Солнце юга

Безмятежные первые дни на Южном Полюсе закончились, когда коварная болезнь свалила Зуко с ног. Из-за сурового климата ледяной пустыни, холодных морских ветров и долгого светового дня Зуко мучался бессонницей, чувствуя огонь солнца даже в полусонном состоянии. Грудь плавилась от неутомимого огня, который словно кнутом обвился вокруг его тела, с пальцев слетали яркие искры. Непривычная тяжесть обручального ожерелья сдавливала шею, перекрывая дыхание, когда Зуко пытался сделать глубокий вдох, а непривычная еда вызывала тошноту и отвращение. Рыба скользила на языке, водоросли оставляли мерзкие ощущения во рту, мясо казалось жирным и вонючим — Зуко худел, сгорая в диком огне лихорадки. Служанка слезно наблюдала, как принц медленно угасал в лучах полярного солнца, и сразу же подняла весь дворец на уши, пока не стало слишком поздно. Посол Айро, не медля, направился в комнаты племянника, когда вождь Хакода тревожно переглянулся с леди Каей. Через пару минут должно было состояться заседание совета, и вождь не мог отменить его за пару минут до начала — послы братского Северного Племени и нескольких городов-государств из Царства Земли не примут подобного исхода, накалив обстановку. Однако жест безразличия к судьбе принца Зуко может вызывать недовольство Нации Огня, что лишь сильнее скажется на брачном договоре. Сокка с утра уехал в доки, встречая корабли и помогая с разгрузкой продовольствия с судов Нации Огня, и потому не мог отправиться к принцу Зуко. Леди Кая целует мужа, уверяя его, что позаботиться о принце, и торопливо следует за послом Айро. Ее голос, приказывающий призвать во дворец мастера Пакку, эхом раздается в ледяных стенах, и служанки спешно отправляются в город. Служанка слезно просит помощи Дракона Запада, чувствуя, как трясутся ее руки от страха. У нее сжимается горло, когда Села видит могучего Дракона Запада, который опускается на колени перед принцем, и нервно ждет роковых слов — что она не уследила за принцем, что она подвергла его здоровье опасности. Ее покрасневшие глаза смотрят на лежащего в постели принца Зуко, который едва находит в себе силы, чтобы разлепить глаза и расфокусированным взглядом посмотреть на дядю. Айро хмурится, в его глазах отражается печаль, когда он чувствует, как солнце медленно сжигает Зуко изнутри. — Ты должен был сказать мне сразу, принц Зуко, — с болью в голосе хрипит Айро, кладя прохладную ткань на горячий лоб племянника. Зуко тихо хнычет, отворачиваясь от теплых рук дяди. Он покрыт потом, любой шорох больно бьет по ушам, и даже приглушенный свет раздражает слизистую глаз. — Солнечная болезнь часто встречается у магов огня в северных и южных широтах. — Солнечная болезнь? — тихо шепчет Зуко, и служанка вскакивает, торопливо наливая из кувшина воду. Прохладная вода смачивает губы, смягчает сухость горла. Зуко благодарит служанку, Селу, взглядом, находя в себе наконец-то силы. Перед его глазами все плывет, внутренний огонь немного затухает. — Лишь маги с сильным внутренним огнем могут выжить в суровых условиях юга, принц Зуко, — объясняет ему Айро, и Зуко хочет звонко рассмеяться, чувствуя в груди боль предательства. Неужели его дядя не понимал, что обрек его на жизнь в боли? Зуко не мог высечь искры, не мог почувствовать свой внутренний огонь. Он был обречен медленно гаснуть в ледяной пустыне. — Повторяй за мной, принц Зуко. Следуй за моим дыханием. У Зуко нет другого выбора — вдох за вдохом он чувствует, как влияние солнца сходит на нет, как долгожданный сон накрывает его тело. Теперь он понимает, почему дядя Айро так настаивал на медитациях — он пытался научить Зуко как пережить полярный день, как выжить в снежной ночи. Огонь дяди теплый и яркий, он согревает Зуко, даря давно позабытое чувство нежности и единения. Зуко проваливается в долгожданный сон, чувствуя на своей коже слабые отголоски пламени. Леди Кая прибывает с гранд мастером Пакку, который хмуро сводит кустистые седые брови к переносице и внимательно осматривает почти заснувшего Зуко. Сухие старческие руки ощупывают его тело, нажимая на невидимые точки, и с уст мастера Пакку срывается тихое цоканье, когда он вытягивает воду из своего бурдюка. Прохладная вода снимает долгий жар, позволяя Зуко сделать глубокий вдох, и он чувствует, как его внутренний огонь стихает, как пламя горит твердо и устойчиво. Он приоткрывает глаза, смотря в лицо мастера магии воды и улавливая в нем схожие острые черты с Соккой. — Ему станет лучше, он сможет жить здесь, — заключает Пакку, наблюдая за принцем Нации Огня, что проваливается в долгожданный сон. Его острый взгляд пронзает Айро, который с болью смотрит на своего племянника. — Пламя принца горит слабо, но это можно исправить. Оно сможет стать сильнее, если он излечит свои душевные терзания. У него много энергии ци, но она почти не циркулирует по организму. Вероятно это причина того, что принц хуже справляется со своей магией. — Физически с принцем Зуко все в порядке? — уточняет Айро, его тон полон боли. — Проблема принца Зуко не в теле, — важно фыркнул Пакку, указывая пальцем на грудь Зуко, — а здесь. Энергия ци неразрывно связана с душевным состоянием своего носителя. Твой племянник страдает не от физической проказы, а от боли души. — Посол Айро, почему вы отправили принца Зуко на юг, зная его состояние? — задает вопрос леди Кая, поворачиваясь к магу огня. Айро сменяет ткань на лбу Зуко, смачивая ее в воде, и кладет руку на его грудь, пытаясь нащупать энергию ци. Та льется по всему телу ровным, пусть и слабым потоком, и Айро с облегчением понимает — он не ошибся. Огонь все еще был силен в Зуко, он мог еще подчинить себе непокорное пламя. — Почему? — тихо шепчет она. Леди Кая знала, что посол Айро уважал Южное Племя Воды, что он ценил ее мужа как вождя, что он хотел торговли между их государствами. Но леди Кая также знала, что посол Айро с отеческой любовь заботился о принце Зуко, что он не отдал бы своего племянника в плен холодной пустыни. Так почему он пошел на такой риск? — Огонь принца Зуко горит твердо, пусть и не ярко, — шепотом ответил Айро. — Принц Зуко никогда не сдавался без боя, он сможет пережить болезнь. Он мастер магии огня. — Не рискуй его жизнью, Айро, — предупреждающе рыкнул на него Пакку, щуря глаза. Призрак сытой жизни мог превратиться в туман, исчезнуть словно ночные грезы. Племя многие годы выживало в суровых зимних вьюгах, но оно бы не смогло пережить войну с Нацией Огня, не сейчас, когда они были так слабы и малочисленны. — Твой брат не побрезгует объявить нам войну из-за смерти своего сына, — на этих словах леди Кая настороженно вытягивает спину и острым взглядом сверлит посла Нации Огня. — Мы не дадим ему такой возможности, увози племянника. — Увозите принца Зуко на остров Киоши, — приказывает она, ее тон полон льда и решительности. — Племя отказывается от помолвки с принцем Зуко… — К вечеру принц Зуко придет в себя, — строго прерывает ее Айро, вставая в полный рост. Привычная безмятежность и легкая улыбка исчезли с его лица, и леди Кая остро почувствовала, как по венам мага жгучей рекой растекся жидкий огонь, как с его рта вырывается пар от языков пламени. Она поджала губы, наблюдая, как Дракон Запада поднимает свою голову, словно просыпаясь после долгой спячки, — седые брови были нахмурены, в глазах горела решимость, руки были сжаты в кулак. — Хорошо, — уступает ему леди Кая, пусть ее голос и полон сомнений. Она должна отослать принца Зуко, должна обезопасить племя, но знание того, что этот мальчик, испытывающий муки лихорадки, был их золотым путем, был их драгоценным ключом к лучшей жизни, плотно засело в ее голове. Она не могла упустить такой шанс. — Однако если принцу Зуко не станет лучше, — предупреждает она, — то ваши корабли отплывут к острову Киоши. — Спасибо за вашу милость, леди Кая, — благодарит ее Айро, его черты лица смягчаются. В глазах женщины отражается усталость, ее плечи опускаются, и она выход из покоев принца Зуко. — К чему такой риск? — задает вопрос Пакку, когда они остаются одни. — Зачем так рисковать тем, кого ты так бережешь, Айро? — Потому что без этого риска огонь принца Зуко затух бы намного раньше, — спустя долгие минуты молчания выдыхает Айро, бросая последний долгий взгляд на давнего друга. Он опускается к изголовью кровати племянника, добавляя: — Я буду следить за состоянием принца Зуко лично. — Я буду рядом, — тихо фыркает Пакку, выходя из комнаты. Часы текут как медленное течение реки, служанка послушно следит за своим подопечным — приносит легкую еду, обновляет воду, приносит лекарства от мастера Пакку. Айро пристально наблюдает за спящим Зуко, чувствуя, как им начинает овладевать тревога, но спустя долгих шесть часов, когда порог личных покоев принца начинает обивать стража, веки принца Зуко дрогнули. Сонная пелена спала с головы Айро, когда он увидел ясный взор золотых глаз племянника, и он с облегчением выдохнул: — Ты проснулся, — рука не ощутила тепла. Принц Зуко медленно поднялся на локтях, едва не падая на спину, когда его подхватывают крепкие руки. Зуко резко вскидывает голову, на щеках проявляется румянец, когда он видит яркую глубину голубых глаз. Взгляд мастера Сокки полон усталости и облегчения, его ладонь кажется огромной на пояснице Зуко, когда тот наконец-то садится. — Ты одолел лихорадку, — с дрожью в голосе шепчет Сокка, его рука крепче обнимает тело Зуко, отчего тот чувствует странную дрожь, бегущую по позвоночнику. Он прижимается лбом к макушке Зуко. — Во имя Ту и Ла, ты справился. — Я пережил солнечную болезнь? — тихо хрипит Зуко, смотря на дядю. Тот коротко кивает, беря ладонь Зуко в свою руку, и Зуко ощущает, как его внутренний огонь откликается на зов магии. Пламя в его груди горит ровно и смиренно, не реагирует на полярный день так, как раньше. В жилах Зуко стынет кровь, когда к нему медленно приходит осознание своей возможной близкой кончины, — во времена Хозяина Огня Азулона многие маги огня умирали от солнечной болезни. Их внутренний огонь в конечном итоге вырывался из груди, убивая мага и не оставляя ничего, кроме обугленного тела и пепла. Зуко нервно облизывает губы, с ужасом смотря на дядю, чьи действия привели его сюда, на Южный Полюс. — Ты мог убить меня, — яростно рычит Зуко, с его рта вылетает черное облако пепла. Под ногтями коптиться пламя, когда он впивается ими в грубую ладонь своего жениха, что затих после слов Зуко. Секундой позже глаза Зуко стекленеют, когда он понимает, что его отец должно быть догадывался о подобном риске, что его отец в случае неудачи готов был принять смерть собственного сына. Зуко смаргивает слезы, чувствуя ком в горле, — неужели его смерть могла стать лишь удобным предлогом для Хозяина Огня Озая развязать новый конфликт, столкнуть две морские державы в битве на истощение? — Ты бы не умер, — решительно возражает ему Айро, хмурясь. Его взгляд смотрит словно сквозь Зуко, в глазах отражается смиренная печаль и мука. — Я бы никогда не позволил тебе погибнуть, Зуко, — не после Лу Тена. — Ты мастер огня, Зуко. Твой опыт и твое мастерство уберегли тебя от опасной болезни, — поясняет ему он, и гнев в груди Зуко стихает. Волна облегчения окутывает его теплым одеялом, когда Зуко наконец-то чувствует, знает, что его усилия не прошли даром, что все еще маг огня. — Магия огня отличается тем, что маг использует для ее создания свою энергию ци, свой внутренний огонь. Огонь — элемент силы, и ты сильный, Зуко. — Это все еще было рискованно, — гневно рычит Сокка, вмешиваясь в разговор. Он впивается злобным взглядом в Айро, чувствуя в своих руках теплое тело принца Зуко, и тревожно ощупывает худые и хрупкие плечи принца. Казалось, что в нем не было и капли мышц. — Все наша жизнь состоит из риска, — подмечает Айро, его лоб разглаживает, а взгляд смягчается. — Каждый раз, когда вы уходите в море, то осознаете свои риски, мастер Сокка. — Я осознаю свои риски, потому что сам принимаю решения, — сурово отрезает Сокка и смотрит в усталое лицо принца Зуко, которого начинает снова клонить в сон. Зуко не находит слов, чтобы выразить бестактность и грубость такого личной близости, — его голова полна мыслей, что его будущий супруг провел у его кровати мучительные часы, что он искренне был рад его выздоровлению. От этих мыслей голова Зуко пошла кругом, а щеки запылали с новой силой. — Порой приходится выбирать меньшее из зол, мастер Сокка, — выдыхает Айро. — Нам следует дать возможность принцу Зуко отдохнуть, его организму потребуется восстановление после пережитого. — Поспи еще, — шепотом говорит ему Сокка, мягко целуя в лоб. От подобного жеста Зуко пробивает дрожь. — Я буду рядом. Мастер Сокка не лжет — его сутулая фигура была первым, что своим сонным взглядом мог различить Зуко. Он заснул в неудобной позе, положив голову на небольшой стол и вытянув ноги, с его рта срывался тихий храп, но Зуко не мог сдержать учащенного биения сердца при этой картине. Быть может это был обман и способ войти в его доверие? Но какой был смысл в преступном умысле? Зуко знал, что он представлял собой Нацию Огня, что его благополучение и сохранность давало племени куда больше выгоды, чем кратковременная месть за обиды. В конце своих размышлений Зуко подавил нервную дрожь — мастер Сокка ни за что бы не согласился на этот союз, будь он еще полон мести из-за шрама леди Каи. — Ты проснулся, — тихо хрипит Сокка, вытягивая шею. От его хриплого низкого голоса и мутного взгляда Зуко ощущает странную дрожь в теле, запах словно кажется острее. Зуко замирает под его взглядом, шепча: — Села ушла? — Я отпустил ее прошлым вечером. Сейчас уже утро, — разминая затекшее тело, отвечает Сокка. От его довольного стона при громком хрусте позвонков уши Зуко краснеют. — Черт, всегда знал, что это ужасная идея — спать где попало. — Вы могли остаться в своих покоях, — спокойно говорит ему Зуко, пытаясь прощупать почву под своими ногами. Его глаза зорко наблюдают за реакцией мастера Сокки, который поднимает на него странный взгляд — в нем читается смесь эмоций, неверие и удивление. — К тому моменту я уже пережил лихорадку, — голос Зуко еле заметно дрожит. — Моей жизни ничего не угрожало. — Бывали случаи, когда у магов огня существенно улучшалось здоровье, — сурово начал рассказывать Сокка, его светлые глаза потемнели, — а после они сгорали в плену своего огня. Тело собирало последние силы, пока окончательно не сдавалось, — он замолчал, оставив после себя гнетущую тишину. — Вы хотите есть, принц Зуко? — Было бы неплохо, — едва слышно отвечает Зуко. Они завтракают в личных покоях Зуко, неспешно наслаждаясь трапезой, когда возвращается Села. Она начинает хлопотать над Зуко и тонкими намеками просит Сокку покинуть комнаты омеги — кажется, только сейчас до сына вождя доходит интимность их положения. Будь они уже супругами, то никто бы не повел и бровью, но до кровавого укуса и брачной ночи было верхом неприличия для альфы находится наедине с омегой. Зуко едва сдерживает смех, видя смущение и неловкость на обычно собранном лице Сокки. Он взволнованно переминается перед уходом, говоря: — Вы знали, что пингвины-выдры могут разгоняться до двадцати узлов? — неожиданность подобного вопроса ставит Зуко в ступор. Он растеряно хлопает глазами, смотря в выжидающие глаза Сокки. На его лице появляется лукавая улыбка: — Мне уже не терпится показать вам юг, принц Зуко. Я буду рад, если сегодня вы составите мне компанию во время прогулки. — Я был бы очень признателен, — с тонкой улыбкой отвечает ему Зуко. Сокка уходит, ссылаясь на свои обязанности. В его глазах есть блеск озорства и нетерпения, от которого Зуко сам взволнованно начинает собираться. Зуко одевается в фиолетовые меха, торопясь появится в залах дворца раньше, чем заговорят о непоправимых последствиях его болезни. Села послушно следует за ним, отступая на шаг назад, и эхо шагов громогласно раздается в ледяных стенах дворца. В главном зале Зуко видит облегчение во взгляде дяди и вождя Хакоды, которых окружают делегации из Царства Земли, и приветствует леди Каю. Та смотрит на него с усталостью в глазах, но ее лицо отражает долгожданное спокойствие. — Мой сын сказал, что хотел бы получить возможность вывести вас незадолго за стены, — кратко говорит леди Кая, в радужке ее глаз виднеются искры смеха. — Пингвины-выдры — достояние Южного Полюса, воистину интересные животные. Они никогда не боятся человека. — Раз так, то удивительно, что они смогли выжить, — бросает Зуко. Доверие человеку значило для животного лишь гибель. Доверие порой было куда губительнее страха. — Животные руководствуются своими инстинктами, чтобы выжить, — спокойно сказала леди Кая. — Порой стоит довериться человеку, что сможет пустить тебя отогреться у огня, чем гордо ждать смерти в плену ледяной вьюги. Зуко почти не прикасается к еде, отпивая теплый чай, и спрашивает: — Когда состоится свадьба? — Через неделю, — спокойно отвечает ему леди Кая. — Нам предстоит пройти долгий путь за такой краткий срок. Зуко делает глубокий вдох, ловя взгляд дяди, и сжимает ладони в кулак — осталась всего неделя. Всего через семь дней состоится его свадьба, и та хрупкая нить, что все еще связывала его с семьей, разорвется с громким звоном. Страх теперь не так сковывает Зуко, когда он видит свое будущее. Пусть люди племени и смотрят на него с подозрением, а совет еще не принял его как члена семьи вождя, Зуко чувствует твердую почву под своими ногами. Мастер Сокка казался сдержанным и вместе с тем страстным человеком, ему были чужды излишние приличия и холодная отстранённость. Казалось, что он всегда искал телесный контакт с Зуко, и от тепла чужого тела, живости эмоций Зуко открывался новый опыт. — Надеюсь, я не помешал вашему разговору? — с весельем в голосе говорит мастер Сокка, незаметно подкравшись к своей матери и жениху. Леди Кая давится чаем, вздрагивая, и холодным взглядом впивается в сына. Он самодовольно улыбается леди Кае, приветствуя ее поцелуем в щеку, который та охотно принимает, и лукаво подмигивает Зуко. — Твое излишнее озорство должно было остаться в академии много лет назад, Сокка, — терпеливо комментирует леди Кая, отчего Зуко едва сдерживает смех. Сокка лишь улыбается, видя его реакцию, и протягивает руку в знак приглашения: — Вы обещали мне прогулку, принц Зуко. — Раз так, — нетерпеливо отзывается Зуко, — то я буду рад сдержать обещание. — Будь внимательнее к принцу Зуко, — напоминает сыну леди Кая. — Слабость после болезни может напомнить о себе в самый неожиданный момент, Сокка. — Разумеется, мама, — кивает ей Сокка. Тепло чужой руки согревает что-то внутри него, но это не похоже на жар похоти и любовных чувств. Внимание Зуко концентрируется на Сокке, его голубых ясных глазах и яркой улыбке. От подобного детского заразительного энтузиазма, который переполняет Сокку, Зуко чувствует себя путешественником, а не разменной монетой в большой игре двух сильных государств. Села остается в замке, когда Зуко следует за Соккой в конюшни дворца. Запах животных бьет в нос, и Зуко с интересом разглядывает невиданные ранее виды. Животные сами высовывают носы из стоил, с любопытством исследуя новый запах. Зуко острожное дотрагивается до черного носа буйволо-яка, когда к нему подходит Сокка: — Это очень послушная девочка, одна из наших старушек, — он тепло треплет ее по голове меж рогов. — Ты ведь умеешь ездить верхом? — чуть запоздало спрашивает Сокка, понимая свой просчет. Он неловко чешет шею, его уши краснеют, и Зуко чувствует странный трепет. — Да, разумеется, — чуть печально кивает Зуко, — пусть с последней поездки прошло много времени. Мои навыки могли притупиться. — Все в порядке, я уверен, что вы великолепно справитесь, — улыбается Сокка. Зуко внимательно наблюдает за тем, как Сокка седлает огромных зверей — буйволо-яков, — и чувствует странную тяжесть внутри своего живота, когда натренированные руки быстро и точно застёгивают тугие ремни. Сокка держит его за поясницу, страхуя, когда Зуко спустя года наконец-то оказывается в седле. В голове всплывают туманные воспоминания, когда он в далеком детстве учился верховой езде, но Зуко быстро отмахивает от них и чувствует на себе восхищенный взгляд. Он лукаво вскидывает бровь, наслаждаясь коротким замешательством мастера Сокки, что растерянно спохватывается минутой позже. — Вы обещали показать мне пингвинов-выдр, — с ухмылкой говорит Зуко, чуть пришпоривая бока животного. — Рекомендую вам поспешить, Сокка. Альфа быстро садиться верхом, догоняя Зуко, и ведет его к выходу из города. Узкие улочки полны людей, которые расходятся при виде всадников, и Зуко завороженно рассматривает город, слышит за спиной взволнованные крики детей и с замиранием сердца смотрит, как ледяные врата открывают проход в снежную тундру. Белоснежная пустыня встречает его сиянием и бескрайним голубым небо, с губ Зуко срывает белый пар, когда он скачет вперед, чувствуя себя свободным. Здесь, в этой пустыне, он думает, что оковы королевского дворца теперь больше не сжимают его. — Ну как? — кричит рядом Сокка, ветер взъерошивает мех его парки. Кажется, словно сейчас перед ним не будущий вождь, а шебутной мальчишка, который полон норова и азарта покорить целый мир. — Не хочешь чуть поспешить, а? — весело отзывается он. — Отстаете, принц Зуко! — Смотри, чтобы самоуверенность не сдавила тебе голову, — укалывает его Зуко, ошеломленный своими острыми словами. Сокка лишь заливается низким смехом, с его рта срывается белый пар: — Не знал, что в вас может быть столько дерзости! А ведь в наше знакомство вы так смущались! От этих слов уши Зуко краснеют, но не успевает сказать и слова, когда видит вдалеке большое количество черных точек. Они издают низкий визг и роются в снегу. Зуко чувствует, как горят его легкие, и на дрожащих ногах спешивается, игнорируя озорной блеск в глазах Сокки. Запах туманит голову, и Зуко решается подойти ближе. Напряжение между ними снимают громкие крики пингвинов-выдр, которые окружили их, принявшись нетерпеливо кружится вокруг ног. Их оранжевые лапы скользили по сапогам Зуко, пока красные носы тыкались в карманы парки. Зуко положил руку на черно-белые головы, ощупывая странные перья животных, и едва не потерял слух от яростного гогота. Сокка достал их кармана пару рыбешек, подзывая к себе зверей: — Смотрите внимательно, принц Зуко, — он ловко подкинул рыбешку в воздух, и одна из особей жадно заглотила угощение. Сокка мигом скрутил ее плавники, прижимая к земле. — Вам нужно будет сделать тоже самое, — вставая, сказал он. — Боюсь, мой вес они не выдержат, но вы вполне сможете покататься. — Вы предлагаете мне съехать… туда? — с некой опаской отозвался Зуко, смотря вниз на чуть крутой склон. — Все в порядке, это безопасный склон, — уверяет его Сокка. — Многие дети любят здесь кататься, — с улыбкой добавляет он, давая Зуко одну из рыбешек. — Попробуй. Зуко требуется несколько попыток, чтобы поймать пингвина-выдру, которые жадно облепляют его при виде угощения. Он выбирает большую особь, усаживаясь на ее спину, и нервно чувствует крепкие руки на своей спине, которые толкают его к снежному склону. Он дергано кивает, когда Сокка спрашивает его о готовности, и живо кричит — его крик смешивается со звуками животного. В лицо бьет ветер, волосы ерошатся от его порывов, и Зуко звонко смеется, как только падает спиной на снег. Он смотрит в безмятежное небо и ошеломленно выдыхает, как только над ним нависает веселое лицо Сокки. — Ну как вам, принц Зуко? — Весело, — ярко улыбается он, принимая руку, которая помогает ему поднять на ноги. — Я никогда не думал, что Южный Полюс может быть… таким. — Природа способна удивлять нас самыми разными способами, — отозвался Сокка, взгляд становится серьезнее. — Однако… принц Зуко, я хотел поговорить с вами о нашем браке. Подальше от чужих ушей. Зуко замирает, прежний энтузиазм затухает, когда он поднимает твердый взгляд золотых глаз на Сокку. — Я не питаю больших надежда, мастер Сокка, — начинает Зуко. Он давит в себе тот росток надежды, который успел распуститься. — Моя задача быть верным супругом и матерью, — родить мага огня. От этой мысли у Зуко встает ком в горле. — Я постараюсь быть достойным спутником жизни для вас. — Зови меня по имени, — тихо шепчет Сокка, в его глазах отражается печаль. — И я не хочу, чтобы ты был лишь матерью и супругом, — строго акцентирует он, морща нос. — Моя мать, мой дед играют такую же значимую роль, что и мой отец, и Гран Гран. Я… Я бы хотел, чтобы ты стал моим союзником, моей правой рукой. — Правой рукой? — иронично смеется Зуко, слыша до боли наивные слова. — Я сын Хозяина Огня, — напоминает ему омега, щуря глаза. — Я продолжение той династии, что много десятилетий сдавливала шею твоего народа, — с сожалением в голосе говорит Зуко. — Скорее меня здесь будут считать прокаженной заразой, которую стоит игнорировать. Меня не будут уважать. В конце концов, наш брак куда меньшая жертва, чем открытый военный конфликт. Моя рука открыла вам торговые пути, — продолжает он. — Было понятно, что ваше племя страдает от нехватки еды. — Я… Я не думал об этом в таком ключе, — хрипло отозвался Сокка, вздрагивая, когда в голове пронесло язвительное оскорбление, брошенное мимоходом Катарой. Пепельница. Он действительно наивно полагал, что корабли с едой помогут хоть немного принять принца страны, которая сжигала их людей, которая оскорбила его мать, подарив шрам. — Но как ты узнал о голоде? От посла Айро? — Все животные, которые могут давать продукты, находятся во дворце, чтобы никто не мог до них добраться, — рассказал про свои наблюдения Зуко, вспоминая свое прибытие на юг. — У вас огромный порт, но за все время рядом не раздался ни лай, ни мяуканье. Казалось, словно все животные исчезли. — Я… Я никогда не думал, что вы настолько наблюдательны, — признался Сокка, сам прекрасно понимая, что бродячие животные давно оказались в чьих-то супах. — Рад видеть, что вы не только красивы. — Столько слов о своей красоте я слышал только от вашей семьи, — покачал головой Зуко. На минуту между ними повисла неловка тишина. — Я не собираюсь изменять, — признался ему Сокка, тяжело выдыхая. — Твоя постель будет единственная, куда я буду приходить, — с сердца Зуко падает невидимый прежде камень. После этих слов он словно смог дышать глубже. Золотые глаза кажутся больше, когда он поднимает их на Сокку. — Ты мне нравишься, ты меня привлекаешь, но я не буду давить на тебя. Если ты не хочешь, то мы не будем делить постель до тех пор, пока ты не будешь готов. — Мой долг родить тебе наследника как можно раньше, — напоминает ему Зуко. — Я не собираюсь насиловать тебя, — печально шипит Сокка, смотря на Зуко, который боязливо дергается после этих слов. — Я… Я вижу, что тебе некомфортно, что ты боишься. Ты оказался на другом конце мира, чуть не погиб от болезни пару дней назад, — хрипло продолжает он. — Я не хочу, чтобы ты брал ответственность за ребенка, когда сам еще не можешь ощутить почву под своими ногами. Сокка делает глубокий вдох, смотря на бескрайнею пустыню. — Я хочу, чтобы ты был моим другом, хочу все сделать правильно, — искренне сказал он. — Когда-то я уже был помолвлен с другой, и наши отношения были просто ужасными первый год, — Зуко внимательно слушал его, замечая в тоне едва слышные нотки горечи. — Я не хочу повторять с тобой таких ошибок. — Почему разорвали вашу помолвку? — Юи оказалась альфой, — ровно ответил Сокка. — Наш союз не дал бы детей. Моим наследником мог стать ребенок Катары, но Юи — единственный ребенок. Север отменил помолвку, несмотря на наши чувства, — грустно добавил он. — Ты все еще любишь ее? — серьезно спросил Зуко. — Нет, — покачал головой Сокка, — но мы остались хорошими друзьями. Она уже женилась на другой омеге. — Мне жаль. — Это было детское увлечение и вера в то, что вся наша судьба высечена на камне, — отозвался Сокка. — Но, вспоминая те ошибки, которые я когда-то совершал, я не хочу повторить их с тобой, — Зуко чувствует биение сердца, которое ускоряется при этих словах. Как поразительно, что незнакомец, который узнал о его существовании всего месяц назад, проявляет к нему больше внимания, чем отец за все годы жизни во дворце. — Я хочу, чтобы рядом со мной ты чувствовал себя комфортно. — Мне комфортно с тобой, — выпалил Зуко, его щеки в тот же миг покрылись краской. Зуко лишь надеялся, что мороз смог это скрыть. — Ты внимательный и учтивый, пусть и немного слишком вольный… Ты уже дал мне больше, чем я смог получить в стенах дворца. — Я тебе нравлюсь? — в лоб спросил Сокка. — В твоем теле нет ни капли такта? — яростно шипит Зуко. Замявшись на минуту, он признается: — Да, мне нравится твой запах. — Хорошо, потому что твой запах чуть не поставил меня на колени во время нашей первой встречи, — честно признается Сокка. Щеки Зуко пылают ярко-алым оттенком. Зуко развернулся, решив убежать от причины всех его душевных терзаний. Однако Сокка догнал его и схватил за руку: — Зуко, не убегай! — Зуко застыл на месте, слыша из чужих уст свое имя. Оно казалось ему чуждым — никто, кроме дяди Айро и с недавних пор Селы, не звал его по имени. — Я не хотел тебя задеть! Прости меня, — торопливо сказал Сокка. Зуко оказался прижат к телу альфы, он чувствовал от него сильный жар и запах. Сердцебиение Зуко участилось. — Я!.. — застенчиво отозвался он. — Я хотел бы тебя поцеловать. Ты позволишь? — Я, — Зуко проглотил ком в горле, чувствуя сухость своих губ. Волнение не позволяло связать ему и двух слов. — Я позволяю. Грубые пальцы мягко провели по щеке, заставляя Зуко вздрагивать от ощущений. От потемневших глаз альфы сердце Зуко сделало кульбит, и он не мог отвести взгляд в сторону, не мог отойти от Сокки. В голове кружились последние слова Азулы — не дай ему увидеть эту свою сторону, Зу-Зу. Зуко чувствует лишь горечь от этого воспоминания, не желая отказываться от того предложения о партнерстве, о верности, что предлагает ему Сокка. В поцелуе читается обещание комфорта, их губы лишь слегка приоткрываются. Зуко чувствует подбородком короткую щетину, опьяняющий запах феромонов и проявляется инициативу — он активно поддается вперед, просовывая язык внутрь. Поцелуй становится более ярким и страстным, от теплых ладоней на спине Зуко чувствует знакомый жар внизу живота. Сокка отступает, целуя Зуко в макушку и уголок губ. Сверху склона раздается протяжный вой буйволо-яков, и Сокка усмехается, говоря, что им нужно возвращаться. Зуко следует обратно в город, понимая, что в сердце ледяной пустыни он смог ощутить куда больше тепла, чем в жарком дворце Нации Огня.