Святые грешники

Следующие несколько дней, пока решались организационные вопросы с отъездом Рахаба, Разиэль ходил как во сне. Он проводил с Рахабом довольно много времени, но исключительно в стенах кабинета. Но даже так он не мог отделаться от ощущения глаз в спину. Наверняка Сабаот только и ждал теперь предлога обвинить его в чём-нибудь, чтобы поквитаться за старую обиду. Понятно, почему лорд Мёбиус предупреждал его о том, что нужно быть особенно осторожными на этом задании. На совещаниях Разиэль делал вид, что он сосредоточен и собран, и у него вроде бы даже получалось. Краем уха после очередного совещания он услышал, что щенок, спасённый Рахабом и Доумой, поправился, и Зефон сказал, что присмотрит за ним, пока они не придумают, что делать с собакой. Рахаб, вроде, хотел сам взять его, поскольку изначально именно он и подобрал собаку, но ему нужно было уезжать. Разиэль очень плохо спал, но больше не ходил к Мелкае за травами. Кошмары ему, к счастью, больше не снились. Он бродил по городу, а промозглый воздух ударившей оттепели забирался под одежду. Скорее бы уже битва… Скорее бы уже покинуть это место, этот город и забыть. Забыть? Снова? Просто отмахнуться от всего, что произошло с его родителями и другими? — Ты посмеешь? — послышался тихий мужской голос позади него. Разиэль обернулся. Позади стоял его отец. Он был жив и даже на ногах, но из вспоротого живота на снег высыпали розовые склизкие внутренности. Разиэль шарахнулся прочь. И резко проснулся. Он коснулся лба рукой и кое-как встал с кровати. Всё-таки кошмар. Опять. Надо было сходить к Мелкае. Было темно, но это ничего не значило — очень уж короткими сейчас стали дни. Хотя постепенно ночи становились короче, всё равно светло было всего лишь несколько часов, да и то часть времени над землёй висели неприветливые мерцающие зимние сумерки. Разиэль вышел на улицу и столкнулся нос к носу с Рахабом. — Рахи? — спросил он удивлённо. — Уже вернулись? Так рано? — Я не мог оставить тебя на более долгое время, — ответил Рахаб с улыбкой. Почему-то Разиэль обратил внимание, что одет он совсем не по погоде. — Как дела? Всё хорошо? — Да… Плохо сплю в последнее время, но в целом… — Что, не получилось отдохнуть без меня как следует? — Что ты имеешь в виду? — спросил Разиэль, нахмурившись. — О. Ты знаешь, что. Я чувствую от тебя запах женских духов. — Я никуда не ходил, клянусь тебе! — ответил Разиэль. — Вы вернулись так быстро… я так и не решился! — Значит, я правильно торопился… — Ты ведь сам согласился на это! — Может, я просто не понял, на что соглашаюсь? Может, я никогда не понимал, когда согласился… на это всё. Ведь ты прав, у меня даже никого, кроме тебя, не было. Легко выбирать, когда не знаешь, как бывает по-другому… — Ничего не было, клянусь тебе! — Да? Пожалуй, я готов поверить тебе… Только вот у меня было. Видишь ли, я всё же решил сравнить. Для нашего — общего блага, верно? Чтобы не было разговоров. — И… и как тебе? — спросил Разиэль дрожащим голосом. — О, прекрасно. Намного лучше, чем с тобой. Так что нам больше не нужно ничем рисковать. — Рахи, я… — Прощай. Рахаб развернулся и словно растворился в стылом сумраке. Разиэль бросился за ним и проснулся снова. Он оглядел свою комнату. Это всё ещё сон? Или он наконец проснулся? Нужно наконец дойти до Мелкаи. Конечно, Рахаб не мог так быстро вернуться — он ведь ещё даже не уезжал. Нет, Разиэлю точно нужно принимать успокоительные в ближайшее время, иначе он просто не сможет нормально оценивать обстановку и ни отдавать приказы, ни сражаться. Он натянул сапоги, оделся и пошёл к лекарю. Всё те же стылые сумерки. Дверь в квартиру Мелкаи. Она распахнулась раньше, чем Разиэль успел постучать. — Так и знал, что ты придёшь, — сказал лекарь с язвительной улыбкой. — Правда? — удивился Разиэль. — Откуда? — Конечно, ты должен был прийти. Ведь ты — ничтожество, которое не способно справиться со своей тревогой без моей помощи. — Я всё ещё сплю? — пробормотал Разиэль. — Ты не мог сказать мне такого! Он запрыгнул на крышу. Да, это был сон. Тяжёлый, изматывающий сон, от которого он никак не мог проснуться. Надо открыть глаза. Открыть по-настоящему. Встать. Почему это было так сложно? Почему конечности словно стали деревянными и совершенно не слушались его? Разиэль открыл глаза и осмотрелся. Который раз он уже просыпался? Четвёртый? Ему хотелось отлить — значит, на этот раз это, наверное, было по-настоящему. Он встал и двинулся на поиски горшка, но, стоило ему обнаружить искомое, с ним заговорил Турэл: — Разиэль, я ухожу. — Рэл, ты… вот совсем не вовремя, — сказал Разиэль. — Подожди… что ты сказал? — Я решил. Я снова стану командиром, — ответил Турэл. — Это окончательное решение. Я ведь тебе больше не нужен, правда? — Да откуда ты тут вообще?! — воскликнул Разиэль. — Дверь-то закрыта! Он проснулся. Ему всё ещё хотелось отлить. Найдя горшок, Разиэль некоторое время смотрел на него, думая, как бы так понять, сейчас-то он спит или нет. И проснулся снова. Он сбился со счёта своих пробуждений, когда наконец точно понял, что вот теперь точно не спит. Осторожно сел на кровати, осмотрел заполненную серым сумраком комнату, бросил взгляд на золу в камине. Поднялся и помахал руками, попрыгал. Вроде, не сон. Нашёл горшок. Кажется, он давно не испытывал такого сильного облегчения от справления нужды. Приведя себя в порядок и умывшись, Разиэль задумался. И что ему делать? Идти к Мелкае и пересказывать это всё? Но после того странного разговора во сне он просто не мог себя заставить. Послезавтра. Рахаб должен был уехать только послезавтра. А сколько уже прошло времени с тех пор, как Разиэль вернулся из той деревни? Не придумав занятия лучше, он решил отправиться на внеплановый обход и заодно проверить патрули. Холодный воздух окончательно убедил его в том, что на этот раз он всё же не спит. Интересно, не сходит ли он с ума? — …А я ей, значит: чтобы такая милая шейка вампирам досталась? Не допустим, ни за что… ик! — А она? — Растаяла, как это, как его… как масло, во! Разиэль повернул голову, услышав голоса. Из-за поворота вышла пара рыцарей, оба были в доспехах и при оружии, но один закинул руку на плечи другому, потому что сам, очевидно, не был в состоянии идти прямо. Разиэль почти зарычал, а руки сами собой сжались в кулаки. — Стоять! — приказал он. — Кто такое? Ранг, чей отряд?! — А ты это… сам-то кто… ик!.. будешь? — Рыцарь-храмовник Разиэль, исполняющий обязанности командующего городского гарнизона, — ответил Разиэль. — Пьянство во время службы?! У вас что, закончились даже остатки совести?! — Так мы это… ик!.. Ваш же приказ был… — Не припомню, чтобы в моём приказе было пьянство во время службы, — прошипел Разиэль, приближаясь к парочке. Более адекватный рыцарь попытался сдать назад, но из-за того, что на нём висел его товарищ, не удержал равновесия и был вынужден срочно притулиться к стене ближайшего дома, чтобы не упасть. — Ну эт… я помню. Притвориться. Ну, а надо ж… чтобы запах… Ну перебрали немного, ну… Разиэль подошёл ближе и ударил пьяного рыцаря в лицо… Точнее, ударил бы, а так удар пришёлся по забралу шлема. Тем не менее, пьяный покачнулся и всё же упал, увлекая товарища за собой на снег. Разиэль тряхнул рукой — он содрал костяшки. — Шлемы сняли! — рявнкул он. — Хочу посмотреть на ваши бесстыжие лица. И за мной в крепость. Выполнять! Когда на следующем собрании о происшествии стало известно другим командирам, Турэл задумчиво протянул: — Мы всё ещё придерживаемся первоначального плана? Мне кажется, это не самая здравая идея? Повисла гнетущая тишина. — Честно говоря, я надеялся, что у наших товарищей побольше здравого смысла, — протянул Зефон через некоторое время. — Иначе я ни за что не предложил бы подобное. Так они станут лёгкими жертвами для вампиров. — Туда и дорога, — сказал Сабаот негромко. — Поясни? — переспросил Разиэль раздражённо. — Раз не могут сдержаться, не понимают разницы между тем, чтобы притвориться и сделать или просто решили использовать наш план как благовидный предлог для пьянства, таким людям нечего делать в ордене, — сказал Сабаот. — Если погибнут — туда и дорога. Может, остальных это чему-то научит. Разиэль некоторое время смотрел на гвардейца, но тот отвечал ему ровным спокойным взглядом. — Пожалуй, я с тобой согласен, — кивнул Разиэль и тотчас заслужил удивлённые взгляды Рахаба и Турэла. — Может, так даже к лучшему. Пожертвуем парой пьяниц, которых вампиры почти наверняка выследят и убьют, зато они точно убедятся, что мы не ждём никакого серьёзного нападения. — Ты серьёзно сейчас?! — переспросил Турэл. — Абсолютно. Жертвы на войне неизбежны. Пожертвовать малым ради большего — почему бы и нет? Возражения? Рахаб и Турэл переглянулись с одинаково ошарашенными лицами. Остальные из команды Разиэля смогли сохранить невозмутимость. — Вижу, что возражений нет, — сказал Разиэль. — Вот и отлично. — Сам покажешь, как следует играть? — спросил Сабаот. — Как я уже говорил, актёр из меня на самом деле не очень, — сказал Разиэль. — Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы создать правильное впечатление. Не сомневайся. Когда собрание закончилось, Разиэль поспешно покинул гарнизон одним из первых, а вот Рахаб наоборот задержался. Он вышел на улицу едва ли не последним и почти тотчас услышал недовольное шипение: — Ну ты и копуша… Раньше не замечал за тобой. — Зефон? — спросил Рахаб, глядя на кутающегося в тёплый плащ товарища, что стоял у выхода. — Нет, твоя мамка. Ладно, извини. Ты знаешь, я — мерзля. — Ты меня ждал? — спросил Рахаб, хотя ответ был, в общем-то, очевиден. — Что такое? — Давай пройдёмся. Рахаб нахмурился, но последовал за товарищем. Они пошли вдоль стены гарнизона, где не было ни души, и Зефон тихо сказал: — Меня беспокоит Разиэль и его поведение. Особенно это его… эта его фраза о том, что он сделает всё, что в его силах, чтобы создать правильное впечатление… — Не обращай внимания, — сказал Рахаб. — Хотя, наверное, учитывая, как ты переживаешь за меня, стоит сказать… Я знаю о том, что он планирует сделать. И я разрешил ему это. — Разрешил? — переспросил Зефон. — Я… не светоч морали, конечно, будем честными. Хоть я и выучил молитвы, но, видимо, Доума был прав, когда сказал как-то раз, что год-два, и от моего стремления к праведности ничего не останется… Но скажи мне, что… речь сейчас не о том, о чём я подумал. — Я ведь не знаю, о чём ты подумал, — Рахаб пожал плечами. — Но сам подумай: когда Доума арестовал Моава, он сказал, что Разиэль никак не может состоять со мной в порочной связи, потому что всем известно, что он предпочитает женщин. Новое доказательство не будет лишним, тем более что он давно не искал их общества. — Это… конечно, логично, — сказал Зефон. — Но… ты точно уверен? — Это будет к лучшему, — ответил Рахаб. — Поэтому я предпочитаю просто не думать. И не хочу ничего знать об этом или обсуждать. Но… это ради нас. Нашего с ним будущего. Зефон прикусил губу. С одной стороны, то, что говорил Рахаб, действительно было логичным, а с другой — от этого оно не становилось более правильным. Перепившие рыцари, которых можно принести в жертву высшей цели. Верность, которую можно принести в жертву высшей цели. Разиэль точно сможет вовремя остановиться, если продолжит в том же духе? — Я понял тебя, — сказал Зефон. — Прости, что заговорил об этом. — На самом деле, к лучшему, что ты спросил, иначе ты мог бы подумать, что Разиэль и правда обманывает меня, — сказал Рахаб. — И мне приятно твоё беспокойство. Так что… ничего страшного. Последние слова были ложью. Они оба понимали это. Но был ли хоть какой-то смысл продолжать это обсуждать? — Может… сходим купим печенье? — предложил Зефон, когда неловкая пауза затянулась. — Печенье? Да, печенье. Печенье — это всегда хорошо… После того, как они зашли в пекарню, Рахаб захотел проведать щенка. Они всё никак не могли выбрать малышу имя, хотя, возможно, это было излишне. Глядя, как Рахаб возится с псом, который уже совсем перестал дичиться, Зефон сказал: — Помню, ты хотел оставить его. — Да. Я знаю, это не по уставу, но, быть может, получится как-то сделать исключение… — Не надо, — сказал Зефон. — Почему? — Рахаб поднял на него взгляд, не переставая чесать щенку живот. — Как думаешь, какая судьба ждёт его рядом с нами? Сумеем ли мы его защитить? Ты знаешь, какая смертность среди псов ордена? А ведь их специально тренируют — говорят, для этого в подвалах крепости даже несколько вампиров держат, чтобы натаскивать собак на них. За поколения орден вывел породу исключительно крепких и бесстрашных животных, но я сомневаюсь, что хоть кто-то из них доживает до преклонных лет и умирает своей смертью. Ты точно хочешь такой судьбы для этого малыша? Рахаб опустил глаза на довольную мордочку. Щенок перевернулся на живот и забавно бил по полу передней лапой, кажется, сам не зная, чего хочет этим добиться. Рахабу вспомнилось, как один из боевых псов ордена защитил его ценой своей жизни. И пусть он был вовек благодарен тому псу, готов ли он обречь на такую же судьбу это маленькое создание? А сколько таких созданий погибало в год? Сколько вообще жизней, не только жизней людей, забирала эта война? Множество. Но Рахаб не хотел, чтобы его эгоизм стоил жизни ещё одному невинному существу. — Ты прав, — сказал он. — Но тогда что нам с ним делать? — Когда будем уходить, пристроим его в семью, — сказал Зефон. — Надеюсь, наш статус рыцарей в этом как-то поможет. И тогда, если мы сможем найти ему хороших хозяев, у него будет счастливая долгая жизнь. — Которую не сможем дать мы, — кивнул Рахаб. — Хорошо. Я понимаю. Так действительно будет правильнее. Высшее благо. Зефону показалось, что Рахаб говорит уже не совсем о щенке, но… они уже всё обсудили. Не было смысла продолжать этот разговор. * * * Рахаб уехал через два дня. Больше Разиэлю не нужно было сидеть с ним и помогать с бумагами. Он остался один. На то, чтобы выяснить, где находится самый прославленный дом удовольствий, много времени ему не понадобилось. И вот он стоял перед дверью, не решаясь войти. Неужели он правда способен на такое? Неужели его долг в самом деле диктует ему именно это? Предательство, обман? Нет, не предаёт Рахаба. Ведь всё оговорено, и тот сам согласился. Сказал, что так будет лучше… Кому и что Разиэль пытался доказать? Себе? Сабаоту? Почему он пытался переступить через самого себя? Он устал. Он устал настолько, что у него, скорее всего, просто ничего не получится. Так бывало. Мужское естество не пробуждалось, когда напряжение было слишком сильным. Это станет поводом для сплетен, да… Исполняющий главы гарнизона ничтожен настолько, что потерял мужскую силу. Но ведь именно это им и нужно. А измены, по сути, не будет. Сколько раз он вот так искал забвения? И ведь раньше получалось. Раньше становилось легче, хотя бы на время. Может, станет и сейчас? Хотя бы на ночь, хотя бы на несколько часов… Может, он всё-таки сможет забыть? Ненадолго, нет — забыть надолго он себе теперь не позволит. Но сейчас… ему было нужно просто не думать. Хотя бы чуть-чуть — не думать и не терзаться. Разиэль пошёл вперёд и взялся за ручку двери. Дальнейшее напоминало тяжёлый сон, из плена которого никак не получалось вырваться. Тёплое помещение, аромат духов. Что говорил Рахаб? Что от Разиэля пахнет духами? Но ведь то был сон, всего лишь сон… В реальности Рахаб не станет его обвинять. Он поймёт. Он уже понял. Улыбка Разиэля была ещё более фальшивой, чем у встречавших его девиц. Не удивительно, что в помещении было тепло и душно — приходилось сильно топить, ведь все самые сокровенные места у местных работниц были едва прикрыты. На миг Разиэлю подумалось, что он попал прямо в логово легендарных невест Ворадора, что по слухам часто танцевали перед своим господином почти обнажёнными, и ту, что танцевала лучше других, он награждал правом провести с ним ночь, а иногда — даже испить его крови. Но нет. У этих женщин не было жёлтых глаз и тёмных губ, не было когтей и длинных клыков. Их губы были ярко подведены красным — так похоже на кровь. Их речь лилась перестуком осыпающихся вниз подельных камней, которые мастер высыпал на стол из коробки, чтобы выбрать наиболее подходящий. И Разиэлю нужно было выбрать сейчас. Он сказал, что в последнее время его одолевает усталость из-за нерадивых подчинённых, и спросил, кто из девиц смог бы сделать ему хороший массаж. В итоге его выбор пал на одну, которая выглядела самой легкомысленной и болтливой. Разиэль взял им немного вина. Всё же он должен был ещё и поговорить с ней. Разумеется, когда он предложил ей выпить вместе, девица не отказалась и начала расспрашивать его о его ранге, о битвах с вампирами. Разиэль, чувствуя, что ему немного дурно, сказал, что позже обязательно покажет ей несколько шрамов, что он заработал в боях с вампирами. Краем сознания он отметил, что и комнатка, куда девица привела его, словно бы душит — тут было мало места, очень плотные занавески на маленьком окне, а добрую половину, казалось, занимала кровать. К ней было даже не подойти по бокам — только протиснуться боком. В помещении едва нашлось место для пары кресел и столика, за которым они сидели. — Но это назначение… — протянул Разиэль. — И зачем мы вообще здесь, да ещё и в таком количестве? Местный гарнизон вполне бы справился сам, а мои люди в итоге шляются без дела и попадают в неприятности… — Значит, вы скоро покинете нас? — спросила девица, захлопав ресницами. — На всё воля Круга, — Разиэль пожал плечами. — Признаться, я мечтал как можно быстрее убраться из этой дыры, как только приехал. Но, может, я изменю своё мнение, раз в этой глуши можно отыскать такие прекрасные цветы… Девица польщённо захихикала, прикрывая рот ладошкой. Разиэль сделал глоток вина и отрешённо подумал, что сейчас его могли бы легко отравить. Ну и пусть. Разговор продолжился, девица начала намекать ему на постель, и Разиэль, выпив ещё один бокал, не стал отпираться. И будь что будет… — У нас есть ароматические масла, — сказала девица. — Какой запах вам больше нравится? — Винограда… — протянул Разиэль. — Винограда — не нравится. А так… не имею предпочтений. Нет, он не позволит, чтобы память об их близости с Рахабом перемешалась с этим вечером! Он просто перетерпит это, и всё. Осталось уже не так много… Девица выбрала рощу — самый дорогой аромат. Ну и пусть. В деньгах у Разиэля проблем не было. Раздевшись, он лёг на кровать. Мягкий матрас просел под его весом, и даже это показалось Разиэлю скорее неприятным — словно кровать пыталась поглотить его, затянуть в себя. Его плечей коснулись тонкие ладони — уже непривычно тонкие и маленькие. — Вы и правда очень напряжены, — пробормотала девица обеспокоенно, затем сменила тон на более игривый. — Ну ничего, сейчас я всё исправлю. И помогу вам забыть о ваших тревогах… И как же Разиэль в этот момент надеялся, что она окажется права… К его счастью, он не особенно запомнил того, что было потом. Девице всё же удалось расшевелить его достаточно, чтобы он сделал всё, что от него ожидалось, но никогда ещё Разиэль не испытывал такого ощущения внутренней пустоты во время близости. Да и можно ли было это вообще назвать близостью? Акт совокупления, не более того. Работа — для него и для неё. Обременительная работа, но ни он, ни она не должны были показать этого другим. Разиэль не помнил, как он оделся и вышел на улицу. К счастью, на воздухе ему быстро стало легче, ушло лёгкое головокружение, так и преследовавшее его с тех пор, как он зашёл в дом для плотских утех. Словно бы он проснулся. И как жаль, что всё, что происходило за этой дверью, не было сном… — Разиэль?! — услышал он шокированный голос Турэла. — Что ты здесь делаешь? — пробормотал Разиэль, с трудом сфокусировав взгляд на рослой фигуре своего заместителя. Тот приближался к нему быстрым шагом от поворота на соседнюю улицу. — Это я у тебя спросить должен, — ответил Турэл. — Ты… ты что, и правда был там?! — А с каких пор я обязан перед тобой отчитываться? — огрызнулся Разиэль. — Если ничего не изменилось в нашей субординации, то это ты — мой заместитель, а не наоборот. А я делаю то, что должен. И нахожусь там, где должен. Или ты забыл, о чём мы говорили. — Да, но… Но ведь… — будь обстоятельства немного иными, растерянное выражение лица Турэла Разиэля бы даже позабавило. Но сейчас оно не вызывало ничего, кроме злости. — Что? — спросил Разиэль хладнокровно. — Рахаб… — прошептал Турэл едва слышно. — Вы ведь… — Тебя это не касается, — отрезал Разиэль. — Вообще-то, — ответил Турэл, чуть придя в себя и скрестив руки на груди, — прошлой весной, помнится, я обещал тебе, что оторву всё, что выпирает, если ты начнёшь блудить. Потому что всему есть пределы. — Довольно, — ответил Разиэль. — Я давно не нуждаюсь в твоих поучениях. Я больше не неопытный командир-новичок, я сам знаю, что мне делать и как мне лучше. И уж тем более не тебе грозиться мне что-то там оторвать — в последнее время ты нечасто выигрываешь у меня на тренировках. — Разиэль. Как твой друг и как заместитель, я… — Должен оставить меня в покое и позволить самому разбираться со своей жизнью! — выкрикнул Разиэль. — Тебя не касается, как и с кем я провожу время вне службы, понятно?! — О. Посмотрите на это. Блошка выросла и кусается, — хмыкнул Турэл. — Ещё раз назовёшь меня так, и я наложу на тебя взыскание за неуважение к старшему по званию, — сказал Разиэль. — А ты, смотрю, привык смотреть на всех свысока, да? Что же ты тогда всё ещё здесь? На позиции заместителя? Напомнить? — Разиэль… — А не я начал, Рэл. И, в отличие от тебя, я никогда не допускал смерти всех вверенных мне людей… Ты точно ещё можешь меня чему-то учить? Несколько секунд Турэл стоял, словно ошарашенный. Затем резко плюнул Разиэлю под ноги, развернулся и ушёл. Оставшись один, Разиэль глубоко вздохнул. Отлично… просто прекрасно! Он ещё и с Турэлом поругался! Прямо под окнами борделя. Впрочем, если девицы что-то видели, оно и к лучшему — теперь есть и свидетельство того, что среди рыцарей царит раздор. Только вот раздор и правда был. Пусть даже Турэл был слишком порядочным и принципиальным, чтобы ставить под сомнения его приказы и как-либо показать при посторонних, что между ними не всё гладко, Разиэль поступил просто подло, ткнув его в самое больное. Что, в конце концов, Турэл ещё мог подумать, видя, как Разиэль выходит из борделя на следующий же вечер после отъезда Рахаба?! Разумеется, что он решил поразвлечься на стороне, едва лучник уехал. А что тут ещё можно было подумать вообще?! Нужно было объясниться и извиниться, но Турэл уже ушёл. Разиэль было направился за ним ориентируясь по отпечаткам тяжёлых ботинок на снегу, но вскоре он вышел на более оживлённую улицу, и там он уже не мог разобрать след даже такого крупного мужчины, как Турэл. В конце концов, он был рыцарем, а не следопытом. Возможно, это было даже и к лучшему. Им обоим нужно сперва успокоиться. А Рахабу Разиэль купит книгу. Самую красивую и дорогую, какую найдёт, с иллюстрациями, написанными хорошим художником, а не как обычно. Всё будет хорошо. Ведь будет же? Придя к себе, Разиэль опустился на табурет у давно погасшего очага и посмотрел на сизый пепел. Нужно было его выгрести, наверное… К горлу подступила неприятная тошнота, а на глаза выступили слёзы. Зачем это всё было? Для чего? Неужели и правда по-другому было никак? И неужели он правда посмел вот так осквернить то, что было между Рахабом и ним? Но ведь он всё ещё никого не обманывал. Они оба согласились, что так будет лучше, значит, оба одинаково виноваты. Если бы Рахаб сказал, что он против, Разиэль никогда не пошёл бы к блудницам. Рахабу нужно было просто возразить ему, а он этого не сделал. Значит, Разиэль ни в чём не виноват перед ним и даже наоборот — он был вынужден терпеть это, терпеть по их общей идее. Рахаб хорошо придумал — сказал, что не может, что это должен сделать Разиэль, чтобы отвести от них подозрения. Наверное, и книгу можно будет попроще купить. Ведь по сути, в чём вообще был виноват Разиэль?