Звезда тёмного неба

      — Опять волнуюсь, что нас могут прогнать отсюда… — Эрсель испуганно огляделась вокруг, убеждаясь, что во дворе санатория никого. Совсем никого, кроме нее и её капитана, который несмотря на две недели нахождения здесь, с не меньшим интересом, чем раньше, рассматривал двор. Аккуратные, ухоженные деревья и кусты окружали каменную дорожку, а в некоторых местах стояли лавки. Но всё же, его внимание больше привлекало ночное небо. Ранее, смотря на него, возникало лишь лёгкое чувство ностальгии по тому деньку, когда он впервые увидел ночное небо, яркие звезды и огромную Луну на нем вместе с друзьями, а сейчас особенное, но приятное чувство усиливалось.       — Не прогоняли же последние две недели. И тем более, последний день. Почему бы не отдохнуть? — успокаивал её тревоги Леви и вскоре почувствовал мягкую, теплую ладонь на своих волосах. Рыжая, ехидно хихикая, потрепала их и продолжила катить инвалидную коляску к нужному месту. К месту, уже ставшим их.       — А так тебя даже удобнее трепать по голове, — ехидничала она при виде расстрепанных, тёмных прядей.       — Находишь плюсы в моем ужасном положении? — саркастично подшутил капитан и задрал голову, чтобы разглядеть лицо возлюбленной. Та шагала не спеша, с интересом смотря на звезды на небе.       — Везде нужно находить плюсы и жить станет легче. А еще, думаю, что мы зря не взяли с собой ребят. Поболтали бы вместе в последний денек, — не повышая голоса, размышляла дама и остановилась около самой последней лавочки, в углу двора санатория. Окна туда не выходили, тихо и уютно, да никто и не ходил по непонятной для пары причине.       — Завтра наговоримся с ними, когда будем собирать вещи.       — Точно! Ещё же вещи собирать… Когда папа приезжал на этой неделе, сказал, что мы можем пожить у него в поместье. Он только рад. Сам знаешь… Я с папой давно не виделась. Соскучилась по нему, — с лёгким чувством ностальгии и грусти подняла голову, взглянула вдаль и с многозначительным вздохом, присела на лавку. Аккерман же не особо то и уютно себя чувствовал в инвалидной коляске напротив, из-за чего с недовольством, словно она ему всю жизнь испортила, осмотрел ту вещь, которая стала для него предметом передвижения в эти две недели, проведённых в санатории. Фыркнул, и медленно, зная, что одно лишнее и резкое движение может нести за собой не лучшие последствия, поднялся с нее и присел рядом. Эрсель таких сотни выходила, и с ним безусловно справится. Уже и ходить понемногу начал от помощи врачей в санатории и возлюбленной. В знак похвалы она кратко, но с нежностью поцеловала его в щеку и оставила голову на удобном плече.       — Хочешь жить с отцом? — настороженно поинтересовался Леви. Безусловно, желания рыжей — для него закон, но такие слова, схожие на намёк, даже удивляли.       — Я бы просто хотела, будь у нас дом, приобрести его рядом с отцовским. И видеться с ним по чаще. Нужно наверстать упущенные года. Да и отблагодарить я его очень хочу.       — Раз хочешь, то будем. Да и он не питает ко мне ярой ненависти, — согласился с ней Леви, и не боясь, что кто-то увидит, прижал её голову к своей груди. Пальцами перебирал кудрявые пряди неровного каре, уже дошедшие до плеч, а их обладательница ни капли не сопротивлялась       — Возможно, это просто глупый и бессмысленный поток сознания, но я очень благодарна ему за то, что он заботился обо мне и Франце несмотря на уход мамы. Мама то… На меня особого внимания не обращала. Я иногда думала о том, что была не желанным ребёнком, хотя и к Францу она с теплом не относилась. А папа… Папа у меня чудесный. Так скучаю по нему, столько хочется рассказать… И тебе благодарна ничуть не меньше. Наверное, если бы не ты, я бы сейчас и не знала, что такое уверенность и в первую очередь думать о себе в первую очередь. Благодарна за твою заботу, за то, что ты всё это время был рядом и поддерживал. Знал бы ты, как рада что сейчас именно с тобой. Сердце капитана словно замерло на секунду от этих слов, от осознания того, как он преобразил её за это время, как ярко заставил сиять… Он опустил взгляд с ночного неба только для того, чтобы взглянуть на родное лицо и вновь почувствовать, как уголки губ сами по себе поднялись, расплылись в милой улыбке. Тепло, даже жар разлилось по всему телу и он одним не спешным движением руки аккуратно поднял её личико на себя.       — Я тоже благодарен тебе, моя звездочка, — кратко и с трудом ответил он и совсем неожиданно потянулся к ней, а вскоре девушка ощутила поцелуй на краешке пухлых губ. Он целовал коротко, но с любовью и теплотой, не желая отстраняться от неё. Руку её снял со своего торса и сцепил со своей в замочек, ласково поглаживая тыльную сторону. Все эти две недели она без недовольства и возмущений слушала все те мысли из его губ, которые копились долгие года в его голове. Даже самые глупые и смешные слушала с задумчивым лицом, воспринимая всерьез и продолжала заботиться и поддерживать. Именно за это Аккерман и благодарен ей — за извечную доброту, за характер, за то тепло. Эрсель улыбнулась ему в ответ, краснея от таких слов.       — Ты сегодня прямо-таки романтик. Пригласил меня сюда в последний день в санатории, ещё и на слова подобные щедр. С учётом того, как тяжело они тебе даются… Я очень за тебя рада.       — Будь готова к очередным сопливым изнываниям, — закатил глаза он, уже не скрывая того, что и может делиться с ней своими терзаниями, — Взгляни на небо.       — М?.. Что такое, Леви? — сонно тянула Эрсель, уже засыпая под ритмичное биение сердца капитана, но всё же медленно подняла взгляд. Яркие звезды и свет Луны заставили изначально прищуриться, но вскоре глаза к этому привыкли.       — Видишь? Моя звезда светит все также ярко, — Леви говорил это так, словно признаётся ей в любви. Хотя, в его понимании это гораздо глубже и чувственнее, чем признание. Что-то за гранью мира. То, что хотелось сказать все эти года, но никаких не лезли нужные слова на язык. Его сердце трепещало в момент, когда приходилось сказать что-то столь романтичное.       — А я надеюсь, что мой лучик тоже больше не погаснет, — хихикнула она, и несмотря на небольшую толпу идущих в их сторону ребят, решилась поцеловать его. Взялась руками за мягкие за щеки, коснулась губами его и со страстью поцеловала, напоследок пустив вход язык, а потом резко отстранившись. Все же, это солдаты не должны были видеть.       — Вот же нахалка, — только проворчал Леви и вблизи послышался знакомый шум.       — А вы чего в такое время? Завтра не простой денек, выспаться не хотите? — первой начала разговор Эрсель и улыбнулась солдатам, не спеша идущим им на встречу. Те по началу удивились, что видно по их выражениям лица, но не позволили себе что-то сказать о резком проявлении ласки своего капитана к его возлюбленной. Конечно, подозревали. Нет, даже знали о их отношениях хотя-бы по слишком откровенным разговорам и пошлым шуткам, которые приходилось слышать иногда, но виду не подавали, да и никогда не видели, чтобы он публично позволял себе дотронуться до неё. Или, просто не замечали.       — Вот именно, что последняя ночь, капитана и ищем, — с довольным видом, будто ожидая чего-то, ответил ей Конни и усмехнулся, подойдя по ближе. Леви несколько секунд внимательно наблюдал за тем, как парень нахваливал инвалидную коляску, которую они и собрали, а после оторвал его:       — Что-то важное?       Да даже если бы это было просто желание встретиться и поболтать в последний день прибытия, капитан бы не отказал, а лишь с незаметной на вид радостью согласился. Он осмотрел всех солдат, которые столь долгое время были в его отряде и на душе стало тепло и хорошо. Смотря на них, чувствовал, какими родными они стали за эти года и мысленно даже удивился тому, как они выросли за эти года, как изменились из взгляды.       — Капитан… Мы договорились с госпожой Адзумабито, чтобы в честь окончания войны, в качестве благодарности, подарить вам кое-что… — мягко начал Армин, никуда не торопясь и протянул мужчине напротив небольшую коробку коричневого цвета с белой лентой. Тот с недоумением поднял взгляд на парня, несколько секунд на остальных солдат, которые с мягкими улыбками ожидали его реакции, а потом и на Эрсель.       — Будет неприлично, если ты окажешься от подарка. Я уверена, твои ребята очень постарались, когда искали его, — рыжая усмехнулась своим же словам, уже давно зная о их плане, но не желая портить сюрприз, конечно же, не раскрывая его Аккерману. Тот не спеша, аккуратно и боясь испортить ленту, начал развязывать её, а вскоре снимает крышечку с небольшой коробки. Боясь уронить, достал из её небольшую, но симпатичную стеклянную баночку и прочел надпись на крышечке — «белый чай. Сорт Дарджилинг.»       — Вы видели цену на него?..       — За все эти годы, что вы с нами, вы заслужили большего, — все также говорил Армин, а друзья кратко кивнули.       — Чего ж как не родные, садитесь. Места на лавочке всем хватит, — рыжая похлопала по свободным местам.       — Спасибо вам, ребята, — кратко, но заметно изменив тон на более ласковый, ответил Леви и с интересом рассматривал подарок.       — Будь здесь Эрен… Наверняка бы что-нибудь опять случилось, — с горькой усмешкой выразил мысли вслух Конни, вспоминая прошлые года.       — Это точно… Вечно что-то вытворял, — с тяжестью согласился Армин, но чтобы не унывать, слабо улыбнулся и присел на край лавки.       — Эрен безусловно был тем ещё любителем найти проблем, — резко послышался насмешливый голос Зое, которая не спеша шла к собравшимся солдатам, поправляя бинты на руках, — чего ж меня не позвали? Я, может, тоже хочу по ностальгировать о прошлом.       — Как ваши ожоги, Ханджи? — тут же среагировала Эрсель, с тревогой осматривая шатенку и боясь, что ожоги причиняли ей боль при движениях. Не просто же ожог от кипятка, всё гораздо хуже… Рыжая торопясь поднялась с лавки и придерживая Зое, помогла ей добраться до лавки, пусть и не успела получить ответа.       — Не нужно так волноваться, всё уже гораздо лучше. Конечно, следы от них останутся, но хотя бы двигаться уже могу. Да и Леви пошел на поправку за это время, верно? — усмехнулась Ханджи, с хитрой улыбкой посматривая на друга.       — Да если бы они коляску не собрали, до сих пор и встать бы не смог, — сдержанно сказал он, оглядывая ребят, как бы указывая на них. И смотрел не строгим капитанским взглядом, а полным благодарности и заботы. И наверное, так и будет смотреть на них до конца своих дней, словно они — большая семья.       Тихие, но приятные разговоры о прошлом продолжились. Каждый рассказывал что-то о мертвом товарище, но несмотря на это, всё равно на душе каждый ощущал приятное тепло и осознание, что теперь всё должно стать спокойно, что теперь всё наладится. Что пусть это и были самые тяжёлые годы, но в то же время самые насыщенные, когда все ещё были живы. Никто не смотрел на время и не обращал внимания на то, что солнце должно было вот-вот выйти из-за горизонта, а время близилось к утру и совсем скоро нужно было уходить с территории санатория, с той территории, где они все эти дни поддерживали друг друга, как только могли.       Рыжая молча слушала рассказы, почти засыпая под них и чувствуя умиротворение от не громких, но приятных и родных голосов, от близких людей рядом и тепла, исходящего от капитана, ладонь которого она все так же не отпускала, ни капли не стесняясь. Даже на некоторое время прикрыла глаза, но открыв их, тут же глянула на Аккермана. Блеклого цвета глаза поблескивали когда он смотрел на разговорчивых солдат и казалось, что вот-вот он улыбнется им вновь.       «И все же… Видя его лицо, пусть и без улыбки, по одному взгляду становится понятно, что он рад. Рад, что они выжили, и сближению с ними. " — задумалась она с неким облегчением на душе, а когда все затихли, как-то неуверенно выпалила:       — Может, нам всем вместе собраться через время? Тревожусь, что связь может утеряться…       В ответ на свой вопрос услыхала лишь задорный смех некоторых солдат, и даже тихий, еле слышный смешок от капитана, сидящего совсем рядом.       «Вот же глупая ведьма» — задумался Леви и аккуратно похлопал её по плечу. Аж улыбаться захотелось от таких смешных, по его, и мнению других ребят слов.       — Эрсель, у тебя случаем не жар? Не говори глупостей. Будем мы видеться, обязательно, — задорно рассмеялся Конни, схватившись одной рукой за голову. — столько лет все вместе провели, конечно же не прекратим общаться!       А рыжей даже неуютно стало от ранее сказанного. Она стыдливо опустила взгляд в землю, а лицо покрылось румянцем, пока сама мысленно ругалась на себя же.       — Извините…       — Не извиняйся, дурочка, — пробормотал капитан рядом.       Оставшаяся ночь не прошла огорчающе, а разговоры продолжились до утра. Приятное чувство спокойствие затронуло каждого без исключения, не позволяя не улыбнуться за весь вечер. Даже на усталом лице капитана заметилась мягкая улыбка в этот день, пусть большая часть разговоров и была о уже ушедшем Йегере, но вспоминать о ситуациях с ним было невероятно приятно каждому. Даже Эрсель, которая и не была особо близка с рано ушедшим юношей. Но ночь не вечна, и при первых лучах солнца пришло осознание, что пора бы идти в комнату и собирать вещи, каждому морально подготовится к прощанию с теми местами и комнатами в корпусе разведки, в которых жили столько лет. Которые стали для них самым настоящим домом, с огромной и любимой семьёй. Которой, у некоторых, ранее и не было.

***

      Уже закончившая со сбором своих вещей Эрсель торопилась в офицерскую казарму к капитану, что бы помочь. По пути оглянула знакомых солдат, лучезарно улыбнулась им и пожелала удачи со сбором вещей. А их, даже безымянных в корпусе накопилось не мало. Да и попрощаться с давним местам проживания хотелось бы по прощаться по дольше.       — Леви, тебе помочь? — без стука заглянув в его кабинет, она почти сразу ощутила легкое чувство ностальгии с первых дней их знакомства, с тех ночных посиделок последние пару лет. И даже удивилась, завидев, как он сидел на полу, с огорчением разглядывая какие-то вещи в коробке.       — Заходи. Я почти закончил, — кратко ответил он, продолжая разбирать тканевые кусочки почти одинаковых размеров.       — Это нашивки солдат? — капитан аккуратно рассматривал каждую и складывал их обратно в коробку, да делал это так бережно, будто бы обращался с людьми близкими и дорогими, а не с ошметками от военной формы.       — Храню их с первого дня, — продолжил рассматривать их Аккерман и даже ласково провел по некоторым кончиками пальцев, вспоминая о временах с теми солдатами, с теми близкими людьми.       — Всё в порядке, лучик? — чутка встревожилась она, но не позволяла себе касаться нашивок. Боялась, что нельзя. В ответ Леви положительно кивнул, и пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, выдохнул       — Давай, я помогу собрать вещи? Тебе сейчас не стоит сильно напрягаться. Да и судя по всему… Ты уже очень многое убрал.       — Осталось только из ящиков в столе всё встряхнуть, сам справлюсь. Сама то устала? — Леви поднял свой взгляд на девушку, что теперь так внимательно изучала нашивки в коробке.       — Совсем нет. Рабочие дни уж точно по тяжелее выйдут, да и мы же должны помогать друг другу, — усмехнулась она и взяла коробку с нашивками в руки, — мне убрать её куда-нибудь, чтобы ничего не случилось?       — В правую коробку около кровати, — Леви поднялся с колен, от чего некоторые кости громко прохрустели, но на радость, в этот день совсем ничего не заболело. Даже раненой ноге с каждым днем становилось всё легче и легче. Он слегка потянулся, разминая затекшие за время уборки и сбора вещей мышцы и подошел к столу. Понял, что уборка предстоит не маленькая, вещей в нем за последние месяцы скопилось много, да и как бы не хотелось всё разложить аккуратно, в последний день пребывания здесь пришлось небрежно закинуть некоторые вещи в нижний ящик под столом. Послышались удаляющиеся шаги и вскоре, тихое, отдаленное для Леви шуршание коробок. Любимая бережно закрыла коробку, которая так много для него значила и убрала туда же, где и лежат остальные собранные вещи. На последок, все же оглянула нашивки — некоторые в крови, некоторые порваны или вовсе вот-вот, стоило только дотронуться, порвались бы пополам. Больно видеть их и осознавать, что обладателей давно нет, давно мертвы. И не увидит их она, не будет больше никогда лечить и помогать, выхаживать после тяжёлого боя.       — Половину пора выкидывать. Хлам, — пробормотал Леви по ее приходу, закинув очередные бумажки в стопку по правую руку, где лежал весь мусорю. Внимание девушки среди всего хлама привлек интересный журнал.       — А это что? — завидев название журнала, широко раскрыла глаза. Весьма необычное название — «Лучшие женщины Митраса». Звучало интригующе, и открыв первые страницы журнала, обнаружила на них откровенные фотографии. Только пару лет назад в Элдию начали завозить фотоаппараты, а уже использовали их в таких целях.Лицо залилось румянцем в миг… Все же, девушки на фотографиях были шикарны, тут же вызвав у нее смущение и удивленный шепот:       — Леви… И ты это читаешь?       — Ещё чего. Мне и тебя достаточно, — цокнул капитан, казалось, вполне ожидая подобной реакции. Журнал не прятал, да и смысла нет — не его же.       — Тогда откуда он у тебя?       — Сто четвертый тогда только приехали из командировки в столицу. Ночью пищали в столовой, — совершенно спокойно начал рассказ он, не особо обращая внимания на фотографии, которые с интересом рассматривала возлюбленная.       — А журнал тут причем? — оторвавшись от журнала с краснючим лицом, склонила голову на бок       — Жан сидел с этим журналом. Я отобрал, но так и не выкинул. Позабыл вовсе.       — Я подозреваю, почему не выкинул, ха-ха.       — Я и не смотрел его, больно нужно было, — закатил глаза капитан.       — Еще как нужно было! Ты глянь, какие тут шикарные девушки. Вот это изгибы… Вот это грудь! — с искренним восхищением Эрсель изучала, кажется, каждый сантиметр странички.       — Меня это не интересует, — честно ответил Леви и удивленно глянул на нее. Не ожидал такой реакции на журнал.       — Ты глянь, какая грудь! А если бы у меня такая была, я бы смогла выполнять один интересный трюк, — игриво рассмеялась она, всё же показывая на девушку в журнале капитану. Тот лишь краешком глаза глянул на женские груди, но почти тут же отвернулся, продолжая заниматься уборкой.       — Чем твои не угодили? — хмуро спросил он, все же вновь глянув на страницы журнала. Какими бы красивыми не были девушки там, а все равно, интересовала его только одна.       — А с такими можно такооое вытворять. Тебе и не снилось, родной! — склонилась к нему и вскоре прошептала:       — Член зажимают между больших грудей и…       — Хватит. Я понял. Меня всё устраивает, в том числе и секс, — не дал ей договорить капитан и ощутил, как смущение нарастало от подобных слов. О таких практиках и не слышал, подобное даже дико для него. Эрсель игривым, легким касанием провела кончиками пальцев по его шее, щекотала и соблазняла.       — Хи-хи, как скажешь. Но если и захочешь… Можем попробовать что-то новое. Да и я очень соскучилась за это время, — флиртовала, точно мурлыкая ему на ушко. Вот-вот отложит все вещи и окинет его страстными поцелуями.       — Будет ещё время, но не сейчас. Сама знаешь, зайти могут, — он ласково потрепал её по рыжей макушке.       — Давай останемся до вечера и посмотрим на ночное небо сегодня? Мне бы очень хотелось провести по больше времени в последний день. Ещё морально готовлюсь к тому, что придется попрощаться с этим местом…       — И с теми инициалами на дереве тоже придется попрощаться, — вслух вспомнил он о вырезанных на дереве за казармой инициалах. Детская глупость, но зато какая милая — вырезанные первые буквы имен, обведенные в сердце на коре дерева. Мелочь, предложенная дамой ещё несколько лет назад.       — Я тогда чуть не порезалась, когда пыталась вырезать свою букву. Твоя пишется гораздо легче! — ностальгически вздохнула она, — Может, и туда сходим? Проведем здесь последнюю ночь… А завтра утром уйдем. Торопится ведь не куда, нас не прогонят?       — От одного дня ничего не будет, верно. Да и устал, сил никаких, — согласился капитан, чувствуя нарастающую боль в раненной ноге. Стоило задуматься о своём состоянии, а не о том, как поскорее собрать вещи…       — Уже представляю, как всё будет хорошо… Будем спокойно жить в домике где-нибудь подальше от всей шумихи. К примеру, рядом с полем. И ребят навещать часто… А замуж меня позовешь? — отдалась потоку мыслей она. Видимо, за время разлуки об очень многом думала и хотела делиться всем этим с ним.       — Если не перестанешь задавать такие глупые вопросы, то только в старости, — Леви в шутку потискал мягкую щеку, покрытую веснушками. Уже давно, во время уезда в лес, чтобы следить за Йегером, от нечего делать думал об этом. И думал много. Где сыграть свадьбу? Когда сделать предложение и стоит ли? На все эти вопросы за долгие дни без возлюбленной он уже дал себе ответы и был полностью готов реализовать их.       — Тогда сама сделаю тебе предложение. Будь к этому готов, ха-ха!       — Просто немного подожди. Всё ещё будет.       — Ну-ну, я запомню. Раз ты закончил с уборкой, навестим твоих ребят еще раз?

***

      Шум ветра колыхал листья на деревьях во дворе корпуса. Сколько бы переворотов и ужаса не происходило в стране, сколько бы споров не было в корпусе, а деревья уже который год стояли здесь. Никто не срубал их — смотрелось красиво, хоть как-то украшало невзрачный двор с тренировочным полем и радовало глаз. Эрсель, торопясь к определенному дереву на углу двора, с интересом рассматривала всё, желая узнать, что изменилось, а что осталось. Нового почти ничего не было — лишь пара молодых саженцев, которые солдаты в свободное время сажали в честь первого дня весны, а тогда ещё было гораздо спокойнее, и никто не знал, что есть и другие люди на материке…       Инвалидная коляска немного тряслась от неровной земляной дороги, но Леви не обращал на это внимание. Больше его интересовало место, где он провёл столько лет. Что только этот двор не видел — и слезы, и радость, и тренировки молодых солдат, и бездыханные тела. А еще поцелуи. Много, множество поцелуев этих двух, когда они поздней ночью сидели под тем самым деревом. Что только не повидали деревья во дворе и стены корпуса.       — Ты глянь, а надпись то ещё осталась! — указала ладонью рыжая на дерево и ускорила шаг.       — Такими темпами, ты промоешь мне все оставшиеся целые кости, — вновь не всерьез разворчался капитан, когда начал ощущать всю сильную тряску, когда инвалидная коляска проезжала по камням и траве.       Остановив её около самого дальнего дерева, даже прикрытого другими, девушка подошла по ближе. Кончиками пальцев проводит по извилистой коре с засохшей смолой. Испачкаться совсем не боялась, вырезанные буквы для неё значат гораздо больше.        — Красивые, да? — тихо спросила она, уставшим взором карих глаз изучая надпись. Возлюбленный ещё, пусть и с трудом держался на ногах, но всё же находил в себе силы подняться с инвалидной коляски. Встал рядом и поглаживал заднюю часть женской шеи теплыми кончиками пальцев.       — Ха-ха, Леви! Не щекоти меня, знаешь ведь, что я боюсь, — в шутку возмутилась она и опустила голову, чтобы тот прекратил. Но капитан в шутку лишь продолжил, а из его губ вскоре вышла тихая усмешка.       — Думаешь, другие видели эту надпись?       — Конечно. Не одни мы здесь вырезали, смотри, есть совсем новые, — обратила внимание на новые инициалы на соседнем дереве Эрсель. И до этого здесь другие были, только в других местах. А после, с усмешкой продолжила:       — А думаешь, кто-нибудь пытался их отгадывать?       — Вполне возможно. Но это сложно, согласись?       — А давай попробуем разгадать воооон те? Так аккуратно вырезаны, пойдем посмотрим по ближе, — рыжая торопилась так, словно на какой-то выставке и желала увидеть новый экспонат, но несмотря на желание, поддерживала капитана за руки, чтобы тот не упал по пути. Прекрасно понимала, как ему тяжело и искренне хотела, чтобы скоро он смог спокойно ходить, а от инвалидного кресла смог бы избавиться.       — Небольшие прогулки пойдут только на пользу, врачи сказали, что нужно разрабатывать больную ногу, — мягко оповестила она, с гордостью смотря на Аккермана. Еще пару недель назад ему казалось, что на всю жизнь останется инвалидом, будет прикован к коляске, но сейчас уже спокойно держался на ногах несколько минут. Пусть и не так быстро, как до травмы, но он шагал вслед за возлюбленной.       — Как думаешь, чьи это? К и И.       — Кристы, нынешней Хистории и Имир, — кратко ответил Леви, а мысли посещают воспоминания о том, как проходя рано утром на тренировку, заметил двух девушек. Имир радостно смеялась, как ему показалось, вновь подшучивая над Кристой, нынешней Хисторией, а та ругалась, что такими темпами они опоздают на тренировку.       — Да? Ничего себе… Я подозревала, что они гораздо больше, чем просто подруги, но подумала, что мои мысли — полная чушь. Но они были милыми, правда? Может быть, и наши когда-нибудь разгадают. Или мы тоже попались кому-нибудь на глаза в тот день. А Имир такая бойкая была. Ещё и фыркала, с таким недовольным лицом сидела, когда я раны обрабатывала. Я уж думала, что вот-вот меня с локтя ударит! Жаль её, конечно… И остальных жаль, — Эрсель тяжело вздохнула и с чувством тяжести на душе, потупила взгляд в траву, выпирающие из-под земли корни деревьев.       — Но они же умерли не за зря, верно, Леви? Теперь элдийцы могут жить спокойно… Надеюсь, что и все солдаты оправятся от травм, — словно наивная зверушка, она подняла виноватый взор на него, а услыхав гоготание чаек, и на небо.       — Чайки? Откуда они здесь? — задался вопросом капитан, подняв взгляд на голубую гладь вслед за ней. Не несколько, а целая стая. Такой вид его крайне впечатлял: обычно эти птицы не летали в таких местах, да и летел по непривычному низко.

***

      — Леви, ты глянь, какое небо… Вот бы каждый день смотреть на него с такой высоты… — Эрсель завороженно смотрела на тёмное ночное небо, свет звёзд отражался в её глазах, когда она быстро поднималась по лестнице. Здесь обычно дежурили по ночам, чтобы никакой не званный гость не заявился в корпус. Но теперь пусто и спокойно. Стук чёрных туфелек звонко раздался по возвышенности, а следом за ней медленно шагал и Леви.       — Тебе точно не тяжело идти? Я же говорила, что лучше было бы подняться на инвалидной коляске, да и мне не сложно, — обернулась на капитана она.       — Ага, утащила бы ты меня, — подшутил он, и наконец-то поднявшись к месту поста, присел на край. Место это ему знакомо, оно для него уже родное за эти года. Не дежурил почти тут, лишь раза два или три, но часто приходил, чтобы вспомнить свой первый день вне подземного города. Именно здесь сидел много лет назад с теми, кем так дорожил. С Изабель и Фарланом.       — А ты сомневаешься в моей силе? Некоторых солдат я и сама таскали на больничные койки, пока те без сознания были! А когда построили лазарет, уж подавно. Помнишь, какие длинные коридоры там были?       — В лазарет ещё не сходили. Надо бы, — вспомнил он и взглянул вниз. Высоко и опасно, но такой прекрасный вид ночного вида того стоил       — Ильза уж уволилась оттуда, да и Виктория с мужем нашли работу по лучше. Сейчас там новые врачи, зайти на чай не к кому, к сожалению. А давай в ближайшее время зайдем к Ильзе? Я по ней соскучилась… И по сплетням тоже, ха-ха.       — Зайдем, куда я денусь от ваших сплетен.       — Но тебе же интересно их слушать, верно? — хитро щурилась рыжая и прижалась к нему. Ответа от капитана не послышалось. Он заинтересованно смотрел на темное, но восхитительное небо. Звезды ярко поблескивали, заставляя обращать внимания только на них, а блеклый полумесяц освещал двух возлюбленных, сидящих совсем не краю. На него нахлынули воспоминания о первом дне. О том, как он желал этой свободы, с каким удовольствием и легкостью смотрел на бескрайнее небо над собой и ожидал чего-то хорошего. Помнил искренние улыбки друзей, которые болтая о разном, не менее завороженно впервые смотрели на ночное небо. Леви невольно потянул свою свободную руку к руке девушки, прикрыл, греясь и сам.       — А ты помнишь что-нибудь хорошее с Фарланом и Изабель? Я помню, ты рассказывал однажды, что именно здесь вы смотрели на небо в первую ночь.       — Помню, часто от нечего делать, с Фарланом заплетали волосы Изабель. Вечно дергалась, мешала, а потом косы выглядели, как гнездо. Но ей нравилось, — мягко рассудил он, сам желая вслух рассказать то, что накопилось за это время. Все приятные воспоминания, чтобы поделится этим и поднять настроение своей ведьме, всю радость и приятное чувство ностальгии.       — Так вот откуда опыта набрался их заплетать. А как думаешь… Я бы подружилась с ними? — Эрсель вдруг опустила взгляд вниз и издала испуганное «ой», а в следствии своего страха, чуть пошатнулась на такой высоте. Леви прижал ее по ближе и отодвинул от края, отвечая на вопрос:       — Обязательно подружились бы. Особенно с Изабель.              — Иногда даже жалею, что не застала их. И не познакомилась с тобой раньше…       — Жалеешь о том, что не жила в тех трущобах? Знаешь ведь, там жилось скверно.       —И то верно… Знаешь, Леви… Я ещё давно, после выкидыша хотела сказать тебе о кое-чем, — неуверенно перевела тему она.       — Чего, ведьма? — тут же откликнулся капитан, заметив в её голосе тревогу.       — Я долго думала над этим, да и ты наверное всё прекрасно понимаешь. После выкидыша у меня могут быть проблемы со здоровьем и рождением ребёнка в будущем, так что… Я бы не хотела рисковать ещё раз, — все же, в глубине души присутствовал страх получить отрицательный ответ.       — После войны будет не до детей, с одними тараканами в голове разбираться устанем, — без раздумий ответил Леви. Он задумывался о детях крайне редко, всегда считал себя не тем человеком, который смог бы воспитать ребенка в любви и ласке. Да и военная закалка будет говорить о своём.       — То есть, ты не против?       — Не забивай голову мыслями об этом. Без детей можно спокойно прожить.       — А как же семья? — похлопала глазками девушка, привыкшая к той жизни, где у каждой семьи в Орвуде дети, даже несколько.       — Ты моя семья. И такой маленькой мне достаточно, — четко ответил Леви.

***

      Насыщенный, нежный вечер быстро перешел в чувственную, страстную ночь, от которой всё лицо пылало румянцем, а сердце вот-вот выскочит из грудной клетки от нахлынувшей страсти.       — Леви, аккуратнее, ребята могут услышать. Комната Ханджи от твоей не особо то и далеко… — сквозь тяжёлые вздохи шептала Эрсель, ощущая, что еще один страстный укус за плечо — и послышится громкий, протяжный стон.       — Не собираюсь я сегодня ограничивать себя в чем-то. Столько не обнимал тебя, даже голоса услышать не мог… Не стесняйся сейчас, — несмотря на то, что нога предательски болела, а двух пальцев на руках вовсе не было, Леви без труда удавалось ласкать девушку под собой. Здоровой ногой упирался в её промежность да так, что та без стеснения терлась о его колено. Лежала под сильнейшим воином и тихонько стонала, ничуть не стыдясь. Извивалась от его кратких поцелуев, проходящих широкой, длиной полосой от линии челюсти до плеч. Леви целовал ласково, но со страстью и желанием. Она вдохнула приятный, уже привычный аромат мыла и чего-то крайне чистого, а так же знакомый запах бинтов, которыми были обмотаны некоторые его части тела.       — Леви… — Эрсель шептала его имя, заикаясь и извиваясь от прикосновений. А касания у него жадные, страстные. Он со скукой по любимой и её телу сжал небольшую грудь, торопясь перешел к талии и ещё ниже — из штанов выправил белую, чистенькую рубашку и принялся неаккуратно расстегивать одну пуговицу за другой. Капитан видел, как быстро поднималась и опускалась грудная клетка возлюбленной от уже сбитого дыхания, и вид её довольного лица, хитрой улыбки на нем лишь больше возбуждали. Он ласково провел рукой от живота до самой шеи, и одарив её кратким поглаживанием, торопился снять лишнюю одежду с девушки. А та тоже не медлила: сама скидывает рубашку куда-то вдаль, даже не посмотрев, упала ли та на пол или под самый шкаф в углу. Несмотря на то, что капитан нависал над ней, умудрилась взять инициативу на себя и быстрыми, ловкими движениями расправилась с пуговицами его серой рубашки. Леви хотел её и всем своим видом показывал это, пусть и не говорил. А она желала его не меньше. Эрсель теперь и не думала о том, что их могут услышать. Что от каждого стона солдаты в других комнатах могут стыдливо прикрывать лицо, прекрасно понимая, кого имеет капитан Аккерман в столь позднее время. Она хотела. Хотела, чтобы он отымел её, грубо и бесцеремонно вошёл. Хотела стонать от того, как сильные ладони сжимали талию. Бросало то в жар, то в холод, всё плыло.       Леви спускался всё ниже и ниже. Сначала оставил краткий поцелуй на её губах, в вскоре, медленными касаниями губ, спустился вниз. Руками гладил хрупкое тело под собой, ощущая весь её жар. Весь жар возбужденной, готовой уже ко всему ведьмы. Он молчал, но это не делало момент неуютным. Да и полной тишины не было. Тихие охи, ахи и стоны от Эрсель прерывались, когда ощутила, как крепко схватили её за талию любимые руки и не спеша перешли к бедрам. Капитан остановился лицом около них, ещё не освобождённых от одежды, и на каждое положил ладонь. Взгляд свой, полный любви и нескончаемого желания, поднял на неё, как бы спрашивая. Словно не в силах говорить, хотя на деле мог. Вот и рыжая молчала, но положительно кивнула и сама быстро справилась с застёжкой бюстгальтера, а вскоре и вовсе сняла его, небрежно откинув на край кровати. Но оголённая грудь сейчас не так сильно волновала Леви, как вельветовые штаны, которые он ужасно жаждал стянуть с неё. И удалось это весьма легко. Ремень звонко ударился об пол.       — В той же позе, что и всегда не сможем, — несмотря на нахлынувшее, огромное возбуждение решился сообщить Леви       — Сидя? Так и твоя нога не пострадает, и будет удобно.       Несколько секунд и их положение поменялась. Пусть нога у капитана и травмирована, но управлять своими руками и другими частями тела мог, как и ранее, из-за чего парой ловких движений усадил возлюбленную поверх себя. Мозолистые кончики пальцев прошлись по её телу, от бёдер до самых лопаток. Леви остановился на них не случайно — чуть подтолкнул её на себя и принялся осыпать излюбленную шею краткими поцелуями. Он скучал, ужасно скучал и это ясно не только по его больному взгляду, но и по касаниям, каждое из которых для него на вес золота. Сколько бы он не целовал её ключицы, медля и не желая переходить ниже, прекращать линию смазанных поцелуев, а руки то не лежали на одном месте. Медленно спустились к пояснице по длинной кости позвоночника, потом разошлись по обе стороны и быстро зацепили ткань нижнего белья. Несколько мгновений — и Эрсель голая. Лишь серьги на ушах ярко поблескивали, отражая свет от огня камина.       Да и она не сидела на месте. Шаловливые руки медленными движениями проходились по плечам, для нее широким. Большим пальцем задела выпирающую ключицу, пока её обладатель продолжал расцеловывать верхнюю часть тела, переходя то к шее и щекам, то опять опускаясь. Из-за головы капитана вовсе и не видела, где трогает, но зато чувствовала. Прекрасно чувствовала натренированную грудь, медленно прошлась по ней ладонями, совсем не спеша, и в шутку, совсем немного оттянула сосок. Руки опустились вниз и она ощутила горячую, мокрую плоть в них. Игривыми движениями провела по члену ладонью, второй же оглаживая Аккерманские бедра. А их обладатель, казалось, вот-вот без сознания от возбуждения и нахлынувшего жара упал бы. Слишком жарко и хорошо. Вот только не дал ей много времени для шаловливых заигрываний и вскоре отстранился от плеч, уже помеченных множеством мелких и не очень поцелуями.       — Готова? — ради безопасности и удобства своей ведьмы, поинтересовался он. Шептал прямо на ухо, опаляя его горячим дыханием, что даже в голове затрещало. В ответ услышал лишь тихий стон и она положительно кивнула. А стонет то не просто так — чувствует, как мозолистые пальцы пробирались к промежности. Совсем неожиданно. А она, черт возьми, думала будь сверху — сразу будет занимать активную роль! Но капитан, даже будучи под ней с множеством ран подобного не позволял.       — Если будет больно, ты помнишь, что делать, — напомнил Леви, и закончив дразнить бедняжку, перебрался к её бедрам. Движения у него не спешные, крайне осторожные. Да и торопиться было некуда. Ещё вся ночь впереди. Эрсель ощущала, как медленно её опускали, как головка члена касалась её снизу. Он вставил лишь меньшую часть и услышал сдавленный ох от возлюбленной, которая будучи уже без сил, обвивала его плечи ладонями, и на них же уложила голову. Всё, как и всегда. Аккерман делал, да и никто из этих двоих не против его активной роли.       Медленные толчки. Один за другим вызывали бурю эмоций, заставляющих голову кружиться, а колени слегка дрожать от нахлынувшей усталости. Капитан придерживал её за бедра, чтобы управлять процессом, а та без колебаний поддалась, ведь знала, что ничего грубого и плохого он не сделает. А сам он, в такт движениям бедер толкался, заставляя Эрсель смущаться от пошлых, мокрых звуков.       — Леви… — она прикусила слегка мокрую губу и ради своей цели подняла голову с родного плеча. А обладатель имени почти сразу же обратил на неё внимание, затуманенный взглядом словно спросил, случилось ли что. Но в ответ получил лишь игривый, короткий поцелуй в щеку. Неожиданно, весьма.       — Вытворять со мной такое, когда нас могут услышать, не стесняешься, а от одного поцелуя засмущался, — хихикнула она ему в губы, и сложив руки на натренированной груди, потянулась к нему, целуя шею.       — Сама флиртуешь со мной при солдатах, а как отвечу, вся красная, — язвил в ответ Аккерман и поднял голову, давая ей больше пространства.       — Ты уже близок? — спросила она сквозь вздохи, ощущая скорое наступление оргазма.       — Дождусь тебя, — словно мурчал на ушко Леви и чувствуя, как стенки влагалища сжимались вокруг него, как жарко и тесно становилось внутри, сам сжимал её бедра. Впивался пальцами в мягкие ягодицы, оставляя на них пятнышки-полумесяцы от ногтей. Сам вскоре ощутил приближение оргазма, а по всему телу точно прошелся ток в один момент, и Аккерман, уже расслабившись от приятных ощущений спустя столько времени, почти не успел выйти в нужный момент. Только вытащив член, тут же кончил даже без помощи рук. Из губ его, на удивление, вышел протяжный, но тихий стон, когда сперма вылилась из уретры и начала стекать на живот. Вот только разрядка не остановила его перед тем, как довести свою ведьму до того же. И без того мокрые пальцы пробрались к промежности. Леви уже научен за эти года, быстро нашел чувствительный клитор и осторожно погладил его двумя пальцами. Эрсель долго ждать не заставила, кончила следом, царапая его спину.       — Прости. Почти не успел, — кратко, заметно усталым голосом извинился он, когда окончательно довел её до оргазма. Всё её тело пробирали одновременно и жар и холод, перед глазами мутнело и стало до одури хорошо.       — Ну-ну, главное, что все же успел. И вымотал ты меня, конечно… — мягко ответила Эрсель уже без сил с закрытыми глазами       — Ты меня не меньше, ведьма.

***

      Тихий шум шагов в коридоре, звук стекающей воды в общей душевой, хлопок двери, которую Леви запер за собой. И вот, он вновь рядом с ней. Лёгкое чувство дежавю ощущал, когда вновь, как и много раз прошлые года ложился рядом с ней на одной кровати. Эрсель то из душа пришла гораздо раньше, ходила первая и уже нежилась в кровати, наблюдая за тем, как искрился огонь в камине.       — Леви, а давай заведем кота, когда переедем? — тут же, завидев Аккермана в комнате, спросила она и перевернулась лицом к нему. Леви же не торопился, ведь устал, пусть и хотел поскорее уснуть после тяжелого, выматывающего дня в объятиях любимой.       — Обязательно. А если черного, будешь как настоящая ведьма, — усмехнулся он. Настроение было хорошее, да и нет сил сдерживать себя в эмоциях. Капитан облегченно вздохнул, потушил огонь в камине и зажег лампу на тумбочке около кровати.       — Прелесть… И будет он ночью мурчать нам на ушко… — мечтательно рассудила она, и когда Леви собрался лечь рядом, сняла с кровати одеяла.       — Я так скучала по этому, Леви. Весь этот месяц… Ничего так сильно не хотелось, как просто так хорошо провести с тобой день, ни о чем не волнуясь, — рыжая мягко улыбнулась, даже прикрыв усталые глаза. Обняв возлюбленного одной рукой, уложила голову на его грудь и вслушивалась в тихое, ритмичное и успокаивающе сердцебиение.       — Теперь таких дней будет хоть отбавляй, Эрсель.