azure shores

Are You All Good? — Breathe

Три года назад

— Так ребёнок, как и предполагалось, от Джуна, — хмыкает Чон, облокотившись на обеденный стол. Чонгук не удивлён, поскольку знал о тесных отношениях Намджуна и Айми, но осознавать и слышать от своей женщины подтверждение – отнюдь не одно и то же. Они никогда прежде не обсуждали в подробностях данную тему, желая оставить прошлое позади. — Не от тебя же, — спустя несколько дней после гибели сына и игры в молчанку с мужчиной, Айми решает выплеснуть все негативные эмоции на бывшего жениха. Присаживается на плетёный диван, находясь на приличном расстоянии от Чона. Из-за головокружения и подступающей истерики ощущается неодолимая слабость в теле. — Воспитанием Томаса занимался я. — Ты и погубил. Намеренно прошлась острым лезвием по сердцу. Чон, по правде говоря, хотел бы лично отдать душу самому дьяволу, только бы сохранить жизнь близкому человеку, который с течением времени стал для него сыном, пускай Чонгук и не был биологическим отцом мальчика. — Не могу находиться рядом с тобой, — едва слышно признаётся, но так, чтобы мужчиной это было услышано. — И как ты планируешь действовать? Остров не резиновый, — поворачивает голову в сторону Айми, однако приближаться к ней не торопится. Знает, что она снова не сумеет совладать с эмоциями и набросится на него с обвинениями и, как минимум, пощёчинами. — Я побеседовала с вождём Каонабо и получила одобрение, — её взгляд пересекается с тёмно-карими очами. — Завтра же покидаю Аклинс. Кажется, сердце Чона пропустило удар. — Ты намерена перебраться на Большой остров? К нему? — Это не так важно, — нескрываемая ненависть ослепляет, а озвученное совсем не контролируется. Пожалеет ли о сказанном в будущем? Вполне возможно. — Любви между нами никогда не существовало, а моя влюблённость прошла, оставляя после себя лишь многолетнюю привычку вперемешку с зависимостью. И ты не питал ко мне сильных чувств. Согласись, Чонгук, наша связь держалась на Томасе и удовлетворяющем обоих сексе. — Смелое заявление, учитывая то, что ты неоднократно клялась мне в верности и безмерной любви, — сжимает руки в кулаки до побеления костяшек, стараясь не позволять громким словам одурманивать его разум. — Одиночество пугало до ужаса, а ты так умело заполнял мою душевную пустоту после того, как Джун отказался от меня и ребёнка. А сейчас, — даёт волю скорби, заполняющей уголки глаз слезами, — твоё лицо напоминает мне о Томасе. В кошмарных снах возникаешь ты и моё дитя на песчаном берегу, а спустя всего мгновение шторм уносит бесценную жизнь, — срывается на крик, подскочив с мебели. — На кой чёрт ты поволок его с собой на тот остров?! Вина за произошедшее всегда будет на твоих плечах! — Замолчи, прошу тебя, — Чонгук с трудом шевелит губами, губкой поглощая обвинения. Откажи он любознательному мальчишке в путешествии на каноэ, сейчас бы всё было иначе. — Ты уничтожил всё, что было мне дорого, — даже не глядя на Чона, женщина пулей вылетает из бунгало. С тех пор островитяне Чонгука величают Нереем, ведь «‎посланнику морского бога»‎ удалось выжить в бушевавшем Карибском море, а его периодические кошмарные сновидения крепко-накрепко связаны с водной стихией, к которой он ещё с юных лет был неравнодушен. Ирония судьбы. — Здравствуй, Айми, — салютует из-за соседнего столика Юнги и принимает почти незаметную улыбку женщины в ответ на приветствие, в то время как Адриан профессионально делает вид, что заинтересован в какой-то там рыбе под хрен выговоришь каким соусом, и только усмехается вместе с Мином. Испанцу до этой встречи никогда не удавалось пересечься с данной личностью. Для тридцати семи женщина выглядит более, чем просто хорошо, в разы моложе указанного возраста в паспорте: ухоженные блондинистые волосы до плеч с дорогостоящей укладкой, округлое личико с немалым количеством косметики и идеально подобранное для её слегка худощавого телосложения платье. Либо личный стилист, либо самостоятельно подбирала наряд под цвет зелёных глаз, за который раньше сжигали заживо на костре, приписывая представительниц прекрасного пола к ведьмам (не рыжая, но бесстыжая). Становится очевидно, что она является любительницей салонов красоты, ювелирных магазинов и бутиков с брендовыми вещами. Как говорят в простонародье: губки бантиком, бровки домиком, денег на карте – предостаточно (ещё одна айлендовская поговорка). В прошлом всеми обожаемый мэр Лонг-Айленда пожертвовал любовью и ребёнком под воздействием речей родного отца. Старик жил не по современным стандартам двадцать первого века, при любом удобном случае напоминая Джуну о простой истине: «Деньги тянутся к деньгам, а эта девчушка из бедной семьи – твой балласт. Сбросишь его – вся власть достанется тебе». Как оказалось, ценности у Айми и Намджуна не совпадали в тот период, поэтому их расставание не было непредсказуемым, но по беременной девушке в эмоциональном плане это ударило слишком сильно. Пускай Каонабо и считал почившего в реальном времени мужчину близким другом и мудрым человеком, но этот поступок не был ему понятен, так что с предложением уплыть на соседний остров он не стал затягивать. — Молодожёны? — хмыкает молодой вождь, приземляясь на кожаный диван и смотря на персонал, заменяющий упавшие из рук Айми столовые приборы. Ситуация, честно говоря, до смеха занятная. Разве в знак дружбы носятся обручальные кольца на безымянных пальцах? — Ну что же… Совет вам да любовь и долгих лет совместной жизни. — Немедленно покинь ресторан, иначе тебя выведет охрана, — Намджун откладывает вилку с ножом на салфетку, постепенно закипая и превращаясь в оглушительно свистящий чайник на газовой плите. — Куда подевалось хвалёное гостеприимство? — Чон принимает удобную для себя позу, разводя ноги в стороны, а руки складывает в замóк на животе. — Прибыл я не с целью нарушить вашу семейную идиллию, не волнуйтесь так. — Могу ли я вставить слово? — Хосок стучит столовым прибором по поверхности, отвлекая всех от нарастающего напряжения. — С минуты на минуту к нам присоединится Элиан со своей супругой. Будьте добры, проявите благоразумие. — Каким образом Гук узнал о предстоящей встрече? — задаёт логичный вопрос Сокджин. — Хо, твоих рук дело? — негодование Намджуна так и прорывается наружу. На нервной почве он начинает постукивать пальцами по столу, ожидая честного ответа или оправданий. — Я предупредил. Мин забирает всю ответственность на себя, приближаясь к удивлённому народу. Даже Чонгук с испанцем переглядываются, не понимая ровным счётом ничего. — Имел честь поприветствовать Элиана раньше вас. От него же и поступила информация о встрече, как и приглашение присоединиться к трапезе, — не сочиняет на ходу. Он действительно умудрился пересечься с правящим Кингстоном, когда лунной походкой добирался в порт. Кто сказал, что если человек занимает должность мэра, то ему не дозволяется прогуливаться по Большому острову? — Я обязан поверить в эту чушь? — скалится Джун. Обратив внимание на изучающий взгляд молодого вождя его невесты, обхватывает ту за плечи рукой и показательно прижимает к себе. «Будто в детском саду очутился», — Чонгук в мыслях забавляется от действий бывшего друга. Он давно прекратил изо дня в день добивать себя бесконечными рассуждениями и травмирующими воспоминаниями. Раз за разом проматывал всё это в голове, но в итоге отпустил прошлое и дал шанс настоящему. — Сам спросишь у Элиана, — Юнги отходит всего на несколько секунд к свободному от посетителей столику, после чего присаживается на принесённый стул рядом с Сокджином, усмехнувшись секретарю. — Итак, что по новостям? Как жилось без моих остроумных шуточек? — В безграничном унынии, — фыркает Джин, не отводя взгляда от невоспитанного старшего советника, жующего чужой завтрак. — Я в тебе никогда не сомневался, принц Лонг-Айленда. Быть может, прокатимся вместе по волнам на Севере? — продолжает нервировать людей Мин. Как в старые добрые времена. Как после первой случайной встречи Юнги со святой троицей на северном побережье, когда зародился спор о более правильной сёрферской стойке. Или когда все напивались до малоприятных утренних последствий в популярном среди молодёжи баре, а затем молили Чонгука – мистера ни капли в рот – помочь всем благополучно добраться до места проживания. Тогда их действительность походила на весёлую студенческую жизнь, пусть некоторые из них совершенно не тянули на роль примерных учеников в силу прожитых лет. Со временем Намджун, после кончины отца и проведённых выборов, занял главное место в мэрии, уходя с головой в новые обязанности. Хосок с Юнги частично отдалились от товарищей, начав испытывать нервную систему близких и организм на внушительной глубине, плещась в карибских водах с аквалангами. Чонгук всё реже стал сходить на берег Большого острова, оправдываясь усердными тренировками, временно скрывая правду в виде влюблённости в молодую женщину, от которой когда-то добровольно отказался Намджун, и не рассказывая о привязанности к её родившемуся на Аклинсе сыну. А Сокджина переманил к себе на работу Джун, сделав секретарём за ум и бесподобные навыки. Не по просьбе богатых родителей, как он сам того и желал. Так и пролетали годы. Некогда неразлучная команда забывала о существовании друг друга, ныряя в пучину забот и взрослых проблем. До окончательного раскола оставалось ничтожно мало времени. — Исключено, — Намджун тут же отрезает любые попытки вернуть тёплые отношения между разделившейся на два лагеря компанией и, кажется, готовится запустить в наглецов вилку, в мечтах попадая в самое уязвимое место человеческого тела. — Перестаньте, — раздаётся голос единственной за столом женщины. — Вам сколько лет? По какой причине вы ведёте себя подобным образом? Тот же вопрос интересует и Адриана, всё ещё находящегося в стороне и занимающегося анализом происходящего. В этом и заключается его существенная польза. Он не встревает в конфликты, а помогает их решать. — Ты чего злишься, дорогая? Позаботься о нашем сыне, — Джун опускает ладонь на живот невесты, поглаживая по часовой стрелке. — Раз уж сложилась такая ситуация, — Айми прикрывает веки, громко вздыхая, — давайте спокойно проведём время вместе и мирно разойдёмся. — Разумная мысль, — на губах Чонгука играет улыбка, лишённая всякого притворства. — Так и поступим. Что у нас здесь, — Юнги продолжает нагло объедать сегодняшних спонсоров своего полного желудка. В таком составе перекусить не удавалось давно. Точнее говоря – никогда прежде. Кто-то знаком между собой длительный период, некоторые и вовсе видятся впервые. Несмотря ни на что, Хосок вежливо попросил персонал принести дополнительные тарелки для незваных гостей, наполнить бокалы безалкогольными напитками, а Сокджином был рассказан не особо смешной анекдот, чтобы разрядить обстановку. И если не знать о пережитом, то можно предположить, что эта небольшая компания собралась в честь какого-то праздника в свой заслуженный выходной день. Далее в ресторан с объяснением причины отсутствия супруги и с искренними извинениями из-за срочных дел прибыл мэр Кингстона, на которого у нескольких людей немало планов. — Недуг, специалисты о ней обязательно позаботятся, — пожимает руки тем, кто протягивает свою ладонь, охотно здороваясь, и садится поближе к вождю, испытывая к нему бóльший интерес. — Дивное место, господа и очаровательная дама, — оставляет невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони Айми. Элиану, судя по внешнему виду, далеко за восемнадцать. Морщины потихоньку всё сильнее покрывают кожу мужчины, хотя он всеми силами старается молодиться и избавляется от заметной седины предназначенной для такого дела краской. Возраст берёт своё, сколько бы денег на расчётном счету ни было, но Элиан в подтянутой форме, жилистый такой, одет с иголочки в классическом стиле. Его каштановые волосы уложены назад, а внешность в комментариях и не нуждается. В молодые годы он был популярен среди противоположного пола благодаря спортивному телосложению, галантности и харизматичности. Большие голубые глаза, слегка утомлённые и красноватые от чтения бумаг, выделяются на фоне смуглой кожи. — Не против? — расслабленно болтает ногой туда-сюда, зажимая тонкими губами кубинскую сигару. — Моя невеста носит под сердцем ребёнка, господин Элиан, — отказывает Намджун. — Закурим после завтрака. Полтора часа прошли незаметно, но дискуссий было предостаточно. Обсуждения контракта и выгодного партнёрства сменялись на более-менее приятные для всех темы, однако напряжение никуда не испарилось даже под конец «переговоров». Играющий на фоне джаз нисколько не расслаблял присутствующих. Только управляющий Кингстоном не ощущал ни грамма дискомфорта, ведь он окажется в выигрыше при любом развитии событий. Немного позже Элиан, поблагодарив представителей островов за продуктивный разговор, торопливо покинул ресторан, отправившись к приболевшей супруге. — Убрать с верхушки лидера – командная работа сразу же рухнет подобно карточному домику. Так скажи мне, Джун, стремлюсь ли я к разрушению выстроенной тобой системы, если ты всё ещё спокойно восседаешь в своём кресле? — будто невзначай говорит Чон, окидывая взглядом пустые рядом места. — Этими речами тебе не удастся усыпить мою бдительность, Гук, — бедная салфетка сжимается в кулаке. — Паранойя давно преследует? — усмехается, опустошая бокал с напитком, после чего возвращая ёмкость на поверхность. — С тебя и твоих людей – больше свободы моему народу, с меня – нерушимый союз. Учти, аклинсы без моего согласия не станут подчиняться твоим приказам, — бросает благодарность за с пользой проведённое время, уходя следом за советниками, ожидавшими своего вождя около входа в жилой дом. Чон не желает посеять зачатки вражды в обществе и не планирует разрывать договорённости с правящими Лонг-Айлендом, но откорректировать условия необходимо. Во благо островитян. Отлучившаяся в «дамскую комнату» Айми на самом деле воспользовалась моментом, дождавшись лидера племени около лифта. Мнётся с ноги на ногу, словно неуверенная девочка, не зная, с чего начать. Забавно. Раньше она обладала стальной уверенностью в себе, а ныне перевоплотилась в другого человека. — Наши пути разошлись довольно-таки давно. У тебя есть Намджун, — руки Чона убираются в карманы шорт, чтобы женщина вновь не попыталась взяться за них. — А у тебя? — отшагивает назад, слабо улыбнувшись. — Какое это имеет значение? Не допускай подобных мыслей, раз уж сбежала к Джуну по своей воле. — Смерть сына ослепила меня. — Поэтому с ним решила зачать ребёнка? А воспитывать его снова мне? Или ты определилась с выбором? — Прекрати. — Послушай, я оставил в далёком прошлом те чувства, которые нас как-либо связывали. Мальчиком на побегушках я не стану, ты знаешь об этом не хуже меня, а закончим разговор на том, что есть человек, который мне симпатичен. — Тебе кто-то нравится? — решает уточнить, на нервах прокручивая пальцами кольцо на безымянном. — Приятного дня, — игнорирует вопрос, ведь ответ уже получен. — Будь счастлива, Ми. Нравится. Чонгуку кто-то нравится.

Неделю спустя

Ванная комната наполнена кофейными ароматами геля и свежестью чистой хлопковой одежды. В отражении зеркала, запотевшего из-за конденсации, виднеется слегка сгорбленный, оголённый силуэт парня. Тэхён медленно ведёт мокрой ладонью по поверхности, являясь перед собой не в лучшем виде: за прошедшие семь дней расцветающие сине-фиолетовые синяки начали отдавать желтизной, а разбитая губа не так беспокоит, когда в очередной раз на лице юноши появляется нервный оскал. Отцу пришлась не по душе поездка к диким племенам, а свирепствовал он лишь после того, как приличное количество алкоголя оказалось в его организме. Впервые избил практически до потери сознания. А что произойдёт, если мужчина узнает о возникшей симпатии к молодому вождю? Порвёт на флажки к приближению фестиваля и развесит по улочкам? Или заживо похоронит на заднем дворе? Так уж вышло, что семейство Ким, очевидно, старой закалки. В мире толерантности в нынешний век хоть отбавляй, но это всё обошло стороной данную семью. Минджуна – так точно. Тэхёну не хочется показываться Чону в таком измученном виде, однако выбирать не приходится. Юношей вновь надевается до боли привычная маска «всё в порядке», в то время как слёзы стекают по его бледным щекам. Он мелко дрожит, но одевается в мешковатые и максимально длинные шорты с рубашкой в белоснежном цвете. Укладывает тёмные волосы, приглаживает их и неоднократно перемещает с места на место, пытаясь привести непослушные после душа кудряшки в божеский вид. Нельзя сказать, что неделя ожидания протекала в привычном режиме. Вернувшиеся кошмарные сновидения начали чередоваться с внезапным появлением Чонгука. Объятия фантомно согревали и давали ощутить себя в полной безопасности, пока мужчина любовно мазал губами по щекам, что-то неразборчиво шептал, всегда перед уходом оставляя чувственный поцелуй за ухом. Наутро всё рассеивалось, словно отдых на Аклинсе был вымыслом, болезненной для сердца игрой подсознания. Парень неистово кричал из-за снов, закрывая тело руками от несуществующей угрозы, просил Бэкхёна воскреснуть из мёртвых и молил оставить его в покое матушку, регулярно забегавшую к сыну, когда едва ли не на весь Лонг-Айленд звучал вопль Тэхёна. На Аклинсе тревожность сводилась к минимуму. Он переключался на что-то более приятное. Или на кого-то. Ким не двадцать четыре часа в сутки пребывал среди дурных мыслей. Сейчас, находясь в родной клетке, останавливается около дверного проёма, задерживает дыхание и устремляет взгляд на голубой коралл, покоящийся на прикроватной тумбочке. Бесценный подарок. Без матери и отца, убежавших в продуктовый магазин за всем необходимым для завтрака, пространство давит на организм ещё сильнее. Зато никто не препятствует тому, что парень позволяет себе непривычную роскошь… В первый раз за долгий период проникает в безжизненное помещение, расположенное напротив его «берлоги». В комнате не пыльно, да и всяческий хлам не навален кучами, но при этом здесь так пусто без человека, который, по ощущениям, вот-вот рассмеётся и бросит в Тэхёна несколько подушек в отместку за то, что Ким посмел ворваться в личную крепость ребёнка. Ничего подобного не происходит уже целое десятилетие. Тэхён проходит вглубь детской комнаты. После трагедии семейство так и не решилось начать даже косметический ремонт, поэтому время в данном месте словно остановилось. Повсюду приятные глазу морские оттенки, плавно переходящие в небесную синеву. Завершением дизайнерской идеи стал потолок, напоминающий Млечный Путь. «Хён, это мой кусочек необъятной Вселенной», — говорил с восторгом мальчик, когда художники довели до совершенства задумку Бэкхёна. Мебель стоит на прежнем месте, а пустые полки в который раз напоминают о том, что обитать здесь больше некому. Отсутствие личных вещей на стеллаже вгоняет в немыслимую печаль. Родители даже игрушку Железного Человека запрятали в картонную коробку… Бэкхён разозлился бы, привычно топнув ножкой, поскольку его любимый супергерой находится не на положенном ему месте. Тэхён проводит ладонью по чистому постельному белью с разными видами динозавров, которых брат успел выучить наизусть, затем присаживается на корточки, вытаскивая из-под кровати небольшой деревянный сундук с сокровищами: фотографиями семейства и остальными мелочами по типу причудливых ракушек и сувениров из других стран. Располагается рядом с ним, перебирает сентиментальные воспоминания в памяти, подпитывая их просмотром семейного альбома. А ведь когда-то в этом доме жизнь била ключом, радостными визгами заполнялось пространство, когда, к примеру, в канун Рождества родители вручали что-то для детской забавы со словами: «Хоу-хоу! Желаешь стать археологом? Для этого тебе понадобятся всего одна кисточка и лупа…». Парень добровольно сходит с ума. Достаёт очередной подарок от матери, внимательно осматривает волшебную палочку, как у того самого Гарри Поттера в первой части фильма, и лишь на секунду расслабляется, однако в какой-то момент улыбка моментально исчезает с его лица. «Медицинская карта амбулаторного больного?» — теряется в ворохе мыслей юноша, перелистывая страницы дрожащими пальцами, пока не обнаруживает поставленный диагноз. Чёрным по белому написано – глиобластома. — Что… Что это… — Тэхёна никто не станет обижать, только не плачь, хорошо? — твердит Боа семилетнему ребёнку, взглянув на того с теплотой. — Хорошо, — кивает Бэкхён. — Миссис Ким, врач готов принять Вашего сына. Пройдёмте за мной. Ким не верит своим глазам, вчитываясь в десятый или уже в двадцатый раз в историю болезни и рекомендации лечащего доктора Центральной клиники. Его сейчас, если быть откровенным, стошнило бы из-за стресса, да выплёвывать нечего – он не успел позавтракать. Тэхён выбрасывает из рук чёртов документ и предпринимает попытку подняться с пола, чтобы срочно пройти в ванную комнату и подставить лицо под ледяной поток воды, но ноги не слушаются, поэтому приходится вернуться в обратное положение. Цепко схватившись за своё горло, он вдруг осознаёт, что ему совсем нечем дышать. Вновь задыхается и панически хватает ртом воздух. Не находя нужной опоры, Ким валится всем телом на ворсистый ковёр, сворачиваясь эмбрионом, и начинает натурально выть от невыносимой душевной боли, как будто снова довелось проживать тот день, и от правды, которая таким образом была раскрыта. Старший всегда оберегал и сдувал пылинки с не единокровного младшего брата, чувствуя на плечах огромную ответственность за безопасность пытливого мальчишки (поиск приключений – дело семейное, передающееся по материнской линии). Защищал и безмерно любил… Короткие ногти впиваются в ладони, оставляя там следы в форме полумесяцев, а слёзы не прекращают водопадом скатываться по щекам. Юноша проливает столько прозрачного сожаления, что веки сильно опухают, а носом не удаётся вдыхать кислород. Всё разом разрушилось. Остались только руины и никчёмная человеческая оболочка. Сколько он так пролежал? Минут тридцать? Час? Вечность. — Бэкхён? Тебе плохо? — подбегает к ребёнку со стаканом воды, вовремя подоспев и не дав брату свалиться на пол. — Всё хорошо, Тэхён-а, просто голова кружится. Не беспокойся! Не беспокоиться. Почему никто не стал рассказывать? Почему невинному мальчику в таком юном возрасте пришлось столкнуться именно с глиобластомой, которая ни единого шанса не оставляет? Почему его Бэкхён? Почему? Это несправедливо. Так неправильно. Так… чересчур больно терять близкого человека. До душераздирающих криков. До надломленного внутреннего мира, не подлежащего, кажется, починке. Как после утраты кого-то родного приказать себе продолжать не исключительно существовать? У каждого собственный рецепт. — Что ты здесь… — врывается в комнату младшего сына Боа, тотчас застывая. — Тэ… Парень неподвижно лежит на боку, шмыгает носом и не желает идти на контакт, но охрипшим голосом задаёт только один вопрос: — У Бэкхёна была злокачественная опухоль? Женщина подходящих слов не находит. Их в данном случае и не отыскать. — Прости, — она падает на колени перед Тэхёном, сразу начиная горько плакать. Боится даже притрагиваться, чувствуя неподъёмный груз вины. — Сынок, помнишь ли ты отца Минджуна? Эта болезнь… Наследственная предрасположенность… — Я знаю, матушка. — Нам следовало сказать об этом раньше, но мы боялись, что это разобьёт твоё сердце. «Хоть бы сожгли бумаги. Или спрятали те получше». Вдруг юноша издаёт смешок, затем нервно смеётся, кое-как собравшись с силами и поднявшись с пола. Защитная реакция организма – смех в самых стрессовых ситуациях. — А каков итог? Срочно требуется свежий воздух. Ким неожиданно спохватился, оставив мать в комнате младшего сына, потому что в скором времени прибудет немаловажная персона с Аклинса. Единственная цель – скрыться с глаз семейства, сбежать из золочёной клетки, побыть одному или просто помолчать с нужным человеком. Нельзя прибегать к приёму медикаментов. — Ты куда собрался, паршивец? — заметив спускающегося по лестнице Кима, привлекает к себе внимание глава семьи. Газета с местными новостями оказывается на журнальном столике, когда мужчина подскакивает с дивана. — Прогуляюсь, — на автомате отвечает парень, распахивая входную дверь, после этого шустро проскользнув на улицу и сорвавшись на бег, чтобы в случае чего слетевший с катушек отец снова не набросился на него. — Кому я сказал, вернись сейчас же! — уже вдалеке слышится озлобленный голос безумца. Трагедия изменила до неузнаваемости членов семейства, а гибель родного сына повлияла на когда-то идеального супруга и отца не лучшим образом. Тот стал часто выпивать в немалых дозировках в выходные от рабочих процессов дни, агрессивным поведением уничтожая в Тэхёне все светлые воспоминания об этом человеке. Смерть Бэкхёна убила в мужчине всё человеческое, а с годами это стало более заметно проявляться. У Ким Тэхёна нет ни малейшего желания возвращаться. Встреча с Айми не поселила в Чонгуке сомнения, а только укрепила убеждение в том, что прошлое оставлено в памяти, но находится далеко позади. Ему нет никакого дела до выяснения отношений, как и до беременности бывшей невесты. Он больше сосредоточен на перезаключении договора, порядке на Аклинсе и юнце с лазурными глазами. Со дня последней встречи с юношей прошло почти шесть суток. По окончанию трудового дня мужчина чуть ли не раком заползал в пустующее бунгало и сваливался на ложе тяжёлым грузом, лишённым сил на существование. А всё потому, что огромным количеством работы старался заглушить тоску по конкретному пареньку. Кажется, молодой вождь умудрился сильно влипнуть, словно беспомощная жертва в паучью сеть… Его стало накрывать воспоминаниями каждую одинокую тропическую ночь и точно такое же утро. Скучает. Проклятье, как же он скучает. Как же так получилось? Всего за несколько дней этот чудак, он же арахнофобный биолог, многое перевернул в голове Чона, разбросал в разных направлениях, а затем навёл свои порядки, расставляя всё по новым местам. Так, как посчитал нужным. — Тебе понравился Тэхён, я прав? — поставив на землю корзинку с ананасами, Юнги принимается вытирать пот со своего лба. — Он не… — Не лги лучшему другу, — в голосе ни грамма неуверенности в предположении. — Чонгук, ты всю неделю сам не свой, даже не в состоянии сосредоточиться на обязанностях. — Забыть не могу, — Чон всё-таки сдаётся и признаётся Мину, рассказывая о самом сокровенном. — Скоро свидитесь. — Так и будем раз в месяц пересекаться. — Пригласи на Аклинс, — старший советник догадывался, что ему ничего не светит с этим мальчишкой. Лишь слепой не сумеет заметить заинтересованные взгляды. Лишь бесчувственный чурбан не сумеет ощутить необычную ауру вокруг вождя и чужака и их взаимную симпатию. Юн сводить никого не планировал, однако можно всего разок сделать исключение. Возьмёт на себя важнейшую роль Купидона и подтолкнёт к более решительным действиям. — Это станет проявлением эгоизма, — мужчина трёт пальцами переносицу, намереваясь хоть немного избавиться от головной боли. — А если желание – обоюдное? — В таком случае появится иная проблема. Мы не можем принять его в свои ряды. Отец что-то подозревает. И он, кажется, категорически против.

7:56

Большого транспортного судна всё ещё не видно на горизонте. Ничто не успело измениться за прошедшую неделю. Со стороны выглядит так, будто что ни новые сутки – день сурка. Тэхён встаёт на носочки, словно это поможет ему высмотреть среди толпы тёмную макушку, извиняется за что-то перед каждым встречным и пробирается ближе к причалу, как вдруг слышит его. — Завидный биолог, разворот на шестьдесят пять градусов. Замечает его. Всё такой же уверенный в себе, в одежде размером с планету, на сей раз в светло-серых оттенках, и хмуростью на лице. Стабильность. Чонгук с места сдвинуться не может. Обеспокоенный взгляд мечется от одного синеватого пятна к другому, а зубы начинают скрипеть до такой степени, что ещё немного и понадобятся услуги стоматолога. Зато Тэхён радостно машет рукой, подлетает с довольным лицом, покрасневшим из-за недавней истерики, с комплиментом: — Прекрасно выглядишь, вождь Нерей! — Что же они сотворили с тобой, — Чонгук почти вплотную приближается к парню, остановив себя за секунду до крепких объятий. Боязно. Бледная кожа, которую Чон покрывал поцелуями всего-то неделю назад, теперь усыпана синяками. Мужчина точно шокирован. И этот шок смешивается со злостью по отношению ко всем причастным. К тому, кто посмел поднять руку на… А впрочем, кто для него Тэхён? Кем является? Тот, с кем они даже не переспали, а просто поддались сердечным чувствам, позволив им на одну ночь одержать власть над рассудком? Чонгуку кто-то нравится. — Отец выпил и выместил на мне весь неконтролируемый гнев. Как-никак, физически он посильнее меня будет, — объясняет свой малоприятный внешний вид. — Разозлился, ведь я покинул Большой остров. Да и матушке досталось, но она… продолжает из-за своей слепой любви прощать ему абсолютно всё, — нижняя губа предательски дрожит, однако парень не позволяет себе превратиться в лужу. Юнги молча стоит позади, пристально осматривая Кима. Порывается подойти к знакомому туристу и накричать за то, что он не навешал люлей отцу, или сгрести в охапку, а после долгих нежностей забрать с собой на остров. Мечты мечтами, но приходится останавливать себя. По напряжённому и крайне недовольному вождю не так уж сложно догадаться, что последует за этим. — Адриан, — подзывает одного из советников к себе. — Тэхёна на мой катер, если он изъявит желание уплыть с Лонг-Айленда. Обо всём остальном мы позаботимся с Юном, — касается лица юноши, осторожно очерчивая пальцами его подбородок. Фарфоровый. — Намджун будет вне себя, если что-нибудь случится с архитектором Минджуном… — Выполняй. — Да, мой вождь, — испанец жестом руки просит юнца пройти за ним. Тот на младшего советника и не смотрит. — Чонгук, он того не стоит, — тянет мужчину за футболку к себе, боясь наихудшего. — А ты – стоишь, — не станет же Чон устраивать потасовку с летальным исходом. Возможно. — Не тревожься, я страшных дел не натворю. Ты остаёшься или отчаливаешь с нами? — Разве чужаку дозволено возвращаться на Аклинс… — нет стопроцентной уверенности в правильности принятого решения. — Ты только на ухо шепни мне об истинных желаниях, и я постараюсь исполнить все до одного, — Чон, не испытывая стыда из-за мельтешащих людей или ожидающих дальнейших указаний друзей, приобнимает за талию парня с минимальным применением силы. Мужчину не беспокоят косые взгляды со всех сторон и чьё-либо мнение, поэтому он смело водит носом по чужому лбу, там же оставляет несколько поцелуев, таким образом пытаясь исцелить если не тело, то хотя бы искалеченную душу. И снова эти поглаживания по спине, заверяющие в том, что всё будет в порядке. Щёки юноши скоро покроются румянцем, выдавая своего смущённого обладателя с потрохами. Чонгук – не карибский маньяк, а личное убежище Тэхёна. Чонгук – укромное место и безопасное пристанище. А Тэхён… вновь оказался под защитой лидера аклинсов. — У меня от вашего воркования задница слиплась, — закатывает глаза Юнги. — Турист мой, иди же сюда, заобнимаемся, — делает парочку шагов вперёд, раскинув руки в приветливом жесте. — На прожаренный шашлык тебя пустить? — Чон прижимает к своей груди голову Тэхёна, расслабленного от долгожданных объятий. Парнишка-то нисколько не против, веки от чувства комфорта прикрывает, сцепив руки вокруг талии мужчины. — У нашего вождя, если мне не показалось, проявляется собственническая натура. Кто бы мог подумать, — хмыкает испанец, улыбнувшись. Рад за две души, соединённые судьбой. — Ты ревность-то оставь в сторонке! Ещё бы ограждение выставил вокруг туриста с табличкой «Осторожно, охраняется злой собакой». — Возьму на заметку, Юн, — а что, вполне дельный совет. О возникновении чувств по отношению к мальчишке в курсе лишь приближённые и один любопытный рыжий лис, который подслушал секретный разговор и визжал от изумления так, что у тех практически лопнули барабанные перепонки. Для остальных обитателей это, к слову, является строжайшей тайной. Сумбурно ли всё? О, ещё как. Страшно ли? Глупо утверждать обратное. Осудят ли? Не сомневайтесь. Но кого это должно волновать, когда жизнь до ужаса недолговечна? — Что тебе из дома прихватить? — на сей раз обращается к Тэхёну, пальцами гуляя у того в волосах. — Возьми рюкзак и чистые вещи, — удивительно, что нет былой неловкости. Будто небольшой отрезок времени, проведённый порознь, помог обоим что-то осознать. Юноша и в ответ обнимает, и носом куда-то в ключицу утыкается. Складывается такое впечатление, что этих странных голубков незаметно подменили. Или совместное трение об одежду так сближает? — И планшет с портативным зарядным устройством! — Будет сделано. Тэхёну кто-то нравится.

☀️

Звонкий писк домофона снова разносится вдоль пустой улицы, а по просьбе Мина беспрепятственно открывается входная дверь. Советнику на миг показалось, что он пересекается с матерью юноши чаще, нежели имеет возможность увидеться со своим братом. Чонсок занимается благим делом – спасает жизни путём операций, но работа в области торакальной хирургии отбирает почти всё время. Если Юнги удаётся даже случайным образом встретиться со своей родной кровинушкой посреди города… Завтра либо советник откажется от алкоголя, что априори невозможно, либо рак свистеть на горе начнёт, что тоже маловероятно. Старший Мин абсолютно спокойно относится к сложившейся ситуации – решению остаться с аклинсами и полученной братом должности. Более того, бесконечные пьянки до бессознательного состояния и полуразрушенный внутренний мир уж точно не шли на пользу Юнги, поэтому заботливый родственник поспособствовал внеплановому переезду брата к племенам, сумев уговорить Чонгука помочь тому адаптироваться в новой реальности без родителей и немного восстановиться вдали от Большого острова. Вдали от их общей компании друзей. Предначертанное судьбой или стечение обстоятельств? Молодой вождь не тратит много времени на подробный осмотр территории виллы, пускай такая растительность радует глаз, напоминая о матушке и её, отчасти безумной, любви к садоводству. Ему в детстве даже казалось, что наступи он на любимый кустарник, – моментально окажется голый и босый на улице. Разумеется, такого не происходило из-за хороших отношений между матерью и сыном. К счастью для мальчика, никто так и не узнал о безжалостно выдернутой хризантеме, которую Чон молча вручил симпатичной, на его взгляд, девочке в пусанской школе. Без лишних слов и эмоций, не дёргая за косички и привлекая к себе таким способом внимание. С ранних лет стал копией родного отца не исключительно внешне, а и методы ненавязчивых ухаживаний перенять умудрился. Чонгук, отгоняя неуместные сейчас мысли, проходит в дом и забирается на второй этаж, поочерёдно открывая все двери до тех пор, пока не обнаруживает нужное помещение, описанное юношей до мельчайших деталей. Времени в обрез, поэтому приходится торопливо собирать необходимые вещи. Сквозь плотные серые шторы с трудом просачивается солнечный свет, так что и утром комната не полностью, но погружена в темноту, словно плохо влияющую на атмосферу вокруг. Есть ощущение, будто здесь время течёт иначе, как на другой планете, секунда тянется в разы дольше привычного, а стрелка циферблата замедляет свой ход. Лишь голубой коралл выбивается из цельной картины, добавляя красок в это место, пропитанное бессонными ночами. Чону давно известно о том, что парень имеет проблемы со сном. В первый же день лично смог убедиться в преследующих Тэхёна кошмарах. — Отец! Отец! — надломленным голосом кричит мальчик, комкая под собой постельное бельё. — Умоляю, не оставляй нас… Комната наполняется мольбой не бросать, отчаянными воплями и тихими всхлипами. Нарушающий тишину посреди ночи подхватывается с кровати и снова задыхается. — Чонгук, — Джиу прислоняет к груди голову сына и качается из стороны в сторону вместе с Чоном, убаюкивая после очередного приступа истерики. — Тише, мальчик мой, я с тобой, — успокаивает поглаживаниями по спине, а у самой слёзы ручьём льются. День назад близкие друзья главы семьи и коллеги по службе принесли трагическую весть – Санбом скончался, так и не добравшись на скорой помощи до ближайшей больницы после аварии. Чон помнит абсолютно всё. — Юнги? — Боа подбегает к парню, заградившему путь в коридор. — Что происходит? Где Тэхён? — Простите, миссис Ким, — первая встреча была более приятной. — Мы вернём его, когда он сам того пожелает. Не факт. — Что значит… — Вы кто? — не церемонясь, с силой отталкивает двумя ладонями старшего советника от тихо плачущей супруги. — Кто вам позволил врываться в мой дом? — владелец виллы, мягко говоря, не испытывает вострог от развивающихся событий. Минджун несколько иначе выглядел в богатых фантазиях Юна. Представлялся мужчина в возрасте, в идеале – старше шестидесяти, с пивным пузом из-за давнего пристрастия к алкогольным напиткам, пылающим гневом взглядом и, не совсем понятно по каким причинам, невысокого роста. Турист-то сантиметрами не похвастается, однако не стоит забывать, что кровными узами мальчишка с этим человеком никак не связан. В отличие от Тэхёна, стоящий напротив может составить конкуренцию какому-нибудь Дуэйну Джонсону, вот только шевелюра погуще будет не у американо-канадского киноактёра. Аккуратно уложенные волосы с каштановым отливом и ухоженная короткая борода, больше похожая на щетину, вызывают предположение, что он только вернулся после похода в барбершоп, а не, очевидно по официальному прикиду, собрался в гости в мэрию, чтобы впоследствии заработать очередным проектом приличные суммы себе в карман. Брендовый карман. Зрачок теряется на фоне тёмно-карих очей, в то время как широкие плечи и острые скулы напрягаются от брошенной фразы: — Я – Нерей, он же лидер аклинсов, — молодой вождь выныривает из комнаты сына Кима и, поставив спортивную сумку с рюкзаком на пол, оказывается предельно близко к мужчине. — А вот кто ты? — тычет указательным пальцем в чужую грудную клетку, пока перед глазами всплывает образ избитого Тэхёна. — Как посмел поднять руку на свою семью? — взгляд переводится на женщину, присевшую около стены от нахлынувшего стресса, на лице которой только один заметный синяк. — Дикарь, тебя не учил Каонабо, что в чужие дела нос совать не стоит? Иначе можно и по головушке получить, — сжимает руку Чона, таким образом послав предупреждение о перехождении границ и, между прочим, на три весёлых буквы. Вопросом на вопрос. Умно. — Выводи миссис Ким, — озвучивает вердикт Чонгук, проигнорировав боль в запястье. Всем своим видом показывает, что эти слова заставляют его насмехаться над тем, кто видит решение проблемы в рукоприкладстве. — Нерей, пожалуйста, оставь Минджуна! — Боа старается спасти утонувшего в грехах супруга и стремится вырваться из рук приближённого, с лёгкостью сдерживающего её. Забывается всё: оскорбления в адрес всего семейства, моральный и физический вред по отношению к ней или юноше, бредни на пьяную голову и многое другое. Так выглядит безрассудная, совершенно больная любовь. — О, мы просто побеседуем, не беспокойтесь. Уводи, Юнги, — нужно преподать урок. — Не переусердствуй, дружище, — отвечает Юн, забирая с собой мать Тэхёна на улицу, как можно дальше от незапланированной стычки. В этот же момент Чонгук вцепляется в горло мужчины крепкой хваткой, припечатывая того со всей дури к стене и вынуждая внимать его словам. — Каково это, когда твой противник – не хрупкая женщина или сын, который не станет причинять боль матери через тебя, а равный по силе? Знаешь, Минджун, я переломаю тебе рёбра за Тэхёна, а добью за твою супругу. По итогу останешься без высокооплачиваемой работы, семьи и денег на банковской карте, но с выкупленным местом на кладбище в северной части острова. Услышал, подонок? — Пусти, — хрипло просит. — Как понял меня? — давит на шею сильнее прежнего, отчего у мужчины то ли краснеет, то ли синеет лицо. — Я осознал ошибку, пусти. — Послушный пёс, — хлопает ладонью по щеке Кима, заставляя себя убрать руку и отойти на небольшое расстояние. Чонгук и сам не знает, что на него нашло и какой бес вселился. Да и понятное дело, что этот кусок неизвестно чего спасает собственную шкуру, а не сделал какие-то выводы, однако пригрозить чесался, как минимум, язык. — Если Джун скажет к ноге – беги без промедления, но посмей растрепать о произошедшем, – большой палец прикладывается к чужим губам, — и я поставлю тебя на колени, заставив молить о прощении сам знаешь у кого, а потом, вполне возможно, не моргнув и глазом, сожгу живьём. Вождь Нерей – не Святой Дух или пацифист. И дважды повторять он не особо любит. Неожиданно для самого Чона, в нём просыпается тот, кто готов любыми способами защищать немаловажных персон. А ещё – повышенное чувство справедливости никто не отменял. Чонгуку тошнотворны личности, которые во всех планах отыгрываются на менее сильных людях. — Да что ты себе позволяешь?! — проявляет злость Минджун, который более не в состоянии сдерживать негативные эмоции. Мужчина тут же получает вознаграждение – резкий удар локтём в солнечное сплетение. Пускай он был нанесён с умом, чтобы не навредить с перебором, но этого оказалось достаточно – получивший его за определённые заслуги человек согнулся пополам. — Заметь, я практически ничего сделать не успел, но ты уже у моих ног, — довольно скалится Чонгук, наблюдая за проделанной работой. — Держи кулаки при себе, и проживёшь отведённый тебе срок спокойно, — забрасывает сумку с рюкзаком на плечи и запускает руки в карманы шорт, обернувшись перед тем, как спуститься на первый этаж. — От души благодарен за гостеприимство. Дело вождя – один раз предупредить о том, что за применение насилия к Тэхёну он обязательно Минджуну отомстит, а рычащий от ярости мужчина и целый список угроз его мало волнуют. Всем в деревне известно, что Чон абы кого не оставляет под крылом, как и на Аклинсе не позволяет останавливаться, ведь для чужаков путь сюда закрыт.

🌊

Своё место в мире не так уж просто найти, точно как и подходящую работу с немалой оплатой труда и комфортными условиями; достойных и верных друзей, которые не оставят острый нож в спине после ухода… Да и всё остальное в списке бесконечных мечт. Есть большая вероятность, что действительно что-то важное настигает нас внезапно, врывается с ноги в нашу жизнь, срывая с петель все двери. Вот так нагло, без «здравствуйте, позвольте войти» и «простите за беспокойство». В конечном итоге приходит осознание, что без того или иного события, без крайне болезненного опыта и пройденного тернистого пути, человек не повстречал бы кого-то очень значимого или, если так поразмышлять, не нашёл бы себя настоящего, а всё блуждал бы неприкаянным духом тут и там, пытаясь отыскать неизвестно что. Или продолжал бы на автомате просыпаться, выполнять рутинные дела и оказываться спустя двенадцать часов на мягкой подушке. До появления Кима в жизни Чонгука не было ничего, что сумело бы вызвать в мужчине массу положительных эмоций. Всё работало без перебоев: пробуждение, выполнение обязанностей, крепкий сон, изредка развлечения с островитянами и дегустации различного пойла с Юном. Стабильность хороша до поры до времени, но она не всегда способна вызвать улыбку на лице. А Тэхён – может. Поначалу молодому вождю казалось, что ему чересчур голову напекло или на фоне недосыпа причудилось ощущение комфорта рядом с юношей. Когда тот, сидя за столом, рассказывает об этикете, хотя сам при этом хватается руками за фрукты и причмокивает от удовольствия. Когда, задумавшись о своём, снова спотыкается и врезается лицом прямо в спину Чонгука. Когда улыбается так ослепительно, будто за плечами не имеет никакого груза, состоящего из вины и страхов. Когда показывает израненную душу и позволяет слезам возникать в присутствии Чона. Когда охотно отвечает на поцелуй и льнёт поближе к мужчине, при этом смущаясь до красноты бледных щёк. Когда Ким находится поблизости, лидеру аклинсов хочется свернуть горы, поведать любопытному о чём-то секретном или даже подшутить над юнцом, чтобы он побаловал его своим смехом. Тэхён, вероятно, на этом небольшом клочке суши обнаружил место под названием «дом». Чонгук, вероятно, встретил кого-то значимого. Когда это успело зародиться? Да кто же даст достоверный ответ. В данном случае не имеют значения временные рамки. Оба безумца, не без опасений из-за реакции родных на однополые отношения, дали волю чувствам и ступили на путь, свернуть с которого нет возможности. Или, скорее, желания. Парня встретили в центральной части острова слишком неоднозначной реакцией. Кто-то хлопал в ладоши и радовался настолько скорому возвращению чужака, другие же оставили корзинки в поле и прибежали убедиться в правдивости слухов, поглядывая на Тэхёна с заметным удивлением на лице, а некоторые и вовсе шептали друг другу на ухо: «С каких это пор Нерей так поступает? Почему Этерио снова прибыл на Аклинс?» Чимин уволок друга детства подальше от эпицентра событий (к матушке Чона и добродушному лабрадору-ретриверу), а вождь в собственном бунгало отвоёвывал права чужака-гостя, которые позволили бы Киму остаться с народом на неопределённый срок. — Его же, чёрт возьми, избили! — Чонгук впервые за долгое время выходит из стабильного состояния, повысив тон. — Поумерь свой пыл, — старейшина хмурится из-за непослушания сына, расположившись в плетёном кресле около дивана. Мальчик всегда был своенравным, но никогда не перечил. — Не в нашей власти спасти каждого невинного, Нерей. — Всё верно. Однако… Я прошу тебя позволить ему остаться на Аклинсе. Разве я когда-либо обращался к тебе с просьбами? Беспрекословно выполнял поручения и прислушивался к твоим советам, — половица скрипит под давлением мужского тела, когда лидер аклинсов опускается на колени, позабыв о своей гордой натуре, перед тем, кто решит судьбу Тэхёна. Всего минута позора, бьющая по самолюбию, ради одного человека. За жалкие шестьдесят секунд немало дел можно урегулировать. — Отец, без твоего голоса совет старейшин так просто не одобрит пребывание Этерио здесь. Хмурость сменяется на изумление. — Ты не стал бы без веского повода заступаться за чужого мальчишку, — задумчиво говорит, поглаживая ладонью ноющее колено. — В чём заключается причина такого особенного отношения? — Юнги её уже озвучивал, когда отчитывался перед населением. — У него были иные мотивы, а ты, что ни говори, покорно следуешь зову сердца. Или моё наблюдение ты можешь назвать ошибочным? Чонгук лёгкое волнение от раскрытия правдивых намерений мастерски скрывает и не выражает ничего не присущего ему. Он становится в полный рост и уверенно заявляет: — Дело в жалости, — сейчас этому чувству места не найдётся, но так было изначально, чего уж скрывать. Чон видел в Тэхёне себя. — Отчим уж больно агрессивно настроен, мать и не предпринимает ничего для того, чтобы уладить конфликт, а из-за слепой любви защищает супруга-тирана. Если я отвернусь от него, то не смогу простить себе этот шаг назад. И кто знает, что произойдёт, останься он в одном доме с пьющим отцом? — вернулось ледяное спокойствие в голосе, когда утихомирился гнев. — Ты в курсе, что архитектор Минджун после смерти младшего сына сошёл с ума? — Конечно, но это ли движет тобой? — поднявшись с мебели, старейшина медленным шагом ступает к выходу. — Будь осторожен в словах и действиях, ведь одобрение на ваш союз вы не получите ни при каких обстоятельствах. Для Чонгука это заявление не стало неожиданным, но и доказывать с пеной у рта равнодушное отношение к сказанному напоследок не сможет. Как бы там ни было, проходить через испытания во имя сердечных чувств он твёрдо готов.

☀️

Благодаря Каонабо споры длились менее двух часов, как это обычно случается в периоды острых возмущений старейшин по разному поводу. Пусть главным является Чонгук и чтят его многие островитяне, но люди по сей день прислушиваются к важному мнению ныне старейшины. Немудрено, так как мужчина давно считается самым суровым и мудрым лидером Аклинса за все времена. А Чона величают истинным вождём, достойным этой должности, как никто другой. С годами наберётся опыта и, как думает народ, равных Нерею не найдётся. Пророчат великое будущее. В некоторых аспектах Чонгук даже более хладнокровен, нежели уважаемый союзными островами отец. Иногда Карло, не пользуясь извилинами, называет его морским дьяволом во плоти, основываясь лишь на том, что Чон всех бесов умело держит на цепи, а спусти их с короткого поводка – быть беде. Если подумать, святых среди населения Земли нет, просто каждый самостоятельно выбирает сторону: добро, зло или же нейтралитет. Чонгуком был выбран последний вариант. Анакаона так обрадовалась прибытию юноши на остров, приготовив столько еды к позднему ужину, что запасов хватило бы на целую неделю. Женщине этот солнечный мальчик безумно нравится, в чём она неоднократно признавалась всем сидевшим за прямоугольным столом в саду. Супруга старейшины не может заменить Тэхёну мать, да и не планирует она конкурировать с Боа. Зато в её власти создать большое количество приятных воспоминаний и плотно накормить юношу, а тот и не против. Анакаона всегда умела находить правильный подход к человеку, в определённых ситуациях не давить на него советами, оставляя свободу выбора и не нарушая личные границы. Чимин, набив желудок до невозможности сидеть, уже находится в горизонтальном положении на траве и играется с виляющим хвостом Оскаром, периодически бросая летающий диск – на свой страх и риск – в сторону грядок. Юнги поодаль восседает в кресле, активно оспаривая правильность приёмов в борьбе с подвыпившим Карло, который не так давно присоединился к уютным посиделкам около небольшого костра, осветившего нужную часть поляны со скоплением людей. Каким наглецом не казался бы итальянец, для Каонабо он являлся важным человеком с тех самых пор, как старейшина привёз того с собой на Аклинс и проводил с ним достаточно времени. Он – его старший сын. Вне зависимости от скверного характера или вечных «дебатов» с младшим, не менее упёртым. Тэхён сильно напрягался от пристального изучения старейшиной его персоны. Одновременно с этим, незаметно для остальных, находящийся рядом Чонгук слабо поглаживал бедро парня под столешницей, успокаивая обоих. Вождь облапал бы юнца с ног до головы, да свидетелей на сей раз предостаточно. Чон снова ощутил себя по уши влюблённым подростком, что не может не забавлять. Скрыться бы от чужих глаз и целоваться до нехватки кислорода в лёгких и покраснения губ. Он искренне надеется, что безумные желания полностью взаимны, иначе Ким не стал бы залезать на его судно, верно? «Если отец и замечает, то почему ничего не предпринимает? Пускает всё на самотёк?» — лидер терялся среди мыслей, лениво доедая куриное мясо. — Этерио, как самочувствие? — Каонабо выдёргивает юношу из полёта фантазии. Гладит подбежавшего довольного жизнью пса и осматривает синяки на бледном теле. — Грех жаловаться, старейшина, — не скрывая удивления отвечает. — Я нахожусь в приятной компании, за что безмерно благодарен Вам и совету. — Отныне ты – желанный гость, а не нарушитель стабильности и чужак, — подносит чашу с травяным отваром к губам, делая пару глотков, и ставит её обратно на деревянную поверхность. — Такова воля жителей деревни и, в частности, совета старейшин. Ким хлопает длинными ресницами, до конца не осознавая доносящиеся из уст мужчины слова. — Все слыхали? Мой Тэхён – гость! — Чимин набрасывается с объятиями на друга, прилипнув со спины к тому пиявкой, а на недовольное шипение только отстраняется с извинениями. Уже забыл о последствиях недельного пребывания парня в родном доме. — Твой? — с нотой интереса задаёт вопрос Анакаона, опустив голову на плечо супруга. Она не меньше остальных приятелей Кима довольна результатом обсуждений. — Не Нерея же, — всё ещё стоя позади юноши, жмётся щекой к плечу подобно верному коту. А Чон не особо вовремя берётся за чашу с напитком и тут же давится, слишком непонятно отреагировав на произнесённое в шутку. В попытках откашлять попавшую не в то горло жидкость, привлекает к себе немало внимания. — Совсем уж… горькая настойка, — оправдывается мужчина, краем футболки вытирая с лица капли. — Будь добр, Чимин, на меня свои бурные фантазии не распространяй, — видно, что шутить по этому поводу Чонгук не настроен, потому что находится за одним столом с отцом. Кажись, напрягается в данном случае один Чон. Вон даже Тэхён едва слышно посмеивается, а Юнги с Карло, подоспевшие на громкий хохот, вопросительно вскидывают брови и снова присоединяются к трапезе. Атмосферу вокруг никакими словами на всех существующих языках не описать, как будто в мире нет проблем, нет поводов для тревожностей из-за чего-то грядущего, как и нет недосказанностей с очевидной неприязнью. Всё негативное уносится тёплым ветром в сторону необъятных вод, пока друг другу дарятся самые довольные улыбки. Рассказываются истории с поучительным финалом или просто забавы ради, объясняются неясные желанному гостю традиции аклинсов. К примеру, теперь ему известно о том, что стать полноценным членом племени дозволяется в исключительных случаях и только в полнолуние, когда ночное светило обретает своё могущество в полной мере. Никогда и не смог бы выдвинуть подобное предположение, сколько догадок у него на уме не вертелось бы. Так себе Шерлок Холмс, если честно, да и доктора Ватсона поблизости нет. Сама поляна начала пустеть когда более старшее поколение заявило о том, что утомилось за этот долгий тропический день, и отправилось в свои владения, чтобы наконец-то отдохнуть. Вежливые гости охотно согласились помочь и навели порядок после сытного ужина, тоже разбежавшись по бунгало. Мало кого удивило то, что Тэхён изъявил желание на какой-то период пустить корни в гостевой комнате Чонгука, аргументируя это страшной боязнью кромешной тьмы и одиночества. Секундные ухмылки Юна и Чимина нужно было видеть. То ещё зрелище. В общем и целом, всё прошло не настолько плохо, как представлялось Чону. Его действительно беспокоят последние слова, озвученные отцом во время их приватного разговора, но размышления откладываются на потом. Сейчас происходит воссоединение безумцев. Чонгук, с трудом дождавшись их уединения, валит на мягкое ложе никак не ожидавшего такого исхода событий парня и сразу подминает его под себя, чтобы тот никуда не мог сбежать. Дурная голова начинает предполагать, что если мужчина моргнёт, Тэхён исчезнет, оказавшись всего-то одним из пустынных миражей или оазисом для нуждающегося в капле воды. Чон, особо не предпринимая никаких запретных действий, просто любуется юношей, заставляя того от растерянности скрестить руки на груди. Ким не боится, просто подобная близость с вождём снова вызывает табун мурашек и сковывающую неловкость. Лимит смелости в проявлении подлинных чувств закончился на берегу Большого острова. Замечая растерянность парня, Чонгук приземляется всем телом на свободную половину кровати и устраивается на бок, подложив себе руку под голову для удобства. Вот такой день сурка нравится во сто крат больше. Мужчине будет вполне достаточно утренних пробуждений с Тэхёном, поздних завтраков из-за сбитого режима желанного гостя, долгих разговоров и, быть может, совместного принятия душа, но это – уже совершенно другая история. — У меня рой мыслей в голове. Все они мало соответствуют тому, к чему я привык и с какими ценностями ранее жил. Кроме этого, мне тревожно, — молодой вождь гулко сглатывает, находясь непозволительно близко к губам юноши, который тоже предпочёл детально рассматривать человека напротив, — за тебя. — А разве есть повод? — Лгать тебе о радужной действительности не стану, поэтому сразу сообщу о том, что не все довольны твоим пребыванием на Аклинсе. Прошу тебя, будь рядом с теми, кому я доверю наши жизни, — после съеденных губ от неуверенности в своём теле по понятным обоим причинам и одобрительного кивка парня, Чонгук неторопливо снимает с него верхнюю одежду, оставив ту мирно лежать на прикроватной тумбе. — Карло – тот ещё хитрец. Он, между нами говоря, отменный стратег, продумывающий многие пакости наперёд. Способен причинить вред такими извилистыми путями, что ты и не поймёшь, откуда прилетело. Держись от него как можно дальше, а в случае чего – незамедлительно докладывай мне, хорошо? — расположившись чуть ниже головы Кима, покрывает едва ощутимыми поцелуями всё ещё заметные синяки на предплечье с предельной осторожностью, а внутри снова полыхает алым пламенем злость на человека, посмевшего оставить о себе такое неприятное напоминание. Затем Чон мажет губами по затягивающемуся ранению, принося за будущий шрам самые искренние извинения. — Хорошо, — Тэхёна от нежностей плавит так сильно, что ещё немного и он превратится в здоровенную лужицу. Собрав последние крупицы храбрости в кулак, рукой проскальзывает под чужую футболку, подушечками пальцев водит по напряжённому от внезапных действий торсу мужчины, не отрываясь от карих очей, которые при тусклом освещении от восковых свечей напоминают что-то бездонное, мрачное и… притягательное. — Я невыносимо скучал по тебе, — Чонгук утыкается носом в острую ключицу, прекратив выцеловывать каждый доступный участок кожи. — Даже не верится, что в реальности твоя стеснительная персона вновь находится рядом со мной. Или галлюцинации вышли на новый уровень? Это нормально, что от подобных слов в свой адрес сердце Кима планирует взять краткосрочный отпуск, остановившись? — Ты мне снился, — не решается ответить прямым текстом. Скучал ли он? Какой же идиотский вопрос. — Спасал от кошмарных сновидений своим присутствием. Когда Бэкхён словно растворялся в воздухе, появлялся Чон Чонгук и стискивал меня в объятиях так крепко, что мои кости готовились захрустеть. — Преклонный возраст о себе напоминает, — хмыкает вождь. — Постой, от кого я это слышу? — молниеносно реагирует на клевету, с наигранным возмущением в голосе. — От пенсионера? — Прямое попадание в яблочко! Лунный свет касается лиц, вероятнее всего, обезумевших, пока те в абсолютной тишине ночи обмениваются трепетными прикосновениями и порой уж очень пылкими поцелуями, время от времени отстраняясь на мгновение, чтобы восстановить дыхание. Сегодня хочется совсем иначе, без одурманивающей разум страсти, которая плавно переросла бы во что-то более интимное. Это обязательно успеется, неоднократно наверстается упущенное. Сейчас по пятам преследуют иные мысли. — Ты мне нравишься, гость Этерио, — так легко выдыхает в губы парня признание, пускай и очевидное, а у Тэхёна мир, кажется, перевернулся и в правильное положение даже не собирается возвращаться, игнорируя все законы физики. — Не требую громких слов о любви до конца дней, как и клятвы о долго и счастливо мне не сдались, если они не имеют ничего общего с истинными желаниями твоего сердца. Просто будь со мной столько, сколько захочешь находиться около меня, а взамен я предложу тебе всего себя. Тэхёну сложно даётся выражение чувств путём разговоров. И, что безумно радует, мужчина ни разу не требовал делать что-либо. Он не принуждал действовать так, как хотелось конкретно ему ради удовлетворения любопытства или из-за влечения собственного тела. Он поступал так, что юноша оказывался в максимально комфортных условиях, если ситуация позволяла. — Сколько человеческих душ мне потребовалось спасти в прошлой жизни, чтобы в этой мне судьбой был подарен ты, — Ким ластится поближе к Чонгуку, крепко переплетая их пальцы и прижимая те к своей груди. Этого ответа вполне достаточно для возникновения улыбки на лице молодого вождя. Так и засыпают в объятиях друг друга, глубоко погружаясь в сны и не подозревая о том, что в скором времени начнётся их сражение за счастливое будущее.