Звезда тёмного неба

      — Да ты бредишь, — не верил ей Леви. Закинул ногу на ногу, не сводя с нее глаз. Отношения у них и так были напряженные, и спокойствия в них никогда не ощущалось. Может, в какой-то степени по характерам они и были похожи, но и огромные отличия тоже имели. Капитана она раздражала своим шумным поведением, ребячеством и вечными шутками в его сторону. Одна ее улыбка, точно оскал, в глубине души приводила его в ярость. Ильза тяжело вздохнула, закатив глаз, и ответила:       — На, почитай, — она вытащила из конверта письмо, а руки еле заметно дрожали. Леви это заметил, недолго глядя на смуглые пальцы, кончики которых тряслись, а потом рывком принял письмо.       — Если это очередная шутка, чтобы нагадить мне, то я пойду против своего принципа не бить женщин, — сурово ворчал он, но, несмотря на недоверие, письмо решил прочитать. Ильзу он недолюбливал с первого ее рабочего дня в Разведке, еще тогда пыталась брыкаться, показать ему весь свой характер. Шибко буйных у них не любили, но врачом она была что надо. Леви развернул сложенное в двое письмо, и прочтя первую строку, уже прибыл в шок. Резкий жар прошелся по всему телу и он несколько раз перепрочел, не веря своим глазам. Может, так сказались недавние рассказы жены о ее снах, в которых является ее матушка? Нет. письмо было четко подписано именем Шарлотта.       — Мать Эрсель? — поднял взгляд на Ильзу он, а так кивнула, протараторив на выдохе:       — Я сама не знаю, почему именно она! — капитан ладонью приказал ей подождать, вчитываясь в текст письма. Через минуту закончил, а на душе было как-то погано.       — То есть, ее чокнутая мамашка имела одного любовника с твоей матерью, и тот был Аккерманом? — Ильза не отводила от него взгляда впервые. Обычно прятала его, смотрела куда угодно, но не в глаза. Теперь же, вес было по другому.       — Получается, тот аристократ и вовсе не был моим отцом. Я была от того мужчины. Хотя… Меня бы с матерью в любом случае погнали в подземный город, узнав, кто мой настоящий отец.       — И то верно. В то время и мою погнали в те трущобы, — с тяжестью ответил Леви и отложил письмо в сторону. Девушка разглядывала его, хмурясь и недоумевая, а потом, скривившись в губах, уверенно поделилась мыслями:       — Кажется, теперь мое отвращение к тебе только больше увеличилось.       — Ты неисправима, — отрицательно покачал головой он, а после продолжил, — У твоей матери были какие-то знакомые мужчины, которых ты знала? Хотя бы узнаем, что это за родственник.       — Не было. Ничего не рассказывала. Только дядька аристократ, у которого мы жили, но он точно не Аккерман. Про отношения Шарлотты уж точно не знаю.       — Значит, ничего более нам не дано. Твое матери ведь давно нет в живых, выяснить ничего не сможем, — сделал вывод Леви. Его голос звучал вполне спокойно, но по взгляду можно было понять, насколько он удивлен и не готов принять все то, что узнал.       — А вам с Эрсель никакие письма не приходили? — спустя минуту молчания спросила Ильза, от нервов постукивая по деревянной поверхности стола.       — Только от Марлен.       — Марлен? Это еще кто?       — Девчонка из детского дома. Ездим к ней иногда. Вредная, но хорошая.       — Вот как. А мне Эрсель и не рассказывала, что вы о детях задумываетесь, — Ильза еле заметно улыбнулась своим привычным хищным оскалом и заправила прядь волос за ухо. Точно читала мысли, введя Леви в ступор. А они с женой думали о том. чтобы забрать малышку из детского дома. Чердак с двумя старыми комнатами был свободен, места хватало. Вот только, они толком не говорили об этом. Сомневались.       — Не знаю, как она, но наверное, было бы неплохо показать Марлен, что такое настоящая семья, — пытался закончить диалог капитан, а Ильза язвила:       — Не будете изнурять ее утренними тренировками и мытьем полов на косяки?       — Кажется, нужно было больше изнурять тебя этим во время службы, — и вновь он ощутил то ярое отвращение к ней, когда она шутила и так самодовольно глядела. Раздражала, бесила так, что сводило скулы, мерзопакостная блядина.       — Капитан, я о тебе не лучшего мнения, ты знаешь. Не одобряла тебя с самого начала.       — Будто бы я не знаю, что ты терпишь меня только из-за Эрсель, — он только закончил фразу, как послышался скрип двери и шум из коридора, а после и довольный голос:       — Леви, я дома! — крикнула Эрсель, — купила такие прелестные чулочки, ты бы видел! — продолжала она, не подозревая, что кто-то еще дома. Гостья раскраснелась, ехидно смеясь и также по змеиному прошептала:       — Такими темпами и до родных детей недалеко, знаешь ли.       — Ох… Ильза? — удивилась рыжая, по приходу на кухню. Миловидные чулочки розового цвета, которые уже достала из пакета, чтобы показать мужу, почти сразу спрятала за спиной и кинула в корзину с фруктами.       — Чулки могла бы и показать, мне ведь тоже интересно, — пошутила подруга, оперевшись на руку. Леви мысленно ворчал, глядя на нее.       — А ты… Какими судьбами? — она удивилась, глядя то на мужа, то на Ильзу. Таких гостей не ожидала увидеть.       — Прочти и все поймешь, — она сразу же изменилась в лице, протянув уже рядом стоящей подруге письмо. Глядела на то, как менялось ее выражение лица при прочтении, и как-то на сердце становилось не по себе.       «Черт… Сейчас же расстроится из-за совей мамашки» — вскоре дошло до Ильза и она глянула на капитана. Тот разочаровано зыркнул на нее.       — Вы же не шутите? Вы… Правда родственники? — заикнулась Эрсель. Чуть пошатнулась, когда черный кот подбежал и начал ластится к ее ногам. Леви быстро забрал питомца к себе на руки, чтобы никаких лишних травм не вышло.       — Правда. Любовник твоей матерью… Был в отношениях и с ее, — с тяжестью ответил ей муж, и самому на душе было не по себе. А у Эрсель не было слов. С одной стороны, хотелось поддержать подругу, а с другой… Ее мать ни одного письма не отправила ей за пятнадцать лет после ухода, никак не пересекалась и не пыталась пообщаться. А теперь писала ее подруге. И с чего так вдруг?       — Ильза… Ты как?       — Уже отошла от ахуя, чего уж. Ну… Узнала и узнала. У меня от этого ничего в жизни особо не поменялось. Только больше твоего капитана невзлюбила, — созналась она, а у самой на душе теперь было тревожно. Глаза подруги стали стеклянные от эмоций, переполняющих внутри, но она держалась. Сминала в ладонях рукава платья, глядя на обоих.       — Ну… И славно, что принимаешь это, — с трудом, тихо и неуверенно ответила Эрсель. Мама живая. Мама могла писать ей. Но вместо того, чтобы написать родной дочери хоть пару слов, наверняка попросту забыла про нее. Видимо, для нее было важнее рассказать о текущей в ее подруге крови. Это было важно и Эрсель прекрасно понимала, что рассказать об ее настоящем роде было нужно, но обида на матушку росла с каждой минутой.       — Я, наверное, пойду. Сегодня голова болит, так шумно было на рынке, — нервно усмехнулась она, и не дожидаясь ответа, поспешила выйти с кухни. Леви остановил ее в дверном проеме.       — Ты уверена? — спохватился он, на душе было погано.       — Да… Мне нужно немного побыть одной, — не находя сил взглянуть на мужа, ответила она и ушла, скрылась в дверях спальни.       — И чего не пошел за ней? — возмутилась Ильза, качаясь на стуле.       — Не буду я ее изводить. Обдумает — скажет, сейчас же ей только хуже будет от чьего-то присутствия. Я знаю, — честно говорил он. Леви никогда не был хорош в поддержке словами, да и слова для него не были чем-то важным, но поддерживал жену как умел, старался. И знал, когда не стоит докапывать ее с поддержкой. Он считывал ее эмоции, даже когда не смотрела на него. Все прекрасно чувствовал.       — Странные вы, мужчины, — Ильза еще раз оттолкнулась от стола и с грохотом упала на пол. Спина заныла, стало неприятно жечь локоть от свежей царапины, — блядство, капитан!       — Поднимайся и прекращай кудахтать, курица, — капитан все-таки протянул ей руку помощи и она умела поднялась, хорошенько ухватившись за его ладонь и чуть ли сама не повалив на пол.       — Раз теперь все всё знают… Я могу идти? — девушка менялась в тоне шустро. Теперь говорила тягуче и неуверенно, почесывая шею сзади. Все удивление и шок быстро прошли, да и она не особо сильно беспокоилась. Может, узнав это до смерти матери пыталась бы узнать по больше о своем родном отце, но теперь в этом не было смысла. Она только вспомнила редкие рассказы подруги о какой-то особенности Аккерманского рода. Задумалась, остановившись в дверном проеме и капитан врезался в ее спину. Высокая, чертовка.       — У нас же… Есть какая-то особенность, да? Привязываться к кому-то, Эрсель рассказывала мне однажды. Предрасположенность, типо того, — Ильза оперлась об стену в коридоре.       — Как мне говорил родной дядька, Аккерман привязывается к одному человеку, чтобы служить ему и оберегать. Что-то подобное. Если говорить более понятно, верны как псы одному.       — Не говори так, будто бы я наглухо тупая. Ну… Да, немного не грамотная, но не более. Тогда… Скорее всего, в моем случае это Маргарет? — Ильза неуверенно подняла уголок губ, нахмурившись. — Мы, все-таки, любим друг друга, да и это объясняет мое желание потакать ей во всем.       — Любовь и наша предрасположенность разные вещи. Может, для Микасы Эрен и был и любовью и тем, за кем она следовала, но так не всегда.       — А что касается тебя, капитан? — Ильза все внимательно слушала, надевая обувь на ноги и уже готовясь закончить диалог.       — Эрвин Смит. Он, — он заметно изменился в лице, сложил руки на груди, отвел взгляд в сторону.       — Вот как. Ну… Со стороны вы иногда выглядели, как геи, — усмехнулась она и тут же ощутила на себе суровый взгляд, от которого стало лишь смешнее. Нравилось ей все-таки его выводить на нервы.       — Закрой варежку, пока не выгнал тебя с концами, — в сторону друга такие шутки Леви не терпел, да и самому было неприятно. Все таки, любовь у него была другая, никак не связанная с особенностью рода, — все, вопросов нет?       — Ага, не ссы.       — К слову… Приходи на днях. Эрсель почти не злится на тебя. В отличие от меня, — добавил он и Ильза сделала неожиданное для него действие. Протянула руку, а Леви все же пожал в ответ. Она лишь кратко кивнула ему в ответ и покинула дом. Теперь ему предстояло поговорить со своей ведьмой. Горячий чай в ее любимой кружке, пара пряников. Все было готово для разговора уже через пару минут.       — Как ты? — заходя в комнату, спросил капитан и поставил кружку и тарелку со сладостями на прикроватную тумбочку. Жена в то время лежала на кровати, поглаживая кота, который ластился к ней.       — Леви, я просто не понимаю… — начала она, а в голосе послышалось такое волнение, что казалось, плач уже не за горами. Капитан подсел к ней рядом, медленно и аккуратно, убеждая в ее безопасности, прижал к себе. Он делал атк всегда, когда был готов выслушать ее тревоги и буря эмоций вышла наружу.       — Я еще могла смириться с тем, что она бросила нас с отцом, но это… Это было важным заявлением, безусловно, Ильза должна была узнать о своей крови, но почему… Я думала, она умерла или что-то еще, а оказывается она жива, может писать письма. И, блять, написала Ильзе об этом, а мне не слова? Она могла хотя бы объяснить то, почему бросила нас тогда, почему была так холодна. А если она и вовсе нагуляла меня от какого-нибудь очередного любовника? И отец… Вообще мне не отец, — она говорила быстро, дышала тяжело и оттого казалось, что ей наоборот с каждой секундой становится плохо. Услышав кашель, Леви протянул кружку горячего чая и она сделала пару глотков, по ближе прижимаясь к его груди.       — Я сам через такое проходил и тоже не понимал, почему Кенни тогда ушел от меня. Не знаю, жалел ли он об этом, жалела ли твоя мать, но… Наверняка все это не от большого ума, — слова давались ему с трудом, пусть он и прекрасно прочувствовал всю ту боль, что была у нее на душе. Примерно также себя ощущал после смерти дядюшки.       — Я хочу увидеть ее. Хотя бы просто узнать причину, даже говорить не хочу. Просто узнать… — все шептала она, а Леви поправлял рыжие волосы, по теплее укутывал в одеяло. В бреду она плакала и говорила о многом, ведь за все время накопилось множество мыслей о семье, о матери, о том, как все повлияло. Со стороны могло показаться, что муж не слушал ее. Садил ее по удобнее, делал какие-то заботливые мелочи, но и слушал внимательно. Эрсель закончила со своим потоком сознания не скоро, а по окончанию, глянула на него.       — Я рядом, ведьма, — и казалось бы, короткая фраза, но даже его присутствие давало покой и после этого рыжая прижалась к нему по ближе, обняла. Несколько минут молчания на удивление выдались уютными и напоследок Эрсель выпалил ана выдохе:       — Спасибо тебе, что слушал.       — Это меньшее, что я могу сделать для тебя, ты знаешь, — он обнял ее в ответ, показывая, что она в безопасности, что все в порядке и худшее пережито.       — Тогда… Давай немного прогуляемся? — еще со слезами на глазах спросила, а Леви вытер соленые капельки с ее щек, мягко ответив:       — Прогуляемся. Только тебе бы умыться, ведьма.

***

      Лето проносилось быстро в силу того, что было ничуть не спокойнее, чем во время войны. Тогда были ночные посиделки в комнате Аккермана за чашечкой чая, теперь же они сменились разговорами поздней ночью о проблемах. Пара наконец-то находила время и силы, чтобы обсуждать тараканов в голове, делится ими и помогать друг другу. Они делились всем — воспоминаниями, глупыми обидами на кого-то ещё с давних времен, серьезными тревогами и прочим. Это уже вошло у них в привычку за теплые месяца, виднелся прогресс, развивающий отношения. Эрсель не думала о матери так часто, жить стало легче. Леви не винил себя за смерти товарищей, как ещё пару лет назад. Он вспоминал то, каким был ранее и каким стал и на душе становилось хорошо.       За теплые деньки с чайной намучались ничуть не меньше. Обсуждение с продавцом цены, поиск всех документов и прочего, что уже маячило у Леви перед глазами даже во сне. Нагружать жену всем этим не решился — затея была его, да и в большинстве именно он горел этим. Эрсель поддерживала, помогала, чем могла. Никаких недопониманий с продавцом на радость не произошло и здание скоро оказалось у них. Старое, с проваливающимся полом. Ремонта предстояло сделать много, а с больной ногой это удавалось с трудом. На помощь пришлось позвать и солдат, которые не могли отказать своему капитану в помощи. И все же, даже спустя почти девять месяцев после окончания войны и расселения Разведки, их отношения не стали менее теплыми и близкими. Наоборот, стали находить больше времени для разговоров. Жан с Конни пытались заново довериться Брауну, которому от душевных терзаний даже после войны приходилось несладко. Энни пусть и не планировала принимать участие в ремонте старого здания, но в один день все-таки заявилась. Последовала за Аккерманом в подсобку, чтобы забрать коробки со старым хламом и перекинуться парой фраз. Она огляделась по сторонам, убедившись, что никто больше не собирается спускаться и шмыгнула вниз, по мерзко скрипящей лестнице, до ужаса напугав Леви. Он еле заметно дрогнул, чуть не оступившись. Обернулся и не ожидал увидеть позади себя Энни. Они ни разу не говорили за все это время, ведь глядя на нее он вспоминал тот роковой день, когда женская особь без жалости кидалась его солдатами, его близкими.       — Чего тебе, Энни? — с подозрением зыркнул на нее, не делая ни шага вперед. Спиной тоже не поворачивался. Доверия к ней не было.       — Вы же еще помните, что я сделала с вашими товарищами, да? — ее голос звучал как и всегда, монотонно и серьезно, она хмурилась, будто злилась. А может и злилась, только на саму себя.       — Неудачная шутка, — насупился он и быстро спустился по лестнице, чтобы закончить с мусором снизу.       — Я не шучу. Так вы помните? — Энни все не отставала. Не меняла суровое выражение лица и шагала следом за ним. Он наклонился, сгорбился, подхватив коробку в руку.       — Помню.       — Простите. Я сама понимаю, какого это — терять близких, — отрезала она и Леви выпрямился, стоя напротив, в полуметре от нее. От этого «простите» легче ничуть не стало. Да и можно ли одним словом усмирить боль, что длилась столько лет? Нет, конечно нет. Вихрь эмоций вновь окинул его, воспоминания неожиданно начали появляться в голове. Окровавленные трупы, все изменилось так быстро, что он толком не успел понять и поверить…       — Я уже давно простил, — он опустил взгляд в пол и поспешил закончить разговор, пошел к лестнице, но более громкий голос Леонхарт его остановил:       — Так значит, не злитесь?       — Вы были всего лишь детьми. Вина не ваша, — на этом, разговор был окончательно закрыт. Больше они эту тему не поднимали, да и толком не разговаривали. Перекидывались взглядами, как и с остальными ребятами, но не более. Они поднялись наверх, а там уже был кипиш, уборка изнуряла, но это того стоило. По крайней мере, Леви на это надеялся. Близкие поддерживали, не позволяли унывать и рядом с любимыми солдатами он таял, пусть того и не показывал.       — Ну, как у вас тут идут дела? — старая дверь заскрипела, еще не снятый с нее колокольчик издал мерзкий звук. Уже начал раздражать всех, но забывали снять. Эрсель оглянулась по сторонам, здесь во всю шла работа. На руке у нее висела корзинка с еще свежей, теплой выпечкой.       — С полом закончили, дело за малым, — отозвался неподалеку Жан, отряхнув руки от пыли. Рыжая только ринулась вперед, чтобы передать солдатам еду, ведь время близилось к обеду. По пути по неаккуратности врезалась в Райнера, но все-таки дошла до цели и накормила уставших ребят.       — Так что… Говоришь, к октябрю уже сможем открыться? — спросила она у Леви, сидя на старом длинном столе и чтуь махая ногами.       — Ага. Осталось что-нибудь сделать со стенами, закупить мебель и сорты чая, — ответил он, стоя рядом и опираясь о старую мебель.

***

      Теплые летние деньки сменились серединой осенью. На улице уже становилось холодно, дул легкий ветер, деревья стали почти голыми, под ними только валялись кучки листьев, которые раздувало по всему городу. Камин приходилось топить более часто, чем обычно, все уже убрали запасы еды на зиму в подвалы и готовились к заморозкам. И в чайной Аккермана было тепло. Спустя долгое время стараний все же открылось и теперь Леви нашел себе новое занятие. Ему не нравилось сидеть на месте дома, в четырех стенах, заняться было попросту нечем. А теперь принимал новые поставки сортов, убирался и всячески улучшал свою тихую обитель, делая ее еще более уютной. В здании было комфортно и тепло, веяло травами и фруктами, аромат разных сортов чая смешивался, выходил за переделы, привлекая посетителей. Первое время приходилось работать одному. Работников не было времени искать, да и первое время его устраивал и такой расклад. Только через время жену начало многое напрягать.       — Левиии… Может, уже отвлечешься от бумажной работы? Уже пол первого ночи, — сладко тянула Эрсель, лежа на кровати и глядя на спину капитана, который уже больше полтура часа не выходил из-за стола, что-то чертил, писал, рассчитывал и шептал. Он услышал ее не сразу, и не поворачиваясь, ответил:       — Ложись спать без меня. У меня еще много работы, ведьма, — вздохнул и отложил одну из бумаг на край стола. Рыжая разочаровано охнула и вылезла из-под одеяло. По мужу уже успела соскучиться за всю рабочую неделю, пусть и периодически помогала ему, заменяя на кассе и проводя время с ним и в чайной.Улеглась на бок на край кровати, подперев голову рукой.       — Может, уделишь мне немного внимания перед сном? Пару минут, Леви, — по голосу ему все было ясно — вновь пыталась соблазнить его, уломать на секс, и может, он желал ничуть не меньше, да и все расчеты перед глазами уже плыли, но оставить все так просто не мог. Обернулся на нее, одаривая усталым взором из-за плеча. А она лежала в своей розовой коротенькой ночнушке, раскинутыми по плечам волосами и с хитрой улыбкой, ждала… Черт, на какое-то время он даже ощутил, как внизу все приятно начинает тянуть, как начали краснеть уши, но все же, она не смогла завлечь его в постель. Даже просто отдохнуть и поспать.       — Извини, не сегодня, — расстроил жену он и отвернулся, продолжая что-то писать. И все-таки, стало жарко. Расстегнул верхнюю пуговицу ночной рубашки, сделал глоток холодной воды из стакана. Эрсель все стояла на своем, внимания от мужа в последнее время не хватало. Медленно подошла к нему сзади, наклонилась, приобняла за плечи и прошептала на ухо, так хитро и игриво:       — Я понимаю, что для тебя это много значит, но… — она толком не успела договорить, как он подтянулся к ней, поцеловал в линию челюсти, а после и в краешек губ, и вот, появилась надежда на то, что он все же даст слабину, ведь целовал жадно, но почти тут же прошептал, вернувшись к бумагам:       — Добрых снов, — Эрсель глядела на него огорченно, точно щенок, жаждущий внимания. Дело было даже не в отказе заняться сексом, а в том, что почти все свободное время он стал уделять именно работе, а их разговоры, прогулки и прочее сократились. Появилось неприятное чувство дежавю и ностальгии. Помнится ей, капитан также изнурял себя до поздней ночи в Разведке.       — Добрых, Леви, — прошептала она напоследок и поняв, что этой ночью не заснет в его объятиях, вновь залезла под одеяло.

***

      Очередной день в чайной. Это был понедельник, Леви тогда работал один. Вновь встал по раньше, чтобы сделать все дела до открытия, не спеша пошел от дома к улочкам города, где вечно шумила жизнь и рядом с его чайной было много и других магазинчиков и лавок. В воздухе уже витал холод и он чувствовал, что еще пару дней и пойдет снег, засыпая улицы и крыши пушистыми кучками, сугробы засыпят лежащие на сырой земле яркие листья. Зиму капитан любил, эта атмосфера уюта, когда ты сидишь дома в тепле, а за окном идет снег, а там холодно и темно. Еще не взошло солнце, пока он наслаждался приближающимся ноябрем по пути в чайную. По приходу быстро сделал все дела, расставил банки с сортами по местам, повесил табличку «открыто», и достав очередную книгу из ящика стола, принялся читать с загнутой еще вчера страницы. Посетителей в тот день было немного, что не могло не радовать. В дни ливней и пурги на прошлой неделе люди то и делали что приходили сюда, чтобы погреться и выпить горячего чая, знатно вымотав владельца. Ближе к обеду заскочили Габи и Фалько, тонко намекнув на то, что Аккерману в больной ногой наверняка тяжело работать одному, а они как раз хотели найти подработку.       — Учтите, мелюзга, у меня задницу отсиживать не будете, работу вам найду, — заливая кипяток в кружку, предупредил он, а Габи ехидно рассмеялась.       — В гетто мы подрабатывали в овощной лавке у одного старика, уж он то нас нагружал пуще некуда, свыкнемся!       — Если надумаете, то заходите. Помощникам двери всегда открыты, — еще две кружки он поставил на стол перед собой и ребятня быстро уселась, вдыхая приятный аромат. Габи, сделав пару глотков и с удовольствием выдохнув, предложила с довольной улыбкой:       — Вот бы к вашему чаю еще какое-нибудь печенье, или выпечку… Тетя Эрсель ведь неплохо печет, почему бы ей не помочь вам, Леви? — живот неприятно урчал и Браун чувствовала, что одним чаем она не обойдется. Капитан закатил глаза и достал из ящика под столом коробку с сухофруктами.       — Тогда нужна будет еще духовка и прочее. А поесть ее выпечку ты можешь и у нас дома. На, специально для голодающих.       — И вправду, выпечку к вашему чаю было бы не плохо добавить. Ну… Просто так думаю, — согласился с подругой Фалько и потянулся за лежащем на самом верху горсти еды сушеным бананом, но Браун перехватила его, с самодовольным выражением лица закинув врот. Но, почти тут же подавилась, из-за чего добросердечный Грайс решил помочь, постучав по спине.       — Дуреха… Довыделывалась? — заботливо возмутился он, а стоящий напротив Леви на секунду еле заметно улыбнулся. Милые они были. Уютную атмосферу разбавил холод и уже более приятный, чем во время ремонта шум звонка на двери. Уличная прохлада пробралась в помещение, задул ветер, но входная дверь вскоре закрылась. Сняв капюшон и хорошенько прокашлявшись, Эрсель зашла в здание. Дети рассмеялись, Браун и вовсе чуть не упала со стула. Кашляла «тетя Эрсель» всегда забавно, громко и точно дед в запое, от смеха они сдержаться не могли. Услышав детский хохот, застыдилась, вся раскраснелась еще больше, да и до этого щеки были розовыми.       — Ты же сегодня не планировала приходить? — спросил у нее Леви, а стоило ей подойти, заботливо потрогал кончик носа. Весь замерз. Пришлось наливать четвертую кружку чая с бергамотом.       — Да, но тут на почту пришло кое-что… Подумала, что лучше не ждать до вечера. А я вижу, ты тут не скучаешь, — ласково улыбнулась детям она, потрепав Габи по волосам, на что та возмутилась.       — Ага, кроссворды вместе решали. Вот… — Габи сделала паузу, пытаясь найти интересную фразочку в кроссворде, а потом четко и громко прочла, — в отверстие вставляется, веселье начинается, это что по вашему такое?             Вслед за прочитанной фразой послышался женский хохот и тихая усмешка от Фалько, но он тут же прикрыл рот от смущения и сделал вид, будто бы ничего не было.       — Понимаю, к чему ты ведешь. У самой ничего другого на ум не приходит, — Эрсель обошла детей, щелкнув извращенку Габи по носу и подошла к мужу, кивнув в сторону двери в подсобку.       — Леви… Поговорим? — он на секунду напрягся после этой фразы, по лицу был виден легкий испуг. Глянул на детей рядом, и те тоже удивленно переглянулись, но все же поднялся со стула и последовал за женой в сторону подсобки. Далеко они не ушли, остановились на лестнице и она протянула письмо, подписанное уже знакомым именем «Марлен», прямо говоря:       — Это пришло сегодня от Марлен, и я подумала… Мы уже столько времени ездим к ней, да и она привязалась. Я думаю, мы ничуть не меньше. И может быть, мы могли бы забрать ее к себе? Уже чуть ли не сама об этом просит, — голос начал еле заметно дрожать и она постукивала ногтями по деревянному периллу, ожидая реакции от мужа. Он же параллельно ее словам разворачивал письмо, а после окончания монолога, пробежался глазами по тексту на бумаги. И впрямь, девчонка уже чуть ли не прямо говорила, что готова отправится в следующий раз домой вместе с ними, что уже не боится. Леви пораздумал пару минут. Это не помогло. Понял, что для этого понадобится больше времени, чем пара минут. Все же, ребенок это большая ответственность, пусть она уже и не младенец. Сомнения присутствовали. А с другой стороны, уже и сам привязался к нахальной и активной девчонке, периодически задумываясь о том, как бы она была счастлива в хорошей семье.       — Дашь мне время, чтобы подумать?       — Тогда… Обсудим это вечером?       — Обязательно, — Леви смолк на пару секунд, оглядывая подсобку, которую освещал только свет из небольшого окна сверху. Смазано взглянул на одну из полок и вспомнил: забыл выставить новый сорт с утра, а наверху вновь зазвенел колокольчик, — обслужишь, ведьма? Сегодня забыл про поставку нового сорта.       Эрсель согласилась, забыв про письмо, покинула его быстро. Капитан простоял так пару секунд, глядя на письмо в руках и на подпись простым почерком и печатными буквами, а потом нахмурился и все-таки спустился вниз. Голова точно будет гудеть под вечер.