Божество из книжной лавки

— Гэгэ, как насчет желания, которое ты проиграл? Се Лянь застывает, словно каменный истукан. Ему казалось, игра уже в прошлом, но вот Хуа Чэн вновь вспоминает о ней, будто она еще не закончена, и в этом как будто есть какой-то подвох. — Но Сань Лан, я же выиграл, разве не так? — Да, конечно. И того парня отпустили, как ты и хотел. Но я говорю про тот самый первый бросок, когда я еще не начал тебя учить, припоминаешь? С этим остаётся только согласиться — тогда Се Лянь действительно поспешил и кинул кости наобум, поэтому теперь, не споря, принимает поражение. — Ты прав, Сань Лан. Каково же будет твое желание? Признав допущенный проигрыш, Се Лянь сразу же вновь расслабляется. Он ощущает необъяснимую, но твердую уверенность в том, что загаданное окажется во всех отношениях пристойным и не повредит ему никаким образом. Хуа Чэн на минуту задумывается, и его взгляд становится по-лисьему хитрым, когда он смотрит на Се Ляня, чуть склонив голову набок. — В таком случае… Я бы хотел еще раз прийти в гости к гэгэ. Можно? — О! — не сдержав изумления, вздыхает Се Лянь. — Конечно, ты можешь приходить когда захочешь, если не брезгуешь настолько неблаговидным местом. И обязательно бери с собой Эмина, его я тоже буду рад повидать! — Когда захочу? Ты уверен? Тогда не жалуйся потом, что я тебе надоел! — Сань Лан, что ты такое говоришь? — Се Лянь притворно хмурится, и вдруг признается себе, что ему на самом деле приятна эта компания.

****

Цинсюань действительно дожидается в баре, с волнением и не свойственным его ветреной натуре терпением. Се Лянь извиняется за свою задержку, но когда слышит в ответ целый ворох вопросов о том, зачем Хуа Чэн потребовал встречи с ним наедине и не сделал ли при этом чего-то эдакого, тушуется и не может подобрать верных слов. — Давай уже поедем домой, этот день и так был чрезвычайно длинным. — Только и выдавливает он, смущаясь неизвестно чего. В такой поздний час дороги уже почти пусты, и добираются они быстро. Почти всю дорогу молчат — Се Лянь погружён в раздумья о случившемся разговоре, о том, что он видел в казино, и кто же такой Сань Лан на самом деле. В прошлом его заинтересовал бы этот человек, вряд ли сыскал бы его одобрение, но по крайней мере пробудил любопытство. А сейчас ему гораздо больше по душе юноша, которого он встретил возле книжного магазина… Наверное, Се Лянь просто слишком устал от приключений, уже выпавших на его долю, чтобы теперь жаждать новых. Ши Цинсюань тоже думает о чём-то и всё время поглядывает на смартфон, словно ждёт звонка. На прощание он обнимает Се Ляня и обещает заглянуть к нему как-нибудь на неделе, голос его звучит гораздо бодрее, чем когда он приехал, и похоже, что за его состояние волноваться уже нет необходимости. Се Лянь выбирается из машины в ночь. Если центральные улицы освещены фонарями как белый день, то здесь, на окраине, совсем темно. Если приглядеться, то можно даже разглядеть звезды, высыпавшие на небе мелкими бисиринами. Ещё несколько минут Се Лянь стоит во дворе, дыша уличным воздухом, пока холод не начинает забираться под одежду. Он отвлекается от мыслей, осознав, что озяб, и торопливо заскакивает в подъезд. Внутри беспокойно мигает лампочка. Пока он проходит к своей двери, вокруг тихо, соседи, вероятно, уже спят. Человек выныривает навстречу из темноты угла, незамеченный, заставляя Се Ляня резко отшатнуться. Сердце пропускает удар, на миг рождая в памяти тревожные тени того, как другие люди поджидали его во тьме, как приходилось прятаться и никогда не ходить одной и той же дорогой дважды… Но человек в подъезде спокоен и чуть устал, а в руках у него всего лишь небольшая коробка. — Вас зовут господин Се? Простите. Вам просили передать. — Посылка? Се Лянь принимает коробку, отмечая, что она кажется довольно лёгкой. Снаружи нет никаких опознавательных знаков, и он недоумевает, кто бы мог её прислать, а приоткрыв крышку видит ровную стопку денежных купюр и не верит своим глазам. “Сань Лан?” Он решительно не понимает, для чего Хуа Чэн стал бы присылать ему посылку, когда они только что расстались, но не знает никого, кто мог бы столь же легко выдать такую большую сумму. Да и посыльный на вид не похож на работника обычной службы доставки — на нём костюм хорошего качества и дорогие туфли. Гораздо дороже, чем вся одежда на Се Ляне вместе взятая... Но даже если Сань Лан и вправду хочет помочь, делать такие подарки уже чересчур. — Пожалуйста, верните это назад, — Се Лянь решительно захлопывает крышку и протягивает коробку курьеру с самым непреклонным видом. — Я не могу её принять. — Господин Се, босс велел мне отдать это прямо в руки. Если я вернусь вот так, то провалю поручение. Мужчина ещё очень молод и, похоже, действительно переживает, но в своём решении Се Лянь остаётся твёрд, как гора Тайшань. — Тогда передайте вместе с ней, что я приношу свои извинения, однако всё равно вынужден отказаться. Надеюсь, ваш босс поймёт это. Распрощавшись с курьером, он закрывает дверь изнутри и едва не сползает на пол от усталости — день и правда выдался сложным. Жое подбегает к нему с громким “мррм”, трется о ноги, тычется влажным носом в ладонь, и он машинально гладит ее по голове. Ему кажется, что после стольких потрясений даже уснуть спокойно не получится. Се Лянь еще хорошо помнит те времена, когда его каждую ночь преследовали кошмары, от которых он вскакивал с криком и в холодном поту. Ему до сих пор становится страшно в помещениях без окон, и он подсознательно ждет, что нечто подобное может ждать его и сегодняшней ночью, после того, как разговор с Цзюнь У напомнил ему о пережитом в плену… Однако он засыпает, едва голова успевает коснуться подушки, и видит во сне совсем иное.

****

Двенадцать лет назад

Официальная часть праздника закончилась, но улицы только оживились ещё больше. Распрощавшись с отцом, спешащим вернуться к работе даже в такой день, Се Лянь ныряет в толпу, растворяется в ней, и постепенно заражается от окружающих всеобщим хмельным весельем. Шумный поток людей подхватывает его и тащит вперёд, в сторону набережной, где на поверхности воды покачиваются десятки искусных корабликов с цветными парусами, а их хозяева готовятся к началу гонки. Сопровождающие его Фэнь Синь и Му Цин ненадолго отстают, но сразу начинают решительно проталкиваться ближе, а сам Се Лянь увлечённо наблюдает за происходящим внизу. Он сам был победителем таких гонок в прошлом году, и теперь они вызывают у него неподдельный интерес, Се Лянь даже узнаёт нескольких прежних соперников, теперь явно проделавших большую работу над улучшением своих лодочек. Он подходит вплотную к ограде, вглядывается. Приготовления заканчиваются, звучит сигнал, и лодочки начинают двигаться, послушные пультам, стараясь обогнать друг друга красивыми виражами. Толпа вокруг такая огромная, что за ней не видно берега. Стоит одной лодке чуть вырваться вперёд, как воздух взрывается криками поддержки и одобрения, люди прижимаются к ограде, машут руками и цветными флажками, где-то позади звучит весёлая танцевальная музыка… И сквозь весь этот гвалт прорывается отчаянный детский крик. Се Лянь видит, точно в кино, как сидящий на ограде мальчишка наклоняется вперёд, чтобы что-то разглядеть, и, не удержавшись, срывается вниз. Маленькая фигурка бесконечно долго летит навстречу сияющей от солнечных бликов, широкой и неласковой глади реки, а люди вокруг, не сразу сообразив, что происходит, только смотрят. С фонтаном брызг мальчишка погружается в воду, барахтается, но темная макушка то и дело скрывается из виду, а махонькие лодочки, длиной не больше тридцати сантиметров, никак не могут стать для него опорой. — Эй, что только что произошло? — спрашивает кто-то позади Се Ляня. — Кажется, кто-то упал! — Где, где? Я ничего не вижу? — раздается с другой стороны. — Это мальчик, мальчик! — Он тонет? — Где полиция? Перебивая друг друга, голоса сливаются в гвалт, но мальчишка продолжает барахтаться, а никто не спешит на помощь. Се Лянь, не долго думая, скидывает свою куртку и тут же прыгает, успев лишь мельком расслышать, как летит за ним предостерегающий крик Фэн Синя. Все дальнейшее превращается в сплошной калейдоскоп из брызг, солнечных лучей и лиц. Се Лянь врывается в холодную воду, отфыркивается и подплывает к тонущему мальчишке. Схватить его удается не сразу, он инстинктивно отбивается и только мешает, но Се Лянь крепко ловит его за воротник и тащит в сторону. Берега здесь крутые, закатанные бетоном, и если упал, то выбраться самому нет никакой возможности, но сверху кто-то уже сбрасывает веревку. Се Лянь обвязывает мальчишку за пояс и ждет, пока его медленно поднимают, чтобы потом выбраться самому. Зрители вновь взрываются криками, радостными и восхищенными, но Се Лянь слышит их словно через вату в ушах. Спасенный мальчишка смотрит на него огромным блестящим глазом — левым, потому что правый полностью скрыт под спутанными волосами, и в этом взгляде читается почти благоговейный трепет. Се Лянь присаживается перед ним на корточки, ощупывает руки и ноги, убеждаясь, что он не пострадал. Мальчишка не двигается. — Как ты себя чувствуешь? Как тебя зовут?