angels are not about heaven

      Устилающие холодные полы перья откликались в душе Бомгю ощутимой, пронзительной пустотой и неизбежными быстротечными переменами.       Процесс нельзя обратить вспять.       Он чувствовал себя самым уязвимым не только среди ангелов, но и рядом с людьми, мельтешащими перед глазами, снующими быстрым шагом по своим людским делам, пытаясь опередить само время. Ёнджун редко брал его в многолюдные места, да и на улицу в целом, все-таки крылья, уже и не такие массивные и роскошные как раньше, привлекали внимание любопытных зевак. Ох уж эти мальчики-косплееры ангелочков.       Ёнджун показал ему свой ноутбук. Это была отправная точка в совсем другой мир, хотя и ничего экстренного в цветном мониторе Бомгю не разглядел. — У нас есть бесконтактная связь. — принялся рассказывать он о способах коммуникации на небе. — Мы можем ментально связаться с кем-то, едва лишь подумав о нем, постучав в мысленный барьер, а потом, если абонент ответит — получить обратную связь. Достаточно лишь представить в голове нужный образ. — Да уж, у вас ангелов все куда проще. Нам печатать сообщения вручную надо, так еще и интернет в метро ловить дело гиблое, потому что скопление людей большое.       Помимо книг, теперь Бомгю были доступны и фильмы с сериалами, а еще забавные ролики с нелепыми котами и собаками. В соцсетях у Ёнджуна друзей было не много, но фотографии наглой демонической рожи ангел заприметил сразу.       В последние дни мысли Бомгю часто возвращаются к Хюнину с очень ненадежным замыслом, который вслух озвучен не был. Ёнджуну не нужно знать то, что касается его полностью, вдруг еще и поругаются на фоне ворошения прошлого Чхве. Тонкости его семейных дел были понятны оттого и плачевны, Бомгю понимал это как никто другой, все-таки они с ним одно целое — связь не ушла, а наоборот увеличилась в масштабах. Ангел не мог найти верное объяснение переменам, но в глубине души осознавал, что их физический и постоянный зрительный контакт приложили к этому руку. Они делили небольшую кровать, рассчитанную на одного, тесно прижимаясь друг к другу, обвивали тела конечностями, словно, если кто-то отпустит — конец. Ёнджун стал легче дышать и больше не просыпался посреди темной ночи, а Бомгю больше не успокаивал его. Наступила своего рода идиллия, прерывать которую каралось бы жестоко.       Бомгю и сам не понял, когда и как все перевернулось вверх тормашками. Ёнджун, который ранее был номером один из факторов раздражителей в его ангельской головушке, переметнулся на обратную сторону луны, став смыслом его существования (Бомгю не ставил это на одну полосу с тем мнением, что ангел и сам был рожден исключительно для человека, отделяя их особенную, установленную недавно связь с парнем).       Утром он просыпался, уткнувшись носом в чужую макушку, а взлохмаченные после сна волосы Ёнджуна щекотали его нос.       За завтраком, который всегда был совместным, ангел не мог оторвать взгляд от мельтешащего у плиты, так неудобно расположенной между раковиной и столом, который почти тык в притык, из-за чего приходилось осторожно передвигаться, чтобы не оставить себе лишних синяков, Ёнджуна, который, вооружившись всеми дарами скудного холодильника ваял им что-то съестное. Получалось у него на славу, все-то этот человек умел.       Он находил Ёнджуна на страницах книг из библиотеки, которые парень выбирал ему сам. В том рыжем лисе, путешествующем с принцем. А в принце Бомгю находил частичку себя. Как же все оказывается символично.       Холодная квартирка на крыше сквозила Ёнджуном, даже когда того не было дома. Он был в каждой из своих немногочисленных вещицах, в тех цепочках и колечках, которые он покупал у юных детей-мастеров, чтобы помочь тем с накоплениями на свои ребяческие хотелки. Тепло пальцев Чхве задержалось на кончиках его крыльев, затесалось в прядях потемневших волос со светлыми редкими прядями, ведь человеком он оказался тактильным — зажмет в свои тиски, что и не отпустит потом. Бомгю и не сопротивлялся уже. Сам тянулся.       Весь его узкий, крохотный мирок в одно мгновение расширился до масштаба Чхве Ёнджуна. — А ты не пытался связаться с кем-нибудь из своих? — Ёнджун аккуратен. В словах, интонации, действиях, сопровождающих мягкие, со сточенными углами фразы. — Нет, тут я бессилен. — Ёнджун понимает, что ангел имеет ввиду место нынешнего пребывания, понятливо кивает и делает, то, к чему привык Бомгю — кладет свою руку на его опущенную в раздумьях голову, поглаживая мягкие, отросшие волосы. — Да и смысл какой? Я и общался с одним лишь Тэхёном, у которого помимо меня еще толпа приятелей есть. — Думаю, что ты дорог ему. — Если мы больше не увидимся, то это не к чему. — вздыхает ангел, невольно подставляя голову ближе, ластясь к руке Чхве, словно кошка. — Обязательно увидитесь, даже если не скоро. Вам же ангелам спешить некуда, ты сам говорил. У вас нет семьи, дома, а всего себя вы отдаете человеку. Я восхищен этим твоим образом самопожертвования, знаешь ли. — Ёнджун восхищение и не скрывает, Бомгю быстро уяснил, что парень он честный и искренний, ко лжи не прибегал, хотя недосказанности любил. Но вот похвала и комфорт — по его части.       Бомгю так и не сказал этого вслух, но предательские губы было пытались подвести. На языке осела первая недосказанность, за которой последуют и другие. Секреты и запреты есть у обоих, а кто черту переступит первый — неизвестно.       «Ты будто сам себя описал, а взял и меня почем зря расхвалил. Заботливый, трепетный, добрый, чуткий. Идеальный. Таких вселенная не любит. Ну, или она просто тебе завидует, раз послала столько дерьма, присолив еще и мной, ангелом бракованным.»

***

      Еще одним способом, самым логичным и верным, который нашел Бомгю, было поимка убийц и избавление от коллекторов. Так сказать, двух зайцев одним ударом.       Он прекрасно понимал, почему Ёнджун сам в эти дебри не лез, да и что бы он сделал? Нарвался бы и сам за родителями бы последовал на тот свет (если где-то «там» что-то светит). А полиция дело наверняка из-за нехватки улик закрыло, забыв за того мальчика, лишившегося родителей и спокойной жизни. Ёнджун уже не мальчик, но ничего из этого вернуть не смог.       Гештальт не закрыт.       Бомгю готов путь костями собственными проложить, чтобы покончить со всем мракобесием поскорее, ведь чем больше времени он проводит с Ёнджуном, тем на сердце становиться все тяжелее.       Поймать потенциальных убийц в огромном Сеуле, если ограничиваться именно столицей, практически невозможно, особенно ангелу, который и город толком не знает. Да и в людях разбираться не его конек. Он мысли читать и образы видеть не мог, поэтому в голову к Ёнджуну не лез даже при желании, а спрашивать и вновь окунать молодого человека в омут прошлого не хотелось.       Так и вышло, что после того, как Чхве вышел за порог, покинув дом, Бомгю тотчас открыл крышку ноутбука, нажимая на кнопку питания сбоку. План был прост и надежен, прямо как швейцарские часы. Правда вот Бомгю про эти самые надежные часы только от Ёнджуна слышал, который о них твердил перед заучиванием сомнительных сценариев на детские праздники. yj эй, ты, демон angel666 надо же, сам написал переписку стереть не забудь, дурашка-ангелок что-то случилось? yj нужно встретиться, такое в двух словах не объяснить ты главное скажи, у тябя совсем силы исчезли, или что-то еще осталось? angel666 это смотря для чего yj понял, значит остались встретимся рядом с вашим детским центром? я других мест не знаю angel666 ладушки, у меня как раз только утренний один выход Ёнджун-хен тут до вечера торчать будет, должны уложиться       Ловкими движениями переписка стирается с характерным шипящим звуком, и Бомгю захлопывает крышку гаджета.       Надо же, Хюнин не задал никаких лишних вопросов, а так просто взял и согласился возиться в делах, о которых ничего и не знает. И какой из него в действительности демон? Ангел уже не раз задумывался о том, что и сам далеко не ушел — ангел он никудышный, вот и сидит сейчас внизу, пользуясь обходными путями решения проблемы. Хочется избавиться от корня, а не только ствол срубить. Это же во благо Ёнджуна как-никак.       Дорога с их крыши до пункта назначения занима порядком минут сорок, если лишний раз не петлять по узким улочкам, плавно переходящих в дворы каких-то облезших общежитий и торговые райончики. Бомгю даже остановился над одной восседающей на низкой табуретке бабулечки, торгующей овощами. И где она их в такие холода достала, еще и в городе? Денег у него не было, но старушка, оказавшаяся изрядно добродушной, любезно всучила ему пару редисок за красивые глазки, редко таких красивых заносит в эти неблагополучные кварталы. — Ты словно свалился с небес, — хохочет пожилая дама, поднимая на него свое морщинистое лицо. — Ну, в чем-то вы правы, ангельское благословение придет к вам сполна, я гарантирую. — дарит обаятельную улыбку он, кланяясь. — Спасибо большое, побежал я.       Меж облаков, под звуками гипнотизирующей на усердную работу арфы такого не было. Бомгю сейчас о кошках. Да, этих ласковых, пушистых и очаровательных созданий было не сосчитать. Наверное поэтому они и стали такими наглыми. Конкуренция за пакетик корма у уличных брошенок велика. Он бы притащил в маленькую квартирку Ёнджуна их всех, но хозяину квартиры явно сейчас не до очередных божественных созданий. Один у него уже имеется, тот и морально наседает и физически, хотя Чхве липнет к нему сам, Бомгю даже не противится и не фырчит наигранно.       Прошмыгнув еще пару тройку кварталов, пройдя один вокруг лишний раз, ангел подходит к месту встречи с заднего входа в здание. Ёнджун уже таскал его этими окольными путями, но ангел начал задумываться о наличии у себя топографического кретинизма, раз его путь увеличился на добрых полчаса. — Грустно наверное иметь крылья, но не пользоваться ими.       Кай, облокотившись о кирпичную стену кутался в темно-синий пуховик. Меж пальцев у него была не привычная для многих людей его возраста сигарета. Нет. У него химозный леденец на палочке в виде сердца, одну из половинок которого он успел погрызть и надломить зубами. — Не злорадствуй, у тебя их и вовсе нет. — закатывает глаза Бомгю, подходя поближе к конфетному пареньку. — А может так лучше, ты не думал? Крыльев нет — человек, уж точно. Я испытал то отстойное чувство непригодного и неправильного в обоих мирах. Ни демон, ни человек. А сейчас все ровно, гладко, а главное конечно. — Кай пихает свой леденец за щеку, одаривая ангела лукавым взглядом. — Ты просто еще не вкусил эту жизнь, потому что твоя конца не имеет.       Ох уж эти бессмертные, да. — Ты прав, не приходилось мне еще о смерти думать. — согласно кивает Бомгю, пропуская полный смысл демонических слов, откладывая их на поздние размышления, сейчас есть дела поважнее. — Так что с твоими силами? — Я же говорил, смотря для с чем помочь. Не думаю, что способен на что-то жестокое и кровопролитное. — задумчиво произносит Кай, становясь серьезней. — Да и не по мне все эти проклятия, ты же знаешь почему я сейчас разговариваю тут с тобой, а не варюсь в каком-то котле в аду. — Нужно найти людей, причастных к давнему убийству и заставить их сдаться местным органам власти. Тут же есть что-то вроде нашей кары небесной? — Залезть в башку преступникам и ментальным пинком отправить их в участок? — уточняет Хюнин, похрустывая леденцом. — Что-то типа того. — Ну ладно, я в деле, пернатый. — Кай вынимает из глубокого кармана пуховика второй леденец, протягивая его нахохлившемуся ангелу, похожего сейчас на облезлого голубя из городского парка. — На вот, пососи. — Ой, я и забыл совсем, меня же на рыночке угостили, а мы с Ёнджуном все не съедим, — вынув из пакетика, который всю дорогу теребил в руках, одну большую редиску, довольно протянув овощ Каю.

***

      Возвышаясь тучей над двумя скрючившимися рослыми и крепко сложенными мужиками, которые несколькими минутами ранее сами напирали на двух неземных, в себя поверивших, что смогут нагнуть амбалов с кулачищами, как все их вместе взятые, Бомгю смотрел на лежажих с нескрываемой жаждой мести, а Кай с глубочайшим презрением.       И ведь нагнули. — Я, кажись, рано себя человеком провозглашал. — присвистывает Хюнин, подталкивая одно из мужских тел носом ботинка, брезгливо косясь на содрогающегося преступника. — И хорошо. Хотя, думаю, что после такого резкого всплеска все действительно может закончиться.       Бомгю не уверен, что сейчас чувствует паренек рядом, потратив последние силы на помощь ангелу. Все-таки он мог распорядиться ими иначе и. — Ты слишком громко думаешь. Ёнджун мне дорог, и я рад, что смог сполна отплатить ему за все добро, которое он мне дал. Да и ты тоже, тебе же хён не безразличен, как бы ты не сетовал на него, помогать первый побежал, еще и с демоном сговорился. — усмехается Кай. — Формально ты уже не демон. А что дальше делать? Мы их запугаем или как? — ангел сомнительно обводит прижатых к влажному от недавнего дождя асфальту, вновь обращаясь к приятелю. — Все намного проще.       Он присаживается на корточки, склоняя голову над телами побитых мужчин, которые смотрят в глаза бывшего демона с нескрываемым страхом, и шепчет тихо-тихо: — Вы двое, душегубы и убийцы проклятые, сейчас подрываетесь, ноги в руки, и бежите в ближайший полицейский участок. Сдайтесь и покайтесь, тогда, возможно, я подумаю и смягчу ваше пребывание в аду.       Да уж, в умении лапшу вешать на уши Каю равных нет. Двое амбалов действительно встали, как ужаленные и быстрой походкой, срываясь на бег, двинули в нужном направлении. Демонические силы парня пропали и сам он, будучи человеком уже несколько лет, все равно не утратил частичку прошлого. Темного в буквальном смысле. — Ты перевернул всю их реальность, — тихо заметил ангел, поднимаясь с колен и утирая ладонью дождевую воду с лица. — Все эти годы они считали, что могут безнаказанно заниматься своими делами, а теперь… — Теперь они будут знать, что тьма не спит, — перебил Кай, его голос звучал уверенно, хотя внутри варилось множество эмоций. — Я уже не демон, но это не значит, что я не могу их напугать.       Ангел задумался, глядя, как двое забияк исчезают за ближайшим углом. Он не мог отвести глаз от Кая, понимая, что тот навсегда останется носителем той же тьмы, что однажды его погубила. Внутри ангела мелькала мысль о том, что в этом новом мире роль демонов и ангелов начала меняться. Теперь страх, вместо вечного наказания, мог стать инструментом искупления.       Кай на прощание отбивает ангелу пятерню и уходит восвояси с редиской за пазухой.       Забавный он, думается ангелу.       И правда совсем на демона не похож, даже после всех выкрутасов с парочкой пугающих качков. Почему-то понимает он это только в этот миг. Хотя Хюнин и до этого был таким человеком-человеком, совсем как Ёнджун.       Как он там сейчас?       Желание увидеть парня настигает его внезапно и сопротивляться он ему не намерен. Бежит, что есть мочи. Полетел бы, если бы крылья функционировали. Сейчас за спиной у ангела все настолько плачевно, что и ангелом назвать его уже язык не поворачивается.       Его время на исходе.       Он решил не прыгать выше головы и не ошарашивать Ёнджуна своим набегом на его рабочее место, поэтому отправился домой       Домой.       Домой.       До-мой.       Так странно перекатывается на языке слово, которое прежде он не употреблял никогда.       Что-то явно изменилось благодаря человеку, проживающему на крыше, спрятавшему ангела у себя в постели в крепких, но нежных объятиях.       Дома светло, тепло, даже не смотря на холод в трубах, а ещё туда хочется приходить.       Он проводит в ожидании не долго. На часы внимание не обращает, уставившись взглядом в дверь, готовясь вот-вот просверлить несчастную преграду, лишь бы поскорее увидеть нужную фигуру, спешащую к нему.       Главное успеть. Время не щадит. Оно забирает все в самый неподходящий момент.       Бомгю вертит в руке перо, последнее выпавшее. Не испытывая совершенно ничего по отношению к нему.       Наверняка остались шрамы или рубцы, думает он, хмыкая чересчур беззаботно. Не это его сейчас волнует. — Какое счастье, что ты дома!       Ёнджун врывается, подобно сильной стихии, способный ветром повыбивать окна. — Что вы с Каем сделали? Почему мне звонили полицейские, как они дело возобновили? — тараторит он, врезаясь в приподнявшегося на ноги ангела, сбивая того обратно на диван, а потом и вовсе сгребает в охапку. — Откуда ты узнал?       Они же не попадались ему на глаза и Кай вряд ли распространялся бы о таком. — Хреновые из вас агенты конспирации, — беззлобно фырчит Чхве. — Ты же с моего аккаунта ему писал, а уведомления мне на все устройства приходят. Телефон-то при мне был. — А почему ничего не сделал? — А мне стало любопытно. — Теперь все хорошо, все закончилось, Ёнджун. — шепчет ангел, одаривая притихшего парня ответными объятиями. — Постой… А как же твои крылья? — реальность бьёт Ёнджуна под дых, возвращая в реальность сразу же. — Где твои крылья?!       Бомгю не знает что и сказать. Слова, вдруг комом застревают в горле, а язык и вовсе прилипает к небу. Страх ничто в сравнении с чувством выполненного долга. Не перед собой, не перед архангелами, пославшими его сюда. А пред Ёнджуном.       Все действительно закончилось.       Даже обидно. — Наверное, — начал он, чуть отодвигаясь, чтобы поймать взгляд любимых глаз. — Мне стоит сказать «до встречи». Так же прощаются с перспективой ещё одной встречи? — нежная кроткая улыбка сама вырисовывается на губах, а ладонь перемещается на ёнджунову щеку, большим пальцем аккуратно стирая одинокую слезу. А, нет, после нее образовалась целая река. Потоп. А ведь совсем недавно он осушил мертвое море и вот опять. — Так нечестно, у меня никого кроме тебя нет. — У меня тоже, если это тебя успокоит. — он дышит ему прямо в губы, пытаясь сократить расстояние до ничтожных миллиметров. — Ты же будешь ждать? Я придумаю что-нибудь обязательно.       Он уже светился в руках парня, заливающегося мертвым морем, но улыбку не стирал. — Идиот.       Есть такое.       Бомгю подаётся вперёд, невесомо касаясь губами губы напротив, которые тоже не убереглись от солёной влаги.       Ангельский поцелуй — верх святости. Небеса Ёнджуна любят определенно.       В руках парня растворяется тот, кто сумел изменить его жизнь, положив конец дню сурка, из которого Ёнджун годами не мог выкарабкаться.       В доме теперь пусто и тихо.       А перья, перья остались. Много. Красивых и белых.       А за окном пошел первый снег.