Солнце юга

Свежий морозный воздух обжигал легкие, когда Зуко делал медленные вдохи и выдохи, медитируя под привычное журчание воды. Многочисленная сеть каналов огромного города обеспечивала не только транспортную связь, но и напоминала Зуко о родине — в конце концов, Нация Огня располагалась на огромном архипелаге. Знакомый шум помогал сконцентрировать внимание на тренировке, к которым Зуко вернулся сразу же после болезни. Уже многие дни он приходил в столь отдаленное место, пытаясь сделать свой организм крепче, пытаясь подчинить себе огненную стихию. Вдалеке послышался плеск воды, а, значит, Зуко скоро вновь почувствует на себе пристальный взгляд гранд мастера Пакку, который в это время обучал магов воды. Хмурый старик следил за каждым его действием, словно никогда раньше не видел мастера магии огня. Однако Зуко прекрасно знал, что когда-то этот маг воды с легкостью убивал куда более опытных и умелых магов магии огня, чем он. Знакомое с раннего детства упражнение успокаивало нервы и давало прочувствовать землю под ногами, давало минуту перевести дыхание — в последние дни суматоха с предстоящей свадьбой вызывали у Зуко лишь раздражение. Однако обучение давалось Зуко весьма легко — его знакомили с культурой и древним языком, учили ручному мастерству, которое имело более практическое значение в племени. Без теплой юрты, меховой парки и непромокаемой обуви человек оставался беззащитным в плену ледяной стихии. Зуко никогда бы не подумал, что ему понадобятся знания о дублении шкур, выращивании лекарственных трав и пошиву одежды, но это помогало отвлечься от дурных и лишних мыслей. Особо сильно его беспокоило прибытие делегации Северного Племени Воды, прибытие принцессы Юи. Пусть мастер Сокка и дал ему обещание хранить верность, Зуко не был готов верить одним лишь пустым словам — он знал, как мало стоят обещания перед безумной тягой сакрального искушения. С глубоким вдохом огни свечей разгорались все ярче, и рядом раздался вкрадчивый голос дяди Айро: — Отличная работа, принц Зуко, — Зуко чуть приподнял уголки губ, вспоминая времена, когда он также сидел с Азулой перед любимым прудом матери. В носу почувствовался далекий сладкий аромат духов, громкий звонкий голос Лу Тена, невинный смех Азулы — на минуту у Зуко запершило в горле, а в глазах блеснула влага. Разумеется, в маленьких детях было мало концентрации внимания и усидчивости, чтобы выполнить строгую тренировку, но отголоски того теплого сердцу времени Зуко хотел сохранить с собой как можно дольше. — Глубже вдох, позвольте своему огню стать сильнее. Отдайте ему свои эмоции. У Зуко больше нет всепоглощающего гнева, нет бессильной злобы и яростного горя — ему нечем питать огонь, нечего отдать тому в жертву. — Отдайте ему свои эмоции, принц Зуко, — продолжал настаивать дядя Айро, его голос казался тише за ворохом мыслей. — Огонь можно питать не только яростью, не только гневом, — вкрадчиво подсказывал Зуко голос. Зуко делает глубокий вдох, чувствуя слабый запах гари от свечи, и отдает всепоглощающему пламени свою боль. Огонь вспыхивает ужасающим столбом пламени, вся копившаяся многие года горькая обида, затаенное разочарование в самом себе находит свое высвобождение в кроваво-красных языках пламени, что доходят до висячих рядом гобеленов. Огонь сжирает ткань с удивительной яростью, но Зуко может смотреть лишь на свой огонь, что неровно ревет в бездонной пустоте. Суставы хрустят от напряжения, костяшки пальцев побелели. Он видит свое отражение, свои горящие яростью золотые глаза, когда вспоминает холодность Азулы и ее злые слова, безразличие отца и его бесконечные оправдания. Вспоминает то, как его превратили в торговую монету, в безвольную куклу, удел которой лишь рожать детей. Под ногтями снова коптится пепел, а зубы зло стискиваются, на лице играют желваки. Ему не страшен ни мороз, ни снег — красный огонь горит, живет, забирает все без остатка и оставляет Зуко пустым как никогда прежде. Затаенная глубоко в сердце боль сгорает, покидает тело хозяина в запахе пепла. Пламя успокаивается спустя долгие минуты, и Зуко слышит тихое роптание, резвое шептание, когда поднимается на ноги и поворачивается в сторону своей охраны. Обычно после медитации Зуко оттачивал основные техники магии огня, но сегодня на это не оставалось времени — его с визитом ждала в своих покоях леди Кая. Когда под пристальным взглядом золотых глаз языки стражи прирастают к небу, Зуко объявляет конец сегодняшней тренировки: — Леди Кая ждет меня сегодня в своих покоях, — дядя Айро с яркой улыбкой отпускает Зуко. Лишь Села хранит блаженное молчание, привыкнув к странностям характера своего господина. Принц Зуко мог с виду казаться кротким и спокойным, как морская гладь воды, но та всегда была обманчива, в глубине своих вод скрывая лихие течения и бурные водовороты. Служанка бросила резкий взгляд на воинов, которых мастер Сокка выбирал лично для своего супруга, и прикусила губу, чтобы не сказать лишнего. Они были молодыми и от того чуть недалекими, но умелыми в своем деле и довольно сообразительными. Чувству такта, которому не обучали в академии, они обучались быстро и безропотно, понимая важность надежно закрытого рта и вовремя прикушенного языка. Они были выходцами из бедных семей, а потому больше и сильней цеплялись за подобную высокую должность. На долгой перспективе именно такие воины становились самыми верными щитами. Беседа с леди Каей в этот раз была короткой и больше напоминала битву, чем того желал Зуко. Доброжелательное приветствие в скором времени обострилось до коротких обрывочных фраз и еле сдерживаемого гнева, когда с губ Зуко слетали последние слова: — Мои одежды будут фиолетовыми, — подобно дракону рычал он. Лицо леди Каи выражает холод, в ее глазах плещется недовольство. — С этим браком я не перестаю быть принцем Нации Огня, леди Кая, — напомнил ей Зуко. Пусть она, пусть весь Южный Полюс, пусть весь мир помнит, что за его спиной все еще стоит Хозяин Огня Озай, что ему еще подчиняется флот Нации Огня. — Мои верность и надежды связаны не только с моим новым домом, и потому я предлагаю вам компромисс. На другое важное событие я облачусь в одежды племени, будьте уверены в моих словах, но это моя свадьба. Лицо леди Каи сморщивается, она поджимает сухие губы, когда рядом с ней раздается голос мастер Пакку. Тот обычно хранит молчание, наблюдая своими хитрыми глазами за Зуко, но в этот раз подает голос: — Мальчишка прав, это его свадьба. Пусть будет по его воле. В конце концов, это всего лишь одежда. Но все знают, что это не просто одежда, что это заявление. Сигнал Нации Огня, что их принц все еще с ними, что их принц все еще помнит родной дом даже на далекой чужбине. Зуко с довольной улыбкой уходит, прощаясь с блеском в глазах, и леди Кая раздраженно шипит: — Зачем вы позволили это ему? Вы знаете к каким последствиям может это привести? — Ты хочешь сжечь мосты как только он перейдет ущелье, — мудро объясняет ей Пакку, отпивая свой чай. Взгляд его темных глаз против воли скользит по обожжённой стороне лица Каи, и в груди снова просыпается болезненное чувство тяжести. Несмотря на долгие года, раны предательства и лжи смогли лишь затихнуть, но не зажить. — Так принц Зуко лишь с большей тоской начнет оглядываться назад, всматриваться вдаль тумана, а после — строить новый мост. Он должен почувствовать это место, нас, своим домом. Он должен полюбить Сокку, присмотреться к жителям племени, понять, что теперь он их защита и опора, — голос Пакку стал тише, вкрадчивее. — Он сам откажется от иллюзорного дома, в который никогда не сможет вернуться. Необходимо сделать так, чтобы принц Зуко почувствовал себя нужным в племени. — Вы желаете, чтобы я пригласила его на заседание внутреннего совета? — холодно отрезала леди Кая, ее яростный взгляд впился в Пакку. — Он сын Хозяина Огня, а не глупый мальчишка! Он выдаст наши секретные!.. — Никогда не считал тебя дурой, Кая, — резко обрывает ее Пакку, тон его голоса подобен льду. — Ты думаешь, что принц Зуко — неуловимая тень, за которой никто не в силах уследить? Что у него тут есть приближенные люди, которые готовы работать, рисковать своей жизнью ради благополучия Нации Огня? — на этих словах леди Кая ошеломленно округляет глаза, у нее перехватывает дыхание. — По этой причине вы остановились на Селе, — поняв его замысел, осаживается Кая. Спасшаяся служанка из Царства Земли, которую гнали через весь континент люди из народа Нации Огня, доложит о подозрительных действиях принца быстрее, чем тот успеет передать любую информацию. — Вы не теряете своей хватки, гранд мастер Пакку. — Этот мальчишка, — привычно ворчит Пакку, хмуря брови, — полон огня, полон обиды. Ци переполняет его, пытаясь вырваться в виде обжигающего пламени, — и лишь сейчас принц нашел в себе силы выпустить его. У принца есть потенциал, много раз отмечал про себя Пакку, и соблазн согласится на просьбу Айро обучать его крепчал с каждым днем. Методы воспитания магов огня всегда находили основу в гневе и ярости, но у мальчика нет этих эмоций, потому его огонь и не мог проявить себя. Быть может магия жизнь сможет излечить душевные терзания принца. — Принц Зуко может подарить нашему племени не только торговые союзы, но и сильного мага воды, которого ты так желаешь, Кая, — добавляет Пакку, вспоминая о ее давних мечтах. — Рождение ребенка может склонить чашу весов в нашу сторону. На этих словах она опускает взгляд вниз, поджимает губы — о своих забытых амбициях она перестала думать после того, как Катара стала мастером магии воды. Однако Пакку помнил ее в молодости, еще до рождения Сокки, и Кая всегда была полна страсти и огня, она хотела дать югу достойного наследника и мага. К ее собственному разочарованию, ее мечты и амбиции разделили поровну двое ее детей. Там, где преуспел Сокка, Катара никогда бы не догнала брата. Однако в Кае также росло желание отомстить Хозяину Нации Огня. Пакку знал это, как и Хакода, а самый лучший способ отомстить лежал через кровного сына Хозяина Огня, первенца Озая. Как только принц Зуко родит мага воды, желательно первенца, Кая не побрезгует ткнуть этим фактом в лица представителей Нации Огня Первенец самого Хозяина Огня, родивший мага воды, будет самой хлесткой пощечиной для Озая. — Пусть будет так, как того желает принц Зуко, — властно фыркает она и уходит из своих покоев, оставляя Пакку в одиночестве. За обедом Зуко встречается с Соккой, который непривычно щурит глаза от смеха и молчаливо чего-то ждет. Зуко вопросительно наклоняет голову в сторону, изучая шальную ухмылку на щетинистом лице, и слегка приподнимает уголки губ — казалось, привычная непосредственность и неловкость Сокки создавали между ними ощущение нормальности. Казалось, что они молодая пара, которая долго сомневалась в своих чувствах друг к другу, а не жертвы политических интриг. Зуко ел медленно, все еще пытаясь выявить приемлемые для себя блюда, и не отводил пытливого взгляда от Сокки, пока тот торопливо пытался покончить с едой. Наблюдая за ним, Зуко знал, что Сокка всегда делал все громко и открыто — смеялся, жаловался, хвалил, ругался. Непривычная тишина заставляет Зуко насторожится, пока перед ним не оказывается голубой недоуздок, который раньше он видел лишь в конюшнях. Зуко озадаченно хмурится, спрашивая: — Зачем мне он? — на этих словах на лице Сокки против воли расплывается улыбка. И в его голубых глазах Зуко видит лишь блеск возбуждения, словно он снова рассказывает о непонятных механизмах и строительстве кораблей. — Увидишь! — лукаво смеется он, утягивая Зуко за собой в конюшню. У Зуко перехватывает дыхание, когда в сухом стойле конюшни он видит на руках у Сокки крохотный снежный комок меха. Он яростно пищит, открывая маленький ротик с розовым языком, который инстинктивно пытается поймать сосок с молоком, и Сокка удобнее перехватывает щенка медведесобаки. Зуко снимает перчатку, касаясь теплого живота, и щенок облизывает его руку теплым языком, скуля. От щенка пахнет сеном и молоком. — Теперь она твоя, — улыбается Сокка, гладя щенка по голове. От его теплого взгляда и широкой улыбки Зуко снова чувствует, как у него ускоряется ритм сердца. — Самая маленькая в помете, я не был уверен, что у ее матери хватит сил ее выкормить, — рассказывает он, — но эта малышка сама все решила за всех. — Зачем? — еле выдыхает Зуко. У него никогда раньше не было животных, кроме уткочерепах, который заботились о себе сами. — Зачем ты подарил мне медведесобаку? — Потому что это показывает мои намерения, — отвечает Сокка, улыбаясь. За его спиной раздается знакомый лай. — Медведесобаки — дорогое животное на Южном Полюсе. Немногие семьи могут позволить себе их содержать и воспитывать. Этим подарком мы говорим, что готовы позаботится о своей будущей семье. Таких животных дарят только если у альфы есть серьезные намерения. Кроме того, я подумал, что тебе… тебе понравится иметь здесь верного друга, — чуть смущенно заканчивает Сокка. От этих слов у Зуко покраснели щеки, и он бросил взгляд вниз, на маленького щенка, что довольно развалился у Сокки на крепких руках. У нее даже не открылись глаза, она была совсем крохотной. — У нее есть имя? — осторожно спросил Зуко, забирая ее из рук Сокки. Теперь она не казалось такой уж и крошечной в его руках. — Только ее хозяин может дать ей имя, — говорит Сокка, улыбаясь. Из стойла слышится тихий скулеж, а после — громкий лай. Коби все настойчивее требовал внимание своего хозяина. — Надо вернуть ее матери, пока та не разозлилась, — весело улыбнулся он. Зуко с интересом наблюдал, как щенка обнюхали черным носом и пихнули под теплый бок. Она действительно оказалось самой маленькой на фоне своих братьев и сестер. Минуту между ними воцарилось молчание, которое Зуко прервал новым вопросом: — Ты когда-нибудь хотел быть магом? — Сокка неожиданно вскинул бровь, растерянно повернувшись к нему. С его губ слетел веселый смешок, когда он бросил теплый взгляд на Зуко. — Когда-то очень давно, да, я желал этого, — честно признался он. — Этого желали все. Отец моей матери был могущественным магом воды, а силу гранд мастера Пакку ты видел своими глазами. Все надеялись, что я унаследую эту силу, что я стану магом воды. Я помню, как мама проводила со мной часы, пытаясь добиться от меня способности пустить волну, — закатил глаза Сокка, качая головой. На лице Зуко появилась тень улыбки. — В конечном счете всех ждало огромное разочарование. Из нас двоих лишь Катара унаследовала способность к магии. — Леди Катаре неприятна моя компания? За все время мы не перекинулись и парой слов, хотя не раз наши пути пересекались, — осторожно спрашивает Зуко, наблюдая за тем, как незаметно бледнеет лицо Сокки. Он откашливается, явно подбирая слова: — Катара сейчас занята поручениями моей матери, — Зуко захотел закатить глаза. Леди Кая, на его удивление, всегда находила время на короткую беседу с ним, но не подпускала к нему дочь. — Однако я не могу сказать, что ей будет приятна ваша компания… — честно признался Сокка. — У Катары весьма… категоричное представление о Нации Огня. — Ясно, — емко закрыл тему Зуко. Теперь колкие взгляды дочери вождя имели больше смысла, она явно была недовольна сложившейся ситуацией. — И что вы почувствовали, когда поняли, что не можете оправдать ожидания своих родителей? Что ты будешь чувствовать, если наш ребенок не оправдает твоих ожиданий? — Я не оправдал лишь амбиции своей матери, — холодно отрезвил его Сокка. — Магия может быть как благом, так и тяготой. Я никогда не смог бы справится с волной, но и не каждый маг смог бы освоить командование флотом. Чтобы стать наследником, надо уметь больше, чем управлять магией воды, — напомнил он Зуко. — И в тот момент, когда все наконец-то поняли, что у меня нет магии, я почувствовал лишь облегчение. Потому что я бы не смог одновременно соответствовать требованиям и своего отца, и своей матери. — Ты первый на моей памяти, кто не захотел бы владеть магией, — растерянно признался ему Зуко. — Я просто знаю, что никогда бы не оправдал чужих надежд, — пожал плечами Сокка. — Но если наш ребенок родится магом огня, — тихо добавил он. От этих слов Зуко затаил дыхание, — то я буду надеяться лишь на то, чтобы он выжил. Возможность подобной трагедии никогда раньше не появлялась в голове Зуко, но теперь, понимая вероятность такого исхода, по его спине пробежал озноб. Теплая ладонь сжала его руку, даря спокойствие и отгоняя дурные мысли, и Зуко судорожно выдохнул сквозь зубы, поднимая испуганный взгляд на Сокку. Тот виновато посмотрел на Зуко, стирая со щеки мертвенно-бледный цвет, и сказал: — Это лишь вероятность, Зуко, никто не знает, что ждет нас впереди. Духи бывают жестокими, бывают милосердными. Уверен, что Агни никогда не оставит нашего ребенка, — от этих слов Зуко лишь отдаленно почувствовал себя лучше. — Принцесса Юи выжила с помощью духа луны. Дух вашего народа не оставит мага огня в трудную минуту. — Принцесса Юи связана с духом луны? — озадаченно прошептал Зуко. — Ты все поймешь, когда увидишь ее, — лишь сказал ей Сокка, оставляя нежный след поцелуя на его лбу. С этими словами он вернулся к своим обязанностям. Оставшиеся три дня подготовки закончились долгожданным праздником, на который собрались множество делегаций. Зуко никогда не видел столько зеленых знамен городов-государств Царства Земли, которые встали в один ряд с знаменами братских племен. Фиолетовые одежды казались до ужаса тяжелыми и душными, когда Зуко наблюдал за вереницей пребывающих гостей и ловил на их себе заинтересованные, хищные и порой обнадеживающие взгляды — все воспринимали его как удачный знак, что война остановится, что Хозяин Огня насытится, посадив своего будущего внука на место вождя. Посол Айро выступал в роли надежного щита, ограждая принца как от многочисленных дворян, так и от леди Каи, которая словно сокол наблюдала за происходящим действием. Зуко встает на ноги только, чтобы поприветствовать принцессу севера, принцессу Юи, по которой много лет назад тосковало сердце Сокки. Слова Сокки приобретают смысл, когда Зуко видит, что принцесса Юи действительно получила благословление духа луны. Ее голубые глаза кристальной чистоты, на ее лице приятная улыбка, а волосы поразительного белого цвета. Она держится властно и сильно в окружении своих соплеменников, под руку с ней идет ее пара — омега держит на руках маленького ребенка. Парка на ней белоснежного цвета с фиолетовыми вставками, и принцесса Юи нежно целует своего ребенка и поднимается вверх. Она удивительная красавица, думает Зуко, чувствуя легкий оттенок зависти в собственных мыслях. Она пахнет корабельной смолой и морской солью, и от этой комбинации запахов у Зуко чешется нос, но он все равно с достоинством приветствует принцессу Северного Племени Воды: — Рад видеть вас, принцесса Юи, — она искренне улыбается ему, щуря глаза. — Надеюсь ваше путешествие было легким. Казалось, принцесса не заметила минутной неловкости, во время которой Зуко пытался подобрать нужные слова. Внутри него все еще затаился червь сомнений, что чувства Сокки к принцессе не угасли окончательно. — Попутные ветра действительно облегчили нам путь, — вежливо ответила принцесса Юи. — Я рада, что вы присоединитесь к семье леди Каи и вождя Хакоды, принц Зуко, — ее хитрые глаза скользят к послу Айро и делегациям Царства Земли, что бурно обсуждают меж собой деловые вопросы. На секунду ее острый взгляд возвращается к Зуко. — Вам повезло с Соккой, принц Зуко. Поверьте, он — человек слова. С этими словами она откланялась, чтобы поприветствовать семью вождя, и Зуко камнем падает на свое место, чувствуя лишь странное послевкусие после их короткого диалога. Однако все это забывается, когда он замечает, как Сокка лишь доброжелательно приветствует принцессу Юи, не оборачиваясь к ее тонкому профилю, не кидая в ее сторону долгого томного взгляда. От его безразличного поведения к горлу Зуко подступает ком — Сокка не соврал ему. Церемония должна была проводиться в ночное время, под светом полной луны, и Зуко нетерпеливо ждал ее — много дней ожидания распалили в нем желание увидеть своего мужа без лишних глаз и лишних одежд. Пусть в нем и таилось опасение, что все слова Сокки могу оказаться ложью, Зуко не был слеп к своим желаниям — он не хотел жить, мучаясь в пламени течки. Огонь желания рос в нем день ото дня, и Зуко не хотел стыдиться той потаенной страсти, о которой любили замалчивать в алых стенах дворца. Чужие голоса стихли, когда глаза Зуко поймал взгляд Сокки, и тот проглотил ком в горле, чувствуя жар в своих костях, в своей крови. Крепкое тело альфы, облаченное в темно-синие меха, двигалось быстро и твердо, в нос бил запах мускуса, и Зуко видел, как разгорелся огонь желания в голубых глазах альфы при виде него. На его губах появилась чарующая улыбка, когда язык, словно смазанный сладким ядом, прошептал желанные любому уху альфы слова: — Я ждал тебя, — от этих слов рука Сокки стальной хваткой впивается в бок Зуко. Лишь зоркий взгляд посла Айро заставляет того прикусить язык, но нос Зуко чует пряный запах возбуждения. — Я не боюсь, — чуть мягче шепчет Зуко, вспоминая нежные слова Сокки. Его взгляд проясняется, но горячая ладонь не сдвигает ни на сантиметр. — Я хочу тебя. — Я возьму тебя, — низким ропотом рычит он, нависая над самым ухом Зуко. Принц чувствует, как краска поднимается вверх по шее, когда Сокка добавляет: — Я возьму все, что ты мне дашь. Но сегодня я лягу в твою постель не ради ребенка. Они следуют в большой зал, но Зуко не помнит слов вождя Хакоды, не помнит звуков барабанов — он помнит лишь яркие голубые глаза, помнит насыщенный вкус крови на своем языке и помнит лишь полный страсти поцелуй, который он разделил со своим мужем на глазах всего племени. Племя ревет словно стая, когда яркая луна выходит из-под туманных облаков, освещая своими лучами союз солнца и моря.