Папа Бама, папа Ёнтана

      Собаки смотрели неодобрительно. От вида застывших около кровати псов разило некоторой презрительностью и снисхождением. Тэхён только раскрыл глаза утром и снова зажмурился, прячась от двойного взгляда и пытаясь осознать случившееся ночью. Он был сейчас абсолютно голым и чувствовал точно такое же обнажённое тело за своей спиной. Рука Чонгука по-хозяйски обвивала грудь Тэхёна, нос сопел в загривок, а в задницу утыкался утренний стояк. Этот, видимо, готов всегда. Произошедшее ночью казалось небольшим стихийным бедствием, прорывом эмоциональной плотины. Но вот сожалений по этому поводу Тэхён в себе не находил. Напористый Чонгук сделал то, о чём Тэ мечтал бы ещё много месяцев, но не решился.       Этот парень в постели был без тормозов. Он просто брал своё, считывая затаённые желания. Пробежавшие по позвоночнику мурашки подсказывали, что эта требовательность неспроста. Чонгук не просто направляющий — он верхний. А у Тэхёна… хреновый опыт.       Мягко выпутавшись из тяжёлых объятий, Тэ тихонько подобрал брошенную одежду и прошлёпал в ванную. Любопытные собаки проследовали за ним, подставляясь под ласковую руку. Тэхён долго чистил зубы, разглядывая себя в зеркале. Щеки горели, кожа выглядела свежей, а глаза блестящими. На ключице багровел небольшой след, от вида которого снова тяжелело в паху. Тэхён и не знал, что ему так в кайф принимать чужое доминирование над собой. Чёрт, да он и не представлял, что в постели от одних лишь касаний может быть так!       На прогулку с собаками он сбежал, максимально неслышно одевшись. Встречаться прямо сейчас с Чонгуком было неловко. Словно признать, что всё произошедшее ночью было реальностью. Бам и Ёнтан носились по всему парку, а их сопровождающий всё никак не мог выплыть из своих фантазий. Его тело чувствовало фантомные руки, его кожа и губы горели от воспоминаний о поцелуях, его мозг раз за разом переживал и прокручивал тот яркий оргазм, который он испытал. Он и не знал, что секс может быть таким! Что человек рядом с тобой может вывернуть тебя наизнанку и дать взамен еще больше. И это не удовольствие — слишком простое слово, оно ничего не передаёт. Горячка, жар, желание, кипение — вот что с ним происходит рядом с Чонгуком.       Увидеть того захотелось так нестерпимо, что Тэхён буквально бежал обратно в квартиру. Было стыдно. Но он так желал снова почувствовать эти руки на себе! И влажные губы, и мускусный запах возбуждения, и твёрдость тела…       — Ты быстро, — Чонгук опалил чуть насмешливым, понимающим взглядом, выходя из ванны, когда Тэхён ввалился в квартиру.       В чёрных глазах Чона плескалось вожделение и ни капли смущения. Он дёрнул бровью, разглядывая застывшего Тэхёна, хмыкнул и быстро подошёл, чтобы резким движением расстегнуть молнию на толстовке. Он снова ничего не спрашивал. И просто накрыл своим ртом губы Тэхёна, сразу настойчиво вторгаясь внутрь языком. Вкус мятной пасты дурманил, жесткие руки Чонгука ползли к ягодицам, отключая волю и сознание Тэхёна. Рядом с таким Чонгуком он становился желешкой, готовой на всё.       — Ты в душе был? — оторвавшись от губ, напряженно прохрипел Чонгук.       — Эй, стой, стой, на работу надо. Тормози, — где-то на краешке сознания Тэхёна ещё болтались ответственность и реальность.       — Вечером. Вечером вылижу тебя всего, — и снова никакого смущения, никаких стопоров и запретов. Чонгук из милого, малоразговорчивого соседа в одну ночь превратился в доминанта.       — Послушай, — Тэхён откинул сейчас голову назад, подставляя шею под настойчивые поцелуи. Он чувствовал, как Чонгук мнёт и растягивает его ягодицы, и терял слова и мысли. Но всё же выдавил из себя то, что было необходимо сказать. — Я… я не нижний.       — Да мне плевать.       — Папа Бама…       — Чонгук. Меня зовут Чонгук, — тот отстранился и хмыкнул в смущенное лицо. — Тэхёна, мы сделаем всё, как ты захочешь. Абсолютно всё. Но и я возьму всё, что захочу.       Мурашки предвкушения прокатились по всему телу Тэхёна. Чонгук чмокнул его в середину губ и с выдохом сожаления отстранился. Он был в одних лишь домашних мягких брюках, сверкая обнажённым торсом. И просто видеть это совершенство рядом с собой было волнительно. Гладкие бугрящиеся мышцы были налиты силой, широкие плечи контрастировали с тонкой талией, разноцветная татуировка на руке притягивала внимание, а штаны вовсе не скрывали того, что под ними спрятано нечто крупное. Как он сказал — «сделаем всё, как ты захочешь, но и я возьму всё»? Тэхён согласен. Пусть берёт. Похоже, что ему понравится.

***

      Переодетый в деловой костюм, Чонгук выглядел обжигающе. И похоже, прекрасно знал об этом. На его лице не было улыбки, но где-то в уголках глаз и губ полыхало что-то дразнящее, отчего у Тэхёна сжималось внутри. Чонгук зашёл на кухню попрощаться перед уходом на работу, когда Тэ разложился на столе с компьютером и графическим планшетом.       — Я постараюсь сегодня пораньше, — Чонгук нагнулся и без прелюдий всосал кожу на шее Тэхёна, а потом лизнул это же место. — Если бы ты знал, как охренительно ты пахнешь. Просто крышесносно.       — А где — хорошего дня, папа Ёнтана? Легко вам поработать? — Тэхён хлопал глазами, приходя в себя после собственнического поцелуя, который больше походил на метку. — У тебя за один день слетели все тормоза.       — Прости, — но в блестящих чёрных глазах Чонгука не было ни капли раскаяния, наоборот — как будто отголоски красного пламени.       Когда за Чонгуком закрылась дверь, Тэхён ещё добрых тридцать минут отупело пялился в компьютер. Его взяли в оборот, и ему это нравилось так сильно, что отключалось чувство самосохранения. Кое-как вернуло в рабочий лад письмо от Чимина, который выгрузил новые требования по проекту, письменно наорал в чате на отстающих и сообщил о предстоящей планёрке в среду. Тэхён был благодарен другу за то, что он такой бесноватый на работе. Тот много требовал, высасывал душу через мозг, везде успевал, всё видел, не спускал ничьих косяков, но при этом много хвалил и справедливо поощрял премиями. А сегодня Чимин сделал невозможное — отвлёк Тэхёна от мыслей о Чонгуке и предстоящем вечере. Только к середине дня о реальной жизни напомнили собаки, которые сели напротив стола и хором неодобрительно смотрели прямо в глаза Тэхёну.       — Ого! Уже три часа дня! — Тэ вскинулся, поставил отметку в рабочей программе, что ушёл на обед, и начал быстро собираться на выход.       Умный Бам принёс в зубах поводок, Ёнтан скакал кругами, играя с мячиком. А у Тэхёна потеплело на сердце — на боку Танни уже почти заросло место шрама, шерсть там была ещё короткой и тёмной, и всё-таки щенок выглядел абсолютно здоровым. Если бы не Ёнтан, Тэхён бы, возможно, не скоро выбрался из болотины прошлых отношений. Но складывалось ощущение, что вместе с собакой он купил и билет в новую жизнь.       Прогулка с питомцами не была слишком долгой, по-хорошему надо было ещё пообедать, и желудок об этом всячески напоминал и даже побаливал. Однако Тэхён уже мастерски научился игнорировать чувство голода, запивая его водой. Зарождающиеся отношения с Чонгуком ещё больше подстегнули его выглядеть лучше. Хотелось стать идеальным, убрать лишнее, как там говорилось в рекламе — стать лучшей версией себя?       Тэхён снова сел за компьютер, поставив перед собой лишь бутылку с водой, и не заметил, как потемнело за окном. Чимин сыпал задачами, рабочий чат бурлил, коллеги постоянно что-то просили. Где-то на краешке сознания билась мысль, что за весь день ни разу не написал и не позвонил Чонгук, но Тэхён гасил свою тревожность и сомнения работой. И подскочил на стуле от неожиданности, когда в коридоре громко залаял счастливый Бам и умильно заскулил Ёнтан.       — Я пришёл! Я же обещал пораньше, — крикнул Чонгук из коридора, пока Тэхён с удивлением смотрел на часы. Было всего лишь шесть вечера.       Тэхёну очень хотелось соскочить с места и кинуться обнимать пришедшего, но их отношения неожиданно начались только вчера, и всё было слишком непонятным и неопределённым. Он лишь поднял удивленно распахнутые глаза, когда Чонгук ввалился в кухню со свитой собак и с какими-то бумажными пакетами в руках.       — Привет, — улыбнулся Тэ, не сдержав счастливой улыбки.       — Ты с места вообще вставал? — Чонгук подошёл вплотную и очень по-хозяйски запустил пальцы в лохматые волосы Тэхёна. — Я соскучился.       Он сгрёб локоны на затылке Тэхёна и мягко запрокинул голову назад, а потом наклонился, чтобы нетерпеливо поцеловать приоткрытые губы. Тэхён стекал вниз от этой манеры Чонгука — беззастенчиво делать то, что хочется. Пары секунд глубокого поцелуя хватило, чтобы оба мигом завелись. Но когда движения языков и губ стали хаотичными и требовательными, Чонгук со стоном отстранился и твёрдо проговорил:       — Сначала я тебя буду кормить, потом всё остальное, — поплывший взгляд Тэхёна явно подсказывал, что фразы он не понял. Поэтому Чон добавил, оглядываясь. — Ты же ни черта не ел, да?       — Я… заработался, — самостоятельный, обеспечивающий сам себя, приспособленный в быту Тэхён сейчас чувствовал, как полностью сдаётся под покровительство Чонгука. — Да и не хочу я есть, чего ты пристал.       — Тэхён-а, я ж не слепой, да. И ещё умею анализировать. И память у меня хорошая, и на бывшего твоего я тоже посмотрел, — Чонгук подтянул стул и сел прямо напротив Тэхёна. — Ты изо всех сил меняешься, чтобы ничего больше не напоминало о тех отношениях, худеешь с какой-то ненормальной неистовостью.       — Ты не понимаешь.       — Я понимаю, что ты не жрёшь ни хрена, и скоро будешь валиться в обморок. А до этого ты больше месяца ел микро-порции этого своего риса с яйцом, я ж видел. Только раньше я не имел права лезть, а теперь буду.       — А у нас с тобой что — что ты будешь?       Тэхёна раздражала авторитарность Чонгука, бесила сейчас и его гипер-внимательность, и уверенность, что тот может что-то за него решать. И при этом хотелось сдаться ему с потрохами, позволить заботиться о себе, и даже немного командовать. Где-то была та тонкая грань, которую было сложно нащупать.       — А у нас отношения, — припечатал Чонгук.       — А у меня ощущение, что ты перебарщиваешь с давлением, — наконец сухо сказал Тэхён. Их разговор стал напряжённым, фразы отрывистыми. — Сейчас ты захочешь принимать за меня решения о еде, потом тебе не понравятся те, с кем я общаюсь и как я одеваюсь.       — Думаешь, я прям такой диктатор? Неа, Тэхён-а. Всё, что ты перечислил, меня не касается. Я поддержу тебя во всем, если мы будем вместе. Ну а сейчас я волнуюсь, и ты знаешь, что я прав насчёт еды и твоего похудения. Давай сначала — ты сегодня ел?       — Нет.       — Вчера ты положил себе на тарелку маринованную редьку, лапшу и несколько кусочков мяса. Аккуратно размазал всё это по тарелке, а потом жевал каждый кусок двадцать раз. Я считал.       — Папа Бама!       — Не уходи в формальное общение, Тэ. Ты самый красивый, знаешь? Твоё лицо — произведение искусства, твоё тело — идеально, твои ноги — мой фетиш. Если ты не будешь нормально питаться, ты заболеешь. Слышишь?       — Чонгук.       — Это забота. Не давление. Немного еды не сделают тебя твоим бывшим. Ты же этого боишься?       — Я набрал шестнадцать килограммов и кое-как их скинул! — наконец, выпалил Тэхён, срываясь на высокий тон. — Я забил на себя, на свою одежду, на вес, на работу, у меня секса не было больше года!       — М! Это мы поправим, — тут же сменил настроение Чонгук, дёрнув бровью. — Всё это в прошлом. Ты выглядишь как звезда с обложки, ты одеваешься так, что тебя хочется сразу же раздеть, твоё тело, улыбка, походка, смех — всё идеально на тысячу процентов. Иди ко мне.       Чонгук потянулся вперед и подхватил Тэхёна за бёдра, подтягивая на себя. Тот охнул от неожиданности, но перебрался на крепкие колени, широко раскинув ноги. Под футболку Тэхёна тут же пробрались требовательные пальцы, которые прошлись по всему телу, почти до боли сжали соски и, наконец, спустились вниз к округлой заднице. Ладонями обхватив ягодицы Тэхёна, Чонгук ни капли не смущаясь, начал ритмично разводить и приподнимать их, размеренно вколачиваясь снизу твёрдым членом. Куча одежды между ними лишь делала ощущения ярче и запретнее. Тэхён принял эту сладкую эротическую игру и сам подавался всё сильнее, низко постанывая от возбуждения. Он чувствовал как настойчивый Чонгук растягивает половинки и перебирает пальцами, как одна из подушечек вдруг коснулась ануса сквозь слои ткани и мягко надавила вверх, вызывая резкий укол в паху.       — Тэхёна, пойдём в душ. Очень надо, — прохрипел Чонгук куда-то в шею распалённого Тэхёна.       — Я не готовился.       — И не надо.       Дрожа от сомнений и возбуждения, Тэхён отупело пошлёпал вслед за Чонгуком, который настойчиво вёл его в душ. Там, за закрытой дверью с него стянули одежду, разглядывая обнажённое тело с таким вожделением, что отступили все комплексы, а мысли вылетели из головы. Тэхён с тревогой и предвкушением смотрел, как Чонгук быстро сбрасывает с себя галстук, сорочку и брюки, кучей сваливая их на пол.       И снова ни капли робости в движениях Чонгука, лишь уверенные скольжения рук по телу и горящие глаза. Тэхён вздрогнул, когда почувствовал ищущие пальцы между своих ягодиц. Они массировали, намыливая вход и пробираясь глубже. Чонгук перехватил лейку душа и, надавив Тэхёну на поясницу, заставил прогнуться, чтобы облить выпяченную задницу теплой водой. А потом встал на колени и развернул ничего не соображающего Тэ спиной к себе.       — Чонгу…       — Либо стони, либо молчи.       И Тэхён стонал. Стонал так громко, что было нестерпимо стыдно. Он подавался назад, насаживаясь на упругий язык, который доводил до состояния невесомости. Ни разу в жизни он не испытывал такого острого, такого дикого, такого распутного удовольствия, замешанного на смущении. Чонгук творил что-то невообразимое ртом и языком, в параллель лаская рукой, и Тэхён лишь дышал через раз, стараясь просто держаться на ногах. Те всё-таки подкосились, когда через тело прошла волна оргазма, но крепкая татуированная рука поймала, обхватив бёдра и не давая упасть. Тэхён развернулся в этих объятиях и теперь смотрел вниз на лукаво улыбающегося Чонгука.       — У тебя глаза пьяные, — хмыкнул Чонгук и приложился ухом к бедру Тэхёна.       Этот переход от горячки возбуждения к нежности совершенно растопил Тэхёна. Он вплёл дрожащие пальцы в мокрые волосы Чонгука и начал мягко массировать склонённую голову:       — Знаешь, у меня почти нулевой опыт… Но я бы хотел… Доставить тебе у… удовольствие.       — О боже, Тэхён. Давай, повторяй за мной — хочу тебе отсосать.       — Чёрт, ты слишком…       — Я слишком. Пойдём в спальню.       В полумраке комнаты, на мятых простынях, с членом во рту — Тэхён ментально кончал раз за разом. Это было… охренеть как круто. Челюсть болела от размера, густая слюна выделялась от сладкого возбуждения, язык ласкал и кружился, и Тэхён лишь мечтал, чтобы Чонгук не финишировал слишком быстро. Естественный запах мощного мужского тела сводил с ума, а вкус и твёрдость члена вызывали мурашки по коже. Тэхён хрипел, заглатывая глубже, но не в попытке доставить удовольствие, а из желания взять больше наслаждения, испытать спазмы кайфа. Это было где-то на грани нормального, на грани с болью, но сейчас он не мог анализировать, почему минет действует на него так, будто он под дурью, почему хочется задыхаться от пениса в горле, почему он так мечтает ощутить вкус спермы Чонгука.       И когда тот дёрнулся и положил руку на голову Тэхёна в попытке дать знать, что кончает, Тэ лишь сильнее сжал губы и насадился ещё глубже. Пульсирующая изливающаяся семенем головка упиралась в горло и вызывала приступ удушья, а Тэхён, закатив глаза от восторга, чувствовал, как его коротит от нового оргазма. Без рук, без стимуляции, просто потому, что ему снесло голову от члена во рту, от вкуса спермы, которую он жадно глотал со стыдом и ужасом восторга.       Обессиленный и размазанный, Тэхён повалился головой на живот Чонгука, пребывая где-то на грани с явью. Он будет думать о своем странном кинке чуть позже, а пока тело было ватным и слегка подрагивало от пережитого. Чонгук выводил пальцами узоры по его обнажённым плечам, не торопясь вставать с постели и бежать мыться.       — Надеюсь, у тебя есть ещё чистые простыни, — просипел, наконец, Тэхён ему в живот. Горло хрипело после глубокого минета, но было ни капельки не жаль.       — Я тебе больше скажу, у меня и запасное одеяло есть, просто я не доставал, — в голосе Чонгука слышалась улыбка, но не раскаяние.       — В смысле?       — В смысле я хотел спать с тобой под одним одеялом, вот и не доставал второе.       Тэхён присел на постели и осуждающе зыркнул на ничуть не смущённого Чонгука. Тот, распластавшись на простынях, даже не пытался прикрыться. Атлетичное мускулистое тело поблёскивало влажной кожей в полумраке комнаты, и Тэхён не удержался и протянул руку к прессу. Чуть ниже под пупком начиналась тонкая дорожка тёмных волос, которая уходила к паху. Палец пробежался по этой линии и, не задевая вновь наливающегося члена, спустился ниже, мягко очерчивая поджимающуюся от возбуждения мошонку.       — Тэхён, не заводи, — зрачки Чонгука заливала чернота, а дыхание быстро становилось тяжёлым и прерывистым. — Мне одного раза мало. А тебя ещё надо накормить.       — Угу, — покладисто закивал Тэ, но его рука продолжила исследовать уже полностью вставший член.       Орган был крупным, ровным и анатомически красивым. Большая головка венчала широкий в обхвате член, который сейчас уже подрагивал под мягкими винтообразыми движениями.       — Возьми в рот, — хрипло приказал Чонгук. Его зрачков уже не было видно, а глаза бешено блестели.       Позорно застонав от осознания того, что Чонгук так легко угадывает его желание подчиняться, Тэхён снова опустился на колени и насадился сразу на всю длину, погружая член максимально глубоко. Его горло саднило от минета, который он только что делал. Но он хотел повторить это ощущение дискомфорта, снова почувствовать это давление и… вновь задохнуться от невозможности сглотнуть из-за головки в своём горле. Вымученный стон сверху лишь распалил ещё больше и заставил двигаться быстрее, хрипя и задыхаясь, вгоняя в себя крупный пенис.       — Повернись ко мне задницей, — сквозь стон удовольствия протянул Чонгук, двигая к себе Тэхёна.       Через пару секунд Тэ почувствовал, как влажный от слюны палец с усилием массирует его сжимающийся вход, миллиметр за миллиметром проталкиваясь глубже. Чонгук толкался подушечкой в анус, и при этом подавался своими бёдрами вверх, загоняя член в горло Тэхёна. Стоящий на коленях, согнувшийся в три погибели, Тэ сходил с ума от стимуляции сзади. Ему хотелось почувствовать в себе больше — хотя бы ещё один палец, и ощутить распирающее давление, но Чонгук лишь дразнил у самого входа, заставляя подаваться назад и самостоятельно насаживаться чуть-чуть глубже.       — Хочешь больше? — просипел Чонгук сквозь стиснутые зубы и в тот же момент крепко перехватил Тэхёна за бёдра. — Сядь мне на лицо, я хочу кончить.       Сильные руки приподняли податливое, почти пластилиновое тело, развели ноги и пристроили жаждущую задницу прямо на лице. Тэхён почти закричал, когда почувствовал как в него вторгаются одновременно и палец, и язык. Это было фантастически пошло, именно так как он хотел, но никогда бы не сказал вслух. Его желания угадывал Чонгук, который сейчас, однако, вовсе не пытался доставить удовольствие — он лишь эгоистично брал своё, распаляясь от происходящего. Имея Тэхёна языком, он подался бёдрами вверх, намекая снова взять в рот, и кончил буквально сразу после того, как Тэ захрипел, вгоняя член в горло.       Свалившись боком на постель, Тэхён старался не рефлексировать на тему своих разнузданных пристрастий. Его определённо заводили глубокий горловой, вкус спермы Чонгука и удушье, и узнал он об этом только сегодня. Ему совершенно очевидно нравилась болезненная растянутость в заднице, и он бы хотел не просто повторить, но ощутить больше. Глубже. И, возможно, больнее.       — Эй, ты как? — Чонгук навис сверху, склоняясь и целуя в покрасневшую щёку. — Хочешь отнесу тебя помыться?       — Я сам могу.       — Можешь, конечно, но мне нравится за тобой ухаживать.       Вот оно. То, что заставляло Тэхёна стекать лужицей. Чонгук был заботлив, наблюдателен, угадывал желания в постели, и подчинял ровно настолько, насколько хотел сам Тэ. Возможно, ему даже можно будет признаться в том, что Тэхёну хочется… ладони на горле. Ох, чёрт! От этой мысли Тэ подскочил, пряча глаза, и первым отправился в душ.       В коридоре лежали собаки и как будто бы немного презрительно смотрели на двоих голых людей, показавшихся из комнаты.       — Мне кажется, они осуждают, — пробормотал Тэхён и юркнул за дверь в ванную.       — Ну что поделать, — философски ответил Чонгук.       Без капли эротического подтекста они по очереди помылись под освежающим душем и, наконец, дружной процессией, состоящей из людей и собак, отправились на кухню. Бам и Ёнтан получили свой корм, внимательно следя, чтобы соседу не досталось больше. А Чонгук раскрыл бумажные пакеты, которые принёс при возвращении с работы.       — У нас потрясающее кафе в бизнес-центре. Тётушки готовят по-настоящему домашнюю еду. Я часто покупаю у них домой, — он доставал всё новые и новые контейнеры и выставлял их на стол.       А у Тэхёна вдруг очень громко, почти на всю кухню забурчал живот. Сейчас ему не хотелось думать о лишних калориях и о мнимом несовершенстве своего тела. Чонгук оказался неплохим психологом, так ярко и убедительно доказавшим, что его тело великолепно и возбуждающе.       И если его будут кормить каждый раз после такого секса, или… если его будут так иметь после каждого ужина — то он согласен.