Райское место

      Осень принесла не только свежесть воздуха, но и ясность мысли. Утраченные куски памяти восстанавливались плохо, но и новые не стирались, потому Жан чувствовал некоторое облегчение. И вместе с тем озабоченность. Конечно, стариком он себя пока что не считал, но мысль о том, что это неизбежные возрастные изменения, нет-нет да и проскальзывала в его голове, пусть он и пытался её отогнать. Всё же раньше память его не подводила ни разу, ни в школе, ни в колледже. Правда, благодаря этому теперь большая часть школьной программы осталась лежать мёртвым бесполезным грузом где-то на подкорке. И сентябрь только напоминал об этом, ведь практически всю сознательную жизнь являлся некоторым началом конца.       До этого года.       Было до странного непривычно проходить мимо школы каждый день и не заходить туда. Не иметь бремени в виде бесконечных уроков, домашек, контрольных. Страха получить двойку, а вместе с ней и наказание. Теперь за ранние подъёмы ему платили реальные деньги, а вечерами он мог распоряжаться так, как хотелось ему. Никакой дополнительной работы, только если сам захочет.       — Чувствуешь этот запах, Марко? — спросил Жан утром вторника, стоя возле одной из полицейских машин на парковке.       — Кофе и карамель? И немного земли после дождя, — ответил Марко, пытаясь уловить что-то ещё, помимо находящегося прямо под носом стаканчика с латте.       — Нет, это запах свободы. Никакой математики. Никаких проектов. Никаких экзаменов летом. Никакого дерьма в виде несданных тестов. Я обожаю быть взрослым, честно говоря, — сказал Жан и сделал очередной глоток из стаканчика, глядя на жёлтые стены школы через пару кварталов от них.       — А ты не большой фанат учёбы, как я погляжу, — усмехнулся Марко.       — Я ненавидел школу, — скривился Жан. — Двенадцать лет с одними и теми же тупыми рожами. Не сказать, что в колледже было лучше, но там было больше свободы. И не такие тупые рожи. Но вот сейчас, — мечтательно произнёс он, покрутив стаканчиком в воздухе, — сейчас — лучшее время.       — Не знаю, по-моему, школа — это здорово, — протянул Марко, постукивая пальцем по подбородку. — Узнаёшь что-то новое, постоянно видишься с друзьями.       — А ты наверняка был одним из тех лучших учеников, которые участвовали во всех олимпиадах, ходили в каждый кружок, их фотки висят на доске почёта и все должны целовать пол, по которому они ходят, чтобы заразиться успехом хотя бы на пару процентов. Ну давай, колись, ты стал королём бала? — насмешливо поинтересовался Жан.       — Интересно же ты меня видишь! — громко расхохотался Марко, откидывая голову назад. — Но нет, ничего такого не было, ни одних пятёрок, ни клубов, ни олимпиад. И уж точно никаких корон. Я был… обычным, — наконец успокоившись, он пожал плечами. — В школе я просто развлекался, стать же главным активистом я решил уже потом.       — Кстати, ты никогда не говорил, а где… — начал было Жан, но сзади раздался недовольный голос:       — Эй, вы чего тут застряли? Или вам особое приглашение нужно? — Леви возник из ниоткуда, и Жан с Марко резко развернулись к нему, отпрянув от машины. — Эрвин сказал быть в школе к двенадцати, у вас пятнадцать минут.       — Точно! — Схватив Жана за руку, Марко, натянуто улыбаясь, потянул его в сторону перекрёстка.       — И чего он вылез, мы бы всё успели, — пробубнил Жан, когда они ушли на достаточное расстояние. Смяв пустой стаканчик, он выбросил его в ближайшую урну и сунул свободную руку в карман. Школьная ярмарка вакансий была хорошей заменой опостылевшему патрулю, но одна мысль, что ему придётся при детях клоуном скакать, убивала весь энтузиазм. — И надолго это всё?       — На пару часов, — ответил Марко. — Где-то до трёх точно, хотя иногда задерживаются. Но буквально на несколько минут, — заметив испуганный взгляд Жана, добавил он. — Да брось, дети хорошие.       — Я готов любить детей, только когда они в трёх милях от меня, — скривился Жан. — Не понимаю, почему ты вообще вызвался.       — Потому что это весело. И потому, что мы сможем замотивировать новое поколение полицейских. Сделаем этот город лучше вместе, Жан! — Марко сжал его руку, крепко переплетя пальцы, и Жан криво усмехнулся.       Из Марко энтузиазм лился тоннами, только собирать и обмазываться, и был крайне заразителен, так что Жан соглашался на любые его авантюры, благо они случались не часто. Хотя, конечно, в идеале без детей. Оставалось надеяться, что они будут спокойно стоять по стенке, как мышки.       На входе в школу их приветствовала огромная растяжка с красными буквами, внутри — почти вся администрация в лице директрисы и её заместителя, а дальше — коллеги по цеху: пожарные, врачи, среди которых Жан узнал Армина, библиотекари, местное самоуправление, банкиры и торговцы. Все устроились за радушно предоставленными школой двухместными партами, расставленными вдоль стен спортивного зала. Заприметив свою, Жан решительно направился к ней, рухнул на стул и закинул рюкзак с буклетами, блокнотами, ручками и значками почётных полицейских — ещё одна инициатива Марко — на стол.       — Жан, — Марко встал над ним, уперев руки в бока, — мы сюда не отдыхать пришли. Если не хочешь разговаривать с детьми, так и быть, но разложи, пожалуйста, наши сувениры. И аккуратно, там у некоторых ручек отваливаются колпачки! — воскликнул он, когда Жан запустил руку в рюкзак, надеясь охапкой всё достать за пару раз.       Закатив глаза, Жан принялся медленно выуживать всю канцелярию, складывать по стопкам ручки и значки, которые походили на их собственные, но были сделаны из картона — Жан очень надеялся, что Марко их напечатал, а не вырисовывал каждый самостоятельно. Хотя с его энергией он вполне мог нагрузить себя дополнительной работой на всю ночь.       Постепенно в зал, несмело оглядываясь, начали заходить дети из начальной школы. Некоторые шаркали и испуганно таращились на них, другие активно принимались изучать подарки и задавать мало связанные с работой вопросы, лишь бы потянуть время и не сидеть на уроках. Жан быстро раскусил эту стратегию, сам был таким же. Но подыгрывать не собирался. Поэтому и отвечал соответствующе.       — Значит, если мне нужна будет помощь, то звонить девять-один-один? — спрашивал мальчишка в футболке с Халком, лапающий блокноты и постоянно перемешивающий значки.       — Да, — раздражённо говорил Жан.       — А пистолет подержать дадите?       — Нет.       — А за рулём машины посидеть?       — Только если на заднем сиденье за решёткой, если не заткнешься. Идёт? — не выдержал он, и пацан отшатнулся. Марко тут же отвлёкся от милой, тихо бормочущей себе под нос девочки с заколкой-хризантемой и, округлив глаза, поглядел на Жана.       — Ты чего? Он же просто ребёнок.       — Да вроде не маленький задавать такие тупые вопросы! — рассерженно выплюнул Жан и скрестил руки на груди. — Забирай значок и вали.       Пацан пнул ножку стола, показал язык и сразу же убежал. Подав девочке блокнот и погладив по голове, Марко попытался сохранять невозмутимость, но как только она ушла, повернулся к Жану.       — Стоит говорить, как сильно ты не прав? — уточнил он, и Жан закатил глаза. — Они просто дети. Ты сам был таким же. Просто не обращай внимания. Ладно, — он вздохнул и поправил ручки, — дальше я буду с ними общаться, можешь отдыхать.       — Спасибо.              Входная дверь приоткрылась, и внутрь зала скользнул Смит. Он направился сразу к ним, коротко кивая на приветствовавшие его голоса. Жан тут же выпрямился и попытался принять максимально серьёзный вид. И, конечно, навострить уши.       — Всё в порядке? — спросил Смит негромко, и Жан покосился на Марко. После новостей об их ссоре он ни разу не видел их личного взаимодействия вне участка дольше трех секунд, поэтому теперь пытался понять настроения.       — Да, но кажется пара ручек всё же оказались бракованными, — ответил Марко, перекладывая остатки сувениров. — И один мальчик решил, что будет весело сделать из неё плевательницу, а пули — из нашего буклета. Хорошо, что я не дал ему значок.       — Ясно, его занесём в чёрный список на будущее, — усмехнулся Смит. — Что-то ещё?       — Остальное в порядке. И не забудь, что на фестивале мы не работаем. — Марко поднял глаза, и Смит, помедлив, кивнул.       — Ладно, хотя лишняя охрана там бы пригодилась. — Он взглянул на Жана, и тот поёрзал. — Если больше ничего не нужно, я буду в учительской, помнишь же, где это? — Смит пробежал кончиками пальцев по столу и, получив короткий утвердительный ответ, ушёл.       — Да говори уже, — нарушил тишину Марко, проверяя буклеты на мятые странички, пока Жан рядом нервно постукивал ногой по полу.       — Ты уверен, что вы в ссоре? — выпалил он. Перед ними возникла первоклашка, и Жан пихнул ей ручку и значок. — Плюс, почему ты разговариваешь с ним так, будто… ты уверен, что между вами ничего не было?       — Жан, — Марко состроил каменное лицо, — я гарантирую, что ничего не было. Мы просто… знакомы кучу лет, было бы странно притворяться, что это не так.       Его серьёзность тут же улетучилась, как только новые дети подошли к столу, и он совершенно растрогался, рассказывая о прелестях работы в полиции. Он выглядел так естественно и непринужденно, а дети тянулись к нему, либо же ему просто везло на скромняшек, что даже Жан начал немного таять. Всё же некоторые люди буквально рождены быть родителями. Хотя бы кто-то из них. В теории, конечно же, тут же поправил себя Жан, нервно заёрзав.       — И если хочешь, Мейси, приходи к нам в участок, приводи маму и папу, и я проведу вам экскурсию, — ласково пропел Марко и, как только дети ушли, довольно разглядывая значки, повернулся к Жану. — Ну что? — весело спросил он. — Да, я… люблю детей. Я же говорил, что они милые.       — Это ты милый. И дети это чувствуют, — отозвался Жан. Марко слегка порозовел.       — Ты тоже мог бы быть, если бы не огрызался на них без конца. Ладно, оставайся злым копом, я буду добрым. — Марко потянулся к рюкзаку и вытащил маленький пакетик с морковными палочками.       — У тебя там всё время была еда? — возмутился Жан, и Марко, хрустя палочкой, протянул ему рюкзак. Внутри оказалась любимая газировка Жана, два черничных кекса, два сэндвича с индейкой, обжаренные с двух сторон, как ему нравилось, и ещё один пакетик с яблочными дольками. — Ты… — Жан запнулся, оторвав взгляд от рюкзака.       — Я знаю, — улыбнулся Марко и погладил его по колену под столом. — Ну я не мог же оставить тебя без обеда, правильно?       Жан хотел сказать что-то ещё, но подтягивающиеся в спортивный зал дети отвлекли его, поэтому он просто начал молча жевать сэндвич, иногда отвлекаясь на вопросы, но больше давая говорить Марко — у него это выходило намного лучше. И к двум часам практически весь их мерч разошёлся.       — Так, мне нужно провести ревизию местных уборных. Куда, не подскажешь? — поинтересовался он негромко у самого уха Марко, и тот задумался.       — По коридору налево, а там дверь справа… Или прямо, — сказал он растянуто, постукивая пальцами по щеке. — Там будет синяя дверь кладовой, справа от него мужской туалет, — произнёс он уже увереннее, и Жан, аккуратно протиснувшись между столами, наконец выбрался из зала.       В самом коридоре было тихо, у кого-то ещё шли уроки, остальная часть школы законно филонила и собирала бесплатную дань, а он, вспоминая инструкцию, пытался найти заветную дверь. По дороге он увидел застеклённый ящик с наградами, а рядом — фотографии в рамках. Марко не соврал — его фото и правда не попало в список золотой элиты школы, зато Жан заметил мальчика с огромными голубыми глазами.       «Армин Арлерт, лучший ученик 2012».       Внутри ящика кубок за первое место на математическом конкурсе с именем Микасы, и Жан дёрнул носом, пробегаясь по нему глазами несколько раз.       Такая умная девочка, а выбрала идиота. В принципе, как и всегда. Вот имени Эрена на наградах не было нигде, что Жан отметил не без злорадства. И он уже готов был уйти, как услышал шаги в соседнем коридоре, а за ним и голос. Очень знакомый, внушающий страх, словно перед поркой, голос.       — Берт, ты не занят? — Смита сложно было с кем-то спутать. Сделав шаг, Жан беззвучно переступил с пятки на носок и повернулся на голоса.       — Да, мои сейчас в зале. Только быстрее, хорошо? Мне нужно вернуться к ним. — Бертольд звучал устало и явно не был рад. Жан услышал звук повернувшегося в двери ключа.       — Да, буквально две минуты.       Голоса стихли после щелчка ручки двери, и Жан на цыпочках прокрался в их коридор. Перед ним вырос небольшой закуток с тремя дверьми, и он осторожно, стараясь не попасться, внимательно прислушивался к каждой. За второй дверью разговор стал чётче.       — Ещё месяца полтора-два. В этот раз нужно больше времени. К зиме точно будет готово, — сказал Бертольд.       — А Ханджи? Она хотела поговорить с тобой.       — Да, пусть напишет. — На пол упала ручка, и Жан вздрогнул. — Или позвонит, как удобнее. Но рецепт определённо надо менять, после прошлого раза состояние было отвратительное.       — Я помню. Хорошо, я передам ей.       Раздались мягкие шаги, и ручка начала поворачиваться. Жан сделал тихий шаг назад, готовый дать дёру и стараясь не дышать. Внезапно ручка замерла.       — Бертольд?       — Я просто думаю. Ты уверен, что всё получится? Райнеру не нравится, что мы делаем, и я уже устал ссориться.       — Поверь, всё, что мы делаем, принесёт пользу этому городу. Я бы ни за что не стал…       Дверь чуть приоткрылась, и Жан, стараясь не делать резких движений, аккуратно попятился обратно и, только свернув за угол, поспешил прочь.       Сердце колотилось из-за подскочившего адреналина, он почти не слышал посторонних звуков, и на автомате находил нужные двери. Он стал свидетелем только половины разговора, но уже и этого было достаточно для обвинений. Смит мутил воду, и ничем хорошим это явно не должно было закончиться. И Ханджи… Жан поглядел на своё отражение в зеркале невидящим взглядом. Перед ним стояло двадцать коробок. Двадцать собственноручно им расставленных коробок.       Какой же он идиот! Они все заодно.       Интересно, а Марко в курсе?       Когда он вернулся, в зале практически никого не осталась, только группка третьеклашек возле медицинской стойки пыталась взять интервью у лучшего ученика две тысячи двенадцатого, а Марко болтал с сидящими рядом пожарными. Опустившись на стул, Жан дождался, когда он обратит на него внимание, и быстро улыбка Марко растворилась при виде его мрачного лица.       — Жан, всё хорошо? — обеспокоенно спросил он, поворачиваясь к нему.       — Ты можешь точно мне сказать, почему вы поругались со Смитом? — тихо спросил Жан. — Я знаю, ты просил не поднимать эту тему, но… Что случилось?       — Ладно. — Марко нахмурился и сцепил руки в замок на столе, слегка опустив голову и понизив голос. — Это долгая история, но как-то мы разговаривали о планах на будущее, и в его словах промелькнули вещи, которые показались мне… крайне опасными и неправильными. Если вкратце, то у него появились очень радикальные идеи, которые Парадизу и его жителям могут страшно навредить.

○ ◎ ●

      О случившемся не говорили ни пока они были в школе, ни после возвращения в участок. Жан активно делал вид, будто ничего не произошло, закончил с отчётами, попрощался с коллегами. И только за закрывшейся за ним дверью его дома его наконец прорвало.       — Это не может быть просто совпадение! — раз за разом повторял он яростно. — Ты сам сказал, что ненавидишь его, на это должны быть причины. И вот только не надо говорить мне, что я что-то не так понял! — воскликнул он, когда Марко открыл рот, чтобы возразить.       — Я не пытаюсь переубедить тебя, но послушай, ты, в конце-то концов! — Марко устало опустился на диван. — Да, идеи Эрвина иногда звучат страшно, но ты даже не знаешь, о чём он говорил. Ты услышал часть из разговора, свидетелем которого и быть не должен был. И ты не сможешь даже предъявить ему, ведь он будет отрицать всё, что ты сказал, а если намекнёт, что ты понял его неправильно, может оказаться прав. Я знаю, — он выставил вперёд руки, пытаясь сдержать очередной порыв Жана высказаться, — это может быть чем-то серьёзным, но давай взглянем правде в глаза: сейчас мы ничего не можем сделать. У нас нет ни доказательств, ни какого-то плана, ничего, что могло бы ему помешать. И не будет ещё, если я правильно понял, пару месяцев. Поэтому давай просто…       — Замнём? — вспылил Жан, нависая над Марко, и тот закатил глаза. — Опять? Чтобы снова что-то произошло, и в этот раз получить травму могу уже не я!       — Просто подождём. Я знаю, как тебе хочется начать действовать, но… сейчас ты правда ничего не сделаешь. И ты знаешь это не хуже меня.       Досчитав до десяти, Жан выдохнул и опустился рядом с Марко. Ну а на что ещё он рассчитывал?       — Ладно, да. Ты прав. Я ничего не могу. Но если он… — Жан ткнул в него пальцем, и Марко согласно кивнул.       — Тогда мы будем готовы. Я не говорю, что мы должны притвориться, что ничего не происходит, но пока нам остаётся только наблюдать. И ждать.       И он принялся ждать. Ежедневно приходя на работу, сохраняя натужную вежливость, отчитываясь, Жан прислушивался к каждому шороху и неправильно брошенному слову. Но ничего не происходило. Всё было как прежде. Слишком обычно. Неестественно обычно. Настолько, что Жану начинало казаться, в очередной раз, что, возможно, где-то он надумал лишнего. Если только они снова не водили его за нос, заставляя забыться и потерять бдительность. Да и равнодушие Марко не воодушевляло — его способности вдохновлять на дела в этом случае испарились бесследно. И чем больше времени проходило, тем сильнее Жан убеждался, что ловить ему пока и правда нечего.       Однако когда придёт время, он будет готов. В следующий раз Жан собирался включить свои детективные способности на максимум. Записать каждый разговор, заснять каждый подозрительный момент, собрать неопровержимые доказательства. И тогда Марко убедится, что он прав и всегда был. А пока что жизнь продолжалась.       День фестиваля, который, благодаря стараниям Марко, так и остался для него выходным днём, Жан надеялся провести, с лихвой восполнив несостоявшуюся некогда поездку. В последние пару недель они виделись реже, чем обычно, и Жан успел крепко заскучать, поэтому строил, пускай и не грандиозные, планы на их фестивальную прогулку и её романтичное завершение, которое должно было понравиться обоим. Ближе к полудню, когда веселье только-только должно было начать принимать обороты, он явился к заставленной палатками, батутами, крошечными каруселями и возвышавшейся над ними сценой главную площадь, махнул коротко знакомым лицам в форме, встретил пару неодобрительных взглядов от них же и отправился на поиски.       От киосков с едой вкусно пахло жареным мясом, печёным овощами и выпечкой, вокруг слышался детский смех и радостные голоса горожан. Жан принялся медленно прохаживаться мимо палаток с самодельными украшениями, игрушками, одеждой, выставок урожая с гигантскими тыквами, кабачками, причудливыми морковками и репами. Из динамиков разливалась бодрая музыка, атмосфера была приподнятая, однако Жан, словно акула добычу, пытался выцепить только одно лицо. Которого, как назло, нигде не было видно. Через пятнадцать минут поисков появилось желание плюнуть и уйти, написать Марко, чтобы дал точное время и место, ведь даже при всём его обещании стараться любить Парадиз, сделать это казалось крайне проблематичным без допинга в виде поддержки. Тем более теперь, внутри этого балагана. И чем меньше он проторчит здесь один, тем лучше.       Жан остановился на секунду, давая себе отдых и пытаясь различить родные веснушки, когда в полуметре раздались дикие вопли.       — Саша, давай! — во всё горло кричал Конни, а Николо рядом с ним нервно кусал фалангу указательного пальца.       — Ну почему с ней вечно так? Ох, добром это не кончится, — причитал он, не отрывая взгляда от широкого стола, за которым шестеро участников пытались проглотить, кажется, всё на своем пути, а не только пироги, с завязанными руками. И Саша в центре шла к безоговорочной победе.       — Да брось, это Саша, она своего не упустит. — Конни толкнул его локтем в бок.       — Боже, если она не выиграет, она просто разорвёт всех, — простонал Николо и тут же дёрнулся, когда рука Жана легла на его плечо.       — Вы Марко не видели? — поинтересовался он больше у Конни, но тот, не глядя, качнул головой.       — Не, бегает где… ДАВАЙ, САША, СОЖРИ ИХ ВСЕХ! — завопил он, и Жан, кривясь, отошёл в сторону. В рвении Саши к победе он не сомневался, но ему было всё равно, выиграет она или нет. Терпел он эти дикие развлечения не удовольствия ради.       — О, Жан, mi amor! — Он налетел на него вихрем, Жан не успел разглядеть, откуда, только окружил со всех сторон яркой вспышкой. — Прости-прости, я должен был предупредить, что могу быть занят, но я не думал, что настолько, — виновато затараторил Марко, отстраняясь, и только тогда Жан увидел на нём до странного нелепый, обшитый заплатками и с соломенной шляпой костюм огородного пугала, странно похожего на Страшилу из Волшебника страны Оз.       — Это… что такое? — подавив смешок, спросил Жан, оглядывая Марко с ног до головы и задерживаясь на розовых кругах на щеках. — И да, тебе стоило меня предупредить.       — Парень, который должен был развлекать малышей, заболел, так что пришлось заменить. Плюс на мне всё ещё висит контроль организации, мне нужно проверить детей с их пьесой, всех, кто выступает, ещё этот конкурс овощей… В общем, я тут сегодня до самого конца, — произнёс Марко, поправляя гитару на плече и шляпу.       — Значит, оставил меня одного на произвол судьбы? — иронично усмехнулся Жан, скрестив руки на груди. Лучше и представить нельзя.       — Я… — Марко запнулся с открытым ртом, что с его костюмом выглядело ещё комичнее. — Я найду время, я обещаю. Так, давай в час, — он посмотрел на часы, — значит, через сорок пять минут, встретимся у того киоска с кукурузой. — Он указал большим пальцем за спину. — Пойдёт? Я просто правда не могу сейчас.       — Хорошо. А ты успеешь?       — Да-да-да, я всё успею. Значит, идёт? — Жан кивнул. — Отлично, тогда договорились, люблю тебя.       Он улетел так же быстро, как и появился, запечатлев на губах Жана короткий поцелуй, а тот остался стоять на месте, под бешенные крики Конни и обнимавшего его Николо, с победно визжащей Сашей, измазанной начинкой от пирога, но совершенно не замечавший этого.       Марко правда сказал, что любит его? Ему не показалось?       Внезапно и раздражающие крики, и чересчур активная музыка, и бросающиеся без конца под ноги дети перестали волновать его. Жан даже расщедрился на три голубые сладкие ваты — Николо мог купить себе и сам, хотя то и дело выпадал из момента, ведь в голове неустанно крутилась одна и та же фраза «Люблю тебя». Ни разу он ещё не был настолько вдохновлён и счастлив, услышав её. Словно второе дыхание открылось, и Жан даже с большим интересом сделал очередной круг по площади, решая, что, возможно, Парадиз не такое уж поганое место.       В определённое время и под определённым освещением, конечно же.              К назначенному часу Жан добрался до сильно пахнущей жареной кукурузой палатки и слегка сморщил нос — кукурузу он не переваривал ни в каком виде. В одну минуту второго запыхавшийся Марко во всё том же дурацком костюме стоял рядом.       — Опаздываешь, — с усмешкой произнёс Жан, но беззлобно — от одного вида Марко становилось в разы спокойнее.       — Да, извини, я нарасхват. Кстати, сейчас будет милая сценка от начальной школы про историю города, хочешь посмотреть? — предложил он, но Жан отрицательно покачал головой.       — Мне больше хочется есть и поговорить с тобой. А ты ведь её уже видел? — уточнил он, и Марко коротко кивнул. — Вот и отлично, а то я охренеть как голоден.       Они заняли один из столиков рядом с палаткой, откуда шёл замечательный запах котлет, и Жан поставил перед собой огромный, с два его кулака бургер с говядиной и дополнительной порцией сыра, Марко же скромно обошелся стандартным.       — И как продвигается? — ухватив бургер удобнее и прицеливаясь, как бы укусить и не раскидать все ингредиенты по тарелке, спросил Жан.       — Честно? У меня уже крыша едет. Бертольд, конечно, отличный учитель, но иногда ему не хватает хватки, знаешь, — ответил Марко, и Жан тут же внимательно поглядел на него.       — Бертольд? И как он?       — Да всё хорошо, он же руководит кружком начальной школы. Он такой классный сценарий написал. А. — Марко запнулся, и его лицо перестало выражать энтузиазм. — Ты не про пьесу хотел спросить. С этим ничего, он вполне спокоен, ведёт себя, как обычно. Правда, я встретил Райнера, — Марко чуть наклонился над столом, — и вот он не очень рад. Не стал особо распространяться, но там явно не всё в порядке. Как ты и сказал.       — Ну, не мудрено, — хмыкнул Жан. — Я бы тоже был недоволен, если бы мой парень что-то от меня скрывал. — Подняв глаза, он посмотрел на Марко: его взгляд был направлен прямо на него, открытый и совершенно искренний, и Жан улыбнулся уголками губ. — Больше ничего?       — Нет, только… Привет! — Марко замахал рукой кому-то за спиной Жана, и вскоре рядом появилось сначала кресло с отцом Марко, а следом — катившая его Мина в голубом с огромными белыми маргаритками платье.       — Как дела? — Марко потянулся, чтобы поправить на отце куртку, и Жан мельком оглянул старика, который сохранял абсолютное равнодушие к миру до тех пор, пока не увидел сына. Его лицо чуть преобразилось, но по-прежнему выражало усталость и отрешённость ко всему остальному.       — Лучше. Но не хорошо. — Мина села рядом с Жаном, и он коротко улыбнулся ей. Протянув было руку к мистеру Бодту, он замер, когда Мина остановила его: — Он всё равно тебя не запомнит. Сегодня ему было плохо утром, пришлось дать седативные. Бывают моменты, когда он в сознании и даже задаёт вопросы, но чаще вот это. — Она указала на старика, который теперь больше интересовался молнией на своей куртке, чем присутствием рядом хоть каких-то людей. Переведя взгляд, Жан увидел разом скисшее лицо Марко. Даже представить было сложно, как ему было тяжело.       — Ты же помнишь про вечер? — вдруг спросила Мина, и Марко коротко кивнул.       — Да, привези его к сцене к шести, я заберу, — ответил он.       — Заберёшь? Куда? — забеспокоился Жан.       — Домой. — Марко помог отцу с молнией, расстегнув её до конца — Сегодня я сиделка. У Мины свои планы, я не могу удерживать её вечно.       — У нас с Томасом годовщина, так что я приготовила особый вечер, — с улыбкой уточнила она. — Ладно, поехали дальше, мистер Би, надо ещё столько всего посмотреть. — Поднявшись, она ловко ухватилась за ручки кресла и неспеша покатила его по траве к палатке с тыквами. Придвинувшись ближе, Жан протянул руку через стол и сжал ею лежавшую на поверхности кисть Марко.       — Ты в порядке? — спросил он, пытаясь придать голосу всю возможную теплоту.       — Да, вполне. — Марко, помедлив, кивнул. — Просто сложно видеть его таким. Хотя это уже стало норма… Ох, чёрт! — Он поглядел на часы и подскочил. — Мне пора, у меня ещё одно выступление для детей. Встретимся перед концертом, хорошо? Там я уже буду точно свободен, — наклонившись, он быстро чмокнул Жана в губы и нос и убежал, оставив его в гордом одиночестве в который уже раз. Тяжело встречаться с популярным парнем, а парнем суперэкстравертом встречаться еще сложнее.       Доев оказавшийся вполне неплохим бургер, Жан продолжил бродить по территории уже без былого энтузиазма. Первое «люблю тебя» заряжало не на долго, как оказалось, теперь Парадиз снова вызывал лишь скуку и лёгкое раздражение. И опять чересчур громкая музыка, надоедливые горожане, идиотские конкурсы. Внезапно в свете солнца блеснула знакомая аккуратная укладка, и в фокус попал капитан Смит. Как всегда собранный, он выслушивал низенького, с такими же огромными и голубыми, как у Хистории, глазами мэра Рейсса и то и дело кивал. Жан попытался подойти поближе, но вдруг услышал хор детских голосов и обернулся.       В паре метров он застал выступление Марко, которого окружила кучка детсадовцев — те задорно подпевали песни про фермера и его собаку Бинго, хлопая в ладоши. Марко же снова словно оказался в своей стихии, прямо светился, будто уже и забыл об удручающей встрече с отцом. Таким счастливым Жан видел его только с собой, и то не всегда. Что ж, вытащить его из Парадиза будет и правда непросто, он слишком идеально вписывался в этот город. Песня закончилась под неровные аплодисменты, и Жан поспешил скрыться и продолжить свою слежку, но Смит и мэр исчезли. Оглядев людей вокруг, Жан попытался выйти на новый след, как вдруг заметил явно отлынивающую от прямых обязанностей фигурку неподалеку. И решительно направился к ней.       Прислонившись к забору за палаткой с игрушками из дерева, Энни со скучающим видом разглядывала прохожих, иногда лениво одергивая носящихся мимо детей. Неспешно подойдя к ней, Жан устроился рядом в той же позе.       — Здарова, Леонхарт, — сказал он, не глядя на крошку Энни, которая только криво хмыкнула, скрестив руки на груди. — Как служба?       — Была супер, пока ты не пришёл. Что, скучно стало веселиться? — бросила она, и Жан усмехнулся.       Пожалуй, Энни была единственной, от кого его не тошнило в их участке. Если не считать Марко.       — Много хорошо тоже плохо. А так новое занятие — понадоедать тебе. — Он чуть наклонился, но Энни даже не шелохнулась. — А то стенку подпирать — трудное занятие в одиночку.       — Уж получше трёпа ни о чём, — хмыкнула Энни, но крайне беззлобно. — Или будешь жаловаться на жизнь?       — Ну, пока что мне не на что жаловаться, всё прекрасно. — Жан перевёл взгляд на парк. На банку газировки в руках маленького мальчика, которая вот-вот зальёт ему всю рубашку. На белый сахар, который продавец засыпал в автомат сладкой ваты. На сверкнувшие в бликах солнца бутылки сока у двух приятелей. — Правда, я тут подумал кое о чём, — протянул он, задумчиво крутя шнур от худи на пальце. — Ты же дружишь с Бертольдом, да?       — Допустим. — Энни заметно напряглась.       — А чем он занимается? Ну, кроме того, что он учитель и делает вино.       — Да… больше ничем, — осторожно ответила Энни. — Насколько я знаю.       — А не замечала ли ты, чтобы он, скажем, добавлял что-то в это вино? Делал с ним что-то особенное? — продолжал допытывать Жан, но Энни молчала. Поглядев на неё, он заметил как она сжалась и смотрела куда угодно, но не на него.       — Прекрати, — вдруг глухо сказала она, и Жан вскинул брови. — Ты лезешь туда, куда тебе не следует. Сам не знаешь, к чему…       — Эй, Жан, привет! — Высокий голос прервал её неровный поток слов, и прямо перед ними появился Армин с двумя стаканчиками мороженого. — Вот, с дополнительной шоколадной крошкой. — Он протянул один, с розовыми шариками, посыпанными шоколадом, Энни. — Как дела? С рукой всё хорошо?       — Отлично. — Жан провёл левой ладонью по джинсам. — Как сам?       — Хорошо, но скоро начнётся сезон гриппа, так что надо подготовиться. — Армин почесал переносицу и улыбнулся. — Кстати, ты нигде тут не видел Эрена? Микаса его обыскалась, а ему ещё на саундчек надо успеть.       — Понятия не имею, я ему не нянька, — скривился Жан и скрестил руки на груди. — Но как увижу, передам, что мамочка его потеряла.       Армин неодобрительно покосился на него, и Жан мгновенно прикусил язык — пожалуй, стоило и правда начать контролировать словесный понос и не только на работе. Коротко буркнув «увидимся», он оставил недовольно глядящую на него парочку и отправился на поиски убийц времени, ведь до заявленного концерта оставалось ещё несколько часов. И каждый раз, когда он думал уйти домой, Марко налетал на него, словно из ниоткуда, с внезапными поцелуями, громкие Конни и Саша и цепляющийся за неё, как балласт, Николо утаскивали его к новым развлечениям, за которые, правда, иной раз становилось неловко. К вечеру, сидя в мягком кресле-мешке почти у сцены со стаканом горячего безалкогольного пунша, глядя на очередные их перепалки, Жан бесконечно крутил в голове последние услышанные зацепки. Его попытки детективничать встречали препятствие на каждом шагу, но, кажется, интуиция его все-таки не подвела. Жаль, что хитрый как лис Смит заметал следы и исчезал при каждом появлении, но Жан ещё найдет способ, чтобы прижать его. И доказать Марко, что он прав, прав был с самого начала.       — Спасибо вам всем, что пришли! — Голос мэра Рейсса со сцены привлек его внимание и заставил отложить домыслы до следующего раза. Хистория в красивом жёлтом платье и заплетёнными в косу волосами, которые дополняли её образ простой, но милой сельской девушки, стояла рядом, сцепив руки перед собой. — Каждый год наш фестиваль знаменует конец лета и начало зимнего сезона, во время которого мы хорошенько отдохнём и наберемся сил для следующего сезона урожая. И в этот раз встретить его нам помогут наши таланты, которых становится всё больше с каждым разом.       Внезапно карман завибрировал, и Жан поспешно вытащил телефон, на экране которого высветилось короткое сообщение:       «Жду за сценой».       Жан сделал последний глоток остывшего пунша и с трудом поднялся из мешка, пытавшегося оставить его в своем плену навсегда. Он уже подходил к самому краю сцены, как вдруг услышал высокий и сладкий голос Хистории:       — Я надеюсь, что вы всё отлично провели время, а теперь готовы насладиться музыкой наших прекрасных музыкантов! Хлопайте, встречайте! — восторженно говорила она. Жан только хмыкнул. Если тут все музыканты похожи на Эрена, то прекрасными их можно назвать с натягом.       На огороженной территории, уже избавившийся от дурацкой клоунской одежды, в черной кожаной куртке и им под цвет джинсам и полосатом черно-белом свитере сидел Марко. На ступеньках, ведущих на сцену, он внимательно слушал нависшего над ним Райнера, что-то недовольно рассказывавшего. Отсчитав мысленно три секунды, Жан, хмурясь, решительно направился к ним, сминая пустой стаканчик.       Заметив его, Райнер тут же замолчал, смерил мрачным взглядом, кивнул и молча ушёл по ступенькам наверх, махнув Марко на прощание. Со сцены раздались первые аккорды акустической гитары, слабый девичий голосок им вторил, и Жан, услышав его, злорадно отметил, что сомнения были не зря.       — И что ему опять было нужно? — вскинув одну бровь, спросил он, подойдя ближе. — Я думал, у него есть парень, чтобы изливать душу.       — Ну, не когда это изливание касается как раз его, — хмыкнул Марко. Протянув руку, он ухватил Жана за край худи, притягивая ближе к себе. — Это мило, конечно, когда ты ревнуешь, но у тебя нет поводов.       — Я знаю, просто… — Жан насупился. — Мне не нравится, что они все вьются только вокруг тебя.       — Я добрый и общительный, ты же знаешь, — усмехнулся Марко. — Но ты всё равно в приоритете. — Он легко ткнул Жана пальцем в грудь.       Конечно, он знал это. Теперь-то точно.       — Ну и как тебе? — поинтересовался Марко. — Я старался, чтобы всё прошло идеально.       — О, ты что, это лучший фестиваль, на котором я был! — восторженно ответил Жан, но его выражение лица практически не изменилось. Марко хмыкнул — оба знали, что врать Жан не умел. — Я знаю, что ты много в него вложил, но я не фанат таких мероприятий. Я сразу это сказал. Но если закрыть на это глаза, ты и правда молодец. Поёшь и играешь в том числе.       — Так ты видел? — Глаза Марко, на мгновение потускневшие, снова засияли. Жан коротко кивнул, и Марко крепко ухватил его за руки. Поднявшись, он взялся за гриф своей гитары, стоявшей рядом со ступеньками, и слегка покрутил её. — Я кстати… попробовал сыграть что-то из твоего. Конечно, на укулеле и правда вышло не ахти как, но на гитаре звучит. — Он поднял глаза, и Жан удивлённо вскинул брови.       — Я заинтригован, — протянул он, переводя взгляд с Марко на гитару и обратно. — Погоди, это тот сюрприз, о котором ты говорил? Будешь романтично петь мне? — Он усмехнулся. — Правда, я не припомню, чтобы слушал что-то сентиментальное в последнее время.       Ничего не говоря, Марко потянул его дальше от сцены, музыка откуда стала громче и грозилась, с появлением новых музыкантов, оглушить их. Найдя свободный стол без посторонних глаз, Марко уселся на него, забравшись на скамейку с ногами, и пару раз провёл по струнам, после чего покрутил колки, настраивая её. Жан терпеливо ждал, стоя напротив, гадая, что же такого он умудрился выудить из его плейлиста. За последний месяц Жан рассказал почти всё о своих любимых группах, о концертах, о лучших альбомах и треках, но чего-то по-настоящему сентиментального и трогательного в голову не приходило.       Слегка откашлявшись, Марко начал играть без предупреждения, и Жану потребовалось прослушать несколько тактов, чтобы понять, что именно это за песня. Первой реакцией был восторг, он с кривой ухмылкой наблюдал за Марко, как его пальцы меняют положение на грифе в соответствии с нужным аккордом, слушал, как красиво голос ложится на музыку. Как и всегда впрочем. И улыбка сияла на его лице до тех пор, пока он не расслушал слова.       Будто бы он слушал её в первый раз. Текст звучал так знакомо, но совершенно по-новому. Как будто автор спрятал там смысл, которому требовалось время, чтобы раскрыться.       Эта песня была о них с Марко.       — Я знаю, тебе тяжело остаться. Но неужели ты хочешь всё это бросить?       Несмотря на непривычное для сентября тепло, всё внутренности словно заледенели. Глаза Жана округлились, пока Марко продолжал петь, как ни в чём не бывало. И с каждой строчкой вбивал колышек осознания Жану в голову.       — Я буду мальчиком с лучом надежды, ты будешь мальчиком с садиком в бетонных блоках.       — Погоди. — Жан резко прервал его, выставив руку, и Марко осёкся на полуслове. — Почему ты её выбрал? — слабо выдохнул он, всё так же недоверчиво глядя на него. — Почему сейчас?       — Она мне понравилась ещё в первый раз, когда ты включил её, а потом, когда я играл, подумал, что она… как будто про нас. — Марко пожал плечами, слабо улыбаясь. — Но ведь это правда, — ответил он на немой вопрос в глазах Жана. — Ты всё ещё сомневаешься.       — А я и не говорил, что это не так. Да, я сказал тогда, что постараюсь привыкнуть к Парадизу, но не за один же месяц! — вспылил Жан. — Любить тебя и его — разные вещи, — сказал он и тут же заткнулся, в упор глядя на Марко. Тот выпрямился, чуть ближе придвигаясь, а его губы растянулись в широкой улыбке.       — Хорошо. Я понял. Я дам тебе время. Сколько тебе будет нужно, — говорил он, не прекращая улыбаться. — Возможно, это и правда было немного… чересчур, — согласился он, снова касаясь худи Жана пальцами и пытаясь притянуть его к себе. — Но признай, песня — идеальное попадание.       — Да уж, ты умеешь выбрать, — кивнул Жан, фыркая, но практически сразу сменил гнев на милость, стоило губам Марко оказаться всего в нескольких сантиметрах от его.       — Эй, голубки, не хочу вас прерывать, но уже время. — Голос Мины вывел из оцепенения, и Жан мигом отстранился, давая Марко спрыгнуть со скамейки и пройти к ней и отцу. — Ему снова стало нехорошо, я дала ещё лекарств.       — Да, спасибо. — Марко повесил гитару на плечо и взялся двумя руками за ручки кресла. — Пойдем, пора домой. Или ты ещё не всё тут осмотрел? — Он повернулся к Жану, но тут трусцой подбежал к нему.       — Нет, я уже закончил, идём.       Пройдя череду успевших поредеть палаток, они выбрались на улицу, ведущую к дому Марко. Жан шагал чуть позади, спрятав руки в карманы, чувствуя себя внезапно пятым колесом. Всё шло не по плану. Не то чтобы он изначально был прописан, но настолько сильно всё не складывалось, что Жан начинал думать, будто вселенная кардинально против его счастья. Даже если это был всего лишь один день.       — Вот и пришли, — наконец прервал молчание Марко, когда они остановились у его калитки.       — Тебе точно не нужна помощь? — ухватился за последнюю соломинку Жан. Он опёрся ладонью о колышек и чуть склонил голову, внимательно глядя Марко в глаза. — Мины нет, ты один на один со стариком… Да и, вроде как, мы уже реально преодолели рубеж просто парочки.       — Ладно. — Марко закатил глаза, выждав паузу, и Жан победно вскинул кулак. — Но учти, сначала мы должны уложить его спать, а это не самая приятная процедура. Я тебя предупредил.       — Я готов, всё сделаю, только скажи! — Жан приложил два пальца к виску, и Марко цокнул языком.       Колёса заскрипели по бетонной плитке, Марко резво вбежал по ступенькам и открыл дверь, два раза повернув ключ. Не дожидаясь сигнала, Жан ухватился за ручки кресла, чтобы удобнее было катить по прикреплённому к ним пандусу. Мистер Бодт же всё время сохранял равнодушное молчание, даже ни разу не поглядев на него.       — А ты быстро учишься, — оценил Марко, когда все трое оказались в доме.       Вспыхнул свет, и Жана тут же встретил сильный запах лекарств и старости. Прихожая в доме Марко была светлая, но в лёгком творческом беспорядке, в углу стояла завешанная горой верхней одежды вешалка, на стенах расположилась парочка картин с пейзажами под импрессионизм, а впереди — деревянная широкая лестница, практически как у него. Свет в гостиной и кухне был выключен, поэтому осмотреть остальные комнаты было невозможно, да и сам Марко не давал расслабиться.       — Так, его надо поднять на второй этаж, в ванную, — распорядился он, пока Жан пытался заглянуть в гостиную. — Потом экскурсию проведу, сначала дела.       Жан помог поднять старика из кресла, довести его до расположенной по коридору на втором этаже ванной. Совсем как у него. Разве что ванная Марко была кремовая, чуть более потертая и с мыльными разводами на кафеле. Однако на этом простые дела закончились. Когда Марко говорил об уходе за недееспособным инвалидом, Жан представлял всё теоретически. Крайне смазано. И хотя он несколько раз порывался помочь, никогда не задумывался, насколько он реально смог бы с этим справиться. А возможно, и стоило.       Поборов волны брезгливости после того, как помог снять хлопчатобумажные, уже порядком изношенные брюки, кофту и рубашку, позволив Марко заняться остальным, он отошёл в угол ванной, надеясь, что останется на подхвате, а сам Марко быстро со всем разберется, и они перейдут к чему-то более жизнеутверждающему и приятному.       — Подожди, не уходи, — позвал Марко, намыливая губку, пока Жан попытался боком скрыться за дверным проходом. — Черт, да сколько седативных она давала?       — Всё нормально? — Жан нахмурился и подался вперёд, стараясь заглянуть через плечо ровно на столько, чтобы не захватить ничего лишнего.       — Не очень. Mierda! — вдруг воскликнул Марко, и Жан услышал сдавленные хрипы и бульканье воды. — Так, в гостиной, на первом этаже на столике, чёрный телефон, нажми один, — быстро выговаривая слова, распорядился Марко, и Жан застыл, пытаясь преобразовать их в осмысленные фразы. — Жан, быстрее!       — А, да, — спохватился он и ринулся вниз, громко стуча ботинками по ступенькам. — Чёрный телефон и один, чёрный телефон, — повторял он, влетев в тёмную гостиную. Столик был завален старыми журналами и фотоальбомами, которые при возможности Жан был полистал, но сейчас ему нужно было другое. — Нашёл! — крикнул он, отрыв маленький кнопочный старый телефон. Зажав единицу, он так же быстро поднялся наверх и чуть дрожа протянул его Марко, пока тот пытался держать отца и не дать ему съехать под воду. Старик ловил ртом воздух, широко раскрыв глаза.       — Да, это Марко, нужна машина. Да, у него опять приступ. Не знаю, Мина сказала, ему плохо было утром, она давала… Ага, хорошо, жду. — Он отключился и протянул телефон Жану. — Помоги мне. Там на крючке халат, дай сюда, — приподняв отца, он выхватил полотенце с поручня рядом с ванной, наспех вытер его и забрал у растерянного Жана халат. — В соседней комнате сумка, оставь её внизу, там всё необходимое для больницы.       Пока он одевал отца, с трудом придерживая его, Жан принёс спортивную сумку к самому входу. В окнах появился мигающий сине-красный свет «скорой», и Жан снова за пару секунд ворвался в ванную, чтобы помочь им спуститься. Они стащили старика вниз, и Жан открыл дверь, где их уже ждали санитары. Передав отца им, Марко устало провёл пальцами по волосам на затылке.       — Ты поедешь с ним? — спросил Жан, наблюдая за тем, как старика кладут на носилки и погружают внутрь «скорой».       — Конечно, нужно заполнить документы, описать состояние. Как обычно, — произнёс Марко, тяжело вздыхая. — Не думал, что так получится.       — Да не страшно. Хочешь, я тоже могу…       — Нет, Жан, — отрезал Марко, покачав головой. — Хватит для первого раза. Спасибо, но правда не стоит. — Он потянулся, чтобы коротко поцеловать его, и направился следом к машине. — До завтра.       — Смотри не заночуй там, — раздосадовано отозвался Жан, и Марко махнул ему, коротко усмехнувшись. Когда машина уехала, Жан зашагал угрюмо домой, натянув капюшон на голову и спрятав руки в кармане худи. Это был явно не его день.       Когда он вернулся к своему дому, то машинально потянулся к крючку, чтобы отпереть дверцу калитки, но он оказался вынут. Тупо поглядев на него две секунды, Жан резко отпихнул дверцу и ворвался во двор, за три широких шага добрался до ступенек и дёрнул ручку двери. Заперто. Включив свет над крыльцом, он оглянулся и заметил на дорожке, ведущей к гаражу, пару сломанных роз, валявшихся на земле.       Спрыгнув с крыльца, Жан осторожно прошёл к ним и посветил фонариком на телефоне. На земле виднелся след от кеда практически его размера. Блик фонарика упал на дверь гаража, и Жан, пытаясь оценить ущерб от повреждений, застыл. По спине пробежался ворох противных мурашек. На замке виднелась свежая царапина. Проведя по ней пальцем, Жан слегка потянул дверь, но она осталась неподвижна. Оглянувшись, он не обнаружил новых следов взлома, однако днём нужно будет всё перепроверить ещё раз.       Видимо, в городе был кто-то, кто положил глаз на его машину. Кто-то, кто точно умел или хотя бы пытался взламывать замки. И ему повезло, что в этот раз попытка оказалась неудачной.