Звезда тёмного неба

      Мерзкий дождь, что шёл всё утро, закончился ближе к двум дня. Теперь на улице ярко светили лучи солнца, проходя сквозь окна и создавая приятную атмосферу в большом кабинете лазарета, где столпилась куча раненных солдат. Несмотря на боль в каких-то частях тела, несмотря на то, что многие с трудом стояли, они пытались поднять настроение друг другу разговорами о чём-то хорошем. Эрсель отчётливо слышала эти радостные обсуждения, то, как солдаты хвалили друг друга и весело хохочут.       — Они такие веселые… Ничуть не унывают, — прошептала она своей коллеге, заканчивая обрабатывать раненную руку у солдата, который внимательно наблюдал за этим. На её лице появилась слабая улыбка от того, что все они не унывали.       — И это очень хорошо, — раздражённым тоном ответила Ильза, у которой не получалось завязать бинт на чужой ноге. — Осталось совсем немного людей, сходишь потом со мной покурить? Уж очень тяжёлый сегодня денёк, надо немного отдохнуть.       — Тебе пора прекращать курить, это вредно… но с тобой схожу. Куда денусь? Следующий! — рыжая слегка похлопала парня по плечу и пожелала удачного дня, после чего на больничную койку присел ещё один раненный солдат.       Несмотря на то, что девушкам часто приходилось работать вместе, и они говорили о многом во время работы, это не мешало им отлично выполнять свой долг, а именно помогать людям. Они с облегчением отпускали солдат, которым становилось хоть немного полегче после медицинской помощи заботливых врачей. Тяжела работа, а особенно тяжело было давать надежду некоторым солдатам и поддерживать их, пусть и зная, что они обречены. Каждая рана солдата становилась вечным шрамом на сердце особенно сентиментальных врачей.       ***       Только через час работа закончилась и, как и планировалось, Эрсель пошла вслед за своей подругой на перерыв. С Ильзой они познакомились около полутора года назад, когда рыжая начала тут работать. Она всячески пыталась избегать свою коллегу, ведь боялась её, но в итоге, при совместной работе выяснилось, что ничего страшного в ней нет. Несмотря на то, что Ильза — полная противоположность рыжей, они отлично дружат. Ильза уверенная в себе, местами грубая и громкая, да и внешне она совсем отличается. Длинные, прямые чёрные волосы, смуглая кожа и узкие тёмные глаза, которые, казалось, смотрят в душу в самую душу. Она весьма спортивно сложена, высока и худа. Несмотря на отличия в характере, они отлично дружили.       — Ильза, тебе правда пора прекращать курить! Это плохо скажется на твоём здоровье, сама знаешь.       — А будто бы это так просто, Эрсель, — усмехнулась подруга, зажигая сигарету.       — Никогда не понимала, в чем вообще удовольствие курить эту палку с никотином, — рассматривая то сигарету, то дым от неё, рассудила рыжая и недовольно фыркнула. Сама-то была полностью уверена, что курить никогда не начнет.       — Вот и я надеюсь, что никогда не почувствуешь эту радость.       — М-да… Как там у вас с Маргарет? Давно ты к ней не ездила.       — Приятно, что интересуешься. Всё, как и всегда, в порядке. Ехать собираюсь скоро, когда у нас на работе всё станет поспокойнее. Сама понимаешь, сейчас не лучшее время, — рассматривая хромающего солдата, тихо ответила брюнетка. — Эй, может помочь? Куда идешь-то? — прокричала она ему. Её голос хриплый, но очень громкий. Не услышать её сложно. Солдат в ответ отмахнулся и уверенно продолжил идти дальше.       — Да… Думаю, каждый сейчас желает, чтобы титаны исчезли раз и навсегда. Столько проблем, особенно после разрушения стены Мария, — вздохнула Эрсель, а в голове её вновь появляются противные мысли о жизни человечества сейчас.       — Да будет ещё всё, всё наладится. Иди давай на работу, а мне по делам надо. Позже увидимся, — потрепав по голове рыжую, попрощалась Ильза и тут же ушла. Эрсель успела только улыбнуться ей в след и пошагала обратно в лазарет, чтобы продолжить работу.       Ильзой она восхищалась и искренне не понимала, как можно сочетать в себе умение нагрубить, когда нужно, уверенность и ум. Эта девушка с самодовольной, широкой улыбкой каждый раз вызывала эмоции у Эрсель одним своим видом. За раздумьями о подруге, о раненных солдатах и о том, что дальше будет, рыжая вскоре оказалась в лазарете. Стоило ей присесть за стол, как послышался громкий стук в дверь.       — Войдите! — тяжело вздыхая, повысила тон она и размяла затëкшую спину. Скорее всего, кто-то из солдат после вылазки только сейчас решил зайти. Предстоит еще немного поработать.       — Я на перевязку, — услышала она знакомый строгий тон из-за дверей. Капитан уверенно зашел, закрыв за собой дверь, и, усевшись на кушетку, начал расстегивать рубашку. Такая резкость Эрсель не на шутку удивила. Она ведь только успела обернуться и понять, кто вообще зашёл, а он уже раздевался. Но спокойствие старалась не терять и, собравшись с мыслями, достала из деревянного коричневого шкафчика тот самый гель и бинты.       — Как всё прошло сегодня?       — Раненых много, сама знаешь, — сдержанно ответил он. Эрсель разочарованно вздохнула, услышав не самый радостный ответ, а после принялась обрабатывать ожог мазью. Аккуратно, будто бы боясь, что что-то сломает, размазывала субстанцию по обожжённой коже. Леви же работе не мешал, сидит почти не двигаясь, а когда чувствовал мерзкую боль в боку, лишь тихо шипел.       — Вижу, все штаны в крови. Что с ногами? — уже рассмотрев своего пациента, серьёзным тоном спросила она.       — Поранился, — Леви ответил тихо и по возможности, пока девушка не поднимала на него взгляд, внимательно рассматривая как она работает. Её выражение лица после его последней фразы быстро изменилось.       — Если не хотите остаться инвалидом, капитан, советую быть поаккуратнее в бою. И приходить на обработку ран сразу же после экспедиции. Сейчас обработаю ногу, а ещё придётся компресс делать на ожог в течении нескольких дней. Сами сможете или мне нужно помогать? — обрабатывая рану уже на ноге, смотрела на капитана. Их взгляды встретились, от чего на её лице появился легкий румянец.       «Если так на него смотреть, то выглядит он очень властно…» — задумалась Эрсель, изучая лицо капитана своими большими карими глазками, точно щенячьими. Когда Леви скривил губы от таких долгих переглядок, она испуганно похлопала ресницами и продолжила работать.       — От солдат слышала сегодня, что какой-то новый титан появился…       А вот Леви только отвлекся от воспоминаний о вылазке. Но вновь в его мыслях мутно появились силуэты мёртвых товарищей. По телу словно прошел ток, а сердце на миг остановилось от кровавых воспоминаний. Как-никак, каждым из них капитан сильно дорожил и потерять каждого в такой неожиданный момент до невыносимости неприятно. Стало еще больнее. Он безумно устал терять одного близкого за другим. Держать все в себе тоже было тяжело в последнее время, по его лицу не было видно ни одной эмоции, но он сдержанно ответил с безразличием и глазами полными терзаний:       — Женская особь. Из-за неё погибло много наших солдат сегодня.       — Мне жаль… Тут никакие слова не помогут, но я бы очень хотела вас утешить. По себе знаю, какого это терять близких, разделяю вашу боль. Если захотите поговорить об этом… Буду рада выслушать, — она потупила взгляд в пол и поднялась с коленей. Стало не по себе, мерзкое чувство вины пожирало. Леви только кивнул в ответ, опустив голову, а она продолжила:       — Иногда становится стыдно за то, что я отсиживаюсь тут, пока другие умирают и рискуют жизнями…       — Ты выполняешь свой долг, а мы свой. Так что чушь не неси, — он смотрел куда-то в пустоту. Слушал ее слова, но в одном рыжая была права точно — никакие слова тут не помогут. И в глазах его тоже была пустота.       — Спасибо, — отрезал капитан, как только она закончила обрабатывать раны, и уже поспешил к выходу, но её голос резко остановил:       — Удачного вам вечера. Заходите, если что, — она повернулась и взглянула на него на прощание. Капитан же ничего не ответил, молча ушел из кабинета, чуть хромая. Ее касания были ласковыми, даже почему-то знакомыми… Она так чутко и бережно относилась, что даже удивляла. Некоторые люди воспринимали его как героя, которому не больно, который не получал раны, а она относилась к нему с заботой, которая периодически требовалась ему, хоть не признавался в этом даже сам себе.       Вечер для капитана, на удивление, выдался весьма спокойным. Бумажной работы почти не было, поэтому было время сходить к главнокомандующему, обсудить что делать дальше. Сидя за большим столом, оба рассуждали, кто может быть женской особью, какие у неё могут быть слабые места.       — И всё же, она очень сильный соперник. Найти слабое место, чтобы убить её, будет довольно сложно, — рассудил Леви, нахмуренным взглядом рассматривая бумаги на столе Эрвина. А тот, несколько секунд подумав, ответил:       — Будет сложно, но мы обязаны дойти до конца. Мы ведь здесь как раз ради этого.       — Уже довольно поздно. Не ты ли хотел наладить режим? — капитан перевел взор на часы. Время близилось к двенадцати. Голова раскалывалась, но позаботится о друге важно. Каждый долбанный день думать о том, что делать дальше, как найти выход, спасти товарищей — безумно утомляло. А тем более сегодня об этом говорить было очень тяжело: погибло много дорогих для него людей. Опять.       — Верно подмечаешь. Пожалуй, ещё побеседуем завтра. Спокойной ночи, Леви. — Эрвин не спеша поднялся из-за стола и тихо зевнул.       — Тебе того же, — в голосе собеседника послышался намек на заботу.       Попрощавшись с Эрвином, капитан вышел из кабинета. Хотелось просто исчезнуть и больше не видеть, как умирают близкие люди. В душе засело мерзкое чувство вины, неутолимая боль, но Леви уже привык. Такое неприятное чувство, смешанное с пустотой и незнанием, что делать дальше, ему уже давно знакомо. Придя в свою комнату, он с мерзким чувством на душе рухнул на кровать, подобно камню в воду. Не думая ни о чем, просто отдыхая от всего плохого, лежал и смотрел на звезды в окне. В мыслях всплывали приятные воспоминания о первой ночи на поверхности с близкими друзьями.       Полумесяц ярко сиял среди россыпи звёзд, понемногу освещая небо. Та ночь казалась сказкой или прекрасным сном, совсем и не верилось в это чудо. После, он вспомнил и ночь два дня назад, когда они с отрядом обсуждали экспедицию, дежуря в корпусе, как размышляли о том, что будут делать после войны. Их «после войны» теперь никогда не настанет. И он не хотел видеть свое «после войны» без них. Без Изабель, Фарлана, с которым они мечтали еще больше, без вечно ругающихся Оруо и Петры, без Эрда и Гюнтера. Без них ничего не хотелось. Только ночное небо и яркие звезды на нем вновь давали ему покой.       ***       В ту ночь и Эрсель не сиделось на месте, только ей повезло больше. Пока капитана терзали воспоминания, ее только скука. Она выглянула в окно, начала внимательно рассматривать бескрайнее, прекрасное ночное небо, усыпанное звездами. Оно казалось ей чем-то чудесным всегда, было необычайно красиво, она с трудом могла отвести взгляд. Бледный, светло-голубой свет почти полной луны почти сразу стал ассоциироваться с новым для нее взглядом. С усталыми глазами Леви. Он смотрел почти на всех с холодом и безразличием, пронзал точно острым копьем до глубины души. Будто бы вместо радужек глаз были две ледышки. Но в то же время завораживали, подобно луне на небе. Эрсель недолго повспоминала капитана, но как говорится, вспомнишь солнце — вот и лучик. Из ее окна было хорошо видно казарму офицеров. Она глянула вперед и в окне на втором этаже заметила его. Леви тоже смотрел на небо.       — Что-то уже случилось, видимо… Такой грустный вид у него, — расстроено подметила она, а в голову пришла довольно рискованная мысль. Она быстро надела обувь и заглянула в маленький ящик под столом. В этом ящике Эрсель прятала различные конфетки, шоколад и печенья, чтобы съесть, когда повод будет. Несмотря на маленькую зарплату, иногда удавалось купить чего-то вкусного, обрадовать себя. Да и отец частенько присылал весьма дорогие угощения, зная о том, как Эрсель любит сладости. В предвкушении достала оттуда шоколад с цельным орехом, а через несколько секунд уже быстро шагала по коридору, желая поскорее обрадовать капитана. Несколько минут ходьбы, и она оказалась в офицерской казарме. Ее могли спокойно выгнать оттуда, узнав, что она пришла без весомого повода в столь поздний час. Было страшно, Эрсель шла медленно и оглядывалась по сторонам, но, на радость, без проблем добралась до нужного кабинета. Тринадцатый на втором этаже. Постучавшись, через пару секунд услышала серьезное «зайдите».       — Простите, что беспокою. Подумала… Может хоть это поднимет вам настроение, — зайдя в кабинет, ласково начала она и положила шоколад на стол. Леви нахмурился от негодования. Шоколад он не ел довольно давно и не очень-то любил его. Тем более принимать такое было непривычно. Дорогое, столичное удовольствие. Шоколад в Разведке — диковинка.       — Не ем такое. Садись, заварю нам чай, раз уж опять пробралась в казарму.       — Думала, попадаюсья, и вышвырнут пинком. Но уж очень сильно хотелось навестить вас, — ее слова Леви внимательно слушал, вновь доставая чайник и кружки. Голос у нее тихий, спокойный и ласковый. Расслаблял.       — Только не допоздна, как вчера. Завтра уборка, если проспишь, то поблажки делать не буду, — ставя на стол посуду, скомандовал он.       — Как скажете, Леви. Уборка… Завтра? Даже не дадите солдатам отдохнуть? — пошутила она и наигранно ахнула.       — У них будет еще много времени отоспаться к верху задницами. Чай скоро заварится, ждем, — капитан уселся обратно за стол и заинтересованно глянул на плитку молочного шоколада. Первые пятнадцать минут они молчали. Пили чай, Эрсель только похвалила вкусный напиток. Еще минут двадцать Леви позволял ей рассуждать о мелочах жизни, о бессмысленных вещах, сам поддерживал разговор, ведь хотелось отвлечься. Утонуть в чем угодно, только не в своих страданиях. А во время разговора Эрсель украдкой рассматривала собеседника. Его грубые черты лица, бледная до ужаса кожа без единой родинки или еще чего-то, резкая линия челюсти, нахмуренный брови, из-за которых даже появилась морщинка на переносице, но еле заметная. Серо-голубые глаза привлекали ее, завораживали.       — От того, что ты смотришь исподтишка, щенячий взгляд суровее не станет, — заметил ее взор на себе Леви.       — Ха-ха, щенячий? Мне так еще не говорили.       — У нас кареглазых так называли.       — У вас? В Разведке такого ни разу не слышала… — недоумевала Эрсель.       — Неважно, — фыркнул капитан и вновь настало неуютное молчание.       — Капитан… А сколько вам лет? — закончив с чаем, поинтересовалась гостья.       — Тридцать, — спокойно ответил он, но выражение лица явно говорило об обратном. Словно спрашивал: «к чему это?», но в слух не говорил.       — Ого… Думала, вы намного моложе. Выглядите лет на двадцать, если не меньше. Но вы не старый, я не об этом! А мне вот двадцать два.       — В таком молодом возрасте берут на медицинское дело? Твоей коллеге явно больше, чем тебе.       — Ох, я довольно рано начала обучение медицине. А, Ильза да, она старше! Ей сейчас двадцать семь лет. Просто она только пару лет назад смогла начать обучение… Были определённые проблемы.       — Слышал, она из подземного города. Верно?       — Да, оттуда. У ее матери были определенные проблемы, потом сумели выбраться… Стали жить в Орвуде, там я с ней и познакомилась. Подробности не буду рассказывать, это уже более личное.       — Орвуд рядом со стеной Сина, позволить себе жизнь там могут немногие, — ответил мужчина, положив ногу на ногу и облокотившись на спинку стула. Его важный вид и смотрящий в душу взгляд одновременно пугал и восхищал, не давая возможности ни на секунду отвести взгляд в сторону.       — У моего отца свой успешный наследственный бизнес, поэтому у него есть возможность жить в довольно богатом районе. Да и спокойно там, в отличии от некоторых мест… — на последней фразе она вздохнула, ведь вновь появившаяся грустная мысль начала портить настроение — А могу я зайти к вам завтра, капитан? С вами приятно проводить время.       «Значит, из рода Рихтер, если я не ошибаюсь», — задумался Леви, слегка нахмурившись. Несколько раз пересекался с ее отцом, находясь в компании Эрвина. Господин Рихтер поставлял мебель для корпуса.       — Посмотрим по обстоятельствам. Уже довольно поздно, пора бы кому-то идти к себе. — У капитана вновь появляется мерзкое чувство, что не стоит, не нужно ему это. Что не нужно доверять ей, не нужно разрешать вступать в его жизнь. Лёгкая холодная дрожь прошлась по всему телу, когда он будто бы находил в ней схожесть с Изабель. Схожесть с той, что была подобно глотку свежего воздуха… Чем-то отдалённо для него похожа, побуждая ненароком вспомнить о бездыханном теле подруги под тяжёлым ливнем. Какая-то мелочь, возможно цвет волос, звонкий голосок или лёгкий характер, но до чёртиков напоминали и заставляли задуматься: «Если привяжусь, какова будет её смерть?»       — Ох, по поводу сна! Пока шла к вам, забежала в лазарет, взяла лекарства от бессонницы. Таблетки, нужно развести в тёплой воде перед сном и выпить полностью, по одной штуке в день, — милая улыбка Эрсель рассеяла образ пустых зелёных глаз Изабель, когда она протянула баночку с таблетками. — Надеюсь, что это хоть как-то поможет. Если нет, то могу принести другие.       — Спасибо. Сегодня приму, — хмуро ответил Леви. Половину её длинных рассуждений совсем не услышал из-за попыток вырваться из оков мерзких раздумий, но переспрашивать не стал, прочитав надпись на небольшой банке.       — Не за что. Это меньшее, что я могу сделать для такого храброго человека, как вы. Спокойной ночи, Леви.       Леви и опомниться не успел, как дверь закрылась, а гостья покинула кабинет. Сегодня слишком тяжёлый день, да такой, что под вечер голова какая-то мутная, сложно сразу отвечать собеседнику.       — Пора бы тебе уже задуматься о своём сне, идиот… — прошептал Леви, глядя на таблетки в банке.