Звезда тёмного неба

      Разум Аккермана был как будто бы в тумане. Он не мог говорить, не мог двигаться и открыть глаза. Только думать. Только осознавать, что даже столь мощный удар громового копья не убил его — что он жив, несмотря на своё состояние. Лицо его покрыто кровоточащими ранами и мокрое от речной воды. Он не мог открыть глаза, посмотреть на свою руку, чтобы понять, почему не чувствует нескольких пальцев. Боли уже не было, лишь немного щипало. Придя в сознание, но не в силах что либо говорить, он задумывается о своей рыжей ведьме. Что теперь с ней будет дальше? Пройдёт ли беременность спокойно? В последнем он не был уверен. Столько лет с ней знаком, и прекрасно знает, как она тревожится из-за мелочей. Понимает, что это самый не нужный момент для беременности, что это должно произойти потом. Леви осознаёт что-то неладное. Он не знает, как будет бороться дальше, что ему теперь делать. Лишь тяжело выдыхает воздух, пока Зое несет его. Раненного, с ужасно глубокими ранами, не в силах и двинуться. Кровь с него так и льётся. Он ничего не желает сейчас, кроме как оказаться рядом со своей Эрсель. Вновь почувствовать себя уязвимым лишь рядом с ней, вновь почувствовать её ласковые касания, словно материнские. Прежде чем он расслабит напряжённое лицо, вспоминает улыбку своей ведьмы и забыть её не может.       Безусловно, капитан силён, но он такой же человек как и все. Он так же устаёт и иногда становится обездвижен. Вот и сейчас, когда Зое укладывает его на землю и принимается обрабатывать раны, он облегченно выдыхает. Это единственное, что сейчас может сделать Аккерман. Двигаться нет сил. Он прекрасно слышит все рассуждения Ханджи, её тревожный голос и предложение остаться. Слышит каждый её вздох и треск костра. Ему важны слова подруги, но тревоги из головы не уходят… Леви пусть сейчас и не стоит думать об этом, но страх в его душе, что потом он — такой инвалид, не будет ей нужен, пугала. Капитан никогда не волновался по поводу своих шрамов и ранений, ему было плевать. Но он представляет лицо своей возлюбленной, когда та увидит его… Таким… Он впервые не хотел быть отвергнутым.       И без того недолгий разговор с Ханджи пролетел слишком быстро. Совсем скоро перед ним стоял Магат, направив пистолет на них. Капитан понимает, что ничего сделать не может, и если тот стрельнет — он умрёт. По телу проходит легкий холодок, когда он задумывается о том, что будет с рыжей бестией, если он умрет. Невольно хмурит брови, потупив взгляд в сырую, от частях дождей, землю.       Долгое время вместе с новыми товарищами из Марли, обсуждают план будущих действий. Леви суть разговора не теряет, внимательно слушает и думает о всех предложениях, совсем редко дополняя разговор короткими фразами. За разговорами Зое решает хоть как-то согреться и вновь зажигает потухший костёр.

***

      У кого-то зажигается костёр, а у кого-то сигарета. И далеко не у Ильзы. Стоя на балконе родительского поместья, и облокотившись на локти, Эрсель подносит сигарету к губам и затягивается. Дым от сигареты разносится вверх на несколько сантиметров, а потом рассыплется в воздухе. Теперь в пепельнице её отца лежат не только окурки от его толстых сигар, но и от её. Тонкие, со вкусом вишни. Дорогие, падла, но девушка теперь по другому не может. Попробовав один раз, на днях, у своей подруги, смогла легко выдохнуть и хотябы недолго успокоится. Вечером выпросила у подруги ещё одну, и ещё… Непривычно чувствовать от себя такой резкий запах, но Эрсель привыкает. Она знает, как вредно курение, но по другому сейчас не может. По крайней мере, травиться наркотиками не собирается.        В Элдии поздний вечер, почти ночь. Девушка стоит в одной пижаме, пусть на балконе и прохладно от дождей, которые в последнее время уж слишком часто идут здесь, а тучам не видно и края. Она стоит, пока её рыжие волосы колышет ветер. Длинные, кудрявые пряди заплетены в небрежный хвостик крабиком сзади. Состояние её ухудшилось в разы, настигла бессоница от волнений. Ранее радостные глазки стали будто бы пустыми, огорченными, а под ними образовались небольшие круги от недосыпа. Девушка почти не ест, а если и ест, то заставляет себя. Аппетит пропал.        Ситуация ухудшилась. Боясь, что ней и подругой может что-то случиться из-за Йегеристов, которые так и норовят набрать побольше людей к себе, обе взяли отпуск. Оставаться в корпусе страшно, да и из-за всей этой суеты с отцом и братом, девушка уже давно не виделась.       Ильза же, чей дом находился ранее рядом с корпусом, на какое-то время переехала с матерью также в Орвуд, не желая оставаться в достаточно опасной зоне. Да и теперь она поближе к подруге, чье состояние из-за недавнего выкидыша ухудшается с каждым днем. Пусть по Элдии и пошли слухи, что капитан-то жив — иначе зачем главнокомандующая Зое забрала его, убежав от Йегеристов — но Эрсель потеряла какую либо веру в то, что это может быть правдой. Несмотря на это, она каждый день думает о нём, выполняя рутинные мелочи:       «А вот Леви бы сказал, что не так чай завариваю.»       «А вот капитан бы разозлился, узнав, что я курить начала.»       Лишь эти мысли вызывают у неё хотя бы лёгкую, еле заметную улыбку в последние дни. Её совершенно не волновала политическая ситуация сейчас, не волнуют Йегеристы и решение того, на какой стороне остаться. Её всё это не интересует. Сейчас совсем не до этого.       В поздний вечер тишину на балконе прерывает скрип двери, вслед за дочерью, туда заходит и отец, так-же уже готовя сигарету и зажигалку. Он достаёт пачку толстых сигар из кармана штанов, поджигает одну из них и делает глубокую затяжку. Вскоре дым выходит и девушка начинает кашлять от него.       — Папа, от них ужасно мерзкий дым…       — Меня тоже аромат твоих сигарет не особо устраивает, милая. Это вредно, а ты ещё молодая, не стоит увлекаться, - мужчина знает, какого её дочери сейчас. Сам давным-давно потерял близкого человека, но до сих пор, словно это случилось вчера, помнит это чувство. Опустошение и страх перед будущим, какие-либо силы отсутствуют даже для того, что-бы встать с кровати, а депрессивное состояние нарастает с каждым днём. Вот и в дочери он видит себя в прошлом. Тяжело вздыхает и прижимает её к себе, желая хоть как-то утешить.       — Пап, я по нему скучаю… Я больше так не могу, мне без него плохо, - Эрсель обнимает отца в ответ, говорит еле разборчиво, прижимаясь к родному плечу. Она не плакала последние несколько дней, ничего не чувствовала и не говорила, а сейчас, будто бы нахлынуло всё новой волной… Она вот-вот заплачет, но держится. Мужчина аккуратно поднимает её личико, чтобы она посмотрела на него и ласковым голосом даёт ответ:       — Поплачь, если так желаешь этого. Ты не должна держать всё в себе. Я приму твои слезы, милая.       — Я так хочу верить, что он жив, но уже нет никакой надежды… Чем мы всё это заслужили, скажи? - пока её нижняя губа немного дрожит, а из глаз льются слёзы горя, она тихо хныкает, не в силах без заиканий говорить. Она в полном отчаянии.       Вопрос дочери ставит мужчину в ступор. Потупив взгляд в пол балкона, он тяжело вздыхает, пытаясь найти ответ. Какого бы возраста не была его дочь, он всегда старается не расстраивать и находить ответы на её вопросы.       — Наверное тем, что родились в этом гнилом мире. Никто не заслуживает ничего подобного в своей жизни, но есть люди, из-за которых это случается. Поплачь же, милая моя, не бойся. Я рядом с тобой.       Одна его рука тянется к рыжей макушке девушки и аккуратно гладит. Медленно и ласково, желая хоть как-то успокоить. Несколько минут прошли в полном молчании. Слышны лишь всхлипы девушки, которая так яростно старается прекратить плакать, но слёзы так и льются из её опухших глаз. В конце концов, она немного успокаивается и тихонько прерывает молчание:       — Спасибо тебе, пап… Мне очень повезло, что моим отцом стал именно ты. — А мне повезло, что моя дочь именно ты. Ты самая прекрасная, слышишь? Эрсель послушно кивает, услышав столь приятную фразу, а потом переводит тему. Понимает, что сказать об этом уже давно стоило.       — Пап, знаешь… Я тут задумалась. Скоро ведь всё это закончится, и проживать в корпусе возможности не будет. Да и взрослая я уже, у тебя на шее висеть не хочу. На днях, когда в столицу ездила, договорилась встретиться завтра с человеком, который готов продать мне свой дом, — её тон немного неувереный, голос тихий. Несмотря на страх, что отец может отреагировать как-то не так, в ответ он с ухмылкой на лице отвечает:       — И ты правильно поступаешь. Я полностью принимаю твоё желание, пусть и буду скучать, если ты переедешь. Может, стоит помочь с деньгами?       — Ох… Сказать честно, мне немного стыдно у тебя просить, но наверное. С покупкой мебели нужно будет помочь… К сожалению, моих накоплений не так много, чтобы полностью обустроить дом.       Девушка стыдливо притупляет взгляд в пол. Просить деньги у отца ей совсем не хочется, но понимает, что нужно. Брюнет же на её слова лишь спокойно отвечает «хорошо».       — Спасибо тебе большое, папа. Ты лучший, — пусть она и очень рада, но улыбаться нет сил. Лишь тянется к щеке отца и целует. Мужчина сначала ласково улыбается, а после продолжает разговор:       — Пока ужинал, увидел, что нам письмо занесли. Забрал, там написано было, что это тебе. Прочтёшь сейчас? Оно в моём кабинете.       Пусть Юджин, отец её, и сам немного теряет веру в то, что капитан жив, но искренне надеется, что это от него. Видеть страдания дочери для него невыносимо. На лице девушки впервые за долгое время появляется хоть какая-то улыбка. Кажется, в её душе тоже зарождается надежда на лучшее и она тут же выходит с балкона, потянув за собой отца. Эрсель надеялась на самое лучшее, пока мужчина с улыбкой на лице смотрит на её лицо, на котором так и виднелось предвкушение. Но не тут-то было… Все надежды девушки в миг исчезают, когда она читает строчку с отправителем.       Йегеристы. Она не понимает, что им от неё нужно. Эрсель, дабы обеспечить себе безопасность хотябы на недельку, взяла отпуск и полностью свободна от работы в это время. Её брови медленно сводятся к переносице, а ладони крепко сжимают письмо, когда она, стоя перед отцом, уверено читает вслух:       — Дорогая госпожа Рихтер, от нас не стоит прятаться. Связи у нас есть и мы прекрасно понимаем причину вашего отпуска. Вы, наверняка, прекрасно знаете наши идеи и желания, наши планы, и надеемся, что понимаете их. К сожалению, не все желают вступать к нам, а некоторые Йегеристы бывают тяжело ранены по разным причинам. И как врача разведки, мы просим вас примкнуть в нам. В замен же будем готовы обеспечить вам спокойную жизнь после выполнения нашего плана.       Мужчина с напряжённым выражением лица смотрит на дочь. План Йегеристов он искренне не оценивает, будучи очень ранимым и добродушным человеком, считает, что убивать — совсем не правильно. Он хмурится, сложив руки на столе перед собой и наблюдает за выражением лица рыжей.       Эрсель же ещё несколько раз быстро проходится по строкам письма и с положением отца полностью согласна. Никаких смертей она не желает. Она тяжко выдыхает, чтобы успокоиться и не вести себя, словно бешенное животное при отце. Несмотря на то, что выражание её лица теперь полностью спокойно, от нахлынувшего волнения сердце бьётся так бешено, как никогда не билось. Без каких либо эмоций она разрывает бумагу на несколько кусочков и выкидает в урну под отцовским столом. Прикрыв глаза от усталости, и прикладывая ладонь к дурной голове, девушка прерывает молчание:       — К чёрту этих Йегеристов, пап. Вот пусть сначала скажут, что с капитаном, а уж потом я с ними и поговорю. Нужно мне больно вступать к ним, мерзость.       Мужчина облегченно вздыхает, услышав отрицательный ответ от дочери. Прекрасно знает, как опасно сейчас вмешиваться в политическую ситуацию и потерять ещё и дочку не желает. Он трет переносицу и тихо отвечает:       — Вот и правильно. У тебя и так работа хорошая, платят достаточно. Если они будут заставлять тебя, я уже сам приеду и всё решу, хорошо, милая?       Отец её всегда старался заступиться, сделать всё самое лучшее, сделать так, что-бы её не обижали. Пусть сейчас его дочь уже и взрослая, давно за двадцать, но подвергать её опасности не собирается. Юджин мужчина честный и о том, что и сам всё решить может, не врёт.       — Спасибо тебе большое, пап. Я надеюсь, что до этого не дойдёт. Но пожалуйста, будь аккуратен, — она подходит к нему и крепко обнимает, прижимаясь к родному плечу. Разочарование в отправителе письма и страх того, что с её семьёй может произойти, всё это заставляет волнение нахлынуть новой волной. Решая хоть немного отвлечься от тревог, Эрсель на какое-то время остаётся у отца в кабинете. Болтает с ним о разном, в основном о прошлом и будущем. О том, как весело они проводили деньки, когда она была ещё совсем маленькой, о смешных ситуациях и различных поездках по работе, на которые мужчина частенько раньше брал свою дочь. В нужный момент могла помолчать, но и приключения на зад искать любила. Юджин был и остаётся отцом, который все детские шалости не воспринимает в серьёз, а лишь улыбается и сам посмеивается. Говорят и о том, что теперь будет с Элдией. Строят свои предположения о том, как будут жить элдийцы, если план Йегеристов будет исполнен. Много чего обсуждают, сидя за столом и глотая горячий чай из сервиза. Их разговор прерывает стук в дверь и тихий, сонный голосок:       — Эрсель, посидишь со мной недолго? — заглянув в кабинет отца, спрашивает Франц. Он не признается, что заснуть без сестры у него совсем не получается. Хочет провести с ней побольше времени, зная, что она скоро вновь уедет на работу. Эрсель бросает взгляд на отца, а тот, ласково улыбаясь, положительно кивает. Она и так проводит мало времени с братом, а сегодня опять весь вечер просидела в кабинете отца.       Вскоре она уходит в спальню брата в след за ним. За эти четыре года сильно повзрослел, совсем скоро уже исполнится шестнадцать лет. Она ложится рядом с ним на кровать, положив руки под голову для удобства и начинает разговор:       — Что-то случилось, Франц? Ты выглядишь огорчённым.       Мальчик немного стесняется говорить и своей небольшой обиде. Прежде чем начать, стыдливо отводит взгляд в сторону.       — Есть такое… Я по тебе очень соскучился, а ты вновь проводишь время лишь с отцом. Скажи, тебе со мной стало неинтересно?       Эрсель тяжело вздыхает, услышав огорчённый монолог брата. Сама понимает свой косяк, да и вину чувствует… Как-никак, отпуск не долгий и она должна провести его с обоими родными. Она крепко обнимает мальчика и треплет его по кудрявым, чёрным волосам.       — Франц, милый, мне с тобой всегда очень интересно. Ты прав, я совсем забыла про то, что должна уделять вам обоим одинаковое количество времени, извини меня за это. Ты, наверное, слышал про эту ситуацию в Элдии, да?       Пока Франц неуверенно кивает и в ответ обнимает свою сестру, по которой так скучал, она продолжает гладить его по голове, слабо улыбаясь.       — Меня звали на работу к Йегеристам, а папа это письмо с почтового ящика взял, - Эрсель говорит уверенно, не желая врать. В их семье всегда говорили и продолжают говорить фразу, не пытаясь утаить что-то друг от друга. За исключением некоторых случаев…Мальчик недовольно хмурится, подняв голову и смотря на взволнованное личико девушки, что так отчаянно пытается держать улыбку на лице.       — А ты им что?       — Хах, а я письмо порвала. Не хочу ни к каким Йегеристам вступать. Мало ли что случится… Надеюсь, что и Ильза тоже не станет.       Мальчик лишь мягко улыбается, услышав отрицательный ответ. Как и отец, отпускать её на подобную работу не желает. Он чуть поднимается и целует её в щечку, нежно и быстро.       — Эй, а у тебя то голос уже начал ломаться. Может уже и есть кто-нибудь, хи-хи? - на этот раз Эрсель, закончив монолог, не натягивает на себя улыбку, а улыбается искренне, пусть и по хитрому. Мальчик на её фразу лишь недовольно фыркает, но потом всё же отвечает:       — Ну есть, и что? — он тут же прикрывает глаза и отворачивается. Шутку сестры воспринял всерьёз, как и всегда. Девушка широко открывает глазки и хлопает ими, услышав положительный ответ. Представить своего брата с кем-то достаточно сложно, но она всё же неуверено даёт ответ:       — Неожиданно… И кто же она, а? Ей уж очень повезло с тобой! Хм… Я когда приехала, у нас из поместья какая-то девочка выходила. Не твоя, случайно?       На лице мальчика появляется лёгкий румянец, когда сестра начинает свой «допрос». Несмотря на свою смущённость данной темы, он неуверенно продолжает.       — Светленькая такая? И с волосами короткими?       — Именно! У неё ещё такие прелестные бантики в волосах… Она выглядела… Хм, достаточно хорошей?       — Одобряешь её что-ли? — после этого вопроса из губ брюнета слышится тихая усмешка, а на лице, вместо гримасы смущения, появляется хитрая улыбка.       — Ну-ну, я ещё подумаю над этим, — она наиграно цокает и закатывает глаза. Франц, уж очень сильно стесняясь говорить о своей личной жизни, вновь подняв голову, спрашивает у сестры:       — А что с капитаном, Эрсель? — в голосе его слышится неуверенность, сам побаивается, что что-то с ним не так. Пусть капитан и приезжал к ним редко за эти года, пусть и не особо общался с младшим, кажется, боясь что-то сделать не так, но Францу всё равно он пришёлся по душе. Выбор сестры он полностью уважает.       Неожиданный вопрос застаёт девушку врасплох. А правда ведь, что с капитаном… Она сама не знает, но и расстраивать брата возможной смертью не хочет. Она сама не контролирует то, что говорит, и невольно отвечает:       — Он жив, просто сейчас уехал по работе.       От своего же ответа её бросает в дрожь. Неужели, до сих пор верит в лучшее? Она уже который день словно между двух огней, не понимает, стоит ли смириться с его смертью или верить в лучшее дальше…        Выходя из комнаты Франца после часа, проведенного вместе, Эрсель знает, чем займётся теперь. Волнение пусть и нарастает в её душе с каждой секундой, но она полностью уверена, что сделать это стоит. Придя в свою комнату, сразу же садится за стол, не желая медлить. Вскоре она уже пишет яростный ответ тем, кто так разозлил её своим письмом этим вечером. Сквозь зубы она иногда шепчет что-то неясное, но точно слова недовольства. Рука её кажется вот-вот сломает деревянное перо, настолько крепко она его сжимает. Совсем скоро, письмо с яростным отказом уже лежит в конверте, а девушка, облегчено вздыхая, ложится на кровать. Она полностью уверена в том, что сделала всё правильно и ей не терпится отнести это письмо на почту. Пусть время уже и позднее, но лечь спать не хочется. Да и знает, что заснуть не сможет. Бессоница в последние дни мучает, не давая спать по привычному режиму. Кажется, Эрсель начала понимать, какого всё это время приходилось её капитану. Лишь от мысли о нём, она тяжко вздыхает, но после берёт плюшевую мышку в ладони. Сколько бы лет не прошло, она всегда её берет с собой, оставаясь на ночь дома.       — Он точно жив, я уверена. Он у меня сильный, справится со всем.       На её личике от слов, которыми она сама себя убеждает, появляется мягкая улыбка, а в мыслях начинают всплывать приятные моменты, проведенные с любимым человеком. На душе становится как-то спокойнее от воспоминаний о нём… От воспоминаний о его прикосновениях, о его нежности в голосе и во взгляде, которую он никому не показывал, кроме неё. Осознавать, что столь угрюмый и суровый капитан был так нежен и покорен лишь с ней, было и продолжает быть невыносимо приятным, на душе становится тепло от осознания того, что его недоверие ей удалось разрушить, что не зря она не побоялась его грубости и продолжила свои попытки общения. И лишь с такими, тёплыми и прелестными мыслями, лишь с образом Аккермана перед глазами, она медленно погружается в сон, с лёгкой, еле заметной улыбкой на лице.

***

       Непонятному волнению Эрсель, когда она продвигается к нужному зданию в Каранесе, нет предела. Несмотря на хорошую погоду, отлично проведенное утро, и вернувшуюся веру в то, что капитан жив, её всё равно переполняет какая-то тревога. В Каранесе она была лишь один раз в детстве, и ориентироваться в нём ей гораздо сложнее, чем в своём родном городе. Держа карту города, она всё равно плохо понимает, по какой улице ей идти, как искать дом, и вечно теряется. Только помощь прохожих хоть как-то помогает. Уже около часа она блуждает по улицам города, иногда останавливаясь, чтобы отдохнуть. Как никак, в последние дни у неё почти остутствовала физическая нагрузка, и такая долгая ходьба очень выматывает. Наконец-то, девушка подходит к зданию, которое по описанию кажется похоже на то, что ей нужно. Для того, чтобы убедиться, подходит к углу здания и видит нужный номер — шестнадцать. Да и улица та же. Эрсель могла облегчено вздохнуть, осталось только подняться к нужной квартире. Но прежде чем зайти в дом, она присаживается на лавочку и смотрит на часики. Те самые часики, которые она дарила Леви. Стала теперь носить их сама, чтобы хоть как-то радовать себя хорошими воспоминаниями. Смотрит на время. До встречи ещё десять минут, так что позволить себе хоть немного отдохнуть она может, с интересом переводя взгляд на дом. Как-то он выделяется среди других. В отличии от других домов, уж очень тусклый и старый. Пусть это и немного напрягает и без того взволнованную девушку, она старается думать лишь о хорошем. Ничего не стесняясь, смотрит на окна дома, изредка замечая, как какие-то люди ходят по комнатам. Большое количество людей в квартире её напрягает, и она искренне надеется, что это не та квартира, в которую нужно зайти ей. Когда боль в ногах хоть немного стихает, а дыхание становится более умеренным, девушка встаёт с лавки и открывает деревянную дверь дома. Несмотря на солнечную погоду, подъезд дома выглядит жутко, а большая дверь сильно скрипит, заставляя всю увереность рыжей куда-то уйти. Несмотря на резко возникнувший страх в её душе, она шагает на второй этаж, смотря на номерки на дверях одного из подъезда. Квартира 8, квартира 9, 10…и вот, наконец-то, ещё с пролёта между первым и вторым этажем виднеется табличка на одной из дверей с цифрой 11. Эрсель неуверенно шагает на второй этаж, ноги её немного дрожат, будто бы не желая подниматься по старой лестнице. Руки также бросает в дрожь, когда она стучит в деревянную дверь с нужным номером. Чует она, что, что-то не так… И с самого утра это чувство у неё неожиданно появилось, и до сих пор не исчезает. Дверь перед ней открывается, но эти несколько секунд, кажутся ей по адски долгими. Открывает ей тот же парень, с которым она виделась в тот раз в столице. Выглядит взволнованным, по лбу его даже проходит испарина, а взгляд бегает в разные стороны. Эрсель хмурится, увидев, что на нём военная форма, о чём-то начинает догадываться, но всё равно проходит, когда он ладонью показывает на коридор. Взгляд её выглядит как никогда напияженным и суровым, губы кривятся, а сердце бьётся безумно быстро от нарастающего страха. Пока парень идёт перед ней, не оглядываясь, она быстро достаёт из сумки на плече не большой ножик. Тот самый ножик, который ей подарил капитан. Для оборонения он ей ещё никогда не пригождался, но чует её сердце, что в этот раз она взяла его не зря. Рыжая быстро убирает острый, сложенный нож в карман штанов и шагает вслед за парнем в комнату. То, что он одет в форму, её напрягает не меньше, чем вид из окна. То самое окно, перед которым ходило уж больно много людей. Этаж второй, выбраться из окна если что не получится…       — Присаживайтесь, госпожа Рихтер. Может, желаете чаю? — высокий парень расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, которая по его ощущениям, словно душит от нахлынувшего волнения. За стол вместе с девушкой он не садится, а лишь стоит рядом. Когда она поднимает на него свой взгляд, по телу проходит дрожь. А ведь в прошлую встречу её взгляд был более добрый и тёплый, вызывающий полное доверие. Сейчас же он видит суровый и холодный, прожигающий до дрожи. Паренек на миг вспоминает взгляд капитана разведки, уж слишком по похожему она глядит на него.       — Пожалуй, откажусь. Покажите лучше фотографии вариантов, — холодно отвечает Эрсель, не спуская взгляда с парня. Пытается понять, о чём таком он волнуется, что выглядит так испуганно. Слово «фотография» произносить ей максимально непривычно. Совсем недавно в Элдии начали появляться фотоопараты, а "риэлторам" это на руку. Сфотографировать объект, который они так желают продать, гораздо удобнее, чем делать набросок.       Эрсель пусть и всегда не против перекусить или выпить чаю в гостях, но в этот раз решается отказаться. Слишком подозрительным кажется ей всё это, а рука, при каждом движении зеленоглазого парня, тянется к карману штанов. Вскоре он достаёт со стелажа небольшой альбом и кладёт его на стол. Голос его уж очень неуверенный во время разговоров во время описаний всех возможных вариантов. Несмотря на своё волнение, девушка его внимательно слушает. Не просто же так сюда пришла. Листает альбом с фотографиями, выбирая нужный вариант и вспоминая минусы и плюсы, которые говорил столь взволнованнфй риэлтор.       — Думаю… Думаю, этот мне понравился больше всего. В Утопии как раз, как я слышала, спокойнее всего сейчас. Не подскажите, когда я смогу осмотреть дом? - голос её спокойный и уверенный. Несмотря на то, что парень так и желает отвлечь её от разговора о покупке дома, переводя темы к более личным, она на такие темы разговаривать отказывается. Тут же прерывает хоть какую-то возможность узнать что-то личное.       — Думаю, на следующей неделе я пришлю вам письмо о том, когда будет удобно встретиться. А раз наш разговор окончен… Стоит перейти к правда серьёзным вещам, — его тон становится более громким и уверенным. С шумом он встаёт со стула и ударяет ладонями по столу. Сердце девушки начинает быстро стучать, а когда она видит знакомое лицо Флока, который вместе с ещё одним Йегеристом зашёл в комнату, на лице появляется гримаса ужаса, глаза широко открываются. Несмотря на дикую дрожь в руках, она достаёт нож из кармана штанов…