Звезда тёмного неба

      Для Виктории последний выходной совсем не удался. Боль в почках не утихала еще с прошлой недели, а после вчерашнего вечера в кабинете Эрвина, пришлось потревожиться, а в животе все заболело еще сильнее. Она подозревала, отчего могла так резко начаться ужасающая боль, но даже для самой себя не хотела принимать этот факт. Она пила. Пила много, чтобы забыться и отдохнуть, удовольствие в пару часов стало для нее важнее здоровья и всего другого. Алкоголь спасал, пусть и не на долго. Пусть она и поднималась по утрам, виня себя за такой образ жизни, с мыслями о терзающем прошлом. Приход в больницу ей дался тяжело, а еще сложнее было слышать диагноз от врача. Вики не верила, холодок пробежал по телу и она замерла на пару секунд, услышав:       — Алкогольная нефропатия, — постукивая карандашом по столу, заявил врач, а она не хотела верить… Теперь, когда обнаружилось заболевание почек, придётся навсегда перестать употреблять его. Забыть навсегда. Руки тряслись от страха, от нежелания принимать это, началась паника. Девушка вспоминала, как пыталась избавиться от зависимости, но ломка была сильнее, и она вновь хваталась за горло бутылки. Она не слушала, что там дальше говорил врач, а только пыталась думать над тем, как жить теперь.

***

       Эрсель в те дни тревожили отношения с капитаном. Чувства к нему были, и усиливались они с каждым днем, но сомнения продолжали терзать. От одних тревог ее отвлекла другая плохая весть: коллега легла в больницу. От этого стало еще хуже и она поспешила навестить ее. Да, может их отношения и не были спокойны и хороши, как, к примеру, с Ильзой, но так резко заболевшую Викторию тоже было жалко. Да и это было хорошим шансом поговорить с ней по душам и решить конфликт в спокойной обстановке. Пройдя через испытание в виде проверки медсестрами принесенной еды, рыжая кратко постучалась в дверь и, услышав привычное нудное «войдите», открыла ее.       — Утро доброе, Вики. Услышала про то, что ты чем-то серьезно приболела и решила навестить, принесла немного еды, — по приходу в палату, она неуверенно подняла краешек губ в надежде, что ее не огреют тряпкой или не выгонят.       — Эрсель… — удивленно прошептала Виктория, откусывая кусок от яблока.       — Ну, уж точно не Эрен Йегер, надежда человечества, — хихикнула рыжая и присела на стул около больничной, шаткой кровати.       — Это шутка какая-то? После всего этого ты приходишь ко мне, да еще и еду приносишь… — больная отложила фрукт на край стола, внимательно и с недоумением наблюдая за движениями коллеги.       — В такие сложные времена мы должны заботиться о друг друге. Я, может, и до сих пор обижена на тебя из-за твоих поступков, но это ведь не мешает мне навестить тебя, верно? Да и я же все-таки беспокоюсь за тебя, как за коллегу.       Виктория затихла, потупила взгляд на одеяло и сжала его в руках. Задумалась, нахмурилась. Прокрутила в голове все свои вредные поступки по отношению к Эрсель, которых за восемь месяцев работы в лазарете накопилось немало. И с чего она так вдруг? Считала ее доброту за слабость, с самого начала. Начало тошнить. Только тогда поняла, как плохо все это было с ее стороны, и с комом в горле неуверенно начала:       — Знаешь… Я твою доброту с первых дней считала за слабость. Думала, что если начну травить я, то не затравят меня. Ошибалась, очень сильно. Жаль… Что вам с Ильзой приходилось терпеть меня все это время и делать мою работу. Извини.       «Все же люди осознают свои ошибки», — задумалась Эрсель, а на душе стало как-то спокойнее. Не от извинений, не от сладостного чувства мести за то, что коллега теперь мучилась от чувства вины. Умиротворение настало от того, что она осознала весь абсурд произошедшего, сама это поняла.       — Всё хорошо, Виктория. Сейчас главное, чтобы ты выздоровела. Я рада, что ты признала свою вину, — неожиданно Виктория потянулась к ней и кратко приобняла за плечи. Легко, почти сразу отстранившись. Вполне в ее стиле.       — Ильза решила не приходить, верно?       — Именно. Она… Немного злится на тебя до сих пор. Не заставлять же ее. Знаешь, Виктория… Мне всегда было интересно узнать, почему ты так много пьешь?       — Матушка состояла в какой-то религиозной секте, затащила и меня туда. Меня… Травили там, били и издевались. Лет в тринадцать сбежала. Пить начала, чтобы забыться. Хотя, это не очень-то и удалось, только здоровье испортила…       — Прости за это. Я никому не расскажу, обещаю. Тогда… Мне вправду жаль, что так случилось. Мы с Ильзой постараемся помочь тебе с лечением, а после и с зависимостью.       — Нечего меня жалеть. Справлюсь. Скажи лучше, новый врач уже пришел к вам на работу? — фыркнула больная.       — Новый врач? Впервые слышу… — чуть открыв рот от удивления, не понимала Эрсель и уже подготовилась слушать. — Ага. Какой-то молодой парнишка из столицы, должен начать свою работу на днях.       — Расскажи поподробнее, прошу! Не каждый же день нового коллегу пристраивают. Откуда ты про это узнала?       — Что-ж… Рассказывать предстоит много…       В разговорах обе пусть и ощущали легкую натянутость, но все равно разговаривали о рутине и новом коллеге целый час. Их утренние разговоры прервал врач, приглашая Викторию на процедуру, а гостье пришлось уйти.

***

      Близилось седьмое июля, на часах было уже девять часов. Эрсель поглядывала на них, перечитывая какие-то документы у себя в комнате. До дня рождения оставался час, чувство предвкушения охватило ее, как и раньше, в более юном возрасте. Ильза, по ее же словам, должна была уехать в те дни к своей возлюбленной, и не оставалось ничего, кроме как отметить праздник с капитаном. На широкую ногу они бы не разгулялись, да и она не планировала. Милые посиделки за чашечкой чая — все как обычно. Уютно и приятно. Вновь, ближе к вечеру, пробралась в офицерскую казарму, в этот раз чуть не попавшись на глаза паре офицеров. Вновь постучалась в его дверь, но та открылась сама.       — Заходи, ведьма, — поздоровался Леви, завидев ее в коридоре, и поспешил впустить. До этого он рыскал в вещах на стеллаже около двери, в поисках нужной в этот вечер вещицы.       — Как всегда, чаю? — Эрсель закрыла за собой дверь и сразу села за стол, на его место. Уверенность и игривое настроение лились ручьем в тот вечер.       — Ага, чаю. А ну кыш, много себе позволяешь, — капитан шикнул на нее, чтобы усесться на свое место, а она хитро посмеялась, но все же слезла.       — Не смотри на меня так. У меня отмечен твой день рождения в календаре, я не забыл, — он ощущал, как ее игривый взгляд изучает со спины, после этих слов она села напротив за стол.             — Мило с твоей стороны. Я твой тоже отметила, — Леви только кратко кивнул, взял со стеллажа чайник с горячей заваркой внутри и разлил чай по двум фарфоровым кружкам.       — Рада отметить этот день рождения с тобой. Все же… Ты, Леви, стал для меня близким человеком, — она сделала пару коротких глотков горячего напитка, горло по-приятному обожгло. Он не забыл добавить и сахар.       — Иногда совсем не верится, что тебе двадцать с лишним лет. Ведёшь себя как ребенок, — рассудил Леви, разглядывая ее лицо вновь. Он бы соврал, если бы сказал, что спустя месяцы общения она была ему никем. — Осталось сорок минут.       — Так давай проведём эти сорок минут с удовольствием? — на её лице расцветала извращенная ухмылка. Заигрывала, определенно. Игривый голосок выдавал желание пофлиртовать. И Леви это нравилось.       — Если ты имеешь в виду пробежку вокруг корпуса, то, думаю, для этого слишком поздно, извращенка, — проворчал он. Оставшееся, пусть и не долгое время они провели за душевными разговорами: о делах в Развдеке, о новых слухах и новостях. О, капитану нравилось слушать сплетни от нее, пусть раньше он и относился к подобному отрицательно. Но когда они вдвоем, наверное, это было дозволено.       — Всего пять минут осталось… Знаешь, я очень рада, что проведу эти минуты с тобой. Уж очень дорожу, и надеюсь, что с тобой все будет хорошо. Иначе… Не знаю, что будет со мной, ха-ха, — взглянув на часы, ласково перевела тему рыжая, а он немного нахмурился, находя в последних словах намек на возможную смерть. И знал, что если понадобится, то умрет.       — Я понял, к чему ты клонишь. И знаешь, мёртвые не должны тащить нас за собой. Нужно продолжать жить дальше, даже если кто-то умер.       — Тоже верно. Но знаешь, я за десять лет не смогла забыть про маму и до сих пор мучаюсь от чувства вины за это, а если кто-то из близких умрёт, точно сама выпилюсь…       — Не говори глупостей, ведьма.        Лишь одна мысль о том, что та, к которой он так привязался за это время, может не вытерпеть и совершить суицид, сильно пугала капитана. Ему совсем не хотелось даже думать о таком исходе событий. А уж тем более о том, что это с ней может сделать кто-то другой. Заметив время на часах, он вновь перевел тему:       — Что ж… Сам не жалею, что познакомился с тобой. Я не силен в поздравлениях, так что… Держи. С днём рождения, Эрсель, — он протянул девушке бежевую коробочку, а та с радостью приняла.       — Ты назвал меня по имени? Или мне послышалось?       — Открывай уже, ведьма, — цокнул Леви и закатил глаза. Он не был в восторге от того, что она так заострила внимание на этом.       — Знаешь… Никто так моё имя не говорит. Ты как-то по особенному ласково это делаешь, Леви, — её губы расплылись в нежной, слабой ухмылке, когда она тихонько произнесла его имя, словно в ответ, а обладателя имени бросило в дрожь.       «Даже имя до жути нежно произносит, чертовка…» — проскользнула мысль в его голове и он прикусил губу от легкого смущения. Эрсель же сначала рассматривала коробку, в которой был подарок, а потом начала аккуратно открывать. Внутри оказалась пара новых спиц с держателями, чтобы те не натирали ладони.       — Леви… Какая красота! Они такие красивые. Наверное ещё и удобные… Спасибо тебе большое! И не жалко было деньги тратить?       — Жалованье повысили, могу позволить.       — Спицы просто прекрасны, надеюсь, что в ближайшее время что-нибудь свяжу ими… Может, даже для тебя! Ох, это так мило с твоей стороны, ты лучший… — Рыжая подошла сзади, приобняла за плечи, а он сам уже хотел приластиться, но здравый смысл не позволил сделать это. Кратко прошелся кончиками пальцев по ее ладони, глядя на довольное лицо.       «Ты лучший», — вертелись эти слова в его голове, к лицу прилила красная краска. Сколько восторженных криков жителей он слышал, сколько лестных слов получал, а это всё равно слышать гораздо приятнее. Он уже прекрасно знал, что она это сделает. И ни капли не сопротивлялся, принимал ласковый поцелуй девушки и морщился, пытаясь показать, что ему «неприятно». Хотя бы в этот день он решил позволить ей это сделать, чтобы вновь почувствовать, что всё в порядке, что после того поцелуя она не отвергла его.       — Спасибо тебе, Леви. Такой прекрасный подарок…       — Мне не сложно. Идем в комнату, здесь прохладно.       Капитан встал из-за стола, тем самым нехотя вырываясь из объятий, а после зашел в комнату. Эрсель убрала подарок обратно в коробку и последовала за ним. Зайдя в комнату, сразу же легла на мягкую кровать.       — Кровать такая удобная… Могу ли я почаще сидеть у тебя в комнате?       — Не всегда… Но можешь. Чем займёмся? В голове девушки уже создалась идея того, как подшутить. Она уселась за ним и положила ладони на его плечи.       — Можем провести время с пользой, как я и сказала, капитан, — еле касаясь нежной кожи кончиками пальцев, она провела от плеча до кадыка и остановилась на выпирающей кости. От таких неожиданных движений у Леви на миг, казалось, остановилось дыхание. Он тяжко вздохнул под напором касаний, но внешне старался не подавать виду.       — Чертова извращенка. Если сделаешь так ещё раз, я кину тебя через плечо, — возмутился он и уложил ладони девушки на своё плечо.       — Обязательно повторю это когда-нибудь. — Горячую сцену, где явно доминировала рыжая, прервал резкий стук в дверь. Некое спасение для Леви, ведь ему было тяжело совладать с чувствами в том момент.       — Я открою, — Леви сразу же встал и по пути к двери расстегнул верхние пуговицы рубашки. Стало до невыносимого жарко. Он подошел к двери и открыл её. Перед ним стояла Ильза с коробкой конфет в одной руке. А вторая рука пусть и была за спиной, но всё равно ему прекрасно было видно горлышко бутылки, кажется, вина.       — Капитан, Эрсель у вас? В комнате ее нет, — спросила Ильза, смотря на лицо мужчины. Хмурый, выглядел уставшим и унылым, небольшие круги под глазами давали знать о бессоннице. Голос её уверенный, она без стеснения покачивалась то в одной бок, то в другой, а будучи выше на голову, ей и вытягиваться не пришлось чтобы выглянуть из-за фигуры капитана. Хмурый коротышка с грубо обрезанной челкой ей не симпатизировал.       «И как он мог ей понравится?» — мысленно оценила брюнетка. Тот, кто вызывал симпатию у подруги, не нравился ей совсем. Она взглянула на расстегнутые на рубашке пуговицы и поморщилась, осуждающе спрашивая:       — Капитан, вы же не трахали мою подругу сейчас?       — Не неси чушь. Здесь она, заходи, — двоих гостей Леви не ожидал в ту ночь, но все же позволил ей пройти. Эрсель же издала удивленное «ой», завидев в дверях подругу.       — Именно, малая. С днём рождения тебя! А ну, иди сюда, обниму, — брюнетка с радостью обняла свою подругу и потрепала её по голове. — Я уж совсем не знала, что тебе подарить, поэтому решила взять конфетки и немного вина.        Услышав об алкоголе, Эрсель удивилась и медленно перевела взгляд на Леви. Он стоял около кровати, сложив руки на груди и, увидев испуганный взгляд девушки, молча кивнул в знак того, что не против.       — Бокалов нет, только кружки. Но если вас, двух пьяниц, это устраивает, то я принесу.       — Как скажете, капитан. Главное, чтобы было в чём пить. Хотя, мы и с горла можем, — расхохоталась Ильза, и вскоре он принес три кружки, со словами:       — Не пролейте. Вино сложно отстирать. Сами откроете бутылку?        Не ответив на вопрос капитана, брюнетка с шумом открыла бутылку, а пробка вылетела, ударяясь об пол.       — Будете пить, капитан Леви? — повернувшись, обратилась она. Леви, немного пораздумав, положительно кивнул. Эффекта опьянения от этого не будет: ни один алкоголь не берет его, а только утром трещит голова. Но все же… Попробовать стоило. Ильза разлила вино по кружкам, стараясь не запачкать напитком простыни, и капитан сделал пару глотков. Давно он не ощущал это жгучий, согревающий горло вкус. Резкий, сначала показался ему неприятным, но потом распробовал и мысленно дал оценку «неплохо». Эрсель же поморщилась, издав тихое «бе». Пила она не часто, и может в силу того, что не сильно любила алкоголь, так отнеслась к нему.       — Пей понемногу и распробуй, потом понравится, — похлопала ее по плечу подруга. И все же, рыжей больше пришлись по душе конфеты, а капитан с Ильзой начали перекидываться колкими фразами, которые вскоре переросли в диалог. Именинница наблюдала за ними, периодически дополняя что-то и кладя голову то на плечо подруги, то на Леви. Те были не против, пусть последнего и смущали такие ласки при почти незнакомой девушке.

***

       Время близилось к полвторому ночи. Около часа они провели втроем, о чем-то разговаривая. Эрсель знакомила двух своих дорогих людей поближе, вот только вскоре уснула на чужой кровати, крепко обняв подушку. Ильза и Леви только глянули на нее, подруга тихо усмехнулась, а он накрыл пледом. Диалог на краю кровати продолжился. Она вылила в кружку оставшееся на донышке вино и выпила залпом. Материлась, разговаривала на откровенные темы рядом с ним, после нескольких чашек уже ощутила эффект опьянения. А собеседник же совсем не изменился, да и пил не так уж и много. Сидел спокойно, отвечал, и лишь изредка сурово поглядывал, когда та вновь кидалась колкими фразами или шутками, переходящими все границы.       — Будь ты солдатом, давно заставил бы драить полы, — отрезал он, а Ильза только расхохоталась.       — Эй… А вы же тоже из подземного города? — перевела тему она.       — Тоже. А тебя как угораздило туда попасть? Или родилась уже в тех трущобах? — только одно упоминание подземного города вызвало в нем неприятные эмоции, тошноту и отвращение. Не хотелось вспоминать те ужасы…       — Моя мать была служанкой у какого-то аристократа. Залетела от него, а он пинком под зад выгнал в подземный город, чтобы никакой слух не пошел. А потом… Завещание все же переписал на нее перед смертью. Вытащили нас оттуда обратно, да и все, — Ильза постукивала ногтями по горлышку бутылки, а улыбка быстро сошла с лица. И зачем только завела этот диалог... — А что на счет вас?       — Неважно, — проворчал Леви, и на пару минут настало неловкое молчание.       — Знаете, капитан… Эрсель много про вас говорит в последнее время. Волнуется. Да и ваша травма ноги, полученная недавно, тоже ее беспокоит, — перевела тему она, глядя на мирно спящую подругу.       — Замечал. Ещё в первый день знакомства так и было.       — А что вы думаете о ней?       — Разболтаешь ведь всё, — нахмурился Леви и услышал неожиданный для себя ответ:       — Именно. На то мы и подруги, чтобы ничего не скрывать перед друг другом.       — Догадываюсь о том, что у нее есть чувства ко мне. Пока в сомнениях, — честно сознался он и взглянул на Эрсель. Он знал и принимал то, что что-то чувствовал к ней, вот только множество тревог терзали его параллельно этому. Капитан глянул на нее, тихо сопящую сквозь сон, и на душе стало спокойно. Подвинулся, откинул с ее лица рыжую прядь волос, а Ильза внимательно наблюдала.       — А если она и вправду что-то чувствует к вам?       — Сейчас не до этих сопливых отношений. Да и больно ей делать не хочется. Ни к чему мне все это, — Леви нагло врал не только девушке рядом, но и себе. Он вспоминал все те моменты, в которых думал с удовольствием о совей ведьме, вспоминал те ночные посиделки, которые приносили в его жизнь то, что он давно и позабыл — спокойствие и ласку.       «Как же, не до сопливых отношений. Сам как маленький мальчонка от каждого прикосновения смущался», — мысленно рассудил он. Ильза может и чувствовала его ложь, но спорить не стала.       — Как скажете. Если все то, о чем мы говорили — совсем не взаимно, то постарайтесь отказать ей помягче в случае признания. Она точно не перенесёт резкого ответа, — дерзко заявила она и одарила капитана вполне суровым взглядом, чему тот в глубине души даже удивился, подметив вслух:       — А ты дерзкая.       — Ещё бы. С Эрсель такое вытворяли, я за неё как никогда сейчас волнуюсь, пусть она и говорит, что вы весь из себя прекрасный.       — Она сделала много хорошего для меня. Я не желаю делать ей больно.       — Надеюсь на правдивость ваших слов. О, а время-то уже позднее! Пожалуй, я пойду. Спокойной вам ночи, — Ильза по давней привычке не дожидалась ответа. Поднялась, напоследок глянула сначала на капитана, потом на спящую подругу и, довольно хмыкнув, покинула комнату. Знала, что спросила и сказала много того, против чего Эрсель была бы против, но была уверена, что так нужно. Не волновало, зол ли на нее капитан за такие откровения. Прекрасно видела, каким теплым взглядом он одаривал подругу. Помнилось ей, так же в самом начале смотрела и она на свою Маграрет.       Леви провел несколько минут за раздумиями после ее ухода. Все же те слова натолкнули на многие мысли, и он даже не сопротивлялся, думая о возможных чувствах. Присел поближе к рыжей, слегка провел ладонью по ее руке и начал осторожно играться с кучерявыми прядями.       «Красивая… До боли», — проскользнула мысль в его голове и он даже не стал прогонять ее. Видимо, слишком устал. Эрсель начала хмурится сквозь сон, чуть приоткрыла глаза и повернулась на другой бок. Капитан понял, что слишком увлекся, случайно задев ладонью ее ухо. Отсел на край кровати, но и минуты не прошло, как еще сонная гостья подползла сзади и взяла его ладонь в свою.       «Даже во сне лезет. Они с Ханджи две ненормальные, одна до титанов, вторая до касаний», — мысленно рассудил он, понимая, что нужно поскорее отнести ее в комнату. Ее номер он помнил — тридцать первая. Да и нужно было принять душ, закончить с оставшейся письменной работой. Осталась пара листов и не было смысла откладывать их на утро.       По приходу в ее комнату, он аккуратно уложил ее на кровать. На удивление, она не просыпалась по пути. Поначалу Леви хотел разбудить ее и провести до казармы, но после все же задумался, что лучше не прерывать ее сон, оттого осторожно подхватил на руки. Это не требовало почти никаких усилий, да и она не ворочалась и не мешалась, уткнувшись носом в его грудь.