Предел

Всю ночь Хонджун беспокойно ворочался. Ему казалось, что температура постоянно менялась, он несколько раз замерзал под одеялом. Снятые куртки лежали сложенными рядом с футонами, и лишь одной силой воли Хонджун заставлял себя оставаться в постели, просыпаясь от холода. Он спал тихо и чутко, слышал каждое недовольное мычание остальных в комнате. Ночь выдалась непростой для всех. Утром он чувствовал себя ненамного лучше. Комнату освещали несколько фонарей, зажжённых, скорее всего, совсем недавно, проснувшиеся игроки сидели каждый на своём футоне. Хонджун, поднявшись, первым делом проверил маску на своём лице, и только убедившись, что она находилась на месте, огляделся. За ночь, казалось, ничего не произошло, все их вещи лежали на тех местах, куда они их положили, и полупустое пространство комнаты оставалось неизменным. Судя по расположению и тому, что приходилось зажигать фонари, она находилась внутри здания и единственное окно, находившееся здесь, оказалось фальшивым. Из-за этого Хонджун не мог точно сказать, сколько времени было. Вернувшись после ужина, они попали в тёмное помещение, где с трудом смогли отыскать разложенные футоны, и сразу же легли спать. Утомлённый насыщенными днями Хонджун заснул быстро, однако не слишком крепко: его будили ворочания других. К моменту, когда они оделись, в комнату зашла уже знакомая женщина с большим фонарём в руках. Она тихим голосом оповестила о завтраке, который ожидал гостей в зале. При этих словах Хонджун вспомнил переполненное столами помещение с картинами, на которых были изображены созданные мазками кисти животные. От близости встречи с другими игроками его передёрнуло. Вышли из комнаты и направились к залу с едой они друг за другом. Первой с энтузиазмом последовала Наби, более молчаливая и напряжённая, чем раньше. Всю дорогу она шла, не оглядываясь, и не отводила внимания от хромающей женщины. Следом идущему Хонджуну было хорошо видно, как дёргались её плечи от каждого взгляда слепых глаз их проводника. Он встал ближе к началу, чтобы лучше рассмотреть дорогу в спокойном сознании. Пусть он и не знал, в какой час у них был назначен завтрак, беспокойный сон придал ему уверенности и ясности — теперь он хотя бы знал, из-за чего днём будет чувствовать себя утомлённым. Однако, не мог он не признать, идя за Наби увидеть что-либо у него было гораздо больше шансов, чем плетясь в конце за тремя мужчинами хорошей комплекции. Единственное, что Хонджун не смог предусмотреть, — то, что владелец другой волчьей маски пойдёт прямо следом за ним. В какой-то момент их пути (а идти им совсем недалеко), он почувствовал лёгкий аромат, который, в сравнении с запахом в комнатах, мягко окутывал сознание. Не будучи профессионалом, Хонджун не мог сказать, из чего он состоял, но чувствовал, что принадлежал он человеку, идущему позади. Этот запах настолько отличался от старого, пропитанного воском и маслом, въевшегося в дом, что успокаивал слабым послевкусием. За исключением холодного ветра улицы, который Хонджун почувствовал вчера по дороге в зал, он был единственным глотком свежего воздуха. Однако со временем он понял, что запах исходил не только от человека в волчьей маске. Точно также пахла и Наби, чей аромат был на порядок тоньше и слаще, и Гисок, пахнущий приятной кислотой, и даже Ворон. Стоило им выстроиться перед дверьми зала, как Хонджун ощутил эту волну незнакомых запахов, пусть слабую и очень лёгкую, но чувствительную. И тут же содрогнулся от осознания, что и сам мог похоже пахнуть. В зале, как и в тот раз, уже сидели игроки. Не глядя на их разноплановые маски, Хонджун прошёл к выбранному ранее столику в молчании. Всё думая о странном запахе, который исходил от них, он не заметил, как внутрь вошли остальные и заняли свободные места. По негласному правилу, все предпочли остаться там, где сидели прошлым вечером. Так Хонджун весьма быстро отыскал медведеподобного громилу, сидевшего по правую от Наби сторону. Его яркие рыжие волосы были всё также убраны в низкий хвост. На завтрак им раздали одинаковые порции риса (немного недосоленного по мнению Хонджуна) и странный на вид салат, к которому он даже не прикоснулся. За всё время, что он ел и поглядывал на других, в зал не вошёл никто посторонний. Игроки чувствовали себя на порядок комфортнее в обществе друг друга, чем прошлым вечером, они активно переговаривались и кто-то даже делился принесённой с собой едой. Хонджун предположил, что так на всех подействовало их распределение по командам: всё же после ночи, проведённой бок о бок в незнакомом месте, окружающие начинают казаться более надёжными. В один момент Хонджун опустил взгляд на свой стол и среди тарелок заметил маленькое яркое пятно. Он сразу распознал в нём розовый колпак Карла №2 с крошечным бубенчиком на конце, из-под которого на него уставились два больших — розовых! — глаза. — Что ты здесь делаешь? — прошипел он, поражённый даже не появлением эльфа, а местом, где тот решил показаться. Вместо ответа Карл №2 протянул ему конфету, завёрнутую в розовую обёртку, — ту самую, которую Хонджун выбрал у «львиной маски». И стоило тому взять её, исчез. Хонджун конфету не тронул. Оставил в кармане с шишкой, как когда-то раньше. Когда пришла всё та же женщина, он торопливо поднялся вместе с небольшой группой людей, сидевших неподалёку. Помня о правиле передвижения командой, он собирался подождать остальных у выхода, как делал это вчера, однако почувствовал, как его плеча кто-то осторожно коснулся. Это оказалась Наби. — Не испугала? — Нет, — Хонджун оглянулся, ища остальных взглядом. — Ты что-то хотела? — Хотела предупредить, что собираюсь прогуляться. — Что? — Осмотреть территорию, — продолжила она. — Пока непонятно, можем ли мы ходить по одиночке, вполне вероятно, что делать это придётся всем вместе. Предупреждаю; на всякий случай. Хонджун мог понять, зачем Наби собиралась осмотреть территорию, но не понимал, зачем ей понадобилось сообщать ему об этом. Такие люди, как она, часто действовали самостоятельно (в его представлении), им не требовалась помощь других для достижения чего-либо. Наби, если и чувствовала его замешательство, ничего не спросила. Возможно, она ждала какого-либо интереса со стороны Хонджуна. И тот обязательно бы что-нибудь сказал, если бы не ещё одно прикосновение к его плечу. На этот раз позади стоял мужчина в странно измученной сценической маске, которую Хонджун определённо никогда до этого не видел. Ему стало интересно, почему в этот день к нему проявляли такое внимание. До того момента, как мужчина заговорил. — Хонджун?

<><><>

Они стояли неподалёку от закрытых дверей комнат в радостном «одиночестве». В нескольких шагах от них стояла женщина, чьи слепые глаза неотрывно пронзали их неприятным ощущением наблюдения. Хонджуну было всё равно. — Что ты здесь делаешь? — Подожди, как ты… Человеком, стоящим перед ним, был никто иной, как Джихёк, университетский приятель. Они были достаточно близки в то время, Хонджун бы даже легко назвал их друзьями. Ходили в один универ, учились на одном факультете, какое-то время жили в одном общежитии. Для Хонджуна Джихёк был тем, кто помог ему осознать, что он хотел от жизни, благодаря кому он нашёл себя. И видя его сейчас перед собой, он не мог винить себя за затмившую всё радость. Однако было и что-то неловкое между ними, надтреснутое. То, что заставляло сомневаться. — Как так вышло, что ты оказался здесь? — Боюсь, также как и ты, — хмыкнул Хонджун. — Зашёл домой, а там… — Что-то другое, — согласился Джихёк, — у меня было также. В один момент я просто оказался в совершенно другом месте. От звука его голоса по спине Хонджуна пробежали мурашки. Нахлынувшие воспоминания погрузили его в апатичный сон наяву, и он только и мог, что продолжать смотреть на искривлённую маску Джихёка и представлять лицо под ней. У него всегда были ярко выраженные брови, не очень короткие, но и, правда, не длинные. Он часто носил стрижку с короткой чёлкой и не имел привычки их прятать. У Джихёка не было ни единого шрама у лица, зато был один на шее — совсем маленький, оставшийся после неудачно разбившейся стеклянной вазой в детстве. Хонджун легко мог вспомнить, как Джихёк выглядел в университете, в тот год, когда они виделись последний раз, однако он не знал, было ли лицо под маской таким же, каким он его помнил. — Как твои дела? — неловко начал Джихёк спустя некоторое время молчания. Они стояли в одиночестве в коридоре меж закрытых дверей их комнат — как оказалось, команда Хонджуна расположилась практически напротив. Слепая женщина согласилась дать им немного времени для общения лишь с условием, что будет наблюдать (слепыми глазами). Хонджун сомневался, что им было предоставлено много времени. — Не думаю, что сейчас подходящее время обсуждать это, — вздохнул он. — У меня всё хорошо. После университета я стал помогать брату с его проектами. — А студия? — Теперь моя. Хонджун был готов поклясться, что услышал тихий смешок, исходящий от Джихёка. Его и самого потянуло улыбнуться. — Ну…. Ты знаешь что-нибудь об этом месте? — он неопределённо махнул рукой. — Очень мало. Я слышал некоторую информацию от людей из моей команды, но… — Джихёк оглянулся, задержавшись взглядом на слепой женщине у двери. — Мне это напоминает чем-то фестиваль во времена учёбы, на который Ёна заставила нас пойти. Никак не могу поверить, что всё происходит по-настоящему. — Тогда хотя бы можно было отказаться, — хмыкнул Хонджун, вспоминая звучание имени, о котором не слышал больше трёх лет. — Ты всё ещё общаешься с ней? Джихёк, казалось, и без уточнений понял, о ком шла речь. Ёна была их подругой, однако порой создавалось впечатление, что близко общалась она только с ним. Хонджун никогда не держал на неё за это обиду: Джихёк привлекал внимание всех вокруг куда бы ни пошёл, о нём не нужно было много знать, чтобы понимать его, и это привлекало окружающих. Ему хотелось доверять секреты, даже самые глупые и безнадёжные. — Мы перестали общаться после выпуска. Она однажды связалась со мной, про тебя спрашивала. Я… я не стал ей ничего говорить. К тому моменту они уже разошлись, решил для себя Хонджун. — Понятно, — он помолчал. — Я рад, что у тебя всё хорошо. — А я рад, что мы вновь встретились, пусть и в таком месте. Хонджун готов был покляться, что под маской Джихёк улыбался. Своей невыносимо счастливой, добродушной улыбкой. — Я думаю, нам нужно время, чтобы прийти в себя, — на выдохе сказал он, — давай встретимся и поговорим чуть позже. — Конечно, — Джихёк потянулся к растрёпанным волосам на затылке, и Хонджун только сейчас заметил, что они были того же выцветшего цвета, как когда-то давно. — Тогда увидимся позже? Он без слов кивнул, но не смог заставить себя сделать первый шаг. Он не хотел возвращаться в жестокую реальность игры, к незнакомым людям, живущим в одной с ним комнате, не хотел уходить от единственного близкого человека в этом чужом мире. Хонджун никогда не признавался себе, что скучал по Джихёку. Ни тогда, когда они только разошлись, ни годами позже. Их дружба окончательно была окончена той зимой перед выпуском, после которой он перестал состоять во всех групповых чатах, где находился Джихёк. Они больше не виделись, хотя порой Хонджун был готов открыть их не удалённый чат и отправить сообщение. Поначалу это был бы длинный текст, в котором он просил бы его объяснить, почему в какой-то момент их общение надломилось, может, там были бы извинения и оскорбления. Но со временем текст превратился бы в простое «У тебя всё хорошо?», будто бы Хонджуну действительно было важно это узнать. Сейчас он понимал, что, возможно, был трусом, ведь каждый раз, когда он собирался написать Джихёку, останавливал себя и утешал новостями от Рэй — двоюродной сестры Джихёка и ученицы старшего брата Хонджуна. Джихёк, скорее всего, и не знал, что они до сих пор общались. Он никогда не признавался себе, что скучал. Но сейчас, когда необходимо было вновь уйти, он наконец понял это.

<><><>

Первой вещью, что Хонджун услышал, вернувшись в комнату, был громкий голос Наби. — Нам должны провести экскурсию по поместью. Старушка сказала, что после этого мы будем свободны в своих передвижениях. Она сидела на центральном футоне подле фальшивого окна. Её странная трансформированная маска переливалась в свету зажженных фонарей. Хонджун подумал, что если бы на ней была изображена улыбка, выглядело бы это пугающе. — Как ни погляди, она не очень похожа на старушку, — задумчиво сказал Гисок, разбираясь со своим футоном. Заметив вошедшего Хонджуна, он остановился и, сев, в итоге спросил: — Твой знакомый? На его приход не обратили внимание двое: Ворон и Наби. Продолжая сидеть на своих футонах, они мало интересовались присутствующими в комнате. Но Хонджун был уверен, что все внимательно слушали. — Учились вместе. — Значит из прежнего мира, — голос Гисока отчего-то прозвучал тоскливо. — Поздравляю. Хонджун, слабо кивнув, прошёл к своему спальному месту. Он был рад, что его не стали расспрашивать тщательнее. В комнате было светло из-за зажжённых фонарей, но атмосфера всё равно казалась мрачной и нагнетающей. Возможно, дело было в тишине, которая устоялась после того, как Хонджун занял футон. Четверо других игроков задумчиво перебирали свои вещи, не глядя друг на друга, и он тоже решил ничего не говорить. Внимательно понаблюдав за окружающими его людьми, Хонджун пришёл к мысли, что, пожалуй, был не так уж и неудачлив, раз попал именно с ними в группу. По крайней мере, его не доставали. Спустя какое-то время в комнату заглянула всё та же женщина. Успевший прикрыть глаза Хонджун встрепенулся, когда услышал её тихий скрипучий голос. — Я покажу вам поместье. Следуйте за мной. Она носила ту же одежду, что и до этого, а от того, как часто они видели её безразличное серое лицо, становилось тошно. В этот раз Хонджун не спешил идти впереди, отдал это место Ворону, на что получил согласный кивок и вежливую благодарность. Он предпочёл остаться последним и, выходя, не мог не кинуть взгляд в сторону других дверей, перед которыми висели точно такие же голубые фонари. Ни один игрок изнутри не показался. Женщина повела их знакомым коридором. Ещё совсем недавно они шли по нему в большой зал для завтрака. Однако сейчас она не стала останавливаться у дверей, а пошла дальше, к соседнему коридору. После поворота они вышли на улицу. Слепящий снег шапками покрывал крышу здания и местами деревянный настил под ногами. Он скрипел на каждом шагу, задувал ветер. За поместьем располагался большой двор, возможно, сад: деревьев тут было чересчур уж много. Они шли под выступающей крышей дома и смотрели, как исчезающие за тучами солнечные лучи блестели в объятьях снега. Скоро женщина свернула с деревянного настила и ступила на протоптанную дорогу, уводящую вглубь двора. Территория резиденции оказалась большой. Помимо того здания, в котором расположились игроки, неподалёку стояли ещё несколько, в которые их не пустили. Чтобы обойти их всех, приходилось петлять между деревьями по широким тропам. Хонджун также заметил несколько каменных колодцев, два из которых были в нерабочем состоянии, и некогда полный пруд, сейчас подмёрзший и пустой. В отличии от снежных сугробов, по которым ему пришлось продираться сюда, здесь снег, пусть и покрывал землю, лежал не таким толстым слоем — где-то можно было увидеть вылезающую на поверхность траву. А ещё здесь были деревья, зелёные и плодоносные, совсем как у Пряничного домика. Женщина оставила их после того, как среди деревьев показалась заснеженная крыша дома. Прямо в саду. Это была их возможность действовать, шанс найти то, что от них хотел эльф Карл. Наби им воспользовалась: исчезла среди стволов одной из первых. Хонджун тоже собирался уйти, как заметил Джихёка у входа в дом. — Хонджун. — Ты один? Дождавшись ответного подтверждения, Хонджун огляделся, ища место, где они могли бы спокойно поговорить. Несмотря на время, что у него было осознать ситуацию, он до сих пор не чувствовал себя комфортно, думая о Джихёке, находящемся в этой Игре. Он был слишком взволнован, чтобы как-либо отреагировать. — Я не знаю, стоит ли нам говорить о прошлом или ситуации, в которой мы оказались, — признался Хонджун, когда они сели на чистый от снега деревянный настил. Джихёк, услышав его слова, рассмеялся. — Ты не изменился. — Можно подумать, я собирался. Так что? Представим, будто мы встретились в кафе, и вокруг ничего странного не происходит? — Хорошая идея. Его голос — низкий и бархатный — заставил Хонджуна вновь вздрогнуть. Джихёк всегда был таким, добрым и энергичным, убегающим от того, чего не понимал. Он предпочёл бы не встречаться вовсе, чем вымаливать прощение, прогулять пары, чем написать сложный тест, он умел брать ответственность за чужие поступки, но не умел за свои. Джихёк бы не вспомнил об этом мире, если бы его кто-нибудь спросил. — Ну так… Как ты? — неловко начал он, глядя на Хонджуна. — Если студия теперь твоя, выходит, ты всё ещё занимаешься музыкой? — Да, — Хонджун дёрнул плечами от выражения его маски. — А ты? Больше не поёшь? — Очень редко. Хонджуну нравился голос Джихёка. Нравилось его звучание в песне. Он был причиной, по которой Хонджун продолжил заниматься музыкой, почему не бросил, когда все, казалось, только этого и хотели от него. Когда этого хотел он сам. — Жаль, — он вздохнул. — Слышал, ты женился. — Мы обручены. Она моя коллега. — Поздравляю. — Спасибо, — Джихёк неловко поёрзал на месте. — Знаешь, порой я жалею, что всё так обернулось. Что мы перестали общаться. Хонджун хмыкнул. Если бы Джихёк сказал это ещё несколько лет назад, он бы обязательно воскликнул: «Ты в этом виноват». Но теперь он знал, что никто виноват не был, просто так сложились обстоятельства. Они оба были слишком поглощены собственной жизнью, чтобы заметить, как рушилась их дружба. Хотя нет, вероятно, это Хонджун был слишком поглощён, а Джихёк… Джихёк просто жил дальше. И Хонджун не стал бы винить его за это. — Так сложилось, — ответил он, — возможно, к этому всё шло с самого начала. В конце концов, у тебя всегда был Ёнсу, а у меня… Неважно. Это всё в прошлом. — Я понимаю, но, знаешь, это чувство не хочет отпускать, — Джисок опёрся руками о настил и поднял голову к пасмурному небу. — Иногда я думаю, что было бы, если бы не тот академ на предпоследнем курсе. — Я был бы другом жениха на твоей свадьбе. — Вероятно, — он рассмеялся. — Ты бы понравился Киён. Если бы мы подошли к ней одновременно, я определённо был бы в пролёте, знаешь? — Всё было бы не так плохо. — Нет, это было бы просто ужасно. Я умудрился опозориться на нашем первом свидании! — Но она всё равно выходит за тебя. — Пока что мы только помолвлены, — в голосе Джихёка было столько тепла и мягкости, что Хонджун не сомневался: тот был сильно влюблён. — Кхм, а у тебя как? — Никого. — Ты всегда предпочитал работу. Я был очень удивлён, когда вы с Еджин начали встречаться. Вы, вроде, и на выпуске были вместе. — К тому моменту мы уже расстались, она просто попросила меня пойти с ней. — А Ника? Вы общались после университета? — Я ни с кем не общался, — Хонджун повёл плечом, словно эта тема была ему неприятна. — Давай не будем больше об этом. Он видел, как Джихёк кивнул, и мысленно поблагодарил его. Он не знал, что ещё мог сказать. Они условились не говорить о прошлом (а универ был практически единственным, что их связывало), и они мало знали о ситуации, в которой оказались. Хонджун не хотел спрашивать ни о бывших однокурсниках, ни о личных успехах Джихёка, и его совершенно не волновала его будущая невеста. Всё это он и так знал от Рэй — двоюродной сестры Джихёка. Они просидели в молчании некоторое время. Оно не было приятным, однако Хонджун не мог назвать его совсем некомфортным. Он чувствовал терпкий запах, исходящий от Джихёка, и уносящий его ветер, колючий и холодный. Пусть они больше не были друзьями, что-то родное у них всё же осталось. Они бы просидели ещё долгое время, — возможно, всё в том же молчании, — если бы не вышедшие из крытого коридора дома люди. Хонджун проследил, как они ступили на яркий снег под руководством слепой женщины, и поднялся. Джихёк хотел было последовать за ним, укрыться от зимы внутри здания, но в последний момент остался сидеть на месте. — Ты иди, я ещё посижу здесь. Хонджун кивнул и, не оборачиваясь, ушёл по деревянному настилу в странных чувствах. Всю дорогу ему казалось, что пристальный взгляд слепых глаз не покидал его, но при приближении комнаты это ощущение исчезло. Он с неким облегчением заметил приоткрытые двери и подходящего к ним человека — с заигравшей в голубом свету волчьей маской. Они кивнули друг другу, словно старые приятели, но слов не произнесли. А войдя внутрь и вовсе замерли подле входа. Атмосфера в комнате была тяжёлой и очень напряжённой. Это Хонджун почувствовал сразу. Наби и Ворон сидели на своих футонах, не двигаясь, в похожих позах; Гисок ходил вокруг футона нервным шагом. То, что что-то случилось, Хонджун тоже понял сразу. Потому закрыл за своей спиной двери и неосознанно приблизился к вошедшему с ним человеку. Они стояли ровно напротив Наби, не приближаясь к ней, и та скорее это чувствовала, чем видела. Подняв голову так, чтобы чёрные глазницы маски смотрели прямо на них, она изрекла пугающе пустым голосом: — Фонарь погас.