На закате дня

      Мюриэль сидела перед большим зеркалом в своей комнате. Её пальцы подцепили тяжелую длинную сережку с россыпью бриллиантов. Щелкнула застежка - и украшение упало на столик, к своей паре.       Девушка подняла глаза и вгляделась в отражение. На нее как будто смотрел человек лет на десять старше, чем ей было на самом деле. Глаза были уставшими и тусклыми, все черты лица словно опустились, худоба заострилась.       Шел пятый день, как она не видела Генри. Пятый день бесконечных приемов и встреч, на которых ее присутствия требовал муж. Она звонила Хастуру, конечно, но Мюриэль чувствовала, как сильно он напряжен после их последней встречи, и отстраненность в его голосе стала еще более сильной, когда она сказала ему, что пока не может к нему приехать.       Джордж вошел к ней, как обычно, без стука. Мюриэль вздрогнула, когда дверь приоткрылась, но тут же взяла себя в руки, не позволяя Эшфорду заметить её печаль.       Муж приблизился. На его лице была смесь раздражения и брезгливости.       — Ты была очень рассеяна сегодня, — сказал он.       — Я устала, — Мюриэль пожала плечами, — слишком много приемов.       — Тем не менее, это недопустимо, — Джордж сжал губы и подошёл совсем близко, так, что теперь стоял за спинкой её стула и смотрел на жену в отражении. — Через несколько дней важный приём.       — Я помню, — Мюриэль отвернулась от зеркала, чтобы не видеть мужа. — Хоть ты и не говоришь мне, чем именно этот приём так важен для тебя.       Вдруг одна рука Эшфорда оказалась у неё на плече, сжимая его так, что ещё немного - и остались бы синяки, а другая рука грубо легла на макушку Мюриэль, с силой поворачивая её обратно к зеркалу. Девушка встретила холодный взгляд мужа и нахмурилась, пытаясь вырваться из его рук.       Ладонь с головы пропала, но вторая всё ещё сжимала плечо.       — Тебя должно волновать только то, как выполнить свой долг. — Муж наклонился к её уху. — Все должно быть идеально. Иначе… — Голос Джорджа был совсем близко, и Мюриэль едва удерживалась от того, чтобы не зажмуриться. — Иначе, моя дорогая жена… Ты же понимаешь, что я не идиот? Или ты думаешь, я не замечаю, что тебя постоянно нет дома? — Эшфорд говорил спокойно, и от этого девушке становилось ещё жутче. — Ты же не хочешь, чтобы я начал интересоваться, с кем именно ты проводишь своё время?..       Джордж не мог не почувствовать, как вздрогнула в его руках Мюриэль. Его губ коснулась неприязненная улыбка.       — Вот и славно. — Он выпрямился, но руку с плеча не убрал. — Я думаю, мы поняли друг друга… — Эшфорд замолк на несколько долгих секунд.       Мюриэль уже было подумала, что он сейчас уйдёт. Но вдруг лицо мужа исказила новая, ещё более неприятная улыбка.       — Кстати, раз уж мы заговорили о долге… — Он хмыкнул. — Полагаю, что я уделял тебе слишком мало внимания последнее время… — Он вдруг опять наклонился ближе, словно собираясь прикоснуться к ее шее.       Мюриэль ничего не смогла с собой поделать. Она вскочила со стула и отошла, пятясь и сверкая полными ужаса глазами.       Одна мысль о том, что её может коснуться муж… коснуться любой мужчина, кроме Хастура… Эта мысль скручивала всё её нутро в спираль отвращения и отторжения. Всё поменялось для неё, поменялось раз и навсегда, и Мюриэль осознала, что готова скорее выпрыгнуть из окна своей комнаты и разбиться, чем позволить Эшфорду сделать с ней то, на что он намекал.       — Н-нет! — Дрогнувшим голосом запричитала Мюриэль. — Мне нельзя, сейчас нельзя!       Джордж сверкнул глазами и скривился, делая к ней шаг. Девушка невольно отступила от него ещё дальше, упираясь в стену.       — Если ты думаешь, что мне… — Эшфорд говорил всё так же спокойно, но в голосе его звенела сталь, — …доставляет удовольствие ложиться в постель с такой мелкой шлюшкой, как ты…       Мюриэль чуть приоткрыла от удивления глаза. Она не помнила, чтобы муж хоть раз использовал такие слова. Да, он был груб с ней в прошлый их раз, удерживая девушку руками так крепко, что у нее остались синяки, но так он с ней еще никогда не разговаривал.       Джордж, все с той же жутковатой улыбкой, был теперь совсем близко.       — У тебя, дорогая моя Мюриэль, есть долг, — голос мужа опустился до вкрадчивого шепота, — и я опять же вижу, что мы вместе уже два года… Так что, супруга моя, если в течение этого года ты не родишь нашему роду наследника, — он навис над ней, — то я запру тебя в этом доме и буду трахать так часто, сколько потребуется, чтобы ты, наконец, разродилась.       Мюриэль рвано выдохнула, но Эшфорд не закончил.       — И я надеюсь, что ты осторожна со своими любовниками, потому что, если… если я хотя бы заподозрю, хоть на малейшую секунду засомневаюсь в том, что ребёнок не от меня… Что ж, тебе и твоему выродку будет несдобровать.       Девушка прикусила губу. Ей хотелось плакать. Плакать от того, как груб был с ней этот мужчина, к которому её привязали по закону. Рыдать от того, что она вынуждена слушать его и ничего с этим не делать.       Мюриэль мечтала, чтобы её спасли. Чтобы Генри ворвался в комнату, оттолкнул жестокого мужа, прижал к себе и спрятал от всех, раз и навсегда. Чтобы ей больше никогда не пришлось страдать и беспокоиться.       Но Хастур не знал о том, что происходит в её жизни. Она никогда не рассказывала ему, стыдясь и не зная, как он отреагирует.       — Я рад, что сегодня мы пришли к полному взаимопониманию, — хмыкнул Джордж. — Я жду от тебя идеального поведения на приёме. Я знаю, какой умницей ты можешь быть, если тебя верно замотивировать. — Он протянул руку и издевательски похлопал жену по щеке. Мюриэль отвернулась.       Эшфорд, наконец, отошёл от неё. Уже на самом выходе из комнаты, на пороге, он опять замер.       — Никогда не забывай, — тихо сказал он, — кому ты всем обязана. Твой отец положил жизнь, всё своё здоровье на то, чтобы построить блестящий бизнес. Хорошо, что твоим родителям хватило ума отдать всё управление мне… Помни, Мюриэль, что у тебя ничего нет. Без меня - ты никому не нужная голодранка, да ещё и цветная. Поэтому, будь уж так добра, соответствуй нехитрым правилам. Мы с тобой связаны, связаны до конца жизни. Моей или твоей.       И с этими словами Джордж вышел, тихо прикрыв за собой дверь.       Мюриэль пару мгновений смотрела ему вслед. Ноги перестали её держать, и девушка сползла по стене вниз. Она спрятала лицо в колени, обняла себя руками, и тихо, чтобы никто её не услышал, заплакала.       Да, у неё был Хастур. Да, она любила его, хотя и не знала, какие чувства он испытывает в ответ. Но сейчас, в этом огромном, богатом, страшном доме она была одна. Абсолютно одна.

***

      — Дорогой, ты чего так рано встал? — Спросил Азирафель, потирая глаза и приподнимаясь в постели на локтях.       За окном еле забрезжил свет. Это было ранее, морозное, декабрьское утро. На часах ещё не было и восьми.       Кроули расположился в кресле с телефоном в руках. Секундой ранее он закончил короткий разговор, сопровождаемый шепотом, и уже собирался вернуться в кровать, как вдруг владелец книжного заворочался среди подушек и непонимающе уставился заспанными глазами на Энтони.       — Я тебя разбудил? — Спросил тот и подскочил к их совместному ложе, застеленному белыми простынями. Он подполз к Азирафелю и оседлал его сверху, чтобы затем наклониться и оставить на шее несколько влажных поцелуев.       — Разбудил, — подтвердил мужчина и сжал ладонями худые бёдра. Он серьезно посмотрел в глаза Кроули, стараясь игнорировать тот факт, что оба были без одежды, и спросил: — Что там у тебя?       — Ничего, — улыбнулся юноша и снова полез за поцелуем.       Азирафель сцапал его в объятия и резко опрокинул на спину, подминая под себя и крепко фиксируя его руки над головой.       — Ничего, значит? — Выдохнул он и опустил ладонь на ягодицу юноши. Тот, не теряя времени, оплел своими длинными ногами Азирафеля за бедра и прижал ближе к себе. — У нас появились секреты? — Во взгляде Азирафеля на секунду мелькнуло подозрение.       — Нет, что ты! — Воскликнул Энтони и распахнул свои прекрасные, невозможные глаза.       — Тогда с кем ты говорил?       — Это сюрприз.       — Для меня?       — Ну конечно! — Кроули снова улыбнулся и подался бёдрами вперед, упираясь в живот Азирафеля напряженным и твердым членом. Юноша приподнял брови, явно на что-то намекая, и мужчина, облизнувшись, опустил взгляд вниз.       — Может, ты всё-таки расскажешь мне… — С сомнением протянул Азирафель и потерся о Кроули уже своим собственным членом. Головки соприкоснулись друг с другом. С обоих сочилась влага.       — Может и расскажу…       Это был совершенно бессмысленный разговор, с нотками возбуждения и игривости в голосе. Оба понимали, к чему он ведёт. И, не в силах противостоять желанию, Азирафель опустил свободную руку между их телами и надавил подушечкой большого пальца на возбужденную головку члена Кроули, размазывая по поверхности смазку. Юноша слабо трепыхнулся в крепких объятиях, безмолвно прося о большем.       — Сейчас. Я хочу узнать сейчас. — Потребовал мужчина и поднял взгляд на Энтони.       — Ещё рано.       Азирафель обхватил их стояки ладонью, но это оказалось затруднительно. Оба они не помещались ему в руку. Поэтому он отпустил запястья Кроули, и тот сразу же накрыл своей ладонью их обоих с другой стороны.       Запустив пальцы другой руки в волосы Азирафеля, Энтони притянул его ближе для поцелуя. Сначала они осторожно и лениво касались губ, их языки встречались, искали… Но постепенно, с каждой секундой и новым учащенным движением их рук, поцелуй становился более жадным и пьянящим.       Кроули, отпустив платиновые кудри, бесконтрольно выписывал узоры на плечах Азирафеля, а тот в свою очередь нежно ласкал покрывшуюся мурашками кожу на шее юноши. Иногда он отстранялся, чтобы провести по ней языком. Прикусывал и слегка втягивал в себя, вырывая у Энтони блаженные стоны. А когда возвращался обратно к соблазнительным губам, то пропускал внутрь язык, в страсти вылизывая его.       Движения их рук участились, и теперь уже оба непрерывно стонали, поглощая эти чудесные звуки и теряясь в них.       Совсем скоро Азирафель дёрнулся от волнующих его тело ощущений и излился на живот Кроули, выстанывая его имя в приоткрытые губы. А потом перехватил ладонь возлюбленного и улыбнулся.       — Я не дам тебе кончить, пока ты не расскажешь про сюрприз.       Мужчина снова крепко прижал обе руки над головой юноши.       — Это очень подло! — В злости выкрикнул Энтони и захныкал, как маленький ребенок. Он был так близок… черт…       Азирафель обвил ладонью его член и очень медленно начал водить рукой снизу вверх. Этого было недостаточно. Это походило на пытку.       — Быстрее!       — Сначала расскажи!       — Это подарок! Недавно я заказал тебе подарок и сегодня мне позвонили, чтобы сообщить о его доставке.       Пальцы Азирафеля сжались, и он начал действовать быстрее. Он наигрался. Теперь можно было доставить Кроули долгожданное удовольствие.       Всего пара движений, и юноша протяжно выдохнул, прикрывая глаза. Из них словно посыпались искры, настолько это было ярко и пронзительно. А в следующую секунду он вновь ощутил на губах горячее дыхание и, не открывая глаз, прикоснулся к ним и прикусил нижнюю губу зубами.       — Ай, — выдохнул Азирафель.       — За то, что издевался надо мной.       В эту же секунду до них донесся громкий стук с первого этажа.       — А вот и подарок! Для нетерпеливого тебя! — Энтони вскочил на ноги и, поспешно вытерев себя салфеткой, натянул на плечи халат. — Но я рад, что ты таким образом решил всё у меня узнать.       Кроули, очень довольный тем, как начался этот день, поспешно спустился вниз и распахнул двери книжного магазина.       Посыльный - молодой человек, не старше самого детектива - во всем черном и с приятной улыбкой на губах протягивал одежный чехол из плотной, непромокаемой ткани.       — Заказ для уважаемого мистера Кроули. — Когда его руки опустели, он прижал правую ладонь к груди и слегка поклонился, продолжая говорить и благодарить за то, что Энтони обратился в их ателье по пошиву одежды.       — Прекрасно! Спасибо! — Кивнул детектив и, предвкушая восторг Азирафеля, запер дверь на ключ.       Владелец книжного оставался на том же месте, где Энтони его и оставил. Но, завидев в проёме комнаты возлюбленного, он вскочил, кутаясь в простынь, и посмотрел на подарок.       — Костюм? — Его глаза загорелись.       — Ага, — Кроули расплылся в новой широкой улыбке, и, повесив выглядывающие из под чехла плечики на дверцу шкафа, начал щелкать кнопками, тянущимися от его верха к низу.       Глаза Азирафеля засветились. У него было несколько слабостей, перед которыми он млел…       Первая из них - слабость к книгам. Они были его светом в темные времена. Они были его путеводителем и источником знаний. Его лекарством для души и чудом, сотворенным человеческими руками.       Вторая - слабость к выпечке. Он не мог удержаться от умопомрачительных круассанов или эклеров. Даже сейчас в кухне его поджидали купленные с вечера крендельки.       Третья слабость - хорошее вино. Точнее, его послевкусие, которое с каждым глотком всегда открывало в нём что-то новое, рождая интересные, философские мысли.       Четвертая - слабость к Энтони. С первой секунды их встречи этот юноша поселился глубоко в сердце, потакая каждой его фантазии и… о чудо, безошибочно угадывающий все желания Азирафеля наперед. Так вышло и с костюмом.       В шкафу Азирафеля было с десяток разнообразных нарядов, включающих в себя несколько парадных, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что скрывался в фирменном чехле самого фешенебельного эдинбургского ателье. И любовь к хорошей, добротной одежде была пятой слабостью Азирафеля. Он носил любимые предметы гардероба, например, свой повседневный жилет, годами, но в покупку вещей всегда вкладывал приличные деньги.       Как только чехол был сброшен, мужчина застыл на мгновение, скользя взглядом по идеально скроенному пиджаку, галстуку, белоснежной рубашке, жилету и брюкам. Сам костюм был выполнен в черном цвете, несколько непривычным для Азирафеля, но в то же время притягательным в своей, для него, необычности.       Мужчина подошел ближе. На его лице появилась улыбка восхищения и благодарности. В этот момент он не мог говорить. Его хватило лишь на то, чтобы протянуть руку и дотронуться до приятной ткани. В глаза сразу бросилась шелковая подкладка пиджака и рабочие петли на рукавах. Каждая деталь этого костюма била прямо по предпочтениям Азирафеля.       — Дорогой… — Наконец протянул он. — Это…       — Нравится? — Протянул довольный Энтони. Он обошел Азирафеля и, мягко дотронувшись до его плеч, потянул за простынь. — Давай-ка, примерь его. Я очень хочу увидеть тебя в нём на сегодняшнем приёме.       Азирафель хотел было сказать, что волнения Кроули были лишними, что у него уже есть костюм и вообще не стоило на него тратиться… Но он благоразумно промолчал, отмечая про себя, что быть в центре его внимания - очень приятно.       Мужчина, позволив Энтони отобрать у него простынь, не стал растрачивать себя на поиск нижнего белья и примерил костюм на голое тело. Выглядел он восхитительно. Настолько, что Кроули не смог сдержать судорожного вздоха.       — Черный тебе идёт.       Азирафель встретился в зеркале с горящим взглядом каре-янтарных глаз и обернулся, притягивая юношу к себе.       — Спасибо, дорогой. Похоже черный - не только твой цвет.       Мужчина был преисполнен восхищения и благодарности за такой широкий жест, а ещё возбуждения от того, какие взгляды на него бросал Кроули, поэтому он запустил ладонь в ярко рыжие волосы и приблизился к приоткрытым губам.       С каждым мгновением поцелуй становился всё более страстным, а температура в комнате резко поднялась на несколько градусов. Азирафель переместил руки на бедра Кроули и крепко сжал их, впечатывая тонкое изящное тело в себя.       Хотелось кусать и облизывать каждый сантиметр нежной кожи. Наслаждаться стонами и неясным шепотом. Хотелось сию же секунду овладеть и как следует отблагодарить за подарок тем способом, которым они обычно проявляли свою любовь.       Руки переместились на широкий пояс, удерживающий на Кроули одежду. Азирафель медленно потянул за узел одной рукой, а другой подобрался к тазовой косточке, нежно пройдясь ладонью по бедру под полами халата.       Энтони шумно выдохнул. Он задыхался от переизбытка чувств, стараясь не потеряться окончательно, и жадно хватал воздух ртом в коротких перерывах между поцелуями. Но, благодаря одной разумной мысли, Энтони удалось взять под контроль свое возбуждение и он ненадолго отстранился.       — Я понял… Тебе нравится, — сказал юноша, выдыхая и довольно ухмыляясь. — Но мы же не хотим испачкать костюм?       — Да-да, ты прав, — шепнул Афирафель и проследил взглядом, как Кроули трясущимися руками вынимает пуговицы из петель.       Чем дольше он это делал, тем сильнее мужчина хотел наброситься на детектива. Огонь в его глазах казалось бы стал ещё сильнее и, как только пиджак был снят, Азирафель не удержался от нового поцелуя в шею Энтони, который перешел затем в чувственную и влажную дорожку до ключиц.       Кроули был аккуратен в своих действиях. Он вернул костюм на плечики и тут же вскрикнул, потому что Азирафель, не в силах сдерживаться, подхватил его на руки и понёс к кровати.       Они оба упали на мягкие подушки, не прекращая целоваться. Фантомное пламя, олицетворяющее возбуждение, расползалось по телу, а перед глазами темнело. Энтони оказался сверху, сжимая коленями бока Азирафеля и покрывая его вздымающуюся грудь поцелуями. Затем он провел ладонями по сильным плечам и, улыбнувшись самому себе, подобрался шаловливыми пальцами к губам возлюбленного. Не прекращая целовать его кожу, покрывшуюся испариной, он протолкнул два пальца вглубь теплого рта.       Мужчина втянул их в себя, щекоча кончики языком и обильно смачивая их. Энтони от этой ласки тихонько простонал и приблизился к лицу Азирафеля. Провёл языком по его щеке и вынул пальцы, чтобы затем приставить их к своему входу, разрабатывая и открывая себя для будущего проникновения.       — О Господи, — выдохнул Азирафель, вылавливая язык Кроули губами и захватывая на секунду его в свой плен.       — Всего лишь я, — простонал тот и блаженно выдохнул, толкаясь в себя пальцами.       Азирафель прижал к себе разгоряченное тело и оторвался от подушек, чтобы проследить за действиями Кроули. Он простонал от созерцания столь развратных движений и, ухватившись за ягодицы юноши, развел их шире.       Его член нетерпеливо подрагивал, желая одного. Рядом с Энтони вся выдержка и терпение сходили на нет. Азирафель, рвано выдыхая, вновь устроился на подушках и протянул руку к тумбочке, на которой с вечера лежал нужный им тюбик.       Стараясь действовать не спеша - что было очень тяжело - он выдавил немного смазки на пальцы и присоединился к пальцам Кроули, вызывая у него протяжный стон. Вскоре юноша уже сам взялся за тюбик и обильно смазал член своего возлюбленного, который от одного лишь прикосновения готов был излиться в тёплые ладони.       Энтони жмурился и раскрывал рот в немом крике, когда медленно, постепенно насаживался на член. В этот момент он улетал куда-то к звездам, чувствуя как Азирафель растягивает его изнутри.       — Аккуратнее, — задыхаясь, сказал мужчина. — Не хочу, чтобы тебе было больно.       — Я хочу… — Промямлил Энтони и, опустившись до конца, содрогнулся от пронзающих его ощущений. — …чувствовать тебя полностью. Постоянно… Это уже как зависимость.       Кроули начал с трудом двигаться, упираясь ладонями в плечи Азирафеля. Он неспешно приподнимал и опускал бёдра, наслаждаясь каждым сантиметром твердого члена. Наслаждаясь тем, как он заполняет его полностью, стирая реальность перед его взором и посылая по всему телу трепетные импульсы.       Вскоре юноша отдался ощущениям, начиная самозабвенно трахать себя членом Азирафеля, а мужчина, наслаждаясь представшим ему зрелищем и ритмичным скольжением, то притягивал Кроули к себе, чтобы пройтись языком по его ключицам, то отталкивал, сжимая пальцами его соски.       Энтони стонал в полный голос, и ему было плевать, как он выглядит в данный момент. Всё, что его заботило - это удовольствие и мысль о том, чтобы этот секс никогда не заканчивался.       Азирафель думал примерно о том же, но его предательское тело не желало бороться со своей природой. Энтони был слишком хорош. Слишком горяч. Слишком сексуален… И поэтому тугой узел внизу живота уже нестерпимо тянуло, подводя его к яркой разрядке.       Стараясь удержаться в сознании, мужчина обхватил ладонью член Кроули, такой же красивый и изящный, как его обладатель, и начал с усилием двигать от основания к истекающей смазкой головке. Азирафелю хотелось достичь вершины удовольствия одновременно с Энтони. Вознестись вместе с ним, чтобы затем растаять в объятиях друг друга. Так и вышло. Когда Энтони закатил от удовольствия глаза, белое семя брызнуло на живот Азирафеля, достигая его шеи, подбородка и губ. Тогда и сам мужчина отпустил себя, изливаясь в горячую глубину, не позволяя Кроули отстраниться даже на дюйм.       Потрясающе. Ослепительно. До потери сознания.       Кажется, Азирафель действительно отключился на пару секунд, потому что следующее, что он помнил - это Энтони, распластавшийся на его груди и слизывающий с его губ сперму.       Мужчина слабо улыбнулся. Он был счастлив и опустошен. Он был удовлетворен и доволен. Его ресницы слабо трепетали, а губы лениво отвечали на полный нежности поцелуй.       — Я забыл, успел ли я поблагодарить тебя за костюм? — С сомнением в голосе, спросил Азирафель.       — О да, — Энтони тихо засмеялся и приподнял бёдра, снимаясь с Азирафеля. — Если ты так будешь набрасываться на меня каждый раз после подарков, то я готов дарить их тебе каждый день.       Азирафель лишь засмеялся и спрятал лицо в сгибе локтя. Через пару секунд он глубоко вдохнул и посмотрел на Энтони.       — А в чем будешь ты? — Спросил с ноткой любопытства в голосе. В его голове выстроились картинки с разнообразными нарядами, в которых Кроули выглядел бы просто потрясающе.       — Я тоже буду в костюме. Увидишь, когда заеду за тобой в восемь. Договорились?       Азирафель кивнул, затем они оба покинули спальню, чтобы принять душ и насладиться завтраком.       Это было идеальное утро. И оно оставалось бы таким, если бы Кроули не пришлось покинуть книжный, чтобы отправиться в агентство. Уже на пороге магазина мужчина снова набросился на детектива и увлек его в длительный поцелуй, тем самым портя его идеальную прическу и кусая губы.       Они так увлеклись, пылко и страстно прощаясь, что, когда ручка двери резко дернулась, оба отскочили друг от друга и посмотрели на вход.       Дверь была заперта изнутри и не позволяла никому войти в магазин. Анафема пыталась протолкнуть в замок свой ключ, но у неё ничего не вышло, поэтому, сразу после всех манипуляций, она начала стучаться.       Азирафель тут же поспешил впустить свою помощницу, попутно примеряя на себя маску спокойствия, хотя блеск в глазах спрятать было сложно. Он щелкнул замком и приветливо улыбнулся, дергая ручку на себя.       — Анафема! Доброе утро, проходи, дорогая. — Сказал мужчина.       Девушка улыбнулась в ответ и переступила порог.       — Доброе утро, Азирафель. — Тут же она заметила сбоку детектива и вздернула в удивлении брови. Одного взгляда на его опухшие губы хватило для того, чтобы прийти к верным выводам. — Кроули? И тебе доброе утро!       — Привет, Анафема. Как Ньют?       Энтони чуть резче, чем планировал, поднял руки к волосам, стараясь устранить сотворенный Азирафелем беспорядок. В пару движений он зачесал пальцами назад волосы и, оценивающе посмотрев в оконное отражение, надел шляпу.       — Всё хорошо. Ну, ты знаешь… Трупы, ночные смены и всё в том же духе. — Девушка ухмыльнулась и перевела взгляд на Азирафеля. Тот выглядел очень комично, ожидая дальнейшего развития событий.       — Понятно. Передавай ему привет. Был рад увидеть тебя. Мистер Фелл… — Кроули сверкнул глазами. — До встречи.       Детектив, под пристальным и чуть насмешливым взглядом Анафемы, выскользнул из магазина и напоследок обернувшись, заметил нежную улыбку, посланную ему Азирафелем.       Мужчина прикрыл дверь и перевернул табличку с «закрыто» на «открыто». Не придумав, чем ещё ему заняться, чтобы не встречаться взглядом с помощницей, он все-таки взял себя в руки и обернулся.       Анафема улыбнулась и сократила между ними расстояние.       — Я вижу, что ты наконец обрел своё счастье, — мягко сказала она и протянула руки ко сбившемуся на его шее галстуку-бабочке. Девушка ловко потянула за концы и привела Азирафеля в надлежащий вид.       Владелец книжного медленно кивнул, а уголки его губ предательски поплыли наверх.       — А я ведь говорила тебе, — победно, как и подобает любой женщине, произнесла Анафема. Она прошла в заднюю комнатку, чтобы оставить там пальто и шарф, после чего поспешно вернулась и заняла своё место у конторки. — Говорила, что найдётся тот человек, который полюбит тебя и сделает счастливым. Почему ты раньше не сказал? Я давно заметила, как вы друг на друга смотрите.       — Аночка, — Азирафель был смущен и одновременно благодарен за то, что в глазах помощницы сквозило понимание и ни капли осуждения. — Ты ведь понимаешь - о таком не говорят… Чем меньше людей знают, тем… безопаснее? Для нас с Энтони.       — Конечно понимаю. И я никому не скажу. Ты ведь знаешь, что можешь мне доверять?       — Знаю. Спасибо, тебе.       Девушка довольно кивнула и протерла поверхность конторки от пыли. А потом, хитро подмигнув, спросила:       — Не хочешь угостить меня своим фирменным чаем и посекретничать?

***

      В половине восьмого в агентство влетел запыхавшийся Хастур. Он весь день провел на ногах, хватаясь за зацепки дела, которое он расследовал еще задолго до того, как к ним с Кроули обратились Сандальфон и шеф полиции. Детектив взвалил на себя работу, ушел в неё с головой, лишь бы не думать о Мюриэль и её муже. И намеренно не звонил ей сам. Не искал встреч, чтобы оставить свои и так расшатанные нервы в целостности.       Подлые мыслишки все же находили лазейку и липнули к нему во время завтрака, в перерывах между работой и перед сном - в те моменты, когда одиночество душило его. И это сильно ухудшило моральное состояние мужчины. Хастур был разбит.       В семь вечера детектив позвонил в агентство из телефонной будки и выслушал недовольную тираду от Кроули о том, что ему следует поспешить, если он не хочет тащиться пешком через весь город.       — Приём через два часа, успокойся, — прохрипел Хастур, затягиваясь сизым дымом.       — Через час нужно заехать за Азирафелем, а тебе не мешало бы помыться перед приемом. Между прочим, я уже готов. — Ответил Энтони.       — Не сомневаюсь, наверняка целый день крутился у зеркала, — хмыкнул Хастур и прежде чем повесить трубку, бросил: — Скоро буду.       Кроули был очень щедрым человеком, но только с теми, к кому был привязан. Деньги, которые детективы получили от Сандальфона и шефа, Энтони в итоге просто разделил пополам, отдав напарнику его часть без остатка. Все траты в ателье он взял на себя - просто потому, что хотел сделать сюрприз. Для Хастура он тоже заказал костюм, как и хотел - графитового цвета. Увидев его, напарник первым делом нахмурился и воскликнул:       — У меня уже есть костюм!       — Этот красивее, — парировал Кроули, занятый своей кобурой.       — Ни к чему бесполезные траты, — цыкнул мужчина и поплелся в душ, чтобы смыть с себя все тяготы прошедшего дня.       — Это попытка сделать из бича человека. — Засмеялся Энтони и получил легкий подзатыльник. — Эй! Прическу испортишь!       Через двадцать минут напарники - надушенные, причесанные и при параде - сели в машину. Хастур устроился сзади и, когда Кроули завёл мотор, сказал:       — Я сегодня снова был в архиве. Просмотрел документы, до которых мы ещё не добрались. Все пусто! Мы в тупике. Я уже начинаю сомневаться в своей квалификации…       — Брось, — протянул Энтони, приоткрыл окно и закурил первую за вечер сигарету. — Помнишь, как долго мы искали того педофила? Почти четыре месяца. При том, что на ногах была вся полиция Эдинбурга и ловили на живца… Всему нужно время. Разберемся с Сандальфоном, с шефом и вернемся к таинственному МРА.       Хастур кивнул и посмотрел в окно. Город давно погрузился во тьму, однако тут и там мелькали размытые пятна людей, снующих после работы по магазинам. Началась предрождественская суета, побудившая жителей Эдинбурга совершать бесконечные покупки.       — Ты прав. Но мне очень интересно разгадать эту загадку.       — И стать героем в глазах малышки Мюи, — хохотнул Энтони и бросил взгляд в зеркало заднего вида.       Хастур нахмурился и свел брови у переносицы. Кроули прекрасно знал это выражение лица.       — Что-то не так?       Мужчина неопределенно покачал головой. Он не знал, что ответить. Рассказывать о своих переживаниях не хотелось. Рассказать - значит прожить их вновь. А этого и так было достаточно.       Ровно в восемь Бентли скрипнула покрышками у книжного магазина. Как раз в том месте, где парковка была запрещена, но кого это, в самом деле, волновало? Особенно в такой час.       Энтони выскочил наружу, не позаботившись о верхней одежде, и вошел в книжный, где его уже поджидал полностью готовый Азирафель.       При виде Кроули челюсть у того отвисла, и Энтони, который надеялся на подобную реакцию, подошел ближе. Он улыбнулся и, явно красуясь, повернулся вокруг своей оси.       Второй раз за день Азирафель не нашёл подходящих слов. Он жадно облизал взглядом возлюбленного, желая остаться в книжном и облапать Энтони, нахально улыбающегося ему в своём шикарном белом костюме. Глядя на непривычный образ, прекрасно подогнанный по фигуре, из головы вылетела даже вожделенная коллекция Библий Короля Якова.       — Ты…       — Что думаешь?       Азирафель не думал. Он лишь смотрел, как потрясающе обтягивают брюки зад Кроули. Выглядеть так по-дьявольски греховно было преступлением.       — Великолепно, — задушено пробормотал мужчина.       — Знаю, знаю, — съехидничал Кроули и притянул мужчину к себе. Он вложил свои пальцы в ладонь Азирафеля и выдохнул тому в шею. — Как жаль, что я не смогу потанцевать с тобой на приёме. Но я буду всегда рядом, и мы с тобой прекрасно проведем этот вечер.       Он крутанул мужчину, имитируя одно из самых легких танцевальных движений, и потянул его к выходу.       — Идём.       Всю дорогу до Маунда Азирафель не сводил глаз со своего Кроули. Хастур, видя это, несколько раз показательно закатил глаза, но двое на переднем ряду были слишком поглощены друг другом, чтобы это заметить. Тогда детектив щелкнул пальцами перед лицом Азирафеля и сказал:       — Фелл, соберись. Вы можете спалиться, если ты не прекратишь так смотреть на этого пиздюка.       — Шикарного пиздюка, — засмеялся владелец книжного, но взгляд не отвёл.       Когда машина остановилась у Национальной галереи - здание по случаю мероприятия было украшено разнообразными лентами и бантами по всему периметру - Энтони напоследок поцеловал руку Азирафеля, и они, вместе с Хастуром, двинулись к главному входу, у которого уже образовалась небольшая очередь, состоящая из элиты местного общества.       Хастур немного нервничал и пытался пригладить свои торчащие волосы. Он бегло оглядывал мужчин и женщин, одетых в свои лучшие наряды и украшения, то и дело сверкающие драгоценными камнями в тусклом свете фонарей, и чувствовал себя не в своей тарелке. Азирафель был расслаблен, ему не раз доводилось присутствовать на подобных приемах. А Кроули весь лучился светом. Он как никогда хорошо себя чувствовал, словно был создан для подобных мероприятий и роскошной жизни.       Вынув из кармана пригласительные - Кроули и Хастур получили их через пару дней после визита Сандальфона и шефа, а Азирафель обнаружил своё в письме от директора Национальной галереи - они продвинулись вперёд, так как очередь быстро сокращалась.       — Надеюсь, здесь будет Мюриэль! — Воодушевленно сказал Азирафель. Он не заметил, как дрогнул в этот момент Хастур. — Именно здесь мы познакомились. Давненько она не заходила ко мне в магазин…       — А она часто бывает на таких приёмах? — Поинтересовался Кроули и бросил взгляд на напарника.       — Конечно. Её семья финансирует большинство мероприятий. Но… — Мужчина огляделся. — Я не вижу здесь её машины. — Он немного помолчал, рассматривая приглашенных, затем продолжил: — Мне так интересно, кто всё же выкупил коллекцию… Я должен как можно скорее её увидеть. — В глазах мужчины мелькнул сумасшедший огонёк предвкушения. — Заранее прости меня, дорогой, если я в какой-то момент оставлю тебя ради книг…       Кроули понимающе улыбнулся. Всё-таки ему было чем заняться на этом приёме.       — Думаю, я смогу простить тебе эту мелочь.       Наконец, они оказались внутри.       Главный зал встретил гостей роскошным убранством. По случаю мероприятия его украсили в золотые и бордовые оттенки. Шторы и ленты ниспадали вниз. По всему периметру стояли статуи и античные вазы, наполненные живыми цветами, а мерцающий свет создавал атмосферу исключительности и изящества.       Гости разбрелись кто куда, разглядывая зал и увлекая знакомых в разговор. Мимо них сновали официанты с шампанским и закусками на подносе.       Тихо играла музыка. Азирафель узнал пианиста, самозабвенно стучащего по клавишам. Он не раз видел его изображение в газете, и наблюдать перед собой кого-то столь известного оказалось очень волнительно. За его спиной находились другие музыканты, ожидающие сигнала к началу торжества. Кто-то перешептывался, кто-то настраивал инструменты, среди которых были скрипка, контрабас, саксофон и флейта.       Кроули, Хастур и Азирафель взяли по бокалу шампанского и прошли вглубь зала, смешиваясь с толпой.       — Хастур, — Энтони говорил тихо, чтобы никто их не подслушал. — Ты не мастак вести светские беседы, поэтому наблюдение на тебе. А я, — юноша обворожительно улыбнулся, — пойду и сделаю парочку комплиментов во-он тем дамам. Это жены наших чиновников. Толку от них ноль, но иначе сплетни не собрать.       — Ты как всегда тактичен, — буркнул Хастур и поднес бокал к губам.       Кроули, проходя мимо возлюбленного, на секунду переплел их пальцы и продолжил свой путь. Эта манипуляция осталась незамеченна, но от неё внутри потеплело у обоих.       Чувствуя исходящее от Хастура напряжение, Азирафель решил взять всё в свои руки и начал рассказывать ему о тех присутствующих, с кем он имел честь быть знакомым. Очевидно, что эти люди не были связаны с интересующим детективов объектом, поэтому мужчина кивал и присматривался к тем, кого владелец книжного не знал, и к тем, кто выглядел подозрительно.       После ухода Кроули они серьезно разговорились и между ними не было напряжения. Даже шуточки, какие детектив, после бокала шампанского, начал отпускать в сторону Азирафеля, совсем не задевали. Тот лишь смеялся и отвечал тем же.       В то время, пока все ожидали начала мероприятия, на втором этаже Национальной галереи творилась неразбериха.       Джордж Эшфорд в элегантном темно-сером костюме поглядывал в зеркало и тихим, шипящим голосом старался донести до своей жены главную мысль:       — Напомню, что этот вечер для меня очень важен, моя милая женушка. И я не позволю тебе испортить его своим тоскливым лицом.       Мюриэль поправляла длинные перчатки из ажурной ткани и зло взирала на Джорджа.       — Если бы ты сказал почему, возможно, я бы проявила большее участие…       — Ты всё узнаешь. Уже скоро. А сейчас, — мужчина наконец закончил с приготовлениями и приблизился к девушке. Он взял её за подбородок и, чуть резче, чем сам того хотел, заставил её приподнять голову, — ты спустишься вместе со мной и будешь улыбаться. Мне и гостям. Так, словно ты счастлива быть здесь со мной. Поняла?       Мюриэль кивнула и опустила вниз затянутые в перчатки руки.       Как бы ей хотелось унестись отсюда прочь. Как бы ей хотелось никогда больше не принимать участия во всех этих приемах, балах и званых ужинах… Она так устала. Устала улыбаться людям, во взгляде которых читалось презрение. Устала врать. Устала быть марионеткой в руках кукловода. Вот бы всё закончилось раз и навсегда…       Поток мрачных мыслей прервал голос директора галереи, доносившийся до них с первого этажа. Пока он приветствовал собравшихся и произносил вступительную речь, Мюриэль напоследок бросила взгляд в зеркало и скрипнула зубами. Джордж настоял на том, чтобы она надела облегающее полупрозрачное платье в пол с очень низким декольте. Ей была противна мысль о том, что кто-то увидит её в столь откровенном наряде, когда она уже всецело принадлежала Хастуру… Но выхода у неё не было. Пока Мюриэль не решила, как ей спастись из лап чудовища, она вынуждена была ему подчиняться.       — Возьми меня под руку, милая… — Джордж холодно улыбнулся и подставил локоть.       Девушка не преминула выполнить просьбу, после чего оба встали у лестничной балюстрады в ожидании.       — … и пока мы будем танцевать, не отводи от меня своих красивых глаз. — Закончил мужчина, выпрямляясь во весь рост и замирая в ожидании.       По телу Мюриэль прошла дрожь. Эшфорд был скуп на комплименты и на добрые слова по отношению к ней. И эта его просьба, или приказ, ошеломили девушку. Глаза у неё и правда были красивые… Большие, глубокие, с черно-оранжевыми крапинками. Как у отца.       — Встречаем! — Голос директора галереи повысился на несколько тонов, а атмосфера в зале мгновенно изменилась. — Нашего главного гостя и всеми уважаемого городского мецената - Джорджа Эшфорда в сопровождении его супруги Мюриэль.       Гости начали бурно аплодировать. Их хлопки не смолкали, пока мистер и миссис Эшфорд спускались по лестнице и приветствовали всех широкой улыбкой. Выйдя в центр зала, кто-то подал сигнал музыкантам, и в помещении зазвучала чарующая и нежная музыка.       Танец главных организаторов мероприятия был началом открытия приёма. Нужно было дать публике и журналистам повод обсудить столь импозантную пару, действующую во благо жителей города. И тут же, когда Джордж притянул девушку за талию, среди гостей пробежал шепоток.       Мюриэль улыбалась, не отводя взгляда от супруга. Он отвечал ей тем же, не замечая ничего вокруг. В этот момент они были словно отгорожены от всего мира, зачитывая друг другу поэму, где каждое движение их тел было отдельным предложением. Вот только у Мюриэль от скользящих прикосновений потных рук всё внутри скручивалось в тугой узел - далекий от волнительного трепета.       Джордж вился вокруг неё, нежно поглаживая обнаженную спину, переплетая их пальцы и склоняясь к округлой груди. А она судорожно выдыхала, стараясь подавить тошнотворный ком, пульсирующий в горле.       — Умница, — тихо прошептал на ухо Эшфорд. — Не была бы ты хорошей актрисой, я бы действительно поверил в то, что ты счастлива.       В этом танце был только один плюс - он был коротким. Быть центром внимания присутствующих оставалось недолго. И когда Джордж в очередной раз притянул супругу к себе за руку и прижался к её спине широкой грудью, Мюриэль внутренне порадовалась тому, что Хастур, ее любимый Генри, не видит ее сейчас.       На последних аккордах мужчина закружил девушку в танце и опрокинул на руку, прогибая её в спине. Гости выдохнули от изящества и красоты движений, а сердце Мюриэль в этот момент остановилось. Она встретилась с черными, до боли родными глазами, смотрящими на неё в упор из толпы присутствующих.       Тут же стихла музыка и оцепенение было снято оглушительной волной аплодисментов, обрушившихся на чету Эшфорд.       Мюриэль выпрямилась. Ноги подкашивались от шока и недоумения. Она не ожидала встретить здесь Генри.       Её взгляд снова отыскал его среди гостей. Но детектив уже отвернулся и завёл разговор с Азирафелем, стоявшим по правую сторону от него.       Владелец книжного, который первые мгновения внимательно и с восхищением наблюдал за танцем Мюриэль и ее мужа, быстро заметил странности в поведении Хастура, который замер, словно каменное изваяние, и тоже не сводил глаз с пары. Выражение его лица было нечитаемым, но мужчина был явно полон сильных и далеко не радужных эмоций.       — С тобой всё в порядке? — Спросил Азирафель, когда раздались аплодисменты.       Он опустил взгляд на бокал Хастура. Тот покрылся сеточкой и грозился рассыпаться на мелкие осколки в сильных руках детектива.       — Более чем, — грозно ответил мужчина.       Хастур сделал над собой большое усилие и перевёл дыхание. Нервно улыбнулся и сосредоточился на собеседнике, который уже вынимал хрусталь из цепкой хватки.       Его выбило из колеи появление Мюриэль. Красивой. Недоступной. И самое ужасное - счастливой, в объятиях супруга…       Хотелось выть волком. Хотелось выдрать ноющее сердце и топтать его до тех пор, пока чувства не угаснут. Хотелось бежать отсюда, и никогда не вспоминать то, что, кажется, отпечаталось на сетчатке глаз.       — Тогда прекрати насилие над посудой. — Сказал Азирафель и, воровато оглядевшись по сторонам, спрятал поврежденный бокал за штору на подоконник.       Азирафель не знал о том, что связывало Хастура и Мюриэль - Кроули не делился этой тайной. Но владелец книжного был умен, наблюдателен и тонко чувствовал людей. Он заметил, что именно вызывало столь сильную реакцию детектива. Вспомнил, сколь неожиданно непосредственным было общение Кроули и Мюриэль, сложил всё воедино и решил, что на досуге осторожно спросит Энтони о правдивости своих догадок. Но именно сейчас Азирафелю очень захотелось подбодрить и отвлечь Хастура.       Но владелец книжного больше не успел ничего сказать, потому что шум стих так же резко, как и начался. Мистер Эшфорд взял слово и долго, красочно благодарил всех присутствующих за визит. Его речь была полна огня и лести, которую, однако, никто, кроме Мюриэль, не мог различить.       Она стояла чуть позади - у подножия лестницы, как застывшее изваяние, не прекращая улыбаться. Время от времени девушка аплодировала вместе со всеми и особенно бурно и продолжительно, когда делегация из США внесла в зал стеклянный шкаф со старыми, потрепанными библиями внутри.       В этот момент Азирафель задрожал от предвкушения и подался немного вперёд, забывая о Хастуре и об окружающих его людях.       — Это мой дар для сохранения истории нашего народа. — Продолжил Эшфорд после небольшой паузы. Директор галереи в этот момент стоял рядом и почтительно улыбался. — Я, как и любой коренной шотландец, очень горжусь тем миром, который мы выстраиваем каждый день. И я с радостью отдаю себя на всеобщее благо, непосредственно участвуя в жизни города. Поэтому, этот прием был устроен как ради дарения, так и ради того, чтобы сообщить важную новость.       Никто не смел оторвать взгляда от мужчины. Тот в свою очередь выдержал интригующую паузу и улыбнулся:       — Я, Джордж Эндрю Эшфорд, собираюсь принять участие в предвыборной кампании и взять на себя роль мэра, который будет представлять интересы жителей в органах управления и оказывать помощь и поддержку неравнодушным людям.       Зал отмер и разразился бурей аплодисментов, каких ещё не слышали эти стены. Тут же к виновнику торжества подскочили журналисты и фотографы, оттесняя собой гостей, которые рвались поговорить с Джорджем и выказать свою поддержку. Никто не заметил, как округлились на мгновение глаза Мюриэль, прежде чем она снова совпадала с собой - такого поворота от мужа она не ожидала.       Директор национальной галереи сразу же распорядился перенести стеклянный шкаф чуть поодаль и подозвал к себе присутствующих консультантов, в том числе и Азирафеля. Тот был так ошеломлен происходящим, что, не глядя, отправился в указанном направлении и присоединился к остальным ценителям старинных вещей.       Он прошел мимо Кроули. Юноша сцепился языками с величественными дамами. Остановившись недалеко, владелец книжного смог подслушать их разговор.       — … пусть он и коренной шотландец, но всё же какую-то часть своей жизни провёл в США. — Сказала одна из них.       — Да, да, кажется он вернулся оттуда лет десять или около того назад, а до этого жил несколько лет в Нью-Йорке. Много слухов о нём ходило тогда, — подхватила другая дамочка, стоявшая ближе всех к юному детективу.       Кроули перевёл на неё взгляд и улыбнулся:       — Да что вы говорите! И какие именно?       — Да это всё вранье, но поговаривали, что у него был сын.       — И куда же он делся? — С неподдельным удивлением спросил юноша.       — Никто не знает. Это всего лишь слухи.       — В это верится с трудом. Пресса наверняка не упустила бы такой информации о главном городском добродетеле, — хмыкнул Кроули, ослепительный в своем белом костюме.       Дамы пожали плечами, а одна из них, жеманно улыбаясь, подступила ближе к Энтони, сменила тему и теперь интересовалась непосредственно им, бросая на юношу многозначительные взгляды.       Азирафель все-таки отвлекся от своего объекта наблюдения и постарался взять себя в руки. Ему вдруг стало жарко от осознания того, что с его Кроули пытались флиртовать. Хотелось встать рядом с ним и заявить о своих чувствах. Но мужчина лишь улыбнулся тому факту, что его возлюбленный пользовался успехом среди женщин, чей возраст давно перевалил за пятьдесят.       Следующие двадцать минут Азирафель провел за изучением библий, восторгаясь старинными изданиями и обсуждая великую ценность с другими консультантами и антикварами. Подлинность книг была подтверждена сразу же, как только дверца шкафа приоткрылась и гостям было разрешено осмотреть дары. И Азирафель наверняка провёл бы за разговором уйму времени, если бы не подошедший к нему Кроули.       Юноша мягко улыбнулся и кивнул в сторону небольшого пустого холла.       — Развлекаешься? — Спросил он, уводя возлюбленного подальше.       — О да, — расстроенно выдохнул Азирафель. — Я чувствую всю несправедливость этого мира за то, что не имею достаточно денег, чтобы выкупить эту коллекцию…       Они прошли в конец коридора и оказались скрыты от гудящей толпы. Напоследок оглянувшись по сторонам, Кроули прижался спиной к стене и притянул к себе мужчину. Он обнял его лицо ладонями и сказал:       — Не горюй. Однажды я подарю тебе весь этот мир…       От услышанного Азирафель утонул в нежнейшем потоке любви и прильнул к Энтони, выдыхая ему в рот.       Стоять с ним в этом темном уголке и сдерживать самые грязные помыслы было сложнее, чем когда тот находился в отдалении, среди толпы людей. Азирафель целовал и ласкал его языком, распаляя себя ещё больше.       — Тише-тише, — рассмеялся Энтони и отстранился. — Нам нужно вернуться обратно, я ведь не развлекаться сюда пришел.       — Я думаю, Хастур сможет пока справиться без тебя, — улыбнулся мужчина и дернул ручку на ближайшей двери. Она с легкостью поддалась, и тогда двое быстро скользнули внутрь, запирая себя изнутри на нехитрый замок.       — Азирафель… я конечно подозревал, что ты неравнодушен к белому, но чтобы настолько… - Кроули широко улыбнулся, оглядывая небольшое помещение, которое явно использовалось как кладовая, но сейчас пустовало. Комнату освещала висящая под потолком лампочка без абажура.       — Замолчи, дорогой и расслабься, — шепнул Азирафель, счастливый, что им удалось найти посреди шумного приема место для того, чтобы остаться вдвоем.       Он снова подался вперёд, сталкиваясь с Энтони зубами, жарко терзая губы и задыхаясь от жажды быть рядом. Их руки блуждали друг по другу, очерчивая изгибы бёдер, пока детектив не наткнулся на…       — Пистолет? — Выдохнул он, сжимая через пиджак кобуру.       — Да. Вдруг мне придётся спасать твою жизнь? Ты все же на задании. — Мужчина улыбнулся, но понять, что означало выражение лица Энтони, не мог. — Что-то не так?       — Слишком возбуждает. — Детектив сверкнул глазами, прежде чем накрыть губы Азирафеля новым поцелуем. — Значит, ты не против… — Кроули говорил между короткими поцелуями, — … не против моей такой опасной жизни?       Азирафель отвечал на поцелуи, но мысли его, после этих слов юноши, вдруг полетели дальше.       Да, он ведь и правда был не против. С удивительным спокойствием он взял сегодня с полки в шкафу пистолет и надел кобуру, просто так, на всякий случай. Мог ли он представить себя такого еще несколько месяцев назад?       И нет, и да. Азирафель не мог представить таких изменений в своей жизни, но каким-то удивительным образом эти изменения оказались именно тем, что было ему нужно, что совпало с теми чертами его характера, которые дремали в нем все эти годы, ожидая лишь того, чтобы кто-то позвал его в новое удивительное путешествие.       Азирафель был счастлив. Наконец-то, впервые в своей жизни, по-настоящему, полноценно счастлив. Он вдыхал эту жизнь полной грудью и был в восторге от того, сколько приятного она припасла для него, стоило ему только стать чуточку смелее.       Поэтому да, Азирафель не был против. Абсолютно не был против той жизни, которую вел Кроули. Он принял будни, работу и маленькую семью своего возлюбленного, и хотел быть частью всего, что с ним происходит.       А Энтони…       Азирафель встретил цепкий взгляд любимых карих глаз.       Энтони, его дорогой, невозможный Кроули… Чем больше он его узнавал, тем больше поражался тому, как смог юноша со столь непростой судьбой не обозлиться на весь мир, не затаить обиду, а вцепиться в подаренные ему шансы, сохранить благодарность и чувство радости от каждого дня. Азирафель не знал людей, подобных Кроули - таких же ярких, опасных, острых, бесконечно добрых и внимательных к тем, кто им близок…       Небольшая прядка выбилась из прически Энтони. Азирафель протянул руку и с нежностью заправил волосы за ухо юноши, проводя потом пальцами по острой скуле. Он продолжал улыбаться, не отводя от Кроули взгляд.       Сейчас, в этой крошечной каморке, спрятанный ото всех, владелец книжного как никогда чувствовал сладкую остроту и полноту жизни. Да, он не мог взять своего возлюбленного за руку и открыто вывести его в общество, гордо - так, как хотелось ему - демонстрируя всем, кого выбрало его сердце. Но Азирафель все равно чувствовал - кажется, это все может сработать: он и Энтони. Вместе. Навсегда.       Мужчина замер от этой мысли. Она была такой серьезной и при этом такой простой.       Пока Кроули захватывал его губы очередным поцелуем, сердце Азирафеля пропустило пару ударов.       Да, кажется, все так и было внутри него. Если судьба будет добра к нему - как бы хотел он провести всю свою жизнь бок о бок с Энтони, хоть шесть тысяч лет…       Азирафель чуть отстранился от Кроули и окинул его взглядом, с ног до головы, еще раз отмечая, как невероятно подчеркивал чертов белый костюм каждую соблазнительную часть тела его возлюбленного.       Энтони рвано выдохнул, когда мужчина резко подался вперед и накрыл его рот новым жадным поцелуем. Азирафель прихватил нижнюю губу Кроули своим ртом, чуть оттягивая и с восторгом наблюдая, как наполняются карие глаза нетерпением и жаждой близости.       Одна рука Азирафеля легла на плечо Энтони и прижала его к стене, а другая начала спускаться ниже, по пуговицам пиджака, дойдя, наконец, до брюк. Мужчина шумно и нетерпеливо выдохнул, расстегивая пуговицы, одну за другой. Азирафель потянул ткань вниз, обхватывая изящный член Кроули и делая несколько сильных, властных движений, от которых юноша дернулся и крепко сжал челюсти, чтобы не вскрикнуть - не хватало еще привлечь лишнее внимание к ним.       Азирафель довольно улыбнулся, снова ловя взор Энтони. Он медленно, не разрывая зрительного контакта, опустился перед юношей сначала на одно, а затем и на оба колена.       Он все еще держал член Кроули в своей руке, и теперь, чуть направив его к себе, обвел языком головку, с наслаждением ощущая на губах обильно выделившийся предэякулянт. Энтони тяжело дышал через нос, смотря на стоящего перед ним мужчину и ожидая его дальнейших действий.       Азирафелю не хотелось сдерживаться. Он не был особенно опытен в этом, поэтому решил, как и всегда, просто опустить себя и отдаться своим желаниям.       Он одним плавным движением насадил свой рот на член Энтони, тут же расслабляя горло, чтобы не начать кашлять.       — Дьявол… Что же ты делаешь… — Раздался сверху приглушенный стон Кроули.       Азирафель понял, что юноша сдерживает свои движения, чтобы не причинять ему дискомфорт. Мужчина протянул руку, стянул штаны с бёдер Кроули, и подтолкнул его сам, прося не держать себя в узде.       Новое ругательство от Энтони сопровождалось первыми, несильными толчками в рот Азирафеля, которые тот с наслаждением принял, активно работая языком.       Мужчина то сжимал, то расслаблял губы вокруг члена Кроули, меняя силу и интенсивность давления. Энтони толкался все сильнее, растягивая рот Азирафеля и периодически доставая до горла так, что владелец книжного все же начинал терять возможность дышать.       Эти сильные движения Кроули и ощущение того, что его, Азирафеля, его правильный, созданный для умных и вежливых слов рот так грубо трахают - приводило мужчину в полный восторг, сочетающийся с невероятным возбуждением.       Азирафель одной рукой все также придерживал ягодицу Кроули, не давая тому замедлиться. Шальная мысль проскользнула в голову владельца книжного, и тот на мгновение отстранил рот от члена Энтони.       — Пожалуйста, не останавливайся… — Сдавленно выдохнул Кроули, но тут же застонал в полный голос, не сумев себя сдержать, когда рука Азирафеля, смоченная его слюной, осторожно раздвинула ягодицы юноши, а крепкие пальцы проникли внутрь, подбираясь к заветной точке.       Азирафель продолжал методично работать ртом, насаживаясь на член Кроули, и фалангами растягивая его изнутри. Наконец, мужчина нащупал простату, и юноша выгнулся в спине, откидывая голову назад и заходясь в немом крике из-за интенсивности ощущений.       Грудь Энтони заходила ходуном. Азирафель слышал шумное дыхание - Кроули пытался справиться со столь сильным удовольствием.       Мужчина вдруг снова отстранился, а рука внутри детектива замерла.       — Мой мальчик, — спокойным, размеренным голосом, каким он мог бы разговаривать с покупателями в книжном, промолвил Азирафель, — смотри на меня.       Кроули покорно опустил взгляд и снова рвано выдохнул. Даже стоящий перед ним на коленях, Азирафель был тем, кто был сейчас при власти. И Энтони это нравилось, так нравилось…       Мужчина снова обхватил губами член возлюбленного. Голубые глаза, не отрываясь, смотрели в карие. Азирафель видел, как постепенно, с каждым движением его рта и пальцев, юноша теряет связь с реальностью, как начинают дрожать его ноги и все тело от подступающего оргазма, как он пытается и продлить удовольствие, и дойти до самого пика.       Азирафель сжал ягодицу Кроули сильнее и несколько раз подряд резко прошелся по простате, одновременно с этим особенно крепко сжимая губы. Глаза Кроули закатились, и мужчина почувствовал теплое семя, наполняющее его рот. Он успел проглотить все без остатка и тут же быстро вынул пальцы из Энтони, подхватывая того под руки - ноги юношу не держали.       Азирафель прижал к себе тонкую фигуру Кроули, чувствуя как тот дрожит и рвано дышит. С нежностью провел по огненным волосам, приглаживая сбившуюся прическу. Руки нащупали край спущенных брюк и потянули их наверх вместе с бельем, застегивая обратно пуговицу за пуговицей.       Мужчина чуть шикнул - он задел собственный член, который был напряжен и желал разрядки - Азирафель и думать про него забыл, стремясь доставить как можно больше удовольствия возлюбленному.       Кроули, который все также не отстранялся и дышал ему в плечо, кажется, тоже почувствовал неудобство мужчины.       Он не сказал ни слова. Только ловкие пальцы спустились вниз, расстегивая пуговицы, а затем уже и весь Энтони почти что упал перед Азирафелем на колени, доставая из брюк крупный, сочащийся влагой член.       Кроули был все еще изможден своим оргазмом, и мужчина был с ним нежен, понимая, как сложно Энтони. Он не толкался в него, а лишь позволял юноше делать все, что тому хочется. Язык детектива нежно порхал над его головкой, и распаленному до крайности Азирафелю хватило того, что Кроули взял его в рот наполовину и несколько раз провел по его члену крепко стиснутыми губами. Он так и кончил, отдавая все до капли рту юноши и выдыхая сквозь стиснутые зубы, чтобы не закричать от нахлынувшего сладостного удовольствия.       Кроули поднялся.       Теперь они снова были практически на одном уровне, заглядывая друг другу в глаза и находя там одни и те же эмоции: удовлетворения, счастья и глубочайшей нежности и приязни.       Энтони вдруг потянул руки и обхватил Азирафеля, прижимая к себе.       — Мой… — Он зашептал ему на ухо, — ты мой… представляешь?       Азирафель мягко улыбнулся.       — Да, мой мальчик. Прекрасно представляю.       Они простояли так еще некоторое время, не в силах расцепить объятия, утопая в тепле и эмоциях.       Но как бы ни хотелось им оставаться наедине как можно больше, Кроули необходимо было заниматься расследованием дальше.       Они быстро осмотрели друг друга, поправляя костюмы. Энтони вздохнул, открывая замок, осторожно приоткрывая дверь и выходя в пустое помещение, выпуская следом Азирафеля…       … и тут же натыкаясь на сверкающие какой-то звериной болью глаза Хастура, который, как оказалось, находился рядом, сбоку от двери.       Раздался рваный вздох, и Азирафель с Кроули синхронно повернулись к его источнику, видя тут же в коридоре Мюриэль. Она скользнула взглядом по ним, ее глаза расширились - в них была загнанность, тоска и страх. Девушка развернулась и быстро пошла прочь, а Хастур смотрел ей вслед, сжимая руки в кулаках так, что побелели костяшки на пальцах.       Больше никаких сомнений у Азирафеля касаемо природы отношений между его доброй приятельницей и напарником Кроули не было. Оставался лишь вопрос о том, что же за сцена произошла, пока их с Энтони не было поблизости.

***

      Предоставленный самому себе, Хастур решил отмести все гнетущие мысли и отдаться делу - иначе, что вообще он здесь делает?       Съедаемый тяжелыми эмоциями, детектив, почти что на инстинктах, продолжал внимательно наблюдать за присутствующими. Хастур сразу же запомнил тех американцев, что представили купленные для города Библии. Как только официальная часть закончилась, детектив быстро проследил за каждым из них. Интересными ему показались двое - один чрезвычайно шустрый распорядитель и мужчина, которого явно держали в качестве рабочих рук, то и дело отправляя со всевозможными поручениями.       Распорядителя, который зацепил Хастура своей излишней эмоциональностью, тоже удалось довольно быстро отмести - после того, как детектив увидел, как тот, спрятавшись, как ему казалось, ото всех, быстро достал небольшой пакетик и совершенно явно употребил через нос будоражащий белый порошок, который и был причиной его скорости.       Второй, невзрачный и тихий мужчина, был явно интереснее. Он ни с кем не спорил, ни с кем не общался, и только отвечал на просьбы своих коллег. И вдруг, в один момент, он словно растворился в воздухе. Хастур принялся осторожно его искать, и тут в поле его зрения появился отпрыск МакНилана. Его отец, глава клана, умер две недели назад, и его сын уже официально продолжил его дело и пытался удержать под контролем те точки, которые еще было возможно.       МакНилан-младший - который, в отличие от отца, Хастура, к счастью, не знал - выглядел чуть нервозно. Детектив проследовал за ним в одну из больших комнат, и обнаружил того самого тихого американца, за которым наблюдал весь вечер. МакНилан склонялся над ним. Судя по жестам и выражению лица его собеседника, тот был с ним не добр.       «Вот это уже интересно», — подумал детектив и, стараясь быть как можно менее заметным, подобрался ближе.       Он взял себе ещё один бокал шампанского и встал в круг мужчин, которые обсуждали политику. Его плечо почти касалось МакНилана, и он мог слышать всё до последнего слова.       — Я тебе ещё раз повторяю, — процедил МакНилан, — вы задолжали нам ещё с прошлого раза. И если ты не в состоянии выплатить деньжата, придётся платить кое чем другим…       Американец пискнул и сказал:       — Но мы же можем договориться…       — Можем. Слышал я, что у Аддерли есть кое-что интересное. Какие-то документы, которые помогут припереть к стенке шефа.       — Но Аддерли в Америке.       — Не пизди. Я знаю, что…       Реплика МакНилана потонула в глубоком басовитом возгласе:       — Мистер Хастур.       Детектив поднял от бокала взгляд. Рядом с ним стоял Лигур. Мужчина резко обернулся, чтобы убедиться в том, что остался незамеченным этим достаточно громким обращением, после чего повернулся обратно к телохранителю. Тот склонился к его уху и кивком указал в холл.       — У нее только десять минут… — Шепнул Лигур.       Детектив сжал зубы. Как невовремя Мюриэль решила с ним поговорить… Разумеется, у нее только десять минут - ведь она должна быть со своим мужем. Хастур, пока внимательно смотрел по сторонам, ни раз и ни два натыкался глазами на чету Эшфордов - невысокий, но статный Джордж, который вместе со своей супругой переходил от одной группы гостей к другой. Рука Эшфорда все время витала над открытой спиной и плечами Мюриэль, он обнимал ее совершенно по-хозяйски, а та постоянно говорила с ним и с гостями и улыбалась.       Хастур не знал, стоит ли ему вообще общаться с Мюриэль сейчас. Ему нужно было, прежде всего, успешно найти связного. Но… При всех своих самых тяжелых чувствах, детектив на самом деле так соскучился по ней… Он не видел ее целую неделю, не слышал ее голос, не держал ее в своих объятиях. Ее отсутствие ощущалось ошибкой, тишина отравляла, пустота давила и погребала под собой.       Разозлившись на самого себя, Хастур боком выскользнул из плотного круга мужчин, которые уже начали спорить о том, кто имеет все шансы оказаться во главе местного управления, и быстрым шагом прошел в конец коридора.       Мюриэль уже ждала его в пустом холле, где их сейчас никто не мог побеспокоить. В помещении была только небольшая дверка, которая, по всей видимости, вела в кладовку.       Девушка, увидев Хастура, распахнула глаза, неуверенно улыбнулась и сделала к нему шаг. В отличие от той свободы и легкости, которые воплощала собой Мюриэль на людях, сейчас она казалась невероятно усталой: девушка опустила плечи и обняла себя руками, словно пытаясь прикрыться и одновременно согреться. Хастур едва преодолел порыв снять с себя пиджак и накинуть на неё. Мюриэль всегда одевалась так, что его главным желанием было поскорее снять с нее любую одежду, но никогда её платья не были столь откровенными. Возможно, она хотела так порадовать мужа и поразить гостей?       — Ты чудесно выглядишь, — тихо сказала Мюриэль, прервав их молчание.       Хастур кивнул.       — Спасибо, это все… — Он оглядел самого себя, лишь бы не смотреть на девушку, — … это все Кроули. Все это… Придумал.       — Генри, я не ожидала тебя тут увидеть, — печально промолвила Мюриэль.       Хастур поднял на нее цепкий взгляд черных глаз.       — Я работаю. — Чуть жестче, чем ему хотелось, сказал он.       — Поняла… — Мюриэль опустила глаза и начала мять руки в перчатках.       — Ты что-то хотела, или… Прости, я правда должен идти.       — Генри, все не так, как тебе кажется! — Девушка резко вскинулась. Длинные бриллиантовые сережки в ее ушах заколебались от движения головы.       Хастур чуть скривился.       — Ты не должна мне ничего объяснять, — Он покачал головой.       В глазах девушки появился совсем уже отчаянный огонь. Хастур ускользал от нее, она чувствовала это… отдалялся, закрывался… единственный любимый и близкий ей человек, встречами с которым она жила - и он пытался уйти. Их разговор не клеился - просто потому, что нескольких жалких минут, чтобы объяснить все происходящее, явно было недостаточно.       — Генри, пожалуйста! — Взмолилась Мюриэль, — Я… Я… Давай поговорим спокойно в другом месте? Я приду к тебе завтра, я могу!       Хастур скривился еще сильнее. Всегда, абсолютно всегда, он подстраивался под нее. Его это никогда особо не волновало, но именно сейчас, в этот момент, он как никогда ярко вдруг ощутил, что он словно мужчина на содержании, к которому приходят по удобному расписанию. Детектив не был справедлив, разумеется, но сейчас любые доводы разума и сердца затмевались недавними картинами седого мужчины, который обнимал его Мюриэль, прижимался к его Мюриэль, шептал что-то на ухо его Мюриэль. Руки этого, другого, законного мужа, лежали там, где обычно были его, Хастура, руки. Все существо детектива протестовало против этого, и он уже был на грани. К чему это все вело? Что еще он должен будет вытерпеть и проглотить, поступаясь своим характером? И ради чего?       Из размышлений его вывела маленькая ладонь, которая осторожно прикоснулась к его щеке - это Мюриэль, которая, по всей видимости, устала ждать его ответ, встала к нему совсем близко.       Хастур отшатнулся.       — Что ты творишь! — Шикнул он. — Если тебя увидят…       В глазах девушки была печаль и неуверенность.       — Генри… Пожалуйста… — Она все же сделала шаг по направлению к нему, — Я понимаю… понимаю, что ты мог расстроиться…       Он ускользал, ускользал, ускользал от нее… Мюриэль было так страшно потерять его!       — Мюриэль, мне не от чего… — Начал было мужчина, но девушка напротив снова подняла на него свой взгляд.       Ей стоило найти какие-то другие слова. Стоило подумать и быть осторожнее, видя, в каком эмоциональном состоянии Хастур. Но Мюриэль была измучена. Её бедное молодое сердце было истерзано: и этим вечером, и всей её жизнью. Она не могла мыслить здраво. В её душе всё было просто: она ненавидела мужа и была передана только Генри. Для неё это был очевидный факт, и у Мюриэль не было сейчас сил, чтобы сдержать те слова, которые она так давно хотела сказать, но которые именно сейчас говорить не стоило.       — Я люблю тебя, — резко и с каким-то отчаянием выпалила Мюриэль.       Хастур замер.       Не было хуже момента, чтобы сказать это. Блестящая юная миссис Эшфорд, верная спутница хозяина этого вечера, своего супруга, мецената и возможно будущего мэра Эдинбурга - и частный детектив Генри Хастур, простой, прямой, немолодой и некрасивый, в костюме, который он мог позволить себе только на выцаганненные у клиентов деньги.       Сейчас Хастуру казалось, что между ними нет совершенно ничего общего, а ее слова слышались едва ли не насмешкой. Что она от него хотела, говоря это? Привязать к себе? Оставить на коротком поводке, чтобы всегда была возможность поразвлечься, когда станет скучно? Хастур, абсолютно разбитый, не замечал сейчас боли в ее глазах, не слышал мольбы в ее голосе. Он просто стоял и смотрел на нее, не в силах сказать что-то в ответ. Его собственные эмоции душили его. Свои чувства к Мюриэль он не мог обличить пока в слова. Он и так ощущал себя отвратительно слабым, и любые признания с его стороны казались ему неуместными, жалкими и ненужными.       Мюриэль вдруг посмотрела за его спину. Хастур обернулся и увидел, как промелькнул на пороге Лигур, подавая девушке сигнал. Он тут же скрылся, и детектив снова повернулся к той, кто превращал его эмоции в сплошной спутанный комок, в котором уже нельзя было найти смысла.       Мюриэль опустила взгляд.       — Генри, я приду завтра. Пожалуйста, прими меня…       Хастур, как и всегда, не мог отказать ее просьбе. Он медленно кивнул.       Девушка прошла мимо него, и детектив проводил ее тяжелым, полным муки взглядом. Более неприятной, несвязной беседы между ними и представить было нельзя.       Вдруг небольшая дверь, которая вела, по всей видимости, в каморку, приоткрылась. Оттуда вышли Азирафель и Кроули.       Хастур сразу же перевел на них взгляд, который все еще был полон чувств от встречи с Мюриэль, а девушка резко выдохнула, застыв на пороге и поняв, что ее увидели. Она посмотрела на детектива в последний раз, развернулась и быстро ушла. Больше она не оборачивалась.       — Хастур! Ты же должен наблюдать! — Кроули мгновенно подобрался и вперил в напарника укоризненный взгляд. Но на того было больно смотреть в это мгновение.       Хастур после замечания Кроули резко изменился в лице: он нахмурил брови и вскинул слегка подбородок.       — А сам-то чем занимался в этой каморке?! — Он перевел взгляд на Азирафеля, и владелец книжного слегка смутился. — Ладно, не время трепаться. Кажется, я нашел связного. Он из делегации США, — детектив развернулся и поманил Кроули и Азирафеля за собой. — МакНилан угрожал одному. Спрашивал про какого-то Аддерли. Жопой чую - это и есть тот самый информант, который всем так нужен.       Все трое снова оказались среди толпы и суеты. Журналисты наконец оставили Эшфорда, и тот теперь передвигался от одной группки людей к другой. Ни МакНилана, ни кого-либо из американцев в зале не было. Хастур крутил головой, как заведенный, но натыкался лишь на лица гостей.       — Блять, упустил…       — Смотри! — Кроули хлопнул напарника по плечу и указал в сторону дверей, противоположных от главного входа. — Это разве не Беннет? Тот, который за МакНиланом постоянно таскается?       Хастур проследил за фигурой, что скрылась от всех за дверью.       — Сатана! Пошли скорее!       Стараясь не привлекать к себе внимание спешкой, детективы вместе с Азирафелем покинули зал и оказались в саду, который с наступлением холодов погрузился в сон. Голые деревья были украшены светящимися фонариками, а с неба падали крупные хлопья снега, первые в этом году.       Из глубины сада раздался приглушенный стон, а затем несколько глухих ударов. Кроули поспешил вперёд. Хастур и Азирафель за ним. Через несколько секунд они оказались у замерзшего фонтана, перед которым разворачивалась не самая приятная картина: МакНилан, с обезумевшим выражением лица, бил ногами одного из американцев, лежащего на земле - того самого, за которым следил Хастур, а Беннет стоял рядом и посмеивался.       Детективы, бросив друг на друга одинаковый взгляд, рванули вперед. Хастур одним движением оглушил МакНилана, и тот рухнул перед ним на колени. Через секунду он уже распластался на мерзлой земле. Кроули тем временем скрутил Беннета, и тот завизжал, как поросенок:       — Не трогай, я ни при чем!       — Зачем он вам? — Прошипел Кроули ему в ухо, больно заламывая руки назад и сводя их в лопатках.       — Он наш должник. Пусти!       Беннет попытался вывернуться и лягнул детектива по ноге. На белоснежной ткани великолепных брюк появился черный отпечаток от его ботинка.       — Ты можешь себе представить, во сколько фунтов мне обошелся этот костюм? — Чересчур спокойным тоном спросил юноша и, не дожидаясь ответа, резко приложил Беннета головой о мраморный край фонтана.       Тот мгновенно отключился, а Кроули, зябко передернув плечами, перевёл взгляд на лежащего американца.       К нему уже подскочил Азирафель и приподнял, помогая принять вертикальное положение. Тот захрипел и приложил руку к окровавленному рту.       Владелец книжного вынул из переднего кармана пиджака платок и протянул потерпевшему. Тот в благодарность кивнул и вытер подбородок с губами.       Через минуту он поднял взгляд на детективов и сказал им:       — Спасибо.       — Хм, — Кроули сел перед ним на корточки. — Спасибо в карман не положишь. — Он очаровательно улыбнулся.       — Что вы хотите? — Жалобно простонал американец. — Что вам всем от меня надо? — Он всплеснул рукой и уронил ладонь на свое колено.       — Полагаю, нам всем нужно одно и то же. — Юноша легким движением вынул из внутреннего кармана пиджака пачку Kensitas и зажигалку. Он прикурил сигарету и пустился в размышления. — Так уж вышло, что ваша небольшая деятельность вышла за пределы вашего круга и достигла ушей определенных людей. Не спрашивай как. Я этого не знаю. Но раз МакНилан - один из держащих город, пытался добиться от тебя местонахождение… — Кроули глянул на Хастура.       — Аддерли. — Подсказал тот.       — Точно! Аддерли. То полагаю именно он нам и нужен. — Кроули сделал глубокую затяжку. Он не отрывал взгляд от американца. — Меняю твоё «спасибо» на его местонахождение.       Юный детектив держался уверенно, излучая всем своим видом твердость и силу. Даже Азирафель проникся его властными нотками в голосе и теперь сидел, поддерживая американца под спину рукой, и не сводил восхищенного взгляда с Кроули.       — Блять, он убьет меня! — Сказал американец.       — Никто не узнает, что ты нам помог.       Американец как-то затравленно на него посмотрел и на одном выдохе выдал всю информацию. Довольно щелкнув языком, Кроули поднялся и сказал:       — Нужно разобраться тут со всем, — он оглядел размякшие тела МакНилана и Беннета.       Хастур прищурился.       — Хочешь…       — Ну уж нет, — Энтони снова улыбнулся. — Я не пущу тебя за мою крошку.       — Хорошо, — бросил ему напарник, — Разберись тогда с этим чертовым Аддерли, а я, — мужчина усмехнулся, — поближе познакомлюсь с МакНиланом младшим, когда он придет в себя. Я буду на приеме еще пару часов, если не вернешься к этому времени - начну тебя искать.       Кроули кивнул и повернулся к владельцу книжного.       — Азирафель, ты со мной?       — Спрашиваешь! — Сверкнул глазами тот. Он также поднялся на ноги, и вместе с Энтони покинул сад, оставляя Хастура разбираться с устроенным ими бардаком.       Через несколько минут они оказались в машине. Замерзшие - вся верхняя одежда осталась в гардеробе галереи - но заведенные от предвкушения чего-то интересного.       Кроули гнал по улицам Эдинбурга, словно боялся куда-то опоздать. Даже Азирафель в кои-то веки забыл про ремень безопасности и просто смотрел на заснеженную дорогу и мелькающие огни.       — Дорогой, спасибо, что предложил поехать с тобой. Я бы не простил тебе, если бы ты снова начал что-то говорить о моей безопасности.       Энтони ухмыльнулся и круто вывернул руль, сворачивая в глухой закоулок, ведущий на пустынную дорогу.       — Я уже успел понять, что в твоём омуте черти водятся. О какой безопасности речь, если ты полон страсти и жажды приключений? — Он скользнул взглядом по Азирафелю и продолжил: — К тому же, не зря ведь ты взял пистолет.       Какое-то время они молчали, пока, наконец, Кроули не выехал за черту города.       — Надо же было именно сейчас снегу выпасть… Ничего не вижу. Пришлось замедлить ход, чтобы не пропустить нужное местоположение. Детектив высматривал в окно редкие домики и искал тот самый, о котором ему рассказал американец.       — Вот он! С зеленой крышей!       Остановив машину на дороге, недалеко от заваленного снегом фордика, Кроули выскочил из машины и поспешил к… Это строение даже домом было сложно назвать. Он спешил к ветхой лачуге, из окон которой лился теплый свет.       Азирафель его нагнал через пару секунд.       — Осмотрись вокруг. Нет ли здесь кого. А я проникну внутрь. — Одними губами шепнул юноша и вынул из кобуры Кольт.       Азирафель кивнул и тоже взялся за оружие. Он медленно пошел вдоль строения.       Кроули толкнул дверь, и та открылась. Глаза детектива от удивления расширились. Либо фортуна решила наконец поцеловать его в зад, либо случайность сыграла ему на руку. Очень тихо ступая по полу и осматриваясь по сторонам, юноша прошел вперёд к единственному источнику света.       — Эрн, ты чего так долго?       Кроули замер. У говорившего человека, что находился в комнате, был очень чуткий слух.       — Надеюсь, ты нашёл дрова, здесь чертовски холодно.       В этот момент снаружи послышались звуки борьбы, и детектив ужаснулся. Очевидно, что Азирафель повстречал на своем пути какого-то Эрна. Всего на мгновение, Кроули подумал вернуться, чтобы прийти на помощь возлюбленному, но голос в его голове твердил о том, что Азирафель достаточно силен, чтобы позаботиться о себе. Не давая себе повода для беспокойства, Кроули влетел в комнату, держа перед собой Кольт. Перед ним, комкая какие-то бумаги и складывая их в камин, сидел…       — Ты! — Прошипел Кроули.       Мужчина, чье лицо было изуродовано продолговатым шрамом на брови, вскинул на вошедшего взгляд и дрогнул. Его зрачки в ужасе затопили всю радужку глаз, и он резво вскочил с пола, подпрыгивая к столу.       Всего на миг Энтони встал в ступор, а затем выстрелил. Аддерли, а это был именно он, ловко увернулся и схватил какую-то папку со стола. Затем он бросился прочь из лачуги через запасную дверь в комнате. Кроули рванул за ним. Он снова выстрелил, теперь уже наугад, потому что в темном коридоре, по которому они передвигались, не было видно совершенно ничего. Он мог только слышать топот ног и шумное дыхание.       Аддерли выбежал из дома и побежал к машине.       — Азирафель! — Крикнул Кроули, не сбавляя хода и преследуя Аддерли. Из-за угла показался помятый и запыхавшийся владелец книжного. У него была разбита губа. — Быстрее в машину!       На бегу было сложно целиться, поэтому Кроули ненадолго забыл об оружии и прыгнул на водительское сидение. Пока Азирафель огибал машину и грузился на пассажирское место, фордик, мигнув фарами, укатил прочь. Кроули завёл мотор и со всей силы вдавил педаль газа в пол, срываясь с места и лавируя по дороге.       — Что с тобой случилось?! — Голос Кроули из-за бурлящего в венах адреналина был выше обычного.       — Ничего серьезного. — Махнул рукой Азирафель, стараясь восстановить дыхание. — Там был мужичок с дровами. Увидел меня и бросился с кулаками. У меня было преимущество. — Он потряс пистолетом в воздухе.       — Я не слышал выстрела.       — Я не стрелял. Я ударил его по голове. Надеюсь, он жив.       Через пару секунд в поле зрения показалась преследуемая машина.       — Да, детка! Умница! — Победно воскликнул Кроули и похлопал ладонью по рулю. — Азирафель, стреляй по шинам. Уйдет же, падла, — сам детектив стрелять не мог. Дорога была скользкой до такой степени, что руль приходилось крепко держать обеими руками.       Азирафель открыл окно и высунулся наружу. Колючие снежинки били по лицу и глазам, но мужчина старался сконцентрироваться на своей задаче. Он вытянул левую руку вперёд, прицелился и выстрелил. В этот момент Бентли слегка замотало на скользкой дороге, и пуля, выпущенная Азирафелем, пролетела мимо.       Следующая попытка снова не принесла результатов. За ней ещё две. На пятый раз Азирафелю удалось попасть в цель, и тогда фордик резко дёрнулся в сторону. Шестая пуля также попала в шину. А через мгновение машина съехала с обочины и врезалась в дерево.       Кроули притормозил. Столкновение Форда с деревом являло собой ужасное зрелище: задний корпус подпрыгнул и с грохотом опустился на землю, послышался звон стекла.       — Боже, — замогильным голосом произнес Азирафель, падая на сидение. — Я убил его…       — Сиди здесь. — Твердо сказал Кроули и вышел из машины.       Азирафель не смел ослушаться. Его начало мелко потряхивать.       Энтони преодолел небольшое расстояние до Форда и открыл дверцу водительского сидения. Все лобовое стекло оказалось разбитым. Один из осколков торчал из шеи Аддерли.       Мужчина был ещё в сознании. Он что-то прохрипел и потянулся пальцами к поврежденному участку кожи. Мужчина с ужасом в глазах ощупывал торчащий осколок и следил за Кроули.       Детектив навис над ним и вынул стекло. Тут же прижал ладонь к брызнувшей кровью ране и сказал:       — Узнал, значит… — Его голос был тихим, режущим и угрожающим. — Я спасу твою шкуру, если ты скажешь мне, кто нас тогда заказал.       Аддерли криво усмехнулся. Это обещание звучало сомнительно из уст человека, которого много лет назад должен был забрать с собой огонь. Он качнул головой, и тогда Кроули приставил осколок к дергающемуся кадыку.       — Ну же, либо ты мне всё расскажешь, либо твоя смерть будет долгой, мучительной и очень болезненной.       Детектив скалился, проходясь острием по коже. Аддерли слабо трепыхал ресницами и смотрел на своего мучителя, который вдавливал в кадык стекло. Он мог бы с легкостью распороть ему глотку, но Аддерли слишком любил эту жизнь… Информация взамен на спасение - была не такой уж и плохой идеей.       — Мета… — Он зашелся в кашле и изо рта потекла кровь. — Метатрон.       — Кто это, черт возьми?!       Мужчина дернулся в цепкой хватке детектива. Из горла послышались булькающие звуки. Он захлебывался собственной кровью. И выглядело это поистине страшно.       Если быть честным, Кроули не собирался спасать жизнь человеку, который убил его мать. Который пытался убить его самого. Но он собирался продержать его живым до тех пор, пока не узнает всё, что ему необходимо.       Рука, с зажатым в ней осколком, дрогнула. Вторая скользнула вниз по затянутому курткой плечу. Из раны брызнул поток крови, пуская бурыми пятнами костюм детектива. Аддерли рассыпался на глазах.       Кроули выдохнул и ударил ладонью по крыше машины. Смерть американца не принесла ему облегчения, а только добавила головной боли и новых вопросов. Еще минуту он смотрел на него, пока взгляд не зацепился за черную папку на соседнем сидении. Перегнулся через безжизненное тело, которое содрогнулось в последних конвульсиях, и подтянул её к себе.       Словно во сне, детектив пошел обратно к машине, не чувствуя ног, холода и колющих за шиворотом снежинок. Последние семь лет пронеслись перед глазами. Всё это время он отчаянно жаждал раскрыть тайну покушения на свою жизнь, и встретившись лицом к лицу с безжалостным палачом, он не испытал ни триумфа от возмездия, ни радости. Он был опустошен тем, что так и не приблизился к разгадке. Его и Эбигейл кто-то заказал. Какой-то спятивший Метаторон. Но зачем? Какой мотив был у этого сумасшедшего, чтобы покончить с жизнью ни в чем не повинных людей?       Детектив нырнул в машину и открыл бардачок. Азирафель молчал, следя за каждым движением Энтони. Искомое нашлось через десяток секунд. Выпрямившись, Кроули вынул Кольт и заменил в нём пули.       Сжав челюсти, он развернулся на пятках и вытянул руку вперёд. Юноша прицелился в топливный бак и выстрелил. Расстояния, с которого он сделал это, хватило, чтобы трассирующая пуля успела поджечь пары бензина в баке, и тогда машина взорвалась, охватывая пространство яркими искрами и пляшущим огнем.       Лицо детектива было непроницаемым. Какое-то время он не шевелился. Но вскоре Кроули устало опустился на сидение и дал волю эмоциям. Он ударил несколько раз ладонью по торпеде, затем уткнулся лбом в руль и срывающимся голосом выкрикнул:       — Сука! Это был он! Это он, Азирафель, пытался убить меня тогда...       Владелец книжного с шумом наполнил лёгкие воздухом и придвинулся ближе. Его рука обняла детектива за плечи.       — Он… был мёртв? Ты не успел ничего узнать?       — Успел. Не ты убил его. Но он сказал слишком мало. Черт…       Выпрямившись на сидении, Кроули спрятал оружие в кобуру и завёл машину. Форд полыхал и им нужно было срочно убираться отсюда. Полиция разберется с этим, а им тут делать больше было нечего.

***

      Мягкая сильная рука легла на плечо Хастура, и тот обернулся, сразу же встречаясь с голубыми глазами Азирафеля. Тот выглядел уставшим и помятым.       — Пойдем, Энтони ждет в машине, — тихо сказал он.       Хастур, как они и договаривались, все еще был на приеме, и Азирафель с Кроули вернулись к зданию галереи, чтобы забрать его.       Уже на самом выходе, после того, как мужчины оделись в верхнюю одежду и прихватили с собой пальто Кроули, Азирафель снова повернулся к Хастуру.       — Только ты… Не пугайся сразу, кровь не его.       Детектив удивленно вздернул брови, но уже через минуту после того, как сел в машину и увидел забрызганный красным пиджак напарника, понял замечание Азирафеля.       — Внимательно слушаю, — бросил Хастур, устраиваясь на заднем сидении между двух передних кресел.       Кроули даже не обернулся к нему, сосредоточенно ведя машину по улицам Эдинбурга. К детективу обернулся Азирафель.       — Этот мужчина, Аддерли…       — Не тут. — Вдруг резко выпалил Кроули с какой-то ожесточенностью.       Азирафель посмотрел на него с мягкой, чуть сочувствующей улыбкой.       — В общем, мы кое-что нашли и нам надо в книжный, — он покачал головой. — Там все и расскажем. А что у тебя?       Хастур пожал плечами.       — Ничего особенного. Поговорил чутка с МакНиланом, — он хмыкнул. — Он думал, что я не могу сломать ему пару пальцев, чтобы сделать чуть более разговорчивым.       Азирафель прищурился.       — А ты что?       Хастур растянул губы в хитрой улыбке.       — А я могу.       Владелец книжного не удержался от того, чтобы покачать головой, впрочем, безо всякого осуждения. Детектив откинулся на спинку заднего сидения.       — В общем, его старик, МакНилан-старший, ну, который помер вот недавно, сам прослышал, что приезжает этот Аддерли с хорошей информацией. Тот американец, которого мы спасли, все же болтал чуть больше, чем стоило, и имел давние дела с шайкой МакНилана. Сынок толком не знал, что там, но знал, что ему это надо - особенно с учетом того, как плохи дела у его клана и что они и так потеряли большую часть точек из-за слабости отца. Впрочем, — мужчина ухмыльнулся, — вряд ли какой-то компромат поможет этому парню. Он много говорит и много грозится, а на деле чуть что, так дрожит, как осиновый лист. Его папаше в свое время я сломал руку и нос, а этот… Хватило малого.       — И ты не боишься, что он будет мстить? — Удивился Азирафель.       Хастур покачал головой.       — Нет. Я преподал ему урок общения, и больше он к нам не сунется. МакНиланы и их шайка - те еще мерзавцы, но я в свое время в полиции таких как орешки щелкал, знаю, как договорится так, чтобы меня услышали.       Книжный встретил их тишиной.       Все трое стянули пиджаки, оставаясь только в рубашках, и устроились в задней комнатке: Кроули с Азирафелем в креслах, Хастур растянулся на диване.       Энтони все еще выглядел ушедшим в свои мысли. Он не смотрел ни на кого и молчал.       — В общем, этот американец, Аддерли… — Азирафель начал рассказ за него. — Оказалось, что это тот самый человек, который убил семь лет назад мать Кроули и пытался убить его самого…       Хастур удивленно приподнял брови.       — И судя по тому, что вы не притащили его с собой…       — От рванул от нас на машине, — Азирафель покачал головой и продолжил, — мы пытались его остановить. Я стрелял и в итоге попал ему по шинам… — Владелец книжного увидел, как Хастур довольно сверкнул глазами, — … это привело к аварии. Этого Аддерли сильно ранило, и он погиб, не успев почти ничего сказать.       — Но что-то успел?       — Да. Успел. — Проскрипел из своего кресла Кроули. — Он назвал имя… Метатрон. Тот, кто заказал тогда меня и мать. Но мне это ни о чем не говорит.       Хастур нахмурился и запустил руку в волосы.       — Метатрон… Что-то очень, очень давнее… — Протянул он. — Но нет, я тоже не могу с уверенностью сказать, что знаю, кто это. Такой клички или имени я в своей работе не встречал.       — В любом случае, спросить нам больше некого. — Процедил Энтони. — Тело Аддерли сейчас догорает в его машине… Я… Я поджег ее.       — Зачем? — Хастур искреннее удивился, и Кроули вскинул на него взгляд, полный раздражения и ожесточенности.       — Мы кое-что нашли. — Перевел на себя внимание Азирафель и протянул детективу папку, которую принес в комнату.       Хастур раскрыл картон и вытянул на свет округлый предмет - чёрную бобину с лентой.       — Что это? — Спросил он. — Какие-то негативы? Фото?       Азирафель покачал головой.       — Не совсем. Это пленка с какой-то аудиозаписью.       — Никогда такую не встречал, — Хастур пожал плечами. — Впрочем, я не особо слушаю музыку…       — Да, — владелец книжного кивнул. — Это не самая распространенная вещь, хоть и ходу ей больше десяти лет. На такую пленку можно записать другого человека, его голос, и затем воспроизвести на особом устройстве. Пока что это считается серьезной технической новинкой, но мне посчастливилось быть с ней знакомой… — С этими словами Азирафель встал. — В свое время, несколько лет назад, для меня в Италии записали лекции одного профессора-специалиста по Библиям XIV века… И для того, чтобы их прослушать, мне пришлось приобрести и специальное устройство… Тони, мой мальчик, ты мне не поможешь? — С этими словами Азирафель кивнул в сторону еще одной комнаты, где он хранил в основном еще не выставленные на продажу книги.       Через пять минут в середине комнаты оказалось громоздкое устройство, похожее на большой патефон, только место, куда необходимо было вставлять пластинку, выглядело совсем иначе.       Азирафель аккуратно вставил бобину в устройство, что-то подкрутил, отрегулировал, поставил рожок для усиления звука…       Послышалось шипение. Мужчины, все трое, синхронно придвинулись к устройству, силясь не пропустить ни звука.       И тут с пленки раздались голоса. Хастур нахмурился, прислушиваясь, затем его глаза расширились от удивления. Кроули, услышав пару фраз, оскалился. Азирафель переводил взгляд от одного детектива к другому и следил за их реакцией.       Запись шла меньше десяти минут, затем обрывалась с неприятным звуком.       — Вы знаете, кто это? — Протянул Азирафель.       — Ооо да, мы прекрасно знаем, кто это, — Хастур выглядел одновременно довольным и злым. — Каковы ублюдки!       — Выпить? — Предложил владелец книжного. — Думаю, что виски вполне подойдет после такого сложного вечера.       Уже через несколько минут Кроули рассматривал янтарную жидкость, плескавшуюся в его в бокале. Азирафель медленно попивал свой виски, а Хастур, отказавшийся от крепкого, задумчиво пил вино.       — И опять они говорили о том самом Метатроне, — заметил он.       — Мне кажется, что чем больше мы узнаем, тем больше тонем в каком-то дерьме, — хмуро заметил Кроули.       — Тони, от твоей кислой мины и я сам сейчас затоскую, — Хастур внимательно смотрел на напарника. — Что не так?       — Я совершил глупость, — тот покачал головой.       — С тачкой? — Уточнил детектив.       Кроули кивнул, а Азирафель повернулся к юноше, желая дать ему утешение.       — Дорогой, ты просто был на эмоциях… К тому же никто не поймёт, что именно произошло с ним. Ты стер все улики.       Но Энтони лишь досадливо цыкнул на самого себя и опустил глаза.       Хастур в это время встал и стал мерить шагами комнату, что-то бормоча себе под нос.       — Вот что, — наконец сказал он, — поступим так… — Он быстро объяснил свою идею. — И да, Фелл, мне понадобится эта твоя штука.       — Конечно, — с готовностью кивнул Азирафель.       Хастур в это время остановился за спиной Кроули. Широкая ладонь вдруг легла на тонкое плечо юноши.       — Тони, не парься так из-за машины. Поджег так и поджег, хер бы с ней. Фелл прав. И нет ничего страшного в том, что ты сорвался. Если бы у тебя не было эмоций, ты не был бы таким хорошим детективом.       Азирафель видел, как Кроули поднял неуверенный взгляд на напарника.       — Ты… Ты не сердишься?       Теперь владелец книжного мог наблюдать, как внезапно смягчился взгляд Хастура, как тот хмыкнул и отрицательно покачал головой. После этого плечи Энтони расслабились, и он тяжело выдохнул, словно отпуская все напряжение этого такого разного дня.       Они просидели втроем еще некоторое время, тихо разговаривая и неторопливо пробуя алкоголь. Они вспоминали события приема, но тщательно - Азирафель замечал это по тому, как Кроули вел общение - избегая упоминания Мюриэль. Владелец книжного пытался представить утонченную и милую девушку, которой он подбирал книги и с которой обсуждал искусство, и хмурого, грубоватого напарника Кроули. Но у него не получалось. Между тем, на часах было уже четыре часа утра. Хастур несколько раз собирался уйти в агентство, но Кроули то одним, то другим разговором все задерживал его снова и снова, пока детектив так и не заснул в какой-то момент, прямо на диване, слишком утомленный как и приемом, так и собственными тяжелыми мыслями.       Тогда уже и Азирафель с Кроули стали собираться ко сну. Но, прежде чем они ушли наверх в свою спальню, Энтони с необычайной осторожностью в движениях и мягкостью во взгляде пододвинул к дивану небольшой пуфик, а затем устроил ноги Хастура так, что тот теперь не сидел, а практически лежал. Юноша передвинул диванную подушку, чтобы она лежала удобнее, ловко скинул один за другим ботинки напарника, а затем накинул на него теплый плед, подтыкая его по краям.       Азирафель все это время тихо наблюдал за ним с порога комнаты. Он не мог не улыбнуться этой картине, и, когда Кроули закончил, протянул ему свою ладонь, сжал ее и увел наверх. Скоро уже и сам Энтони заснул, спрятанный в тепле сильных родных рук.

***

      Хастур нервничал. И в очередной раз его эмоции были не связаны с его работой. Это был следующий после приема день и вечером он ждал Мюриэль - сразу же, как разберется со всеми делами. Детектив, наблюдая, как Кроули занимается последними приготовлениями к визиту клиентов, ощущал невероятное раздражение на самого себя.       Ему хотелось вернуть трезвость мысли. Спокойствие чувств. Хотелось, чтобы все было просто и понятно.       Но увы, сейчас в его жизни не было ничего простого, и ему предстояло как следует сосредоточиться, чтобы достойно принять скорых гостей агентства.       Энтони, устроив на столе Хастура проигрывающее устройство, которое они привезли от Азирафеля, бросил взгляд на часы.       — Вот-вот, — протянул юноша.       Хастур кивнул.       — Я выйду их встречать. Ну, чтобы…       — Да, так будет хорошо, — согласился детектив, и Энтони выскочил из комнаты, направляясь в коридор.       Прошло буквально каких-то пять минут, как Хастур услышал очень хитрый и довольный голос своего напарника.       — Проходите-проходите! Мы очень, очень вас ждем.       И через мгновение в кабинете показались Сандальфон и шеф. На лицах обоих - необычайное раздражение. Оба поглядывали друг на друга напряженно.       — Присаживайтесь, — просипел Хастур и кивнул на два кресла перед своим столом. Кроули проскользнул на свое место, устраиваясь за их спинами - для подстраховки в случае чего. Главную роль в представлении была сегодня отведена Хастуру.       — Могу я узнать, что тут вообще происходит? — Раздраженно выпалил шеф.       Хастур пожал плечами, затем достал набор для самокрутки, обошел стол, сел на его край перед посетителями и стал медленно крутить себе сигарету.       — А что происходит? Мы с Кроули просто решили сэкономить наше и ваше время. Раз уж вы… — Детектив поджег самокрутку и затянулся, выпуская дым чуть в сторону от посетителей, — … так хорошо знакомы.       — Мистер Хастур… — Угрожающе протянул Сандальфон.       — Мистер Сандальфон, — тут же перебил его детектив, — мы с моим напарником выполнили ваше задание. Удивительным образом оно совпало с тем заданием, которое дал мне ты, — Хастур ткнул пальцем в шефа.       Оба замерли и переглянулись.       — Мы с Кроули нашли некоего мистера Аддерли. И нашли у него кое-что очень интересное! — Детектив несколько театрально вздернул пальцы с зажатой между ними сигаретой. — Приглашаю вас ознакомиться!       С этими словами Хастур включил проигрыватель.       Звук был не очень хорошим, но слова, которые были записаны на пленку, как и характерные особенности голосов, можно было отлично различить.       — И что ты собрался делать с точками Доусона? — Протянул голос, в котором можно было отлично узнать шефа. — Я знаю, что Метатрон раздумывает над тем, чтобы пойти дальше…       Ему ответил мужчина, в чьих интонациях легко было узнать Сандальфона.       — Нет, я убедил его, что 1926 - не его удачный год. Без нас он не будет работать, и к моему мнению он прислушается…       — И зачем тебе пауза?       — МакНилан предложил кое-то интересное. Я вернусь в Америку, но получу отличные средства для работы…       Раздалось шипение, в котором можно было различить характерное для шефа хмыканье.       — И ты не боишься Метатрона и его людей?       — Боюсь. Глупо их не бояться. Но все чисто. Он пока никуда не полезет… А зачем ты позвал меня?       — Хотел обсудить… обсудить некое перераспределение сил. И раз уж ты говоришь, что Метатрон из-за тебя не пойдет дальше… Возможно, я тоже смогу, как и обычно, предложить тебе кое-то интересное.       Запись оборвалась. В комнате повисла тишина.       Хастур тяжело вздохнул.       — Довольно глупо было дать себя записать, вам не кажется?       Сандальфон и шеф переглянулись. Последний пожал плечами, словно сдаваясь и разрешая любые обсуждения.       — Мы не знали, что нас пишут, — Сандальфон покачал головой. — Откровенно говоря, мистер Хастур, вы очень удивили меня сейчас. Я знал, что там будут… некие интересные документы, но не подозревал, что в таком виде…       — Я помню этот разговор, — протянул шеф. — Это разве было не у мэра? У него всегда была эта удобная тихая комната, где так легко можно было все обсудить незамеченными. Помнишь, там еще стояла эта хрень… Я думал, это проигрыватель…       Сандальфон переглянулся с ним, как с заправским приятелем, и кивнул.       — Аддерли - кто это? — Резко спросил Хастур, переглянувшись с Кроули.       — Он работал на Метатрона, — Сандальфон покачал головой. — Но очень давно. Я ничего не знаю о его судьбе и не знал, что именно он приедет с компроматом.       — А Метатрон? Хотелось бы подробностей, — процедил Хастур.       — Мы на допросе? — Протянул шеф с недоброй ухмылкой.       — Возможно. — Холодно парировал детектив.       — Мистер Хастур, я бы не рекомендовал задаваться этим вопросом, — Сандальфон покачал головой. — И мы точно не те, кто будет вам на него отвечать. Это слишком касается нашей безопасности, чтобы мы передавали эту информацию даже столь достойным людям, как вы и мистер Кроули. — В его голосе лился мед, но в глазах стоял лед. — И я полагаю, что нет сейчас тех людей, кто ответит вам на этот вопрос. Точнее, был один, но вы собственноручно его убили чуть больше недели назад.       — Габриэль? — Хастур затянулся, а Сандальфон кивнул. — Тони, — позвал напарника детектив, делая ему условный оговоренный сигнал.       Кроули быстро вышел на кухню и вернулся с большой железной миской.       Хастур взял ее из его рук, поставил на стол около проигрывателя. Затем достал пленку, положил в миску и на глазах у Сандальфона и шефа взял со стола зажигалку, поднес к бобине и чиркнул колесиком.       Пленка тут же занялась.       Оба мужчины в креслах синхронно поморщились от дыма и запаха.       — Вот что я думаю, — протянул Хастур, продолжая размеренно курить и словно не обращая внимание на горящую рядом с ним пленку. — Вы оба, старые приятели, решили найти компромат друг на друга. МакНилан-младший решил найти компромат на вас обоих, ну или хотя бы на тебя, — Хастур опять ткнул пальцем в шефа, а тот лишь хмыкнул. — А мы… ну, мы нашли то, что вы оба нам заказывали. У нас с Кроули нет ни малейшего желания в этом копаться. Предпочитаю считать наше задание… — Он кивнул на горящую пленку, — … выполненным. Возражения? — Жестко закончил он.       Сандальфон и шеф опять переглянулись.       — Полагаю, что в свете столь исключительной специфики этого, с позволения сказать, документа… Пожалуй, что такой вариант и ваше слово джентльмена меня вполне устроит.       Хастур кивнул и посмотрел на шефа. Тот ответил ему цепким взглядом. Настолько глубоко бывший подчиненный в связи своего начальника с теневым миром еще не погружался.       Хастуру это не нравилось. Не нравилось и их молчание относительно того, кто такой Метатрон. Не нравилась и вся эта неясно откуда возникшая фигура, про которую он не знал ровным счетом ничего.       Наконец, шеф молча встал, окинув Хастура взглядом, кивнул Сандальфону и ушел, оставляя неприятное ощущение нависшей угрозы. Второй их посетитель, сверкнув золотым зубом, ушел почти сразу вслед за ним. Хастур не удивился бы, если бы узнал, что после они вместе отлично отужинают в каком-нибудь ресторане.       Энтони внимательно смотрел на него.       — Все прошло…       — Нормально. — Отрезал напарник, наконец притушивая самокрутку о пепельницу. — Поглядим, что будет дальше. Я постараюсь поискать, как именно этот пресловутый Аддерли пересек границу, но что-то мне говорит о том, что я ничего не найду. Он приехал, чтобы сбыть компромат и получить деньги - хотя я и не могу предположить, откуда у него могла оказаться эта пленка семилетней давности…       — Что ж… По крайней мере теперь мы сможем еще плотнее заняться делом М.Р.А. и Мюриэль… Кстати, она придет сегодня?       — Да. — Вздохнул Хастур. — Она придет сегодня.       Они с Энтони еще занимались некоторое время делами, вычистили посуду от пленки, затем отнесли проигрыватель в Бентли, и Кроули уехал в книжный.       У Хастура было еще полчаса, чтобы привести свои мысли и чувства в порядок, но, к сожалению, чем быстрее время приближалось к тому моменту, как должна была прийти Мюриэль, тем больше детектив ощущал себя на взводе.       Он мерил кабинет шагами, выкурил три сигареты, одну за другой, ерошил волосы и никак не мог выделить ни одну связную эмоцию, которая бы помогла ему понять, чего он хочет сам.       Стук в дверь не вызвал в нем радостного трепета, как раньше. Хастур тяжелой походкой прошел в коридор и открыл Мюриэль.       Она была, как обычно, в своем пальто, но вуаль не скрывала ее лицо. Она смотрела с тем грустным и чуть заискивающим выражением, которое заставляло сердце Хастура одновременно сжиматься от какой-то странной жалости и вместе с этим - чуть раздражаться от того, что он никак не мог ей отказать, когда она смотрела так.       Девушка проскользнула в коридор. Вдруг Хастур заметил, что она держит в руках большой бумажный пакет. Из него торчала буханка хлеба.       Детектив нахмурился.       — Что это? — Вместо приветствия спросил он резко.       Мюриэль неуверенно улыбнулась.       — Это так… — Она отогнула край пакета, чтобы он мог рассмотреть, что там. Хлеб, немного сыра, овощи, сухие макароны.       — Зачем? — Выдавил из себя Хастур.       — Я подумала… — Мюриэль мягко улыбнулась, — …мы могли бы что-то приготовить вместе. Получился бы хороший вечер…       Хастур буквально слышал, как в этот момент его выдержка, его самообладание, его терпение - все разом лопнуло, треснуло. Мрачное, темное, страшное навалилось на него, заполняя душу и сердце.       — Приготовить? — Протянул он.       — Ну да… — Во взгляде Мюриэль снова появилась загнанность.       — Приготовить так, словно мы… словно у нас все хорошо, так? — Хастур понял, что начинает задыхаться.       — Генри… — Девушка не понимала, к чему он ведет.       — Приготовить, как будто мы что-то вроде семьи? Да? Так?! — Хастур вдруг сделал шаг к девушке, буквально вдавливая ее в стену и нависая над ней. Его руки расположились по обе стороны от нее. Мюриэль посмотрела на него снизу вверх и нахмурилась. — Девочка моя, что ты тут решила устроить? — Вдруг буквально зашипел он, и в его обычно ласковом обращении сейчас была только издевка.       — Я ничего… Я просто хотела… — Прерывисто забормотала она, но Хастур ее тут же прервал.       — Ты что же это?! Миленькая маленькая миссис Эшфорд решила поиграть со мной в отношения? — Его глаза сверкали яростью.       Во взгляде Мюриэль появился холодок.       — Генри, пожалуйста, успокойся. Давай поговорим. — Твердо сказала она.       Но Хастура уже было не остановить. Он просто не выдержал.       Если бы он мог, он бы встал перед Мюриэль на колени, предложил ей себя, свою руку и сердце, свою жизнь и свою верность - и исполнил бы любую свою клятву.       Но он не мог. Она не была его. Судьба отдала ее другому мужчине, судьба сделала ее той, кто никогда не сможет соединить жизнь с таким, как он.       Хастур так… так любил ее, но как и всегда с теми, кого он любил, судьба раз за разом отнимала у него тех, о ком болело его сердце.       И сейчас он кричал не на Мюриэль - он кричал на саму жизнь, на ее вечную жестокую игру, в которую ему никак не удается выиграть.       — О чем нам говорить? — Хмыкнул он, растягивая губы в жуткой, незнакомой Мюриэль ухмылке. — Ну-ка, скажи мне? Что ты хочешь обсудить?! Твое расписании визитов, когда твой муженек станет мэром? Полагаю, что времени у тебя будет еще меньше! — Он все нависал над ней и говорил все громче и громче.       Мюриэль не отводила взгляд. Не смотря на то, что он был гораздо выше нее и для любого другого человека его поза сейчас показалась бы угрожающей - страха в ее глазах не было.       — Генри, я все сказала тебе. — Она пока еще владела своими эмоциями. — Я не близка со своим мужем. Я должна была вести себя так…       «Ложь, ложь, ложь»! — раздавался в голове Хастура пульсирующей болью крик.       — … я говорила тебе вчера… Я лю…       — Любишь меня?! — Зарычал мужчина. — Дьявол, какое счастье! — Издевательски протянул он. — А что же собирается миссис Эшфорд сделать со своими столь сильными чувствами?! Ах, ты хотела приготовить мне ужин!       Мюриэль поджала губы. В ее глазах появилась обида.       — Что же ты так смотришь? — Продолжал почти кричать Хастур. — Чего ты еще хочешь? Может быть, будешь мне стирать? Гладить мои рубашки?! Выделить в моей тумбочке место для твоих бриллиантов?       Ему вдруг стало до истерики смешно. Он вспомнил Мюриэль на приеме. О чем вообще говорила эта девочка?       Он резко набрал в легкие воздух и выпалил.       — Хватит! Хватит