Звезда тёмного неба

      После окончания фразы юноши, слышится скрип двери. За дверью и до этого были слышны тихие переговоры и шаги, а сейчас, Эрсель видит перед собой лидера Йегеристов. Форстер стоит, уверенно ухмыляясь, и прежде чем начать разговор, несколько секунд осматривает девушку. Он довольно хмыкает, а потом прерывает молчание.       — Не сверли меня так взглядом. Ничего плохого мы не желаем, - улыбка его хитрая, даже хитрее, чем у девушки, когда она, что-то задумав, смотрит на капитана. Её руки сейчас и дрожат от страха, но нож из кармана она достаёт, увидев пистолет в его ладони. Нож небольшой, но остро наточенный, ранит глубоко.       — Нам сейчас очень требуются врачи, но наверняка, ты прекрасно понимаешь, что положение у нас лидирующее. Тебе же лучше будет, если присоединишься.       Эрсель сейчас стоит лишь согласиться с ним, чтобы обеспечить себе спокойное проживание в будущем. Лишь сказать «хорошо» и всё это закончится. Возможно она выживет. Она знает, что с ней могут что-то сделать при отказе, но идти против своей воли не собирается. Она вот-вот собирается что-то ответить, но лишь тихо хмыкает, ведь рыжий парень продолжает свою речь:       — Да и говорят, у тебя с офицерским отрядом разведки были хорошие отношения. Наверное, что-то об их планах да знаешь.       Флок в своих словах полностью уверен. Уверен в том, что девушка что-то да знает. Его больше волнует сейчас не то, как сильно им требуются врачи, а информация, которую из рыжей бестии можно достать. — Ты слишком высокого мнения о себе, Флок, если считаешь, что я соглашусь на это, я не смогу спокойно жить после этого. Меня моя работа вполне себе устраивает, — она недовольно фыркает, наводя острое лезвие ножа на парня. Это вызывает у него лишь усмешку. Несмотря на возможность ранится, он подходит к ней и аккуратно хлопает по плечу.       — В конце концов, может хотя бы сообщите, где капитан Леви? Вы же все из себя всезнающие, у вас везде глаза, судя по письму.       Эрсель хмурится, отдергивая плечо от крепкой руки и внимательно наблюдает за пистолетом, который юноша вертит в руках. Пусть он и выглядит изначально увереным, но её вопрос приводит его в ступор. Он несколько секунд раздумывает над ответом, а потом, заливаясь смехом, отвечает:       — Да скопытился твой капитан давно, или даже ходить не может. Вот так волнуешься о нём, значит неплохо ладили, правильно? Наверняка и знаешь что-то.       — Я бы никогда не рассказала никому то, что мне рассказывал капитан, даже будь это на пользу. И я бы никогда не вступила к вам, даже если у вас тысячи раненых, — девушка отвечает это сквозь зубы, пока в глазах виднеется чистейшая ярость. Замечает, что юноша, который вышел из комнаты за Флоком и подставной риэлтор, о чём-то теперь шепучтся, совсем отвлеквшись от разговора. Теперь есть хоть какой-то шанс сбежать и выжить. Её сердце бешено бьётся от волнения, когда она поднимает голову, и накопив достаточно слюны, харкает в рыжего парня. Из её губ слышится грубое продолжение монолога:       — Пошли вы к чёрту.       Она не дожидается ответа, зная, что это возможно её единственный шанс сбежать. Флок то смышлёный, догадывается, что она что-то знает. Эрсель, закончив свою и без того короткую фразу, вскакивает из-за стола и бежит к выходу. На её радость и удивление, дверь оказывается не заперта. Ей кажется, что она ещё никогда так быстро не бегала. Бежит так, как только может, кажется вот-вот повалится с ног и упадёт, запутается в двух конечностях. Она быстро спускается со второго этажа здания и выбегает, оглядываясь по сторонам. Район совсем не знакомый, она не знает, куда бежать, где скрыться от погони, которую она так и ожидала. Долго ждать не приходится, двое Йегеристов, и Флок, возглавляя их, не желают отпускать девушку, скорее всего напичканную нужной информацией. Они выходят из здания, двое из них держат пистолеты. Эрсель и сообразить не успевает, куда бежать, как срабатывает некий инстинкт самосохранения, ноги сами начинают бежать в сторону ворот к стене Мария.       Бежит так, как никогда быстро не бегала. Несмотря на усталость, не останавливается, даже чтобы отдышаться. Йегеристы уж по спортивнее неё выйдут, кажется вот-вот догонят, находясь лишь в нескольких метрах от неё. Понимает, что возможность её сбежать от них не велика. Пытается разными способами выкручиваться, забегая в разные переулки, после выбираясь из тупиков через забор, а адреналин в крови нарастает. Когда забор оказывается слишком высоким для того, чтобы маленькой девушке залезть на него, а вблизи нет ничего, что могло бы помочь, она оказывается в тупике, окружённая двумя юношами. Когда они с угла дома, проходят в глубь переулка, Эрсель пытается заставить себя придумать что-то. Один нож против двоих не используешь, знает она, что потеряет какую-либо оборону. Сердце бешенно колотится от страха, кажется, вот-вот выпадет из грудной клетки, когда карие глаза Флока прожигают её до дрожи костей в полуметре. Он смотрит с уверенностью, но и одновременной ярости. Не нравится ему, когда сбегают. Из кармана формы вот-вот достанет пистолет, но его рука остаётся рядом с карманом, не двигается. Он задумался над тем, что-бы ранить, обездвижить, или возможно попасть в самое сердце и убить неугодную. Остановил его лишь ступор из-за странных чувств. За время, проведённое в разведке, столько раз ведь именно она лечила его, интересовалась вылазками, выхаживала при серьёзных травмах. В то время ещё юный Флок, будучи подростком, даже смущался от её доброты. Форстер никогда не бывает в ступоре, не бывал обездвижен чувством сожаления и мыслями, но тут и двинуться не может. Он несколько секунд смотрит прямо в пустоту, раздумывая над своими действиями, а когда переводит взгляд на ту, которая так долго и упорно от него убегала, не замечает её, а чувствует лишь сильный удар по голове. Что-то не тяжёлое, но бьёт неприятно.       Эрсель, времени не теряя, и кажется осознавая положение юноши, бьёт обратной стороной ножа по голове. Ранить не желает, лишь хоть как-то на время отвлечь. Предмет не тяжёлый, но бить больше и нечем. Сделав удар по голове, тут же убегает. Это последний шанс сбежать, больше не будет. Она прекрасно видела, как ладонь его тянулась к пистолету.       Выбежав из переулка, девушка слышит крики двух юношей позади. Нервно оглядывается, чтобы оценить обстановку, но бежать продолжает. Взгляд её испуган, а ноги невольно бегут дальше, по направлению к воротам. Она понимает, что из-за рыжих локонов среди толпы людей, покупающих что-то у прилавков, найти её будет проще простого. Словно белая ворона среди других. Она продолжает бежать, теперь не оглядываясь назад на Йегеристов, а лишь ища взглядом по прилавкам какую-нибудь ткань, которой можно прикрыться. Девушка вечно врезается в людей, падает, заставляя прохожих озлобленно кричать и создавать толпу. Но плевала она сейчас на их возмущения. Главная её задача — сбежать, оказаться в безопасности. Она лишь на секунду останавливается, чтобы увидеть, как близки уже ворота и облегченно вздыхая, продолжает бежать. Заворачивает то на одну улицу, то на другую, уже мысленно разрабатывая свой примерный путь.       На глаза её попадается столик с кучей ткани. Эрсель никогда не крала, и не желает этого делать. Нужный столик ещё в нескольких метрах, время у неё есть. Она в спешке начинает снимать дорогие серьги с ушей, и подбежав к столику, бросает серьги на него, и без разбора забирает одну из серых тканей. Накрывается ею, словно плащем, держа края около шеи. Теперь за местную сойдёт, а ярко рыжих волос и вовсе не видно. Лишь на миг ей кажется, что Йегеристы теряют в толпе след, но стоит завернуть за одну улицу, как в паре домов от себя видит юношу в форме.       — Она здесь, сюда! — показывая рукой на девушку, кричит он, прежде чем рядом виднеется Флок.       Веселая музыка звучит с площади города, около которой она пробегает. И догадаться никто не мог, что сейчас происходит, и почему Йегеристы бежат за кем-то, держа в руках пистолеты. Музыка, которая слышится со всех сторон, несмотря на всю ситуацию, вызывает у Эрсель лёгкую радость, а воспоминания погонь в детских сказках появляются в её голове. Хоть что-то сейчас даёт расслабиться о позабыть о беззащитном положении, в котором она находится. На лице появляется лёгкая ухмылка, когда она, по лисьему хитрым взглядом, смотрит на лидера Йегеристов, показывая ему язык. Вытягивает его так сильно, как только может, лишь бы он отчётливо увидел её действия. Пусть её могут сейчас застрелить, пусть она уже устала и находится в незнакомом месте, но время шалостям находит.       — Вот же чертовка, — ворчит Флок, продолжая погоню. Бег его быстрый, но он не такой ловкий и проворный, как девушка. Она то пониже выйдет, есть хоть какое-то преимущество среди больших домов: много где пролезет.       — Ой, ничего себе! — удивлённо охает она, когда вслед за ней, думая, что с ними играют, начинают бежать дворовые собаки. Их она вовсе не боится, да и выглядят они не озлобленно. Бегут рядом с ней, ласкаясь мордочками. Эрсель пусть и спешит к воротам, но всё же некоторых из песиков гладит, а когда те перестают бежать и останавливаются, с улыбкой на лице смотрит в след. Йегеристы ещё далеко, возможность сбежать есть.       А погоня пусть и кажется ей быстрой, но длится уже достаточно долго. Недавнее солнце сменяется закатом, и яркие, но тёплые оттенки неба вызывают какую-то надежду на лучшее. Получается ведь забыть про усталость и бежать дальше, значит и дальше всё пройдет хорошо. Наконец-то, виднеются поля и редкие дома стены Мария. Багровый, перемешанный с розовым и оранжевым, закат освещает стены тёплым светом. Желая хоть немного отдышаться, Эрсель останавливается, облокотившись на высокую, древнюю стену. Жадно глотает воздух, параллельно собирая волосы в пучок. Длинные, мешаются и заставляют лицо ещё сильнее потеть, с ними совсем не удобно. Она психует, когда даже обычный хвост завязать не получается, а локоны прилипают к лицу и выпадают из хвостика. Только недавно убрала нож в карман, но вновь его достаёт. Решение достаточно ответственное, но терпеть такую тяжёлую, пышную копну волос стало невыносимо сложно. Острым лезвием ножа она проходится по волосам, быстро и без раздумий, отрезая их по середине шеи. Теперь можно облегченно вздохнуть, как ей кажется, намного отсидеться около стены и возможно, начать искать место для ночлега или путь назад, но неподалёку слышутся голоса:       — Она выбежала к стене Марии! — слышится мужской голос. Эрсель слегка высовывается из-за стены, чтобы посмотреть, кто там. А около ворот уже стоят дежурные, которые их охраняют, а рядом и её преследователи. Знакомое лицо Форстер быстро замечает и показывая пальцем, прерывает рассказ дежурного. Кажется, про связи он не врал. Видимо, даже дежурные стен всё докладывают им.       — Вот же она! Продолжаем! - он тут же сдвигается с места и с новой силой, уже отдышавшись, бежит вслед за девушкой. Она же быстро соображает и тут же принимается убегать. Бежать по мокрой, от частых дождей, траве сложно, рыжая часто подскальзывается, чуть ли не падает, но находит силы держаться. Да и Флок за ней не поспевает, его бег также замедляет мокрая трава. Стоит Эрсель лишь краем глаза увидеть обрыв, а за ним, совсем не по далеку и лес гигантских деревьев, как она без раздумий, без какого-либо страха принимается спускаться по нему. Наклон у обрыва не выглядит особо безопасно, на вид почти девяноста градусов, но это её не пугает. Форстер же медлит, раздумывая над тем, спускаться ли или нет. Он лишь тяжело вздыхает, смотря вслед убегающей от неё девушке и прерывает тишину:       — Вот же чертовка, а мы ведь могли сотрудничать. Не знает, чего теряет, — на его лице нет самодовольной ухмылки, он наоборот огорчён. Пусть и было это давно, но какое-то тепло по отношению к ней в душе осталось. Легкое, почти не чувствуемое, но осталось. Он невольно делает пару выстрелов, но не прямо в девушку, которая так отчаяно пытается спуститься вниз, а куда-то в бок. Но стоит рыжей бестии лишь немного, не в силах идти прямо, отойти в правый бок, как в плечо прилетает пуля. По всему телу будто бы проходит сильнейший ток, когда пуля проходит около плеча, а на белой рубашке появляется багровое пятно. Она тут же оборачивается назад, ожидая получить ещё одну пулю в себя, но Флока уже не замечает. Теперь она одна. С одной стороны, её радует то, что побег прошёл не напрасно и смогла сбежать, а с другой, даже никто ей медицинскую помощь оказать не может. Бинты и многое другое для обработки ран на постоянной основе Эрсель не носит, не видит в этом нужды. Но понимает, что нужно найти хоть какой-то водоём, чтобы как-то обработать рану. Рубашку расстегивает, оголяя окровавленное плечо, а от неприятного чувства недовольно пищит, но не кричит, на это даже сил нет. Она слабо, еле дотрагиваясь проводит ладонью по ране. Совсем не глубокая, но болит уж очень сильно.       Несмотря на отсутствие сил, Эрсель времени терять не собирается. Тут же встаёт с травы и принимается оглядываться по сторонам, в поисках водоёма. На её радость, совсем неподалёку виднеется небольшой ручеёк. Обрабатывать раны речной водой не самое лучшее решение, она это прекрасно знает, но и терять много крови не хочет. Сняв с себя окровавленную рубашку, присаживается около ручейка и отрывает кусок ткани от своего «плаща». Несмотря на всю тяжёлую ситуацию, на её лице виднеется лёгкая ухмылка, а в глазах радость того, что спасти удалось. Ведь если бы она не нашла способ убежать, пыткам бы подверглась точно.       — А ведь понабралась то этого у Леви, хах… — ласково шепчет она, а после шипит, когда на кровоточащую рану попадает вода. Оторванный край своего плаща окунает в воду и обматывает им плечо. Эрсель тяжело дышит от раны, которая продолжает адско болеть, от сильной усталости по всему телу. Дыхание у неё сбитое. Она сидит на мокрой траве, на удивление радостным взглядом осматриваясь по сторонам. Она в мало знакомом для себя месте, здесь на неё запросто могут напасть какие-нибудь бандиты или дикие животные, но её сейчас это не волнует. В голове лишь радость от того, что удалось сбежать.       Девушка понимает, что оставаться здесь нельзя, да и без каких-либо сил она не сможет добраться до хоть какого-нибудь домика. Поэтому, пусть и со сложностью, но встаёт, придерживая плечо ладонью. Осматривается по сторонам — вблизи кроме леса совсем ничего нет, поэтому, это единственный вариант. Несмотря на всю усталость, уверенно шагает вперёд, пытаясь подбодрить себя хоть какими-нибудь словами или напевая песенки.       — Сейчас разведу как-нибудь костёр и на плащике посплю до утра. А там уж что-нибудь придумаю, — шепчет рыжая, пробираясь сквозь густую чащу огромных деревьев. Будучи раненной, придерживается за толстые стволы деревьев, которые своим размером немного пугают. Но это не мешает ей. Она уверено продолжает шагать вперёд, и стоит ей лишь на пару секунд остановиться, чтобы отдышаться, как в глубине леса видит яркий свет. Она здесь не одна, судя по всему. Кто-то развёл костёр. Ей лишь на секунду в голову заползает мысль о том, что возможно, это могут быть Йегеристы, но ноги сами, невольно начинают бежать к костру. Эрсель всё же верит в лучшее, что это кто-то другой, что ей помогут.       А вот Зое, занимаясь готовкой еды около костра, шаги неподалёку слышит. Сначала этому значения особого не придаёт, сваливая всё на большую тревожность из-за происходящего, пытается убедить себя в том, что ей кажется. Но стоит её тревогам лишь ненадолго стихнуть, как вновь начинают слышатся шаги, звуки ломанных веток под ногами. Ханджи резко поворачивается, когда на полянку, освещённую ярким пламенем костра, кто-то выбегает. И совсем не понять, кто же это. Голова прикрыта тканью, похожей на плащ, и свое лицо неизвестный не даёт осмотреть, стоя на коленях и стараясь отдышаться, смотрит вниз. Все ребята, что до этого были увлечены спором меж собой, тут же бросают взгляд за спину главнокомандующей, когда Фингер, в теле титана, подходит к незнакомке сзади.       Эрсель по началу никакого внимания на них не обращает. Стоя на коленях, пытается отдышаться, жадно глотая воздух. Кажется, она даже от Йегеристов так быстро не бежала, как сейчас, увидя этот костёр. Лишь когда видит огромную тень позади себя, сильно дёргается и от испуга падает на спину, открывая своё лицо. Тряпка, похожая на плащ, теперь полостью спала и лежит на траве под ней. Эрсель сначала издает лишь протяжный крик, увидев перед собой титана, а после замолкает, с гримасой ужаса и испуга смотря на огромное существо. Видеть титана так близко ей ещё никогда не приходилось.       На лице Зое появляется чистейшее удивление, а рот широко открывается, пока в мыслях смешивается куча вопросов. В незнакомке она узнаёт девушку и сначала, несколько секунд молчит, осматривая её, а после прерывает неловкое молчание:       — Она своя, Пик.       Капитан пусть и заинтересован тем, что же такое произошло, но найти в себе силы открыть глаза совсем не может. Лежит молча, внимательно вслушиваясь в разговор. А голова его словно раскалывается от сильнейшей боли, усталости и напряжённости всей ситуацией. Слушать споры солдат и без того напряжённой ситуации, не самое приятное, что могло бы быть. Леви вновь погружается в свои раздумья, что будет дальше, но из тяжелых мыслей его вытаскивает голос девушки. Родной и до боли знакомый. Аккерман не верит, что это она, думает, что ему кажется, но стоит лишь открыть глаз и немного подняться, видит свою ведьму, лежащую на траве. Взволнованная, вся дрожит от наступающего страха перед титаном-перевозчиком, взгляд её бегает в разные стороны, но никак не переводится на него. Леви пусть и трудно даже сидеть в таком состоянии, но опираясь на локти, он с огромным удивлением на лице наблюдает за происходящим.       «Вот же отродье, а волосы то отрезала» — задумывается он, изучая девушку взглядом. Столько её не видел, столько думал о ней всё это время… Пусть он и скучал по ней, но в голове возникает слишком много вопросов о том, что она здесь делает и что с ней будет теперь.       Магат незнакомку осматривает с недоверием, боясь, что та может им как-то помешать. Девушка же лишь со страхом и волнением отползает назад, подальше от титана, и в конце концов врезается в спину Ханджи, которая на это издает лишь удивлённо «ой».       — Не стоит бояться Пик, она тебе плохого не сделает, — ладонь шатенки после этой фразы тянется к рыжей макушке, а после она немного треплет и без того запутанные волосы, — Ты лучше скажи, есть будешь, м?       Несмотря на серьёзность всей ситуации, на лице Зое появляется добрая улыбка, пусть и дрожит её нижняя губа. Она всеми силами пытается отвлечься от тревог и девушку сажает по нормальному, рядом с собой. Не дожидается ответа, понимает, что что-то серьёзное по видимому случилось, и той нужно хоть как-то согреться, поэтому в тарелку рагу и накладывает, а после протягивает.       — Спасибо, госпожа Ханджи, — неуверено, совсем тихо, отвечает ей рыжая и садится ближе, всё равно немного побаиваясь новых лиц. И в большей части не титана, а Магата, который, таким напряжением на неё смотрит. Тяжёлый взгляд его замечает Зое и удивлённо вскинув брови, спрашивает:       — Чего ж так смотрите на неё? Она наша, ничего плохого не сделает. Только меня саму интересует, что она здесь делает. Не поделишься, Эрсель?       Девушка тяжело вздыхает, прежде чем начать свой достаточно короткий рассказ. Ладони её дрожат и кажется, вот-вот уронят тарелку с едой от неприятных, тревожных воспоминаний. Даже горячая еда не согревает. На протяжении всего рассказа взгляд её притуплен в землю, она не смотрит на своих собеседников, которые время от времени задают вопросы. Боится.       — Но вслед за собой Йегеристов не привела, честное слово! Флок пару пуль из пистолета выпустил и ушёл, а я одна осталась. Кстати говоря о пулях… Одна в плечо попала. Не найдётся ли то, чем можно обработать? — Эрсель стыдливо поднимает взгляд на Зое, которая с огромным удивлением слушает про всё произошедшее. Шатенка быстро свой взгляд переводит на окровавленное плечо девушки. Не успевает и встать с земли, как безсознательное тело раненой падает на неё. Потеря сознания от большой потери крови. Как никак, времени с её ранения прошло достаточно много, и крови пролилось тоже большое количество.       Разум Эрсель словно затуманен, а после она и вовсе перестает думать, падая на Ханджи, и последнее, что видит перед собой, это костёр. Зое же хоть что-то в медецине, да знает. Сделав всё по выученной инструкции, аккуратно укладывает девушку на спину, чуть подняв её ноги и выжимает из неё холодную воду из мокрой тряпки.       — Черт побери этих Йегеристов, — хмурясь, ворчит женщина, пытаюсь выжать из тряпки как можно больше воды. Пусть с Эрсель она все эти года общалась не так уж и часто, но девушка иногда помогала ей с какой-то работой, в целом относилась хорошо. И видеть то, как раненая она, теперь лежит без сознания, не самое приятное зрелище для Зое. У неё и без того умерло достаточно коллег, и терять ещё одну она совсем не желает. Аккуратно бьёт по пухлым щекам, стараясь как можно быстрее привести её в чувства.       — Чего там произошло? — слышится серьёзный голос Аккермана. Ворчанием подруги он взволнован, а голос любимой ведьмы давно не слышен. Он с трудом открывает глаз, смотря на всё происходящее и первая мысль, что приходит в его голову — «умерла…» Умерла, также, как и все его близкие люди. И он вновь беспомощен, не может ничего поделать. Лишь от одной этой мысли по телу словно проходит ток, а зрачки сужаются от нахлынувшего страха. Зое не молчит, даёт ответ быстро и уверенно, продолжая протирать лоб девушки мокрой тряпкой.       — Без сознания, потеряла много крови.       Стоит Эрсель лишь начать приходить в себя от резких касаний холодной тряпкой, первым, что она слышит, становится родной голос Аккермана. Она дёргается, вырываясь из под Зое и осматривается по сторонам. До этого и не смотрела в тот плохо освещаемый угол, где оказывается, всё это время лежал он, на наклонненной повозке. А сейчас даже не верит своим глазам, смотря на него. Весь в бинтах, раненный, взгляд у него до безумия уставший, но живой. Эрсель и поверить в это не может, пристально, с огромным удивлением смотря на него. Лишь от касания Ханджи она осознаёт, что это ей не кажется. И вправду жив, и зря она всё это время мучалась, стараясь принять факт смерти такого любимого, родного человека.       — Живой ведь… — шепчет она, с заботой и любовью во взгляде, осматривая капитана. Желает поскорее встать с мокрой травы, подбежать, обнять так крепко, как никогда не обнимала и не отпускать. Леви смотрит на неё в ответ, но не улыбается. Не находит силы даже для этого. Но лишь в его взгляде она видит радость и теплоту, огромную нежность. На её лице появляется мягкая улыбка, но от долгих переглядок с любимым её отрывает голос Зое и её рука на хрупком плече:       — А ну обратно ложись, сейчас рану обрабатывать буду, — Ханджи, не дожидаясь её действий, сама укладывает девушку на траву, подложив под голову свой плащ. Расстегивает пуговицы её белой рубашки и аккуратно снимает, боясь повредить что-то ещё. Рыжая и без того выглядит хрупко, будто бы сломается от самого нежнейшего прикосновения. Но девушке сейчас вовсе не до этого. Она не обращает внимания на боль в плече, на то, как щиплет кожу вода. Лишь с нежностью и скукой смотрит на Аккермана, не в силах отвести взгляд. Он рядом. Рядом и жив. И это для неё самое главное. Леви не стесняясь лишних глаз смотрит на неё в ответ, также пристально, также не в силах отвести взгляд в сторону. Наконец-то вновь может увидеть её миловидное личико, такие радостные глаза и заботливый взгляд. А когда пухлые губы расплываются в родной улыбке, капитана словно током бьёт по всему телу. Уже столько не видел этой ласковой улыбки, что взгляд устремлён лишь на неё. Из успокаивающих мыслей о том, что она рядом, его выводит тихое хихиканье и ехидное выражение лица девушки. Немного смущена столь пристальным взглядом Аккермана.       — Ну вот и всё. Не туго затянула? — интересуется Ханджи, закончив перевязку раны. Эрсель пусть и не сразу, но всё же тихонько даёт ответ:       — Всё в порядке. Спасибо большое, госпожа Ханджи. Самой бы мне было бы не очень удобно перевязывать плечо.       — Обращайся. Я думаю, что лучше всего тебе пойти с нами. Пусть в бою и не пригодишься, но обработать раны сможешь.       Ханджи пусть и понимает всю опасность этого дела, но специалиста по медицинскому делу среди них нет и рыжая хоть как-то, да пригодится. Вновь отпускать её в город, подставлять под шанс повторного нападения Йегеристов, желания особого нет.       Эрсель пусть и удивлена такому, но всё же послушно кивает. Надеется на то, что хоть как-то сможет помочь. Да и близких людей, а так же солдат, знакомых с ней ещё давно, около этого костра сидит достаточно. Оставлять их не хочется. Как бы это не было опасно, она желает хоть как-то помочь им. Когда после долгого молчания между солдатами начинают слышаться разговоры, девушка из их круга медленно выходит, не желая участвовать в напряжённых разговорах. Не для неё всё это. Она присаживается на землю рядом с лежащим на деревянных дощечках Аккерманом, и сложив руки на коленях, смотрит на него. Пусть некоторые из солдат краем глаза и замечают её уход, но внимания на это не обращает. Не до этого сейчас.       Между парой полное молчание. Эрсель напрягать мужчину не желает, знает и осознаёт, какое плохое сейчас состояние и то, что отдых нужен. Молчит, но ладонь его берет в свою. Вытаскивает руку из-под одеяла и со страхом смотрит. Пальцев двух нет, рука перебинтована. У неё это вызывает тяжелый вздох. Она аккуратно и нежно, будто бы боясь, что сломает ещё что-то, проводит по забинтованным окончанием пальцев. Леви лишь смотрит на неё, ни звука не издаёт. Во взгляде его виднеется огорчение, кажется, какой-то стыд. Аккерману будто бы стыдно, будто бы он боится, что теперь, единственное что она чувствует к нему — отвращение, а никакую не любовь. Эрсель огорчение в его взгляде замечает. Вторая её ладонь тянется и вскоре ласково, с материнской заботой проводит по забинтованному лицу, смотря в любимую глубину голубых глаз. Стали словно более тусклыми, чем раньше, а взгляд ещё более уставшим. К щеке его она не тянется, лишь с лаской гладит по левому лицу, а после по затылку.       — Даже если у тебя не будет всех пальцев, да даже, будь ты инвалидом, я тебя буду безумно сильно любить всегда, Леви. Я полюбила тебя не за внешность, а за твою душу. И до сих пор люблю, слышишь? — нежно шепчет она, с теплотой изучая лицо Аккермана. Он на её слова еле заметно кивает головой и глаз прикрывает. Эрсель кажется, что это всё, больше он ничего и не сделает, но удивлённый вздох выходит из её губ, когда мощная, чуть побольше её, ладонь, крепко сжимает её хрупкую, маленькую. Большой палец нежно проходится по тыльной стороне её нежной ладошки, заставляя улыбку на лице вновь появится. Столько нежных, ласковых слов хочется сказать, столько прикосновений сделать, так крепко обнять и с такой тепловой целоваться, с какой не делали этого никогда. Аккермана её слова всегда с первого раза успокаивали и продолжают успокаивать. Её тихий, ласковый голосок, будто бы мурчание кошки. Этот добрый взгляд и то, с какой теплотой она говорила эти успокаивающие слова о любви. Лишь это даёт позабыть о всех тревогах, о своих ранах и о том, где они сейчас.       Облокотившись на край сооружения, на котором лежит Аккерман, Эрсель лишь на несколько секунд погружается в сон, всё также держа его за руку. Вот только её спокойное времяпрепровождение прерывают звуки ударов. Смачные и громкие. Она тут же поднимает голову и встаёт с колен. Да и сон мужчины звуки ударов прерывают. С Леви они не долго переглядываются, не понимая, что происходит, но потом переводят взгляд на источник звука. Эрсель тут же, пусть и не желая этого делать, отпускает ладонь мужчины и уверенно шагает к лежащей на земле девочке.       Габи лежит без сил, жадно глотая воздух. Удар Кирштейна пришёлся прямо по животу, да и не слабый был. Пусть драку она и разняла, но напряжённое молчание между всеми наступило. От мучительных стонов боли Браун, прерывает незнакомый голос:       — Тебя ударили? Можешь показать, куда? — голос её взволнован, когда она, с напряжением и тревогой во взгляде, осматривает девочку помладше. Совсем маленькая ещё. Эрсель и подумать в этот момент не может, что такое с ней сотворил её близкий знакомый. Не имея особых сил как-то двигаться, Габи всё равно медленно показывает на живот, совсем не понимая, что от неё хотят. Несколько секунд она смотрит в недоумении на девушку, которая, приложив к губам указательный палец, раздумывает. Из ступора девочка в миг выходит, когда Эрсель без особых усилий берёт её на руки. Пусть и слаба, но взять ребёнка на руки достаточно просто. Приносит её к повозке и усаживает на край, а сама принимается рыться в одном из ящиков, в поисках нужных препаратов. Конечно же, специальных мазей, как в кабинете у неё на работе там нет, но хотя бы что-то она находит.        Девушка с детьми неплохо ладит, но почему-то Браун вызывает у неё непонятные напряжение. Создаётся ощущение, что когда-то она её видела. Доставая нужные препараты из ящика, рыжая параллельно смотрит на девочку, а в один миг к ней приходит осознание. Она же именно та, что убила Сашу. От друзей наслышана описания девчонки. От осознания личности ребенка, её на несколько секунд бросает в дрожь. С гримасой ужаса и одновременного удивления глазеет на неё, не желая принимать факт того, что это сделал настолько миловидный ребёнок, который сейчас сам ранен. Но Эрсель не злопамятна и ничего плохого делать, и без того пострадавшей Габи, не собирается. Несмотря на свой страх перед девочкой, принимается смотреть побои от следа армейского сапога, и обрабатывать места, откуда течёт кровь. Страх и нежелание принимать это смешиваются в её душе сейчас, но она знает, что помочь должна, чтобы эта девочка не сделала.       — Скажи… И кто тебя так? — пытаясь хоть как-то вывести себя из мыслей, интересуется рыжая, заботливо намазывая больное место мазью.       Габи по началу лишь бросает на неё неуверенный взгляд, а после, тихонько называет имя Кирштейна. От этого у рыжей аж мурашки по коже идут. Причины удара друга она не знает, но явно огорчена этим. Из её уст слышится лишь тяжёлый вздох, когда она начинает закрывать все баночки и тюбики и убирать их обратно в ящик.       — Всё готово. Если ещё что-то будет болеть, говори. Что-нибудь да придумаю, — несмотря на огорчённость всей ситуацией, Эрсель мягко улыбается девочке. Без какой-либо злости и ненависти к ней. Ребёнок ещё, как никак. Прекрасно понимает, что детям, живущим в Марли, внушали всё это время — по рассказам капитана наслышана. Габи лишь неуверено кивает, и тихонько поблагодарив девушку за помощь, уходит вслед за другом. Судя по всему, все уже расходятся спать. Ночь поздняя, да и выбираться им из лесной чащи очень рано. Завидев, что все спать ложатся, Эрсель возвращается к капитану. С делами наконец-то закончено, она может облегченно вздохнуть и крепко взять его за руку, засыпая рядышком. Наконец-то они могут хоть немного поговорить, оставшись почти наедине. Остальные расходятся чуть поодаль, рядом с костром остаётся лишь Ханджи. — Когда же все это закончится... — она прижимает крепкую мужскую ладонь к своей щеке, кажется, вот-вот заплачет от радости, что вновь рядом, что он жив, но держится, чтобы шуму не навести. — Выполню обещание, вразумим Эрена и дело с концом, — без колебаний шепчет Аккерман. Такую ласку в голосе, как сейчас, слышит лишь она. Такую любовь в его взгляде ощущает на себе лишь его рыжая ведьма, и никто более. Он сам проводит ладонью по пухлой щеке, большим пальцем вытирая горькую слезу, которая всё же потекла по щеке, заставляя её становится мокрой.       — Скажи, с ребёнком ведь не всё в порядке? — Леви ещё изначально догадывался, что добром беременность столь тревожной девушки не кончится, но сказать не решался. Расстраивать в тот раз и заставлять своими словами её счастливую улыбку на лице превратиться в огорчённую гримасу вовсе не желал. Когда из её губ выходит лишь одно тихое слово — выкидыш, он лишь спокойно кивает. Эрсель кажется, что больше ничего капитан ей и не скажет, и только она стыдливо отводит взгляд в землю, боясь того, что теперь он недоволен этим, как вновь слышится родной голос:       — Мы через всё это пройдём. Ты в этом не виновата, ведьма. Всё ещё будет.       — Я безумно рада, что полюбила именно тебя, Леви, — на лице её появляется нежная улыбка от успокаивающих слов Леви, которые он говорит столь спокойным, низким голосом, словно мурчит. Закончив короткий монолог, с нежной улыбкой на лице, рыжая оставляет короткий, но полный чувств поцелуй на его лбу. Хочется полностью расцеловать это родное личико, руки, и всё тело, и позабыть обо всём... Она продолжает искренне верить, что когда-то точно сможет это сделать.       — Я не меньше этому рад. Уже стоит ложится спать, подъём у нас ранний. И… Ты уверена, что желаешь учавствовать в этом с нами?       — Полностью уверена, Леви. Я пройду через все оставшиеся трудности с тобой и это не обсуждается. И не нужно со мной спорить.       — Ты чертова нахалка, Эрсель.       Когда капитан по особенному ласково и тепло называет её имя, лицо девушки покрывается сильным румянцем. Так давно она не слышала именно из его губ своего имени. Слышать это от него по особенному приятно.       — У тебя научилась, — довольно улыбается она и заворожено смотрит прямо ему в глаза. Пусть её веки уже кажутся тяжелыми и вот-вот закроются от усталости, но отводить взгляда не желает.       — Сладких тебе снов, — с любовью в голосе продолжает свой монолог Эрсель, а после кладёт свою голову на край деревянного построения, сидя на пеньке. Спать сидя не самый лучший вариант, но по крайней мере, сейчас ей удобно. Да и отпускать ладонь Аккермана совсем не желает. Леви удивлённо хмыкает, когда она, сложив руки под головой, прикрывает глаза, кажется, вот-вот что-то скажет, но его прерывает уверенный тон девушки:       — Не-а, Леви. Мне так удобно и сегодня я сплю здесь.       — Всё такая же упёртая. О других заботишься, а о себе и не думаешь, — ворчит капитан, прежде чем одну руку положить на её кудрявую макушку, а второй взять её ладонь в свою и крепко, но не сильно, сжать. Прижимает её голову к своей груди, так близко, как только может. Пусть положение для объятия крайне неудобное, но хоть какой-то тактильный контакт, по которому очень заскучал, он пытается наладить. А Эрсель в это время уже сны видит, параллельно слыша сердцебиение любимого капитана...