azure shores

— Нерей, ты вознамерился принять Этерио в наши ряды? — вскидывает брови Каонабо, который и подумать не мог, что сын готов зайти настолько далеко ради Тэхёна. Не сомневался, что перемены неизбежны, но истинная причина нахождения юнца на Аклинсе не устраивает мужчину. На острове разрешены лишь традиционные союзы, а чувства Чонгука к человеку его пола могут повлечь за собой много возмущений. Вплоть до возникновения беспорядков в общине, чего нельзя допускать ни в коем случае. Признание сына всё ещё не укладывается в голове старейшины. — Поэтому я и созвал сегодня совет, отец, — откинувшись на спинку скамьи, пронзительно смотрит на собравшихся, пытаясь проанализировать реакцию остальных старейшин на оглашённую новость. Те с заметным недоверием окидывают взглядом молодого вождя, явно ничего не понимая и не испытывая восторг. Соглашаясь оставить Тэхёна на неопределённый срок, никто не давал своего одобрения на такую авантюру. — Ты в самом деле собрал всех нас в Главном доме из-за одного мальчишки? — усмехается сидящий по другую сторону стола мужчина в достаточно преклонном возрасте, скрестив руки на своей груди. — Мне стоило провести обряд у вас за спиной, старейшина Макэйо? — Чон насмешливо выгибает бровь. — Тебе следовало не допускать подобной ситуации, сближаясь с мальчиком, у которого полноценная жизнь на Большом острове. Он не тот, кого необходимо спасать. — Разве человек добровольно сбегает от полноценной, как Вы выразились, жизни? Разве покидает райский Лонг-Айленд и остаётся проживать день за днём на дальних берегах с чужими людьми, а не со своими родными? Подумайте об этом на досуге, — и сколько это будет продолжаться? Чонгуку стало надоедать особое отношение конкретно к Тэхёну, словно парень – опасный серийный убийца, который решил временно залечь на дно, пока не прекратятся поиски преступника, а не самый обычный юноша. Не для молодого вождя, конечно же. — Ты рассуждаешь не как наш мудрый лидер, желающий сохранить стабильность без чужаков в деревне, а как тот, кто привязан к кому-то, — старик скрипит оставшимися зубами, а на его лице появляется оскал. Будто старшего брата Чона процитировал. — В Вашем понимании быть мудрым лидером – равно бросать в беде друзей и закрывать глаза на немалое количество вещей? — хмыкает Чонгук, скрыв возражение за очередной усмешкой. — И попрошу учесть, что Карло не был по всей строгости наказан за то, что нарушил данное накануне обещание. Этерио никто не смеет подвергать опасности, причинять какой-либо вред и утягивать в джунгли без моего ведома, поскольку именно на вожде лежит огромная ответственность за жизнь гостя. Он неприкосновенен, как мы знаем, для всех и каждого на Аклинсе, включая меня. Но мой брат ослушался. Это уже, к слову, является поводом для исправительных работ. А Ваша дочь беспардонно ворвалась в бунгало и закатила мне скандал, когда увидела, что её супруг вернулся домой с разбитым носом. За дело. Макэйо хочет возразить, защитить честь зятя и родной дочери, для этого даже успев открыть рот, но понимает, что находится сейчас не в том положении. — Сын, таким тоном с советом старейшин разговоры не ведут, — вмешался Каонабо, прервав дискуссию. Чон поворачивается корпусом к отцу, смотря на того хмуро и ощущая внутри слабые покалывания грусти, будто где-то в глубине души верил в то, что семья всё-таки поддержит его осознанный выбор. Чонгук ведь не брак заключает, красный коралловый браслет не украшает запястье юноши, верно? Верно. — Я вполне вежливо стараюсь донести, что венец силы и власти достался мне не за красивые глаза. Да и принятые мной решения перед совещаниями всегда обдумываются на протяжении длительного времени. Чон больше не позволял эмоциям руководить рассудком в полной мере, как в день исчезновения Кима. Он долго размышлял о плюсах и минусах идеи, о возможности Тэхёна перебраться на Аклинс с концами. Той же ночью обсуждал с юнцом его мысли на этот счёт и скрупулёзно подбирал правильные слова для совета старейшин. Нешуточная проблема заключается в том, что если не отпускать Кима домой, держа под своим крылом до последней нервной клетки его родителей, то Минджун, как вариант, может обратиться к Намджуну как к старому знакомому семьи, попросив о помощи. И вот тогда между островами начнётся реальный конфликт из-за «похищения сына архитектора кровожадными дикарями», а не только из-за недопонимания на бумагах и любовного треугольника. — Если аклинсы одобрят, — продолжил говорить Чонгук, — Этерио будет иметь полное право покидать поселение по собственному желанию, возвращаясь в отчий дом, и точно так же беспрепятственно сходить на берег Аклинса. Это моё решение. — Не одобрят, — рявкнул кто-то из тучных мужчин. — Не торопитесь с выводами, многим уж очень нравится парень, однако мне нужно и ваше одобрение. Без этого ритуал не провести. И среди старейшин найдётся немало тех, кто подружился с Тэхёном. Юноша всячески помогал островитянам в деревне, приучал совсем маленьких детей к порядку, рассказывал забавные и невероятные истории о путешествиях по всему земному шару, приправляя повествования легендами местных народов. Да и в целом вёл себя так, словно не было между обитателями и чужаком огромной пропасти, которую невозможно перепрыгнуть. Закрытость немного отошла на другой план, уступив место доброте, не успевшей за десять лет безвозвратно исчезнуть. Она цепляла, вызывала у людей доверие, пускай и не у всех. Однажды Чонгук пришёл с полей чуть раньше, нежели обычно, и застал Кима в окружении детворы в центральной части острова. Они с безграничной радостью вертелись около парня, покрывали кожу желанного гостя чем-то, что слабо напоминало ритуальные символы, а тот светился ярче Сириуса на небосводе. Мужчина тогда впервые подумал о том, что Тэхён был бы, наверное, весьма заботливым и не особо строгим отцом. — Чёрт с вами, — громко выругался Макэйо, дав своё согласие. — А ты заметно изменился. Присущим тебе хладнокровием и не пахнет, когда дело касается нашего гостя, — поднимается со скамьи и хватается за трость, планируя покинуть Главный дом раньше всех, но, приподняв плотную ткань перед выходом, оборачивается к молодому вождю. — Занятно, Нерей, занятно. — Моё хладнокровие заканчивается там, где начинается нарушение порядка, — Чонгук располагает руки на столе, скрепив те в замóк, и уверенно проговаривает каждое слово. — Тобой он и был нарушен. — И я понесу наказание, если так пожелает народ, — «но не посмею отступить». Чон глядит в спину уходящему старику и не моргает, на мгновение задумавшись о чём-то своём. Или о ком-то. Удивительно, что практически все абсолютно равнодушно отнеслись к конфликту братьев, а некоторые и вовсе сказали, что давно пора преподать урок наглому итальянцу, чтобы тот прекратил задирать нос выше необходимого. Только по секрету обменялись мыслями с Чонгуком, а об отце Карло за переговорным столом, кажется, напрочь забыли, когда рассказывали о личной неприязни. Основной темой собрания стало иное событие. Решалась дальнейшая судьба юноши и будущее, вполне возможно, одной необычной для населения острова пары, о чём ещё никто и не ведал. Не обошлось без сопротивления и миллионов аргументов против Кима, но Чонгук умеет убеждать старейшин. Тот был готов отвечать за мальчишку головой, что возмутило Каонабо не на шутку. Как только собрание было окончено и помещение опустело, нахмурившись пуще прежнего, мужчина обратился к сыну, негромко стукнув сжатым крупным кулаком по столу: — Ты в своём уме, сын? Неужто он такой особенный? — окликает молодого вождя, собравшегося покинуть Главный дом. — Да, отец. Для меня. До заката и ритуала, с учётом тщательной подготовки, оставалось предостаточно времени. Тропический ливень сократил количество развлечений до минимума, зато полностью освободил Чонгука от рабочих обязанностей. Сегодня бунгало Юнги непривычно забито народом. В тесноте, да не в обиде? Или же можно столкнуть Чимина с дивана в гостиной и заставить восседать на деревянном полу. Специфический юмор Мина художник не оценил, поэтому в ту же секунду старший советник вождя встретился с местом, куда ранее планировал отправить соседа, ворча себе под нос что-то нечленораздельное. Адриан, наблюдающий с широкого плетёного кресла за происходящим, подтянул к груди ноги, порой посмеивался над своими друзьями и наслаждался безмятежной атмосферой. Он стал инициатором собрания в доме Юнги, аргументируя это тем, что Этерио нужно хоть немного развеяться, а то круглосуточное нахождение среди четырёх стен не пойдёт Киму на пользу, с Чонгуком – тем более. Этот (почти) неуловимый намёк и усмешку можно связать с заметными засосами на не скрытых одеждой участках кожи. Максимально хмурое лицо Чона, к огромному сожалению, на камеру для потомков никто не заснял. Как и у Чонгука, бунгало Юна нашло для себя удачное месторасположение подальше от остальных домиков, поближе к природным красотам и ручью вблизи места обитания парня. Юнги, в память о погибших родителях, построил здесь жилище, напоминающее их небольшую загородную, так скажем, дачу, куда в его детских воспоминаниях съезжалась по праздникам вся родня, забивая дом людьми, а столы – едой и соджу в медицинских целях. Крыша треугольной формы, не стандартной овальной, как принято у коренных островитян. Зато пыльным чердаком может похвастаться только старший советник вождя. С переездом Чимина это бездушное помещение, не дотягивающее до звания второго этажа, превратилось в уютную мастерскую для одного художника. Там Пак, чувствуя себя комфортно и развесив вдоль и поперёк свои творения, увлечённо пишет картины в приятной тишине. Благодаря широким деревянным окнам дневной свет с солнечными лучами не покидает чердак до самой ночи. Мин периодически, когда появляется свободная минута, поднимается к Чимину и приносит перекус, поскольку творчество способно затянуть этого человека в другой мир, сводя приёмы пищи к нулю. В бунгало ничего особенного нет, включая просторной угловой кухни, однако гостиная заставляет Юна гордиться собой. Он самостоятельно продумывал интерьер, воплощая желания в реальность. Естественно, клеить обои на дерево никто не додумался, посчитав это абсурдной идеей, но и обустроить домишко советник назвал собственной обязанностью. Перед кем? Перед своей второй личностью, которая предпочитает грамотно расставленную мебель по фэн-шую. Не обошлось без стеллажа с фолиантами и гамака снаружи для того же чтения или долгожданного отдыха. Кстати говоря, Юнги неоднократно заявлял о том, что он переобщался с Чонгуком, потому что тот заразил его перфекционизмом и… чем-то ещё. Не так важно, что ковёр цвета тропических лесов и размером с материк Мина уж точно никто не заставлял приобретать на рынке. Как лоха развели на деньги? Ни в коем случае! Это же вклад в райскую жизнь для ступней, которые наслаждаются мягкостью ворса. Новые наволочки с попугаями и бутылкой рома в их клювах и вазу для цветов причудливой формы Чон, в первый раз увидев, даже не стал комментировать. Если пройти чуть дальше по ковру-самолёту, как вечно подшучивал Чимин, за немалую сумму, то можно увидеть две спальни – с одной стороны, дверь в душ – с противоположной. Такое вот гнёздышко среднестатистического холостяка. — Тэхён, у тебя ещё последний зуб мудрости не вырос, чтобы препираться со мной, — вскидывает руки Юн от упёртости юнца, который и не планировал давать заднюю вот уже минут пятнадцать. — А я тебе говорю, что вероятность более счастливого финала, без жертвы Тони Старка в последнем фильме Мстителей, была минимальной! Ты что, пропустил мимо ушей слова Доктора Стрэнджа? — всё сильнее заводится юноша, сводя брови к переносице, и прижимается спиной к груди Чонгука, расположившегося во втором свободном кресле в углу помещения. Мужчина приобнял усевшегося на его бёдрах Тэхёна за талию, усмехаясь с эмоциональности этих парней, когда дело доходит до обсуждения вселенной Марвел. Никто, если откровенно, не удивляется тому, что Чон позволяет себе немного прикосновений к Киму в их небольшой дружной компании, поэтому товарищи никак не реагируют на эту впечатляющую картину, а лишь от чистого сердца поздравляют. Временно не с чем, так как официального объявления об утрате гетеросексуальности всё ещё не было. — Слышал, просто слабовато поднатуживались, — фыркает Юнги, всё-таки сплясав под чужую дудку. Спустя мгновение вновь оказывается на диванчике, косо глядя на Чимина и откидываясь на спинку. — Да уж, не обладаешь ты искусством убеждения, — победно улыбается парень, опустив ладонь на руки Чона и уже автоматически поглаживая те большим пальцем. — Как дети малые, — Чонгук ставит точку или, вероятно, запятую в споре. — Ваши дискуссии по этому поводу не имеют ни конца ни края, — вздыхает Адриан. — Юнги не упустит шанса поспорить, вам ли не знать, — Чимин щиплет за бок своего приятеля, нарываясь на такие же действия в ответ, и заливается истерическим смехом, попросив Мина в сотый раз прекратить. Сам нарвался – сам отдувается. Всё вполне справедливо. — И как ты только справляешься с Юном, проживая с ним под одной крышей? — испанец глядит на этот до жути странный дуэт и думает только об одном человеке, который находится так далеко от него в данный отрезок времени. Сейчас Сокджин, скорее всего, потихоньку заканчивает возиться с целой кипой бумаг и собирается возвращаться в собственный «‎зáмок»‎, по пути заглянув к матушке Адриана, чтобы лично узнать о её самочувствии. Та не без бурной ругани, но всё же смогла принять выбор своего сына, а отец сначала напился до белой горячки из-за внезапного потрясения, ведь он даже подумать не мог, что единственный в семье ребёнок окажется бисексуален, после чего пересилил себя и пожал руку улыбчивому секретарю. Скрипя зубами. — С трудом, — Пак отбивается от загребущих рук Мина, отсев на другой край дивана. — Вот как, — Юнги медленно поднимается с мебели, запугивая Чимина протянутыми к нему руками, а тот и отдышаться после первой схватки не успел. — Отстань! — Ты же сам начал! — И это – правая рука вождя аклинсов, — Тэхён ляпнул от себя короткий комментарий, смотря на второй раунд, а из-за внезапного трепетного поцелуя за ухом был готов тут же расплавиться, расползтись по полу кляксой, желательно навеки впитавшись в древесину. Всё ещё неловко от подобных действий мужчины на людях, но приятные ощущения перекрывают возникшее смущение. Ким отцепляет от своей талии чужую руку и подносит стёртые костяшки к губам, ласково целуя, вызвав подобными нежностями довольную улыбку у «‎пациента»‎. У данного квинтета атмосфера поистине необыкновенная. Чонгук и Тэхён – старшеклассники, которые зажимаются около любой вертикальной или горизонтальной поверхности в школьном учреждении. Юнги и Чимин – два кота с бурлящими гормонами, словно на улице весенняя пора года, или, может быть, это шило в заднице мешает им спокойно просидеть в одном положении хотя бы пару минут. Адриан – непризнанный гений в прострации. — Турист, заставлю тебя сразиться со мной в поединке на кинжалах, как только станешь одним из нас, — на сказанное юношей Юн гадко усмехается, отпуская Чимина за напитком и провожая художника заинтересованным взглядом. Его сосед ещё должен прихватить то, ради чего все здесь, собственно, сегодня собрались. — Рискни, — в один голос с Чонгуком сказал тот самый турист. Юнги понимает, что вождь в ночи с превеликим удовольствием проберётся в бунгало и случайно, исключительно для профилактики, свернёт лучшему другу шею, если что-то произойдёт с Кимом по его вине. Беспредел! — Вы синхронизировались? — Мин поджимает губы, смотря на бесстыжих, которые не стесняются нежничать на глазах у бедных и, к слову, одиноких товарищей. — Утренняя дрочка на одной кровати способствует успешной синхрониза… — мужчине не даёт договорить ладошка Кима на его губах. — Это он так остроумно шутит, — шипит Тэхён и тянет уголки губ, при этом нервно улыбаясь, пока внутри сгорает от стыда. Да кто этого извращенца за язык-то тянул?! Юн и Адриан бегло обмениваются взглядами между собой и не менее синхронно говорят: «Фу». О таких подробностях знать не хотелось. Пак быстро возвращается с небольшими чашами для каждого присутствующего, расставив те на невысоком столике, затем приносит травяную настойку в стеклянной винной бутылке и настольную игру, которую Юнги привёз в подарок Чимину с Большого острова, чтобы было чем развлечь себя по вечерам и разогнать тоску. Мин её в шутку называет «Как потерять друзей за несколько часов» или же «Покопайся в чужом нижнем белье», но никакой опасности для их тёплых взаимоотношений эта игра не несёт. Наверное. Механика известна многим в современном мире, правила до смеха просты: откровенные ответы на откровенные вопросы по карточкам, а если ты не готов изливать душу – крепкий алкогольный напиток незамедлительно окажется в твоём организме. Рай для Мин Юнги, а не развлечение, но сегодня ни у кого нет в планах напиться до беспамятства. Ритуал никто не отменял, поэтому каждый настраивается на раскрытие секретов. Чонгук с Тэхёном и Адрианом перемещаются поближе к столику, на котором уже расположена единственная колода, а Юн потирает ладони, не сумев скрыть нарастающую заинтересованность. Вдвоём всё же не так интересно играть. Полтора часа сплошных откровений словно и не было. Дождь окончательно утихомирился, оставляя после себя только приятную свежесть, но никто не торопился покинуть бунгало, проводя время в компании друзей. Тэхёну практически сразу стало известно о том, что Юнги к нему неровно дышал какое-то время, когда приближённому вождя досталась карточка с вопросом «Рассматривал ли ты кого-нибудь из игроков в качестве потенциального партнёра?», а Чимин на это грустно-грустно улыбнулся, да так мимолётно, что никто и не успел заметить, кроме сидящего напротив него Чонгука. Естественно, мужчина неоднократно замечал тайком брошенные взгляды Пака на старшего советника, их более долгие, чем с другими, объятия после того, как судно прибывало в Солнечную бухту. Чимин – достаточно романтичная натура, творческая и порой витающая в облаках, а ещё – тактильный до жути, о чём невозможно не знать, когда находишься с ним в дружеских отношениях, но сейчас речь не об этом. Друзей и владельцев нашего сердца мы, надо сказать, обнимаем по-разному, поэтому тяга к прикосновениям к любимому человеку иногда выдаёт нас с потрохами. Вот только Юна раскусить пока не удаётся, его мотивы вместе со странным поведением не особо понятны даже молодому вождю, знающему друга лучше, чем собственные десять пальцев на ногах. Тот либо абсолютно холоден по отношению к парню, либо приглашает полюбоваться закатом около лагуны, прихватив с собой корзинку с фруктами. И Чон, если честно, не уверен, что подобные эмоциональные качели доведут до добра психическое состояние Чимина, но лезть в это не намерен. Самостоятельно разберутся, не в ясельной же группе. Чонгуку явно везло с вопросами. Они в итоге не раскрывали никаких тайн, лишь служили подтверждениями всем известных фактов, а вот Тэхёну пришлось поведать о смерти брата, чтобы снова не пить эту, как он выразился, дрянь. Это стало для него тем ещё испытанием, потому что Ким так и не научился вновь проживать тот день, рассказывая о произошедшем менее эмоционально, хотя некоторые сдвиги в этом плане всё же есть. Чон молча обнимал парня, переплетая их пальцы крепче в районе живота Тэхёна, а замолчавшие на миг ребята постарались перевести тему в другое русло. И это с лёгкостью удалось Адриану, который, не став увиливать от ответа, признался в том, что недавно занимался сексом с привлекательным мужчиной на Лонг-Айленде. Личность не раскрывалась, как и любые подробности об этом человеке, но присвистывание со всех сторон заставило его слегка смутиться. — Послушай, Мин Юнги, не стану я тебя целовать ни при каких обстоятельствах, — кривится Чонгук лишь от одной мысли о соприкосновении с губами советника, опрокидывая ёмкость с алкоголем и залпом выпивая огненную жидкость. — Вот скажи, вождь, ты мне друг? — щурит лисьи глаза подвыпивший Юн, вытягивая губы трубочкой. — Нет, если ты планируешь обменяться со мной своей слюной. — Зануда. Хамло. Грубиян. И каннибал. — Закончил с биографией? — мужчина выгибает бровь, нисколько не обижаясь на подобные слова в свой адрес. Стандартный диалог, когда Чон в хорошем расположении духа. — Камень с души, Чонгук, как у психотерапевта побывал, — отшучивается Мин, опуская голову на плечо совсем тихого сегодня Пака, успевшего взять последнюю карточку с вопросом. Тот нервно вертит её в руках, не торопясь зачитать содержимое, но отвиснуть рано или поздно придётся. — Необходимо рассказать о своей первой любви, — смешок Чимина разносится по помещению, которое погрузилось в тотальную тишину из-за любопытства всех присутствующих. Он никогда не мусолил тему отношений с друзьями, не баловал их воспоминаниями о первой интимной близости с кем-то, первом поцелуе и первых признаниях. Пак планировал схватить чашу и выпить крепкую настойку, только бы не отвечать, но Мин перехватил его руку, ухватившись за чужую кисть, и взглядом попросил ничего не утаивать. Чего хотел добиться – неизвестно. Быть может, услышать правду почти на трезвую голову и узнать, не перестал ли этот лис любить не самого достойного любви человека. — Это был парень, — сдаётся Чимин, начиная на нервах теребить край футболки. — С тяжёлым характером, довольно-таки закрытый человек, не подпускающий к себе никого, и матерился он, между прочим, похуже сапожников в ремонтных мастерских. Мы часто могли повздорить, на пустом месте закатить скандал мирового масштаба, но даже в такие моменты он оставался в моих глазах особенным, — сглатывает слюну, прервав на мгновение рассказ. — Знаете, тот самый человек, который всегда отвечает с долей сарказма, язвит направо и налево… Тот, кого не всегда воспринимают всерьёз, однако, если дело касается работы, то он выполняет поставленные задачи на отлично. И друзей в беде не оставит, конечно же. Пять лет тому назад моей безответной и единственной по сей день любовью стал Мин Юнги, — заканчивает тараторить, переводя взгляд с пола на свою компанию и поджимая пухлые губы. Хочется стереть всем память или приложиться виском о необработанный камень. Жаль, что время вспять не вернуть. Удивлению не было предела. И не могло быть. Адриан с Тэхёном выпучили глаза настолько сильно, что ещё немного и те укатились бы в какой-нибудь дальний уголок гостиной. Зато Чонгук с Мином не показывали ничего похожего на изумление, только беззвучно, даже не договариваясь, словно телепатически обменявшись планами на следующую минуту, потянулись за чашами и избавились от остатков крепкого напитка. Хоть вождю никто и не рассказывал, но он ведь не слепой крот. — А как… — захлопал ресницами Ким. Сильнее сжатая на его талии рука Чона заставила сомкнуть губы и не лезть сейчас с расспросами. — Нам пора, — Чонгук даёт понять Тэхёну, чтобы тот поднялся, затем встаёт и сам с кресла, указывая испанцу кивком головы на выход из бунгало. Не стоит им вмешиваться в диалог, который должен был произойти задолго до игры, раскрывающей тайны человека во всех приятных и в противоположных подробностях. — Встречаемся в полночь на Ритуальном месте. Не смейте опаздывать, — бросает напоследок. Паку чертовски стыдно перед друзьями и человеком, с которым ему ещё кто знает сколько проживать в одном доме. Так неловко, что он действительно разрабатывает план побега в собственную комнату. Что-то мямлит себе под нос, заикаясь и извиняясь едва ли не за каждое слово. — Ну и куда ты собрался улизнуть? — поднявшись следом за Чимином с дивана, чуть повышает голос, чтобы убегающий на всех скоростях замер на месте, к советнику спиной. — Так обряд же… Символы необходимо нанести. — В ход пошли оправдания, — растягивать губы в улыбке из-за застенчивости парня вошло в привычку. — Объясниться не хочешь передо мной? — Нет, как страшный сон забудь. — Слушай, Чимин, я не могу… — потирает пальцами переносицу, переходя на более мягкий тон, чтобы Пак всё верно понял и расслабился. Они так и не смогли откровенно побеседовать после их поцелуя в восточной части острова. — Я не просил отвечать мне взаимностью, никаким образом не давил на тебя своими чувствами, так что всё в порядке. — Снова перебиваешь. Дай мне объяснить, — Юнги подходит близко-близко, обхватывает руками чужие плечи и поворачивает к себе лицом парня, тут же увидев хрустальные слёзы, влажные дорожки на щеках и очень растерянный взгляд. — Ты это… прости за то, что… Слушай, Чимин, я не мастер в области сопливых речей, да и отменный оратор у нас только Чонгук, — пальцами стирает солёную влагу, пытаясь настроиться на серьёзный разговор. — В день твоего первого и единственного признания я хоть и был пьян, но не настолько сильно, чтобы мне отшибло память. Списываю свой поступок на страх любых романтических отношений, сам понимаешь, однако лгать тебе не нужно было. Время шло, между нами ничего не происходило, что позволило мне чувствовать себя более комфортно, нежели после раскрытия твоих сердечных чувств. Трусом, кажется, с рождения на белый свет не был, а боязнь даже чужой влюблённости так просто заставила меня забиться в угол на неопределённый период. В один прекрасный момент осознал, что сумел отпустить прошлое, что стоило обвести жирным красным маркером в календаре, а дальше хронология событий тебе известна, пусть и без деталей. Наш поцелуй… — взгляд вдруг оказался на подрагивающих губах Чимина. — Он был приятным до покалывания в кончиках пальцев, бесспорно осознанным. Я отдавал себе отчёт в действиях и возможных последствиях. Не стану ничего гарантировать, но мы могли бы попробовать как-то… что-то… Блядство, не получается более-менее адекватно озвучить весь ураган мыслей в моей черепной коробке. Ты понимаешь? Мы могли бы попробовать как-то и что-то. Чимин и в самых ярких сновидениях, которые казались безумно реалистичными, не слышал согласия на как-то и что-то, лишь натыкался на отказы, разбиваясь на маленькую кучку осколков на всех уровнях сознания и подсознания. А когда узнал о симпатии Юна к Тэхёну, то окончательно прекратил лелеять надежду на отношения или простой поцелуй по пьяни с первой любовью. Но сейчас слова советника перехватывают дыхание, заставляют плакать почти в три ручья и оставлять следы от слёз на груди Юнги. Футболка старшего советника впитывает все бессонные ночи Чимина из-за их ссор, моральной усталости на этой почве, просто из-за напряжения и внезапного счастья, постепенно заполняющего одно из сердец. Это всё происходит в действительности? Или Пак снова спит? — Понимаю, — тихо говорит, мелко дрожа от различных эмоций и осознания, что сегодняшнее признание Мина не удивило, ведь он знал. — Я никогда прежде не баловал тебя комплиментами, но улыбаешься ты красиво, чего уж теперь скрывать правду, — неуверенно заявляет, обхватив ладонями чужое лицо. — Так что прекрати хныкать, ладно? — сказав это и не успев получить ответ, советник накрывает губы Чимина своими, мягко сминая те в необходимом обоим поцелуе. Ему срочно нужно успокоить два сердца. Не лучший способ, но частично помогает определиться с чувствами, которые плещутся о стенки грудной клетки где-то там, глубоко внутри. Они целуются самозабвенно, без похоти и страсти, не как в тот раз около скал, а до одури нежно, как будто прощупывают почву и молча в чём-то пытаются сознаться, пробуют друг друга на вкус спустя годы нерушимой дружбы. Чимин хочет попросить вручить ему щелбан, чтобы он после пробуждения не сошёл с ума и не печалился из-за совсем другой реальности, но эти просьбы мысленно посылаются к чёрту. И становится настолько хорошо, что даже не верится в то, что такие яркие эмоции можно испытывать. Юнги отстраняется от губ приятеля-соседа, чтобы хоть немного отдышаться и прошептать ему на ухо: — Я скуплю на центральном рынке лучшие краски для твоих картин, Чимин. Рисковать не так страшно, если делать это не в одиночку, а плечом к плечу с достойным человеком.

☀️

Каким бы стремительным развитие человечества ни было, пренебрегать традициями своих предков на Аклинсе никто не только не осмеливался, но и не хотел. Если так поступить, то многовековая история сотрётся в прах, в дальнейшем просто-напросто забудется, оставшись в виде воспоминаний в фолиантах. И не сказать, что островитяне желали вновь вернуться к истокам или же начать шагать в ногу со временем, но обряды являлись неотъемлемой частью племенного народа. Натуральные ткани, изобилие заморских сладостей и алкоголя, материалы для строительства и улучшения качества жизни на острове и многое другое не слепит из этих людей тех личностей, которые проживают среди благ двадцать первого века с рождения. Человек – не всегда мягкий пластилин. В обитателях дальних земель циркулирует кровь прародителей, убивавших пару веков назад неугодных за то, что те посмели ступить с плохими намерениями на их берег в период колонизации. Каннибализм на архипелаге в далёком прошлом, имевший ритуальный характер, обошёл стороной Аклинс, но Тэхёну знать об этом совсем не обязательно, а то запугивать будет нечем. Хотя он и сам, по секрету, вполне неплохо справляется, постоянно жалуясь на сны с… Юнги. И всё бы ничего, но крепко сжатая вилка в его руках и глупые шутки о людоедстве юноше не особо нравятся. Когда поздней ночью Кима мучила проклятая бессонница, никак не дающая уснуть, Чонгук просыпался из-за чуткого сна практически сразу, услышав шуршание постельного белья за спиной. Мужчина обвивал руками и ногами Тэхёна, притягивал к себе вплотную, а затем, всеми силами стараясь побороть сонливость, начинал рассказывать о легендах племени. О кровопролитных войнах любопытному парню ни слова не говорилось, но были в те времена и белые полосы в жизни соплеменников. Ещё с давних пор верования аклинсов включали в себя поклонения небесным светилам и неразрывную связь с духами предков. Обитатели Аклинса считались менее жестоким народом, предпочитающим не принимать участие в конфликтах на архипелаге с коварными и корыстными людьми, а только защищать свою территорию. По сей день в нескольких уголках острова остаются нетронутыми священные для островитян места, которые запрещено разрушать и видоизменять. В одной из пещер в восточной части имеются настенные рисунки древнейших жителей. Они оставляли изображения и знаки астрономического характера, говорящие о наблюдениях за звёздным небом. Каонабо отводил пару раз совсем юного Чонгука в то место, когда обучал младшего сына астрономии. Ранее, ещё задолго до рождения на свет старейшины, карибский народ, отправляясь в морские путешествия, брал с собой на борт изучающих эту науку жрецов – лучших проводников на кораблях, указывающих направление, в котором следует плыть. Узнав о существовании подобных мест на Аклинсе, Тэхён выклянчил у молодого вождя экскурсию. А мужчина и не был против показать юнцу что-нибудь удивительное и полюбоваться огоньком в бездонных глазах. Сегодняшняя ночь многое изменит. Пока ещё желанный гость лихорадочно зачёсывает пальцами волосы назад, полностью открывая лоб, снова начав нарезать круги возле кровати Чона. Юноша морально не подготовился к такому повороту событий, поэтому стыдиться своей чрезмерной эмоциональности в данном случае даже не думает, да и перед кем? Постель больше часа пустует, тишина чуть ли не в первый раз не давит на него, а позволяет немного собраться с мыслями. Молодой вождь должен убедиться в том, что всё идёт как по маслу, так что ему пришлось удалиться на короткое время. Не исключительно для контроля процесса подготовки, но и чтобы парень хотя бы переоделся, а то мужчина стопроцентно уверен в том, что будь он в одном помещении с этим мальчишкой, они бы точно опоздали, снова увлёкшись друг другом. Ким успел принять прохладный душ и надеть предложенные Чонгуком свободного кроя штаны светло-синего цвета, которые лидер племени оставил на ложе. Синий может восприниматься как нечто холодное и отстранённое, каким с первого взгляда кажется закрытый на тысячи замков Тэхён, однако этот оттенок Чон, как и парень, любит сильнее остальных. Интересное совпадение, не так ли? А ещё… Ким накрутил себя до такой степени, что хочется завыть от страха, словно он собрался жениться на каком-нибудь старике не по любви. Неизвестность его вусмерть страшит, сковывает сердце, заставляя чувствовать неуверенность в сделанном выборе, но когда возле дверного проёма замечается основная причина принятого решения, последние крупицы сомнений исчезают безвозвратно. — Чонгук, моё сердце сейчас точно выскочит из груди. — Я ни на шаг от тебя не отойду, лазурный, — широкие мужские ладони накрывают щёки юноши, как только Чонгук оказывается рядом. Чон в миллионный раз разглядывает лицо парня, сконцентрировав всё внимание на чужих губах и оставив на них ласковый поцелуй. — Постарайся дышать медленнее и размереннее. Тебя ведут не на казнь, а к Ритуальному месту для того, чтобы никто больше не посмел шептаться о тебе за спиной, называя чужаком на Аклинсе. Веришь мне? — Верю, — ни на мгновение не задумался. Доверит секреты, доверит и всего себя этой ночью. Отступить себе не позволит. — Моего возлюбленного запрещено осквернять плохими словами, да и какой из тебя чужак, если ты каким-то образом умудрился завязать дружбу даже с Неомой. Эта девушка – твоя ровесница и та ещё заноза в моей заднице, но без неё жизнь аклинсов была бы более скучной. «Моего возлюбленного» согревает душу. И снова из уст мужчины это звучит непоколебимо, без доли нерешительности, словно нет в этом ничего необычного. И с девушкой Тэхён впервые столкнулся совершенно случайно, спустя минуту узнав в ней ту, кто скрылась с Чонгуком среди зелёной растительности в день, когда Киму устроили экскурсию в Солнечной бухте. Знаете ли, без бинокля мягкие, максимально симметричные черты лица до мельчайших деталей рассмотреть не удалось, но таких длинных кудрявых волос на острове больше ни у кого не было. Их видно даже издалека. — Она мне поведала о том, что вы когда-то сражались из-за… как же там… — старается дословно вспомнить. — Сражались – громко сказано. Полезла на меня с кулаками, когда я отобрал у неё свои же запасы кокосов. В юности Неома была более несносной девочкой, нежели в настоящее время. Ещё она любила хватать меня за руку и без каких-либо объяснений тянуть к песчаному берегу, планируя что-то мне продемонстрировать. Как правило, старалась порадовать меня маленькими морскими ракушками или ещё чем-то, что удалось достать её отцу со дна Карибского моря, чтобы вызвать улыбку на моём угрюмом лице. Я в тот год потерял биологического отца, глубоко погряз в пучине сожаления и отчего-то зародившейся вины, так что на контакт практически ни с кем не шёл, но с ней мне и комфортно молчалось. Девочка не давила на меня разговорами, если я не желал обмениваться мыслями, а просто проводила со мной много времени, — Чонгук слабо заулыбался от приятных воспоминаний. — Забавно, мой отец до последнего твердил мне о том, что именно Неома – это идеальный вариант для меня в качестве супруги, а не Айми. — То есть… — замялся Тэхён, обдумывая услышанное и подбирая правильные слова. — Вы встречались? Ким не имеет права ощущать непонятные и даже неприятные чувства в районе грудной клетки. Прошлые отношения молодого вождя его никаким боком не должны касаться, но как донести это сердцу, которое ныне возмущается? Чон не мог не заметить резкое изменение эмоций на лице юноши, моментально осознав, что Тэхён успел сделать неверное предположение. — Нет, ни дня, — довольную улыбку сдержать невозможно. Ким Тэхён что, приревновал? Или просто показалось? Мужчина не торопится задавать прямой вопрос, ведь парень и без допроса в сильном напряжении из-за предстоящего обряда, поэтому Чонгук притягивает растерянного гостя ближе к себе, уткнувшись носом в его макушку и оставляя там парочку поцелуев. — Мы, когда нам удалось сблизиться, воспринимали друг друга как кого-то родного. Старший брат и младшая сестра? Думаю, именно так, — руки Чона медленно опускаются на лопатки юноши, а нос продолжает вдыхать аромат чужого шампуня. — Кстати говоря, у Неомы давно наклёвывался роман, по этой причине мы пересекаемся всё реже. Она предпочитает компанию своего ненаглядного, а я – твою. — Вот оно что, — парень охотно обнимает мужчину в ответ за плечи, кончиком носа проводя по шее Чонгука. Безумно неловко за такую неожиданную реакцию влюблённого сердца. И что на него нашло? Первый раз в жизни ощутить подобное… странно, отчасти неприятно, словно кошка острыми когтями полоснула грудь, а затем всё в один миг прошло. — Я не так истолковал твои слова. — Скандалов, интриг и расследований за этим не последует? — усмехается Чон, даже не удивляясь тому, что Ким не стал истерить на пустом месте, а спокойно обратился с вопросом и сразу же получил исчерпывающий ответ. И это, откровенно говоря, не может не радовать. — Когда это я закатывал такие сцены? — отстраняется от основания шеи, с недовольством заглянув в карие глаза, но руками не переставая сжимать плечи мужчины. — Никогда прежде, — чуть наклонившись, целует того в уголок губ, затем заправляет слегка вьющиеся пряди волос Кима за уши. — Лазурный, ты у меня ценнее голубых кораллов, — ни разу не лесть. Чонгук не любит выяснять отношения на повышенных тонах, скандалить по любому поводу, с оглушающими криками и руганью, что услышит всё поселение. Тэхён, видимо, тоже. Отчего-то кажется, что скорее содрогнётся земля, восстанут мёртвые из могил и накроется непроглядным мраком архипелаг на сотни лет, чем они столкнутся с нуждой обидеть друг друга. Или, быть может, мужчина внезапно стал смотреть в будущее с оптимизмом. — Ты смущаешь меня, — расплывается в улыбке, позабыв о своих тревогах по разным поводам. Всё дурное перестаёт иметь значение, когда Ким находится в этих крепких объятиях. Юноша понимает, что им предстоит пройти множество испытаний, возможно, пережить вместе взлёты и падения, но конкретно сейчас ни о чём другом размышлять нет желания. Только Тэхён, только Чонгук, только один кислород на двоих.

☀️

Поначалу кажется, что атмосфера на Ритуальном месте похожа на ту, которая витала в день свадебной церемонии, но это – первое, точно ложное впечатление. Затем приходит осознание – всё не имеет никакого поразительного сходства, кроме инструментов, расположившихся около ног местных музыкантов. Парные барабаны выполняют своё предназначение, разнося необходимую для данного обряда мелодию по поселению и пробираясь под кожу каждого островитянина, присутствующего на этой поляне, чтобы те снова, спустя долгие годы, смогли стать свидетелями подобного ритуала и принять человека в большую семью. Бронзово-смуглые тела и лица людей покрыты символами; надеты свободные и не сковывающие движения одеяния в голубом цвете, который отражает лазурные глаза юноши, напоминает карибские воды и безоблачное небо в одном флаконе. В это полнолуние одно сердце колотится так сильно, что хочется потерять сознание и очнуться ровно в то мгновение, когда всё уже благополучно завершится. Однако страх смешивается с неподдельным интересом Кима, а присутствие Чонгука, облачённого, как и виновник торжества, только до пояса в брюки из натуральных тканей, хорошо действует на нервную систему желанного гостя. Ярко горящие факелы воткнуты в землю идеальным кругом по всему периметру Ритуального места. Обжигающий огонь не разрешит ни единому человеку покинуть поляну, пока не подойдёт к концу обряд. В этот раз Киму узоры со строгой симметричностью элементов наносила не Анакаона, а местный шаман. Лишь он вправе раскрашивать церемониальным орнаментом тело того, кто является главным участником, а не простым наблюдателем. Тэхён молча следовал за тем самым стариком в необычном наряде, вертел руками перед глазами, внимально рассматривая на себе плотные и монохромные рисунки, состоящие из множества линий, плетений, узлов и волн. В волосах местами красовалось красное пламя джунглей – соцветия иксор. Чонгук настоял на том, чтобы вместо распространённых гибискусов дети вплели в тёмные пряди парня именно эти растения. На шее покачивался при ходьбе кулон, по форме похожий на тот, который на постоянной основе носит Чон, но этот оказался более лёгким, не таким вытянутым, как у мужчины, а основным материалом послужил голубой коралл, подаренный Чонгуком в первозданном виде в ночь перед отплытием гостя. Ручная работа мастера на Большом острове дорого не обошлась, как и много времени на отшлифовку не ушло, зато неожиданный сюрприз порадовал возлюбленного Чона. К счастью, Адриан и без настойчивых уговоров согласился принять участие в тайном замысле Чонгука, так что без лишних слов выполнил подробные указания молодого вождя, когда отправился к матери в Центральную клинику. В этот раз путь не устилается пальмовыми листьями, нет белоснежных нарядов, никто не позволяет себе даже шептаться между собой. Поднявшись с травы, народ провожает взглядом юнца, шагающего до стоящих около лидера аклинсов старейшин. Чонгук отчего-то испытывает слабое волнение, будто сейчас решается чья-то судьба, в частности – его, будто после обряда многое изменится, будто происходящее сильно повлияет на недалёкое будущее. Он наблюдает за Тэхёном с беспредельным восхищением, но умело скрывает лезущую наружу улыбку за маской безэмоциональности, начиная дышать в тот момент, когда запоздало реагирует на слова шамана о начале ритуального процесса. Тэхён, кажется, вовсе не дышит. Аклинсы, услышав необходимое, прикрывают глаза, что-то тихо проговаривают, едва двигая губами. От всего сердца благодарят своих предков за шанс прожить на Земле долго и счастливо, природу за щедрые дары, после этого просят у духов всех семейств защитить от болезней и опасностей мальчика, который вскоре станет частью племени. Шаман из фолианта более громко зачитывает что-то на языке, который давно обитателями не используется, затем протягивает Киму одну из глиняных чаш. Юношей выпивается до дна какой-то мерзкий на вкус отвар. Тэхён вдыхает исходящий от тлеющих трав дым, порой улавливает позади себя шептания народа, сливающиеся в единый голос, и слабый стук по музыкальным инструментам. Состояние такое, словно тебя без предупреждения погрузили в транс, а ты вот так запросто согласился на прыжок в неизвестность. Голова слегка затуманена, реакция на всё ощутимо замедлилась, а тело как будто целиком ватное. Не удаётся даже рассмотреть Чонгука, который с минимальной тревогой осматривает Кима, но предпринять сейчас ничего не имеет права – ритуал ещё не завершился. Мужчину беспокоит заключительный этап: вторая чаша, зажатая в его ладони, и церемониальный кинжал, спрятанный до поры до времени во второй руке за спиной. Как он сможет причинить боль этому человеку, напугать своего лазурного видом крови? Шаман, зная о дальнейших намерениях Чона, с хитрой улыбкой на лице взвалил на плечи молодого вождя огромнейшую ответственность – именно он станет тем, кто должен завершить обряд. Придётся бесконечно приносить извинения за порез на чужой ладони и целовать ночами напролёт, поскольку мужчина не стал предупреждать парня о подобных вещах. Задушат ли его после? Есть такая вероятность. И вот настал тот час, когда Чон обязан достать ритуальное холодное оружие, чтобы довести дело до конца. Рассудок Тэхёна моментально яснеет, а былая расслабленность сменяется на чувство опасности и неконтролируемую панику. Парень не запамятовал о действиях молодой влюблённой пары, оставившей на своих ладонях неглубокие раны. Помнил и о том, с какой целью это делалось. Наблюдать издалека и выполнять то же самое – разные, согласитесь, вещи. — Нет, ни за что… — прижимает обе ладошки к груди, в страхе отшагнув назад. По какой причине Чонгук не сообщил ему о том, что придётся переживать это? — Взгляни на меня, Этерио, — временно отдав кинжал шаману, мужчина медленно ступает ближе к Тэхёну. — Отойди от меня, — в голосе проскальзывает дрожь. Чон игнорирует просьбу, брошенную Кимом рефлекторно из-за въевшихся в голову воспоминаний о матери в бессознательном состоянии, которая была испачкана в своей же крови, и отцовских угроз прикончить его кухонным ножом. Не впервые Тэхён находится на границе между реальным временем и кошмарным прошлым, отталкивая от себя мужчину. Это происходит неосознанно. Просто после сражения на кинжалах психологические травмы иногда дают о себе знать, а на коже Кима временно возникают шипы. Чон всем своим естеством ощущает желание Тэхёна совершить побег в тропические джунгли или вернуться обратно в их бунгало, так по-детски спрятавшись под кроватью. Или очутиться в спасительных объятиях молодого вождя. Оказавшись рядом, Чонгук прикасается пальцами к подбородку парня, подняв тому голову для того, чтобы установить зрительный контакт, и сталкивается с лазурными глазами, в которых юноша всякий раз так профессионально его топит. А в тёмно-карих очах напротив Тэхён всегда видит сушу, остров своего комфорта. — Ничего не бойся, когда я с тобой, — прильнуть к губам не может, но держаться за чужие щёки никто ему не запретит. — Ты ведь знаешь меня… Без надобности никто не посмел бы притронуться к тебе, не говоря о намеренном причинении вреда, — большими пальцами поглаживает мягкую кожу. — Пожалуйста, лазурный, — шепчет тихо, чтобы услышал лишь один человек. — Доверься мне, прошу тебя. Тэхёна на нервах то ли подташнивает, то ли это недомогание – мастерская игра головного мозга. Немного успокаивают тёплые прикосновения и слова, постепенно приводящие хаос внутри черепной коробки в нужный порядок. Он безумно злится на себя из-за того, что так и не сумел побороть страх крови. Ещё и мечтал в детстве трудиться в ветеринарной клинике, спасая жизни животным… Как же совестно перед каждым присутствующим на поляне. А если отказаться сейчас? Что последует за этим? Разве он сможет вновь решиться на проведение ритуала? И дадут ли снова возможность стать не чужаком или просто гостем? Запутывается в ворохе мыслей, отрывается от реальности на пару минут, в то время как руки опускаются вдоль туловища и выдыхается тихое: — Хорошо. Чонгук с трудом сдерживается от сердечного порыва, требующего сейчас же поцеловать юношу куда угодно за принятое решение. За доверие. За их совместное будущее. За всё. Они, наплевав на уставившиеся на них сотни пар глаз, крепко переплетают пальцы на несколько секунд, чтобы незаметно выразить друг другу безоговорочную поддержку, и останавливаются около шамана, протянувшего молодому вождю кинжал, чтобы тот закончил начатое. — Ты можешь стать в разы сильнее, дитя, если страхами себя не погубишь, — предсказывает старик, окинув взглядом скреплённые руки влюблённых, а Тэхён ни слова, по правде говоря, не понял, как и глубокий смысл в словах мужчины не отыскал. Или только со временем сможет переварить и осознать. Чонгук просит Кима отвернуться и сосредоточить мысли на чём-то более приятном. Парень так и поступает, погрузившись в светлые воспоминания с мужчиной. Невольно притормаживает на одном из бесчисленного количества моментов, который откликается в сердце прекрасными чувствами. Тогда ночь выдалась бесконечной, дождливой и даже достаточно прохладной, несмотря на тропический климат. Да юноша всегда был тем ещё мерзляком, если откровенно признаваться. Вечно ледяные конечности? Куда же без этого. Чон, согревая парня теплом собственного тела и привычно стискивая того в объятиях, предложил посмотреть один из скачанных фильмов, раз уж Тэхён прихватил с собой на остров планшет, валяющийся без дела не первый день. Если бы человек от счастья смог начать светиться, словно включённая светодиодная лампочка, то Ким запросто ослепил бы вождя. Фильм под названием «Интерстеллар» впечатлил обоих, оставив после себя довольно-таки противоречивые мысли. Пока что официально не пара долгое время рассказывала о своих ощущениях друг другу, обсуждала вероятность переезда человека на другие планеты в ближайшее столетие, возможные засухи и катаклизмы, космические красоты, и неприлично долго целовалась. До опухших губ. Порой всё это кажется чем-то нереальным, сказочным эпизодом в сериале или красочным сновидением. И упаси Посейдон проснуться. Боль резко вырывает юношу из водоворота воспоминаний. Та пронизывает всю ладошку и вынуждает сердце выполнять свою работу в ускоренном темпе. Ким закусывает нижнюю губу до крайне неприятных ощущений, сильно стиснув другую руку в кулак. — Повторяй за мной, дитя, слово в слово, — шаман каким-то образом умудряется будто гипнотизировать взглядом тёмных глаз, заставив протянуть ладонь с кровоточащей полосой над чашей и проговаривать что-то непонятное следом за ним, после чего убеждает выпить не менее мерзкий отвар. Парень боится всё вернуть обратно, но рвотные рефлексы подавляет, опустошая ёмкость до последней капли и вытирая влажные губы тыльной стороной ладони, равнодушно протянув чашу Чонгуку. Да если бы хоть кто-нибудь предупредил о таких традициях во время подобного ритуала, он ни за что не согласился бы. С другой стороны… Стоит поблагодарить за неосведомлённость, потому что знание деталей ни к чему хорошему не привело бы, но ходить с раной и выпивать какое-то подозрительное зелье с собственной кровью в список планов на вечер не входило. Поэтому парочку ласковых слов Тэхён озвучит друзьям и молодому вождю, как только окажется с ними в бунгало. — Да будет так, — по-доброму улыбается старик, закрыв фолиант и похлопав Кима по плечу, этим действием будто намекая, что тот молодчина. — Да будет так! — почти одновременно с ним выкрикивают обитатели, приветствуя нового члена племени. Будто узнав о долгожданных и таких редких переменах на Аклинсе, колесница ночи выглядывает из-за низких туч, освещая Ритуальное место лунным светом, который коснулся и всё ещё не особо загорелого лица юноши, сделав то с виду в разы бледнее. Ким вдруг чувствует на своей талии тяжёлую руку мужчины и сглатывает, ведь они находятся, на минуточку, среди толпы людей. Планирует отстраниться, однако ему никто не позволяет. Тревога за состояние Тэхёна во время ритуала окончательно отпустила Чона, снова вернув ему ясность ума. Время пришло. — Прошу вас поприветствовать Этерио! — повышает голос Чонгук, чтобы новость донеслась до всех присутствующих. — Человека, ставшего в это полнолуние одним из нас. Человека, ставшего моим возлюбленным. Нет пути назад. После сказанных слов поднялся такой гул, что все голоса слились в режущую слух какофонию. Каонабо от подступающей к горлу ярости даже покраснел, поскольку ни о чём таком его никто не предупредил, а Анакаона, взяв супруга за руку в надежде успокоить таким образом, обернулась к самым близким друзьям её сына и принялась шокировано бегать глазами по людям, которые решились скрыть от родителей Нерея грандиозные планы на эту ночь. Троица только плечами пожимает, виновато опуская головы вниз. Женщина, конечно же, замечала, что Чон во время их совместных ужинов (без лишних свидетелей, как ему могло казаться) ласково поглаживает парня по бедру. Влюблённые взгляды и вовсе невозможно не уловить, но нельзя же принимать настолько важные решения в одиночку. Сегодняшние новости могут стать поводом для того, чтобы Карло, дождавшись удобного случая и подняв чуть ли не бунт в общине, наконец-то занял должность младшего брата. Грядёт что-то очень плохое, поэтому материнское сердце сжимается в тиски. У Тэхёна возникло желание прикрыть уши руками и спрятаться за широкой спиной Чона. Преследовало ощущение, словно кто-то сейчас готов понестись в его сторону и раздробить череп чем-то тяжёлым и, соответственно, опасным для жизни. Страшно до дрожи в коленках. — Мой народ, вам ведь известно о том, что вредить избраннице или избраннику вождя запрещено правилами, — громче прежнего заговорил Чонгук, заставив крики негодующих моментально стихнуть. — Прошу вас не как вождь, а как простой человек, имеющий свои чувства и, в конце концов, сердце. У Этерио светлая душа и чистые помыслы, он – часть нашей семьи, а за семью мы всегда горой. Помните об этом. Отныне Этерио находится под защитой законов и традиций островитян. Отныне Этерио – официально возлюбленный молодого вождя. Отныне Этерио никто не тронет, если не планирует сразиться с лидером аклинсов в бою и получить строгое наказание.