Звезда тёмного неба

      Ещё только начало рассветать на улице, только четыре часа утра, а за окном уже пели первые птички. Яркий солнечный свет проходил сквозь шторы на окне, мешая спать, а, пусть и красивое, пение птиц делало тоже самое. Кажется, сегодня прелестный день с чудесной погодой. Все прошлые дни в Элдии шли сильные дожди, небо было пасмурным, а солнце совсем не выбиралось из-за густых туч. И вот, наконец-то наступили солнечные деньки. Яркий свет солнца заставил Эрсель скривить лицо и недовольно фыркнуть сквозь чуткий сон. Глаза она ещё не открыла, лишь ворочалась, пытаясь вновь погрузится в такой хороший, приятный сон, что ей снился до.       И наконец-то, когда её рука коснулась кого-то рядом, вся сонливость резко покинула её. Она резко распахнула сонные глаза от удивления, что кто-то лежит рядом, что кровать столь большая. Она искренне думала, что вновь лежит в своей тесной постели одна. Да и воспоминания о вчерашнем событии пришли не сразу.       Открыв глаза, она сразу же повернулась к кому-то рядом, слишком боясь. Её сердце перестало бешено стучать, а взгляд стал спокойным, когда рядом заметила мирно спящего капитана. Повернувшись к ней спиной, он крепко спал, свесив одну ладонь с кровати. Эрсель сейчас больше волновало не то, что произошло между ними ночью, а то, что уж очень много места она занимала в кровати. Аккермана почти столкнула, он лежал на краю. Именно поэтому она стыдливо отвела взгляд, недовольная своим поступком, а потом принялась аккуратно двигать его с края кровати. Сон у Леви и без того чуткий, ему и на краю спалось неплохо, а тут резко какая-то нахалка начала тащить его поближе к себе. Еще толком не открыв глаза, он нахмурился и попытался отмахнуться рукой, чтобы доспать ещё немного, параллельно ещё сонно возмущаясь:       — Дай поспать, ведьма… — ворчал он, но дальше от края все же лег.        Короткая фраза вызвала у рыжей мягкую улыбку. Она легла ближе к стене и сладко потянулась, разминая затекшие за короткую ночь мышцы. Пусть и спала она немного, но чувствовала себя отлично. С заботой и любовью смотрела на мирно спящего мужчину рядом, и самой ей не верилось, что это всё на самом деле. Что это её мужчина. Столько времени она представляла что-то подобное, столько недель хотела признаться ему в своих чувствах и вот, наконец-то, смогла. Теперь она лежала в постели с любимым человеком, ни о чем не волнуясь. Даже не тревожилась на счёт того, что они переспали. В других условиях она не могла бы представить, что займется с кем-то сексом так быстро…        Ее ладонь только потянулась к спине капитана, чтобы нежно погладить её, а потом лечь рядом и обнять, как он резко повернулся к ней лицом. Глаза ещё не открыл и, кажется, не желал видеть яркий утренний свет. Хмурился и недовольно кривил губы.             — Доброе утро, Леви, — ласково прошептала она и с теплом во взгляде смотря на него. Сонный, с гнездом на голове, с немного охрипшим голосом, но всё равно кажется ей уж очень милым.       — Черт, ты всю ночь пинала меня. Тебе что, не хватило одного раза за вечер? — пустил он пошлую шутку, протирая глаза от сна. После же медленно открыл и сразу устремил их на ведьму. Свою ведьму. Теперь он с уверенностью может назвать её своей, ничего не стесняясь. Лицо его стало более расслабленным, и, кажется, на нём вот-вот появилась бы слабая улыбка, но этого Эрсель всё же заметить не смогла, ведь он прикрыл лицо ладонью, а после зачесал челку назад. Рыжая улеглась на кровати поудобнее, раскинув свои яркие локоны и, прикрыв глаза, спросила:       — Скажи, это ведь всё и вправду случилось? — она с интересом вслушивалась в звуки за окном, которые казались приятными только после пробуждения.       А Леви… Леви чувствовал себя спокойно. Сам удивился, сначала не поняв. В теплой постели, с любимой женщиной, которая, как он чувствовал, нужна была ему не меньше, чем собственное сердце. Они лежали под пение птиц и торопится было некуда… Удивительное утро. И не менее удивительны были его движения в тот момент. Он выдохнул, лёг поближе и крепко обвил даму за стройную талию, прижав к себе, да поближе и посильнее. Сам уткнулся носом в раскинутые пряди волос. Чертов аромат персиков… Дурманил и нравился, и на секунду Леви задумался, что хотел бы чувствовать его каждое утро. Эрсель поддавалась, гладя его по голове в ответ. Капитан не был так нежен в повседневной жизни, и увидеть его таким — шанс на миллион, что она прекрасно понимала и упускать не возможности не хотела.       — Именно, потому что ты, нахалка, вновь меня охмурила, — всё так же ворчал Леви. Но он соврал бы, сказав, что недоволен. Совсем наоборот, ему понравилось.       — Не верится даже… — задумчиво прошептала она, уже переведя взгляд на мужчину. Вторая её рука гладила его по плечу, переходя к локтю и обратно.       — Что думаешь о завтраке? Я голоден, — Леви перевёл тему, уселся на край кровати и, потянувшись, зевнул. Сегодня спалось лучше, чем обычно.       — Честное слово, я предполагала, что у тебя немаленький член, но такого я не ожидала… И орудуешь ты им, как и клинками в бою, — в шутку рассудила Эрсель, ладонями как бы показывая внушительные размеры. Сделала вид, что не услышала его вопроса. Леви же от ее восхищения только поморщился. Опустил взгляд на трусы, он тихо фыркнул, ругаясь на неё:       — Ты испортила весь аппетит, извращенка. Что, так понравилось, что хочешь это обсудить?       — По сравнению с ночами с Альбертом, это было просто чудесно.       — Только не напоминай об этом гаде с самого утра. Лучше скажи, считаешь ли ты… Ошибкой произошедшее? — он устремил свой глубокий и серьёзный взгляд на неё. Уж как-то тревожился, что всё это для нее — не серьёзно. Такой вопрос вызвал у девушки тяжёлый вздох. Нежная улыбка с её лица так и не сходила, она тихо ответила:       — Всё, что связано с тобой, я не считаю ошибкой. И вчерашнее в том числе. Мы теперь… В отношениях? — Эрсель подсела поближе, пока сердце билось бешено от ожидания. А Леви томил, молчал, но действия показывали всё лучше слов. Он взял одну её ладонь, потянул на себя и, поцеловав в костяшки пальцев, прошептал:       — Ты приятно пахнешь, ведьма… — словно мурчал он, желая вновь погрузится в сон. Заснуть прямо с ней и никуда не идти.       — Сочту это за согласие, ха-ха.       — Обычно так поступают ублюдки, но нам нужно скрывать отношения. Сама знаешь почему, — вновь она услышала не спокойный, а строгий капитанский тон. Эрсель не глупа, прекрасно понимала причину. Поэтому, пусть и немного огорчённо, ответила:       — Я понимаю. Но как только все это закончится… Сможем не скрываться?       Капитан молча кивнул и поднялся с кровати. Выбравшись из-под теплого одеяла, он немного поморщился, но всё же принялся одеваться. Накинув на себя привычную светло-серую кофту, штаны, он подошел к зеркалу. Девушка внимательно наблюдала за тем, как быстро он справился с растрёпанными волосами, делая пробор расчёской. Она же сама вставать пока не собиралась. Время ещё ранее, вылазка совсем не скоро. Она вновь сладко потянулась и зевнула, но одеяло с себя скинула.       — Ох, я уже сама проголодалась. Если говорить честно, иногда я скучаю по домашней еде. Да и возможности приготовить себе что-то самой не всегда есть, — начала сонные рассуждения Эрсель. Завтрак у них и так довольно рано, но считая то, как рано проснулись они с капитаном, ждать им ещё долго.       — Лично у меня весь аппетит пропадает от мысли о скорой экспедиции. Но я могу принести тебе что-нибудь с кухни, — он только собрался выходить из комнаты, наконец-то приведя себя в порядок, но его остановил мягкий голос:       — Леви, прошу, подожди. Я прекрасно вижу, сколько ты держишь в себе… Не думаешь, что стоит рассказать о своих тревогах?       Аккерман смазано провел по ней еще сонным взглядом. Неожиданно. Он и подумать не мог, чтобы жаловаться ей о своих проблемах. Это заставляло чувствовать его… Очень беззащитным, означало дать слабину. Да и видя, насколько ей самой часто приходится нервничать, Леви лишь отрицательно махнул головой и сразу удалился из комнаты. Ее желание помочь и доброта для него безусловно приятны. Ещё никогда к капитану не проявляли столько ласки и заботы. Эрсель достаточно активная, но в то же время добрая и искренняя девушка, она заставляла вспомнить ту самую с подземного города. Они похожи, но точно не одно целое: отличий целое море, и Леви это прекрасно понимал, отчего сравнивать их не хотел, пусть и видел в ведьме отблески прошлого.        И пусть поначалу, когда он шагал на кухню, воспоминания об Изабель вызывали приятное, родное чувство на душе, но по возвращению в комнату наоборот, он начал вспоминать её мертвое, бездыханное тело на мокрой траве.       В комнату он вернулся быстро. Явно чем-то подавленный, о чем Эрсель догадаться было сложно. Заметив задумчивое и в то же время огорчённое выражение лица капитана, она лишь тяжело вздохнула и, взяв бутерброд в руку, прервала тишину:       — Леви, проявление чувств тебя слабым не сделает. Я не буду заставлять тебя говорить. Но… Знай, если что, я всегда буду рада выслушать твои тревоги.       — Не нужно, я не малый ребёнок и сам могу решить свои проблемы, — отрезал Леви и всё же принялся за завтрак.       — Ох… Какой же ты упёртый, Леви. Но ладно, спорить с тобой не буду. Приятного аппетита, — последнюю фразу она произнесла более по-доброму и откусила бутерброд с сыром.

       ***

      Оставшиеся месяца подготовки пронеслись совсем незаметно. День за днем проходил, а Леви даже не успевал отмечать даты в календаре. Подготовки, постройка и испытание гильотины для титанов, разработка плана, вечерние разговоры с Эрвином… Последнее пугало больше всего. Не раз Смит упоминал о том, как горит желанием участвовать в этой вылазке, не слушая слова друга о том, что ему нужно остаться. Леви злился, но ничего не мог поделать. Оставался день до долгожданного всеми освобождения стены Мария. Лучи солнца пробирались в кабинет главнокомандующего, освещая его и подчеркивая красоту голубых глаз. Аккерман стоял в дверях, уверяя друга в том, что пора бы прекращать геройствовать и с такой травмой дучше отсидеться в кабинете. Положительного ответа он так и не услышал.       — …Вот как, — на последок бросил он, прежде чем уйти из кабинета друга. Кажется, что все моменты с ним пронеслись перед глазами, сердце разбивалось на куски. Не мог же он отправить друга, близкого человека на верную смерть. Именно Эрвин вытащил его из трущоб, именно он показал ему другой мир. Но не может же он идти против воли Смита. Дрожащей рукой прикрыв дверь за собой, он удалился в длинном коридоре. Оставшийся день пронесся незаметно за раздумьями о друге и моральной подготовкой к вылазке.       В часы обеда ему и вовсе пришлось пойти на крайние меры. Он навестил Эрсель в лазарете с неожиданной просьбой, отчего у неё даже выпала баночка с парой таблеток из рук, и она удивленно воскликнула:       — Леви! Повтори…       — Настойка, лекарство, какая-нибудь ваша врачебная хрень, чтобы Эрвина пробрало на тошноту или понос до завтрашнего обеда. Чтобы он не поехал на экспедицию, — на нервах отрезал Аккерман, сжимая рукава форменной шинели в руках. А возлюбленная смотрела на него, как на сумасшедшего… Отравить человека? Да даже если это в благих целях, как она могла это сделать? Нет-нет, не будет она ничего подмешивать Эрвину… Он — её начальник и, по её мнению, хороший человек. Эрсель подняла шокированный взгляд на Леви, а тот смотрел, подобно псу, ведь она была его последней надеждой.       — Ведьма… Ты знаешь, как он дорог мне. Я не могу пустить его туда, на верную смерть, — эмоции брали верх, и, казалось, он вот-вот рявкнет на напуганного врача, сдерживаться уже не было сил. Эрсель огляделась вокруг… Да, Эрвин мог умереть. И она сама это прекрасно понимала…       — Я дам тебе настойку. Но сама ничего намешивать не стану, прости… Я не могу вредить людям, даже если это ради их же блага. Подожди здесь немного.       Эрсель тяжело вздохнула, собрав всю волю в кулак, и вышла из кабинета. Спустилась в подсобку, там в шкафу нашла одну из нужных банок. Это должно было помочь. Отвар в тандеме с чаем давал сильнейший эффект, сбивая пищеварение на пару дней, но потом всё возвращалось на круги своя. Долго ждать капитана она не заставила. Скоро явилась обратно и, оглядываясь по сторонам, быстро закинула ему баночку в карман шинели.       — Зальешь ему это в чай перед ужином. Должно сработать, — голос дрожал и на душе было мерзко. Она ведь понимала, что творила… Леви заглянул в карман, а потом крепко-крепко прижал её к себе. Это не сработало бы на все сто процентов, но давало ему хоть какую-то надежду.       — Спасибо тебе, ведьма, — со всем трепетом, что только есть, прошептал Аккерман, крепко обнимая её. Она вновь помогла…       Часы обеда, вечер… Леви будто бы не было там. Он всё никак не мог решиться. Искоса поглядывал на мирно пьющего чай друга и всё ещё держал врачебную настойку в кармане одежды. Нет, не мог… Не мог лишить друга его мечты, как бы сильно ему не хотелось. Может, он ошибся тогда, когда всё же позволил друзьям Изабель и Фарлану идти с ним на первую вылазку. Но ошибся именно в том, что не успел спасти. И свой проеб понимал, отчего просто не мог позволить себе отнять у друга мечту. Мечту, к которой Эрвин стремился долгие годы, усердно работал и старался, к которой почти дошел…       Нет, у Леви не было такого права. От греха подальше он выкинул чертову настойку, чтобы она не мозолила глаза и не меняла решение. Он вновь сделал выбор. Тяжёлый, но сделал, и весь оставшийся вечер был точно в трансе.       Будто бы он не разнимал Эрена и Жана во время ужина, не отводил пинками под зад некоторых пьяных солдат, которые расхаживали по корпусу ночью, распевая песни. Будто бы не ругался в эту ночь со своей любимой. Усевшись в кресло, он принялся вспоминать диалог с рыжей ведьмой…

***

      — …Леви, бить их было не очень гуманно. Да, они подрались, но в их возрасте это обычное дело, да и тем более они и так были все в синяках… Ты ударил Жана и Эрена по животу, от этого могут быть плохие последствия! — возмущалась Эрсель, стоя в кабинете капитана. Ведь после того, как он грубо разнял дерущихся Эрена и Жана, именно ей пришлось обрабатывать им ссадины и синяки. И ей вместе с другими солдатами пришлось наблюдать не за самым приятным зрелищем. Кто-то в тот вечер радовался, кто-то наоборот, был на нервах, как она, Леви и некоторая часть солдат. Стычки случались весь день, ссор было много между всеми и казалось, что смерть уже за спиной, отчего напряжение и тревоги в Разведке только возрастали. Ещё с вечера оттуда веяло смертью…       Леви беспокоился не меньше. Отправить новобранцев чуть ли не на верную гибель… Слишком опасная затея. Он знал, к чему это может привести, и как бы не пытался принять это, а всё равно, каждый раз думая, кожу пробирал холодок. И Эрвин, паскуда, тоже не соглашался оставаться в корпусе.       — Прекрати. Сами напросились, — только фыркнул Леви, откинув голову назад. В мыслях был беспорядок от происходящего, перед глазами все плыло. Ему явно было не до ссор в ту ночь…       — В конце концов, они ещё дети… — продолжила она, прожигая обиженным взглядом Леви. Но не успела она договорить, как её прервали:       — Эрсель, хватит. Иди к себе, — грубо отрезал Аккерман и поднялся со стула. Не было сил говорить с ней, уж тем более делиться своими тревогами. Он быстро прошёл к двери и резким движением открыл её, намекая на то, что кому-то пора уходить. Эрсель замялась, только заикнулась, чтобы что-то сказать, но по итогу молча ушла, оставив Леви наедине со своими мыслями, хоть в планах и было обсудить вылазку и поддержать.       Вот только на следующее утро ссоры и след простыл. Она заявилась рано утром в его кабинет, за полчаса до выхода. Прижалась к нему, а капитан без стеснения обнял в ответ, прижал так крепко, как только может.       — Нужно было провести вместе больше времени вчера… — огорчённо выдохнул он. А ведь мог бы насладиться разговорами с ней и её присутствием, но вместо этого погнал из кабинета.       Эрсель сквозь слезы шептала:       — Леви… Пожалуйста, пообещай, что всё будет в порядке! Да хоть инвалидом ты приди, я всё равно тебя любить буду, главное, не умирай, — хныкала рыжая, стоя напротив него. Перед глазами все плыло, когда она смотрела на любимого.       — Ничего обещать не могу, ты знаешь. Но постараюсь из-за всех сил, договорились? — Леви становилось тревожно, когда он видел слезы на её щеках, чуть ли не истерику. Глянул на часы… Время поджимало.       — Можно я тебя поцелую? Пожалуйста… — шептала она, пытаясь прити в себя.       — Не спрашивай о таких глупостях.        После этой фразы пухлые губы в миг впились в его, а руки прижали близко-близко друг к другу. Кончиками пальцев она впилась шею. Губы чувственно, с нежностью и жадностью целовали его, не желая отпускать. Аккерман же не бездействовал, тоже обнимал её сильной хваткой. До последнего они сливались в чувственном поцелуе, но когда воздуха перестало хватать, Эрсель нехотя отстранилась. Со страхом глядела на него.       — Я тебя люблю, Леви… — ласково шептала она и вот-вот оставила бы поцелуй на уголке его губ, но капитан вместо слов сам поцеловал. Не так нежно, как она, как-то резко и смазано. Вскоре часы показали без десяти восемь. Ему уже нужно было выходить, торопиться на сборы. Именно поэтому он быстро вывел ее из кабинета. Стоя в коридоре, она напоследок посмотрела в бездонные голубые глаза и взяла его ладони в свои.       — А Эрвин… Ты всё же добавил ему ту настойку?       — Нет. Я не должен отбирать у него то, к чему он стремился столько лет, — кривя губы, ответил Леви, пусть и понимал, что решение было правильным. Эрсель сначала издала удивленное «а», а потом охнула и опустила взгляд в пол. Может, Смит всё-таки вернется живым?..       — Удачи, Леви…       — Прости, мне нужно торопится. Эрвин не обрадуется, если я опоздаю. На прощание она лишь тяжело вздохнула и вот-вот собиралась уйти, но всё же решилась. Эрсель быстро оглянулась по сторонам, убеждаясь, что в коридоре пусто. Да черт возьми, она бы и в полном коридоре сделала бы это! Быстро оставила поцелуй на его щеке, а после в спешке ушла, не в силах сдерживать слезы. Самой нужно привести себя в порядок, на работу собраться. Леви огорчённо опустил взгляд в пол и шагнул к выходу из корпуса. Теперь всё будет гораздо сложнее. Пусть он и признался не только ей, но и сам себе, что имеет какие-то чувства, но теперь, в каждый самый опасный момент на вылазке, он не сможет не думать о ней. Знал, как его рыжая ведьма будет убиваться, если он погибнет, но ничего поделать не мог. Да, любит, но долг для него важнее.        Сердце Эрсель чуяло что-то неладное, да и оставшиеся из-за ран солдаты, кухарки, прачки и врачи почему-то не надеялись на то, что экспедиция пройдет успешно. Страх поселился в сердце каждого. Те, кто особенно волновался, в свободные минуты расхаживал по Тросту и надеялись на то, что вот-вот послышаться радостные возгласы, а солдаты вновь въедут в корпус на своих лошадях. Час сменялся за другим — ни слуху ни духу. Компании врачей стало не по себе уже под вечер. Лазарет заполнился шумом разговоров, и даже строгая главврач соизволила навестить подчиненных и обсудить с ними вылазку, которая внепланово продлилась.       — Скорее всего, будет много жертв. Стойте на посту по очереди, чтобы в случае чего разбудить остальных и в кротчайшие сроки обработать раны солдатам, — строго заявила женщина в возрасте, а когда врачи кивнули ей в ответ, покинула кабинет. Только вот этой ночью никто из них не спал. Не было желания, бессонница мучила и единственное, что утешало — разговоры. Разговоры о самых незначительных мелочах, лишь бы не думать о плохом. Да и ночь была белой, небо почти не затемнилось, было светло впрямь как днем, выходя на улицу, можно было ощутить лёгкую летнюю прохладу.       Настало утро. Никаких вестей, тревога на сердце Эрсель только усиливалась. В Разведке и так осталось мало людей, а затянувшаяся экспедиция означала большие потери. Был страх за каждого, сердце болело от одной мысли о том, что никто не вернется. Она вспоминала лицо любимого, стоя на крыльце лазарета, и глядела в даль, в надежде, что знакомые силуэты появятся. Щеки покраснели, хотелось плакать от тревог и бессонной ночи. Неожиданно, на горизонте появилась Виктория, активно махая руками:       — Прибыли! Скажи остальным, чтобы готовились! Солдат совсем немного, — спешила коллега, крича дрожащим голосом. Девять человек. Ушел почти весь Разведкорпус, а вернулось всего девять. Слезы сами по себе катились с щек от этого.       — Их всего девять, — запыхавшись, объявила она и оперлась ладонью об плечо коллеги. На пару секунд у той стало все плыть перед глазами. Как же так… Кто из них выжил, что стряслось? Паника охватила её, но нужно было собраться с силами.       — Успокаивайся и подготовь носилки, наверняка есть тяжелые ранения. Я объявлю о приходе другим, — нахмурилась Эрсель, серьезно произнося слова, несмотря на страх. Дрожащей ладонью она похлопала коллегу по плечу и поспешила в здание.       «Как же так…» — задавалась она вопросом по пути, ожидая выживших. Ожидание убивало, терзало душу. Еще пятнадцать минут — и послышался шум в коридоре. Не такой сильный, как обычно. От предвкушения она даже на пару секунд потеряла дар речи и, выходя из кабинета, побледнела. И одной десятой от Разведки не осталось. Началась суматоха, врачи и те, кто мог помочь, бегали из одного кабинета в другой. Леви молча смотрел за происходящим. Не подходил тайком к своей ведьме, как обычно. Просто смотрел и ожидал своей очереди с чистейшим безразличием на лице и опустошенностью в глазах. Следующим на очереди после Саши стал не так серьезно раненный Флок. Эрсель шустро сняла с него куртку и рубашку и приступила за дело, параллельно встревоженно расспрашивая:       — Почему вас так мало? Сейчас будет немного щипать… — параллельно обрабатывая руку парня, сказвла она с волнением в голосе. Рыжий лишь немного морщился, почувствовав, как перекись начала щипать рану. Всё же силы в себе рассказать ей обо всем нашел. Это у солдат после вылазки такая традиция — пока врачи обрабатывали раны, рассказывать, что было на этот раз. Тяжело вздыхая, Флок начал свой достаточно короткий, но ужасающий рассказ.       — Все пошло не по плану. Звероподобный убил почти всех… Почти все наши товарищи сдохли под камнями. Главнокомандующий в том числе. Зверюгу поймать не удалось, бронированного тоже… А капитан вместо того, чтобы сделать инъекцию Эрвину, сделал ее Армину. Выжил только я, ребята из сто четвертого, Ханджи и Леви, — помрачнел Флок и схватился руками за голову, оттянул рыжие волосы и тихо заплакал. Спустя время, Форстер продолжил с еще большим возмущением:       — Они вкололи инъекцию Армину, Армину! Какому-то сопляку из сто четвертого, и оставили главнокомандующего умирать! Эрен с Микасой плохо повлияли на капитана в последний момент, если бы не они, то командующий был бы жив сейчас, он был бы полезнее человечеству, он бы нас спас! Инъекцию дали не тому человеку, капитан не умеет с ней обращаться, — паника окутала парня полностью, тело вышло из-под его контроля и начало трестись. Вылупив глаза на сидящего напротив врача, он схватил её за ворот одежды от страха, продолжая тревожные бредни. Перед глазами все еще был звереподобный, мертвые товарищи и лужи крови на траве… И тишина.       Врач замерла на пару секунд, слушая его слова. Леви не спас Эрвина?.. Сначала она подумала, что ей послышалось, толком не поняла, что происходит. Да и из тревожного, невнятного рассказа Флока пазл не складывался. Нет-нет, нужно было дождаться, когда придет Леви и уже расспросить у него про все… У Эрсель свело сердце от мысли о том, сколько людей погибло, что тот же самый командующий мертв, но долг был важнее. Она зажмурилась на секунду и, выдохнув, отстранилась, когда Форстер ослабил хватку. Протянула ему стакан воды со стола и пару таблеток успокоительного оттуда же. Воды быстро не стало, и Эрсель уже молча продолжила свою работу.       Смит не был для нее близким человеком, всего лишь начальник, но зато у нее было хорошее понимание о его стараниях. Она подняла стеклянный взгляд, думая о том, что делать теперь. В коридоре она увидела проходящего Леви, который недолго думая, зашел в кабинет с напряженной атмосферой и пугающим молчанием. А как он после этого?..       — Обработаешь? — без сил спросил он, снимая с себя куртку. Почти не смотрел на нее, потупил взгляд в пол. Не было сил ни на что. Победа, отвоевали стену Мария, выбор он сделал по своей воле, но смерть близкого друга упала тяжелым камнем на душу.       — Подожди немного, я почти закончила с Флоком, — протараторила она и стала торопиться.       — Эй… Все будет хорошо. Постарайся больше отдыхать и есть. Я зайду к тебе утром, — устало прошептала она, когда рыжий юноша обратил на нее внимание. Закончила перевязывать последнюю рану, тот кратко кивнул и покинул кабинет. Стало до ужаса тревожно, страшно. Привыкший к ее чутким и нежным касаниям ждал, когда она освободится, пусть и не планировал начинать диалог. Рухнул на кушетку без сил и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.       — Леви… Как ты? — с трудом начала диалог Эрсель и достала из настенного ящика новый бинт.       — Паршиво, — фыркнул он и отбросил рубашку в сторону. Не было сил как обычно складывать ее или еще чего.       Зато мыслей была целая куча. От Разведки почти ничего не осталось. Для других людей это праздник, ведь стену Мария отвоевали спустя долгих пять лет, для Леви — очередная потеря. Что теперь будет? Каков их план? Слишком много вопросов осталось после встречи со звероподобным, слишком много боли он получил от смерти друга, которую выбрал сам. Не жалел, наверняка не будет жалеть об этом в будущем, но скука и уныние уже успели охватить его.       — Почти никто не выжил? — переспросила врач, не веря своим ушам. Леви еле заметно кивнул. Подобных вопросов почти не осталось, не хотелось изводить капитана, который только начал справляться с потерей. Но один вопрос пришлось задать?       — На остальных частях тела что-то есть?       — Остальное… всего лишь синяки, — всё же нашел он в себе силы продолжить диалог. Апатия охватила полностью. Не хотелось никого видеть, чувствовать чужие касания и слышать. Даже ее. Хотелось просто исчезнуть на время, пройти через все стадии принятия без посторонних дел.       — Готово… Приходи завтра на перевязку, и постарайся быть аккуратнее. Я навещу тебя завтра, если захочешь того, — опустила голову Эрсель и убрала все препараты и оставшийся бинт. Капитан кратко кивнул, поспешил одеться, только почти без эмоций отблагодарил ее и вскоре покинул лазарет. В здании стало пусто, душно. Будто бы в его стены впитались все те напряженные, усталые разговоры.

***

      Прошел день. Хмурые лица солдатов оставались такими же. На приемы пищи мало кто заявлялся, в корпусе стало невыносимо и пугающе тихо, почти не было слышно разговоров после огромной потери.       В Разведке ещё никогда не было так пусто…       К вечеру послышался стук в дверь, в кабинет капитана. Ему было совсем не до гостей. Откинув голову на спинку стула, он расслабился и впустил руки в черные пряди, сжимая их. Желание исчезнуть не покидало, тошнота не спешила исчезать. Даже если бы кто-то постучался бы в дверь, он бы, наверное, ничего не сказал, а там уж как решится солдат: захочет, зайдёт, а передумает — значит капитану и лучше. Только вот знал, что рыжая ведьма не оставила бы его сегодня без напоминания о себе, точно навестит. Хорошо ли это или плохо, что она прервет его покой? Леви сам не знал и не собирался думать об этом. Только прикрыл глаза, чтобы хоть немного поспать впервые за три дня, но в дверь послышался стук. Сначала даже подумал, что ему кажется, но, прислушавшись, услышал тоже самое еще раз. Подозревал, кто это мог быть, но все равно молчал, даже не открыл глаза. А в кабинет медленно зашла Эрсель, держа в одной из рук тарелку с ужином из столовой.       — Леви… Я тут тебе принесла немного. Извини, что тревожу, — она прошла вперед и оставила еду на столе, после чего поспешила к выходу со словами: — Наверное, тебе хочется побыть одному?       При виде нее Леви не знал, прогонять ли ее или все же поговорить, поделиться душевными терзаниями впервые за долгое время. Сколько себя помнит, терпеть не мог оголять свою душу перед кем-то, хоть и понимал, что нужно.       «Плевать», — подумал он и ответил:       — Останься, — неожиданно громко попросил он. Эрсель удивленно поглядела на любимого и прошла вдаль кабинета, к подоконнику, чтобы набраться сил и подобрать нужные слова. Леви принялся ужинать, голод давал о себе знать. Не ел последние два дня, был истощен, а вареная картошка выглядела весьма аппетитно. Оба молчали, пока гостья не решалась повернуться к нему.       — Спасибо. Подожди здесь, я скоро вернусь, — всё же прервал тишину капитан и неспеша покинул комнату, чтобы унести уже пустую тарелку. Эрсель ответа не дала, её и просить не надо остаться здесь. Была бы возможность, она бы всё время проводила именно здесь. Хозяина кабинета долго ждать не пришлось, скоро он вернулся и встал рядом с ней, глядя на темное ночное небо. Голова была заполнена мерзкими мыслями, никто не решался сказать и слова. Леви не желал прерывать эту успокаивающую тишину, он лишь смотрел на свою ведьму уставшим взглядом. Смотрел в её темные, глубокие глаза. Находил в них утешение. Казалось, такое бывает только в сказках, но сам уже давно понял, что такое может быть и в реальнрсти. Что можно найти в ком-то свое утешение и опору, свою любовь. Эрсель тихо всхлипнула и еле слышно спросила:       — Скажи… Почему ты сделал инъекцию именно Армину? Я полностью уважаю твое решение, просто… Много думала об этом. Эрвин же был очень близким человеком для тебя.       — В этом и все дело. Эрвин был близок, из-за чего я и подумал… Что хватит ему мучиться в нашем мире. Хватит быть дьяволом, коим его сделали. Да и он бы… Был совсем другим после произошедшего. По крайней мере, мы исполнили его мечту, это уже прогресс, — хмуро ответил он и опустил взгляд на старый подоконник.       — Я знаю, как ты дорожил им. Сама не воспринимаю Разведку без Эрвина. Ты ведь дал ему обещание… Я в любом случае не стану винить тебя в том, что ты выбрал не его. Некоторые солдаты уже начали осуждать этот поступок за ужином. Ты принял то решение, которое посчитал нужным. Я думаю, Эрвин, как и я, понял бы тебя и то, почему ты решил сделать именно так. Да и наверняка… Его бы терзало чувство вины за всех погибших солдат. Я думаю, он был бы рад, узнав, что его мечта все же исполнилась, — свой долгий монолог Эрсель вела медленно, не торопясь. Совсем не готовилась к этому и сразу формулировала все мысли, которые наплывали в разум. Речь что-то тронула в сердце Аккермана, который решился повернуться к возлюбленной. Долгое время он не мог подобрать нужных слов, но потом все-таки сказал от души:       — Спасибо за всё, — на его лице расцвела мягкая, но нежная улыбка. Взгляд стал более теплым. Речь девушки его сильно тронула, он несколько раз проворачивал её в голове, прежде чем отвлечься на продолжение её слов. Эрсель тяжело вздохнула, обняла со спины и прошептала:       — Я уверена, ты стараешься не зря. Ты уже столько всего сделал… И обязательно убьешь звероподобного, я в тебя верю и моя вера никуда не исчезнет. — Нежный, тихий голос и попытки поддержать трогали до глубины души, успокаивали… Он не отстранился, но и не тянулся в ответ. Несмотря на какую-то большую легкость, которую стал ощущать, всё же взаимных касаний не особо желал. Ощутил себя уязвимым впервые за долгие годы. На какое-то время ощутил себя легко и и спокойно… Некоторое время Эрсель так и стояла, обнимая его со спины и слушая ритмичное сердцебиение. Совсем не хотелось отпускать его и уходить отсюда. Леви тяжело вздохнул и повернулся к ней лицом. Обвил руками талию, прижал поближе, точно боясь потерять и ее тоже. Наклонился и уткнулся носом в рыжую макушку, вдыхая родной запах и тем самым успокаивая себя.       — С ног, наверное, валишься после вчерашнего.       — Тело уже так сильно не ноет, а морально… Устала ужасно, — Эрсель глянула на пропахшие спиртом руки и через пару секунд продолжила. — Знаешь, я хочу пообещать тебе кое-что. Обещаю, что через все невзгоды и страдания мы пройдем вместе, что я буду рядом, — уверенно, даже слышалось, что от всего сердце, огласила она и оставила смазанный поцелуй на щеке возлюбленного. А тот засомневался в ее обещании и вскоре озвучил причину этого:       — Я не хочу, чтобы и ты тоже погибла. Ещё не поздно отказаться от своего обещания.       — Леви… Куда я отсюда денусь? Я целыми днями сижу то здесь, то езжу в Орвуд к родным. Со мной точно ничего не произойдёт. А если и так… То я буду стараться стоять за себя до последнего.        Капитан устремил на неё свой обеспокоенный взгляд. Последней фразе совсем не верил. Смотрел на её слабые, тонкие ручки. Такими даже не отбиться нормально… То, что в случае чего, его ведьма совсем не смогла за себя постоять, тревожило его. Из-за одной идеи пришлось прервать крепкие объятия. Перед глазами все помутнело от резкости движений, но Леви достал из одного из ящиков старый ножик, тем самым вызвав у гостьи удивление.       — Носи с собой, с этим будет больше шансов выжить, если меня не будет рядом, — он протянул ей старое, зато наточенное оружие. Эрсель же принялась внимательно рассматривать вещицу, уже держа в своих руках. Закончив осматривать ножик, положила его на подоконник и в знак благодарности чмокнула капитана в щеку, он же стал привыкать к её огромному желанию целовать его везде и всегда, поэтому с таким удивлением, как раньше, реагировать перестал.       — Спасибо большое, Леви… Обязательно буду брать с собой! Честно-честно! — пообещала она. Аккерману стало хотя бы на чуточку спокойнее от ее фразы. Он взял нож в руку обратным хватом, показывая ей, со словами:       — Держать лучше так. Он и не вылетит, и удар будет жёстче. Пробуй.       Эрсель с легким недоверием приняла острую вещицу и повторила его действие. Кивнула, как бы показав, что запомнила, а Леви добавил:       — Он у меня ещё с подземного города. Старый уже, но не тупой.       — Ох… Наверное, много воспоминаний связано. Уверен, что хочешь отдать мне его?       — Уверен, — четко ответил он и заправил выпавшую рыжую прядь волос за чужое ухо. Ещё некоторое время они молчали, просто наслаждаясь компанией друг друга. Глядели в окно на ночное небо, на душе становилось спокойнее, стало приходить некое принятие. В попытках отвлечься, Леви взглянул на одну из дальних звезд в небе.       «Похожи», — задумался он. Яркая звезда освещала темное, ночное и забитое тучами небо, создавала более приятную атмосферу. Вскоре пара оказалась в спальне. Они улеглись на мягкий матрас и подушки, расслабились. Неприятные чувства безусловно до сих пор были на душе у капитана, но параллельно им было и спокойствие, которое он потерял на долгие годы и которое только недавно приобрел.       — Видимо, тебе немного легче. Я обязательно буду помогать тебе со всем… Просто потому что люблю, очень люблю, — с надеждой прошептала Эрсель.