azure shores

Щебетание птиц за окном постепенно вытягивает Тэхёна из неглубокого сна. Он несколько раз моргает, избавляясь от остатков дрёмы, и не сразу осознаёт место своего нахождения. Всё та же комната с панорамными окнами, в светло-голубых оттенках, а вдалеке виднеется Карибское море, уходящее далеко за горизонт. Эта картина не вызывает у юноши желание ахнуть от восхищения и оказаться ближе к набережной, чтобы поплескаться в лазурных водах. Ким, как правило, предпочитает плотными шторами скрывать красоты природы и ворочаться с боку на бок, но предаваться неге в постели себе не позволяет. План на день – незабываемая поездка с родителями, как они выразились, в сногсшибательное место. И молодого паренька, как двадцатипятилетнего биолога с желанием работать по специальности, увиденное и услышанное поразит до глубины сердца. Юноша отодвигает шторы и жмурится от ослепительного утреннего света. Экзотическая атмосфера Большого острова даже ему не даёт длительно пребывать в состоянии овощного рагу. Кошмары доныне сопровождают сны, оставляя, по правде, чуть меньший отпечаток после пробуждения. На протяжении всей недели Тэхён многократно приплетался на набережную, где умудрился пересечься со странными неизвестными. Однако не надежда на ещё одну увлекательную беседу стала целью регулярных прогулок вдоль песчаного берега моря. Собственное желание? Своеобразная терапия? Попытка возвратиться к полноценной жизни? Или, вероятно, всё вышеперечисленное в одном флаконе. Шуршание по щелчку пальцев выдёргивает полусонного парня из избытка раздумий и переносит обратно в реальный мир. Боковым зрением он замечает, что на парапет явился незваный гость. Самая маленькая птичка на Земле, в какой-то степени напоминающая золотой снитч из вселенной Гарри Поттера из-за своей неуловимости и скорости полёта. Это чудесное создание придётся либо приманивать сахарным сиропом, либо превратиться в гибискус для того, чтобы привлечь внимание колибри (ход конём на случай, если вы увлеклись штудированием гримуара для начинающих магов, но при таком раскладе, стоит подметить, вас доставят в ближайшую психиатрическую лечебницу, так что первый вариант, очевидно, с более благоприятными условиями). В настоящий момент юноша не способен на подавление идиотской улыбки, когда колибри, ничуть не испугавшись безудержного человеческого любопытства, усаживается на протянутый к ней указательный палец, позволяя детально рассмотреть свой изумрудный окрас. — Какие неземные создания, — с поистине детским восторгом глядит на пернатую Тэхён, затаив дыхание. Не находя поблизости нектара, незваный гость исчезает из поля зрения и оставляет внутренний трепет от неожиданной встречи. Птицы привыкли к присутствию людей на обитаемых территориях Лонг-Айленда, в связи с этим они нередко залетают в гости к владельцам домов в центральной части острова. Беспокойство из-за дурного сновидения отошло на второстепенный план. Лёгкий завтрак с родителями проходит в менее напряжённой обстановке, чем ожидалось. Пробуждение ранним утром, задолго до восхода солнца, и взаимные гляделки с потолочным плафоном стали своего рода традицией, поэтому всё чаще удавалось застать отца не исключительно перед его ускользанием на Север и в полном рабочем облачении, но и в повседневной одежде. Сегодня же атмосфера действительно отличалась от той, что царила между ними некоторое время назад. Пускай любовью воздух не пропитан, впрочем, выяснения отношений на постоянной основе временно прекратились. Перемирие, так сказать. — Отец, позволь спросить, — Тэхён делает жадный глоток кофе и морщится от послевкусия эспрессо. У него точно возник дефицит излюбленного рафа. Жизненно важно пройтись по заведениям Лонг-Айленда и отыскать нового фаворита. — Как давно Большой остров сотрудничает с Аклинсом? Минджун с Боа обмениваются многозначительными взглядами, после чего возвращают всё внимание любознательному сыну. Никто из них явно не ожидал вопроса подобного характера. — Откуда тебе известно? — столовые приборы опускаются на место, а взор мужчины устремлён на юношу. — На берегу имел честь побеседовать с двумя представителями. Один из них, кажется, — тщетно старается вспомнить необыкновенное для азиата имя, единожды упомянутое Юнги, — предводитель племени. — Не стоит тебе влезать во всё это, сын. — Пожалуйста, поведай мне хоть о чём-нибудь. Глава семьи шумно вздыхает. — Нерей – молодой вождь, которого избрали сравнительно недавно островитяне, — начинает свой рассказ Минджун, отодвигая от себя керамическую тарелку с остатками завтрака. — Каонабо, отец его, заключил сделку с уже давно почившим отцом Намджуна. — Какова же выгода для местного населения? — Племя поставляет необходимые товары. Как правило, всё идёт на продажу. Стремление услышать как можно больше тайн перебивает даже урчание голодного желудка. Нет дела до семейной трапезы, когда утоляется твоё безмерно раздутое любопытство. — А как попасть на остров? — Тэхён закусывает нижнюю губу в предвкушении ответа. — Пусть между островами и заключён союз, но на Аклинс путь закрыт. Пароходам запрещено бывать в тех краях, как и близко приближаться к этому клочку суши. Таково требование племенного народа, — Минджун подтверждает догадки юноши. — Они агрессивны по отношению к остальным? — Нет, племя достаточно миролюбивое, просто чужаков островитяне не жалуют, предпочитая жить отчуждённо и защищать свои границы, — завершает рассказ мужчина. — Но почему же вы не стали рассказывать мне? — Зная твою любознательную натуру? Ты пожелал бы увидеть всё воочию, можешь даже не отрицать, — вмешивается в обсуждение чужих земель Боа. — Но… — опровергать сказанное матерью нет смысла, ведь любопытства в Тэхёне хоть отбавляй. — Разве я не права? — Есть доля правды в твоих словах, матушка. — Ты повзрослел, сынок, поэтому мы с отцом питаем надежду, что именно сейчас ты не станешь рваться к тем берегам. — А вы пересекались с вождём или приближёнными? — внезапно переводит тему, желая узнать больше. — Было дело, — не теряет нить разговора Минджун, добавляя от себя известную всем жителям Большого острова информацию. — Судя по словам местных, Каонабо частенько посещал Лонг-Айленд до того, как главенство перешло к сыну. Его знают как отца Нерея, мудрого вождя и верного супруга. — У Каонабо есть возлюбленная? — юноша подпирает ладошкой щеку, ковыряясь вилкой в остывшем омлете. — Анакаона не покидала Аклинс с момента свадебного обряда со старейшиной. Поговаривают злые языки, что она умерла от укуса ядовитой змеи. Как по мне, это всего-то домыслы простого народа, не более того. — А Нерей… — О нём почти никаких сведений нет. Повсюду лишь шептания среди людей, так что тайнами окутан молодой вождь. Мать со своим сыном давным-давно прибыла на Большой остров, а Каонабо был настолько очарован женщиной, что разлучиться больше не смог. — Получается, что этот… не родной сын старейшине? — Умён не по годам, — беззлобно смеётся отец с шокированного Тэхёна, опустошив чашку с крепким кофейным напитком. — Отсутствие наследника позволило принять такое решение. Судя по конечному результату, никто сопротивляться не стал. — Никак не укладывается в голове существование вблизи племён. — Достаточно на сегодня болтовни. Экскурсия запланирована на обеденное время, но добираться туда проблематично, — глава семьи поднимается из-за круглого стола. — Подкрепился, сын? Боа, тридцать минут на сборы, затем выдвигаемся в путь. Экскурсия. Члены семьи расходятся по комнатам, в сотый раз, наверное, проверяя рюкзаки на наличие всего необходимого для автомобильной поездки. Тэхён, если признаваться самому себе, несколько удивлён внеплановому путешествию, о котором он был предупреждён накануне. Любовь к окружающей среде и природному великолепию у Кимов на уровне ДНК. Это чувство впиталось в каждую клеточку тела, а периодические странствия по миру являлись неотъемлемой частью и, надо сказать, традицией семейства. Из года в год покорялись безопасные для восхождения детей вершины, погружения с аквалангами около больших рифов вошли в привычку, как и наблюдение за диким миром в тропической саванне. Повидать столько красот по всему свету, а сердцем выбрать затерянный островок в Атлантическом океане. Душа, бесспорно, принадлежит Большому острову: лазурным водам, прибрежным зонам и густым джунглям. Кондиционер в машине спасает от жаркого климата и духоты снаружи. Юноша из-за нервозности прижимает к себе рюкзак ещё плотнее, рассматривая живописную местность. По обе стороны мелькают высоченные кокосовые пальмы и ухоженные кустарники. Запах асфальта после утреннего ливня просачивается сквозь приоткрытое боковое стекло иномарки. Дорога кажется бесконечной. Центральный район с виллами богатых владельцев, разноцветными домиками коренных обитателей, набитым туристами рынком и обилием офисных центров давно позади. Лишь белые песчаные пляжи продолжают сопровождать семью, которая второй час целенаправленно едет в южную часть острова, чудом минуя транспортные заторы. В те тропические края съезжаются неравнодушные к массиву дождевых лесов путешественники и местные, жаждущие провести нерабочий день вдали от оживлённого города. — Тэхён, ты слышишь меня? — повторно спросила Боа. — Что? — Твоя бледность заставляет тревожиться. Всё ли хорошо? Юноша кивает болванчиком несколько раз. Не выглядит достаточно убедительно, но никто не вытягивает из него щипцами объяснения, за что он родителям сердечно благодарен. Они свыклись с тем, что Ким считает правильным справляться со своими головными тараканами и тревогами самостоятельно. Или же Тэхён просто принимает прописанные психотерапевтом медикаменты, если проблема никаким иным способом не искореняется. Когда страшная трагедия постучалась в дружное семейство, старший ребёнок перестал контролировать своё психическое здоровье, а едва ли не круглосуточные обвинения родных щедро подливали масла в и без того внутренне полыхающий огонь. По прошествии десятилетия, к несчастью, душевные раны до конца не затянулись, образуя многочисленные рубцы, а с прибытием на Большой остров и вовсе стали кровоточить так ощутимо, что захотелось собственноручно вырвать израненное сердце из грудной клетки. Полное прекращение приёма каких-либо успокоительных лекарств всегда сказывалось на нервно-психическом состоянии парня не лучшим образом. Приглушённые различными препаратами чувства так и стремились всплыть наружу. Накопленные эмоции неизбежно порождали болезненные переживания, при этом, само собой, всячески подавлялись. Стоит ли говорить о том, что даже спящие столетиями вулканы извергаются, не в силах сдерживать жидкую магму? Очередной треск маски, именуемой «я в порядке», на лице. — Тэ, — женщина ласково прикасается подушечками пальцев к плечу задремавшего. — Просыпайся, сынок, мы уже добрались. — Не маленький мальчуган, сам разберётся, — глава семьи покидает салон машины, а от Боа слышится смиренный выдох и следующий за этим звук закрывающейся дверцы автомобиля. С ходом времени многое определённо изменилось к худшему. По мнению родственников, тому виной Ким Тэхён. Открытие национального парка с корейским, частично, ландшафтным дизайном никого врасплох не застало. Мэр Лонг-Айленда не позабыл о родине своих предков, таким образом проявив дань уважения. Масштабы заповедника поражают. Глаза не успевают уцепиться за ферму бабочек или сотрудников, предлагающих проплыть на катамаране в укромное местечко, как взгляд притягивают водопады со смотровыми башнями, напоминающими крепости замков Средневековья. Массивы леса, с проложенной тропой, разной длины и сложности, точно не дадут заскучать, а под конец пути открывается великолепный вид на остров. Поляна, повсюду покрытая зеленью, служит привалом. Люди получают чистый от выхлопных газов воздух и долгожданный отдых после подъёма. Тэхён снова ловит себя на мысли, что отдал бы всё на свете, чтобы привезти в данное место Бэкхёна. Было бы славно вместе подкармливать сладким сиропом колибри и спорить о разновидности млекопитающих на острове до самого возвращения домой; насладиться детским смехом родственной души и наивностью в глазах. — Я хотел бы вновь побывать около Голубой дыры, — на грани слышимости произносит юноша. Его страшит не столько фраза, сколько реакция семьи и собственное состояние, если он решится ступить на тот берег. — Ты совсем из ума выжил? — замедляет свой шаг мужчина, тотчас вспыхнувший подобно спичке. — Мало тебе горя? — Минджун, он ведь ещё ребёнок. Не будь так строг к нему, прошу тебя, — Боа, хватая под руку затихшего парня, хочет защитить сына и, чего греха таить, искупить вину. Однажды её выбор пал на молчаливое поддержание скандалов супруга, а не юного Тэхёна, нуждающегося тогда в заботливых материнских объятиях. Не сумела уберечь младшего, а старшего добровольно отпустила на растерзание внутренних демонов. Юношу, по правде говоря, в скором времени начнёт подташнивать от «он ведь ещё ребёнок». — Тэхён – взрослый человек, поэтому за все слова и поступки обязан отвечать, — Минджун останавливается на месте, резко обернувшись к парню. — Довольно сопли распускать. — Стало быть, ты ответишь за свои? — становится вплотную к отцу, лицом к лицу, и старается разглядеть хоть каплю чего-нибудь родительского во взгляде. Нет там ничего, лишь такая же душевная пустота, как и у него. — Так ведь, отец? Ещё раз поднимешь на мою мать руку – я сломаю тебе кость на твой выбор, — Ким не сумел сдержаться от прямых угроз, которые ранее удавалось сразу же пресекать, оставляя для них место только в черепной коробке. Обстановка вокруг накаляется до температуры на поверхности Солнца. Приезжие, спускающиеся по тропинке к выходу, порой посматривают в их сторону, а некоторые не отказались бы приобрести билет на эту семейную драму, да ещё и с попкорном развалились бы на шезлонге, наблюдая за динамичным развитием сюжета. Отношения между отцом и сыном давно перестали походить на что-то отдалённо напоминающее нормальность. Угрозы в этой семейке – не такая уж и редкость. Юноша длительное время терпел упрёки в свой адрес, молча переваривая оскорбления, но, повзрослев, стал оберегать себя и Боа, если отчим всё же решался причинять моральный или физический вред. — Следовало и тебя ещё несколько раз избить, чтобы мозги вправить. Быть может, по врачам не таскался бы, — сквозь зубы отвечает озлобленный мужчина, сжимая кулаки до побеления костяшек. — Прекратите! Сейчас же! — Боа пытается унять дрожь тела, пока солёная влага скапливается в уголках глаз. У неё всё меньше сил на борьбу с вечными конфликтами своих драгоценных мужчин. — Разберёмся со всем в домашней обстановке, а не на людях. В машину, оба! Все впечатления от экскурсии испорчены, а на языке вертятся недосказанные друг другу колкости. Обратный путь в абсолютной тишине занял больше времени в связи с загруженностью трассы. Никто и слова не вымолвил, просить прощения за обидные выражения не стал, словно так и должно быть. Дело же привычное! Эмоциональная буря стихнет со временем, осадок от разговора уляжется плотным слоем где-то в глубине души. — Папа будет злиться на меня? — со слезами на глазах смотрит на сломанную машинку мальчик. — С чего ты взял, Бэкхён? Минджун любит вас всем сердцем. Из-за игрушки, несомненно, не отругает тебя, — Боа вытирает пальцами слёзы и тепло улыбается семилетнему сыну. — Он ругался на братика за то, что Тэ разбросал конструктор под ногами! — Отец прививает ему любовь к порядку, однако его методы меня не устраивают. Я поговорю с ним, сынок, — легонько щиплет того за бок, поглаживая влажную щёчку. — Тэхёна никто не станет обижать, только не плачь, хорошо? Тэхён, заперев дверь на замóк, в порыве злости бросает несчастный рюкзак на пол и падает морской галькой на кровать, даже не планируя переодеваться в домашнюю одежду. Возможно, стоит принять парочку капсул и действительность станет во сто крат радужнее? Эмоции останутся где-нибудь на подкорке головного мозга, а последствия не особо волнуют. Или напиться до потери сознания? Или вдоволь накуриться до состояния нестояния? Но парень ведь не употребляет спиртное в опасном для печени количестве, да и никотин его лёгкие никогда не привлекал. Хочется простого человеческого – исчезнуть. По возможности телепортироваться на Марс и завести себе несколько инопланетных друзей для приятной компании, после чего заняться колонизацией с Марком Уотни: выращивать картофель в надежде, что красная планета с регулярными пылевыми бурями не снесёт к чертям собачьим ваш огород. Превосходный план на жизнь. Побег? Как вариант.

🌊

Никогда не приходила в голову мысль, что каждое действие сумеет кардинально изменить ваш путь к чему-либо и повлиять на развитие событий с окончательным результатом? Судьбоносные встречи, переплетающиеся невидимыми нитями люди, которые возникают из ниоткуда, а после стремительно покидают нашу жизнь, при этом оставляя на память различные следы: яркие воспоминания, ожоги разной степени и шрамы, напоминающие о полосе, раскрашенной в тёмные оттенки. — Вызывали, господин Ким? — не церемонясь дольше положенного и без стука, вглубь кабинета проходит шатен, усаживаясь на стул напротив своего начальника. — Командировка прошла успешно? — Намджун изучает документы, практически не отрываясь от процесса. — По твоему внешнему виду нельзя сказать, что плодотворно. Кингстон не торопится сотрудничать? — Более того, мэр Элиан предпочитает иметь дело напрямую с Чонгуком, поскольку Аклинс является основным поставщиком товара, а не Лонг-Айленд. Они в посредниках не нуждаются. Кажется, кто-то донёс информацию до тех берегов не в нашу пользу, — выдыхает тот своё недовольство ситуацией. — Как будем действовать, босс? — Хосок, на тебе ответственность за союз с Кингстоном. Мы не имеем права упустить единственный шанс на заключение договора, — бумаги откладываются в сторону, а взгляд устремляется на личного помощника. — Как быть с Чонгуком? Нас, мягко говоря, загнали в угол. Все труды окажутся напрасными в случае разрыва тесных и взаимовыгодных отношений с аклинсами. — И у нас есть ниточки, за которые можно подёргать с наслаждением, — одновременно с Хосоком усмехается Намджун. — Кукловодом ты всегда отменным был, дружище, но не стоит увлекаться этим делом. В попытке заполучить всё и вся, Нерей останется у разбитого корыта. Или такой исход настигнет нас, если мы сильно заиграемся в вершителей чужих судеб. — Отыщите среди наших работников крысу, а далее дело останется за малым, — мэр подписывает ранее изученные вдоль и поперёк документы, а мысленно находится далеко за пределами кабинета. — Предполагаешь, что рыба гниёт с головы? — Хосок пристально наблюдает за сменой целой палитры эмоций у друга на его уставшем лице, закинув ногу на ногу. — Утверждаю, а не предполагаю. — Надо же, предатели завелись едва ли не сразу после того, как вождём избрали Чонгука. Совпадение ли? Сомнительно. — Думаю, главная поставленная вам задача не потребует дополнительных объяснений. Работайте, — слабо кивнув головой, Намджун указал на выход из помещения. Помимо неожиданных проблем, которые навалились на правящих островом, приходится решать и не менее важные вопросы, связанные с развитием инфраструктуры. Планета вращаться вокруг своей оси не прекратила, количество желающих побывать в райском уголке с каждым днём меньше не становится, поэтому зацикливаться на одной, пусть и немаловажной, беде никто себе позволить не может – всё должно работать не хуже швейцарских часов. Хосок по команде начальника покидает просторный кабинет, оставляя Намджуна наедине с роящимися мыслями и бумагами для подписей, разбросанными по рабочему столу. Когда-нибудь, наверное, среди такого огромного количества макулатуры они не смогут откопать своего многоуважаемого мэра и приятеля юных лет по совместительству. Обязанности главы города и долг перед покойным отцом поглотили его с концами. От прежнего золотистого загара на коже не осталось и следа, а мешки под глазами смольноволосого мужчины указывают на усталость и беспокойный сон. Невольно вспоминаются времена, когда трио красавцев азиатской наружности оставалось неразлучно не исключительно между собой, но и с досками для сёрфинга. На далёком Севере Карибское море сталкивается с бурным Атлантическим океаном, давая сёрфбордистам неограниченные возможности для покорения океанских волн. В общем, хоть бери и бросай всё нажитое непосильным трудом имущество, пересекай экватор и проживай около бирюзовых вод, растворяй в них безнадёжную тоску и радуйся каждому земному дню, сланцами отбиваясь от надоедливых москитов, а не бесконечно кисни в гнетущей скуке. Ух, райские Карибы! Пятнадцатиэтажный офис в центральном районе города отдалённо напоминает муравейник: люди трудятся во благо острова, оставляют все нервные клетки на рабочем месте, взамен получая достойную оплату. Жалоб прежде не поступало, разве что солнечная сторона заставляет порой проклинать тропический климат и мольбой взывать к тучам, чтобы те даровали народу Лонг-Айленда вечную дождливость. Задумавшись о предстоящем деле, Хосок на максимальных скоростях врезается в растерянного «аварией» секретаря посреди офисного коридора, едва избежав столкновения лбами. — Как Джун воспринял не самые благие вести? — склоняется к полу потерпевший Сокджин, кое-как складывая в одну стопку распечатанное. — Извини, витаю в облаках, — наклонился следом виновник происшествия, не оставаясь безразличным и принимаясь подбирать разлетевшуюся бумажную волокиту. — Преспокойная реакция, что вызывает удивление. Небось, что-то замышляет, — скалится мужчина так хитро, словно догадывается о намерениях в чужой голове. — Дано добро на поиск крысы в наших рядах. — Полагаю, крыса прибыла с других берегов, — Сокджин выпрямляется вместе с помощником, теперь держа документы крепче. — Подослан Чонгуком? — Или Каонабо. — Старик не стал бы портить репутацию сына своего почившего друга или способствовать разрыву договорённостей. Не в его стиле, не его почерк, — Чон потирает ладонью затылок, всерьёз задумываясь над не такой уж абсурдной теорией секретаря. — В скором времени разберёмся. — Ты домой направляешься? — Так точно, босс выделил всего сутки на то, чтобы перевести дух, — Хосок на прощание похлопал по плечу товарища, наконец покинув здание. Организм, привыкший к офисной прохладе, не сразу готов возвращаться к уличной духоте. Палящее солнце в который раз заставляет чертыхаться на льняные брюки и классическую рубашку на его вспотевшем теле. Тропики тропиками, однако рабочий дресс-код не отменён даже в айлендовских краях. Одеяния в светлых оттенках, чтобы лучи не так беспощадно издевались над сотрудниками, и из натуральных тканей, но и это не особо спасает жертв тепловых ударов. После долгого путешествия к чужим землям остаётся только желание смыть с себя невыносимую тяжесть бытия и прохрапеть несколько суток без лишних пробуждений. Хосок снимает автомобиль с сигнализации и вальяжно шагает в его направлении, как вдруг мужчину кто-то окликает. Светлая макушка и сипловатые возгласы не предвещают ничего положительного. — Лексус? — выгибает бровь светловолосый парень, повышая голос, чтобы рёв мотора не заглушал речь. — Не тем я делом занимался в прошлой жизни. — Как проклятый не трудился? — отмирает Чон и, дойдя до своей натёртой до блеска чёрной ласточки, опирается о сверкающий капот, скрестив руки на груди. — До Аклинса, как я знаю, можно добираться иным маршрутом, Юн. Со мной решил повидаться? — Не льсти себе, Хо, я прибыл по личным делам, — сворачивает с пешеходной тропы к стоящему на автомобильной стоянке мужчине. — Личным? — искренне изумился тот. — И давно ли Нерей отпускает своих приближённых на Большой остров без присмотра? Мин останавливается возле иномарки бывшего товарища и, если откровенно говорить, собутыльника, затем копирует его расслабленную позу, с довольной миной заявив: — Доверие – фундамент для здоровых взаимоотношений. А впрочем, откуда тебе это должно быть известно, если ты сам являешься тем ещё предателем. Посмевшим нарушить клятву преданности. — Играешь с огнём, — оттолкнувшись от капота, Хосок оказывается на непозволительно близком расстоянии. — Времена нынче трудные, так что не действуй и ты мне на нервы. — Дела идут паршиво, не так ли? — улыбка растягивается почти до ушей, на что Чон хмыкает. — Держи свой острый язык за зубами. — Что ответил Элиан на заманчивое предложение Намджуна? — Окажешь пустяковую услугу по старой дружбе? Не трепись попусту около каждого кустарника. — Даю слово, — ухмылка враз стирается, успев за долю секунды смениться на более серьёзное выражение лица для правдоподобности. — Мы столкнулись с непринятием условий Лонг-Айленда. Некоторая информация была донесена до мэра Кингстона раньше положенного срока. Босс приказал мне разыскать крысу среди работников. Но, — Хосок прикладывает указательный палец к своим губам, подобным жестом попросив сохранить в тайне услышанное, — я останусь на стороне друга до последней, как говорится, капли крови. Даже если наш быстроходный корабль пойдёт ко дну. — Не только ты, Хо, — пожимает плечами парень. — Я, честно говоря, сошёл на берег не с целью вести душевные беседы с личным помощником Намджуна. Мне бы одного мальца найти, подсобишь? Хорошие связи у тебя, как-никак, имеются. — В кого ты вцепился клешнями? — Это – секретная информация, не подлежащая разглашению, — шутит Юнги. — Юн, не смотри на меня с такой мольбой во взгляде. — Ким Тэхён, если по внешнему виду судить, то не старше моей персоны. Он похож на диснеевскую принцессу, хотя характер у него не сахарный, — Юнги поочерёдно загибает пальцы, в мыслях успешно составляя фоторобот симпатичного молодого человека. — Ах да, глаза подобны Карибскому морю. — Тэхён? — мужчина округляет глаза, услышав знакомое имя. — Ким Тэхён? Джун лично свернёт твою тонкую шею, если с парнем что-нибудь произойдёт. — Чего-чего? — мрачнеет Мин. — Этот малец – старший сын обожаемого моим начальством архитектора. Многое из спроектированного на острове – его рук дело. — Да я… — и в голове причина для рандеву звучит в наивысшей степени нелепо, — папайю ему пообещал за то, что он мне раскроет своё имя. — У тебя солнечный удар, что ли? — глупые подколы долго себя ждать не вынуждают. — В салоне панама сестры пылится, тебе отдать? — Откажусь. Дело в том, что Чонгук не одобряет моё стремление помочь пареньку, но я всё же рискну, — Юнги хватается за локоть Хосока, точно как гигантский осьминог щупальцами в свою добычу. — Подскажешь адрес, м? — Запрыгивай, непутёвый, подвезу тебя. — Нагло лгут люди, когда твердят о том, что нет в тебе ничего святого! — моментально соглашается на предложение великодушного человека, открывая дверцу автомобиля и вваливаясь на переднее сиденье, пристегнувшись. — Это ты безумец, не замечающий очевидных вещей, — приземляется на водительское место, заводя свою бесценную для сердца ласточку. В былые времена эти двое предпочитали компанию друг друга, ласкающий слух шум прибоя и гидрокостюмы для погружений на внушительную глубину. Жажда испытать эйфорию и увеличить количество адреналина в крови отодвигала на второй план инстинкты самосохранения. Погружаясь ниже, давление на тело становилось всё сильнее, а желание покорять глубины росло в геометрической прогрессии. Те самые два дурачка, которые неоднократно были в шаге от того света, но отказаться от экстрима не хватало сил. Лишь бы сгинуть не в пасти тигровой акулы и с набитым желудком, остальное – слабо волновало. Сумасшествие в крови. — Как в старые добрые времена, до переворота всего с ног на голову, — Юнги опирается лбом о боковое стекло, разглядывая мелькающих людей и торговые точки. — У тебя есть возможность вернуться к прежней жизни, — Хосок не отрывается от дороги, вырулив на одну из тихих улочек, где проживают достаточно зажиточные граждане и сливки общества Большого острова. — Ты ведь в курсе, что от прежнего Мин Юнги осталась только зола. Я и не смел мечтать о душевном спокойствии после гибели родителей в автокатастрофе. Племенной народ и Чонгук – моя семья, которую я готов любыми способами ограждать от напастей. Поэтому, — поворачивает голову к бывшему товарищу, — не смейте вредить этим людям, уяснил? Ни ты, ни Намджун с Сокджином, ни чересчур зажравшиеся спонсоры с членами исполнительного комитета. — Договор делает их неприкосновенными, так что не тревожься по пустякам, — Чон потянулся чуть дрожащими пальцами к руке Юна, чтобы привычно попрощаться перед разлукой, однако тут же отпрянул, словно прикоснулся к раскалённым углям. — Мы на месте. Боа, мать мальчишки, должна быть дома. — Не стану сочинять басни и лгать тебе о том, что был слишком рад повидаться и всё в этом роде, но по стаканчику, признаюсь честно, пропустить не откажусь, — ошарашивает неожиданным заявлением, оставляя Хосока в салоне автомобиля в полнейшем одиночестве. Кажется, как прежде уже никогда не будет. Пять лет тому назад, из-за неосторожности водителя микроавтобуса, были унесены жизни родных, приехавших погостить из городка Кванджу, двадцатидвухлетнего парня. Несправедливость вцепилась в родителей советника смертельными когтями, оставив в живых только старшего брата, который ещё длительный период был прикован к больничной койке и обвешан различными трубками для стабильной жизнедеятельности. В то время юное сердце не справлялось со скорбью, крепкие алкогольные напитки перестали действовать как обезболивающее средство для души, а мечта стать инструктором по дайвингу забылась напрочь. Чонгуком был спасён, как казалось ходячему мертвецу, от неизбежного исхода. С позволения вождя Каонабо, аклинсы приняли разбитого горем Юнги в свои ряды, исцелили и сумели вернуть к нормальной жизни. Чёрная полоса плавно сменилась на белую. Мин провожает взглядом сплошной слиток золота (иначе не назвать) до тех пор, пока транспорт не исчезает из поля зрения парня. Папайя, она же и причина посетить Кимов, посеялась ещё в районе набережной, когда Юн сцепился с каким-то нахальным туристом, который намеренно толкнул его плечом. Хамло, одним словом. А у него на таких кадров жуткая аллергия. В данной части района ни единой грешной или ангельской души. Это позволяет насладиться тропической тишиной и не проталкиваться к своей цели сквозь безликую толпу. Юнги, не став медлить и нервно почёсывать затылок, прижимает большой палец к кнопке домофона и молится своим богам, чтобы он не впустую потратил несколько часов жизни на морские приключения и дорогу к голубоглазому парнишке. — Кто Вы? — мелодичный женский голос по ту сторону динамика встревожен. Не каждый день незнакомцы заглядывают к ним на огонёк. Никогда, если быть точнее. — Прошу прощения за беспокойство, миссис Ким, — собирает в себе остатки вежливости по крупицам. — Я познакомился с Вашим сыном на набережной Лонг-Айленда. Мы, знаете, неплохо поладили, можно ли мне… — Юнги, ты в следопыты подался? — Мин уловил знакомый и приятный тембр голоса на другом конце. Довольная улыбочка счастливого идиота невольно возникает на его лице. Сдерживать её он не торопится. — Рад тебя слышать, но и увидеть не отказался бы. Писк домофона извещает о том, что неожиданному гостю рады в этом доме, поскольку не прогоняют метлой или словами, которые, как правило, цензурятся в фильмах, а приглашают войти. — Проходи, — Тэхён завершает диалог, отключившись. Территория семьи Ким не такая громадная, как успел себе нафантазировать советник по пути до места назначения. От офиса до виллы ехать около пятнадцати минут, а у парня богатое воображение, работающее в полную силу. Представлялись роскошные апартаменты, едва ли не дворец, если учитывать заработную плату любимца людей с тугими кошельками, но в действительности дом напоминает уголок Скандинавии: минимализм в дизайне, пастельные тона и та самая неброская элегантность. Единственный участок по всей улочке, ограждённый от пытливых взглядов высоченным забором, как будто здесь проживают голливудские звёзды. Владения буквально усыпаны растениями и деревьями. Чьё-то сердце принадлежит цветам и кустарникам, которые даже Юнги впервые на своём веку встречает. Несмотря на изобилие растительности в тропических лесах и привыкание к здешней флоре, парень самостоятельно даёт себе разрешение на безлимитные нарезания кругов по чужому двору, принимаясь осматривать фасад дома и оценивать труды старательного садовника. Если незаметно для хозяев выдернуть вон тот куст с ярко-оранжевым соцветием и прихватить с собой на Аклинс… Приживётся ли он? При всей наглости, Мин портить красотищу не стремится, но план побега тщательно продумывает. Пообещал папайю за личную информацию, а сам бессовестно обокрал бы и смылся куда глаза глядят. Не пустит ведь больше Тэхён к себе! Отыщет со временем вредителя и закопает на месте пострадавшего кустарника. — Руки прочь от моих цветов, — позади раздаётся голос с нотками возмущения. Юноша осматривает с макушки до пяток гостя и останавливается в метре от него. — Потерял что-то? — Кхм, — прочищает горло и отходит (от греха подальше) чуть в сторону от растений, засунув руки в карманы мешковатых шорт. — Дал слово фрукты привезти, но… — Но привёз только себя, приближённый вождя? — Туристов наглых понаехало… Да знаешь, это не так важно. Папайя была лишь поводом для того, чтобы снова пересечься с тобой. Реакция Тэхёна, как минимум, повергает в изумление обоих собеседников. Положительные эмоции от общения с этим подозрительным, не внушающим доверия, человеком прогоняют какую-то часть негативных мыслей; внутренняя пустота на несколько процентов из ста заполняется чем-то доныне неизвестным, а на лице сияет скромная улыбка. — Ты сумасшедший. — В деревне меня, совершенно не стесняясь, величают сумасшедшим и пьяницей, так что ты озвучиваешь короткую биографию, а не задеваешь мою тонкую душевную организацию. — Да уж, по тебе, несомненно, психиатрическая больница плачет, — юноша мелкими шагами возвращается обратно к дому, периодически посматривая на Юнги во время их разговора. — Матушка поставила кипятиться чайник. Ты предпочитаешь сладости или фруктовую нарезку? — преодолевая несколько ступеней, гостеприимный Тэхён оказывается на прямоугольном крыльце и приоткрывает входную дверь, жестом руки пригласив зайти внутрь. — Мой желудок готов поглотить абсолютно всё, — беззастенчиво проходит в помещение. Носом улавливает ещё из холла цветочный аромат и запах свежей выпечки. В своих хаотичных мыслях, изредка находящихся в полном беспорядке, Юнги переносится в тот период жизни, когда он вырывался из круговорота подработок и дедлайнов к родным в Кванджу. Нежданный гость следует по пятам за Тэхёном, перемещаясь на кухню и пробегаясь оценивающим взглядом по окружающему интерьеру. Нет ни единой семейной фотографии. Как же так? — Здравствуй, незнакомец, — женщина откладывает на кухонную столешницу из мрамора прихватку в виде забавной детской варежки. — Обращайся ко мне по имени, договорились? — вытерев мокрые после мытья руки о длинный чёрный фартук, протягивает ладонь для приветствия. — Боа, мама этого молодого человека. — Здравствуйте, Мин Юнги к Вашим услугам. Так вот в кого Тэхён настолько прекрасен собой, — по-джентльменски подхватывает руку женщины и подносит к своим губам, оставив на тыльной стороне практически невесомый поцелуй. А жертва обходительности советника, стоит предположить, смутилась от подобного жеста. Лстить людям и преувеличенно восторгаться чем-либо Юн не привык, да и нет в нём желания словесно угождать, поэтому вся неоспоримая правда без колебаний озвучивается прямо в лицо. Мать Тэхёна кажется ему привлекательной своими большими карими очами, превосходно дополняющими её внешность полными губами, тёмно-каштановыми и волнистыми волосами: то ли генетика, то ли чрезмерная влажность воздуха несёт ответственность за это. Совсем невысокого роста, миниатюрная женщина средних лет. — Ох, я признательна тебе за комплимент, — точно застеснялась с непривычки. — Радостно мне, что сынок смог с кем-то наладить контакт на Большом острове. — Матушка… — В честь чего резкие перемены во внешнем виде, Тэхён? Тебе идёт, не отрицаю, глаза морские выделяет. Знаешь, этот цвет волос… — заметив неловкость юноши от сложившейся ситуации, Юн решает перевести тему в другое русло. У советника ещё с порога чесался язык от желания засыпать вопросами о внезапном перевоплощении. — У моей бабули на родине есть двухэтажный загородный дом. И был там охранник – пёс, щенок-дворняжка с забавными ушами. Точно такой же окрас! — тихий смех Юнги повисает в воздухе, когда юморист ловит на себе вопросительный взгляд Кима. — Не то ляпнул? Мастер комплиментов. На фоне Боа хохочет в ладошку, пытаясь заглушить любой исходящий от неё звук. — Постой-постой, ты сравниваешь меня с беспородной собакой? — Тэхён с усилием сдерживает смешок, своё хорошее расположение духа никаким образом не выдаёт, сохраняя до последнего серьёзный вид. — Поблагодари, что не с плодородной почвой на плантациях. — Вот благодарен от чистого сердца, — фыркает юноша. — Мам, наш гость предпочитает чай послаще, так что добавь не менее пяти ложек сахара и пчелиного мёда сверху. — Миссис Ким, не слушайте окаянного, — складывает ладони в мольбе. — Юнги, есть просьба, но я не имею ни капли уверенности в реальности её выполнения, — Тэхён садится за круглый обеденный стол, сложив на деревянной поверхности руки так, как самый прилежный ученик в школьном учреждении. Боа не намерена подслушивать кто знает какие тайны парней, поэтому после «приятного чаепития, мальчики»‎ ретируется с кухни. — Весь в твоём распоряжении, турист, — заняв соседний стул и толком не дождавшись начала этой долгожданной чайной церемонии, Мин принимается поедать бисквитный пирог с такой скоростью, словно он недавно возвратился в цивилизованный мир после долгих и голодных скитаний в лесной чаще. — Могу ли я побывать на Аклинсе? — Если честно, законы запрещают… — советник давится куском домашней выпечки, хватается за узорчатую чашку с травяным напитком и тотчас осушает её. — Они существуют для того, чтобы их нарушать, разве нет? — всё же присоединяется к Мину, сделав один глоток чая из своей ёмкости. Юнги нахмурился, оставив в покое угощения. — Тобой руководит любопытство, не всего можно достичь путём нарушения закона племенного народа. Нерей не потерпит пересечения чужаком границ аклинсов, отправив нас с тобой на дно Карибского моря. — Как же ты попал на остров? Затрагивается тема, которая была пропущена Юнги через себя неоднократно, но даже спустя многие годы сердце ёкать не прекращает. — Мои родители погибли в автомобильной аварии. На тот момент сын вождя взял на себя груз ответственности за всякое последствие и привёл к аклинсам чужака. — Следовательно, закон Аклинса всё же был нарушен, — не сдаётся упёртый Тэхён. Юношу как будто магнитом притягивает к неизведанным им землям. Он забил себе голову сказочными историями коренных жителей Лонг-Айленда, которые успел выпытать за время пребывания на острове. Хочется собственнолично развеять легенды, на своей же шкуре убедиться в правдивости рассказов людей или опровергнуть ложную информацию. В этом весь, в конце концов, Тэхён. — Послушай, турист, я многое предлагал Нерею, чтобы он позволил тебе временно сойти на берег, но вечно получал отказы. И меня, кстати говоря, не должно быть в данном месте. — Так ты ослушался? — Моя чуйка никогда прежде не подводила меня, потому-то я сегодня и прибыл на Большой остров… Как когда-то Нерей взял немалую ответственность за мою задницу, в настоящий момент я посмею ослушаться своего вождя и высадить тебя на песчаный берег Аклинса. Юна никак не покидает стойкое убеждение в том, что этот парнишка остро нуждается в недолгом путешествии в их скромное поселение. И дело далеко не в нездоровом любопытстве, которое и погубить способно. Когда человек надевает бесконечное количество масок, скрывая истинное состояние души, он неосознанно разрушает свою личность до самого основания. На восстановление уходит длительное время, а жизнь уж слишком быстротечна для настолько глобальных перестроек. — Как с тобой поступит вождь? — Тэхёну никак не удаётся отделаться от нарастающего беспокойства. Нести ещё одно бремя ему точно будет не по зубам. — Голову с плеч за непослушание, — невозмутимым тоном заявляет советник, взглянув на настенные часы. Пора возвращаться. — Голову с плеч?! — вскакивает с насиженного места парень, да так резко, что на шум от стула, проехавшегося по матовой серой плитке, прибегает встревоженная Боа с гостиной и интересуется: — Всё в порядке, мальчики? Мин утвердительно качает головой. — Миссис Ким, позволите мне забрать Вашего сына на Аклинс? Спустя несколько суток я верну его целым и невредимым. Слово приближённого вождя. — Что? — удивляется от сказанного женщина. — Что? — повторяет за матерью юноша. И не совсем понятно, кто из этой троицы удивлён предложению больше, однако решение советником уже принято. — Я, Мин Юнги, даю Вам гарантию, что Тэхён вернётся в родное гнёздышко, не тревожьтесь. А ты, если миссис Ким не против, — оборачивается к оцепеневшему парню, — всё необходимое прихвати с собой. — Нас снимают? Это какое-нибудь второсортное телевизионное шоу? — Боа находится в полнейшем замешательстве, но пока что не спешит разбрасываться запретами. Ей боязно за свою кровинушку – вполне привычное явление для матерей, которые не плевать хотели с высокой колокольни на собственных детей. С другой стороны… Тэхён – человек зрелый, голова у него на плечах имеется. Пускай он со своими эмоциями не в ладах, но сковывать неиссякаемым количеством «нет» не стоит – пойдёт наперекор. — Тэ, дай мне обещание, что ты не влезешь в какую-нибудь секту и непременно станешь себя беречь. — Матушка! — от счастья едва ли не пищит парень, налетая с объятиями на родительницу. — Слово биолога! Словами невозможно успокоить встревоженное сердце, приказать мыслям прекратить действовать на нервы, но лицезреть впервые за долгое время настолько ослепительную улыбку сына – бесценно для матери. Ради такого можно и выпустить своего взрослого птенчика из гнезда. Однажды навсегда.

☀️

Морской бриз дует на разогретое дневными лучами побережье. На стыке водного и берегового пространств расположился крупных масштабов порт для разной величины судов и кораблей, которыми он забит круглый год. Кто-то возвращается на прогулочных катерах с крошечных островков и ступает на сушу Лонг-Айленда, другие же занимают места только что прибывших. Вековечный круговорот туристов в природе, если проще выразиться. Тэхён на водную поверхность и не заглядывается. Какое дело до неё, когда невозможно оторваться от роскошного круизного лайнера, который постепенно наполняется счастливчиками с билетами на борт в руках. Совсем скоро судно размером с Титаник скроется за горизонтом и отправится в плавание к далёким землям на неизвестный юноше срок. «Остров развлечений подарит Вам уйму незабываемых эмоций до конца жизни, а комфортабельные каюты обеспечат крепкий сон после насыщенной программы!» — рюкзак парня ещё с прибытия на Лонг-Айленд был переполнен брошюрками по выгодной, естественно, только сегодня и сейчас цене. Но влекут не путешествия по бирюзовым водам в сторону Тихого океана, потому что тянет его поближе к тропическим джунглям, наполненным чем-то необследованным. Внутренний ребёнок топает ножкой и требует удовлетворить интерес к различным видам живых организмов, включая островитян. — Ты сколько дней пробыть на острове планируешь? — косится на юношу Юнги, ловко отдав швартовы и заводя ключом зажигания мотор своего белого катера. Пару лет назад Чонгук сделал дорогостоящий подарок в честь дня рождения, исполнив заветную мечту советника. Юбилей отметили незабываемо, Мин уж точно… На всё поселение звучала мольба о помощи и клятвы никогда больше не дегустировать подаренный набор заморского алкоголя. — Весь гардероб прихватил с собой? Страх перед стихией, пусть и частично, блокирует предстоящая вылазка. Тэхён, как он считает, умело прячет от знакомого дрожащие руки, учащённое биение сердца не даст услышать шум прибоя, а головокружение и тошноту можно списать на то, что морская болезнь внезапно проявилась. Бывает же такое, удивительно! — В спортивной сумке самые необходимые для выживания в дикой среде вещи! А рюкзак заполнен книгами по ботанике и зоологии, уважаемый приближённый, — Ким начинает перечислять личные сокровища, усаживаясь на диванчик позади Юна и поджимая собранное ближе к ногам. Красть некому, но меры предосторожности никто не отменял. — Мне пришлось пожертвовать вкусностями, чтобы вместить немалое количество информации об океанологии… — И кто из нас сумасшедший? — пропускает смешок Мин. — После твоей компании я добровольно отправлюсь к психотерапевту, — уже со знанием своего дела, отталкивает ногой нос судна от причала и, воздерживаясь от включения полного хода, наклоняет под небольшим углом рычаг, наконец отчалив. — Я – биолог, — Тэхён фалангами пальцев тарабанит по бёдрам, время от времени покусывая губы от сильной взволнованности. Сейчас бы опустить голову в песок, подобно африканскому страусу, и через мгновение очнуться на Аклинсе. — Одно другому нисколько не мешает. Юнги никак не комментирует поведение юноши, намеренно делает вид, что ничего не замечает. Прекрасно понимает, что ответы на задаваемые вопросы получены, скорее всего, не будут, а щедрые подзатыльники – вполне вероятно. Он молча выруливает из набитого всем возможным порта и опускает рычаг вперёд сильнее, когда свободное пространство позволило испытать наслаждение от набирающего скорость судна. — Опытный мореплаватель? — юноша чуть ли не сливается воедино с мягкой подушкой, прикрыв глаза лишь на миг. Укачивание – ещё один малоприятный сюрприз, пополняющий целый букет из тревожностей. Тело отвыкло от хождения на плавучих сооружениях по морям и океанам. — Мы с моим красавцем не первый год неразлучны. Акуна Матата выполняет свои обязанности на все двести бутылок кубинского рома из десяти, — с гордостью заявляет. — Акуна Матата? — у Тэхёна от изумления глаза расширяются до величины кратеров на Луне. — Я практически посреди Карибского моря с сумасшедшим алкоголиком, счастье-то какое. — Хэй, ты мою крошку не смей оскорблять, иначе я и за борт выбросить тебя могу, — отрывая взгляд от выбранного курса, оборачивается к юноше и сверлит того своим раздражением. — Не гляди так недоброжелательно. Свою ошибку осознал, буду немее мурены, — пальцами проводит по губам, якобы застёгивая их на замок. — То-то же, турист. Большой остров спустя время скрылся из виду, позволив увидеть и другие красоты морского архипелага. Вдали вырисовываются небольшие необитаемые островки, которые не похвастаются массой выгодных для Лонг-Айленда товаров, поэтому всякая живность может дремать спокойно. Прибрежные бирюзовые оттенки воды сменяются на более характерный для большой глубины – насыщенный синий цвет. А если в ночное время суток рассыпать по поверхности множество мерцающих звёзд, то будет ли море подобно Млечному Пути? Тэхён всеми силами пытается убедить себя в правильности принятого решения, старается испытывать гордость за свою смелость и стремление побороть внутренних демонов. По прибытию трусил ступать даже за пределы виллы, а в данный момент недолгий контакт с водой не так ошеломляет. Он, как не самый благоразумный дурак, мчится с едва знакомым приближённым вождя чёрт знает куда и чёрт знает с каким конечным исходом. Человеческое любопытство способно губить жизни.

🌊

Поговаривает народ повсеместно, что судьба человека предначертана изначально. Стечение обстоятельств приводит нас к тому, что должно было произойти или же произойдёт с кем-либо в определённый момент жизненного пути. Так ли это? — Мой вождь, посмею нарушить Ваш покой, — Адриан выжидающе смотрит сверху вниз на задремавшего в гамаке Чонгука, спрятяв руки от лёгкого волнения за спину, как только тот открывает глаза. — Юнги… — Вновь своевольничает? — Чон подкладывает ладонь для удобства под голову, сгибая руку в локте. Отлёживаться в свободные от обязанностей и физического труда минуты предпочтительнее около берега, чтобы шум волн убаюкивал, не оставляя дурным мыслям и места. — Как мне донесли, он покинул поселение. — Повтори, — остатки дремоты как рукой снимает. Мужчина враз отрывается от нагретой телом и солнечными лучами ткани, после чего упирается ногами в песок, а широкие ладони опускаются на бёдра. — Старший советник Мин, по неизвестным нам причинам, отправился на Большой остров. Будет ли он наказан, мой вождь? — испанец мнётся на месте и взор свой отводит к горизонту, не имея смелости смотреть на Чона. Нет в нём панического страха, они связаны множеством воспоминаний. Да и Чонгук не славился поступками, совершёнными на эмоциях, однако сейчас стоит опасаться, когда его лучшим другом нарушен запрет. Проступок приближённого точно не забудется. — Если уважительной причины не услышу, то за безрассудный побег он понесёт наказание. — Вам следует пройти к Солнечной бухте, — Адриан сталкивается с пронзительным взглядом тёмно-карих очей, которые в тени от пальм похожи на терпкий чёрный шоколад. — Он только что прибыл с Лонг-Айленда, — ох, впервые приходится озвучивать нечто подобное, — и привёз с собой мальчишку. На лице Чонгука можно заметить целую палитру эмоций, поочерёдно сменяющих друг друга. Испанец не удивился бы возникновению над мужчиной пятибалльного урагана. Парень только и успевает шагать следом за своим вождём, в мыслях отругав Юна около сотни раз за непозволительную выходку. Если сегодня никого от переполняющей злости не отправят на дно морское, с привязанными к шее кокосами, то Адриан смело заявит на всю деревню, что Юнги рождён в белой рубашке. Солнечная бухта, обособленная от открытых вод частями суши, встречает Тэхёна лазурной гладью и отсутствием городского шума. Слабое дуновение ветра помогает осознать, что время не поставлено на паузу. Юноша, взяв вручённое ему личное имущество, забрасывает рюкзак на одно плечо, а спортивную сумку опускает на землю. Сердце бьётся в бешеном ритме не только от понимания местонахождения его обладателя, но и от увиденного собственными глазами. Бухта окружена созданными матушкой-природой скалами и песчаным берегом, за счёт чего все судна защищены от непогоды, которая запросто может их повредить. Ким напрочь забывает о том, что лёгкие нуждаются в кислороде, продолжает обследовать пытливым взглядом всё то, чем он окружён. Возле самодельных лодок для рыбной ловли виднеются несколько современных катеров, а жирной точкой или поводом схватиться за сердце является величественное судно для доставки товара на Большой остров. И как тут не подавать никакие звуковые сигналы, когда тебя переполняют эмоции? — В восторге? По глазам видно, — закончив с пришвартовыванием, Юнги остановился прямо перед юношей. — Будь подготовлен к тому, что обитатели не встретят тебя хлебом да солью. — Мне готовиться к скандальным разборкам? — поправляя сползающий с плеча рюкзак, хлопает длинными ресницами Тэхён. — В лучшем случае к безболезненной смер… — Немедленно объяснись, — хищный зверь подкрался незаметно. Сейчас вонзит львиные когти в грудную клетку и поминай как звали. Молить о пощаде или сразу добровольно кануть в небытие? Мин, вжав голову в плечи, нехотя оборачивается к Чонгуку, каждой клеткой своего тела ощущая ярость молодого вождя. Осознавал последствия и отдавал себе отчёт в том, что реакция на упрямство ждать себя не заставит, но всё же рискнул затянуть на этот клочок земли Тэхёна. Он стопроцентно убеждён, что парнишке пойдёт на пользу пребывание на Аклинсе. Разбитого судьбой человека видно издалека. — Я запретил тебе приводить чужаков без моего согласия, — продолжая свой монолог, Чонгук сократил дистанцию с советником до нескольких метров. — Ты посмел ослушаться! — Мне и отвечать за непослушание, — сказал Юнги, выглядя не смелее нашкодившего котёнка, когда его отчитывает сердитый лидер племени. — Ответишь перед нашим народом, не сомневайся. Чон обладает талантом оставаться с холодной головой, но спокойствию нет места – нарушен основной закон аклинсов. — Чонгук, прошу, позволь ему остановиться на Аклинсе до рассвета. Не глубокой же ночью его возвращать. — Пырнуть бы тебя кинжалом в брюхо, Юн… Мужчина трёт пальцами переносицу и всеми силами загоняет нахлынувший волнами негатив как можно глубже. Наказание за неповиновение на потом оставит, да и не при свидетелях произойдёт приватный разговор. Обоим придётся объясняться перед старейшинами и обитателями, подбирать подходящие для ситуации слова, но и Чонгук друга не отдаст на растерзание. — Утром, когда Солнце сменит Луну, он покинет поселение. Ни минутой позднее, услышал меня, чужак? — Чон озвучивает свой вердикт, скрипя зубами и не глядя на юношу, застывшего за спиной старшего советника. — Гость, — отмерев, корректирует слова мужчины. — Как твоей душе будет угодно, — надо же, не робкого десятка оказался парень. — Адриан, бунгало Айми долгое время пустует. Обустройте таким образом, чтобы чуж… гостю спаслось не хуже, нежели младенцу в люльке. — Будет сделано, мой вождь, — испанец наклоном головы вниз подтверждает, что поручение выполнится и, схватив под руку бухтящего товарища, забирает Юна с собой (во избежание лишних неприятностей). Чон так и не сдвинулся с места, позволив себе осмотреть непрошеного гостя, и тотчас подметил, что парнишке-то к лицу светло-синяя тенниска и льняные брюки, но те в более тёмном оттенке. С их последней встречи парень заметно преобразился: на белокурые пряди легла каштанового цвета краска, слегка отросшие волосы подвязаны разноцветной банданой, чтобы те не лезли, куда не просят, а в лазурных очах человек, совершенно не умеющий плавать, утонуть способен. Не то чтобы Чонгук интересовался внешностью людей… Просто этот парнишка выделяется из толпы, как минимум, неприсущим азиатам цветом глаз. Фарфоровый такой с виду, а на деле… из какого теста слеплен? — Как к тебе обращаться? — Тэхён, — протягивает руку в знак приветствия парень, рискнув обменяться взглядами с тем, кто не особо радостно воспринял то, что он ступил на берег Аклинса. — Нерей, — тянет свою ладонь для взаимного рукопожатия. Не ведает юноша, что на дальних берегах не молодой вождь является самым опасным зверем, но сейчас у Тэхёна в расписании на день только провалиться сквозь землю или устроить побег в неизвестном направлении… Лишь бы скрыться от изучающего взгляда мужчины. Сканирует он его, или какие там шестерёнки в голове прокручиваются? — Не разглядывай меня так, я ощущаю себя на рентгенографии, — свои навыки в язвительности и собранную по крупицам уверенность в себе оставил, как оказалось, за пределами гавани. Вцепился обеими руками в лямку рюкзака и замер подобно статуе. — Подготавливаю к косым и оценивающим взглядам моего народа, — подбирает с песка тяжеленную, как будто с речными булыжниками, спортивную сумку прибывшего и направляется медленным шагом к деревне. — Не слышу шуршания позади. Следуй за мной, Тэхён. На поселение опускается непроглядная ночь. Как по отрепетированному сценарию, местами зажигаются для освещения пути факелы, пока трудолюбивые островитяне возвращаются с полей и снова воссоединяются со своими семьями, готовя сытный ужин на кострах. У Тэхёна из-за частых поворотов головы из одной стороны в другую скоро мир закружится, а сам он встретится пятой точкой с тёплой поверхностью. Ни шёпот за спиной, ни тыканья пальцами детишек ему вслед не вызывают внутри и намёка на неприятные ощущения. Он прибыл туда, куда всякому любопытному путь запрещён. Неоднозначная реакция была вполне ожидаема. — Нерей, как сильно ты зол на меня с Юнги? — юноша плетётся за вождём, словно плацкартный вагон за локомотивом, тайком рассматривая чужую спину и оценивая физические данные мужчины. Никакие натуральные ткани на пару размеров больше не скроют красу подтянутого тела. Это с чем же необходимо мешки таскать на плечах, чтобы в дальнейшем можно было похвастаться подобными формами? Возможно, стоит попросить продемонстрировать несколько силовых упражнений? Тэхён не особо хилый, его ветром не уносит, но такой спортивной подготовкой навряд ли похвастается. Как и сантиметрами в росте – на полголовы выше оказался Чон. — О, уровень моей злости достигает своего пика, — спокойно отвечает. Чонгук тормозит и оборачивается к чужаку, предпочитая отчитывать за ошибки глядя в лицо. Парень то ли связь с космосом словить пытался, то ли мыслительные процессы захватили его сознание, однако, не заметив остановившегося вождя, предотвратить столкновение не удалось. Он врезается лбом в крепкую грудь не самого радостного от тэхёновой компании собеседника и с шипением отстраняется, начиная тереть место ушиба. Умеет же Тэхён заводить новые знакомства – профессионал своего дела. — Прошу прощения… за причинённые неудобства. — Гость, с такой бдительностью тобой и укус ядовитой змеи не будет замечен, — Чонгук возобновляет движение в сторону своего бунгало, продолжая вести поучительную беседу. — В силу чего вы ведёте отстранённый от цивилизации образ жизни, запрещая кому-либо бывать в этих краях? — хмыкнув на услышанное, Ким пристраивается под боком молодого вождя, чтобы обезопасить себя от повторения ранее сложившегося казуса, и семенит рядышком с мужчиной, приступив к детальному разглядыванию чужого профиля. Крупный нос гармонично смотрится вместе с острыми, словно лезвия стилета, скулами, а тёмные волосы прядями спадают на лоб и не позволяют подсматривать в зеркало души. Тропический загар равномерно въелся в кожу Чонгука, поэтому со стороны можно заметить очевидный контраст между человеком, проживающим под обжигающими лучами, и тем, кого, кажись, насильно держат в чулане круглый год. — Во-первых, благодаря законам и этим правилам удаётся избегать зарождения хаоса внутри общины. — А во-вторых? — Присмотрись, — мешающая сумка выпускается из рук, а ладони мужчины оказываются на плечах Тэхёна. Тот цепенеет от неожиданности и готовится проваливаться к ядру Земли. — Мой народ проживает счастливую жизнь, — оборачивает парня к себе спиной, лицом к освещённой огнями деревне, являя истину в чистом виде: — Нет голода и нищеты, нет ничего того, что поселило бы в сердцах аклинсов беспокойство о завтрашнем дне. Сделай глубокий вдох, — Чон прикрывает веки, жадно дыша прогретым воздухом. — Так пахнет свобода. Тэхён, по просьбе лидера племени, проделывает то же самое и теряется в ощущениях. Уши улавливают шелест растительности, поодаль звучат голоса местных жителей, которые обмениваются между собой только им понятными репликами. Запах тропиков не описать всеми известными человечеству словами, как и витающую вокруг атмосферу. — Тэхён? Юноша чувствует ускользающее со своих плеч тепло и приоткрывает глаза, не сразу сфокусировав взгляд на источнике звука. На горизонте вырисовывается до боли знакомая рыжая макушка человека, сокращающего расстояние с гостем до жалких сантиметров. Парень радостно заключает Кима в объятия, а тот, видимо, в каменного идола превратился. — Чимин, что ты… — Не принимай близко к сердцу слова Чонгука. Изредка он гневается на весь белый свет, но наш вождь – справедливый лидер, да ещё и заботливый добряк, если суметь проникнуть в его душу. По правде говоря, он более миролюбив лишь в спящем состоянии, когда храпит зубами к стенке после выпитой бутылки рома… — Моё присутствие тебя не смутило? — В тебе ни капли гостеприимства, мой вождь. К нам немаловажный гость пожаловал! — лепечет Чимин, не обратив внимания на крайне хмурого Чона. — Как тебя занесло на Аклинс? Не повредился? — Я… — весь богатый словарный запас у темноволосого чужака-гостя мгновенно закончился, когда он в полной мере осознал, что вновь имеет возможность беседовать с близким другом юности. Тесная связь их семейств не была построена на выгодном для обеих сторон соглашении, так что тёплые отношения между семьями лишь крепчали. Несовершеннолетние юнцы усердно грызли гранит науки в учебном заведении Лонг-Айленда, пока их отцами из одной сферы деятельности зарождалась разнообразная архитектура на Большом острове. Ежегодно праздники отмечались в разных уголках планеты в неизменном составе. Эти приятные воспоминания не стереть никакой болью в грудной клетке. — Мне так жаль, что я не находился возле тебя, когда… — нет ни малейшего желания озвучивать произошедшее вслух. В горле тут же встаёт ком от мыслей о страшной трагедии в семье Тэхёна, а глаза начинают блестеть от влаги. — Всё в порядке, — Ким выдавливает из себя нечто похожее на полуулыбку, не торопясь показывать своё нынешнее душевное состояние. — Что ты забыл на Аклинсе? — задаёт единственный вопрос, который вертится вот уже несколько минут на его языке. Каким образом на данном острове оказались люди, не являющиеся коренными обитателями, но при этом их считают частью племени, а не чужаками? Что ж, очередное предположение Тэхёна о местном народе можно решительно отправлять прямым рейсом в урну. — В тот период ты с родителями вернулся в Тэгу, — Пак растроганно опускает голову на плечо друга детства и шмыгает носом, руками продолжая обвивать его шею. — Спустя два года матушка принесла добрую весть отцу – беременность! Мы тогда действительно находились на седьмом небе от счастья. — Что-то пошло не так? — по дрожащему голосу Чимина нетрудно догадаться, что история закончится плачевно. Кажется, судьба и этому светлому душой мальчишке подготовила двойную порцию страданий. Юноша успокаивающе поглаживает по спине ладонью, изо всех сил стараясь унять дрожь чужого тела. — Ребёнка спасти не удалось, а мать… не смогла пережить утрату, — слёзы водопадом скатываются по щекам парня и приземляются на тенниску Тэхёна, оставляя на светло-синей ткани мокрые пятна. — Отец лишился рассудка, а начальство и вовсе прогнало его прочь, когда случился скандал из-за любовных утех в рабочем кабинете, — стерев солёную влагу со щёк тыльной стороной ладони, отпускает юношу и улыбается сквозь пелену настолько согревающе, как всегда мог только Чимин. — Он пристрастился к алкоголю, а моё тело превратилось для него в боксёрскую грушу. Однажды, не став больше терпеть издевательства, я покинул родной дом, не оборачиваясь на крики и угрозы в свой адрес. — Солнце ярко засияет на твоей улице, — у самого глаза на мокром месте, однако Тэхён тянет уголки губ вверх, будучи абсолютно уверенным в своей правоте. Ведь с добросердечными людьми жизнь не может быть всегда жестока? — Ты помнишь, — приглушённо смеётся Чимин, глядя на небо и лелея надежду, что его мать обрела покой. — Как забыть наш детский девиз? — действие повторяется и Кимом. В юные годы они предпочитали слезам рассматривание звёздного небосвода и долгие разговоры по душам. У Чонгука вопросы к этой паре копятся со скоростью кометы, но он молча наблюдает за воссоединением старых знакомых, не встревая в личную беседу со своим неуместным допросом. С историей Чимина молодой вождь знаком с момента, когда у Чона тяжело прихворала матушка, которую они с Каонабо решили лечить современными препаратами, а не народными методами. В тот дождливый день Пак совершил побег из дома от вконец обезумевшего мужчины. Казалось, даже небо оплакивало потерю матери вместе с разбитым душой и телом парнем, свернувшимся эмбрионом от переутомления и своей беспомощности под вывеской аптеки. Без денег отца и лекарство от ссадин приобрести не смог, не говоря о благополучном существовании. Но что же произошло с Тэхёном? — Нам столько потребуется обсудить, — Чимин берётся за ладонь друга, свободной рукой снимая с его плеча увесистый рюкзак, и ставит около ног вождя, у которого из-за всей ситуации в скором времени искры из глаз посыпятся. — Оттарабанишь к себе? — успел пополнить лексикон коронными фразочками Мин Юнги. Ох, какое же дурное влияние. — Вы совсем подурели? — повышает голос Чонгук, на что Тэхён вдруг вздрагивает. Мужчина, замечая это, более сдержанно заявляет: — Я в носильщики не нанимался. Как бы лицо ни хмурилось, пытаясь донести своё негодование до Чимина, – всё без толку. Серьёзный разговор ожидает не исключительно Юна после того, как утром Ким будет с концами отправлен на Большой остров. А пока что Чонгук, несколько смягчаясь, подхватывает вещи прибывшего чужака и ступает по узкой тропинке к дому, желая только прилечь на кровать и стереть симпатичного юнца с лазурными глазами из своей памяти. Вдали от жилья остальных островитян, вплотную к джунглям, нашло для себя место не самое традиционное строение – двухэтажное бунгало. Собственноручно возводилось мужчиной, когда тот стал планировать обзавестись семьёй, но планам не всегда суждено сбываться. В настоящее время, в свои тридцать юбилейных лет, Чонгук может похвастаться должностью вождя, немалой суммой денег от спонсоров на чёрный день или побаловать кого, самыми внушительными хоромами на острове, но внутреннюю пустоту не так уж легко заполнять тем, что не приносит тебе ничего, кроме мимолётных улыбок. Тишина в давно пустующем доме нарушается только мелодией каскадного водопада, расположенного неподалёку, живностью лесных зарослей и Чоном, приходящим в холостяцкую берлогу до того, как стрелка на циферблате переваливает за полночь (в лучшем случае). — Чонгук? Мужчина даже не обернулся, по голосу узнав, кто к нему пожаловал. — Твои пожитки оставлены в комнате на втором этаже по левой стороне – гостевой, — поставив на стол чашу с недопитой пресной водой, всё-таки разворачивается лицом к чужаку. — Ближе к полуночи твоё место для сна подготовят, временно погостишь у меня. Ничего не брать, ни к чему не прикасаться, в мою спальную комнату не входить. Я доступно объясняю? — Вполне доступно, — Тэхён так и стоит у входа, сомневаясь в том, что следовало сходить на берег Аклинса. От былой решительности не осталось и следа. — И чего ты ожидаешь? Проходи, кусаться сегодня не в моих планах. Ким удивлённо вскидывает брови и заходит в помещение, рассматривая всё, что попадается ему на глаза. Просторный первый этаж с большими деревянными окнами, должно быть, в дневное время суток наполняет солнечным светом объединённую с гостиной маленькую кухню; золотистые лучи по утрам, возможно, освещают огромный прямоугольный стол и другие поверхности, без какой-либо техники для приготовления пищи, как это принято в двадцать первом веке. Там же обнаруживаются корзинки с экзотическими фруктами на столешнице, глиняная ваза с альпиниями на подоконнике из карибской сосны и целый рой восковых свечей, что прогоняют ночной мрак. Это… впечатляет. В голове парня происходит диссонанс от всего пережитого и увиденного. Точно ли он находится в забытом богами или цивилизацией месте? Среднестатистический домик, который Минджун спроектировал бы по просьбе заказчика на Большом острове. — Твоё удивление мне льстит, — мужчина усмехается из-за реакции юноши на довольно-таки современный для деревни интерьер, падая на мягкий угловой диванчик, собранный собственными силами и с воющим от усталости Мином. — Я не верю своим глазам. — Необходимые материалы доставлялись с Лонг-Айленда в обмен на товар отсюда, — хлопает ладонью по дивану, приглашая Кима сесть возле себя, а не стоять посреди помещения в неподвижном состоянии. — И каждый из нас имел право привести в порядок бунгало, переделать его с нуля. Мой народ не нуждается в деньгах, однако от предложенного комфорта никто не стал отказываться. Тэхён присаживается на самый край, не испытывая потребность находиться слишком близко к тому, кто готов его прямо сейчас с глаз долой вышвырнуть. — Многие могут похвастаться таким… — пытается взмахом рук показать масштабность строения, — бунгало? Или только избранные? — закусывает нижнюю губу в ожидании рассказа. — Если сами того пожелают. Даже в Древнем Египте люди возводили огромные каменные пирамиды, так что не удивляйся современности племени, сотрудничающего с развитым во всех сферах соседним островом, — опёршись о спинку дивана, Чонгук закидывает голову назад, запуская пальцы в свои тёмные волосы и зачёсывая их одним движением. — Я предпочитаю простор и свет в избытке, но у того же Юна, между нами говоря, совершенно вкуса нет. Халупка размером с коробку из-под холодильника. Ему вполне нравится, если это за него, разумеется, не нерадивость отвечает. — А у Чимина? Я не стал лезть к нему с расспросами, да и его словно порывом ветра сдуло, когда он приметил Юнги, — у Тэхёна нет ресурсов и на тихий смех. Юноша, как только соприкоснулся с мягкой поверхностью, мгновенно ощутил недостаток физических сил. Нельзя нырять в спасительный сон в бунгало с Нереем! Это грозит большой вероятностью оказаться зарытым в песок местными обитателями. — Он с недавних пор проживает с Юном. — Что?! — Моя реакция была не сильно отличима от твоей, — с губ Чонгука сорвался смешок. Он, возвращая голову в более удобное для шеи положение, окидывает взглядом парня, который одной ногой почти в царстве сновидений, но любопытная натура не позволяет ему окунуться в сон целиком. — Чимин тяжело переносит одиночество после случившегося в семье, так что одна старушка приняла его к себе в дом, относилась как к родному сыну. Пару дней назад она скончалась, поэтому жуткие кошмары вновь нарушили его покой. — А Юнги, я полагаю, добродетель – пригрел под своим крылом? — зевает, прикрывая рот ладошкой и опуская всего на секунду и не более, как он рассчитал, отяжелевшие веки. — Слыхал ли ты о том, что друзей в беде не бросают? — не услышав ответ на заданный вопрос, Чон встаёт со своего места и, тихим шагом дойдя до парня, останавливается слишком близко, что позволяет уловить размеренное сопение чужака. — Тэхён? Ким всё же не смог продолжать сопротивляться физическому утомлению, погрузился в беспокойные сны, разрешая мужчине любоваться собой в самом уязвимом состоянии. Хорошенький… Есть предчувствие у Чонгука, что от этого мальчишки он с лёгкостью не избавится.