на краю земли

      Спустя три часа, когда бледный свет короткого весеннего дня постепенно потух, а солнце скрылось за стеной деревьев, Рюджин и Юна остановили упряжки и развели костёр. В тишине леса слышался вой. Он, становясь всё громче, поднимался вверх, пока не достигал самой высокой из нот, чтобы сразу после медленно скатиться в диминуэндо и постепенно стать такой же частью будто застывшего леса. Собаки, привязанные к сухим палкам, занервничали. Юна достала ружьё, проверяя, все ли патроны на месте, и обвела опушку обеспокоенным взглядом.       – У этих ублюдков всё ещё недостаточно еды, – хмыкнула она. – На пути сюда я видела двух или трёх.       Рюджин пожала плечами, не отвлекаясь от банки горячих бобов в руках. От чашки кофе на снегу поднимался, почти сразу растворяясь в холодном воздухе, бледно-серый пар. Кайо лежал у ног Рюджин, равнодушно глядя куда-то в лес.       – Молчишь, волк? – Улыбнулась Юна. – Удивительно, что он никогда не пытался сбежать.       – Он пёс, а не волк, – ответила Рюджин. – Да, мальчик?       Когда её рука коснулась его загривка, Кайо поднял уши и довольно зарычал.       – Прав старик, тебе бы в цирке работать. Вы ведь увлекаетесь животными, мисс Хван?       – Да, я слушала курс по биологии в университете.       – О, – протянула Юна. – Значит, вы из умных? Хорошо. Тут таких мало. Я, например, кроме Чхве никого не знаю. Так вот, к делу. Как вообще учёные объясняют такую глупость? Ну, когда люди буквально лезут в чужие пасти.       – Сложно сказать, – Йеджи посмотрела на Рюджин, наслаждаясь розоватыми пятнами на щеках. Она выглядела так очаровательно. – Некоторые люди хотят привлечь к себе внимания подобными трюками, некоторым просто нравится опасность.       – А что вы думаете насчёт Рюджин? Она из первых или из вторых?       – Из третьих, – тех, кто любит животных, и просто хочет им помочь. Не думаю, что она смогла бы стать дрессировщиком. В цирках животных держат в маленьких клетках, не всегда хорошо кормят, издеваются, чтобы заработать на них денег. Рюджин бы не смогла так с ними обращаться.       – Да, она любит своих собак больше, чем людей.       – И что с того? – Спросила Рюджин, скрещивая руки на груди.       – Ничего, просто с людьми веселее. Знаешь, у них есть кое-что, что может доставить удовольствие.       – Заткнись, – беззлобно огрызнулась Рюджин, и Юна расхохоталась, откинув голову назад.       – Ты просто завидуешь?       – Тебе?       – Ну, мне по крайней мере есть, с кем веселиться. Если ты понимаешь, о чём я.       Судя по румянцу, проступившему на бледных щеках Рюджин, она поняла. Взгляд скользнул по Йеджи, останавливаясь на линии губ, и почти мгновенно спустился на меховой воротник. Румянец стал ярче. В Калифорнии ловить на себе такие взгляды было неприятно, Хван сразу чувствовала себя кроликом, потерянным среди стаи волков, но от Рюджин он ощущался по-другому. Не хищный, а нежный, пропитанный чем-то, чего Йеджи никак не могла понять. Будто Шин хотела сказать что-то, но не могла найти в себе смелости.       – Джису следовало найти кого-то получше.       – Нет никого лучше меня, Рю. Это знают по всему Клондайку.       – Да, как скажешь, мне плевать.       – Она такой сухарь, мисс Хван, – хмыкнула Юна. – Хотя и красивый. Верно ведь?       – Да, – кивнула Йеджи, заставляя Рюджин смутиться ещё сильнее. – Очень красивый.

***

      Они двинулись в путь сразу же после того, как солнце, прорываясь сквозь густые лапы елей, поднялось над горизонтом. Упряжка Рюджин была тяжелее и шла первой, пока собаки Юны нетерпеливо лаяли им вслед. Сама Юна, подбадривая, шикала на них, щёлкала пальцами и выкрикивала что-то насмешливое вслед, пока Рюджин громко клялась, что закопает её в снегу, как только окажется в городе.       – Кайо! – Крикнула Юна. – Ты что, потерял две лапы, волк? Бежишь как курица!       – Я скажу ему покусать тебя.       – Не скажешь! Ты любишь меня, Рюджин.       – Мы просто вместе ведём дела.       – Да, конечно, – рассмеялась Юна. – Помяните мои слова, мисс Хван, но эта девчонка любит меня даже больше своей упряжки.       Йеджи не смогла подавить улыбку. Видеть Рюджин такой, – слегка растерянной, но счастливой, – было приятно. С Юной она улыбалась чаще, позволяла себе шутить и даже смеялась, почти сразу смущённо прикрывая рот рукой. В такие моменты Хван любовалась ею: ямочками на щеках, сморщенным от улыбки и смеха носом, морщинками вокруг глаз. Разве мог человек выглядеть так красиво?       Может, она была духом Севера? Дома, – в Калифорнии, – Йеджи читала, как уставшие старатели иногда замечали в тени хвойных лесов будто сотканных из снежинок духов. Они наблюдали за ними горящими белым огнём глазами, а затем мгновенно исчезали. Кто-то даже пытался охотиться на них, но ни у одного не получилось даже приблизиться к таинственному созданию.       Может, Хван всё-таки удалось?       – Вы не замёрзли? – Спросила Рюджин. – Я могу купить ещё пару одеял на обратную дорогу, если вам слишком холодно.       – Нет, спасибо, всё идеально.       – Хорошо. И извините за Юну. Она совсем не умеет вовремя закрывать рот. Надеюсь, когда-нибудь ей надует туда настолько сильно, что она будет молчать неделю или две.       – Всё в порядке. Она милая.       – Да, отчасти, – усмехнулась Рюджин. – Но это не отменяет того, что она невыносима.

***

      Город показался на горизонте через три часа. Воздух мгновенно наполнялся ароматами свежего дерева, сырости и рыбы. Отовсюду, – из каждого угла, – доносились лай собаки, разговоры людей, ржание лошадей, свистки, окрики и даже пение на итальянском. На крыльце ближайшего к дороге дома сидели несколько индейцев. Они наблюдали за упряжкой Рюджин, передавая друг другу забитую табаком трубку из чёрной глины.       – Сама ко энега, – выдал один из них, кивая Рюджин.       – Что он сказал? – Спросила Йеджи.       – Что у меня отличный вожак.       – Они правы.       – Определенно. Хо, Кайо, хо!       Упряжка рванулась вперёд, сминая полозьями снег. Собаки пытались погнаться за ними, но громкий рык Кайо заставил их отпрыгнуть в сторону. Рюджин довольно хмыкнула.       – Мой мальчик.       «Юта» встретила их приятными ароматами горячего супа и кофе. Местные сидели за деревянными столиками, попивая пиво из огромных стеклянных стаканов. Кто-то играл на пианино в углу. Парни, – на вид лет шестнадцати, – разносили по столикам еду.       Едва увидев их, Джису отвлеклась от разговора с одним из клиентов и бросилась на шею Юны. Рюджин отшатнулась в сторону, делая вид, что ей неприятно, но на щеках снова проступил румянец.       – Эй, птичка, – рассмеялась Юна, наклоняясь, чтобы поцеловать её в волосы. – Как дела?       – Я так скучала по тебе.       – Я тоже.       Юна с лёгкостью оторвала её от пола, кружа, пока Джису смеялась, слабо постукивая кулаками по плечам.       – Хватит, Юна.       – Я так хотела обнять тебя.       – Всё потом, любовь моя. Рюджин…       – Я не скучала.       – Да, конечно, – улыбнулась Джису. – Мисс Хван, рада видеть.       – Взаимно.       – Ваши комнаты и еда для вас и упряжек уже готовы.       – Я займусь собаками, – сказала Рюджин.       – Я помогу, – попыталась Йеджи, но Рюджин прервала её слабым кивком.       – Не нужно. Попейте кофе, вы замёрзли. Я вернусь через несколько минут.

***

      Все гостевые комнаты на втором этаже были соединены узким балконом с деревянными перилами, выкрашенными в приятный глазу тёмно-синий цвет. Йеджи опёрлась на них, наблюдая, как танцует на воде белое отражение полной Луны. У пристани в ста метрах от гостиницы сходили с парохода пассажиры: старатели в джинсах, богатые джентльмены в дорогих на вид костюмах, дамы в шерстяных платьях. Большинство из них морщились от сильного ветра, кутаясь в пальто и плащи, поправляли шляпки.       Она видела в них тётю. Такие же южные до мозга костей женщины, привыкшие к солнцу и хорошей жизни на роскошных виллах, затерянных среди зелёных лугов. Они смотрели на местных как на рабов, кривили губы и возмущались каждой мелочи. Хван не могла представить, сколько терпения местные тратили на то, чтобы не ударить их от злости. Даже ей, – убеждённой пацифистке, – иногда было сложно сдержаться.       – Йеджи, – позвал знакомый голос.       Рюджин тоже вышла на балкон, пряча руки в карманы и смущённо глядя куда-то в сторону. Из-за сероватых сумерек её лицо было сложно рассмотреть, но Хван всё равно заметила на щеках проблески румянца. Её лицо тоже будто бы горело. Видеть Рюджин такой, – в белой рубашке, расстёгнутой до третьей пуговицы, и потёртых джинсах, – было… странно? Наверное. Но в то же время Йеджи ловила себя на мысли, что хочет зайти чуть дальше, – положить руки на воротник, прикоснуться к пуговицам, провести пальцами по пряжке ремня. Она хотела просто стать чуть ближе к этой девушке.       – Столько людей… – пробормотала Хван, указывая взглядом на пристань.       – Да, это хозяева приисков. Некоторые из них так же, как вы, приезжают, чтобы проверить, всё ли в порядке.       – И вы часто их возите?       – Старик – да, а я таким не занимаюсь. Они слишком капризны.       – Все?       Взгляд Рюджин скользнул по Йеджи.       – Вы – нет.       Сердце Хван билось слишком быстро, чтобы это могло казаться нормальным. Рюджин стояла настолько близко, что их плечи соприкасались, и тепло её тела проникало даже сквозь одежду, заставляя мурашки бегать по коже. В голове всплывали строки из романтических книг, которые Йеджи читала по просьбе матери, – все эти слащавые описания красивых мужчин, трепета при ощущении на себе их прикосновений, почти обморочного восторга от осознания самого факта, что он, – именно ОН, – говорил с ними. Тогда она называла таких героинь «дурочками», но сейчас…       Конечно, она не собиралась падать в обморок только из-за того, что Рюджин поговорила с ней, но в груди появлялся такой же восторг, как и тот, о котором писали в книгах. Ей хотелось смотреть на Рюджин, разглядывать, чтобы запомнить каждую деталь, – от мозолей на руках до шрамика на брови, – и смаковать как самую вкусную карамель. Йеджи думала о том, чтобы взять её за руку как тогда, в лесу, но сдержалась. Рюджин смущалась, когда кто-то прикасался к ней, и Хван не собиралась причинять ей неудобств.       – Вы ведь не обманули меня, когда сказали, что будете заезжать, чтобы почитать?       – Нет, – Рюджин слабо улыбнулась. – У меня и в мыслях не было пытаться вам врать.       – Хорошо. Я думала купить ещё книг. Библиотека в доме пуста, а мне нравится читать.       – Ваша тётушка, наверное, будет в ярости. Мало того, что потратите деньги на то, что больше подходит для растопки, так ещё и меня в дом притащите.       – Приведу, – поправила Йеджи. – Вы мой гость, так что не имеет значения, хочет она вас видеть или нет. К тому же, – Хван подалась немного вперёд, осторожно касаясь кончиком мизинца её ладони. – Мне нравится её злить.       – Вам не стоит делать это для меня.       – Но я хочу.       Рюджин повернула голову, удивлённо глядя Йеджи прямо в глаза. Румянец на щеках стал ещё ярче, и Шин представила, как скользит по ним кончиками пальцев, прижимается губами, чувствуя тепло кожи. Интересно была ли она мягкой? Или огрубевшей от холода как на ладонях?       – Мне нравится проводить с вами время, – продолжила Йеджи. – С вами интересно, и поэтому я хочу узнать вас лучше. И меня не интересует, что думает об этом моя тётя или кто-либо другой, кроме вас. Так… вы согласны?       – К… к-конечно.       – Хорошо, – Лицо казалось настолько горячим, что Йеджи подумала, что снова сгорела на солнце. – Да, очень хорошо. Может, начнём сейчас? Я взяла с собой «Остров сокровищ»?       Сердце билось всё быстрее. Они села на диван, соприкасаясь бёдрами. Йеджи положила книгу на колени, скользя пальцами по вдавленным золотым буквам на обложке. Нужно сосредоточиться на книге, а не на ощущении того, что впервые за неделю Рюджин настолько близко.       – Вы хотите или я?       – Я, – улыбнулась Рюджин. – Моя очередь читать для вас.       – Хорошо.       – «Матросский сундук». «Я, конечно, сразу же рассказал матери всё, что знал».