На закате дня

      Закончив все дела в городе, Азирафель вернулся обратно в книжный.       Обычно он не позволял себе покидать рабочее место в середине дня. Если ему и требовалось куда-то выйти, то его заменяла Анафема, но она взяла несколько выходных, и потому Азирафелю пришлось делать нелегкий выбор: продолжить работу в магазине, либо отправиться вслед за Кроули.       Конечно же, он поддался мимолетному порыву — все из-за поглощающего его желания быть к юноше как можно ближе. Книжный-то его дождется… а вот Кроули… Он так и зазывал ступать следом. Узнавать его и наслаждаться обществом, которое, как не мог не признать Азирафель, оказалось весьма приятным.       Мужчина сел на стул и уронил руки на колени.       Он готов был взвыть из-за собственных чувств и эмоций. Всегда спокойный и трезвомыслящий, Азирафель кусал губы, стараясь не думать о новом знакомом. О карих глазах, в которых плескался чарующий янтарный огонёк, или о соблазнительно обхватывающих сигарету губах…       Азирафель разозлился сам на себя и встал. Ему нужно было срочно освежиться и отдохнуть, чтобы оставить все непозволительные мысли на исходе этого дня. Он подхватил поднос, что остался после их совместного чаепития, и поднялся наверх.       Мужчину встретила просторная квартира, тонувшая в уютном полумраке. Здесь было несколько спален, гостиная, небольшая кухня, душ, уборная. Жилище хранило в себе воспоминания всех предыдущих жильцов и книги, коих в квартире было не меньше, чем в самом магазине. Какие-то были аккуратно выставлены на полках и стеллажах, какие-то нашли своё место в стопках по всему периметру комнат.       Эта квартира была местом, где можно было отгородиться от внешнего мира. Где приятно было провести вечера за чашкой чая и чтением того или иного романа. Она была уютной и… такой пустой.       Владелец книжного в полной мере осознавал своё одиночество. В общем и целом, оно его не тяготило. Но… как было бы хорошо разделить вечера с кем-то интересным!       Азирафель, держа поднос на уровне плеч, снял с себя обувь, шляпу, плащ и прошел в кухню. На столе лежали специи, которые он оставил, когда готовил чай. Обычно мужчина был более аккуратен в действиях и любил порядок, но разве можно его корить за спешку и желание быть ближе к человеку, от которого с самой первой встречи перехватывало дыхание?       Азирафель понял свои чувства, как только уловил пьянящий запах Кроули при первом столкновении. Когда их взгляды встретились, внутри разрослось нечто, что теплилось в груди до сих пор. Ему хотелось выяснить о юноше как можно больше.       А после разговора и случайных касаний его просто… хотелось.       Азирафель с силой потёр лицо ладонью, отгоняя наваждение. С ним подобное случилось впервые. До встречи с детективом он допускал мысль о том, что может испытывать тягу к другим мужчинам, но никогда себе не позволял думать о них, как об объекте вожделения. Он просто ловил на себе чужие взгляды, иногда сам засматривался на кого-то, но всегда это списывал на обычный интерес или созерцание прекрасного. А в случае с Кроули… Словно все его тормоза грозились слететь к чертям… Это его страшило больше, чем что-либо и когда-либо. А осознание сильного влечения к человеку мужского пола, да ещё и по всей видимости взаимного — уже не просто страшило. Оно ужасало.       Азирафель тяжело вздохнул. Он ненароком увлекся грезами о Кроули, и это вызвало очередную порцию ненависти к себе. А ещё волну возбуждения, из-за которой перед глазами потемнело.       Всё было неправильным. Ни его реакция, ни его потаенные желания… Ни то, что слишком прозрачный намёк детектива о его предпочтениях вызвал в нём неконтролируемую волну трепета и радости.       Мужчина прошел в душевую комнату, на ходу расстегивая жилет и сдирая с шеи бабочку.       Душ. Ему срочно требовалось отвлечься и расслабиться.       Азирафель часто и загнанно дышал, пока раздевался, и всеми силами старался спрятаться подальше от внешнего мира со своими греховными мыслями. Щеки покраснели, и он очень надеялся, что прохладная вода поможет ему справиться с возбуждением. Ему стало стыдно от того, как его тело реагировало на мысли о детективе. Ему было некомфортно из-за болезненного стояка и легкого головокружения.       Он правда пытался успокоиться. Струи воды мелко били по напряженным покатым плечам. Они ласкали кожу и, вопреки ожиданиям, распаляли ещё больше. И это злило.       Азирафель схватил с полки мыло и начал яростно растирать его по телу. Сейчас он вымоется, ляжет спать, а утром проснется с ясной головой, зная, что не поддался искушению и собственным мыслям. Зная, что он…       Рука сама потянулась к возбужденному члену, когда образ Кроули снова появился перед глазами. Его взгляд, проникающий в самую душу, скользил по лицу и телу Азирафеля, подчиняя. Мужчина затрясся, осознавая, что остатки сознания начали медленно покидать его прямо пропорционально нарастающей силе возбуждения. И тогда он… сломался.       Поддался мысли о соблазнении его безгрешной души и невинного тела. Закрыл глаза — и в этот миг Кроули предстал перед ним во всём своём очаровании.       Азирафеля волновало в детективе абсолютно всё: его бархатистый голос, мягкие, грациозные движения, сигарета в идеальных губах и то, как он выпускал клубы дыма. Всё в нём притягивало внимание, порабощало волю. Кроули был утонченным, безупречным, красивым — от ярких рыжих волос и до кончиков пальцев. Ну не мог мужчина быть таким идеальным! Но для Азирафеля Кроули, без сомнения, был именно таким. Привлекательным — в своём отутюженном костюме, и соблазнительным — в узких, обтягивающих брюках.       Эти брюки хотелось содрать. Они наверняка скрывали потрясающие, узкие бёдра, от мысли о которых внизу живота всё скручивалось в узел. Азирафель тихо выдохнул, уже не пытаясь прогнать образ Кроули, а, наоборот, мысленно его раздевая и сжимая ладонью пульсирующий член.       Мужчина нечасто прибегал к самоудовлетворению. Пробовал пару раз из интереса или после сильного перенапряжения, и никогда ещё это не доставляло ему столько удовольствия. От уверенных движений его прошибало насквозь, и ничто в эту минуту не могло его отвлечь от потаённых желаний и откровенных мыслей.       Азирафель представил, как бы он медленно снял с Кроули одежду, вдыхая в себя запах кожи и растворяясь в нём. Он бы связал его руки бордовым галстуком, что так идеально дополнял образ Энтони. Он бы запустил свои пальцы в огненные волосы и поставил юношу на колени…       От одной этой фантазии ноги Азирафеля подкосились, и он начал работать рукой быстрее. В каждом его движении было столько энтузиазма, что пришлось закусить губу от переполняющих его чувств — иначе стоны наслаждения были бы слышны по всему Эдинбургу.       Касаться себя, думая, что это Кроули, оказалось чертовски приятно. Представлять, что это его юркий язык порхает вокруг нежной, налитой возбуждением головки. И что это его стоны отдаются эхом в голове…       Мужчина вошел во вкус. Он закатывал глаза от удовольствия и подавался бёдрами навстречу дрожащей ладони.       Каждая клеточка тела Азирафеля кричала о том, что он всё делает правильно. Никогда прежде он не мог позволить своей природе завладеть им, но сейчас… Сама мысль о чем-то запретном накрывала его с головой. Ему так хотелось воплотить фантазии в реальность! Так хотелось проникнуть членом в глубь рта Кроули, а после тщательно вылизывать и пробовать его губы на вкус.       Азирафель ускорил движения, забывшись в моменте. Сладостное ощущение внизу живота разрасталось, а жар в паху усилился.       Оргазм, прошивший напряженное тело мужчины, был ослепительным.       Он излился на дно душевой кабинки с именем Кроули на губах и прикрыл дрожащие веки. Это было прекрасно… И оставалось таким всю следующую минуту. А потом мужчина широко распахнул глаза.       Кровь снова бросилась в лицо, а сердце забилось быстрее. Какого черта он только что себе позволил? Как осмелился представлять Кроули стоящим перед ним на коленях? О Господи… Азирафель уткнулся лбом в холодную плитку на стене и протяжно застонал. Он опорочил юношу в своих фантазиях и теперь не знал, как будет смотреть тому в глаза.       Но цветущему внутри чувству было плевать на душевные терзания Азирафеля. Оно оказалось сильнее. Словно было монстром, пожирающим его изнутри и не дающим ни малейшего шанса на выживание. Это чувство вилось веревками вокруг обнаженных мыслей, сплетая крепче любой стали, и мужчина понял — он пропал. Окончательно и навсегда.       Не помня себя, он дошел до кровати и обессиленно рухнул поверх простыней. Бороться с ненавистью к своей природе оказалось сложно. Кроули проник в его сердце так глубоко, как никто другой не смог бы. С первого взгляда. С первого прикосновения. С первой мысли о нём…       Азирафель уснул, и сон его был крепким до самого утра. Ему ничего не снилось, и проснулся мужчина отдохнувшим, в прекрасном настроении. Первая мысль, пришедшая к нему вместе с рассветными лучами солнца, была о Кроули и о нём самом в душе.       — О боже… — Шепнул в тишину Азирафель. Его щеки покраснели, но вместе с этим невольная блаженная улыбка растянула губы. Он чувствовал себя нашкодившим мальчишкой: понимающим свой проступок, но не имевшим возможности поступить иначе.       Он провёл рукой по лицу, стараясь согнать с него тень стыда, и встал с постели. У него оставался час до открытия книжного.       В этот день ему снова предстояло работать одному. По понедельникам и четвергам была поставка журналов, почтовых открыток и газет, поэтому, плотно позавтракав, и прибрав за собой раскиданные накануне специи, мужчина спустился вниз, настроенный на новый день.       Азирафель заранее отсчитал необходимую сумму за товар и отпер магазин. Вскоре дверь распахнулась и вошел посыльный с большой связкой газет. Он улыбнулся владельцу книжного и приподнял кепку в приветственном жесте.       — Доброе утро, мистер Фелл! Как ваше настроение? — Спросил парень и сгрузил на стол ношу.       — Здравствуй, Оливер. Всё чудесно и надеюсь так будет и дальше. — Азирафель протянул руку к документам и расписался в нужном месте, затем отдал Оливеру деньги и развязал веревку, что обтягивала свеженапечатанную прессу. — А как твои дела?       — Хотел бы я ответить то же самое, но… — Парень замялся. — Штат распускают, я могу лишиться работы. У нас сменился директор, так что… — Он развел руками и спрятал документы в сумку. — Ну, я пойду. До встречи, мистер Фелл!       Азирафель нахмурился. Что-то менялось не только в лавках и близлежащих магазинах, но и в крупных компаниях. Местная типография имела поистине великую власть, а в плохих руках, так легко было навязать жителям города ложную информацию…       Владелец книжного прошел к полкам и разложил на них газеты в аккуратную стопку. Он старался не думать о том, что всё происходящее может быть как-то связано, но сегодняшний номер всё же раскрыл, надеясь не увидеть там чего-то шокирующего.       Азирафель только приступил к чтению, как дверь книжного снова распахнулась и на пороге показалось несколько джентльменов.       — Доброе утро, мистер Фелл! Уже привезли? Ага…       Конечно же они пришли за свежим выпуском. От них веяло табаком и утренней прохладой. Мужчины выложили на прилавок по пять пенсов и взяли по газете.       Один из них, крупный мужчина с густой бородой, пролистал тонкие страницы, наскоро читая последние новости, и вздохнул:       — Ну и ну… Что творится!       Второй, более молодой, не стал читать сразу же, а лишь сложил свою газету в портфель и поднял на спутника глаза.       — В мире каждый день что-то творится, чему ты так удивляешься, Артур?       — Тому, как теперь лечат всяких ненормальных!       Джентельмены кивнули Азирафелю и вышли, а тот нырнул за прилавок и вновь принялся за чтение. Статья, что поразила недавнего покупателя, оказалась на третьей странице.       Прочитав заголовок, Азирафель тяжело сглотнул.       «Лекарство от гомосексуализма или как стать нормальным».       Руки мужчины задрожали. Слава Богу, в эту минуту магазин был пуст, и он мог спокойно перевести дыхание, не выдавая себя. Азирафель не был уверен в том, что хочет прочитать статью, но удержаться всё же не смог.       Текст сквозил фальшивыми обещаниями и рассказами о том, что десятки гомосексуальных мужчин избавились от «пагубной зависимости» и тяге к своему же полу. Азирафель читал и не мог поверить в правдивость напечатанного. Он был уверен, что аверсивная терапия — это никакое не лечение. Ведь нельзя изменить свою истинную сущность!       Азирафель точно знал это. Он пытался.       Когда ему было двадцать, он пошел с друзьями в бордель. Они были пьяны настолько, что в самый ответственный момент Азирафеля стошнило на кудрявую блондинку.       После этого случая он пытался завести отношения, но девушки не вызывали в нём совершенно никакого интереса. С ними было приятно разговаривать, делиться впечатлениями о прочитанных книгах или гулять под руку. Но когда дело касалось поцелуев, мужчине становилось не по себе.       В свой двадцать пятый день рождения он сам пришел в дом терпимости и долго не мог определиться с выбором. В итоге его увела симпатичная брюнетка.       Как бы долго она не порхала над Азирафелем, как бы страстно не целовала, его член оставался мягок и неподвижен. Его не привлекала эта девушка. Да и никакая другая тоже…       Тогда он всё списал на усталость.       А потом Азирафель начал замечать за собой, что ему становится приятна мысль о времяпровождении с мужчинами. Тело от этого реагировало моментально, и тогда Азирафель корил себя за подобное.       Однажды он написал письмо Фрейду с просьбой «излечить» его. Этот великий человек внушал доверие своей терпимостью к гомосексуальности. Но храбрости отправить послание не хватило.       Азирафель боялся признаться кому-то о своих предпочтениях. Признаться — означало принять. Поэтому он ограничился чтением книги «Три очерка по теории сексуальности» и ещё глубже ушел в себя. Он в полной мере осознал свою природу.       После этого он решил возобновить походы в церковь, где не был с детства, и подолгу молился. Просил Бога исправить его или даровать достаточно сил, чтобы справиться с этой «ненормальностью», но Бог оставался глух к его просьбам.       Азирафель позволял себе иногда горевать по этому поводу, потому что был теперь уверен — у него не было права на любовь. Раскладывал перед собой журналы и смотрел на моделей в купальниках, но они не возбуждали в нем абсолютно ничего.       В эти моменты Азирафель злился. Он бы всё отдал ради того, чтобы быть как все! Он хотел семью. Хотел любви. Но кажется все дороги вели к тому, чтобы однажды проснуться в темной камере с клеймом гомосексуалиста.       Азирафель покачал головой и закрыл газету. После прочитанного ему стало дурно.       Его снова окатила волна ненависти за то, что накануне он поддался порыву и накормил своего внутреннего демона. А все потому, что Кроули…       — Нет. — Сказал себе твердо Азирафель. — Кроули тут не при чем. Он не виноват, что я, похоже, влюбился…       Мужчина положил газету на полку и зашагал по книжному. Он очень долго размышлял и пришел к важному решению. Ему следовало держаться от детектива подальше. Только при этом условии жизнь могла бы вернуться в привычное русло. Только так Азирафель продолжит свою тихую и спокойную жизнь, а общение с Кроули останется в рамках расследования его дела. Иначе…       Закон будет к ним очень суров.

***

      Кроули одним плавным и чётким движением повернул руль и припарковал Бентли напротив ресторана с яркой вывеской «У Марджери».       На пассажирском сидении лежало две красивых коробки, перевязанных лентами. Энтони взял одну из них, поправил шляпу и вышел из машины, направляясь прямо в ресторан.       Это место нельзя было назвать ни самым фешенебельным, ни самым доступным, ни самым вкусным в городе. Это был самый обычный, самый среднестатистический ресторан, и если бы были в Эдинбурге проездом, вы бы просто зашли сюда, чтобы отобедать по приемлемой цене, и пошли бы дальше.       Но будь вы жителем Эдинбурга и являйся вы хоть на йоту искателем удовольствий и интересного досуга — то вы бы точно знали, что именно нужно сказать метрдотелю, чтобы вам предложили «пересесть в другой зал».       Пароли и жесты, передающие вашу принадлежность к тем, кто знает, менялись. Их не особо скрывали, полиция не доставала это место — потому что оно было под ее шефом — и главный и лучший бордель города под руководством Марджери Поттс, она же мадам Трейси, процветал.       За фасадом ресторана скрывалась целая сеть помещений: бар, несколько этажей с комнатами разной стоимости, квартиры девочек. Этот бордель был самым дорогим в городе, но поэтому и сотрудницы Марджери всегда были здоровы и полны сил, на радость всем клиентам.       Кроули, впрочем, не нужны были никакие пароли. Метрдотель, как только увидел его, кивнул, едва заметным движением приоткрывая небольшую дверку позади себя. Энтони широко улыбнулся ему и, все также держа в руках коробку, проскользнул внутрь.       Он оказался в обычном коридоре, который ничем не отличался от любого офисного коридора в каком угодно скучном присутственном месте. И по сути он им и был. Кроули очутился не в самом борделе — он был в самом его сердце. По одну руку от него дверь вела в офис главного финансиста, по другую — в медицинский кабинет, еще дальше была комната, где работал юрист. Кроули шел вперед — и когда он оказался у очередной, самой неприметной с виду, двери, на которой не было ни надписи, ни вывески, он протянул руку и постучал.       Ответа не было — но Энтони точно знал, что его ждут, потому что было не заперто.       Он вошел внутрь, оказался в небольшой прихожей, где повесил пальто и оставил шляпу на специальной полке. Рукой провел по рыжим волосам, приводя их в порядок, поправил черно-графитовый пиджак и красный галстук — похожий на тот, что был вчера, но чуть более яркий, подхватил коробку, которую положил на ту же полку рядом, и открыл следующую дверь.       Кроули тут же попал в царство розового цвета и тканей. Вычурная изогнутая мебель стояла вдоль стен, окна были задрапированы шторами с балдахинами и кисточками, весь пол был устлан пушистыми коврами. В центре комнаты стоял столик с чайником, из которого уже шел пар, и двумя стульями по бокам.       В самом дальнем углу комнаты был рабочий стол — и стоило только Энтони войти в помещение, как из-за него встала рыжеволосая кудрявая женщина, задрапированная в нечто, напоминающее красное с золотым шитьем кимоно.       — Тони, мой мальчик! — Она подошла к юноше, обдавая его насыщенной волной своих духов.       — Марджери! — Кроули галантно склонился к ее руке, оставляя поцелуй. — Принес вам небольшой сувенир, в благодарность за то, что согласились уделить мне время.       — Ну что ты, дорогой! — Мадам Трейси прикрыла рот рукой и издала звук, который явно должен был напоминать о девичьем хихиканье. — Вовсе не надо было! Совсем разбалуешь старуху!       Мадам Трейси, разумеется, скромничала — не смотря на свой далеко не юный возраст, она все же сохраняла привлекательность. Игривые и самоуничижительные слова, которые она могла произносить по отношению к себе, не должны были обмануть — за внешним фасадом выручности, граничащей с пошлостью, скрывалась очень расчетливая и умная женщина, которая пробилась из самых низов и держала свой бизнес под абсолютным контролем.       Марджери опустила коробку на столик с чайником и присела на стул, кивком приглашая Энтони последовать ее примеру. Женщина с интересом протянула руки к ленте, развязала ее и радостно улыбнулась, увидев внутри целую россыпь красивейших шоколадных конфет ручной работы, каждая со своим украшением. Ее любимых конфет — конечно же Кроули об этом знал.       Он был знаком с Трейси с тех самых пор, как Хастур взял его к себе — Энтони прибегал к ней еще пятнадцатилетним мальчишкой с какими-нибудь записками и срочными вопросами, и Марджери всегда была к нему добра, впрочем, никогда не спрашивая, откуда у ее знакомого мрачного детектива появился молодой подручный.       Кроули сел напротив Трейси. Та аккуратно разлила чай по чашкам, взяла одну из конфет и с наслаждением съела.       — Мальчик мой, присоединяйся. — Она подтолкнула коробочку к нему, но Кроули только покачал головой.       — Это все для вас!       — Вечно ты бережешь фигуру, проказник. — Только и хихикнула она, прикрывая рот. — Как там Хастур? Передай ему, пусть заглядывает, девочки по нему уже соскучились.       Кроули только ухмыльнулся, вспомнив, что его напарник провел полночи за дневником матери Мюриэль и собирался подготовиться как можно лучше к завтрашнему визиту их новой клиентки.       — Все в порядке, спасибо. Очень много работы в последнее время, если вы понимаете меня.       Мадам Трейси только вздохнула, делая глоток.       — Ты совершенно прав, мой дорогой. Вас кто-то нанял?       Энтони пожал плечами.       — В том числе. Владельцы заведений в этом районе жалуются на угрозы со стороны каких-то типов.       Мадам Трейси поджала губы.       — Да, милый мой, к нам тоже приходили. Но Джекс и его команда быстро рассказали им, что они зашли немного не туда.       Джекс был главой целой группы вышибал в борделе. Кроули только усмехнулся, вспоминая, как учил его своим фирменным ударам этот громила выше двух метров роста.       — Они ушли? — Уточнил Кроули.       — О, они не просто ушли, они извинились! — Женщина усмехнулась. — Зашел к нам потом такой, мудила прилизанный, ты бы его видел. Костюм с иголочки, улыбка от уха до уха. Была б я помоложе, глаза бы сама выцарапала, да уже не к возрасту.       — Любопытно… — Энтони чуть вытянулся на стуле, беря чашку в руку и начиная тоже пить горячий напиток небольшими глотками.       — Что вы с Хастуром думаете? И что бы ты хотел услышать от меня, мой мальчик? — Кроули поймал ее внимательный и умный взгляд.       — Вы же знаете, мы стараемся не лезть в большую политику, но хотели бы помочь клиентам. — Энтони покачал головой. — Я пока хочу понять, что это за люди, насколько с ними возможно общаться и уже сверху всего этого — что происходит в Эдинбурге.       — Я поняла тебя, зайчик. Ты меня знаешь — девочки у меня умницы. Я после того конфликта предложила, конечно же, крепкую дружбу и скидку на обслуживание, и парочка воротил того саблезубого к нам ходят. Они довольно сдержанны, но один будет поболтливее. Говорок хороший, чуть образованы. Знают друг друга неплохо — значит, состоявшаяся команда. По мне так все они американцы.       — Билл говорил, что они из Нью-Йорка, — Кроули кивнул.       — Чего не знаю, того не знаю. — Трейси продолжала пить чай. — Но мне они не нравятся. Они новые в городе, и их сразу появилось много. Кто-то решил начать агрессивную игру — и я не уверена, что это хорошая новость для ваших клиентов, если они намерены отстаивать свои места. — Она чуть поправила складки кимоно. — Это все напоминает мне, что было семь лет назад, когда умер Доунсон и все в городе перемешалось и пришло в движение…       — Говорят, мистер МакНилан слабеет. — Протянул Энтони, говоря про так называемых «юбочников», группировку, которая держала под контролем часть улиц города.       — Он болен. — Кивнула Трейси. — Он пытается поставить сына вместо себя, но ты же понимаешь… Так что да, скорее всего это все связано. Но эти ребята — они действительно скрытные, поэтому я даже не знаю, как бы я могла помочь тебе, хороший мой.       — Любая информация будет ценной. — Кроули покачал головой.       — Я попробую приставить к тем двоим, что к нам ходят, постоянных девочек. Но тут как получится. Все, что услышу — передам тебе. И позвоню сержанту, кто знает, вдруг кто-то из них такой же его постоянный клиент, как и ты. — Женщина снова хихикнула, а Кроули беззастенчиво и широко улыбнулся.       Они поговорили еще некоторое время, а затем Энтони встал, получил поцелуй в обе щеки от Трейси и ушел, выскользнув из-за спины метрдотеля обратно в ресторан.       Теперь он хотел навестить Азирафеля — и поговорить с ним о том, какие действия ему стоит предпринять в том случае, если его настойчивые посетители снова объявятся на пороге книжного.       Энтони сел за руль, завел Бентли и кинул взгляд на оставшуюся на сидении коробку с лентой. Там лежало несколько восхитительных, свежайших пирожных из той же кондитерской, где Кроули купил конфеты для Трейси. Каждое из них стоило неприлично дорого и было совершенно удивительным на вкус.       Кроули был уверен, что Азирафелю они понравятся.       Он хмыкнул своим мыслям, встраиваясь в неплотный поток машин.       Однажды, когда ему было семнадцать, к ним обратился клиент с пустяковой проблемой — Кроули уже и не вспомнил бы, что там было.       Это был очень симпатичный молодой человек лет двадцати. Дело Хастур решил за пару дней, но где-то задержался и попросил Кроули отдать клиенту результаты расследования и взять деньги.       Хастур в итоге опоздал чуть меньше, чем должен был, и пришел раньше. Когда он, как обычно, без стука зашел в кабинет, то увидел Кроули, рот которого с огромным интересом исследовал этот самый их клиент. Тот, конечно же, сразу ушел, красный и смущенный, а Хастур посмотрел на своего юного помощника тяжелым взглядом.       — Тони, пожалуйста. — Сказал он тогда. — Если ты рискуешь, то рискуй ради кого-то стоящего.       Кроули снова посмотрел на коробку с пирожными.       Что он делал? Зачем был так откровенен?.. Но он чувствовал этого непостижимого мужчину, владельца книжного. Видел его насквозь. Понимал его сомнения, осознавал его страхи. Скорее всего, рядом с Азирафелем не было тех людей, которые бы принимали его целиком и полностью, открыто… Он должен был бояться, должен закрываться, но Энтони хотел попробовать — помочь, сделать его мир ярким и полным радости взаимной привязанности. И его так к нему тянуло…       Ради него и только ради него Кроули был готов рискнуть, впервые в жизни.

***

      Азирафель заканчивал вносить в журнал отчет по последним продажам, когда услышал, как прозвенел колокольчик над входной дверью.       Владелец книжного встал из-за конторки, на которой лежали его бумаги, чтобы встретить посетителя, да так и замер, увидев одного из тех громил, что приходили в книжный — того, что молчал и ходил за спиной того мужчины с жуткой улыбкой.       — Чем обязан? — Азирафель поджал губы, выходя к посетителю.       — Вы обдумали наше предложение, мистер Фелл? — Прокуренным голосом пробасил мужчина.       — Боюсь, мой ответ не изменился и не поменяется впредь. — Ледяным голосом ответил Азирафель.       Мужчина облокотился плечом о книжный стеллаж, примяв несколько корешков, а затем вытянул руку и стал внимательно рассматривать свои ногти.       — Мистер Фелл. Мы люди вежливые, но все же не мастаки переговоров, не то, что ваш ученый брат. Мы вам даем честное предложение. И крайне рекомендуем обдумать его как следует, в последний раз. Даем вам две недели тишины. А через две недели, думаю, придется перевести наше общение в другой формат. Так что… – Мужчина переменился в лице, убрав любой оттенок вежливости, —… не упрямься, голубок.       На последней фразе Азирафель вспыхнул, а мужчина, хохотнул, оттолкнулся плечом от стеллажа, замяв книги еще сильнее, и ушел.       Азирафель выдохнул и посмотрел на свои руки. Он был твёрд в своих намерениях, но пальцы выдавали его — они мелко дрожали, и с этим мужчина совладать не мог.       Он молча сел обратно за конторку.       Кто бы мог подумать, что его скромная тихая жизнь превратится в такой сумбур переживаний?

***

      Кроули, припарковав машину у книжного, бросил взгляд на окна и увидел в одном из них Азирафеля. Тот тоже его заметил, и на лице мужчины отразилось несколько эмоций: от растерянности и удивления до непонимания и восхищения.       Энтони подхватил оставшуюся коробку, вышел из Бентли и улыбнулся мужчине за окном, а затем преодолел небольшое расстояние до дверей магазина и вошел внутрь.       — Мистер Фелл…       — Мистер Кроули! Не ожидал вас сегодня увидеть! Но я рад, что вы пришли.       Азирафель протянул руку, чтобы поприветствовать гостя. Теплое касание снова отдалось в нём легким трепетом, но мужчина был так взволнован, что сразу же подавил в себе щемящее чувство. Он выглядел расстроенным, а светлые кудри слегка растрепались. Кроули хотелось протянуть руку и коснуться их, чтобы поправить несколько прядей.       — Они… — Азирафель с шумом втянул носом воздух. — Они снова приходили!       — Черт! Давно? — Кроули свёл брови у переносицы и приблизился к Азирафелю. Он коснулся его плеча и подвел к столику, за которым они сидели в прошлый раз.       — Около сорока минут назад.       Кроули подвинул стул ближе к владельцу книжного, а затем сел, поставил коробку на колени и требовательно спросил:       — Что они говорили?       — Там пришел один… джентльмен, с позволения сказать. Он передал, что если я отказываюсь покидать это место, то они предпримут очень жесткие меры. Они дали мне на размышление две недели. Полагаю, что… — Азирафель спрятал лицо в ладонях, но тут же их одернул, — … что они могут мне навредить… мне или магазину.       — Мистер Фелл, не волнуйтесь. — Кроули провел ладонью по плечу мужчины, легко и успокаивающе. — Я думаю, что нам всё это даже на руку.       Азирафель вопросительно вскинул брови.       — Когда они придут в следующий раз, вы скажете, что готовы ответить согласием на их предложение. Но!.. Мгновение, мистер Фелл… — Кроули видел, что мужчина уже готов был что-то возразить. — Пусть назначат место встречи для того, чтобы обсудить все условия.       — Мистер Кроули, я не собираюсь встречаться с этими преступниками! — Азирафель возмутился.       Энтони только улыбнулся.       — Конечно нет, потому что с ними буду встречаться я. Это при условии, если за две недели я не найду на этих парней что-то интересное.       — Но это же опасно! — Вздохнул Азирафель, а Кроули только в искреннем удивлении приподнял бровь.       — Мистер Фелл, это же моя работа.       Азирафель чуть рассеянно кивнул.       Все его утренние переживания немного поутихли на фоне неприятного визита, но стоило Кроули снова появиться в такой опасной близости около него, как все чувства и смятение вернулись.       Азирафель решил отвлечься, выпрямился на стуле и перевёл взгляд с лица юноши на коробку.       Кроули заметил это и сказал:       — Ах да, это вам. — Он протянул подарок и его щеки еле заметно покраснели. — Проезжал мимо… подумал, что было бы неплохо… — Кроули бормотал себе под нос, совершенно внезапно для себя смутившись, пока Азирафель тянул за ленту на коробке.       Энтони внезапно осознал, что никогда не дарил подарков мужчинам, которые ему нравились. Не то, чтобы таких мужчин в принципе было много…       Азирафель не смог сдержать смущенной улыбки при виде восхитительных пирожных.       — Мистер Кроули… Право же, не стоило.       — Я надеялся снова выпить тот ваш волшебный чай… с перцем. — Кроули улыбнулся чуть более сдержанно, чем обычно, все еще не до конца совладав со своими эмоциями. — Неудобно было приходить с пустыми руками. — В итоге закончил он.       Азирафель замер на мгновение, пытаясь взвесить все за и против. Мыслить рационально было сложно… И он все еще ощущал нервозность после визита того бугая.       — Думаю, мне нужно что-то покрепче чая. — Он, наконец, сдался своему порыву и продолжил, — у меня есть пара бутылок неплохого вина. Хотите составить мне компанию?       Их взгляды встретились.       Азирафель с тяжелым сердцем осознал, что подписывает себе приговор. Хотя… это ведь всего лишь вино. Всего лишь приятное времяпровождение. Ничего больше. Никто не запрещает немного расслабиться в приятной компании и побеседовать на отвлеченные темы…       Азирафель и правда планировал держаться подальше от детектива. Но на самом деле он этого не хотел. Мужчина и ругал себя за приглашение, и радовался тому, что осмелился на него.       — Звучит очень заманчиво. — Ответил Кроули, так широко и искренне улыбнувшись, что сердце Азирафеля застучало быстрее. — И я, пожалуй, соглашусь.       До закрытия магазина оставался час, но Азирафель без зазрения совести повернул ключ в замке входной двери и пригласил детектива следовать за ним в дальнюю комнатку, что служила владельцу книжного хранилищем. Только вот хранились там не книги, а вина в бутылках с цветастыми этикетками. Энтони присвистнул, глядя на бесконечные полки.       — Эту коллекцию начал собирать еще мой дед, а мы с отцом продолжили. Так уж вышло, что я покупаю алкоголь чаще, чем пью его. — Сказал Азирафель и кивнул на мягкое кресло. Их здесь было два, а между ними маленький круглый стол. — Присаживайтесь. Я принесу бокалы.       Пока владелец книжного ходил за посудой, Кроули снял верхнюю одежду и слегка пригладил волосы.       Кто бы мог подумать, какой оборот примет их встреча… Выпить он всегда был не против, да ещё и с таким интересным человеком. Привлекательным, обаятельным и явно очень умным.       Азирафель не заставил себя долго ждать. Он вернулся с подносом, на котором стояла тарелка с пирожными и два бокала на изящных тонких ножках. Хорошенько подумав, мужчина вытянул с самой верхней полки бутылку, протер её от пыли и сказал:       — Это Пинотаж, насыщенное яркое вино, которое увидело свет около десяти лет назад путем скрещивания Пино Нуара и Сенсо. Надеюсь, вы оцените его вкус по достоинству. — Азирафель слышал свою чуть заумную тираду как будто со стороны. Господь, неужели он пытается произвести впечатление?!       Он наполнил бокал и протянул его Кроули. Детектив еле удержался, чтобы снова не присвистнуть. Юноша одновременно почувствовал восхищение просвещенности Азирафеля и смущение от того, что он сам явно был гораздо ниже как и по уровню образования, так и в целом по своим вкусам.       Энтони чуть покачал головой, отгоняя ненужные мысли, с легкой улыбкой кивнул в благодарность и сделал первый глоток.       — Потрясающе, — выдохнул и откинулся в кресле, — сильно отличается от того пойла, что подают в пабе. Если бы я знал, что вы такой ценитель, не стал бы предлагать вам вчера пиво.       — Что вы! — Азирафель нахмурился, но тут же с грустью улыбнулся. — Никакой я не ценитель и крайне редко пью. В одиночестве это занятие едва ли приносит удовольствие.       Пару глотков они сделали в чуть неловкой тишине. Азирафель старался смотреть куда угодно, только не на алый галстук Кроули — чуть другой, чем вчера, но все же навевающий определенные… воспоминания.       Кроули кашлянул и решил нарушить тишину. С его губ сорвался неожиданно личный вопрос — но юноша решил не терять время и прощупать почву.       — А ваша семья? Они живут… не здесь? — Он поднял взгляд от бокала.       Азирафель выдохнул и тоже откинулся на спинку сидения.       — У меня нет семьи. Родители умерли. Друзья уехали, кто-то в Лондон, кто-то в Штаты.       — Мне очень жаль, мистер Фелл. — Кроули снова приложился к бокалу. — Вы поэтому так держитесь за ваш магазин?       — И поэтому. И потому, что не хочу под кого-то прогибаться. Мне кажется, если я оставлю книжный, его могут использовать в плохих целях. Продажа наркотиков? — Он задумчиво повел бровью. — Распространение оружия? Подпольное казино? Эти стены хранят в себе все самое светлое, я не позволю кому-то завладеть ими.       — Мы сделаем все, что сможем. — Твердо сказал Кроули, делая новый глоток. Он хотел выказать поддержку Азирафелю. — Кстати, о расследовании! Я сегодня был в борделе…       Мужчина напротив поперхнулся.       — Точнее, у давней знакомой, которая владеет им. — Детектив улыбнулся. — И узнал кое-что. Рассказать всего не могу, но пара зацепок есть.       — Рад это слышать. Я счастлив, что обратился к вам. — Владелец книжного тоже улыбнулся и спрятался за бокалом, чтобы затем потянуться к пирожному. — Угощайтесь, прошу вас!       — Благодарю. Я не особый ценитель сладкого, по правде говоря. Это всё для вас, мне будет достаточно вина.       Азирафель поколебался немного, но потом все же поднёс пирожное ко рту и надкусил.       Он прекрасно знал эту кондитерскую. Это были и правда восхитительные десерты, и мужчина чуть замер, растягивая момент первой встречи крема и вкусовых рецепторов.       Азирафель не замечал этого за собой, но когда он ел что-то по-настоящему вкусное, то слегка прикрывал глаза и периодически тихо вздыхал, откусывая особенно лакомый кусочек.       Кроули, пытаясь скрыться за бокалом, с жадным блеском в глазах наблюдал за тем, как Азирафель наслаждался десертом, и думал о том, что не видел раньше зрелища более потрясающего.       Энтони был в восторге от самого себя и своей идеи подарить Азирафелю сладкое. Теперь, правда, его очень интересовал вопрос о том, так же ли Азирафель самозабвенно закатывает глаза в постели? Так ли он стонет?       Эти мысли неизбежно могли увести Кроули дальше, туда, куда было ещё рано заходить.       Юноша еле слышно выдохнул и потянулся к галстуку, чтобы слегка ослабить его. Вдруг он поймал взгляд Азирафеля и понял, что тот, кажется, его уже несколько раз о чем-то спрашивал.       — Прошу прощения, я задумался, — Кроули переменил позу, закинул ногу на ногу и постарался расслабиться.       — Мистер Кроули, я спрашивал, могу ли я что-то подарить вам в благодарность, — Азирафель мягко улыбнулся ему.       Энтони замер — и на его лице отразилось удивление и смятение. Вкупе с широко распахнутыми глазами все это делало его лицо таким юным и очаровательным, что Азирафель снова поймал себя на том, что не может отвести от него взгляд.       — Может быть… книгу? — Он сглотнул.       — Книгу? — Энтони чуть непонимающе нахмурился.       — Да, — Фелл кивнул. — Какие ваши любимые книги? Я делаю моим постоянным клиентам отличные подборки литературы, найду что-то и для вас!       Кроули напрягся. Любые восторженные мысли об Азирафеле упорхнули тут же. Он лихорадочно пытался придумать ответ, который не выставил бы его полным идиотом в глазах такого умного и начитанного мужчины.       Конечно, он читал. Но к сожалению, уровень его образования был таким, что, когда Хастур попросил написать его фамилию для того, чтобы сделать ему новые документы, Энтони написал «Кравли» вместо «Кроули».       Сейчас он писал почти без ошибок и даже довольно красиво, но вот книги… Ему было тяжело, хотя он иногда и заставлял себя читать легкие приключенческие произведения-одноневки — правда авторов он бы и не вспомнил, а даже если бы вспомнил, то был уверен, что Азирафель подумал бы о нем что-то дурное, когда бы узнал, что он читает такое.       Азирафель уже встал и ушел куда-то в книжный, возвратившись через минуту с новой сверкающей книжкой.       — Вот, смотрите! «Смерть лорда Эджвера»! Вы не читали?       — Боюсь, что нет, — Кроули сглотнул и нерешительно взял книгу из рук сияющего Азирафеля.       — Довольно интересная! Я подумал… Ну, это новинка, книга неплохая, возможно вам будет любопытно? Как детектив детективу. — Он смущенно улыбнулся собственному каламбуру.       — О, благодарю вас… Я… Эм… Спасибо, — Энтони чуть облегченно выдохнул: кажется, разговора о его литературных предпочтениях не будет.       — Прочтете, и через недельку обязательно обсудим! — Азирафель чуть ли не хлопнул довольно в ладоши.       Кроули с тихим ужасом посмотрел на толщину книги. Неделя?! Кто-нибудь… ему понадобится месяц, возможно не один!       Потому что читал он очень медленно. Ему просто было тяжело…       — Я, пожалуй… Да, отнесу ее сейчас в машину, — Кроули понял, что ему нужна минута наедине с собой. — А то не хочу забыть… Момент…       Он быстро встал, выскользнул из комнатки, затем из книжного, открыл свою малышку и осторожно положил книгу на переднее сидение.       Выдохнул пар изо рта в темноту вечера, а затем сунул в рот сигарету и закурил.       Нет ничего плохо в том, что он такой. Так получилось. Азирафель… Он и не заметит ничего. Он, Энтони, умный и без всяких премудростей. А чудесному владельцу книжного — нет, он слишком добр, чтобы обращать внимание на разницу в их образовании…       Кроули швырнул окурок на дорогу и решительным шагом вернулся в книжный. Нет уж. У него был чудесный вечер с чудесным мужчиной. Он не позволит сомнениям отравлять его.       Азирафель ждал своего гостя, заполнив их бокалы до краев. Он выглядел довольным и раскрасневшимся от вина.       — Мистер Кроули. — Кивнул он, когда юноша снова сел напротив. — Вы ушли к машине, а я понял, что ещё вчера хотел спросить у вас, откуда же вы взяли настолько красивый автомобиль?!       — Благодарю вас. — Кроули довольно улыбнулся. — Это моя крошка… Она попала ко мне после одного расследования…       И Кроули рассказал историю Бентли Азирафелю, начав, правда, немного не с самой завязки.

Два года назад

      — Сержант! Сержант! — Шедвелл услышал стук в дверь и поднял голову от бумаг, отставив в сторону свой кофе со сгущенкой, который он пил из покоцанной эмалированной кружки.       — Чего надо? — Недовольно заворчал он, когда к нему в кабинет вошел Дин, один из его охранников.       — Там это… какой-то мужчина ломится.       — И что? — Шедвелл, мужчина пожилого возраста за шестьдесят, с неаккуратными волосами, в потертом костюме и с подозрительным прищуром в глазах, откинулся в кресле. — Гоните его и все, чего ты приперся?       — У него есть пароль, — Дин развел руками. — Но он не наш постоянный, я его не знаю.       — Какой именно пароль? — Шедвелл нахмурился.       — Иезавель. — С готовностью ответил охранник.       Шедвелл хмыкнул.       — Подожди за дверью минуту. Мне надо позвонить.       Когда Дин вышел, Шедвелл сразу же поднял трубку телефона и набрал нужный ему номер.       — Привет. Угу. И я. Блудница моя, тут ко мне бьется кто-то с твоим паролем. Не подскажешь, как он к нему попал? Кто? А, я понял.       Шедвелл поднял голову от телефона и, не прерывая звонка, позвал Дина.       — Пусти его, — кивнул он охраннику. — Он ищет Кроули.       Тот согласно пожал плечами и вышел.       Шедвелл снова вернулся к разговору.       — Спасибо, кошечка моя. Я тоже. Когда? — Он многозначительно кивнул. — Да, пожалуй, сегодня на ночь у меня нет никаких планов…

***

      Хастур с мрачным видом шел по темному и узкому коридору вслед за охранником. Была глубокая ночь, он хотел спать, а дождь лил такой, что с его куртки и кепки все еще стекала вода. Дин продержал его снаружи целых полчаса, пока выяснял, можно ли его пустить — и это в далеко не самом приятном районе Эдинбурга.       — Вон там, сэр. — Довольно вежливо кивнул охранник. — Через две комнаты, направо.       — Спасибо. — Буркнул Хастур, резко дернув плечами, чтобы вода не лилась за шиворот.       Он прошел к нужной двери и быстро постучал.       — О, это наверное Джеймс! — Оттуда раздался знакомый ему голос, после чего мужчина вошел.       Картина, которая открылась Хастуру, заставила его поморщиться. Не то, чтобы он не знал, куда шел…       Кроули — очень довольный и абсолютно голый — лежал на кровати, опираясь спиной о грудь молодого мужчины лет двадцати пяти.       Волосы взлохмачены, на лице блаженное выражение лица. Он, закинув руку назад, перебирал волосы одного из любовников и пускал в потолок клубы дыма, пока второй — такой же молоденький, как и он сам — расположившись между ног Кроули, поглаживал его бёдра.       Как только Энтони увидел Хастура, его лицо переменилось и стало серьёзнее.       — Джентельмены, боюсь, на этом нам придётся прервать наше общение. — Мягко сказал он мужчинам вокруг себя.       Хастур отвернулся, пока те натягивали халаты, и оглянулся к напарнику только тогда, когда за ними закрылась дверь.       Сам Кроули уже встал и, сверкая узкими бёдрами и подтянутым голым задом, направился к небольшому столику в самом дальнем углу комнаты, где лежала его одежда.       — О’Нил покинет город через два часа. — Сразу объяснил Хастур свой неожиданный визит. — Мне позвонил билетер со станции. Надо выезжать.       Кроули меж тем быстрыми, чёткими движениями надел белье, брюки, рубашку, накинул кобуру с пистолетом, а сверху пиджак.       Он повернулся к напарнику и с раздражением процедил:       — Как же я устал от этой козлины. Испортил мне такую ночь.       — Пошли, я взял у Брайана машину. — Покачал головой Хастур.       На лице Энтони появилось совершенно мальчишеское воодушевление.       — Можно я поведу?       Хастур закатил глаза, залез во внутренний карман куртки, вытащил ключи от машины и кинул Кроули, который ловко поймал их на лету цепкими пальцами.       Энтони накинул своё неизменное чёрное пальто и шляпу, после чего вышел вслед за напарником. Коридор борделя встретил их тишиной и безлюдностью.       — Как-то здесь… Спокойно? — Хастур вспомнил сверкающее и шумное пространство заведения мадам Трейси.       — Надо просто знать, в какую дверь идти. — Широко и хитро улыбнулся Кроули.       На улице их уже ждал небольшой синий Форд Т, который по необходимости детективы брали у своего знакомого шофера Брайна.       Хастур забрался на пассажирскую часть переднего сидения, а Кроули сел за руль, с предвкушением на лице заводя автомобиль.       — Документы у тебя? — Спросил Энтони под шум двигателя.       Хастур, который забился в угол, чтобы подремать, кивнул и хлопнул по куртке.       — Тогда поехали. — Удовлетворенно кивнул Кроули.       Им предстояло проехать около сорока минут — нужно было выехать за город и добраться до одного из загородных поместий, где жил Эрик О’Нил — честный рантье и коллекционер древностей. По крайней мере, именно так он себя и показывал в обществе, когда на самом деле занимался подделкой предметов старины и продажей их за баснословные деньги.       Кроули копал под него уже месяц и вот-вот должен был прижать к стенке.       — Кстати, Брайан уезжает из Эдинбурга. — Из-под кепки Хастура раздалось полусонное бурчание. — Придется искать новую машину.       — Я уже давно говорил, что пора купить автомобиль в агентство! — Горячо заявил Кроули, с наслаждением поглаживая руль.       Хастур только фыркнул. Он был равнодушен к машинам, хоть и умел водить. Энтони же обожал любые технические новшества и красивые вещи. Если бы не рачительность, воспитанная постоянной стесненностью в средствах, как в детстве, так и в те годы, когда Хастур работал один и кормил их двоих, то Кроули спускал бы все свои деньги на покупки и новинки.       Они приближались к особняку. Дождь продолжал лить как из ведра, но им предстояло оставить автомобиль в отдалении и пройтись последние пару километров пешком — их не должны были заметить. Кроули начинал ненавидеть этого О’Нила все сильнее.       Энтони был в особняке уже два раза — разумеется, когда никто об этом не знал. Когда они с Хастуром, как две тени, приблизились к дому, Кроули быстро осмотрелся, проверил те лазейки, через которые проникал в прошлые разы, и кивнул напарнику на небольшое слуховое окно в какое-то подвальное помещение.       Они оказались в большом и практически пустом пространстве — это оказался, по всей видимости, гараж — на большом периметре которого было раскинуто три автомобиля, все разного года выпуска.       — Вот же скотина богатая. — Шепотом протянул Кроули, осматривая помещение. — Нет, ты глянь! Он еще и не ценит! — Энтони кивнул на ближайшую к ним машину, судя по фигурке на капоте — Бентли. Машина и правда была не в очень хорошем состоянии — на дверях была видна ржавчина, по всему боку тянулись глубокие царапины и вмятины.       Кроули смотрел на машину, не отрываясь.       — Какая красивая! — Выдохнул он.       — Тони! — Шепот Хастура был раздраженным. — Мы тут не за этим.       Юноша кивнул. Хастур вытащил из куртки пачку документов и передал ее Кроули, который спрятал их во внутренний карман пальто.       — Я пойду, ты прикроешь? — Энтони посмотрел на напарника.       — Угу. Дело все твое. Я буду рядом.       Кроули кивнул, и они разошлись в разные стороны — молчаливые, но точно знающие, что каждому из них надо делать.       Через десять минут после этого мистер О’Нил зашел в свой кабинет, чтобы кинуть последние бумаги в камин. Он зажег свет в помещении и подпрыгнул от неожиданности. За его шикарным, с зеленым тиснением, рабочим столом сидел наглого вида, рыжеволосый юноша в черном пальто и шляпе. Длинные ноги он закинул прямо на поверхность стола и улыбался так широко, словно видел что-то необычайно приятное его взгляду.       — Вам стоит лучше выбирать сотрудников, мистер О’Нил. — Сказал Кроули. — Один ваш охранник сбежал, а второй совсем не умеет драться. К сожалению, ему пришлось познакомиться с рукояткой моего револьвера, но я обязательно компенсирую его средства на лечение, не беспокойтесь.       Мужчина посмотрел на Энтони с ненавистью.       — Я уже все сказал. — Прошипел он. — Вы от меня ничего не получите.       Кроули подался в кресле, спустив ноги вниз. Он оперся локтями о стол и подпер голову руками.       — Нам от вас ничего не нужно. Нужно — нашей клиентке. Вы довели ее отца до смерти!       — Я тут ни при чем! — Заорал мистер О’Нил. — Я честный предприниматель! Он знал, на что шел.       Кроули хмыкнул, его глаза зажглись опасным светом.       — Отнюдь. Вы воспользовались тем, что отец моей клиентки — помешанный на своей коллекции полусумасшедший старик. Вы продали ему заведомую подделку — я проверил ваши переговоры с поставщиками. Он узнал, что та статуэтка, о которой он грезил годами, никогда не существовала в реальности! Его хватил удар. Моя клиентка просит просто компенсировать ей затраты отца — она вложит их в благотворительность. Согласитесь, все честно.       — Я не собираюсь терять честно заработанные деньги! — Мужчина оскалился. В руках его вдруг показался пистолет, который он направил на Кроули.       Юноша приподнял бровь и скривил губы в ухмылке, предчувствуя очередное веселье.       Мистер О’Нил выскользнул в темный коридор. Прислугу, кроме трех охранников, он распустил. Двое, по словам этого Кроули, который преследовал его уже месяц, были недоступны, но был и третий, внизу…       Мужчина побежал по коридору и оказался на широкой лестнице, ведущей вниз. На самой верхней ступеньке лежал саквояж с парой тысяч фунтов стерлингов внутри, и мистер О’Нил подхватил его, быстро спускаясь по ступенькам, в сторону гаража.       — Я бы все же рекомендовал вам подписать документы… — Энтони оказался перед ним настолько внезапно, словно материализовался прямиком из-под земли.       Мистер О’Нил сделал выпад и выстрелил. Кроули среагировал мгновенно: подался вбок, и пуля только чуть скользнула по его руке. Энтони с сожалением вздохнул, глядя на испорченный рукав пальто.       Мужчина воспользовался заминкой, пихнул детектива локтем и побежал дальше, туда, где должен был быть охранник и безопасность.       Мистер О’Нил вломился в гараж. В тенях тусклого электричества он увидел мужчину, по фигуре похожего на его охранника. У его ног лежало тело.       Он с облегчением устремился к нему. Тот, кого мужчина принял за своего охранника, обернулся через плечо. Лампочка под потолком осветила незнакомое лицо и кривую ухмылку.       — Мистер О’Нил, куда вы так торопитесь? — Сказал он сипло, чуть поправив куртку на плечах.       Тот остолбенел, и в ту же секунду его прижал локтем к стене налетевший на него Кроули.       — Я же просил по-хорошему. — Зашипел юноша ему в лицо. — Жадный вы человек. Если вы думаете, что у меня не собрана на вас папка бумаг, которые помогут закрыть вас лет на двадцать…       Второй мужчина отступил от лежащего на полу тела — его охранника Марка.       — За него не волнуйтесь, он можно сказать в порядке. — Хастур подошел ближе.       — Ты мне пальто продырявил! — Энтони все еще смотрел с яростью на мистера О’Нила.       Глаза мужчины расширились от ужаса. Кроули это сразу заметил и растянул рот в холодной улыбке. Он надавил рукой сильнее — она была удивительно крепкой для столь худощавого на вид человека.       — Я же просил — по-хорошему… – повторил Кроули, – пять тысяч фунтов — и ваше спокойствие было бы обеспечено…       Мистер О’Нил вздрогнул и шумно сглотнул.       — Ч-ч-что вам нужно? Сколько?..       Кроули вдруг замер и задумчиво нахмурился, а потом широко улыбнулся. Он не собирался мелочиться.       Через десять минут по полу гаража просвистели шины новенького Крайслера мистера О’Нила.       Кроули задумчиво смотрел на саквояж в одной своей руке и на пачку подписанных бумаг — в другой.       — Знаешь, мы ведь можем не брать деньги с миссис Доусон. — Задумчиво протянул Хастур, перед этим еще раз убедившись, что охранник, которого он оглушил, в порядке.       — Угу. — Протянул Энтони. — Можем, конечно можем…       Они переглянулись с совершенно одинаковыми хитрыми ухмылками.       Кроули спрятал бумаги во внутренний карман пальто.       — Отвезешь машину Брайану? — Спросил он у Хастура.       Тот кивнул. Энтони снова улыбнулся. Он уже не смотрел на напарника. Совсем не на него.

***

      — Мистер Кроули, какая история! — Азирафель слушал внимательно, не прерывая его ни на мгновение. — Он вот так просто отдал вам машину?!       Юноша пожал плечами.       — Ну, откровенно говоря, это все равно было гораздо выгоднее, чем если бы мы дали ход тому, что я нашел на него.       — И вы отпустили его! — Азирафель звучал чуть удивленно. — Ведь его можно было отдать полиции…       — Мистер Фелл, если бы мы с Хастуром пытались засадить за решетку всех преступников, с которыми встречаемся, мы бы уже давно лежали в могилах. — Энтони усмехнулся. — К нам обращаются не за тем, чтобы все преступники сидели в тюрьме. По правде говоря, мистер О’Нил не является самым ужасным человеком среди тех, что попадались на моем пути. Да, он обманывал богачей на десятки тысяч фунтов стерлингов, сам был жадным до денег и любителем роскошной жизни… Но он содержал и продолжает содержать несколько приютов для сирот в память об умершем в раннем возрасте сыне. Он продавал и не только подделки — хотя и подделок было много… Ему просто не повезло ошибиться и наткнуться на клиента со слабым сердцем, а после этого встретить нас… — Кроули улыбнулся еще шире. — Так что да… мы пощипали его без всякого зазрения совести, вернули клиентке деньги — их она пожертвовала какому-то музею, кажется, а я получил мою крошку. Он так ужасно с ней обращался! — Возглас юноши был полон самого искреннего и праведного гнева.       — У вас очень интересная жизнь, мистер Кроули! Вы словно герой, сошедший со страниц книг, которые я так люблю читать. — Покачал головой Азирафель. — Одного я не понял… А где нашел вас мистер Хастур в ту ночь?       Кроули чуть покраснел.       — У… У друзей. Мы не так часто встречаемся, как могли бы, поэтому всегда очень рады друг другу…       Азирафель вздохнул.       — Откровенно говоря, я начинаю немного вам завидовать. Ваша жизнь кажется такой интересной и полной…       Кроули смутился еще больше.       — Возможно это так… Но я не знаю другой жизни… Более спокойной. Тихой. Не поймите меня неверно, я благодарен Хастуру за все и мы с ним хорошо уживаемся... Но все же…       Энтони поднял взгляд, встречаясь с небесного цвета глазами Азирафеля.       — Все же… В глубине души… Бывает…       — Одиноко? — Вдруг шепнул Азирафель, не заметив, как понизил голос.       Кроули не открывал от него глаз. Он кивнул.       Азирафель перевел дух и постарался не дать чувствам взять над ним контроль.       Он сдержанно улыбнулся, затем посмотрел на уже пустую бутылку на столе. Поднял свой лучистый взгляд на Энтони.       — Что ж… Откроем еще одну?..