Папа Бама, папа Ёнтана

      — У нас на ужин макгуксу, самгёпсаль, листья перилы, кимчи и ещё всякое по-мелочи, — Чонгук захлопнул дверь и весело закричал в сторону кухни.       — Откуда? — Тэхён приближался медленно, как-то неуверенно выглядывая из-под чёлки.       Чонгук ухмыльнулся. Было заметно, что его сосед немного паникует, накрутил себе, надумал и сейчас решает, как себя вести. Разговор был неизбежен, но Чонгуку доставляло какое-то смутное удовольствие видеть это милое замешательство и догадки Тэхёна. Тот как бы незаметно скользил по Чонгуку взглядом и быстро отводил его в сторону. В глубине зрачков плескался скрытый интерес и… надежда.       «Не бойся, — хотелось сказать Чонгуку, — ты всё верно думаешь. Ведь я же сказал открыто».              Но вместо этого Чон протянул пакеты с едой и весело продолжил:       — Я заказал в ближайшем ресторанчике. Я же ведь вас так и не накормил.       — А. Точно, — Тэхён поморщился, вспоминая причину их пропущенного обеда. — Давайте есть, да.       Он быстро развернулся и, шурша пакетами, заторопился в кухню, но от волнения запнулся и чуть было не полетел вперед. Однако крепкая и очень жёсткая рука в этот же момент перехватила его вокруг талии и дёрнула чуть назад. Чонгук хмыкнул, утыкаясь Тэхёну в лохматую макушку.       — Осторожнее, папа Ёнтана, — прошептал Чонгук в волосы и тут же почувствовал как мелко-мелко дрожит под рукой тело Тэхёна.       — С-с-пасибо.       Чонгук мягким движением отпустил руку и отступил, снова хмыкая себе под нос. Волнение соседа было таким очевидным и таким будоражащим. Тэхёна хотелось подразнить, распалить и узнать реакцию. И он так легко вёлся на провокации, что у Чонгука тренькало от предвкушения. Не торопясь протерев собакам лапы и переодевшись, Чонгук, наконец, зашёл на кухню. На столе были расставлены тарелки с многочисленными закусками, аккуратно выложены горячие блюда и палочки. Тэхён уже положил себе всего понемногу и, не отрывая глаз от еды, методично пережёвывал каждый кусочек. Один-два-три-четыре-пятнадцать-двадцать. Чонгук считал. Редьку Тэхён пережёвывал двадцать раз, с лапшой такой номер не прошёл, хотя он старался. Тэ слишком очевидно тянул время, делая вид, что увлечённо ест, лишь бы не разговаривать.       — Хотите вечером посмотреть фильм? — Чонгук смотрел прямо и не отрываясь, в его глазах плясали смешинки и умиление.       — М-м-м. Можно, конечно, — Тэхён переключил внимание на подошедшего Бама и начал ласково сминать его некупированные бархатистые уши.       — Романтику, триллеры, ужасы?       — Может, что-то классическое?       — «Красотка»? «Криминальное чтиво»? «Один дома»? «Молчание ягнят»?       — Вот это у вас разброс, — заулыбался Тэхён и, наконец, осмелился поднять на Чонгука глаза.       Чонгук настойчиво смотрел в упор и не отводил взгляда, лёгкая усмешка притаилась в уголках рта, чуть склонённая набок голова, да и вся его поза выражали заинтересованность и предвкушение. От него исходили настолько легко читаемые вибрации желания, что Тэхён невольно заморгал, ощущая эти волны.       — А давайте всё же романтику. Как насчёт «Реальная любовь»? Чтобы наверняка мило и сопливо, — Чонгук прикусил губу, разглядывая, как беспокойно заёрзал сосед на своём месте.       — Хорошо. Давайте я помою посуду и посмотрим.       Торопливо собрав тарелки со стола, Тэхён кинулся к раковине под сопровождением наглого и неотрывного взгляда Чонгука, который решил больше не скрываться. Он дождался, когда Тэ измажется в мыльной пене по локти, и неспеша поднялся с места.       — Пить хочется, — небрежно объяснился Чонгук, когда потянувшись к верхнему шкафчику, прижался всем телом к застывшему Тэхёну.       — Да, сейчас, — Тэхён неловко повернулся боком, освобождая больше места, но в тот же момент оказался лицом к лицу к своему соседу.       Чонгук вскинул брови и ехидно улыбнулся, но уже через секунду нашарил чашку и как ни в чём не бывало отошёл к столу. Он услышал тихий, едва слышный полустон-полувыдох, который пробежался по его телу мурашками возбуждения. Эта игра заводила. Тэхён всё ещё делал вид, что не замечает огромного розового слона посреди комнаты, и это сопротивление подстёгивало Чонгука продолжать дразнить.       — Пойду пока найду фильм. Вы приходите, — Чонгук отсалютовал чашкой и отправился в комнату.       Судя по звукам из кухни, Тэхён перемывал посуду в четвёртый раз и, возможно, на нервах отскрёб даже духовку. Чонгук нашёл фильм, поставил ноутбук на стул перед кроватью, взбил и пристроил к стене подушки и завалился на свою половину кровати. Ожидание затягивалось, но он лишь хитро улыбался сам себе. Кроме кухни деваться в этой квартире было абсолютно некуда, оставалось лишь пристроиться на голом полу во второй комнате. Еще через десять минут в дверях, наконец, показался Тэхён, а по обеим сторонам от его ног высовывались две любопытные собачьи морды.       — Забирайтесь, — Чонгук похлопал по кровати рядом с собой. Вид у него был самодовольный, однако через секунду взгляд потерял концентрацию: Тэхён успел переодеться в домашнее.              Вполне привычные широкая футболка и шорты до колен странным образом волновали воображение Чонгука. Растянутый ворот открывал вид на выпирающие ключицы, а свободные шорты подчёркивали стройность ног. Ноги никогда не были фетишем Чонгука, но вот поди ж ты, это случилось, теперь они не давали покоя. Когда Тэхён осторожно забрался на свою половину кровати и медленно вытянулся, то его сосед буквально залип на аккуратных стопах с ровными маленькими пальцами. В этом человеке хоть что-то может быть неидеально, ну вот как у обычного мужчины? Почему всё настолько безупречное, будто природа слепила его по эталонному образцу? Чонгук закатил глаза, унимая в себе желание прикоснуться к Тэхёну, который и так был напряжён до крайности.       — Запускаем, — Чон пополз по кровати к ноутбуку, чтобы нажать на старт, а сам старался не коситься на вытянутые на постели ноги.       Внутреннее «А-а-а!» вернулось с утроенной силой. Кожа на голенях Тэхёна была покрыта тонкими чёрными волосками, и этот факт заводил ещё больше. Нельзя, нельзя было думать, как провести по ногам рукой. Как подняться ладонью выше, пробираясь под шорты. О боже, как выкинуть эти мысли?       Фильм начался, на экране люди встречались и обнимались в аэропорту, мозаика разных историй сплеталась в единый сюжет, а Чонгук не видел картинки. Его периферическое зрение сейчас было полностью занято. Тэхён облизывал пухлые губы и ерошил волосы, на милых моментах он забавно улыбался, по лягушачьи растягивая рот, руки его жили собственной беспокойной жизнью, то почёсывая, то поглаживая живот или бёдра. У него были собственные жесты, крошечные особенности мимики, и всё это сейчас сканировалось и записывалось на подкорку его соседа.       Он просто дышал, а Чонгук тонул.       — Ну и на кой чёрт он припёрся к замужней девушке с признанием в любви? — Тэхён недовольно выпятил губы, поворачиваясь на Чонгука.       — Она же и так всё случайно узнала, — с трудом переключаясь на сюжет фильма, откликнулся Чон.       — Ну и молчал бы дальше.       — Трудно скрывать свои чувства, — Чонгук жгуче и очень откровенно глянул в глаза Тэхёна, а тот в ответ застыл недоумённо. Фраза прозвучала двояко.       Было заметно, что с середины фильма Тэхён потерял концентрацию. Всё чаще его взгляд блуждал по комнате, пальцы скручивали край майки в рулет, а ноги никак не могли найти удобное положение. Под финальные титры он соскочил с кровати и с воодушевлением стал собираться на прогулку с собаками.       — Может, сходим вместе? Я бы размялся, — Чонгук не оставлял Тэхёну возможности убежать.       Он видел скрытый интерес и волнение, он чувствовал, что его исподтишка разглядывают, восхищаются, слышал сбивающееся дыхание и замечал отведённые глаза. Тэхён принял и переварил намёки и теперь явно присматривался к Чонгуку. Однако во всех его действиях чувствовалось так много нерешительности и каких-то непонятных страхов, что Чон выбирал действовать самостоятельно.       Гулять вдвоём оказалось намного интереснее. Они забрались так глубоко в парк, куда ещё ни разу ни один из них не заходил. Бам и Ёнтан рыскали по ближайшим кустам, звонко переговариваясь на своём собачьем, а Чонгук и Тэхён неспешно шли по тропинке, вертя в руках поводки.       — Главное, чтобы он не нашёл ещё одну душистую крысу, — Чонгук свистнул, и из куста показалась любопытная вытянутая морда добермана, которая тут же нырнула обратно.       — Ну что ж, отмоем снова, — хохотнул Тэхён в ответ.       — Папа Ёнтана… — Чонгук замолчал, подбирая слова. — Это был тот самый человек, что пнул Танн-и?       — Хм, я ждал, что вы спросите, — Тэхён нервозно взлохматил волосы, покусал губу и, решаясь, повернулся на собеседника. — Дэгон, он… Мы жили с ним вместе четыре года. Вы это слышали, наверное.       Чонгук покивал головой, чуть покосившись на Тэхёна, но решил не спрашивать очевидного — чувак, ты вообще как мог с таким животным жить?       — Он не был таким, — Тэхён замолчал, сам себе задавая вопрос — а каким был Дэгон? — Ну, по крайней мере, жестоким он раньше не был. О боже, как неловко!       — Неловко от того, что у вас была связь с мужчиной?       — Вы нормально к этому относитесь? — в голосе Тэхёна были одновременно тревога и надежда.       — Папа Ёнтана, я думал, что вы поняли, — Чонгук улыбнулся. — Что, разве обычно натуралы раздают налево и направо комплименты другим мужчинам?       — Всё-таки мне не показалось…       — Ну тут уж не могло показаться, — Чон притормозил и, глядя лукаво, склонил голову набок. — Вы безумно привлекательный, Тэхён. Но мне бы хотелось понять, стоит ли мне продолжать.       — Ох, какая прямолинейность. Я не знаю, папа Б…       — Меня зовут Чонгук.       — Чонгук. Да, — Тэхён ненадолго замолчал, привыкая к новому обращению. — Честно сказать, я только что выбрался из непростых отношений. И если вы думаете, что во всем виноват Дэгон, то нет. Я никогда не прощу его за малыша Ёнтан-и, но, мне кажется, что во многом виноват я сам.       — Вы били его?       — Нет, конечно!       — Оскорбляли? Унижали?       — Н-н-нет.       — Изменяли, приходили домой вечно пьяным?       — Это точно не про меня.       — Так, ладно. Задам другие вопросы, — глаза Чонгука задорно сверкнули. Что-то подсказывало, что этот парень оброс комплексами, которые явно ему успешно навязали. — Кто обеспечивал вас в паре? Платил за квартиру, за еду, делал все крупные покупки?       — Я-я-я, — у Тэхёна дрогнул голос.       — Угу. Кто убирался, готовил, стирал, взял на себя всю бытовуху?       — М-м-м. Я.       — Кто оплачивал походы в кафе, рестораны и поездки? — Чонгук даже приоткрыл рот от удивления, внезапно осознавая всю абсурдность. Все его вопросы были заданы наугад, но попадали точно в цель.       Тэхён вздохнул и резко мотнул головой, будто отгоняя воспоминания. Он промолчал, осмысливая очевидное.       — Ладно, это всё бытовуха. Но чёрт возьми, и она важна в отношениях! Может быть, ваш чудесный партнёр был отличным выдумщиком и постоянно создавал настроение и веселил вас в паре, отвечал за уют, устраивал сюрпризы и делал подарки? — Чонгук сейчас отчаянно клоунадил, размахивая руками, будто жонглировал.       Вспоминая унылые вечера с Дэгоном, где неизменное пиво и вонючие закуски были привычными атрибутами, Тэхён поджал губы. Он ничего не имел против пива и закусок, блин. Но Дэ не тратился больше ни на что, спуская деньги только на выпивку и на посиделки с друзьями. А последний год Тэхён даже не видел его трезвым. Нет, Дэгон не был вечно пьяным, но всегда по вечерам носил за собой пивной шлейф и оперировал фразой, что ему надо как-то отдыхать и расслабляться. И стоило ему подпить, как Дэ начинал жаловаться на несправедливую жизнь, уродские законы, дебилов, которые его окружают, на Тэхёна, который вечно воротит нос и думает, что Дэгон в чём-то хуже. А когда появилась собака, то неприязнь сливалась ещё и на неё.       — Я не понимаю, почему мы подняли этот разговор, — вдруг проронил Тэхён, явно раздражаясь от воспоминаний.       — Простите, Тэхён, наверное, я полез не в своё дело, но этот мужик на фудкорте… Как бы вам сказать, он даже не красный флаг, а прямо-таки красная ковровая дорожка. На выход.       — Я сам виноват, что… оставался с ним.       — Первые серьезные отношения?       — Просто первые.       Тэхён нахмурился, насупился и отвёл глаза. Он оставался молчаливым и закрытым до конца прогулки, а Чонгук лишь умилялся, глядя на эти чуть выпяченные губы и залом между бровей. Этот парень — сокровище. Его хотелось сграбастать и никому не отдавать. Но сначала подобрать к нему ключик.

***

      Слишком длинный день и слишком много эмоциональных качелей окончательно вымотали Тэхёна к вечеру. Прогулка с собаками сейчас казалась тягостной, мысли бесили, воспоминания раздражали, от Чонгука хотелось отгородиться. Он был слишком… идеальным? Прямолинейным? С лёгкой издёвкой прошёлся он по бывшему Тэхёна, выставляя напоказ то, что и так было понятно. И взамен предложил себя. Это шокировало и пугало. Чонгук не намекал, а просто вывалил всё откровенно.       А где мучения, страдания, манипуляции?       А где этап: я ему нравлюсь — я ему не нравлюсь?       Когда ждать — «Ты мной просто пользуешься»?       Нахлебавшийся мутной воды в прошлых отношениях, Тэхён сейчас абсолютно не понимал, как себя вести. Что будет дальше, если они останутся рядом не как соседи и перейдут на другой уровень? Такое ведь уже было в его жизни: сначала вроде всё неплохо, а потом очень и очень плохо. И он снова застрянет, влипнет.       Они с Чонгуком и собаками дошли до дома, и Тэхён поспешил спрятаться в ванной. Чон посмотрел как-то обеспокоенно, но не сказал ни слова, лишь проводил задумчивым взглядом.       Шум текущей воды успокаивал. Тэхён разрисовывал стену мыльной пеной и продолжал думать. Накатили флешбеки. Когда-то в детстве он вот также сидел в ванне и выводил мыльные спирали на стене, а потом приходила бабушка и распекала его за то, что он слишком много тратит воды, за то, что слишком долго сидит и просто мечтает, за то, что впустую израсходовал пену для душа. Он знал, что бабушка сердится не со зла, что это её любовь — такая строгая и опекающая. Бабушка и дедушка любили его безмерно, давая всё то, что не смогли дать родители.       Даже тогда, в четыре — в семь — в пятнадцать Тэхён хорошо понимал, что в нём не чают души и воспитывают как умеют.       Но и тогда, в четыре — в семь — в пятнадцать он всё время спрашивал себя: почему рядом нет мамы и папы? Чем он плох?       Никакой трагической истории не было. Родители были живы и здоровы, народив ещё двоих детей. А Тэхён… Тэхён был первенцем, который появился на свет слишком рано, когда мама была ещё студенткой, а папа ещё не встал на ноги. И бабушка взяла заботу о маленьком внуке на себя. Ну а потом всё как-то так и осталось. Родители были лишь приходящими единицами в жизни маленького Тэ, нечастым явлением в будничной череде. У Тэхёна появились брат и сестра, которых он едва знал, но любил заочно. И постепенно сформировались довольно специфические для юного создания взгляды на жизнь: он оставался крайне инфантильным юношей без знания реальности, но со строгими установками, вбитыми бабушкой.       — Довольствуйся тем, что имеешь, — говорила бабушка, накладывая рис с жареным яйцом на завтрак, обед и ужин.       — Выбрал человека, будь терпеливее. А то взяли себе моду менять жён и мужей как перчатки, — втолковывала бабушка, покрывая грехи деда.       — Не за красоту любят, — недовольно бурчала она, когда Тэхён хотел нарядиться во что-то яркое и современное.       Так он и вырос — вечно сомневающийся в том, что его можно любить, и довольствующийся малым. И отношения с Дэгоном были ярким тому подтверждением. Тэхён терпел, не искал на стороне лучшего, не ныл, погасил всего себя и… не жил, в общем-то. Теперь можно было сколько угодно винить родителей за то, что недолюбили, или бабушку за вбитые установки — но смысл?       Пузырьки мыльной пены на стене уже полопались и даже немного присохли, когда Тэхён поднялся из ванны. Чего он собственно боится? Почему бы и не попробовать? Чонгук красив как античный бог, самостоятелен, неплохо зарабатывает, спокойный и веселый.       Да, вот оно. Не слишком ли он хорош и идеален для такого как Тэхён? Ах, чёртова самооценка!       Тэхён вышел из ванной и, минуя открытую комнату Чонгука, прошёл в пустующую кухню. Добрые три часа он сидел за столом, тихо пролистывая соцсети и читая незатейливую книжку. Чонгук, словно давая ему время на одиночество, на кухню так и не зашёл. Тэхён слышал, как он болтает и играет с собаками, как хлопнула дверь в ванную и полилась вода и как потом из спальни раздались звуки какого-то сериала. Когда сидеть на стуле стало уже невмоготу, а глаза начали слипаться, Тэхён все-таки решил больше не прятаться.       — У меня во вторник командировка на два дня, — Чонгук поднял глаза от экрана телефона и заговорил как ни в чём не бывало, будто бы не было этих трех часов странной тишины, когда Тэхён появился в дверях. — Собаки на вас, ничего?       Он улыбнулся, с интересом разглядывая осторожно ступающего Тэхёна, который пробирался к кровати, будто надеялся, что его не заметят.       — Да, всё отлично. Я в среду в офис, а во вторник встречу доставку, — Тэ аккуратно приподнял их единственное одеяло и нырнул в тепло под ним.       Близость Чонгука запускала горячие импульсы по телу. Тот и не думал надевать майку перед сном, и теперь Тэхён догадывался, что это было сделано специально. От горячей кожи Чонгука шёл жар, хотя их тела даже не соприкасались. Пахло шампунем и гелем для душа. Ситуация была настолько интимной, что мозги отключались напрочь. Тэхён чувствовал, как против его воли тяжелеет в паху, как покалывает от волнения и желания в кончиках пальцев, что во рту скапливается дурацкая слюна, которую приходилось постоянно сглатывать, выдавая себя. Нахрена он сидел в ванне и размазывал по стене идиотские мыльные пузырики, когда надо было заниматься совершенно другим, взрослым делом? Зато теперь он лежит и чувствует аромат кожи Чонгука, её жар, слышит дыхание и видит, как приподнимается одеяло над могучей грудной клеткой. И можно всего лишь протянуть руку, там под одеялом, провести каких-то десять-пятнадцать сантиметров, прикоснуться к обжигающей коже, к плотным налитым мускулам и… дать старт чему-то новому. Он чувствовал напряжение, знал, что Чонгук ждёт. Но Тэхён продолжал едва слышно и рвано вдыхать и выдыхать, гася ужасное возбуждение.       Он не помнил, сколько это продолжалось, но очевидно, что сон все-таки сморил усталое тело и запутавшийся мозг. И проснулся от того, что не хватало воздуха, было жарко, но при этом уютно, будто он в каком-то гнезде. С трудом разлепив глаза, Тэхён обнаружил себя в странной позе. Носом и лбом он утыкался в мощную грудь Чонгука, который спал на боку. И в ответ был прижат крепкой рукой, которая покоилась на спине Тэ.       Значит, вот так они и спали — в обнимку, анализировал Тэхён, с трудом подключая сонный мозг. Надо бы отодвинуться, перевернуться, глотнуть свежего воздуха — подсказывал разум. Однако стоило сделать лишь робкое движение назад, как крепко спящий Чонгук автоматически напряг руку и прижал Тэхёна к себе ещё крепче. Он громко засопел, устраиваясь поудобнее, чуть склонил голову, укладывая подбородок на волосы Тэ, причмокнул и снова затих.       Чувствуя себя подушкой для объятий, Тэхён тихо лежал, прижатый мускулистой рукой. Он ощущал вкусный чуточку мускусный запах тела, почти стёртый аромат геля для душа, окутывающее тепло и слышал тихое дыхание над своей головой. Ему больше не хотелось вырываться и отодвигаться, а свежий воздух, в общем-то, тоже стал не так уж и необходим. Было хорошо. Неправильно, даже предосудительно наслаждаться объятиями парня, которому он так и не дал однозначного ответа. Но прямо сейчас меньше всего хотелось рефлексировать.       Хотелось совершенно другого, чёрт возьми. Трогать, мять, ощущать, коснуться губами, облизать языком… Сердце от этих мыслей застучало чаще, дыханья снова стало не хватать, знакомый жар спустился вниз по телу. Чонгук одним своим существованием возбуждал и распалял. Слишком близкий, слишком горячий, слишком красивый и притягательный.       — Я слышу как у тебя бьётся сердце, — вдруг хрипловато проговорил в макушку Чонгук.       А Тэхен вздрогнул — как давно тот не спит? Он замер, изо всех сил притворяясь спящим, однако предательское сердце завелось ещё быстрее и громче. И тихо выдохнул, не сдержавшись, когда почувствовал как Чонгук медленно целует в макушку.       — Будем делать вид, что ничего не происходит? — Чонгук провёл вдоль позвоночника Тэхёна широкой ладонью, задирая майку.       — Я… не знаю… — дыхание Тэ было судорожным и возбуждённым.       Горячая рука Чонгука мешала думать. Тело само изгибалось под её тяжестью и напором, подаваясь вперёд и прижимаясь ещё сильнее.       — Я ничего не сделаю, пока ты сам не решишься. Я подожду, — вопреки словам, ладонь Чонгука ещё раз с силой прошлась по спине и добралась до шеи.       Тэхён почувствовал, как пальцы забрались в его волосы и начали мягко массировать, сжимая кожу. По телу прокатилась дрожь возбуждения и предвкушения, и скрыть её было нереально. Не сейчас, когда губы утыкались в жесткие мышцы груди, когда тело прижималось к другому, когда предательский член так очевидно закаменел. И стоит Чонгуку чуть-чуть поменять позу, и всё станет понятно.       Выгнувшись по кошачьи, Тэхён поднял подбородок вверх. В темноте не было видно выражения лица Чонгука, весь мир сейчас был лишь на ощупь, и это заводило ещё больше. Губы Чонгука были очень близко, его дыхание было сладким и возбуждённым, маня распробовать. Тэхён приоткрыл рот, прося поцелуя, и влажный звук его размыкающихся губ показался безумно откровенным.       А он и не знал, что поцелуи бывают такими… Такими несдержанными, настолько нетерпеливыми, что язык вынимает душу, и её хотелось отдать. Чонгук даже не пытался быть нежным — он брал своё, помечал мелкими укусами, шарил руками по всему телу без какого-либо стеснения. Подмяв Тэхёна под себя, он вылизывал его шею, низко постанывая и собирая с кожи вкус.       — Ты невозможный, — прошептал Чонгук, оставляя поцелуй на выпирающей ключице. — Такой красивый, так вкусно пахнешь, так манишь.       Его руки скользнули вниз под шорты Тэхёна, и пальцы сразу окольцевали возбуждённый член. Он не ждал разрешения и не пытался быть галантным, лишь угадывал скрытые желания, о которых Тэ боялся даже прошептать. А Тэхён плавился карамелью под умелыми и горячими руками, отдаваясь наслаждению, гася ненужные стыд и сомнения. Чонгук выбивал их из головы каждым жёстким движением ладони, каждым требовательным поцелуем в шею.       — Трогай меня, — не попросил, но потребовал Чонгук, горячо выдыхая прямо в раскрытый от неги рот Тэхёна.       Ему хотелось подчиниться, сделать всё, что угодно, но у Тэхёна кончились абсолютно все мысли, он потерялся в пространстве, бессмысленно шаря руками по мощной груди. И Чонгук просто перехватил плавающие пальцы, чтобы направить к своему возбуждению. Тэхён чувствовал сейчас слишком много: его рот имел настойчивый язык, его члена касалась широкая грубоватая ладонь, а он сам ощущал в своих пальцах крупный пульсирующий орган, почти готовый к финалу. Всё это было где-то за гранью его эмоций, ощущения обжигали кипятком, в паху было почти больно от желания разрядки. Он двигался так, как велел ему Чонгук, сосал его язык, подчиняясь и отдаваясь. Его довели до края так умело, что Тэхён думал как не кричать слишком громко и совсем не отследил, успел ли кончить Чонгук. Ни разу в жизни он не испытывал такого безумного по силе оргазма, от которого буквально улетел.       — Ты сладкий, сладкий, — шептал в ухо Чонгук, уже вытирая их обоих после. А размазанный Тэхён всё ещё не осознавал сам себя, позволяя ухаживать и ласкать. — Такой чувствительный, такой просящий.       Чонгук снова лёг рядом и сгрёб в охапку, прижимая растопленного Тэхёна к широкой груди. А тот лишь нежно поцеловал, куда попал губами, и почти сразу провалился в сон.