На закате дня

      Мюриэль боялась пошелохнуться. На ее счастье, у массивного стола в кабинете Эшфорда были совсем короткие ножки, так что он стоял практически на полу, и ее точно нельзя было заметить в узкую щель. Однако, если супруг решит сесть за стол — она пропала.       Девушка и сама не знала, почему при звуках приближающихся шагов ей отчаянно захотелось спрятаться. В конце концов, это был и ее дом тоже… Но, тем не менее, теперь уже, если ее обнаружат, объяснить свое поведение будет крайне трудно.       Судя по звукам, на пороге кабинета явно кто-то показалася. Послышалось несколько шагов в отдалении, заглушенных ковром…       — Сэр! — Вдруг девушка услышала голос Карлайла, главного телохранителя мужа. — Простите, что отвлекаю вас, но там срочный вопрос на кухне, а вы просили, чтобы обязательно сообщили вам, из-за леди Галлифрей…       Повисло короткое молчание.       — Спасибо, Матфей. — Ответил Джордж. — Пойдем, посмотрим, что там случилось.       Мюриэль нахмурилась, когда услышала странное обращение Эшфорда к телохранителю — он никогда ранее его так не называл.       Дверь в кабинет закрылась за обоими мужчинами. Девушка, с трудом справляясь с охватившей её тело крупной дрожью и чувством легкой тошноты, переждала несколько минут. Всё это время она бегло озиралась по сторонам и мысленно радовалась тому, как удачно повернулась ситуация.       Вдруг её взгляд упал на подлокотник кресла, стоявшего напротив стола. Никогда ранее она не замечала этой детали, потому что ей всегда было плевать на окружающую её обстановку — особенно в этом кабинете, но сейчас она обратила внимание на то, как странно был сделан подлокотник: в него был встроен набалдашник для трости в виде головы орла. Он совершенно точно был ей знаком — точно такой же набалдашник был у трости ее отца. Девушка удивилась этой странности, но тут же одернула себя — ей надо было как можно скорее уходить из кабинета. Ей потребовалось совсем немного времени и несколько глубоких вздохов, чтобы окончательно прийти в себя и решить пока не думать о неожиданных находках в кабинете супруга.       Она была очень благодарна за тот жизненный опыт, который позволял ей сохранять нужное лицо в практически любой ситуации. Когда она вернулась к гостям, Джордж уже сидел за столом. Он бросил на нее быстрый, нечитаемый взгляд. Мюриэль извинилась за свое отсутствие и продолжила вечер как ни в чем не бывало, улыбаясь, разговаривая открыто и радушно — отсчитывая мгновения до ухода гостей.       Было уже довольно поздно, когда, наконец, разговоры умолкли, все политические и светские сплетни были перекручены, вежливые прощания и благодарности сказаны, а обеденный зал опустел.       Мюриэль и Джордж остались вдвоем, если не считать слуг — с десяток человек, почти все, кроме ее личной прислуги, мужчины. Девушка, что стало обыденностью за эти две недели, коротко кивнула мужу, отпуская маску благожелательности и позволяя усталости и отстраненности занять свое место.       Враждебности она в ответ не почувствовала. Муж смотрел спокойно, тоже чуть расслабив плечи и откидывая сдержанную оживленность, которую он всегда держал при себе во время общения с гостями, особенно с теми, которые могли помочь ему в политической карьере.       Он не сказал ей ни слова, только попросил еще одного слугу — Ллойда, принести из библиотеки книгу. Джордж устроился в кресле, как обычно поглаживая в легкой задумчивости бороду, а Мюриэль, бросив на него еще один взгляд и не получив от него, как и всегда, никакой реакции на свой уход, поднялась к себе.       Она тут же, скинув слегка натеревшие ей туфли, бросилась к телефону и набрала в агентство. Трубку взял Кроули, и Мюриэль попросила, чтобы он обязательно ее дождался.       Шикарный наряд жены потенциального мэра Эдинбурга полетел вниз, а девушка быстро переоделась в гораздо более скромное, но от того ничуть не менее красивое платье. Мюриэль любила хорошую одежду, в любых обстоятельствах. Равнодушна она была только к драгоценностям — слишком много их она перевидала за жизнь. Они ассоциировались у нее с холодным, неприветливым домом, лживыми улыбками и семейными тайнами, которые, словно болото, дурно пахнут, если ткнуть в них чем-нибудь.       Кроули продал почти все ее украшения, оставалось еще буквально несколько предметов — а взамен Мюриэль получила не то, чтобы сильно большие, но все же кое-какие накопления, которые точно пригодятся в их с Генри пока что смутном совместном будущем.       В этот вечер она — что происходило только тогда, когда Мюриэль очень уставала — попросила Лигура привезти ее прямо к агентству. В обычных случаях она выходила за несколько кварталов до этого, всегда в разных, и шла пешком — и просто чтобы прогуляться, и чтобы перейти невидимую грань между её по нотам сыгранной жизнью в особняке и настоящей жизнью в самом городе, в Марчмонте, в небольшой квартире, уютнее которой Мюриэль в своей жизни не знала.       И как и всегда, как и каждый день этих двух недель, ее с порога встречали теплые сильные руки, которые помогли ей снять верхнюю одежду, и сверкающие черные глаза, в которых, вместе с обычным теплом, сейчас сверкало удивление и легкая настороженность.       — Зачем тебе Кроули? — Сипло спросил Хастур сразу же после того, как Мюриэль оставила на его губах быстрый, но чувственный поцелуй, чуть прихватывая его нижнюю губу своим ртом.       Девушка сверкнула глазами и прошла уверенной походкой в агентство, где Энтони сидел за своим столом, обложенный небоскребами папок. Мюриэль села на диван, который стоял так, что позволял ей видеть оба рабочих места детективов сразу.       — Мюи, я уже говорил, что твой мужик — козлина? — Протянул юноша вместо приветствия, со вздохом кладя еще одну папку на левую от себя стопку, которая вот-вот грозилась упасть.       — Не бухти. — Устало рыкнул Хастур и сел за свой стол, почти чистый от бумаг. Девушка увидела россыпь писем — тех самых, которые они получили от целителя-шарлатана.       — Ты отдал мне самое скучное дело этого месяца! Нет, года! — Кроули скривил тонкие губы. Он явно работал на новоприбывшую публику, зная, как веселят Мюриэль их с Хастуром споры.       — Я совершенно не виноват в том, что ты накосячил с документами и теперь должен перебирать наш архив за три года. — Хастур пожал плечами, ничуть не впечатленный спектаклем. — Мне нужны те улики, и пока ты не найдешь дело, хер ты отсюда куда уйдешь.       Со стороны юноши раздался протяжный, но все еще наигранный стон.       — Мюи, — Хастур посмотрел на девушку, — ты хотела обсудить что-то? — Он подразумевал, что девушка хотела поговорить об их детективных делах, потому что в противном случае Мюриэль уже давно ушла бы в жилые комнаты.       — Да. — Та кивнула, доставая из сумочки мундштук с сигаретой. Через мгновение Хастур снова оказался рядом, помогая ей прикурить. Затем он вернулся за свой стол, достал набор для самокрутки и начал, внимательно смотря на девушку, собирать сигарету и себе.       Кроули, смотря на них, вытащил свою пачку из кармана. Какое-то время, с полминуты, все трое молча курили, посматривая друг на друга и ожидая, кто же первым нарушит молчание.       — Я кое-что нашла. — Мюриэль немного заволновалась, пытаясь понять, как ей лучше рассказать о том, что случилось в поместье. Ей не хотелось признаваться Генри, что она вела себя, как доморощенный сыщик, но, чуть поразмыслив, она поняла, что нет никакого смысла что-то скрывать.       Хастур, как она сразу заметила, напрягся всем телом.       — Ты помнишь те странные места в письмах? Ну, про кривые стены и леопарда? — Девушка кивнула на конверты на его столе, а затем рассказала обоим детективам о том, как пошла в кабинет Эшфорда.       Мюриэль видела, как с каждым ее словом Хастур хмурится все сильнее и сильнее.       — Тебе не стоило… — Начал он, но девушка тут же его перебила.       — Я знаю. — Она тоже свела бровки к переносице. — Но это так… было так смутно и так внезапно. Как вспышка, как какое-то дежавю из детства. Я просто решила проверить.       — А ты часто бывала в поместье Эшфорда? Когда была ребенком, я имею ввиду. — Спросил Кроули со своего места.       Мюриэль покачала головой.       — Нет. Я не помню… Я была, видимо, очень маленькой, у меня нет никаких четких воспоминаний. Точнее так: я уверена, что фразы из писем мне что-то напоминают, но у меня нет представления о том, что именно. Просто, вдруг, мне показалось, что коридор в нашем поместье мне напомнил место из письма. Но, как видите, все оказалось иначе… — Мюриэль выпустила колечко дыма в потолок и замолкла, собираясь со словами. — Я кое-что нашла.       Кроули замер, а Хастур приподнял в удивлении брови, когда она рассказала о том, что нашла фотографию.       — Вот же ж блять. — Вздохнул он, и потер переносицу.       Мюриэль напрочь забыла рассказать про странный набалдашник трости в кресле и мягко опустила тот момент, что пряталась от мужа под столом. Она и сама не знала, почему так опасалась быть увиденной — опасалась в самом прямом понимании слова «страх» — но совершенно точно не хотела волновать ни Хастура, ни Кроули своими необоснованными эмоциями.       — Что это может значить? — Раздался непривычно тихий голос Кроули, а Мюриэль бросила взгляд на Хастура и увидела, что тот, прежде чем посмотреть на напарника, отвел на мгновение взгляд. У него явно было много мыслей и явно не было пока желания делиться ими с Тони.       — Пока что единственный, точный и непреложный факт заключается в том, что Джордж Эшфорд был на твоих крестинах двадцать два года назад. И то, у нас нет на руках доказательств этого — только рассказ Мюриэль. — Твердо сказал Хастур.       — Мне следовало забрать фото? — Неуверенно спросила девушка.       — Нет, конечно нет. — Черные глаза встретились с карими. — Если вдруг он бы увидел, что фото нет, то точно бы понял, что в его вещах копались. И ты не помнишь — фотографии были пыльными?       — Нет. — Девушка покачала головой. — Книги стоят плотно, занимают почти всю высоту, и фото были засунуты в очень тонкую щелку, где не скапливается пыль.       — Хорошо. — В голосе Хастура послышалось облегчение. — В таком случае и по пыли нельзя будет определить, что кто-то трогал фотографии.       Мужчина взял со стола ту версию снимка, что был у них, пригляделся еще внимательнее.       — Тони, — позвал он напарника, который слегка встрепенулся, словно его отвлекли от мыслей. — А где это могло происходить? Ты знаешь, где ты родился? Где тебя могли крестить? Ты никогда не рассказывал.       Кроули замер и приоткрыл рот. Он вдруг понял, что нет. Он не знает. Ни где именно родился, ни где проходили крестины. Он никогда не видел своих документов — они всегда были у матери, и пропали в пожаре. Он не представлял, где и как прошли его самые ранние годы жизни.       — Я помню себя лет с пяти. — Юноша покачал головой. — В это время мы уже жили тут — в Эдинбурге. Но что было до этого… Я не представляю, если честно.       Хастур кивнул, словно ожидая этого ответа. Он никогда не выспрашивал Энтони об его жизни до того момента, как они встретились — только то, что юноша сам ему рассказывал. Да и рассказывать, на самом деле, Кроули было особо нечего — он был слишком молод, чтобы понимать, что за люди крутились вокруг Эбигейл, его матери. Он испытывал ко всем этим мужчинам инстинктивное и понятное отторжение, хоть и, невольно, впитывал в себя и манеры этого круга, и то, каким образом мать общалась со своими гостями.       Хастур заметил ему однажды, когда они жили вместе уже больше года, что у Кроули, по его мнению, любопытная привычка держать себя и специфические знания этикета, которые совершенно точно не свойственны людям рабочего или любого другого более-менее простого происхождения. Кроули только пожал плечами — он не знал, откуда в нем все то, что отмечал цепкий взгляд его воспитателя и напарника.       Сам Хастур почти сразу после знакомства с Тони понял, что его мать не была ни в коей мере простой проституткой. Ее имя ни о чем не говорило детективу, хотя он неплохо знал дам полусвета. Когда он пытался хоть что-то выяснить про Эбигейл, то про нее ничего не могла сказать даже Трейси, которая была знакома, кажется, со всем Эдинбургом.       Такое могло случиться только если мать Кроули была или слишком мелкой сошкой — что очевидно было не так, или, наоборот, совершенно особенным персонажем, о котором знал лишь полностью закрытый круг избранных.       Хастур и правда пытался что-то узнать — пока в одно утро Кроули, сидя на кухне и почему-то в очередной раз рассматривая свои документы — не сказал ему, что он хочет просто прекратить это и зажить новой жизнью, оставив прошлое за спиной.       Так они и решили сделать. Но прошлое нагнало их само.       — Что мы будем с этим делать? — С детскими нотками беспомощности протянул Кроули, переводя взгляд с Мюриэль на Хастура.       Детектив поморщился. Еще не хватало, чтобы Энтони впал в рассеянную эмоциональность.       — Мы, Тони, будем делать то, что и обычно. — Процедил он, в раздражении туша одну самокрутку и тут же начиная делать новую. Мюриэль, видя его напряженное настроение, разумно ничего на это не сказала.       — Что именно? — Кроули непонимающе посмотрел на Хастура.       Тот в продолжающемся приступе недовольства щелкнул языком.       Гребаный Эшфорд!       — Завтра наберем секретарю или кто там помогает Эшфорду с делами. Скажем, что по просьбе клиента ищем людей с фотографии. Возможно, Эшфорд… — Хастуру было все же сложно произносить его фамилию без того, чтобы не кривиться внутри, — в общем, возможно, что он и примет кого-то из нас. Если не примет — будем думать дальше.       — Но ведь на фотографии, которая у нас, не видно лиц! — Страдальчески протянул юноша.       — Ты выжил из ума, что ли? — Хастур вздохнул, а затем подтянул к себе фотографию, перевернул на обратную сторону и взял со стола карандаш.       Мюриэль с Кроули синхронно и быстро поднялись со своих мест и встали за плечами детектива, заглядывая в то, что он делал.       Хастур легким, округлым почерком, совсем не похожим на его обычный, вывел сначала несколько первых букв имени матери Кроули, затем — «Дж. Эшф.» и несколько вопросительных знаков ниже по количеству неизвестных мужчин за спиной Эбигейл.       — Скажем, что у клиента на фото были подписаны только два имени. Лица эти стертые — ну, там можно хоть что-то разглядеть, если сильно захотеть. — Хастур ткнул пальцем в молодого Эшфорда, а потом взял со стола выпуск сегодняшней газеты.       На всю первую полосу шел материал о блестящих достижениях мецената и возможного мэра, и фото Джорджа — как и в его нынешнем возрасте, так и несколько фото более молодых.       — Я этих газет, где на все лады рассказывается, какой у нас прекрасный кандидат в главы города, видел как минимум штук пять за последний месяц. И фото там разные: чуть ли не с рождения. Набрехать, что увидели в газете фото и показалось, что лицо на снимке похоже, да и начало имени совпадает — вот и все.       — Очень много моментов, где могут подловить на лжи. — Кроули покачал головой. — Да и что это за клиент? Откуда фото у него? А если он…       — Пусть согласится встретиться, — Хастур по своему чутью знал, что Эшфорд согласится, — потом сообразим, что сказать.       — Соображу. — Юноша выпрямился. — Я соображу, я позвоню и я, если что, пойду на встречу.       Хастур только кивнул.       На следующий день Энтони появился в агентстве днем, когда Мюриэль уже не было. На этот раз она уехала не в поместье, а в свою благотворительную организацию по делам. Девушка оставила им телефон секретаря Джорджа, и Кроули, присев на край стола Хастура, под внимательным взглядом напарника набрал номер.       — Добрый день! — Юноша, как и всегда, звучал обходительно и вежливо. — Энтони Джей Кроули, частный детектив. Простите за беспокойство, я бы очень хотел переговорить… Да… Вот по какому делу…       И Кроули, как и было обговорено, кратко рассказал причину, по которой просил встречи с Эшфордом.       К удивлению Энтони, секретарь выслушал его крайне внимательно и попросил подождать несколько минут. Хастур был уверен в положительном ответе — и действительно, Кроули назначили встречу, на следующий день.       — Как странно. — Протянул юноша, когда разговор закончился. — Я не думал, что это будет так легко.       Хастур промолчал. Он откинулся в своем кресле и задумчиво нахмурился. Кроули был слишком взволнован возможностью что-то узнать про таинственное фото, чтобы заметить выражение лица напарника. А сам Хастур… В его голове, помимо всякой его воли, уже складывались друг к другу новые фрагменты мозаики, в которой, правда, не хватало самого главного. Интуиция говорила Хастуру о том, что именно может завтра услышать Кроули от Эшфорда — или не услышать, и это повлияет на многое в их жизнях.       Но пока что у него не было никаких доказательств — и оставалось только ждать результатов визита в поместье.       На следующий день Кроули, в одном из своих всегда идеально сидящих костюмов, заехал на Бентли в ворота богатого дома Джорджа Эшфорда.       Он с интересом разглядывал красивый особняк — и когда его поприветствовал вежливый дворецкий, и тогда, когда его повели по коридорам, украшенным картинами и вазами, наверх, в кабинет хозяина дома.       Вдруг, преодолевая последний проход, Кроули буквально столкнулся с Мюриэль и замер, чуть потерявшись от того, насколько она не была похожа на себя обычную. Он знал, что девушка будет в поместье — она говорила ему об этом — но все равно опешил, встретив ее так внезапно и в невообразимо дорогом платье и украшениях.       Только что закончилась деловая встреча с партнером Эшфорда, и она еще не успела переодеться.       — Миссис Мюриэль Эшфорд, — представил девушку дворецкий. — А это мистер Энтони Кроули, с визитом к мистеру Эшфорду.       — Очень приятно познакомиться. — Мюриэль одарила Энтони отстраненно-вежливой улыбкой, насколько искусной, что Кроули, наблюдая ее со стороны, никогда бы и не заподозрил, что она может его знать, и знать близко.       — Миссис Эшфорд, прошу извинить, у вашего супруга совсем мало времени, поэтому я тороплю нашего гостя. — Спокойно заметил дворецкий.       — Конечно, Роберт. Я буду у себя, как обычно. — Кивнула Мюриэль и, бросив еще один совершенно безразличный взгляд на Кроули, развернулась и ушла.       Еще через пять минут юноша, наконец, стоял у кабинета Джорджа Эшфорда. Дворецкий коротко постучал и открыл дверь.       — Мистер Эшфорд, мистер Кроули, — представил их друг другу Роберт и учтиво поклонился. — Я вас оставлю.       Юноша переступил порог и, подойдя к столу, протянул руку.       — Добрый день. Спасибо, что согласились со мной встретиться. У вас потрясающий дом. — Вежливо заметил Кроули.       — Благодарю. Присаживайтесь. — Мужчина с проседью в волосах ответил крепким рукопожатием.       Юноша опустился в кресло и закинул ногу на ногу. Его цепкий взгляд скользнул по убранству кабинета, отмечая для себя богатую обстановку, среди которой хозяин дома смотрелся до невозможности правильно.       — Итак? — Джордж положил руки перед собой на стол и с интересом начал изучать гостя.       — Да, опустим прелюдию и приступим сразу к делу, — Кроули улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана снимок. — На днях к нам обратился клиент, который ищет этих людей. Я подумал, что вы могли бы их знать?       Эшфорд принял из рук детектива фотографию и уставился на неё нечитаемым взглядом. Он молчал несколько минут, глядя то на гостя, то на снимок. Затем он спросил:       — Почему вы думаете, что эти люди мне знакомы?       — Ваши фото появляются в газете настолько часто, что, кажется, я знаю наизусть как вы выглядели в разные периоды жизни. Очевидно, что на снимке именно вы… — Энтони подался вперед и оперся кулаком о подбородок.       Он был уверен в своих словах. Главное правило в игре «Вывести на чистую воду» было таким: поверь в свою ложь сам, чтобы тебе поверил другой. Да и голос его не дрожал, а взгляд был бесстрастным.       Вместо того, чтобы продолжить дискуссию на данную тему, Эшфорд отложил снимок в сторону и спросил:       — Хотите кофе?       Кроули медленно моргнул, а затем кивнул. Эшфорд встал и показал рукой на дверь.       Вместе они спустились на первый этаж в кухню, где, к удивлению Энтони, никого не оказалось. Разве в таком большом доме не должна была происходить постоянная бурная деятельность? Однако дом был тих и безмолвен.       Джордж распахнул дверцы ящика над столом и вынул ручную кофемолку, турку, латунную ложку и небольшой короб, в котором, по всей видимости, хранились зерна.       Детектив сглотнул и опустился на скамью, стоящую вдоль стола.       — Я… тоже часто готовлю кофе в турке. Меня научила этому мама… — Зачем-то сказал юноша, возможно, желая подловить Джорджа, ведь на снимке была его мать, сам Тони и Эшфорд.       Кроули очень много думал о том, почему этот мужчина стоял позади его матери на снимке, сделанном двадцать два года назад. И кажется его домыслы, которые казались абсурдными, оправдались.       — А её этому научил я. — Заявил Джордж, бодро проворачивая ручку кофемолки. Он не смотрел на гостя, зато тот впился взглядом в его спину. — Почему «Энтони»? Мы с Эбби дали тебе другое имя.       Кроули крепче уперся ногами в пол, потому что мир покачнулся.       Он не был удивлен. Он не испытал облегчения. Но шок от того, что Джордж Эшфорд буквально подтвердил их родство, настиг его моментально. Могло ли это быть правдой? Или же он спит… Кроули провел рукой по волосам, чуть оттягивая их, чтобы ощутить легкую боль, означающую, что все происходящее — реальность.       — Потому что меня хотели убить… У них это почти получилось… Нужно было срочно выдумывать новое имя. — Сказал Энтони, отметая все предосторожности и деловой тон.       — Да… Для меня это была большая потеря, — глухо сказал Джордж. — Я никогда не был тебе тем отцом, на которого равняются, но я всегда приглядывал за тобой и помогал. Однажды Эбби решила, что тебе лучше расти без меня. — Мужчина налил воду в турку и зажег огонь. Он делал все в той же последовательности, что и сам Энтони. — Уже тогда я начал идти вверх по карьерной лестнице. Я не мог уделять тебе достаточно времени и ты… ты как будто тянулся к Эбигейл больше, чем ко мне. Ты очень похож на неё, к слову…       Кроули кивнул сам себе, не понимая свои эмоции до конца. Он так часто видел этого человека в газете, что и представить не мог, что каждый раз в ответ на него смотрел отец.       Отец…       Это слово отозвалось в груди колким ощущением. Хастур был ему тем отцом, на которого стоило равняться, а Джордж… Он был чужим. Незнакомым и возможно опасным. Но также он был тем, благодаря кому Энтони мог существовать на этой земле и… кого хотелось узнать ближе, вопреки всем доводам.       Какую-то часть диалога он очевидно пропустил, потому что всё, что вспомнил его одурманенный вестями мозг — было имя.       — … он тогда убирал всех своих конкурентов. Я просто не успел ничего сделать. — Перед Кроули возникла чашка с ароматным кофе. Юноша медленно втянул в себя воздух и посмотрел на Эшфорда, который опустился рядом с ним на скамью. — А когда мне сообщили о пожаре, было поздно что-то предпринимать. Как тебе удалось спастись?       Энтони прочистил горло и обнял пальцами чашку. Он отвел взгляд в сторону и позволил болезненным воспоминаниям хлынуть наружу в виде безудержного потока слов. Он рассказал обо всём: о пожаре, о смерти матери, о приметном мужчине со шрамом. Он не промолчал даже о своей мести. И если бы Кроули в этот момент смотрел на собеседника, от него не утаился бы лед в голубых глазах. Но взгляд юноши был намертво прикован к столешнице и потому ничего необычного он не заметил.       — Значит, Метатрон — ваш конкурент, который идёт по головам, — сделал вывод Энтони, пытаясь понять мотивы убийцы. — Вам известно, кто скрывается за этим прозвищем?       — К сожалению нет. Это призрак. Он всегда действует руками своих приближенных. — Джордж допил остатки кофе и решил перевести тему. — Кстати, откуда, все же, у тебя это фото?       — Оно… Это было единственное, что я успел забрать с собой из нашей квартиры. Единственное, что осталось из всех наших вещей. — Соврал Кроули. — Мама никогда не рассказывала о том, кто изображен на фото, но тут я стал сопоставлять подписи и фото из газет… и решил выяснить. Я не говорил сразу, чтобы вы не приняли меня за мошенника.       Эшфорд кивнул, удовлетворенный таким ответом, и Тони решился спросить:       — А остальные люди на фото? Вы их знаете?       — Знал. — Ответом ему снова был кивок. — К сожалению, все они давно мертвы… — И, после небольшой паузы, Эшфорд внимательно посмотрел на юношу и спросил: — Хочешь, прогуляемся по дому? Ты мог бы рассказать о том, как тебе жилось после пожара. Для человека, так рано потерявшего всё, ты выглядишь солидно.       Кроули согласно кивнул и встал.       Они не спеша пошли по длинным коридорам, заглядывая в разные комнаты. Во время их пути Энтони поведал о том, как познакомился с Хастуром, деликатно опуская ту часть жизни, где он торговал своим телом в подворотнях. С его слов он всегда был в достатке и счастлив, и отчего-то юноше не хотелось посвящать новообретенного отца в какие-либо личные проблемы.       Беседа текла спокойно и непринужденно. Джордж был заинтересованным и показался Кроули очень хорошим человеком. Он улыбался, живо интересовался чем-то, шутил. Юноша совсем расслабился и подумал, что ему с Джорджем… комфортно.       Какой бы была его жизнь, если бы он рос под его присмотром, пусть даже если бы виделись они нечасто из-за работы? Он был бы всегда окружен роскошью. У него было бы лучшее образование и наверняка все блага, о каких только можно мечтать…       Но тогда у него не было бы Хастура, работы в которой он, несомненно, хорош, и, конечно же, у него бы не было Азирафеля. Оказалось странно думать о том, какой была бы его жизнь при других обстоятельствах. Важно было то, что происходило сейчас.       — У меня через полчаса назначена встреча, — проговорил Джордж, с сожалением глядя на юношу, а затем переводя взгляд на настенные часы. Разговоры привели их прямиком к библиотеке. При виде нескончаемых стеллажей Кроули подумал о том, что Азирафелю было бы здесь любопытно побывать. — Может, встретимся снова? Думаю, двух часов мало, чтобы наверстать упущенные годы, ты не считаешь?       — Полностью согласен, — кивнул Кроули, слегка робея от осознания, что отец принял его с распростертыми объятиями.       — Тогда… — Мужчина задумался. — Может, составишь мне компанию через два дня? Я буду выступать в фонде помощи женщинам и девочкам подвергшимся насилию. Планирую представить им найденных мною высококвалифицированных врачей, в том числе и психотерапевтов, которые будут с ними работать.       Что-то затрепетало внутри Кроули. Он мысленно восхитился тем, чем занимался мужчина, и с энтузиазмом кивнул.       — Буду рад.       — Тогда до встречи, Энтони? — Джордж учтиво улыбнулся и протянул руку. Юноша крепко её пожал.       На выходе из дома эйфория от встречи начала медленно отступать. Вспыхнувшее внутри чувство восторга от всего происходящего постепенно сходило на нет, предоставляя место трезвому и рациональному мышлению. Всё-таки было здорово найти и узнать своего биологического отца. Сейчас, конечно, уже было поздно гонять с ним в мяч на заднем дворе или просить его почитать перед сном, но ведь было не поздно перенять от него какую-то мудрость. Не поздно было насладиться его обществом.       Дворецкий материализовался перед Энтони словно по волшебству. В его руках было пальто детектива. Роберт помог ему одеться и напоследок поклонился, пожелав прекрасного дня.       А ведь день действительно был прекрасен… Стояла теплая, безветренная погода. И он, Кроули, не зная чего ожидать от визита, вышел в итоге из дома окрыленный, благодаря чему мир в его глазах начал играть новыми красками.       Его приняли… И Джордж хотел наверстать упущенные годы.       Юноше не терпелось рассказать об этом Азирафелю. Поэтому он стремительно направился к Бентли, которую припарковал за воротами, но на полпути остановился и посмотрел куда-то в сторону. У одной из скамеек в саду стояла Мюриэль и выпускала в небо сигаретный дым. Почувствовав на себе взгляд, девушка обернулась и поспешила к юноше.       — Мюи, — Кроули выставил руку вперед и обернулся назад к дому, всматриваясь в окна, — а если кто-то увидит?       — Не переживай. Кабинет Джорджа и комнаты прислуги находятся с другой стороны, там, где пешеходный вход. Я ждала тебя. — Девушка затушила окурок и бросила его в высокую металлическую урну, а затем сократила между ними расстояние. — Отвезешь меня в агентство? Я только что отпустила Лигура.       — Да, хорошо.       Энтони не стал уточнять, что не планировал возвращаться в агентство, он хотел как можно скорее оказаться в книжном, откуда он мог бы позвонить Хастуру. Но… Внезапная мысль пронзила сознание: разве Хастур заслужил сухих вестей о том, что Кроули довольно-таки неплохо провел время в обществе мужа его любимой женщины? Конечно нет.       Кроули открыл перед девушкой дверь, и та, благодарно кивнув, села на пассажирское сиденье спереди.       — Как все прошло? — Осторожно поинтересовалась она, когда юноша завёл мотор и покатил по подъездной дорожке.       — Вы все, наверное, догадывались, что он мой отец?       Девушка неопределенно пожала плечами. Эта мысль, как оказалось, окутала всех осведомленных прочной нитью. И хоть никто не произносил её вслух, была некая уверенность в родственной связи между Энтони и Джорджем.       — Это так странно… Я бы не поверила, если бы не то фото.       — Да, странностей полно. Но все до банального просто. Каждая вторая проститутка несет от клиента…       Какое-то время они ехали молча. Когда тишина стала невыносимой, Кроули спросил:       — Могу я задать тебе личный вопрос?       — Попробуй.       — Почему у вас с ним не сложилось?       Юноша хотел понять, почему Джордж позволяет водить себя за нос. Вряд ли отсутствие Мюриэль остаётся незамеченным. Он был искренне рад, что Хастур любим этой милой и доброй девушкой, но он не мог взять в толк, почему она позволяет себе изменять супругу.       — Так вышло, что мы… — Девушка призадумалась. Она ничего не рассказывала Хастуру. Не собиралась говорить и Тони о своих страданиях. — … не сошлись характерами. Большая разница в возрасте, взгляды, да и нет у меня с ним того комфорта, которого бы мне хотелось. — Мюриэль наконец посмотрела на юношу. — Не все люди подходят друг к другу. Навязанный брак не изменил нашего с ним положения. А он… Каким он тебе показался?       — Мюи, он хорошо с тобой обходится?       — Д-да.       Энтони не уловил дрожь в голосе девушки из-за вновь нахлынувших эмоций. Все его существо билось внутри от желания поделиться с миром ошеломляющей новостью.       — Он такой, каким бы я хотел видеть своего отца. — Энтони улыбнулся. — Я уже не надеялся найти его, и вот он! Разделяет моё желание узнать друг друга ближе.       Мюриэль улыбнулась уголками губ. Она никогда не расскажет ни ему, ни Хастуру о том, каким может быть Эшфорд. Ей просто не повезло… Но, может быть, как родитель, этот мужчина действительно был неплох?       Когда машина остановилась у агентства, Энтони снова раскрыл перед девушкой дверь. Вместе они поднялись в офис и застали Хастура за телефонным разговором. По обрывкам фраз стало понятно, что тот разговаривал с Трейси. Завидев Мюриэль и Энтони, детектив выставил вверх палец, тем самым прося подождать немного.       — … да, да. Я тоже был очень рад тебя слышать. Спасибо.       Энтони выгнул бровь.       — Трейси соскучилась. — Сказал Хастур. — Давненько не общались. — Получив короткий кивок, Хастур отвернулся и поцеловал Мюриэль, подошедшую к нему. Она ни словом, ни делом не выражала эмоций от разговора с Кроули. — Рассказывай Тони. Что ты узнал?       Кроули коротко пересказал то, что, по его мнению, не могло задеть чувства напарника. Когда Энтони начал, Мюриэль деликатно удалилась в жилые комнаты, чтобы не мешать им. Хастур же молчал, пока слушал, и курил с отстраненным выражением лица.       — Он позвал меня через два дня присоединиться к нему на одном мероприятии… — Как-то невнятно закончил юноша. У него было стойкое ощущение того, что он предает Хастура своей тягой к Джорджу. Но детектив удивил своей мудростью.       — Тони, я буду не против, если ты захочешь продолжать с ним общение. Меня это не касается.       Еще никогда прежде брошенная напарником фраза не резала его слух больше, чем эта. Но Энтони кивнул и тоже закурил.       — Странно выглядит эта история с Метатроном… — Хастур откинулся в кресле и посмотрел в потолок. — Вставлять палки в колеса Эшфорду может либо такой же политик, либо враг. И тот и другой хоть раз должен был засветить себя.       — Ты думаешь, он мог мне соврать? — Юноша совершенно, категорически не хотел подпускать близко эту мысль.       — Не знаю. Просто будь начеку, Тони. Не теряй бдительность.       Кроули мгновенно подобрался. Хастур видел его насквозь.       — Ладно. — Он затушил окурок в пепельнице и поднялся. — Я пойду. Меня ждет Азирафель вместе с сырными шариками и стейками.       Хастур закатил глаза.       — Иди уже. Иначе мы напросимся на ужин.

***

      Прошла неделя с тех пор, как Кроули впервые переступил порог отцовского дома. За это время он уже дважды встречался с Джорджем и посещал с ним благотворительные мероприятия. Глядя на Эшфорда из глубины зала и вслушиваясь в речи городского мецената, юноша с благоговейным выражением лица наблюдал и мысленно восхищался тому, какой сильной личностью был его отец. Ему определенно было место во главе Эдинбурга. Энтони считал, что под его чутким руководством жители заживут лучшей жизнью. Несмотря на все эти мысли, внешне держался он стойко, не позволяя себе походить на щенка, которому нужно было немного ласки, чтобы привязаться к человеку.       Каждый раз после общения с Джорджем Энтони приходил в книжный и рассказывал Азирафелю обо всём, не утаивая ни чувств, ни мыслей. И тот искренне был рад такому повороту событий. Но было кое-что, что его смущало. Кроули слишком часто погружался в себя, отчего становился невнимательным и даже потерянным.       Однажды, находясь в книжном и подготавливая рабочее место к началу работы, Азирафель сказал:       — Дорогой, я волнуюсь за тебя.       Юноша сидел на небольшом диванчике и с интересом листал комикс про Супермена, который назывался «Famous funnies». Никогда прежде он не испытывал удовольствия от чтения, как в эту минуту.       — Почему? — Спросил он не поднимая головы.       — Потому что я вижу, что тебя что-то тревожит.       — Ничего нового, Азирафель. Меня тревожит Метатрон.       Мужчина закончил вытирать пыль и присоединился к Кроули на диване.       — Я вот о чем вчера подумал…       — Когда ты успел? — Ехидно ухмыльнулся Энтони и, отбросив журнал в сторону, резко прильнул к шее Азирафеля, касаясь её губами.       — Когда ты уже спал, — невозмутимо ответил тот и коснулся затылка юноши рукой, поддаваясь нехитрым ласкам. — У твоего отца наверняка есть связи. Что если вы объедините усилия и попробуете вместе найти Метатрона? Хастур прав, это кто-то из его окружения.       Кроули отстранился и прикусил губу.       — Ты чертов гений, Азирафель. Почему никому из нас не пришло это в голову? — Он с негодованием от собственной несообразительности посмотрел на возлюбленного. — Шеф знает Метатрона, но не выдаст его даже под дулом пистолета. Я попрошу Джорджа посодействовать. Вдруг он обладает такой властью! Вдруг он сможет надавить на шефа!       Азирафель улыбнулся.       В этот момент дверь книжного открылась и вошла Анафема. На ней было утепленное пальто и шарф из тартана. В густых волосах, неряшливо заправленных под сеточку, затерялись мелкие снежинки, а щеки её алели от холода.       — Доброе утро! — Она вымученно улыбнулась.       — Доброе, Аночка. Как ты себя чувствуешь? — Спросил владелец книжного, подмечая темные круги под глазами девушки.       — Неплохо.       Она сняла верхнюю одежду и отнесла её в заднюю комнатку. А когда вернулась, было заметно, как она нервничает.       — Если честно — я смертельно устала. — Наконец сказала Анафема, присаживаясь за стойку. — От подготовки к свадьбе. — Тут же пояснила она. — У Ньюта очень большая семья, и каждый из его родственников считает себя обязанным что-то посоветовать. Все они хотят, чтобы я безукоризненно следовала их рекомендациям.       Кроули нахмурился. Его буквально затопила волна злости за эту девушку.       — Ты ведь не ведешься на эти провокации? — Спросил он.       — Я стараюсь. Это очень сложно. Чувствую давление со всех сторон.       Чтобы чем-то занять себя, Ана взяла в руки брошенную Азирафелем тряпку и начала повторно вытирать стойку.       — Я готова все бросить и уехать на границу Англии и Шотландии, чтобы пожениться без всей этой шумихи и лишних свидетелей! — На эмоциях, девушка стукнула кулаком по поверхности стола.       — Почему именно туда? — Спросил Кроули, но ответила ему не Анафема, а Азирафель:       — Кажется, я знаю… — Он просиял. — Я слышал о той деревушке, кажется Гретна-Грин? Дорогой, там можно заключить брак без церковного благословения и он будет законным, и ждать совсем не нужно — поженят сразу по приезду, никаких проволочек.       — Да, верно, — кивнула Анафема. — Но если я предложу это Ньюту, он скорее всего оскорбится! Он слишком любит свою маму…       — Милая, — тихо позвал Азирафель и сложил руки на коленях. — Хочешь я дам тебе пару выходных? Тебе нужно отдохнуть.       — Ну уж нет… Я не вернусь домой раньше положенного. — Девушка сверкнула глазами и вдавила очки в переносицу. Выглядела она так, словно собиралась в бой. — Во-первых, мне нужны деньги. Я почти накопила на платье. Это единственная моя трата, на которой я сама настояла. А во-вторых, дома моя будущая свекровь. Опять пристанет ко мне с рассадкой гостей.       Азирафель сочувственно улыбнулся и повернулся к Кроули. Тот закатил глаза и встал.       — Мне пора. Через час у меня встреча с Джорджем. Оставлю вас на растерзание покупателей, пожалуй.       — Хорошо, я буду ждать тебя с новостями. — Азирафель тоже поднялся.       Энтони накинул на плечи пальто, попрощался с Анафемой и ушел, украдкой поцеловав Азирафеля в уголок губ. Хоть они уже и не скрывали отношения от Аны, все же старались воздержаться от их демонстрации.       Путь до поместья Эшфорда занял немного времени. Дорога уже была заучена, да и лихачил Кроули на дороге, как самый настоящий демон.       Его снова встретил Роберт и проводил в библиотеку. Там Джордж утопал в мягком кресле с чашкой кофе в одной руке и какими-то бумагами в другой. При виде сына он их моментально отложил.       — Энтони, — сказал он и похлопал юношу по руке. — Кофе?       — Нет, спасибо. Я недавно позавтракал.       — Хорошо. Что с тобой?       Вероятно мужчина говорил о чересчур решительном выражении на лице юноши или лихорадочном блеске в глазах. От предложения Азирафеля Кроули чувствовал как внутри него бурлят эмоции и ничего — абсолютно ничего — не казалось ему невозможным.       Сразу с ходу, подбирая слова, Энтони предложил Джорджу объединить усилия и заняться совместными поисками Метатрона — того призрака, который разрушил их жизни.       Для детектива это уже стало навязчивой идеей. Он никогда не горел желанием нести людям смерть, но в случае с Метатроном мечтал выпустить тому пулю в лоб.       Эшфорд сделал глоток кофе и погладил бороду.       — А ведь ты прав… Ты можешь пролезть там, где не смогу я, и наоборот.       Кроули кивнул. Всего одно мгновение его отделяло от того, чтобы не вскочить и не начать победно вскидывать кверху кулак.       — Предлагаю устроить ужин и всё обсудить за ним. Приводи мистера Хастура. Он ведь твой напарник. Хочу познакомиться с тем, кто заботился о тебе, сынок.       Энтони замер и с теплотой посмотрел на отца. Так его не называл даже Хастур…       Быстро сморгнув, он улыбнулся.       — Конечно! С радостью. Я надеюсь, он не откажется в пользу какого-нибудь кровавого дела, — юноша слабо хохотнул, стараясь скрыть в притворном веселье ужас от мысли, что Хастуру придётся познакомиться с Эшфордом лично. — А-а-а… В этот раз я познакомлю вас, а в следующий, может быть, с моим партнёром?       Кроули закусил щеку с внутренней стороны, с силой врезаясь зубами друг в друга. Он не мог заранее предположить реакцию отца на то заявление, которое собирался сделать, но молчать о важной части своей жизни не мог.       — Партнёром?       — Угу, — он, наконец, разжал зубы и выдохнул, — я гей.       Секунды — кажется, это были они — растянулись, подобно густой карамели. Энтони сидел, не шелохнувшись, и смиренно ждал ответа, реакции, каких-то эмоций. Джордж удивил его. Он кивнул и сказал:       — Понимаю.       «Понимаю»?       Могло ли это что-то означать? Кроули не успел запустить мыслительный процесс на эту тему, потому что Джордж продолжил:       — Конечно. Я буду только рад — узнать и твое окружение. Только… не говори об этом на каждом шагу.       — Да, я осторожен.       — Хорошо. — Джордж улыбнулся и провёл пальцами по мягкому подлокотнику кресла, выглядя при этом задумчиво. — Тогда обсудим детали ужина. Когда тебе удобно?

***

      Хастур смотрел в темноту за окном, медленно затягиваясь и выпуская дым в пространство между собой и стеклом.       За окном бесновалась метель — порывы ветра набрасывали на дома снежную крошку, превращая все вокруг в одно сплошное серое марево.       Хастур докурил практически до фильтра, но не заметил этого, погруженный в свои мысли. Завтра ему предстояло познакомиться с достославным Джоржем Эшфордом лично. Мечта, а не ужин.       Детектив отматывал все события их совместной с Кроули жизни и честно признавался себе, что он не был удивлен такому повороту событий. С того самого момента, как он забрал тощего рыжеволосого парнишку с улицы, он знал, что в истории Кроули все было совсем не просто. Этот новоприобретенный папаша, который все время, оказывается, якшался рядом, совсем не радовал Хастура.       Все свои эмоции мужчина предпочел спрятать за видимой отстраненностью и холодностью. Да и как он мог открыть Тони все свои мысли? Стоило только заглянуть в глаза юноши, которые были застланы пеленой восторга от того, что тот нашел своего кровного родственника. Кроули или не будет слушать его опасения вовсе, или же поссорится с напарником, сочтя любые доводы проявлением ревности.       Хастур сделал последнюю затяжку и, поняв, что больше ничего из сигареты не вытянуть, воткнул ее в пепельницу, стоящую на подоконнике.       Он откровенно спрашивал себя, что чувствовал бы, окажись отцом Кроули какой-нибудь простой работяга или владелец небольшого бизнеса — кто-то, чья деятельность явно была законной и простой.       Нет, Хастур ни за что бы не стал возражать. Каждый человек достоин знать, кто был его родитель, и Тони, после всех бед, что выпали на его долю, заслуживал правды больше, чем кто-либо на свете.       Но Эшфорд… У Хастура не было никаких доказательств, но все его чувства кричали об опасности. Что это за отец, который, обладая такими ресурсами, якобы привечая мать Кроули, пускай та и была проститукой, не обыскал каждый закоулок Эдинбурга, только чтобы найти того, кто мог убить его сына? Тони находился в пятнадцатилетнем возрасте, когда было совершенно покушение — так почему нет никаких сведений о том, что у Эшфорда был сын, пусть и незаконнорожденный. Значит, сына он скрывал. Почему тогда сейчас принимает так, словно ценил эту родственную связь?       Хастур вздохнул и покачал головой. Слишком много несостыковок. Жизнь — не сказка, где на тебя обрушивается внезапное и немотивированное счастье.       Тут, как будто в противоречие его словам, мужчина услышал позади себя шаги. Он не оборачивался, но точно понимал по характеру звука, как Мюриэль сначала прошла по голому полу кабинета, затем — по мягкому теплому ковру. Еще пара шагов, и она встала за его спиной.       Тонкие пальчики пробежались по его спине сверху вниз, и она прижалась к нему сзади, приобнимая, обхватывая своими руками его торс.       — Волнуешься перед завтрашним днем? — Тихо спросила она в его спину.       — Да. — Признался мужчина. — Но я не мог отказаться. Это выглядело бы странно — с чего бы мне не согласиться познакомиться с ним? Хотя я сразу сказал Кроули, что ему самому придется выдумывать перед Эшфордом какую-нибудь историю, когда мы с тобой умотаем отсюда к чертовой матери.       Даже не видя лица Мюриэль, Хастур понял, что она улыбается. И тут же он замер, смотря за окно — удивительным образом метель успокоилась, и снаружи царила тихая и спокойная зимняя ночь.       — Завтра я буду вести себя с тобой иначе… — Сказала она. — Пожалуйста, не удивляйся.       — Понимаю. Уверен, ты сыграешь свою роль прекрасно. Хотелось бы мне быть так уверенным в себе… За ловкий хитрый язык у нас обычно Кроули…       Хастур без колебаний поделился с девушкой своим волнением. Сможет ли он действовать так, словно не знает ее? Сможет ли держаться отстраненно и не выдать своих эмоций?       — Ты со всем справишься… — Шепнула Мюриэль, а ее пальчики, тем временем, начали медленно, но уверенно расстегивать его рубашку с нижних пуговиц.       Хастур ухмыльнулся, ощущая приятные мурашки по всему телу, когда девушка прикоснулась к обнаженной коже на его животе и пробежалась по тонкой дорожке волос прямо к поясу брюк.       — Маленькая, чего ты хочешь? — Задал он совершенно необязательный вопрос своим низким, сиплым голосом.       Он точно чувствовал, что Мюриэль улыбается теперь с хитринкой, пока ее руки ловко расстегивали пряжку ремня.       — Хватит страдать у окна. — Шепнула она. — Я уже вся замерзла.       — Мне нет прощения. — Пробормотал Хастур, резко разворачиваясь, подхватывая девушку на руки и ловя ее губы своими.

***

      Еще через час он снова стоял у окна в кабинете. Мюриэль уже спала, и детектив осторожно выскользнул из кровати, чтобы покурить. Сон к нему не шел.       За окном опять была метель — и Хастур снова был полон смутных мыслей, и раздражался сам на себя за это.       Он не любил отдаваться миру невнятных, не подкрепленных фактами эмоций, но сейчас не получалось иначе. Слишком странным было все, что происходило в их с напарником жизнях: начиная с того момента, как в их кабинете, друг за другом, оказались Азирафель и Мюриэль, изменив из жизни навсегда, заканчивая завтрашним ужином, который…       Хастур не мог отделаться от подозрений, которыми ему не с кем было поделиться — только не теперь, когда Кроули так увлечен своим общением с Эшфордом.       Детективу очень не нравилось свое собственное состояние. Он казался самому себе слишком рассредоточенным, слишком погруженным во все перипетии личных отношений… Слишком встревоженным. Слишком ожидающим удара — не до конца понимая, от кого именно, и в то же время внутри себя будучи абсолютно уверенным, от кого.       И слишком уж отчаянно он любил свою девочку этой ночью. Целовал так жадно, словно боялся, что больше никогда не поцелует. Вдыхал ее запах так глубоко, как будто старался отпечатать его в своем существе.       Хастур щелкнул зажигалкой, вглядываясь в собственное темное отражение в оконном стекле.       Вся его так называемая интуиция говорила ему, что завтрашний день изменит их жизни. Вся его рациональная составляющая переубеждала его — никаких оснований для этой тревожности не было.       Как бы то ни было, подумал он, делая глубокую затяжку, он примет завтрашний день и все, что он ему принесет. Детектив никогда не задумывался, был ли он фаталистом или нет, но он точно знал, что никуда с той дорожки, по которой его ведут нынешние события, ему не свернуть. И, честно признаваясь себе самому, он понял, что, чтобы ни случилось с ним в будущем, какой бы длины не был отпущен ему срок жизни, он бы ничего не изменил в своей судьбе.       Его судьба, думал он, вернувшись уже в спальню, подарила ему самую невероятную девушку из всех, кого он когда-либо встречал.       Хастур осторожно лег рядом с Мюриэль, пытаясь не разбудить ее.       Судьба, продолжал он думать дальше, подарила ему сыновей, не одного, а целых двух. Подарила любимое дело и умение, хоть и не без трудностей и грубых ошибок, принимать сложные, но правильные решения. Не гоняться за деньгами или властью, а жить свою жизнь, в которой не было место миражу неверных устремлений.       Мюриэль что-то выдохнула, все же пробуждаясь, и разомкнула сонные глаза, оглядываясь на лежащего за ее спиной мужчину.       — Прости, — извиняюще шепнул Хастур, — не хотел тебя тревожить.       Мюриэль только придвинулась ближе, вжимаясь в него и откидывая свою курчавую голову ему на плечо.       — Ничего страшного. — Она тоже ответила шепотом.       Мужчина с удивлением понял, что метель опять успокоилась. Луна, яркая на ясном небе, мягко освещала лицо Мюриэль, которая повернула к нему шею так, чтобы поцеловать в губы.       Девушка призывно притерлась к нему, а в ее глазах промелькнули искорки лукавства.       — Чего? — Нахмурился Хастур.       — Да так, ничего. — Хмыкнула Мюриэль, кладя его руку на свое бедро, туда, где был край шелковой сорочки, в которой она спала.       — Что, еще? — Мужчина приподнял брови.       — А ты против? — Ее улыбка не могла быть более игривой.       Против? Мог ли он быть против, думал Хастур, сжимая в руках шелковую ткань и начиная тянуть ее вверх, прихватывая сильными руками свою девочку за бедра. Нет, он никогда не был против.       И в мыслях его на некоторое время снова воцарился мир. И только луна нарушала своим светом покой их спальни, где Хастур смог, еще через полчаса, уснуть в объятиях любимой, что прижимала его к себе и тихо гладила по непослушным светлым волосам.

***

      — Слушай, я хотел поговорить о завещании.       Это Хастур повернулся к Кроули, который забрал его из агентства на Бентли, чтобы отвезти в поместье Эшфорда.       Кроули приподнял бровь и скосил на напарника взгляд янтарных глаз.       — Если ты подбираешь темы для светской беседы за столом, то знай — это не одна из них.       Хастур раздраженно вздохнул.       — Нет, Тони. Я не про это. Я хотел сказать, что я… Ну, я вычеркнул тебя из завещания.       Со стороны Кроули раздался смешок.       — Чем я заслужил такую немилость? — Шутливо спросил юноша.       Хастур пожал плечами.       — Я переписал все на Мюриэль. Я хочу, чтобы она была в безопасности, если… ну, если что-то случится со мной. То, что должно отойти Тому, всегда останется за ним, но остальное… Я думаю, ты поймешь меня.       — Конечно. — Кроули кивнул без какой-либо обиды. — Ты ведь сделал это из-за того, что у меня появился… Джордж?       Хастур нахмурился, чуть удивленный таким вопросом.       — Нет. Я сделал это из-за того, что у тебя появился Фелл. — Твердо сказал он с легким холодком в голосе. — У тебя есть спутник жизни и дом. У Мюи нет ничего, кроме нескольких сотен фунтов. Все ее богатство ей не принадлежит, и ты сам прекрасно знаешь, какие условия в браке ей состряпали её мать и Эшфорд.       Кроули чуть скривился, услышав упрек в сторону его родителя.       — Слушай, — протянул он, — ты не можешь обвинять его в том, что он плохой человек.       — Я вроде никого ни в чем не обвиняю. — Еще более холодно ответил Хастур.       — Он много делает для города, для тех, кто нуждается. — Кроули продолжал говорить, словно не слыша напарника. — Он уважаемый человек, и он взял под крыло семью своего близкого партнера по бизнесу. Ты знаешь, я ведь… — Юноша на секунду замолчал в волнении, делая одновременно резкий поворот налево — они уже выезжали на прямую дорогу к поместью. — … я рассказал ему… что я… ну… что я гей. И он сказал, что будет счастлив познакомиться с Азирафелем.       — Потрясающая терпимость. — Хмыкнул Хастур, отворачиваясь к окну.       — Я говорю только факты! — Кроули начинал уже серьезно раздражаться настрою детектива.       — Тони, ты сейчас пытаешься убедить меня или себя? — Хастур резко повернулся к юноше, прожигая того цепким взглядом черных глаз.       — Не понимаю, о чем ты. — Процедил Кроули.       — А я о том, Энтони, — мужчина выделил столь редкое для него обращение к напарнику по полному имени, — что ты сам чуешь, хоть и боишься себе признаться, что тут кроется какое-то западло! Что все это неспроста!       Хастур хмурился, пытаясь сдержать свой гнев. Меньше всего сейчас нужно было устраивать выяснение отношений на подъезде к особняку. Тони явно сам разозлился, с пылом защищая свое столь желанное семейное счастье.       — Ты так говоришь, — буквально зашипел он, — потому что…       — Потому что что? — Резко оборвал его Хастур, во взгляде которого горела едва сдерживаемая ярость. — Потому что я трахаю его жену? Это ты хочешь мне сказать, Тони?       Юноша отвернул от него голову, излишне внимательно смотря на пустую дорогу перед Бентли.       — Извини. — Выдавил он через минуту молчания.       — Я просто говорю тебе держать ухо востро, вот и все. — Выплюнул Хастур, ничего не отвечая на извинение.       Они уже закатили Бентли через подъездные ворота во внутренний двор поместья и, когда Кроули припарковался, он не стал выходить сразу, замерев и снова смотря перед собой.       Лицо его вдруг скривилось в странном, почти испуганном выражении.       — Хастур, я ничего не говорил ему о том, что было со мной, когда мы встретились. О том, кем я… чем я занимался.       Детектив в немного издевательском удивлении приподнял брови.       — Да что ты? Все же папочка не такой принимающий, как кажется? — Жестко сказал он. — И чем же ты осмелился поделиться, смею я знать?       Кроули сжал губы. Еще никогда между ними не было столь неприятного разговора.       — Просто сказал, что бедствовал, что мы познакомились случайно. Ничего больше, ни про себя, ни про тебя.       — Постараюсь не забыть. — Хастур скривился в злой ухмылке, а затем открыл дверь Бентли, вышел и громко хлопнул за собой.       Кроули только выдохнул, пытаясь привести мысли и чувства в порядок.

***

      Мюриэль еще раз глубоко вздохнула, набирая в легкие побольше воздуха, а в сердце — побольше решимости. Повернула ручку двери и вышла в коридор, в конце которого, как она заметила, ее уже дожидался Джордж.       Сегодня, поскольку ужин был в маленьком, фактически семейном кругу, девушка была одета почти также просто, как одевалась в своей «обычной» жизни, разве что украшений было побольше. На ней красовался серый брючный костюм-тройка — и выбрала его Мюриэль потому, что он очень нравился Хастуру. Так она хотела передать ему своеобразное послание и напомнить о том, что единственный мужчина, кому когда-либо принадлежало её сердце — это он.       Эшфорд больше не заходил к ней без спроса, как раньше. Сама сдержанность и вежливость. Мюриэль быстро пошла к мужу, на ходу чуть поправляя браслеты на руках. В последний момент она быстро одернула пиджак — во внутреннем кармане, гарантией ее спокойствия, лежал ее маленький пистолет. Странно, наверное, брать его с собой на ужин, но в последний момент девушка все же не решилась выйти без него. К тому же она часто носила пистолет с собой — на случай, если супруг захочет нарушить своё слово и попробует взять «своё». Паранойя? Явное недоверие? Однако с оружием ей было просто спокойнее.       Кроули с Хастуром должны были приехать с минуты на минуту, и Джордж ждал ее, чтобы вместе пройти вниз и ждать гостей.       Муж предложил ей свой локоть, чтобы помочь спуститься по лестнице, и Мюриэль, поколебавшись, но встретив спокойный, даже чуть равнодушный взгляд Эшфорда, взяла предложенную поддержку. Джордж словно говорил ей, что, даже если она не примет помощь — это никоим образом не расстроит его. Девушка в очередной раз задалась вопросом о том, что ее муж, возможно, не столь ужасный человек, как ей казалось до этого, тем паче что его физическая помощь сейчас была очень кстати — Мюриэль весь день ощущала легкое головокружение, видимо, из-за волнения.       Но, несмотря на все свои размышления, одно для Мюриэль оставалось неизменным — любое физическое общение между ними, за исключением вот таких ничего не значащих прикосновений, было невозможным для нее. Сам запах Эшфорда, который девушка сейчас, спускаясь с ним бок о бок по лестнице, чувствовала так ярко, как никогда до этого, отвращал ее.       — Хорошо, что ты решил организовать эту встречу. — Вежливо заметила она, чтобы заполнить тишину между ними.       — Ты считаешь? — Протянул Джордж, скосив на нее глаза.       — Конечно. — Кивнула Мюриэль в ответ. — Неплохо узнать того, кто помог твоему сыну, когда ему было трудно.       — Да, именно так. — Кивнул Эшфорд, не добавляя больше ничего.       — И знаешь… — Девушка понизила голос, — …замечательно, что вы с Энтони нашли друг друга. Ты ведь так мечтал о наследнике…       — Верно. — Опять кивнул Джордж, и вдруг острый клинок его старого взгляда, того неприязненно-ожесточенного взгляда, который она так хорошо знала, пронзил девушку. — Но ты же понимаешь, что это не одно и то же? Он и тот наследник, который мог бы быть от тебя.       Они уже дошли до низа лестницы, и Мюриэль отпустила руку Джорджа, застывая, скованная тем же липким холодом, который всегда раньше охватывал ее при общении с мужем.       Что это вообще должно значить?       Эшфорд, не дожидаясь жену, прошел дальше в зал, где стоял накрытый на четверых стол, и девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.       Со стороны того входа в поместье, который располагался рядом с автомобильным въездом, послышался шум, и через пару минут Роберт привел к ним Кроули и Хастура. Мюриэль, которая всегда хорошо считывала настроение людей, чувствовала нотки раздражения и ожесточенности, которые исходили от обоих напарников. Ей пришлось делать вид, что ничего не происходит.       Кроули, всклокоченный, со сжатыми губами, чуть тряхнул головой, отгоняя эмоции и мысли подальше от себя. Он увидел накрытый стол, увидел Мюриэль, которая, поймав его взгляд, тут же приняла свой отстраненно-заинтересованный вид. Она должна была показать, что ей любопытны происходящие события, но не более того. Потом юноша посмотрел на Джорджа, который, как и обычно, выглядел прекрасно для мужчины его возраста: ухоженная борода, с виду простой, но явно стоящий огромных денег костюм, глубокий взгляд, который Тони казался умным. Хастур, в своем недорогом, далеко не идеально сидящем костюме (Кроули помнил, как напарник купил его со словами, что в нем удобно стрелять и послал Тони с его сетованиями и ворчанием куда подальше) горой нависал над Эшфордом, но от того ему самому было как будто некомфортно, словно на мгновение детектив потерялся в том, куда себя деть.       — Мистер Хастур, очень приятно познакомиться. — Джордж обходительно взял на себя ответственность за начало беседы и протянул свою небольшую, тоже ухоженную руку для рукопожатия.       Хастур скосил взгляд на протянутую ладонь, и Кроули на мгновение подумал, что тот ее не пожмет, но детектив все же ответил на рукопожатие, и контраст его большой грубоватой руки и мягкой кожи пальцев Эшфорда был разителен.       — А это моя жена, Мюриэль. — Джордж отступил в сторону, представляя супругу. Тони замер, стараясь не выглядеть встревоженным, но девушка лишь улыбнулась уголками губ, сохраняя простую вежливость во взгляде, а Хастур, скользнув по ней глазами, кивком ответил на представление.       — Приятно познакомиться. — Только и сказал он сипло, и юноша отметил его выдержку — ни одной лишней эмоции не проскользнуло на его лице.       Они устроились за столом — Кроули и Хастур на одной стороне, Джордж и Мюриэль на противоположной.       Девушка едва заметно нахмурилась, смотря на излишне богатую для простого семейного ужина сервировку: ножи и вилки всех размеров расходились двумя рядами от стопки тарелок. Она не помнила, чтобы для такого рода встреч они когда-либо делали столь изысканную подачу, и она прекрасно понимала, что Хастур, чей идеальный вечер составляли пинта пива и блюдо рыбы с картошкой в пабе, не знал, как управляться со всем этим излишеством приборов. Она позволила себе бросить на мужчину быстрый напряженный взгляд и поняла, что Кроули, который сидел прямо напротив нее, тоже чуть занервничал.       Хастур же, потерявшись как будто на одно мгновение, затем приподнял бровь с видом столь насмешливым, что Мюриэль потребовалась вся ее выдержка, чтобы не улыбнуться, а затем сел, широко расставив локти по столу и принимая как можно более расслабленную, но все же не развязную, позу.       Эшфорд явно заметил его реакцию.       — Мы с супругой… — его пальцы пробежались по руке Мюриэль, но девушка продолжала играть свою роль и не отдернула ее, — … хотели как можно торжественнее обставить нашу встречу. Это все так много значит для нашей семьи.       Эшфорд смотрел прямо на Хастура, а тот со спокойствием в черных глазах встречал его взгляд.       — Что ж, могу представить. — Он пожал плечами, а потом обвел глазами все великолепие перед ним. — Сразу извинюсь, я не мастак на манеры и разговоры, Тони вечно мучается со мной. — Он хмыкнул и быстро скосил взгляд на напарника, который с легким чувством облегчения тоже улыбнулся.       — Прекрасно понимаю. — Эшфорд улыбнулся в ответ, и Тони никак не мог понять, что за эмоция проскользнула на его лице, и что означал его ответ в целом.       Подали закуски, и Хастур, как и предупреждал, просто выбрал самую удобную для себя по размеру вилку. Кроули, который в свое время выучил все азы этикета от матери, ел так, как полагается. Беседа, в целом, шла спокойно и непринужденно. Эшфорд начал ее с общих и ожидаемых вопросов о том, из какой семьи Хастур, чем он занимался до того, как стал частным детективом. Хастур и Кроули, как обычно дополняя, но не перебивая друг друга, рассказали несколько случаев из практики, которые вызвали очень искусно изображенный интерес у Мюриэль и вежливое одобрение у Джорджа.       Одна только вещь очень цепляла взгляд Кроули — его отец постоянно, хоть и ненавязчиво, касался Мюриэль и то и дело подчеркивал словами то, что она его жена.       Хастур держался крайне отстраненно и общался с Мюриэль так, как и должен был — как с человеком, которого он узнал меньше часа назад. Сердце Кроули же начали сковывать жесткие ветви подозрения. Но не мог же Эшфорд знать?.. Он бы ни за что тогда не согласился на такую встречу. А если все же?..       Тони еще раз окинул взглядом всех сидящих за столом. Джордж как раз в это мгновение снова сжал ладонь Мюриэль, и юноша уловил, как дернулись крылья носа девушки, как будто она почувствовала что-то неприятное. Уголок рта Хастура чуть приподнялся — настолько неуловимо, что только Кроули, который знал мимику напарника от и до, увидел, что тот напряжен.       — А как все же вы познакомились? — Спросил Джордж Хастура, сделав глоток вина. — Энтони весьма туманно об этом рассказал, был бы рад узнать вашу версию событий.       Юноша сжал вилку в пальцах. Формулировка вопроса показалась ему странной. Хастур сузил глаза еще на миллиметр, и Кроули понял, что сейчас он будет говорить неправду.       — Ничего примечательного. — Спокойно ответил детектив, сам делая небольшой глоток вина из своего бокала. — Тони подрабатывал в какой-то лавке, я и не вспомню где. Ты, может, помнишь?.. — Он повернул голову к Кроули, предлагая ему дополнить историю, чтобы ложь была согласованной.       — В… В пекарне, да. Кажется там. — Поддакнул юноша, и на него навалились воспоминания о том черством хлебе, которым в него швырнули, когда он скитался по улицам, и о булочке, которую ему так хотелось, но на которую у него не было денег. Он сглотнул.       — Да-да, точно. — Кивнул Хастур как ни в чем не бывало. — Тони был расторопным малым, а мне нужен был помощник для дела. Обращались с ним, откровенно говоря, не очень, и я предложил ему поработать на меня.       — Не просто поработать, вы забрали его себе. — Джордж растянул губы в странноватой улыбке. — Не каждый возьмет себе чужого ребенка.       Хастур пожал плечами.       — Я жил один. Мне было удобно, Тони тоже.       Эшфорд снова улыбнулся.       — Могу себе представить, сколь накладно воспитывать ребенка в вашем положении, да еще и не своего. За эти годы вы должны были знатно потратиться, мистер Хастур.       Тони удивился очередному странному вопросу и скосил взгляд на напарника. По лицу того пробежала тень ожесточенности.       — Я не считал. — Отрезал он, смотря прямо в глаза Джорджу, и их молчаливое противостояние продолжалось несколько бесконечных мгновений. Тони показалось, что в воздухе замерло напряжение, словно все присутствующие отлично отдавали себе отчет в том, что происходящее — фарс, и вот-вот готовились скинуть все маски.       — Впрочем, мы ведь хотели поговорить о Метатроне. — Джордж словно понял, что происходит, и решил направить беседу в новое русло.       — У вас есть что-то интересное, что вы могли бы сообщить? — Голос Хастура сразу же приобрел деловитый оттенок.       Эшфорд покачал головой.       — Едва ли. В свое время это был крупный игрок в теневом мире. Переставлял игроков на политической доске, как хотел. Вел бизнес чужими руками. Совершал преступления, опять же не своими руками. Думаю, вы и сами это знаете.       — Я мало знаю про Метатрона. — Детектив покачал головой. — Лишь слышал о нем от коллег из США, ведь гремел он там, не так ли?..       — Так. — Джордж кивнул, и легкая улыбка вдруг снова возникла на его губах.       Хастур смотрел на него с крайней степенью внимания. Мюриэль и Кроули молчали, ожидая их следующего обмена репликами.       С точки зрения Тони было логично узнать, не знает ли чего Джордж о временах Метатрона в США, и что вообще Эшфорд сделал такого, что перешел дорогу такому криминальному авторитету, но Хастур не спрашивал.       — А что вы находили на него? — Спросил Джордж детектива.       — Ничего определенного. — Хастур, как Тони понял, опять врал, ведь он прекрасно знал, что и шеф, и Сандальфон завязаны на этого таинственного Метатрона. — Я, скорее, искал убийцу матери Тони.       Джордж вдруг хмыкнул, погладив бороду, и покачал головой.       — Как все же непривычно слышать это имя! — Вздохнул он. — Непривычно, потому что в моей голове я всегда его буду звать тем именем, которое мы дали ему с Эбигейл, упокой Господь ее душу. — Эшфорд повернулся к Кроули. — Энтони, ты же говорил мистеру Хастуру свое настоящее имя?       Юноша опустил взгляд, а затем быстро посмотрел на напарника, который, в свою очередь, нахмурился. Кроули никогда не нравилось его имя, и он уже давно забыл про него, не желая возвращаться к той жизни, которую он вел вместе со своей матерью.       Тони отрицательно покачал головой и не смог разобрать, что за странный огонек вспыхнул в глазах Джорджа.       — Думаю, мистер Эшфорд, каждый из нас имеет право зваться так, как ему угодно. — Произнес в ответ Хастур, и в его словах словно был второй смысл, который Кроули не до конца уловил. — В конце концов, я воспитал его как Энтони Кроули, и если Тони хочет, чтобы я звал его так, все остальные имена меня не интересуют. Если, конечно, — детектив повернулся к напарнику, — не окажется, что до пятнадцати лет ты под своим настоящем именем руководил преступным синдикатом.       Хастур сказал это со смешком, но глаза его были серьезны.       Но Кроули не успел ничего сказать — в комнату постучали. Вошел Роберт с чуть напряженным лицом.       — Простите за беспокойство, но тут пришел посыльный и просит мистера Хастура, лично.       Детектив нахмурился и встал.       — Прошу меня извинить.       Его не было несколько минут, а когда он вернулся в комнату, на его лице была смесь задумчивости и торжества.       — Мне очень неудобно, но боюсь, что мне срочно необходимо уехать, дело нельзя отложить.       Джордж понимающе кивнул, а Кроули нахмурился.       — Мне отвезти тебя в город? — Спросил он, привставая.       Хастур покачал головой.       — Нет, я спокойно дойду пешком. Буду в агентстве.       — Не говорите глупостей, мистер Хастур. — Эшфорд покачал головой и обратился к слуге. — Роберт, позови Лигура! Пусть отвезет нашего гостя в Эдинбург, он все равно сейчас не занят.       Детектив поколебался, но все же согласился. Кроули сделал шаг к нему, намереваясь проводить его до двери, но по взгляду напарника понял, что ему не стоит этого делать.       Хастур ушел, и Джордж было сел за стол, как тут же из другого входа в комнату показался Карлайл, главный телохранитель Эшфордов, быстро подошел к столу и что-то шепнул на ухо своему начальнику.       Джордж кивнул мужчине, потом посмотрел на Мюриэль и Кроули.       — Ох, боюсь, наш вечер обречен. — Он расстроенно покачал головой. — Это наши партнеры из Каира, боюсь, я должен ответить, вопрос срочный. Мюриэль, развлечешь Энтони беседой? Прогуляйтесь по поместью, если хотите, я думаю, разговор займет у меня не меньше получаса.       Девушка кивнула мужу, и тот ушел, оставив Мюриэль и Тони вдвоем.       Стоило только двери захлопнутся за ним, как Кроули услышал со стороны девушки резкий вздох и всхлип.       — Мюи! — Тони вскочил и подлетел к ее стулу. Мюриэль побледнела, сразу же перестала держать осанку, обняла себя руками и опустила лицо вниз.       — Все х-х-хорошо. — Выдавила она из себя. — Просто… Это было тяжело. Прости. Дай мне пару минут. Голова кружится.       Кроули присел рядом с ней, вглядываясь в ее лицо. Она слабо улыбнулась ему в ответ.       — Поосторожней. — Шепнула она. — Мы все же не так хорошо знакомы, чтобы ты обо мне так беспокоился.       Но юноша, не слушая ее, протянул руку и взял ее ладонь в свою, проверяя пульс — уж слишком ему не нравилось, как быстро схлынули все краски с лица девушки.       — Тони, все нормально. — Зашептала Мюриэль опять. — Просто тяжело… Когда надо… Ну, ты сам понимаешь… Ох. — Она огляделась, чтобы убедится, что все двери в комнату плотно закрыты. — Давай и правда прогуляемся. Мне тяжело в этом доме. Как будто от самого запаха этих стен мне делается дурно.

***

      Хастур упал на задний ряд автомобиля, которым обычно пользовалась Мюриэль, когда добиралась до города. Лигур кивнул ему и завел двигатель.       — Куда?       — Туда же, куда ты вез меня однажды. Помнишь? — Ответил Хастур, и, поймав согласный кивок, откинулся на спинку сидения, еще раз прокручивая в руках карточку, которую ему передал мальчишка-посыльный, прежде чем унестись обратно в зимний вечер.       На карточке было выведено одно единственное слово знакомым ему острым почерком:       «Оно».       Хастур глубоко вздохнул, приводя эмоции в порядок после столь неоднозначного вечера. Все происходило ровно так, как он и ожидал, но держать себя в руках, когда к его женщине столько демонстративно прикасался этот старик, было на грани его возможностей.       — Будешь стучать своему Эшфорду, куда меня отвез? — Бросил детектив Лигуру, встретив взгляд последнего в зеркале заднего вида, когда они ехали по узким улочкам Эдинбурга.       Водитель помолчал с минуту, потом отрезал:       — Нет.       — Вот и хорошо. — Раздражение Хастура самым несправедливым образом перекочевало на мужчину за рулем. Они уже приближались к конечной точке.       Лигур запарковался.       Хастур чуть поколеблася, но все же, перед самым выходом из машины, придвинулся чуть ближе к водительскому ряду.       — Никогда не забывай, что когда твоя жена умирала, она была единственным человеком, кому было до этого хоть какое-то дело. — Произнес он с ожесточенностью в голосе.       Лигур повернулся к нему, и мужчины встретились глазами.       — Если что-то случится, — продолжил Хастур, — помни, на чьей стороне ты должен быть.       Лигур промолчал. Детектив быстро вышел из машины, поплотнее запахнул куртку и пошел к нужному ему дому, обернувшись лишь на пороге и наблюдая, как автомобиль отъезжает от тротуара и берет направление в сторону поместья.       Через мгновение его тяжелая рука три раза постучала в дверь, и Вельзевул открыла ему, приглашая жестом внутрь.       Хастур, отряхнувшись от снега и повесив куртку на вешалку, прошел за подругой в гостиную, где на невысоком столике увидел вазу с тремя пышными белыми гортензиями. Вельзевул заметила его взгляд и как будто смутилась.       — Пришло с запиской. — Буркнула она, отворачиваясь.       Хастур только закатил глаза и что-то пробормотал себе под нос, явно проходясь по личности отправителя с легким оттенком раздражения: ему самому не удавалось достать для Мюриэль этой зимой ничего, кроме самых банальных роз.       — Вот. — Вельзи протянула ему сложенную пополам записку. — Только пришло, и я сразу отправила мальчишку, который ее принес, за тобой.       — Спасибо. — Хастур кивнул и взял записку.       Сейчас, когда он знал, что может надолго отлучиться из агентства, он предупреждал подругу о том, куда направляется, чтобы она всегда могла его быстро найти.       Они оба склонились над листком бумаги.       «Пусть жаба спросит старинную подругу о ее новых приобретениях.»       — Полагаю, это про тебя, дорогуша. — Хмыкнула Вельзи.       — Полагаю, что да. — Хастур задумчиво взъерошил волосы и тут же расплылся в довольной улыбке. — Ну-ка, где твой телефон…       Через минуту он уже набирал нужный номер.       — Да, Трейси, это я, привет. Скажи… Помнишь, ты говорила, что к тебе приедут новые… эээм… сотрудники? Ага. Нет ли там кого, что приехал бы из Америки? А мог бы я зайти к тебе? Я буду с подругой, Мэри, помнишь ее? Спасибо. Будем скоро.       — И мы идем?.. — Протянула Вельзевул, когда мужчина положил трубку.       — Идем к Трейси. — Ответил Хастур, быстрым шагом направляясь в прихожую. — Она не далее, как полторы недели назад рассказывала мне, что к ней приедут работать новые девушки из других стран. Всякая экзотика, ну, ты понимаешь…       Женщина скривилась.       — Пускай я и знаю, что у Трейси все хорошо, но все же — какая ужасная эксплуатация женщин.       Хастур, который в свое время отдавал за эту эксплуатацию женщин немалые деньги, промолчал. Он понимал, разумеется, оценку Вельзевул, и был, отчасти, с ней согласен. Однако он и правда знал, что Трейси не обижает своих девушек, что у нее они в тепле, безопасности и при деньгах, как и юноши — у Шедвелла. А еще он прекрасно знал, какая грязь и кошмар окружают тех, кто продолжает заниматься проституцией на улицах.       — Пройдемся пешком? — Предложил мужчина, зная, что до борделя от дома Вельзевул недалеко.       — Конечно, — кивнула подруга, тоже пройдя в прихожую. Хастур помог ей одеться, и уже через несколько минут они шли по улице. Детектив закурил, доктор просто шла, задумчиво глядя перед собой.       — Кстати, как прошел теплый семейный ужин? — Спросила Вельзи, вспомнив, откуда она выдернула друга.       Так получилось, что она уже знала о родственной связи Эшфорда и Кроули. Она увидела их вместе на одном из благотворительных вечеров, и Тони открылся ей.       Хастур на этот вопрос только фыркнул.       — А ты как думаешь? Напыщенный индюк. Представь, мы пришли, а он распластал перед нами все свое столовое серебро. Я хер знает, как со всеми этими вилками обращаться. Расспрашивал, во что мне обошлось растить Тони. Хотел выставить меня эдаким нищим идиотом. — Мужчина выпустил в небо облачко дыма. — Пошел он нахер. С ним все нечисто, Вельз. Попомни мое слово. У него делишки явно потемнее будут, чем даже у шефа. Мне нечего ему пока предъявить, но мне все это не нравится.       — А Тони что?       — А что Тони? — Детектив вздохнул. — Лелеет мысль о том, что нашел родного отца. Я… Я понимаю, но ему и слова пока поперек не скажешь.       — Ты правда думаешь, что он его отец? — Задумчиво протянула женщина.       — У меня нет причин в этом сомневаться. — Хастур покачал головой.       — Что же это за отец такой? Что мы ничего не слышали о его сыне? Что он не искал его или того, кто его убил?.. — Вельзевул озвучила те же вопросы, какими задавался и сам детектив.       — То-то и оно. — Хастур сделал глубокую затяжку и бросил окурок в урну, которая попалась на его пути.       Они пришли к ресторану «У Марджери», и через пять минут были у двери в кабинет Трейси.       Хозяйка борделя, окинув Вельзевул цепким и подозрительным взглядом, затем расцеловала Хастура в обе щеки, оставляя яркие следы помады, которые мужчина, смутившись, словно был школьником, осторожно стер.       — Что там, зайчик? — Протянула Трейси, устраиваясь в своем кресле.       — Ты говорила, что у тебя есть новые девушки. Так получилось, что… — чуть замедленно начал Хастур.       — Что нам могут передать кое-что через человека из США. — Вмешалась Вельзи, чувствуя, что ее друг все еще находится под воздействием чар владелицы борделя.       Трейси кивнула, затем протянула руку и нажала на небольшую белую кнопку, которая находилась на поверхности стола.       Прошли пара минут, в дверь постучались, и вошла высокая, одетая в строгий скромный костюм девушка с пучком светлых волос.       — Нанни, лапушка моя, позови мне Нико. Того… Ту, которая к нам вчера приехала, помнишь?       Девушка кивнула и вышла.       — Мда… — Трейси покачала головой. — Должна сказать, Нико… интересный человек. Договорились с ним окончательно две недели назад. Мда… Но приехала она… Да, вчера. — Трейси как-то странно лавировала при описании новой сотрудницы.       В дверь снова раздался стук.       — Прости, но могли бы мы поговорить с ней наедине? — Хастур просяще посмотрел на Трейси. Женщина вздохнула.       — Ладно уж. — Она кивнула. — Нико, проходи! — Позвала она, прежде чем дверь открылась.       В комнату прошла девушка удивительной внешности: в длинном, до пола, платье, поверх которого был надет шелковый жакет. Черты ее лица были одновременно крупными, но при этом тонкими. Огромные темные глаза были густо подведены, ресницы, как и полные губы, густо накрашены. Цвет кожи Нико был чуть смуглым, и в целом ее внешность напомнила детективу изображения древнеегипетских фараонов. Взгляд Хастура переместился чуть ниже, скользнув по лицу Нико и шее… и мужчина замер, с удивлением понимая, что совершенно точно видит кадык.       — Я вас оставлю. — Хихикнула Трейси. — Нико, это мои друзья, мистер Хастур, мисс Тайлер. Они хотели поговорить с тобой. Будь с ними абсолютно откровенна.       Нико кивнула, и, когда они остались втроем, с интересом посмотрела на гостей.       — Добрый вечер. — Произнесла она звучным голосом, который одновременно можно было принять за мужской и за женский, а затем, грациозно покачивая бедрами, прошла вперед и села в кресло перед Хастуром и Вельзевул. Последняя подумала, что женственности в Нико было побольше, чем в ней самой.       — Нико, мы… Мы ждем вестей из США. — Произнес Хастур, смотря на их собеседника.       — Вам могли передать… — Снова начала дополнять его Вельзевул.       — А вы и правда чуть похожи на жабу. — Нико рассмеялась низким смехом, внимательно смотря на Хастура и, как будто неосознанно, начиная стрелять в него глазами. — Все, как он сказал.       — Вам передали?.. Да? — Взволнованно спросила Вельзевул, кинув взгляд на чуть покрасневшего Хастура.       — Да. — Нико кивнула. — У меня в комнате… Пройдете со мной?       Вельзевул и Хастур кивнули и, встав вслед за Нико, прошли через небольшой коридор в жилые комнаты борделя — не те, где девушки принимали клиентов, а где спали сами. Комната Нико была небольшой, но аккуратной, теплой и немного пустой — видно было, что она поселилась там только вчера.       Нико оставила Хастура и Вельзи на пороге, заперев за ними дверь, а затем подошла к платяному шкафу и начала там что-то искать.       — Он сказал, что вы быстро придете. Оно и хорошо — нечего этим бумажкам мне руки греть. Там ведь точно какая-то жуть. — Она говорила с ними, продолжая копаться в шкафу. — А вот и оно!       Нико достала небольшой чемодан, какой используют для того, чтобы переносить набор вещей первой необходимости. Она положила его на кровать, распахнула, а затем открыла ящик прикроватной тумбочки, достала нож, поднесла нож к внутренней обивке чемодана и одним сильным движением надрезала ее.       На свет показался толстый, запечатанный сургучом конверт, в котором явно находилась стопка бумаг.       — Вот. Он передал это. — Она протянула конверт Хастуру.       Тот благодарно кивнул.       — Спасибо. — Вельзевул улыбнулась. — Вы очень помогли…       — Ничего. Я буду рада, если это будет полезным. — Нико искренне улыбнулась, обнажая крупные, совершенно неженские зубы. — Тот, про кого в этих бумагах… Он… Я буду рада с ним поквитаться. — Сказала она наконец.       — Вы с ним были знакомы? — Спросил Хастур, нахмурившись.       Нико повела плечами, расправив край платья, а затем подняла глаза на Хастура и Вельзевул. В них промелькнула сталь.       — Я — нет. Но… Он изнасиловал и убил моего брата.       — Мне очень жаль. — Искренне сказал Хастур.       — Ему было четырнадцать. — На выдохе сказала Нико, и детектив с Вельзевул одновременно вздрогнули. — Это было давно, и я была совсем маленькой, когда это случилось… Но я ничего не забыла. Нет. — Она сглотнула. — Так что… — ее взгляд упал на конверт в руках Хастура. — Удачи вам. Не жалейте никого, они не достойны жалости.

***

      Кроули, придерживая Мюриэль за локоть, помог ей спуститься по ступенькам на улицу. Девушка, которая куталась в воротник своей шубки, была все еще бледна, но она заметно приободрилась, когда они вышли на свежий зимний воздух       — Спасибо, Тони. — Тепло улыбнулась она юноше.       — Не за что. — Тот сверкнул улыбкой. — Должен же я заботиться о тебе, ты моя мачеха, как ни поверни.       Мюриэль хихикнула и шутливо стукнула юношу по плечу.       — Прекрати! Ты старше меня!       — Я не виноват, что тебя привлекают пожилые детективы со странными прическами и отвратительным вкусом в одежде. — Парировал Тони, обрадовавшись, что смог вызвать у нее улыбку.       — Пойдем туда, — Мюриэль кивнула на дальнюю, безлюдную и плохо освещенную часть территории поместья. — Там точно никто не будет за нами следить.       Энтони кивнул, и они побрели бок о бок, в молчании, пытаясь найти слова, чтобы описать ту щекотливую ситуацию, в которую завела их жизнь.       Мюриэль приходила в себя после тяжелого ужина, где ей приходилось изображать равнодушие по отношению к мужчине, которого она любила, и чувствовать, как сложно и ему, но не быть в состоянии никак помочь или поддержать. От всех переживаний ее мутило, и держать нужное лицо требовало от нее невероятных усилий. Рядом с Кроули ей становилось лучше, но она понимала, что и сам юноша сейчас полон смутных мыслей.       Тони плелся рядом, расталкивая носком ботинка снежные заносы. Он и вправду чувствовал себя паршиво. Отвратительная сцена в машине — Кроули и вообразить не мог, что такая была возможна между ним и Хастуром. Странное поведение Джорджа за ужином. И его напарник, который, не смотря ни на что, подыграл лживой версии о событиях их знакомства.       Хастур всегда был на его стороне — и юноша чувствовал, что и на этот ужин он согласился только ради него. И вот теперь он умчался без него, и юноша не знал, отчего кошки на душе вцепляются в него когтями сильнее: от того, что детектив оставил его в поместье, как провинившегося ученика, или от того, что они так и не смогли нормально поговорить после ссоры и как следует помириться.       Мюриэль снова взяла Кроули под локоть и ласково ему улыбнулась — настолько тепло и нежно, как, кажется, ему никогда не улыбалась его собственная мать. Она точно чувствовала, что он невесел.       Сейчас они были недалеко от границ участка, около небольшого домика, явно какой-то хозяйственной постройки.       — А знаешь, Тони, — начала говорить девушка, явно желая его отвлечь, — я мало что помню из детства. Меня возили туда-сюда, от одного поместья к другому, и помню, что главной задачей было, чтобы я не раздражала своим присутствием мать или отца… Да… Кстати, я не очень-то на них внешне похожа, — как бы походя вспомнила она, — какая-то неявная смесь… Разве что да, глаза. Глаза отцовские. Я вспомнила, потому что Эшфорд не так давно говорил мне об этом… Единственный комплимент, который я когда-либо слышала от него. — Девушка скривилась. — Не то, чтобы я их от него хотела… Прости. — Она осеклась. — Я не о том. Я заговорила об этом, потому что, когда отец приезжал сюда со мной, чаще всего он отпускал меня бродить по саду в одиночестве… Мне это нравилось. Тут много места и столько интересных построек, как эта. — Она кивнула на домик перед ними. — Я все бродила и бродила и представляла, что вот я потеряюсь… и меня не найдут. И я смогу уйти, и жить свою жизнь. Новую жизнь, которая будет только такой, какой я хочу…       Они приблизились к стене домика и пошли вдоль нее.       — Прости, наверное, странно слышать это тому, кто действительно…       — Потерялся?.. — Хмыкнул Кроули. — Нет, я понимаю, о чем ты. Хорошо понимаю. Мое детство тоже не было особо счастливым. Не то, чтобы мать интересовалась мною. И, как оказалось, она отказала отцу в общении со мной… Так что я очень хорошо понимаю, как чувствовать себя одиноким, пускай твои родители и живы. Но все же я хочу… Хочу найти человека, который лишил ее жизни и пытался убить меня…       Мюриэль кивнула, но вдруг замерла, смотря на стену домика. Глаза ее расширились.       — Мюи?.. — Протянул юноша, пытаясь понять, что же рассмотрела Мюриэль.       — Тони, ты помнишь?.. Из письма. Про леопарда. Погладить леопарда по шерсти? Шерсти, которая холодит. — Девушка сглотнула, а потом показала пальцем на стену домика, которая была выложена из небольших камней.       Один из них, на уровне пояса, выглядел чуть-чуть иначе остальных, как будто от него откололи около семи-восьми небольших круглых выпуклостей, а затем попробовали их зашлифовать, но не смотря на это, камень, неявно, но выделялся из общей кладки.       — Я п-помню! — Голос Мюриэль дрогнул. — Я же помню его из детства. Кто-нибудь, как я не поняла сразу, что же это мне напоминает! На этом камне был рисунок, очень похожий на пятна на шерсти леопарда. Я нашла этот камень, когда была ребенком, а отец сказал, что если я его трону, то меня укусит леопард и утащит в свое логово, чтобы съесть. Он говорил так серьезно, что я и правда испугалась… И после этого он больше не брал меня с собой сюда…       Кроули нахмурился и провел рукой по камню. Ничего не произошло. Юноша одернул себя — неужели он был столь наивен, что ожидал тайных проходов в старинных поместьях?       Мюриэль поймала его неуверенный взгляд, подошла и надавила на камень чуть сильнее. Юноша вздрогнул — он явно увидел, как тот ушел чуть вглубь. Он встал рядом с Мюриэль и надавил на камень обоими руками.       Со скрипом, явно подразумевающим какой-то металлический механизм за ним, камень уехал вглубь, а рядом с ними, справа, в кладке отодвинулись в сторону еще несколько камней — и Кроули увидел появившуюся в стене дверную ручку.       Юноша подошел к ручке, повернул ее — и оказалось, что кладка является маскировкой для небольшой двери, в которую Кроули смог бы пройти, только если склонился бы на две свои головы.       Кроули надавил на дверь — и та распахнулась, открыв темный, скудно освещенный голой электрической лампочкой проход, который вел куда-то вниз.       Мюриэль подошла к юноше. Они посмотрели друг на друга, задавая друг другу немой вопрос. Кроули вытянул свою тонкую ладонь вперед, и девушка взяла ее, получая в этом жесте поддержку и защиту, а затем они, бок о бок, сделали шаг вперед, чтобы исчезнуть в этом неизвестно куда ведущем проходе.

***

      Джордж Эшфорд опустил трубку телефона, и в этот же момент свет в его кабинете несколько раз моргнул.       Мужчина нахмурился, как и его телохранитель, который все это время находился рядом.       — Что ж. — Джордж откинулся в кресле и провел рукой по бороде. — Этого следовало ожидать, не так ли, Матфей? Думаю, это даже упрощает нам жизнь, в каком-то смысле. Играть в игры больше смысла нет.       — Какие распоряжения? — Мужчина встал перед столом Эшфорда.       — Так. — Деловито и спокойно начал Джордж. — Кто лишний в поместье?       — Две служанки вашей супруги, помощник повара. Лигур уехал.       — Хорошо. — Кивнул мужчина. Отошли всех чужих. А наши все на месте?       — Да. Все девять человек.       — Прекрасно. Вы же проследили, где и с кем именно живет мой сын?       Матфей кивнул.       — Азирафель Фелл, владеет книжным магазином около Королевской мили.       — Отлично. — Эшфорд кивнул с довольным видом. — Пошли туда Якова и Марка. Привезите мне этого Фелла. Мой сын с этим его напарником явно что-то копают под меня. Думаю, что жизнь любовника станет для Энтони отличной мотивацией поделиться информацией. Если этот книжник будет сопротивляться… даже не знаю. Сожгите его магазин. Сломайте ему что-нибудь, но так, чтобы быстро зажило. Демонстративно, но без угрозы жизни. Совершенно не хочу разрушать личное счастье собственного ребенка, ты ведь понимаешь.       Матфей кивнул.       — А с этим, который его напарник, что?       Джордж скривился.       — Как же меня утомил этот урод. Все же у моей жены отвратительный вкус. Куда он поехал? В их агентство? Что ж… Отправь туда Петра… И да, и Симона. Пусть прикончат его, как именно — на их усмотрение, но я бы предпочел огнестрельное оружие, и лучше не трогать лицо, пусть сынок потом посмотрит без отвращения. А то, помнишь ли, всякое бывало… Да, давай так. — Все также спокойно продолжал говорить Эшфорд, поглаживая бороду. — А я пойду, пожалуй, потолкую с сыном и женой сам, лично. Как-никак — семья…

***

      — Пойдем обратно к тебе. — Хастур взял Вельзевул под локоть и подтолкнул её к двери. На выходе из комнаты он обернулся и с ноткой сочувствия сказал: — Спасибо, Нико.       Нико кивнула и отвернулась к чемодану, а Хастур вместе со своей спутницей покинули комнату. Конверт в руках побуждал к действиям. Хотелось его открыть и заглянуть внутрь как можно скорее, но это было небезопасно. Не сейчас, когда вокруг много людей.       До дома Мэри они добрались быстрее, чем ожидалось. Женщина, как только они вошли в дом, скинула обувь, надела домашние туфли и прошла в кухню, бросив на ходу:       — Поставлю чайник.       Хастур также снял ботинки, но забыл о куртке и кепке, так ему нетерпелось просмотреть доставленные для него бумаги. Он резво бросился в гостиную и, не церемонясь, разорвал конверт.       Это было досье. Досье к которому прилагались фотографии и самые грязные подробности, при беглом ознакомлении с которыми у Хастура волосы на голове встали дыбом.       — Блять! — Прорычал он достаточно громко, чтобы Вельзевул выскочила из кухни.       — Что там?       — К черту чай, Вельзи! Тут нужно что-то покрепче. Ты только взгляни!       Хастур бросил бумаги на стол, а сам прошел к телефону и набрал давно знакомый номер. Зазвучали монотонные гудки. Детектив обернулся и посмотрел на подругу. Та с остекленевшим взглядом перебирала бумаги. Она то качала головой, то прижимала пальцы к губам в неверии.       — Книжный магазин ми… — Послышалось в телефонной трубке.       — Анафема, где Фелл? — Хастур перебил её, стискивая пальцами телефонный аппарат.       — А, Хастур, это ты? — Девушка немного расслабилась. — Азирафель уехал несколько часов назад к миссис Браун на консультацию по оценке антикварных вещей.       — Есть телефон? Адрес? Хоть что-то.       — Да, да. Минуту.       В трубке послышались шорохи, сам же Хастур оглянулся по сторонам, затем открыл верхний ящик тумбы, на которой стоял телефон и нашел то, что ему было нужно: ручку и записную книжку. Раскрыв её на последней странице, мужчина нетерпеливо начал стучать колпачком по бумаге.       Через минуту у него был номер некой миссис Браун. Наспех попрощавшись с Анафемой, Хастур снова начал звонить, в надежде, что Фелл все еще находится по данному адресу и ему, Хастуру, не придётся искать его по всему городу. Когда, спустя очень долгое время детективу наконец ответили, терпение Хастура держалось на добром слове.       — Прошу вас, позовите к телефону мистера Фелла, это очень важно. — Отчеканил он, водя ручкой по бумаге и перечеркивая цифры.       — Кто его спрашивает? — Спросил юный, тонкий голосок говорившего.       — Частный детектив Генри Хастур.       Кажется прошла вечность, когда к телефону подошел Азирафель. За это время Вельзевул вскочила и начала тыкать пальцем в документы. Хастур поднял ладонь, безмолвно прося сбавить суету. Ему и самому не терпелось более детально разобраться с досье, но самое важное из него он и так уже узнал… Как чувствовал, что что-то нечисто…       — Хастур? — Встревоженно позвал Азирафель.       — Фелл! Без лишних вопросов, жду тебя в агентстве.       — Понял. Выезжаю.       Вот что Хастур ценил в Азирафеле — сдержанность и острый ум. Пока владелец книжного впопыхах извинялся перед миссис Браун, Хастур забрал у Вельзи документы и вернулся в коридор. Женщина ступала за ним по пятам, очень встревоженная, но собранная на вид.       — Не говори мне, что это то, о чем я думаю…       — Именно то. Сатана! Как знал, блять!       Детектив обулся и уже схватился за ручку двери, как вдруг Мэри вцепилась в его локоть.       — Я буду ждать вестей. И только попробуй мне не позвонить.       — Я понял, Вельзи, отпусти. — Выпутавшись из хватки, детектив, прижимая документы к груди, распахнул дверь и переступил порог.       — Может позвонить шефу? Тебе нужно подкрепление?       — Шефу? — Хастур, сам от себя не ожидая, громко засмеялся, подставляя лицо холодному ветру. — Этот урод в курсе всех дел. Он не станет в этом помогать. Фелл — моё подкрепление.       Женщина кивнула и закрыла за другом дверь. Ей ничего не оставалось делать, как плавиться в томительном ожидании.       Хастур по пути в агентство поймал кэб и, устроившись на заднем сидении углубился в бумаги. Было не очень удобно читать при тусклом свете, день уже клонился к вечеру, да и зрение подводило, но каждый раз, зачитывая новые факты в свете уличных фонарей, детектив сжимал кулаки, оставляя на ладонях следы от ногтей.       К моменту, когда машина остановилась, состояние Хастура граничило с гневом и отчаянием. Мысли утекали далеко-далеко, в поместье, где он оставил Мюриэль и Кроули. Он не хотел думать о том, что там происходило на данный момент. Он лишь надеялся, что они оба будут в порядке, когда Хастур вернётся обратно.       На этаже было тихо и спокойно. Тусклая лампочка, висевшая посреди коридора, периодически мигала и еле слышно потрескивала из-за перенапряжения. Вечером, когда жильцы возвращались домой с работы и начинали активно пользоваться электричеством, так было всегда.       Когда детектив приблизился к дверям агентства, лампочка вдруг погасла. Хастуру это показалось недобрым знаком. Он скрутил бумаги в трубку и сунул их во внутренний карман куртки, а затем вынул из кобуры револьвер, с которым не расставался ни на минуту, за исключением тех ночей, когда в его кровати была Мюриэль. После изучения досье он уже не был уверен ни в чьей безопасности. Даже в своей. Паранойя ли это? Но он, в отличии от Тони, никогда не расслаблялся.       Почти вслепую Хастур сунул ключ в замок, но провернуть его не удалось. Он был мастерски взломан, и кто-то ждал детектива внутри. Решительно настроившись на худший исход событий, Хастур открыл дверь.

***

      Они шли в абсолютной темноте. Было очень холодно и немного сыро. В какой-то момент Кроули остановился, и Мюриэль, крепко держащая его за ладонь, замерла.       Юноша немного покопался в карманах, попутно автоматически проверяя, что его револьвер на месте, и вынул зажигалку. Чиркнул ей и осмотрелся. Они оказались в каком-то коридоре, в котором не было ничего, кроме голых, неровных стен. Мюриэль и предположить не могла, что в их доме может быть такое таинственное и немного жуткое место.       — Смотри, там дверь. — Кроули показал вперёд и ещё крепче сжал маленькую ладошку.       — Тони, мне страшно. Вдруг там то, чего мы видеть не должны?       — О-о, скорее всего так и есть… — Энтони двинулся вперёд, утягивая девушку за собой. — Получается, это были его письма… Джорджа… но кому они предназначались? — Задумчиво спросил юноша, не ожидая ответа.       Ему было до дикости странно в этот момент. Но сейчас чувства по отношению к отцу граничили с чувством детективного долга. Дело Мюриэль продолжалось в этих стенах, и ему не терпелось зайти дальше.       Кроули взялся за ручку двери, но она не поддалась. Тогда он посмотрел на Мюриэль.       — Позвольте вашу шпильку, миледи, — сказал он в шутливом тоне, потому что на девушке лица не было. В свете крохотного огонька она выглядела испуганной.       Мюриэль без вопросов вынула шпильки из небольшого пучка, и тугие локоны упали на ее лицо.       — А теперь помоги мне. Держи. — Кроули передал ей зажигалку и опустился на колено перед дверью.       За парой точных отточенных годами движений последовал щелчок. Юноша победно улыбнулся, поднялся и забрал зажигалку.       — На всякий случай держись за мной.       Мюриэль кивнула, и тогда Кроули открыл дверь. Ничего толком не было видно. Но на счастье непрошенных гостей что-то блеснуло сбоку от двери. Это оказался подсвечник.       — Интересно…       Энтони зажег несколько свечей. Их было достаточно для того, чтобы помещение озарилось теплым светом. Наконец, осмотревшись, он услышал за спиной тихий, дрожащий вздох.       — Не может быть… — Шепнула Мюриэль.       Она, словно в трансе, выхватила из рук Кроули подсвечник и сделала несколько шагов вглубь комнаты.       Её взгляд метался от висящего на стене портрета мужчины с тростью в руках к газетным вырезкам. Отовсюду на неё смотрело до боли знакомое лицо, и какое-то понимание, осознание происходящего и догадки, вспыхивающие в голове подобно фейерверкам, запускали совершенно непонятную ей реакцию тела. По спине побежали мурашки, руки начали дрожать.       — Это… — Воздух покидал её лёгкие. На одной из фотографий девушка заметила давно высохшие пятна, благодаря которым изображение выглядело грязным. — Это мой отец…