дом сильный ветер и пургу, по рукам прошелся табун мурашек от холода, но зато он увидел ее. Всю красную от холода, с дрожащими руками, укутанную в шарф и в снегу. Эрсель облегченно выдохнула, зайдя в дом и закрыв за собой дверь, заперла ее на замок.       — Сумасшедшая… — прошептал он, и на душе стало немного легче. Живая… Давненько он так не волновался…       — Напугала меня чуть ли не до усрачки, дуреха. А если бы что-то случилось, а? — все ругался на нее капитан, пока сердце бешено колотилось. Хотелось обозвать ее, но не для того, чтобы обидеть, а из любви и некого возмущения. Жена в это время снимала с себя теплую одежду, пусть и удавалось это с трудом. Замерзшие пальцы еле двигались, были красными и ледяными.       Леви сделал несколько шагов вперед, взял ее ладонь в свою. Аж самого в холод бросило. Парой резких движений усадил ее на лавку около стены, стал расстегивать змейку на обуви, с которой она так долго мучилась.       — Леви… Прости, прости, я все испортила, — внезапно взвыла она, и сидящий на одном колене Аккерман поднял недоумевающий взгляд. Ничего не понял.       — Что? — нахмурился он и поставил теплую обувь рядом, на ковер, поднялся, а Эрсель все не вставала.       — Это я во всем виновата. Сказала ей правду, а надо было соврать… Она же еще совсем маленькая… Святая Имир, я ей все детство запоганила еще больше… И какая из меня была бы мать после этого? — закрывая глаза холодными ладонями, ревела она и пыталась вытереть стекающие по щекам слезы.       — Ничерта не понимаю. Согреешься и все расскажешь, — Леви приподнял ее за руку, а потом, подхватив за талию, повел в спальню. Там она быстро переоделась в домашнюю одежду, да потеплее — нацепила на себя его старый свитер. Он ничуть не возмущался. Принес горячего чая, накинул на ее плечи теплое одеяло и ждал. И все это время думал, что такого она натворила. В голове бардак был. Завалилась так поздно, да и в последние два дня вела себя странно, выглядела подавленно…       Через пол часа ванна была уже полная, от горячей воды шел пар. По ощущениям, Эрсель пусть и согрелась, но холодные ладони давали знать о недавнем холодном пути.       — Горячая… Хорошо… — блаженно прошептала она, забираясь в слегка обжигающую кожу воду. Леви поморщился, проворчав:       — Как только можно мыться в таком кипятке, — наклонился, дотронулся воды и тихо шикнул. Обжегся. Ну точно ведьма!       — А теперь рассказывай, что такого стряслось, — он присел неподалеку на белый табурет. У жены глаза начали бегать по углам, по стенам… Черт. И как ему рассказать? Начала постукивать по краям ванны, опустив взгляд в воду.       — Знаешь… Сегодня же навещала Марлен, и кажется… Все испортила. Ее детство, наши с ней отношения. Пошатнула ее доверие знатно, — все ходила вокруг да около и ощущала на себе суровый взор мужа. Подняла на него глаза, глядела так виновато, словно провинившийся щенок.       — Все с самого начала. И с подробностями.       — Ты ведь не будешь сильно злиться? — шмыгнула носом она, а Леви поднялся со стула. Снял с ее лица мокрую прядь ярких волос, успокоив:       — Не буду, не томи.       — Помнишь, я же предлагала тебе забрать Марлен и ты сказал, что подумаешь. Все это так затянулось, что я забеспокоилась, поговорила об этом с Ильзой, еще больше себя накрутила… Да и повелась на ее догадки о том, что… Не важно. Пришла к Марлен, а она начала расспрашивать, заберем ли мы ее… И я сказала, что скорее всего, ты против, — по окончанию монологу вновь начала всхлипывать и не смогла посмотреть на мужа. Стыдно было. Но все равно, врать не была готова. Уж лучше горькая правда, чем сладкая ложь.       — Блять… — выругался Леви, запустив руку в короткие темные пряди. Зачесал их назад, прикрыв глаза и представил реакцию Марлен. Столько ее навещали, уже привязались друг к другу, а теперь и без того несколько раз брошенная малышка наверняка чувствовала себя одиноко и в очередной раз убедилась в жестокости этого мира. Он глянул на Эрсель — вся бледная, с поджатой нижней губой плакала в ванной, прижав колени к груди.       — Она расстроилась, очень… Кажется, теперь больше не довериться мне.       — Еще бы… Опять убедилась в том, что мир слишком жесток, — фыркнул Аккерман, а в горле появилось мерзкое чувство тошноты. И на родную ведьму злиться не хотелось — обещал все-таки, но и за мелкую было обидно. Еще раз прокрутил ее монолог в голове и озвучил мысль вслух:       — Что за догадки Ильзы?       Вопрос поверг в шок. Нет-нет, только не это… Дура, ведь должна была догадаться, что он спросит. Леви всегда был внимателен, подмечал все мелкие детали и этот раз не был исключением. Она впустила пальцы в мокрые, рыжие пряди и еле слышно прошептала:       — Она предположила, что возможно… Ты не верен мне.       Несмотря на теплоту в ванной комнате, холодок пробежался по телу Аккермана, а потом вновь бросило в жар. Чего, блять? Может ему уже послышалось из-за стоящей в комнате духоты?       — Чего? — грубо переспросил он, недоумевающе хмурясь.       — Ну, знаешь, ты в последнее время стал отстраняться, да и вопрос с Марлен все не решался… Ильза всего лишь предположила, а я, как дура, повелась… Задумалась о такой глупости, блядство, — все же нашла в себе силы поднять на него взгляд и перед глазами все закружилось. Леви оглядывал ее с разочарованием и верить не хотел.       Ну что за глупость… Да, иногда ревновали друг друга, но чтобы задуматься об измене — да никогда. Оба были верны друг другу, как псы. И мысли такой не возникало.       — Значит, подумала, что я изменяю?       — Наверное, может… Ох, Леви, это просто отвратительно с моей стороны, я понимаю, что все это — полный абсурд. Просто… Я так забеспокоилась в последнее время, это меня не оправдывает, и… — не успела она закончить, а муж уже поднялся с табурета и уверено зашагал в сторону двери, бросив лишь холодное и короткое:       — Доброй ночи.       Оставил ее наедине со своими мыслями. И было противно, мерзко от себя же, чувство вины пожирало изнутри, все скрутило и стало больно на сердце. Эрсель долго в ванной не лежала, да и вода уже успела остыть. Вытащила пробку из слива, наспех закуталась в полотенце и подошла к раковине. Взглянула на себя в зеркало и стало тошно.       — Как я только до такого докатилась, — сквозь плач прошептала она, опираясь о раковину и плеснула в лицо холодной воды из-под крана. Не помогло, да и кажется, в такой ситуации мало что поможет.       — И как теперь все это разгребать? — задала вопрос сама себе и без сил спустилась на пол, оперевшись о маленький шкафчик под раковиной на холодную плитку. Начала шепотом ругаться на себя, материть и обливать таким дерьмом, каким еще никто не обливал.       Так и уснула. С чувством вины, отвращением и без понятия того, что делать дальше. Склонив голову на правое плечо, тихо сопела и дышала ртом из-за появившегося из-за плача насморка. Дверь в ванну открылась ближе к четырем утра, зашел Леви. Холодно и без каких-либо эмоций огляделся, остановив взгляд на жене. Пол то холодный…       «Не оставлять же эту чертовку здесь» — задумался он, кривя губы. И сердце вновь закололо, словно оно было подушкой для иголок, в которое вонзили их штук так сто, не меньше. Вспомнил те слова, стало невыносимо больно.       «Если бы захотела, пришла бы сама» — уверил себя Аккерман и покинул ванну, прикрыв за собой дверь. Вот только та мысль продержалась в его голове недолго. Выпил чаю, все думал над ужасной ситуацией, и все-таки вернулся. Тяжело вздохнув, поднял ее на руки, а она прижалась к груди его груди так резко, прижимаясь щекой, будто бы ища в его касаниях спасение.       — Вот же идиотка… — шептала даже сквозь сон она и прослезилась. Аккерман выдохнул с болью и вытер мягкую щеку от слез.